Текст книги "Храни нас пуще всех печалей (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц)

– Леди, расскажите мне о вашем мире. Трудно представить, что у вас идет совершенно другая жизнь, не похожая на нашу. Вы в состоянии оказать мне такую любезность, леди Вейра?

Я с опаской посмотрела на Лассера, но в последних фразах не звучало никаких издевок и подначек. Неприятная кривая ухмылка сползла с лица и оно стало вполне нормальным, в глазах светился интерес, а не желание досадить и обидеть. Ну, раз так...

Лошади шли все медленнее и медленнее, а я рассказывала Лассеру об оставленной жизни в потерянном для меня теперь мире, стараясь донести до него суть нашего существования. Отличие технологической цивилизации, построенной на монотеизме, он понял сразу, а дальше я старалась свести нашу историю в более менее приличный и логически выдержанный рассказ. Но это было тяжело, одно дело – знать самой все с самого рождения и воспринимать окружающий мир как должное, другое дело – объяснять это человеку, уровень развития которого стоит гораздо ниже твоего и о многих обыденных для меня вещах он даже не имеет понятия. Надо отдать ему должное, он не переспрашивал по два раза об одном и том же, не охал и не воздевал глаза к небу. Слушал внимательно, не перебивая, только уточнял по мере того, как я уходила в сторону и начинала, забывшись, сыпать непонятными для него словами.

– Сьер Лассер, мы уже подъезжаем к замку, может быть, я все же пересяду на свою лошадь? Согласитесь, что со стороны это выглядит достаточно странно – я еду с вами, а вторая лошадь идет просто рядом. Рассказывать о своем мире я могу до бесконечности, но любой путь имеет обыкновение заканчиваться...и этот тоже.

– Вы правы, леди, – Лассер соскочил с лошади. – Слезайте, я помогу вам...эта лошадь действительно высока для вас. Давайте мне руки...

Мужчина поймал меня, но рук так и не отпустил, удерживая перед собой.

– Сьер Лассер, вы хотите...

– Леди Вейра, я хочу посмотреть на ваше лицо вблизи. Женщина из другого мира...Не часто вот так на дороге можно встретить королевского амплификатора и чтобы при этом рядом никто не бросал косые взгляды. Вы не похожи на наших леди...и я не знаю, как к этому относиться.

Я тоже посмотрела вблизи на него. Не красавец, как граф, но когда ушло все ехидство и неприязнь, он выглядел вполне симпатично. Рыжеватые вьющиеся волосы того оттенка, который называют пшеничным или золотым, длиной до плеч, такие же усы и брови, серые прищуренные глаза на загорелом скуластом лице с резкими складками у губ...не сладкий мальчик, типа Бартена, а мужчина, опасный противник для тех, кто перейдет ему дорогу.

– Да никак, сьер Лассер, просто живите, как и жили раньше! В вашем мире ничего не поменялось от того, что здесь появилась я, разве что король обрел наконец так необходимую ему Силу. Все остальное осталось прежним.

– Леди...ваша лошадь. Сейчас вы не будете отказываться от моей помощи, чтобы сесть в седло или все же пойдете искать подходящее дерево? – уже не издевка в голосе, а легкая насмешка, но это уже ерунда по сравнению с тем, что было раньше.

– Спасибо, сьер, я охотно приму вашу помощь, – сменила я гнев на милость. – Мне действительно пока негде было научиться, но я обычно стараюсь не отстать от других.

– Леди Вейра, – опять начал разговор Лассер, как только мы тронули в путь лошадей, – так кому же предназначен ваш букет фиалок? В замке не так много мужчин, для которых он мог бы являться действительно предметом интереса.

– Сьер, меня попросили привезти такой букет, чтобы подарить его...женщине. По некоторым причинам тот, кто попросил меня об этом одолжении, не может сделать этого сам. Вот, собственно, и все, никакой тайны тут нет, с меня не брались клятвы и обеты молчания, но лишние разговоры и пересуды никому не понравятся. Так что я не буду больше распространяться об этом.

