Текст книги "Храни нас пуще всех печалей (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 48 страниц)

– Герцогиня, держитесь! А ну, все прочь, кому сказал? Прочь! Леди Вейра! – голос сбоку отвлек меня и в этом момент Вилек все-таки достал меня мечом в бок, разрезав рубашку. От удара обожгло кожу и потекло что-то теплое, сзади меня подхватили на руки, чертыхаясь и проклиная тот миг, когда я только позвала его с собой... Впереди здоровенный мужик уже месил кулаками Вилька, призывая на его голову все проклятья, а через разом поредевшую толпу уже пробились Кален, Серим и еще двое здоровенных ребят, от которых за версту веяло силой.

– Герцогиню убили! – завизжала в толпе какая-то истеричная баба и все бросились врассыпную, подальше от греха и страшных вояк в коже и с метровыми мечами в руках.

Кален, бледный, как полотно, метался от меня к ближайшей повозке, что-то крича на своем языке, как из-под земли появился еще один мужчина, на ходу падая на колени передо мной и отталкивая Андре, пытающегося поднять меня на руки.

– Положите, положите ее на здоровый бок, слышите? Дайте, я посмотрю рану... – он осторожно задрал рубашку и начал вытирать ею кровь на боку. – Леди, вы слышите меня? Вам плохо?

– Мне хорошо, только жжет бок. Кровь здорово идет?

– Сейчас я затворю ее, тогда вас можно будет отнести в замок. Не смотрите сюда, леди, вам может стать плохо от вида крови, – лекарь накрыл рану раскрытыми ладонями, тихо произнося незнакомые слова.

По боку пробежала россыпь мурашек, защипало и внезапно стало очень холодно да так, что я непроизвольно застучала зубами, а голова стала тяжелой и гулкой.

– Леди Вейра, – мягкий голос лекаря с акцентом вырвал голову назад, в гудящий мир, – кровь я остановил, но надо наложить повязку, чтобы стянуть края раны. Сейчас вас отнесут в замок... – он замолчал прямо посреди фразы.

– Но вы же сможете сделать это? Я не знаю, где сейчас лекарь из беарнитов, а вы здесь и по-моему неплохо справляетесь. Вы можете пойти со мной?

– Конечно, если вы нуждаетесь в моей помощи, то я буду рядом. Кто понесет леди в замок?

Андре подхватил меня и бережно, как ребенка, понес через притихшее торжище к входным воротам Тройдена. Лекарь из торгового обоза следовал за ним, отмахиваясь от пристающих по дороге соплеменников.

Как и следовало думать, громче всех вопила Майра, потрясая кулаками и проклиная всех идиотов, хватающихся за оружие, вместе взятых. По ходу дела досталось и мне, и Андре, и лекарю и даже Творцу, проглядевшему в своей небесной ипостаси тех, кому давно надо было надрать задницу до костей.

– Хватит кричать, – оборвал вопли лекарь. – Живо иди на кухню и принеси горячей воды и чистые тряпки перевязать хозяйку. Ничего страшного нет, только кровь надо застирать. Бегом, я сказал! – он повысил голос и кухарка моментально ретировалась, несмотря на все любопытство.

– Почтенный... скажите мне ваше имя, – кривясь от неприятных ощущений в боку, я кое-как пристроилась на кровати прямо в одежде и сапогах. – Проклятье... Андре, я ведь там и сапоги новые забыла!

– Не волнуйтесь, леди Вейра, – управляющий отошел к дверям, осматривая свою одежду, на которую просочилась кровь из раны. – Полагаю, что сапоги вам Кален принесет собственноручно, да еще и на коленях ползать будет на пару с тем, кто с вами так обошелся!

– Мое имя Иссен, леди Вейра, – представился наконец лекарь, – а что касается того человека, с которым вы дрались... боюсь, что его ждет суровое наказание. Давайте все-таки займемся вашей раной!

– Почему вы собираетесь забинтовывать меня, Иссен? – Рассмотреть размер пореза было невозможно, но я осторожно потрогала пальцами бок, вызвав новую волну жжения. – Рана достаточно длинная, края будут все время расходиться и бинты тут не помогут. У меня на родине на такие длинные порезы накладывали швы, стягивая края для лучшего заживления. Вы слышали о таком методе, почтенный Иссен?