– Действительно, странная просьба для мужчины – попросить одну женщину принести ему букет фиалок, чтобы он мог подарить его другой! – фыркнул он. – Признаться, я подумал, что вы сами решили кого-то соблазнить в замке и нашли для этого хороший предлог...что вы смеетесь, леди?

– Соблазнить кого-то в замке? Мне действительно смешно, сьер Лассер, но для чего? Вот этого я совершенно искренне не понимаю! Все эти глупости с букетиками, которые дарят поклонникам, чтобы договориться о свидании...можно же просто подойти и сказать все, что считаешь нужным, а не прятаться за витиеватыми словами и цветами! Даже слова бывают не нужны, когда двое смотрят друг на друга и понимают все по одному взгляду, а вы говорите – соблазнить...Это все равно как ...поиграть, что ли...попользоваться да выбросить, как надоевшую вещь...для того, чтобы потом похвастаться перед друзьями?

– Вам никогда не хотелось иметь поклонников, леди Вейра? – недоверчиво протянул Лассер, придерживая лошадь. – Мне трудно поверить, что вы так спокойно говорите об этом, словно вас не интересуют мужчины или вам неприятно их общество!

– Поклонники? Обязательно много? – я рассмеялась, представив себе очередь тех, кто пришел мне поклоняться. – Мне вполне достаточно и одного...но уж надежного и верного, который не предаст и которому я могу доверять. А для чего их надо иметь много, чтобы они восхищались мной и пели баллады, как Бартен? Все вместе? Хором? Теперь вы смеетесь, сьер Лассер! Вот и мне смешно при этой картине, представьте себе! А если они еще будут напоминать Бартена...Прошу простить, но меня тошнит от его жеманства и глупости...либо он хорошо притворяется дураком. Как вы думаете, какое предположение верное?

– Леди Вейра, вы удивляете меня все больше и больше, но в отношении Бартена смею обнадежить вас, что этот молодой человек действительно таков, каким вы его успели заметить. При дворе он появлялся только в сопровождении дам, уже перешагнувших порог молодости. На них он производит незабыаемое впечатление.

– Сьер, а если не секрет, каков возраст дам, перешагнувших этот порог? Меня мучает чисто женское любопытство...

– Леди...если вам интересно знать...– Лассер с сомнением посмотрел на меня, но я радостно закивала и ждуще уставилась на него.

– Очень интересно, сьер! – мне хотелось определить, что тут за расклад по годам, кого считают дамой, кого старухой, а кого еще и девочкой на побегушках.

– За порогом молодости считают тех леди, кому минуло двадцать пять лет. Ранние браки подразумевают и ранние роды...обычно девушек выдают замуж с четырнадцати лет и к тридцати годам многие могут похвастаться уже внуками. Вот на них и нацелился Бартен, тем более, что многие придворные дамы в этом возрасте уже потеряли мужей и совершенно свободны.

– А мужья у них были лет на тридцать-сорок постарше...– задумчиво протянула я. – И они были женаты уже не первый раз. Знакомо, у нас в истории такое происходило частенько, так что вы меня не удивили, сьер. Но браки все же должны заключаться между молодыми, иначе они превратятся в союз, основанный на ненависти. Мы уже приехали, сьер Лассер!

– Я...могу вам помочь сойти с лошади, леди? – Лассер уже стоял около левого стремени, придерживая его рукой, а Претти держал наших лошадей под уздцы, терпеливо ожидая окончания разговора.

– Помогите, если не шутите.

Я уже занесла было правую ногу назад, но Лассер остановил меня.

– Леди Вейра, я же говорил вам, что к спутнику положено поворачиваться лицом, а не...Лицом, леди, и протянуть мне руки...вот так...очень хорошо...пожалуй, можно было бы еще раз выбрать время и съездить еще за одним букетом фиалок для вашего таинственного знакомого?

Последние слова были произнесены так же медленно, как медленно сам Лассер опускал меня на землю. Ну и дела...одна прогулка за каким-то букетом фиалок заставила его вести себя почти нормально, не то, что шесть дней назад!

– Если он попросит...то почему бы и нет? В замке все равно делать особенно нечего и я с удовольствием прогуляюсь..если только вы не будете подбирать мне лощадь с характером!

– Прекрасно, леди, будем считать этот вопрос заранее решенным. – Лассер поклонился мне и посмотрел наверх. – Обратите внимание, леди Вейра, когда будете находиться во дворе, что из окон на втором этаже обычно подсматривают, что тут происходит. Нас ждут к завтраку, вы идете?

– Да, сьер...только вот забегу в одно место...

Большое помещение было освещено тусклым светом, падающим из мелких переплетов высоких рам, книжные шкафы терялись в сумерках, шевелилась только тяжелая портьера за спиной, а в библиотеке не было ни души.

– Альен, – тихо позвала я. – Альен!

Букетик фиалок лежал на низком столе, выделяясь на темном фоне дерева нежной живой голубизной. По библиотеке пронесся легкий порыв ветра, шевельнулась портьера и взлетела в воздух пыть. Еще один порыв холодного ветра, крутанувшего застоявшийся воздух, повернул маленький букетик на столе. Я не стала дожидаться еще одного порыва ледяного ветра и быстрым шагом вышла в полутемный коридор. Альен может идти к своей леди Маргарет, их свидание наконец состоится, несмотря на многие годы разлуки. Стало мокро в глазах и защипало в носу, захотелось прислониться к чьему-нибудь сильному плечу, а еще лучше – уткнуться в него носом, чтобы обняли за плечи и поцеловали в висок, охраняя от всех бед...Совсем некстати вспомнился Харриш, его взгляд, так и не оттаявший за время нашего путешествия, оставил неприятное впечатление. Ох, не к добру король всплыл в памяти, благодарности от монарха ждать, как у моря погоды!

За завтраком леди Клара закатывала глаза и рассказывала, что в библиотеке разразилась настоящая буря, а она так испугалась, что упала в обморок. Рядом закатывала глаза леди Маргарита, но в обморок падать отказывалась. Де Керр меланхолично ковырялся в тарелке, не обращая внимания на охи и ахи жены, Бартен утешал обеих, предлагая поити в гостиную и там поговорить о библиотеке, а граф напомнил мне о портретах и моем желании их посмотреть.

– Да, сьер граф, обязательно посмотрим портреты, но сперва – чтение и письмо! Пойдемте в библиотеку, будем заниматься.

Как ни удивительно, но в библиотеке уже сидел Лассер, изучая какую-то книгу с видом мученика, осужденного на вечное чтение.

– Бриан, что с тобой случилось, что ты вдруг воспылал любовью к чтению? – граф был действительно удивлен, увидев Лассера здесь. – Леди Вейра, если вы посчитаете себя стесненной обществом шеллье Лассера, то мы вполне можем перенести наше занятие на другое время. Леди? – и он вопросительно поднял брови.

Обалдеть, какой все-таки мужчина, глаз оторвать невозможно! Если к этой внешности еще добавляется безукоризненное воспитание, то эффект становится просто сногсшибательным... Даже не сомневаюсь, что по нему сохнут придворные красавицы, а мне тут ловить нечего. Корин так красив, что этот кусок не для меня, такие, как он, женятся на очень богатых юных наследницах, имеющих титулы длиннее подъездной дороги к их фамильным замкам. Как бы я не топорщила крылья и не щеголяла умом, выше среднего в здешней иерархии, мне это не поможет ни на йоту – я навсегда останусь в этом мире непонятной величиной без единого важного заступника за плечами и без единой монеты в кошельке. Мой статус здесь пока вообще непонятен, вроде бы я чуть ли не второе "я" короля, которое надо охранять и обращаться с ним бережно и любовно, но при этом сам король...ох, не к ночи будь помянут король Харриш! А по поводу красивых мужчин еще девчонки в институте говорили, что они годятся только на то, чтобы повесить их в рамке на стенку и любоваться. Для нормальной жизни они абсолютно непригодны. Надо постоянно следить, чтобы соперницы не увели, чтобы сам на сторону не загляделся, а уж когда он начинает слышать о себе постоянные дифирамбы всех вокруг, то пропала семейная жизнь!