– Конечно, – улыбнулся одним уголком рта лекарь, – но это болезненно и предполагает каждый день протирать эти места настоем, разведенным пополам с уксусом.

– Зато ускоряет зарастание и не дает образоваться широкому некрасивому шраму. Дайте мне выпить что-нибудь покрепче, тогда мне будет легче переносить боль. Андре!

– Хорошо, леди, – согласился Иссен. – Я зашью вам этот порез, но шрам все равно будет виден... простите, я вижу у вас еще один след... он от ожога?

– Было дело, – проворчала я, внутренне сжавшись от предстоящей операции. – Выпить дайте, а то орать начну... я ж боли боюсь... – и голос предательски задрожал.

Майра уже вовсю крутилась вокруг, стаскивая с меня сапоги и отгоняя тех, кто пытался заглянуть в дверь, прослышав на ярмарке, что меня зарезали.

– Да ты что, в своем уме, такое повторять? – возмущенно шипела она, заслонив дверной проем своим необъятным задом. – Жива она, как есть жива, только немного ранена, а уж тому поганцу она тоже отпор дала, неча руки распускать да язык свой поганый! Попомнит еще Тройден, пьянь подзаборная! Все, пошли все вон отсюда, кому сказала! Андре, горе ты мое, ну сколько тебя можно ждать? Хозяйка помереть успеет, пока ты донесешь свой спиритус до нее! Вот, миледи, пейте, я чуть разбавила, мой-то и так сглотнет, а вы, поди, непривычная к такому...

Огненная вода потекла в горло и загорелась в животе настоящим вулканом, вызвавшим целое извержение слез и кашля. Майра споро ткнула мне кружку с водой для запивки, с жалостью глядя на голый бок. Иссен ушел за своими лекарскими принадлежностями и кухарка присела на кровать, поглаживая меня по голове, как маленькую девочку.

– Ну скажите, миледи, зачем вы в драку-то полезли, неужто нельзя было потихоньку уйти? И живы-здоровы бы остались, подумаешь, сказал там вам кто-то... а если б он вас мечом проткнул? Старый лорд на вас надышаться не мог, он убил бы за такое, не задумываясь, а вы сами в огонь суетесь... ну какая из вас воительница, сами посудите? Худющая, откуда силы-то возьмутся, чтобы такого бугая завалить, как тот на ярмарке? И заступиться за вас, глупую, некому... мой Андре с мечом вовсе управляться не умеет, Жиль просто глупый мальчишка, разве что беарнитов кликать, так и то время надо... Неужели вам не страшно было там с мечом выходить?

– Страшно было потом, Майра, когда все кончилось, а сначала злость была – он же оскорбил меня, понимаешь, даже не смотрел в мою сторону, просто отшвырнул от прилавка да еще потешался при всех. Как можно стерпеть такое, скажи?

– Жить бы захотела, стерпела, – назидательно сказала кухарка, одернув передник. – И не то стерпишь, если понадобится!

– Нет, Майра, за оскорбления надо отвечать и сдачи надо уметь давать, иначе каждый будет думать, что тебя можно безнаказанно согнуть. Спасибо беарнитам, они научили меня кое-чему и я обрела уверенность в себе. Долго я не выстою, но и на коленях ползать не буду... да где же этот Иссен?

При каждом шевелении бок прорезала боль – это расходились края пореза и Майра тут же кидалась вытирать кровь, причитая и охая. Голова постепенно тяжелела, язык начинал заплетаться и все качалось перед глазами, как в тумане. Так, в тумане, появился Иссен, отдавая короткие распоряжения Майре и Андре, кто-то влил мне в рот еще пресловутый спиритус и также через туман я ощущала, как лекарь накладывает швы, прокалывая кожу, а рядом воет Майра... нет, не Майра, а я подвываю от боли, заодно жалуясь окружающим на свою судьбу...

С утра болела голова. Несомненно, первопричиной был спиритус, принятый вчера вечером от души и я, постонав, зашарила по столику в поисках хоть какой-нибудь воды. Поворачиваться было больно, но терпимо – я казалась себе гусеницей в коконе из повязки, которая ворочается, но никак не может встать.

– Майра! – заорала я, когда жажда стала нестерпимой. – Фрида! Куда вы все подевались?

Розовощекая физиономия служанки поднялась с кресла, где она шила какой-то ворох тряпок.

– Да, миледи, чего изволите?

– Пить миледи изволит и побольше! Подохну сейчас от засухи, если воды не дашь!

– Вам горячей или холодной?

– Да хоть какой-нибудь да-ай... – завыла я, представив себе кружку с хрустально чистой водой. – Холодной давай, а то умру!

Голова болеть не перестала, но внутри стало полегче и я даже повернулась на спину. Фрида же болтала без умолку...

– Иссен, тот лекарь, уже приходил и вашу рану всю промазал, пока вы спали и ушел тихонько. Зато теперь вас осаждают Кален, Серим и Бенсар, это хозяин оружейной лавки, у которого Вилек служит. Они с самого утра аж два раза приходили, о вашем здоровье справлялись, и сказали, что обоз никуда не уедет, пока с вами все не утрясут! Вилек протрезвел вчера, как Бенсар его отходил кулаками и теперь тот сидит, как побитая собака, только скулит да плачется на свою жизнь! Но главное слово все равно за вами будет, миледи, потому как Кален хотел его вообще убить вчера, да Бенсар в ноги ему кинулся, умолил-таки оставить в живых потому как этот задира его сродственник! Но вы уж не милосердствуйте, как обычно, а то он потом бахвалиться будет, что герцогиню Одьерскую отделал и ему ничего за это не было, знаю я таких! – и служанка свирепо потрясла кулачком, грозя воображаемому Вильку. – Если сами не хотите, то мы вам живо подскажем, как его наказать да побольнее, чтоб надолго запомнил. Это ж надо так глаза залить, чтобы в вас не признать леди да еще руки распускать! Ой, забыла, посланец был от беарнитов, просил известить, как вы только проснетесь, чтобы к вам зашел брат Урт... надо сообщать? – она наморщила гладкий лобик, преданно глядя в глаза.

– Давай, позови брата Урта, – покладисто кивнув, я ойкнула от очередного взрыва боли в голове и прикрыла глаза. Пьянка никогда не доводит до хорошего...

Беарнит не заставил себя долго ждать и уже осматривал несчастный бок, легко касаясь его прохладными пальцами.

– Брат Урт... ну как там, все нормально? Красноты нет? Лекарь из обоза, почтенный Иссен, остановил кровь и стянул края... а я выпила спиритуса и теперь голова разрывается на части... нет ли у вас чего-нибудь от головы?

– С вашей раной все в порядке, леди Вейра, – наконец заключил монах. – Чужеземный лекарь хорошо знает свое дело, но я бы не стал ему всецело доверять. Он давал вам настои для питья?

– Кажется, нет. Майра принесла спиритус и воду, а потом я ушла в туман... но если вы не рекомендуете, то конечно не буду ничего пить, если он предложит. Думаете, попытается отравить?

– Миледи, кому охота нести на своих плечах такой груз, как попытка убийства одной из первых леди королевства? – ровный голос беарнита падал холодными льдинками и заставлял ежиться от такого прогноза. – Яды бывают разные, не все действуют моментально, есть и такие, которые приводят к смерти лишь спустя продолжительное время. Сейчас вы милосердны, а вдруг потом в вас взыграет обида и вы решите нажаловаться королю или родственникам? Тогда участь тех, кто не смог во-время сдержать наглеца, будет решена моментально. Жить под вечным страхом... торговцы не те люди, чтобы рисковать. Я не пугаю, я предупреждаю о благоразумии, это же велел передать вам отец настоятель с пожеланиями скорейшего выздоровления. Я составлю для вас сбор трав, ускоряющих заживление и передам его Андре. Будьте здоровы, леди, – поклонился он. – И все-таки вы молодец, что не дали спуску этому наглецу!

– Спасибо братьям, которые тренировались со мной... и вечная память брату Диру, моему учителю.