Вздохнув про себя, я категорически отвергла предложение сьера графа, тем более что учиться читать мне надо было позарез.

– Все, леди Вейра, на сегодня достаточно! – почти через два часа граф прекратил сам наше занятие. – Вы определенно делаете успехи в чтении, если так дело пойдет и дальше, то через несколько дней мы можем приступить к освоению письма. Я не люблю льстить, но ваше упорство и старание делает вам честь! Леди Вейра, если вы еще не потеряли интерес к портретной галерее моих предков, то мы можем прямо сейчас направиться на поиски портрета леди Маргарет.

– С удовольствием, сьер граф. Скажите, а насколько достоверны эти портреты? То есть я хотела узнать, насколько приукрашивали живописцы портреты тех, кого они увековечивали и можно ли абсолютно точно утверждать, что эти люди выглядели именно так, как они изображены на портретах?

– Леди, я никогда особо не интересовался живописью и не смогу дать вам исчерпывающих ответов. Есть портреты парадные – они изображают даму или кавалера во весь рост, со всеми возможными регалиями и знаками достоинства. Естественно, в парадной прическе, как если бы лицо, написанное на портрете, присутствовало на аудиенции у короля. Есть бытовые портреты, это, как правило, небольшие полотна, чаще всего изображающие один бюст. Такие портреты имели наибольшее сходство с оригиналом, потому и вешались в гостиных, где всегда можно было на них посмотреть. Есть еще одни портреты, их чаще всего писали не маститые живописцы, а малоизвестные, бывало даже и подмастерья, но очень талантливые. Они не ставили свой знак и вообще не помечали никак свои полотна – по цеховым законам им это запрещено. Но если хорошенько поискать, то где-то можно найти условный знак того, кто выполнял эту работу. Иные картины выполнены настолько реалистично, что можно заглянуть в глаза тем людям, что уже давно умерли и прочитать в них все, что они не могли высказать при жизни. Эти портреты, не имеющие подписи известного художника, не всегда выставлялись и часто носили условное название "портрет неизвестного". Такие портреты тоже висят в галерее, но к ним я не смогу дать пояснения.

– Спасибо, сьер граф, мне будет достаточно того, что вы сможете мне пояснить по мере осмотра портретов.

– Тогда я предлагаю вам мою руку, чтобы проводить вас наверх. Бриан, ты останешься тут читать сей скучный труд или пройдешь с нами в портретную галерею? – граф остановился на пороге, придерживая меня за локоть. – Не скажу, что это самое интересное в моем замке, но вдруг тебе приглянется какая-нибудь моя кузина, а их у меня целых три!

– Корин, ты вешаешь их портреты, чтобы гости могли потом рассказать о красоте твоих кузин и возыметь желание увидеть их наяву? – ехидный Лассер не оставил без внимания факт завуалированного предложения заиметь в родственники графа. – Пошли, посмотрю, что там появилось у тебя нового...в прошлом году речь шла только о леди Маргарите.

– Подросли еще две и счастливые родители заказали их парадные портреты, вот я и приказал повесить их копии в галерее. Девушки обещают быть красавицами, их родители достаточно знатны, чтобы позволить своим дочерям блистать в будущем на королевских балах. Одной уже пятнадцать лет, второй – тринадцать, но время течет быстро и предложения от женихов уже начали поступать.

Мы уже поднимались по лестнице на третий этаж, а граф продолжал рассказывать о своих кузинах Лассеру, хмыкающему сзади нас. Почему-то простой разговор стал напоминать продажу кота в мешке на базаре, настроение стало портиться и я никак не могла уловить причину этого, отчего разозлилась на саму себя, графа и вообще на всех вокруг.

– А родители девушек, – продолжал Корин, – поскольку сами вступили в брак, будучи достаточно молодыми и без большой разницы в возрасте, приняли решение не выдавать дочерей за женихов, старше их более, чем на десять лет. Леди Альтия и леди Сабина прекрасно воспитаны, положение их отца, герцога ле Тервиля, так близко к королю, что для них любой мезальянс не будет заметен. Правда, тебе уже тридцать, но мой брат всегда прислушивался к моему мнению, как и я к нему – в этом у нас полное взаимопонимание. Моя рекомендация всегда поможет решить вопрос в твою пользу, Бриан. Для тебя подобный брак – хорошая возможность получить то, что недостижимо в настоящее время. Предлагаю тебе подумать об этом, пока есть возможность и раз ты так удачно задержался у меня в гостях, хоть и по приказу его величества. Леди Маргарита для тебя не пара, она все-таки...не так умна, как хотелось бы, а вот девицы ле Тервиль обладают этим достоинством. На твоем месте я бы обратил внимание на старшую, леди Альтию. Леди Вейра, мы не слишком утомили вас своими разговорами?

– Нет, сьер граф, я даже не слушала их, занятая собственными мыслями.

Злость росла с каждой минутой все больше и больше. Ну почему надо при мне, как при неодушевленном предмете, обсуждать свои семейные дела? Неужели этого нельзя делать наедине, чтобы не заставлять слушать дифирамбы неизвестным девушкам, имеющим в этом мире все, чего они только могут желать и еще таких понимающих родителей, что в эти времена было редкостью и браки заключались с теми, кто был выгоднее. Принять решение, что дочери выйдут только за тех, кто не старше их на десять лет...а могли бы найти и подходящих старцев! Мне двадцать семь, хоть я здесь и смотрюсь получше многих дам, но вряд ли тут кто-то будет ломать из-за меня копья. Обидно...и горько. Все, проехали, нечего сопли разводить, а то расплачусь на глазах у этих...

Коридор третьего этажа был освещен значительно лучше, чем коридор второго. Окна тут были хоть и поуже, но чаще, а в простенках между ними висели портреты от огромных, метра два высотой, до небольших, в пару ладоней. Конечно, живопись тут была еще та – более ранние были настолько стилизованы, что трудно было узнать, мужчина или женщина там изображены. Поздние портреты отличались пышностью причесок, пышностью форм и обилием драгоценностей. Все, как положено – аристократы должны хвалиться своим достоянием, в чем бы оно не выражалось.

– Леди Вейра, – Корин был безукоризненно галантен, – я могу пройти вместе с вами по всей галерее, поясняя изображения на портретах и называя имена тех, кто там изображен.

– Благодарю вас, сьер граф, но я лучше пройдусь по галерее одна, – я постаралась скрыть нахлынувшие чувства. – Если у меня возникнут вопросы, я обращусь к вам, а вы можете пока что обсуждать дальше ваши семейные дела. Я не буду вам мешать, уважаемые сьеры.

– Как изволите, леди Вейра, – граф поклонился мне и тут же потащил Лассера в сторону, не иначе – рассматривать портрет предлагаемой невесты.

Проходя мимо бесконечной череды портретов, я вглядывалась в черты лиц давно ушедших людей. Одни напоминали мне наши иконы – никакой индивидуальности, ничего интересного. Попадались и несомненные жемчужины, перед одним портретом пожилого мужчины с тяжелой цепью на шее и в черном камзоле, я стояла очень долго. Суровое лицо, нахмуренные брови и упрямо сжатый рот с тонкими губами оставляли впечатление незаурядной личности, которая всегда добивалась всего, чего хотела. В выражении лица было явное сходство с выражением лица Харриша – когда я поняла это, то поскорее отошла к следующему портрету. Воспоминания о короле никогда не добавляли хорошего настроения.

Коридор изгибался и в самом конце тонул в темноте. Под рукой не было ни свечи, ни факела и откровенно не хотелось идти туда. Создавалось впечатление, что люди на портретах пришли ненадолго в этот мир, чтобы повидаться с оставшимися в живых, и теперь вот так, медленной процессией, покидают его, уходя в темноту и небытие. Бр-р, что-то у меня сегодня разыгралось воображение, черт-те что лезет в голову!