Мы почтили память минутой молчания и брат Урт ушел, а я пристроила свою несчастную голову получше и задремала. Разбудила меня уже под вечер Фрида, пропустившая в комнату монаха для осмотра раны. Заживление шло нормально, да и сама рана оказалась лишь длинным порезом вдоль ребер, которую я моментально ощупала, как только служанка сняла повязку. Интересно, чем они сшивают края, суровой ниткой? Жесткие узелки кололи пальцы, ах да, их же надо еще снимать на седьмой день! Тоже достаточно неприятная процедура, но больше я местный спиритус пить не буду ни за какие коврижки... голова мучила меня до самого вечера и ее немного стало отпускать лишь после сна и хитрых капель, пожертвованных братом Уртом. Лекарь обработал рану, остался вполне ею доволен и ушел, а я полночи ворочалась без сна, проклиная все на свете...

Утро стрелецкой казни, то бишь определения наказания Вильку, было ясным и ветреным. Охая и кряхтя я потихоньку сползла с кровати, наслаждаясь вертикальным положением, оделась с помощью Фриды и после завтрака спустилась в большую залу первого этажа, где меня уже ожидали с самым убитым видом Кален, Серим, здоровенный мужик с черной бородой и пудовыми кулаками и пресловутый Вилек, похожий на сдувшийся шарик. От его наглости не осталось и следа, теперь он сгорбился и уставился в пол, выражая всем видом полную покорность судьбе. Сюда же за моей спиной тихо проскользнул Андре в сопровождении отца Фандара, пристроившегося в соседнем кресле.

– Ваше сиятельство, – первым начал Кален, – по нашему недосмотру произошло несчастье...

– Герцогиня, умоляю вас, – перебил его Бенсар, кинувшийся на колени перед моим креслом и ткнувшийся лбом в пол, – умоляю, только не убивайте этого дурака! Не просил бы за него, если б он не был сыном сестры, а она и так не сильна здоровьем, совсем зачахнет, как узнает обо всем... Что хотите для вас сделаю, хоть весь товар вам отдам, сами в услужение к вам пойдем, только не убивайте его, прошу вас нижайше! Мои сыновья и так учили его уму-разуму, да мало, видать, раз он на вас попер да еще в чужом королевстве... – при этих словах Вилек бросился на колени и глухо завыл, тыкаясь лбом в пол и постепенно подползая к моему креслу.

– Ну-ка остановись там, где стоишь, – брезгливо бросила я воющему Вильку и он, как ни странно, сразу услышал и застыл в согбенной позе. – Когда ты был на ярмарке, то вел себя гораздо наглее!

– Ы-ы-ы... умоляю....ы-ы-ы...простите...– подвывания стали глуше и жалостливей.

– Следует хорошо наказывать тех, кто забывает свое место и подвержен порокам человеческим, – назидательно известил отец Фандар, – дабы своим примером они воспитывали неразумных. Что такое боль? Она пройдет и все забудется, тело помнит боль только пока живо. Душа помнит боль вечно, потому и отделяется она от тела в момент расставания с этим миром, чтобы скитаться между небом и землей до самого Страшного Суда, когда Творец наш призовет всех для отмерения вины. Нет человека без вины, есть только малая или большая степень ее и сообразно вине каждого Творец отмерит наказание душам всех живших в мире. Пусть душа расстанется с телом без сожаления, ибо суд Творца будет справедлив и страдания души будут неизмеримо больнее страданий тела...

Проповедь отца Фандара прервали завывания Вилька, который наконец понял, что ему светит в ближайшем будущем и стоны Бенсара, колотящегося со всей силы лбом о каменный пол. Кален побледнел, как молоко, а лицо Серима искривила непонятная гримаса и поврежденное веко вообще закрылось. Святой отец подождал немного и продолжил свою речь, наполняя проникновенными словами стены залы. Пугать геенной огненной и страшным судом у него получалось на пять с плюсом. Под конец и Вилек и Бенсар уже тряслись от страха, а я прикидывала про себя, кто бы здесь мог отрубить голову так, чтобы я этого не видела и не слышала. Беарниты, что ли, этим занимаются или деревенский мясник?

...– Но Творец наш – отец всего сущего и мы дети его неразумные, а какому отцу хочется терять своих детей? Милосердие завещал он нам, но не всепрощение, не путайте их друг с другом, ибо всепрощение развращает неразумных, а милосердие заставляет их задуматься о причинах и повернуть лицо свое к Творцу.

С этим я и обращаюсь к ее сиятельству, герцогине Одьерской, дабы она проявила милосердие по отношению к неразумным, преступив через справедливое требование мести за пролитую кровь и не взалкала выпустить на свободу душу из объятий так надоевшего ей тела... – отец Фандар повернулся ко мне и хитринка проскользнула в его глазах. – Прошу вас о милосердии, герцогиня, ибо у напавшего на вас есть мать, которая ждет своего непутевого сына...

– Просим о милосердии... просим...просим...– наперебой завыли все остальные участники этого спектакля, причем Кален уже согнулся в поклоне до земли, а Серим только наклонил голову в знак согласия, а сам сверкал здоровым глазом в дверной проем, где уже торчала мордашка Фриды.

– Хорошо, я уступаю словам отца Фандара, которого я почитаю вторым после Творца на этой земле и буду милосердна, – слова были произнесены медленно и важно, как и подобает в процессе принятия таких решений.

– Розги, леди Вейра, – едва слышно проговорил отец Фандар, – и работа в храме...

– И повелеваю наказать его примерно розгами... десять? – как бы вслух размышляла я, надеясь на подсказку святого отца.

– И еще десять за пролитую кровь и непочтение уважаемой леди, вдовы нашего герцога Одьерского, – добавил священник.

– Итак, всего двадцать ударов. Но тело помнит боль только пока она есть, а когда заживет спина, то о наказании должна помнить душа, – злорадно высказалась я в духе отца Фандара и все присутствующие замерли, ожидая какой-то каверзы. – Так вот, только работа поможет и душе и телу того, кто вел себя неразумно и без меры потреблял вино, медленно опуская себя до скотского состояния. Посему приказываю – отправить этого ... неразумного на работу в храм Творца до...

– Возвращения торгового каравана и собственно мастера Бенсара сюда, в Тройден, чтобы вернуться в Дарнию, – быстро закончил отец Фандар и только глухой вой от пола возвестил, что эта часть наказания будет похуже для Вилька, чем даже двадцать ударов по спине. – От себя лично могу только посоветовать мастеру Бенсару нижайше благодарить ее сиятельство герцогиню Одьерскую за оказанное милосердие в отношении его сродственника...

Бенсар уже поднялся с колен и теперь было видно, что этот человек не привык так унижаться и только забота о сестре заставила его это сделать, а отнюдь не любовь к непутевому племяннику.

– Ваша милость, – забасил мастер, – благодарю вас за решение оставить в живых этого дурня, век за вас молиться заставлю, помяните мое слово! И мать его, сестра моя то есть, тоже за вас свечку затеплит, потому как он у нее один остался, вот и расплачиваемся сейчас за то, что тряслась над этим остолопом всю жизнь... надеюсь, что этот урок он надолго запомнит, особливо как после кнута останется в храме Творца работать под присмотром вашего святого отца. – Мужчина с шумом вздохнул, переступил с ноги на ногу и аккуратно вынул из-под полы длинного кафтана нечто, завернутое в кусок полотна. – Не обессудьте, примите от меня подарок, ваша милость, уж я наслышался про вас историй да еще про то, как вы с этим ослом на мечах бились... посмотрите на этот меч, он получше будет, чем тот, что вы вчера из товару вынули!

Мастер протянул мне сверток, откидывая край тряпицы и на его лице проявилось то выражение, когда глядят на любимое творение – сдержанно, но с гордостью, мол, посмотрите все, я не хвастаюсь, но правда же получилась красота?

Скривившись от неприятного ощущения в зашитом боку, я осторожно рассматривала меч, предложенный Бенсаром в качестве компенсации. Был он весь какой-то соразмерный, блестя голубоватой сталью на зеркально гладком лезвии. Небольшая рукоять, обтянутая странной кожей с рифлением, как у крокодила, завершалась камнем бледно-зеленого цвета в навершии, оплетенным изящной вязью металла и отделялась от рубящей части хитрым переплетением с узкими дырами... как же это называется? Ага, гарда! Положив ладонь на рукоять, я медленно обхватила ее, с удивлением отметив, что она идеально подходит мне по размеру, а на вес меч оказался гораздо легче того, с которым я отбивалась вчера от Валька.