Один портрет девушки все же привлек внимание. Скорее всего, он был написан именно подмастерьем, но подмастерьем талантливым – внизу не было размашистой подписи художника, какую я видела на многих парадных портретах, но больше всего меня привлекло выражение ее лица. Неизвестный мастер сумел так тонко передать скорбь, ожидание и надежду на чудо одновременно, что я, как завороженная, глядела и не могла оторваться. Девушка была в старинном платье, немного смешном для меня, темные волосы убраны в простую прическу, украшенную сеткой с жемчугом и с небольшой подвеской на груди в виде буквы Z. Но больше всего поражали ее глаза – они были написаны так, что были живыми, в отличие от соседних портретов. Потрясающее мастерство! Девушка прижимала руки к груди и, казалось, о чем-то молила тех, кто оставался за рамой портрета. Были забыты поиски леди Маргарет, были забыты граф и Лассер...я замерла перед этим портретом, не в силах оторваться от него и непроизвольно точно так же прижала руки к груди, как и она. Воображение рисовало одну картину за другой, кем она могла быть в этом замке, но я точно знала, что это только воображение, не имеющее никакого отношения к правде...

– Леди Вейра, леди, очнитесь!

Рука графа уже трясла меня за плечо, заставляя вернуться в реальный мир, а Лассер стоял рядом, рассматривая поразивший меня портрет.

– Леди Вейра, вы просто окаменели перед этим портретом и я взял на себя смелость вернуть вас в мир живых! – граф озабоченно хмурил брови, не понимая причин такого поведения. – Нам пора спускаться к ужину, вы можете идти, леди?

– Могу, сьер граф, со мной все в порядке, уверяю вас. Не будете ли так любезны подсказать, чей это был портрет? Там нет ни одной подписи, да мне они и не говорят ни о чем, но может быть, вы все же знаете имя той, которая так достоверно изображена на нем?

– Портрет действительно необыкновенный, Корин. Я понимаю леди Вейру, которая просто застыла перед ним, перед таким произведением талантливого мастера кто угодно может застыть, – Лассер говорил совершенно серьезно, очень близко подойдя к холсту. – Надеюсь, ты знаешь, кто эта особа?

– К моему великому стыду, нет, – граф извиняюще пожал плечами. – Этот портрет как раз из тех, которые написаны неизвестным подмастерьем, не имеющим права ставить свою подпись. Он скорее всего долго лежал в дальней кладовой или висел в маленькой гостиной, я никак не могу вспомнить, откуда его вытащили! Но раз вытащили, надо повесить и этот коридор – самое подходящее место для него. Это все вопросы по галерее, леди Вейра?

– Сьер граф, меня заинтересовал еще один портрет, это мужчина в черном камзоле и с цепью на шее. Кто это такой?

– Это граф ле Патен, мой прапрапрадедушка. В общем, ничего интересного...

– А как его звали, сьер граф? – мне очень не понравилось, как граф быстро свернул разговор о своем прапра... Но сделал он это зря, рассказал бы о своем предке все, я бы и не стала интересоваться подробностями, но здесь словно черт подзуживал и подсказывал вопросы.

– Звали...Арман...да, Арман ле Патен, леди Вейра.

– А кто он был, сьер граф? Его портрет написан уже в пожилом возрасте, когда обычно стараются писать портреты молодых или мужчин средних лет. Портрет не парадный, но размер у него как у парадного, большой, и можно рассмотреть все подробности его внешности и одежды. Кто был ваш предок, сьер граф?

– Леди Вейра, если я правильно помню, он был чем-то вроде канцлера при короле Жоссере. Второе лицо в королевстве, ничего удивительного, что его портрет был такого размера, как парадный. – Корин явно нервничал и очень хотел уйти подальше от портрета Армана ле Патена. – Леди, еще раз напоминаю, что нам пора на ужин.

– Да-да, я уже иду, сьер граф...простите, а ...

– Леди Вейра, я не имею времени отвечать на ваши вопросы сейчас! – граф ответил так резко, что я проглотила не успевшую родиться фразу. – Невежливо опаздывать к столу, когда все уже собрались!