– Благодарю вас, почтенный Бенсар, – меч уже лежал у меня на коленях и нравился мне все больше и больше, – за ваш подарок. Такого красивого оружия я не видела никогда, да продлятся ваши годы еще долго и пусть ваши дети и внуки радуют вас. Вы хотите тронуться дальше в королевство? Не смею вас задерживать, почтенные.

Торговцы моментально закланялись и поспешили покинуть зал, оставляя нам для пользования Вилька, зло поглядывающего на уходящих. Отец Фандар заметил этот взгляд и укоризненно покачал головой, сожалея о поганом характере будущего работника на весь сезон.

– Пошли, сын мой, – позвал он проштрафившегося с ласковостью волка. – Пошли... пошли, – подтолкнул он его в спину.

– Куда это идти? – вскинулся было Вилек, но две здоровенные фигуры в рясах за дверями залы быстро отбили у него охоту перечить святому отцу.

– На конюшню, сын мой, задницу драть, – иезуитски пояснил священник. – Пока ты как есть сын Творца, но неразумен, аки дитя малое, то и ум надлежит тебе вбивать не в голову, а через место, ей противоположное. Заодно и проверим, насколько ты силен, как вчера показывал...

Вилек поник головой и, загребая грязными сапогами, поплелся за отцом Фандаром, сопровождаемый сзади дюжими монахами.

– Ой, ну насилу дождалась конца этих ваших решений, уж вся за дверью извертелась, пока стояла! – выпалила Фрида, влетев в зал. – А уж как проникновенно отец Фандар говорил, я даже затряслась от страха, когда он про Страшный Суд рассказывал, хотя на мне всех грехов – в карман на переднике влезут! И вы, миледи, как королева – я все глаза проглядела, пока любовалась вами... только вот в платье вам лучше было бы, клянусь! Ну, теперь обоз завтра утром уедет, они уж собираться побежали все, а этот, оружейник, самый первый вздохнет, что своего племянничка нам сбагрил. Да ничего, наш отец Фандар любого заставит слушаться его как родную мать, они только под осень назад поедут, вот уж этого поганца повоспитывают здесь! Пойду-ка я посмотрю, как они собираются, – шаловливо стрельнув глазами, девушка бросилась во двор и почему-то мне показалось, что не только простое любопытство было тут причиной.

– Андре, посмотри-ка в замке, есть ли подходящий пояс и ножны для этого меча, – остановила я мажордома, степенно удалявшегося с креслом в руках. – Надо убрать меч, пока Майра его не увидела.

– Чего это Майра не должна увидеть? – завопила кухарка, едва заслышав последние слова. – Опять оружие? Да когда же это кончится? Только вы на ноги встали, опять?

– Да что ты меня отчитываешь, как дитя неразумное? – возмутилась я, пряча за спиной подаренный клинок. – Другие в моем возрасте уже внуков нянчат, а ты меня все пестуешь!

– Потому и пестую, что вы и есть дитя неразумное, даром что герцогиня и вдова! По своей глупости вот и маетесь, – обличающе ткнула она пальцем в сторону больного бока. – И повторять это буду до тех пор, пока вы за ум не возьметесь да настоящей леди не будете выглядеть!

– Платье я и так в храм одеваю, а пока швы не снимут, кроме рубашки ничего не одену! Ну трет же рану, понимаешь? – заканючила я, отступая с мечом за спиной к выходу из залы. – Неужто тебе меня не жалко нисколечки?

– Жалко, – вздохнула Майра и вопрошающе уставилась на меня. – Отдайте меч, миледи! – завопила она, но я уже спешила в свою спальню – спрятать драгоценный подарок подальше от всех.

Утром торговый обоз уехал, как только солнце выглянуло из-за дальних гор. Плато перед воротами опустело, как будто никого и не было здесь, а в качестве напоминания о произошедших событиях мне осталась заживающая рана на боку, священнику – новый прислужник в храме, а Фрида ходила с подозрительно мокрыми глазами и что-то прятала в кармане передника. Долго держать свою тайну внутри она была патологически неспособна и к середине дня я уже знала, что Серим виделся с ней, не лапал руками и вообще очень ласково разговаривал и на прощанье подарил колечко, обещая не забывать ее и обязательно вернуться сюда на обратном пути. Попутно он доверительно сообщил ей, что почти все в обозе страшно рады, что хоть на время избавились от беспутного племянника мастера Бенсара, который всем успел изрядно надоесть за долгий путь. Под конец она заявила, что Серим вовсе не такой уж страшный, как кажется, только вот ему не повезло и этот шрам на лице его здорово портит, а так он очень даже приятный в обхождении молодой мужчина. При этих словах она покраснела и посмотрела с вызовом на меня, как будто я ей доказывала обратное. Я отмахнулась от ее болтовни – теперь обсуждений хватит до визита следующего каравана. Чего еще ждать от них?

Через два дня пришел очередной обоз, но на этот раз не было не торжественной встречи, ни ярмарки. Впрочем, и обоз был раза в четыре меньше, чем первый. Торговцы встали на постой под стенами замка днем и я даже не услышала шума и гама, уже привычных по предыдущему визиту. Тихий гул голосов, ржанье лошадей, переговоры старшин обоза с представителями беарнитов об охране и сопровождении до подножия гор – это была обычная процедура в здешних местах, как пояснил мне Андре и я предпочла не вылезать за ворота для более близкого знакомства. Посмотрела со стены на повозки и толкущихся у костров людей, развернулась и ушла вниз. Где-то у меня завалялась очередная хроника, о которой я напрочь забыла в связи с последними событиями...

Далекий стук в ворота и перебранка на время отвлекли меня от чтения, но выяснять, кто там ломится в гости, было неохота. На это есть Андре и Майра, пусть они и разбираются, чего это торговцы вдруг решили припереться?

– Миледи, – Андре появился в дверном проеме неожиданно и против обыкновения тихо, – там два благородных сьера стучатся в ворота. Говорят, что возвращаются в Альветию из Дарнии, были там с посольством от его величества короля Харриша, да решили завернуть через Тройден. Просятся на постой, отдохнуть от дороги.

– На постой? – я вытаращила глаза на управляющего. – Чего им Тройден, постоялый двор? Пусть едут в Альветию дальше, тем более, они с посольством от короля были...

– Простите, миледи, – покачал головой Андре, – но нельзя вот так отказать благородным сьерам в возможности переночевать в замке. Для этого у вас должны быть веские основания. Например, кровная вражда, или оскорбительные действия со стороны приезжих сьеров. В противном случае ваш отказ может быть расценен как оскорбление.

– Понятно...– со вздохом протянула я. – Надо пускать?

Мажордом кивнул головой с истинно христианским смирением.

– Их еще, поди, и за стол надо приглашать? – от одной мысли о том, сколько могут сожрать и выпить два здоровых мужика, меня передернуло от злости. Сама я ела мало и привыкла к тому, что Майра уже давно не готовила никаких разносолов, без которых я прекрасно обходилась. Два лишних нахлебника меня не устраивали ни под каким предлогом, о чем я высказалась прямо и откровенно. Андре согласился со мной, но упорно стоял на своем. Пришлось согласиться.

– Раз уж я должна тут следовать общепринятым правилам, то будь любезен, проводи их в те комнаты, что находятся на втором этаже подальше от моей. Не хочу вообще их видеть. Может, переночуют да уберутся восвояси? – с тоскливой надеждой я опять засела за книгу, краем уха прислушиваясь к перебранке у ворот и топоту сапог. Ну, вроде уперлись наверх... и я опять погрузилась в хронику времен короля Эдуарда, жившего лет триста назад.

О незваных гостях к вечеру я уже успела забыть, но вот голод дал о себе знать и я по привычке поплелась в маленькую комнатку около кухни, где привыкла есть после смерти лорда Магнуса. Судя по положению солнца, я уже опоздала, но в комнатке было темно и на столе даже не горела свеча. Это что, бунт на корабле? Где мой ужин? Направившись в кухню, я столкнулась с Андре, несшим на вытянутых руках блюдо с мясом и овощами.

– Миледи, – пояснил он, глядя на мой изумленный вид, – Майра приказала накрыть в столовой, как и раньше, полагая, что вы захотите пригласить благородных сьеров на ужин. Они уже говорили с ней и она убедилась, что это очень воспитанные мужчины. Кстати, один из них был знаком с вашим покойным супругом и выразил большое сожаление о его смерти.

Воображение моментально представило мне убеленного сединами старца, соображающего на троих с Эдгаром и Магнусом. Вот еще напасть на мою голову!

– И что, Майра уже решила за меня, что их надо обязательно приглашать к столу? Кто в доме хозяйка, я или она? Сдались мне эти сьеры, – ворча под нос я все же двинулась в столовую, прикидывая, сколько сожрут с блюда залетные гости.

Судя по всему, гости были не отталкивающе наглыми, потому как в столовой суетилась только Майра, расставляя приборы и бокалы. При нынешних порядках я бы ничуть не удивилась, увидев их жрущими мой ужин раньше меня!

– Миледи, – заискивающе зашептала кухарка, одергивая платье, – не гневайтесь, это очень приличные молодые люди и я решила, что вам будет интересно поговорить с ними... они едут из-за перевала в Альветию... а один и вовсе знал вашего супруга. Миледи, – она трагически закатила глаза и заломила руки, – ну почему вы не надели платье?

– Потому что, – обрезала я ее вздохи. – Черт с тобой, зови своих сьеров. Надеюсь, они тут надолго не задержатся!

Майра убежала, светясь от радости, а мне стало тошно от того, что в мой мирок вперлись какие-то посторонние, нагло желающие спать и есть в моем доме и я даже не имею права не открывать им ворота! Похоже, что поговорка "мой дом – моя крепость" для Альветии неприменима.

Шаги в коридоре становились все громче и Андре предусмотрительно встал у порога, оглядывая тех, кто так рвался к герцогскому столу.

– Мое почтение, ваше сиятельство, – молодой человек лет 23 со светло-русыми волосами до плеч вежливо поклонился мне. Серо-голубые глаза, немного вздернутый нос и твердо очерченные губы оставляли приятное впечатление, но не имели ярко выраженной индивидуальности. – Шеллье Дювье, позвольте представиться.

Я милостиво кивнула и указала парню на стол, приглашая садиться. Тот, завидев блюдо, оживился и чуть ли не бегом помчался к стулу. Мсье, же не манж па сис жур...

– Герцогиня, очень рад вас видеть в добром здравии, – смутно знакомый голос от двери заставил меня поднять голову и всмотреться в гостя получше.

– Граф ле Патен? Поистине удивительно встретить вас здесь, вдали от наезженных дорог. Присаживайтесь к столу, сегодня ради вас моя кухарка расстаралась на славу. Какие события привели вас в Тройден?

Граф и Дювье, как я и ожидала, слопали все, что было приготовлено на ужин и даже сверх того – Андре принес еще одно блюдо с ветчиной и сыром, ломти хлеба и оно вскоре опустело вслед за первым. Беседа шла уже почти два часа, точнее, не беседа, а рассказ Корина о их поездке в Бреген, столицу Дарнии. Андре только успевал подливать им обоим вина из большого кувшина.

– ... Бреген, леди Вейра, совершенно скучный и неинтересный город, – разливался соловьем граф, уже успевший напеть мне кучу дифирамбов по всем возможным поводам. Дювье излишней словоохотливостью не страдал, зато хохотал, широко открывая рот, что вызывало ассоциацию с лягушкой. – Жизнь там течет так тихо, что за три месяца, которые мы там прожили, успели разлениться и растолстеть. Женщины там большей частью белобрысы и упитанны так, что в иной улице бывает трудно разойтись с дамой, идущей навстречу. Платья, сшитые по их моде, так широки, что даже танцевать рядом с ними неудобно. Королевский двор тоже показался нам скучен и неинтересен. Балы там практически не устраиваются, сам король занят только делами, ее величество с придворными дамами постоянно рукодельничает и еще обучает этому маленьких девочек в ближайшем монастыре святой Клары, собственной персоной ведя у них уроки. Вообще-то мы ехали достаточно большим посольством и везли хорошие подарки королевской семье, не всем, разумеется. На всех членов семьи у Альветии не хватило бы денег, но для монарших особ и их дочерей, а также для ближайшего влиятельного окружения...