Что же это за Арман, от которого так старательно гнал меня воспитанный граф? Спрашивать у него я больше ничего не стала, раз уж он сорвался и так ответил, то надо поискать разгадку самой. Только вот что искать? Личность Армана должна быть в хрониках семьи, там же должна быть и его история жизни, может быть, в библиотеке пошукать, времени все равно много, а так хоть чем-то путним займусь! Гимнастика для мозгов – так называл головоломки наш шеф, вот и надо поразминать мозг...Еще мне очень хотелось вернуться к портрету неизвестной девушки и ... поговорить с ней. Или постоять рядом, смотря ей в глаза – странное желание медленно росло внутри, убеждая в правильности такой абсурдной фантазии. Не будем отказывать себе в мелочах, обязательно еще раз сходим к этому портрету!

Ужин прошел в теплой дружественной обстановке. Сперва супруги де Керр мило поспорили между собой, в их спор вступил Бартен, защищая леди Клару и тут же сюда влезла леди Маргарита, убеждая графа, что ее очаровательная подруга опять страдает от своего мужа, не понимающего тонкую женскую натуру. Тонкая натура закатывала глаза и томно смотрела по сторонам, глубоко вздыхая в полулежачем положении. Лассер в своей обычной манере язвительно посоветовал ей сразу лечь на стол, чтобы все могли хорошенько рассмотреть то, что она так старается всем показать. Леди Клара обиделась и села прямо, фыркнув в сторону Лассера рассерженной кошкой, а Бартен вытянул шею, чтобы со своей стороны стола увидеть спрятанное от него сокровище. Леди Маргарита засмотрелась на Бартена, назвав его белым лебедем, отчего даже граф поперхнулся и сделал вид, что допивает свой бокал вина. Оставаться дальше было неинтересно и я быстренько распрощалась с обществом. Своих мыслей было хоть отбавляй, надо было подумать над происходящим. Плохо было то, что думать надо было в темной комнате со свечкой, а такая обстановка располагала только ко сну. Безусловно, вставали тут все рано, но ложиться спать сейчас все же не хотелось. Посидев у окна, в котором не было видно даже собственного отражения, я взяла свечу и вышла в коридор.

Куда можно пойти в замке, свободная территория которого ограничена и в котором особенно не погуляешь? Можно посидеть с обществом...но сегодня это меня не привлекало. Можно поболтаться по коридорам – на стене перекликаются стражники, во дворе замка горит костер и там тоже мельтешит какой-то народ. Из окна было хорошо видно, как у костра толкутся люди, некоторых я даже узнаю – знакомая служанка с парнем, Претти, что ли? Они постояли у костра, взявшись за руки и потихоньку шмыгнули в темноту двора. Прошел мимо костра Орвин – я узнала его по широченным плечам. Ну что висеть в окне? Я подхватила свечку и пошла по коридору к известной мне лестнице. Сапоги ступали по каменному полу почти неслышно, но в какой-то момент эхо от шагов стало отдаваться от стен. Прислушавшись, я остановилась – нет, показалось и вновь двинулась к лестнице. Господи, как тоскливо тут, не знаешь, чем себя занять и чем только эти чертовы феодалы здесь занимаются по вечерам?

По коридору пробежал ветерок, огонек свечи затрепетал и я прикрыла его рукой. Сразу стало совсем темно и страшно, как будто я в замке совершенно одна. Огонек просвечивал сквозь пальцы красным, в глазах скакали блики от яркого огня...Творец всемогущий, да это никакие не блики, это что-то белое...это...это...привидение?

Почему-то в голове крутилась идиотская мысль, что если орать от страха, то сюда обязательно сбегутся остальные привидения и поэтому лучше всего молчать и ретироваться задом, что я и попыталась сделать. Ноги не хотели идти и я вцепилась в свою свечу, как в последнюю надежду. Белое пятно тем временем становилось все плотнее и объемнее, я прижалась спиной к стене, пытаясь понемного отходить в сторону комнаты. Больше никогда не пойду гулять по этому замку в темноте! Ни за что не пойду, дайте мне уйти отсюда! Пятно перестало быть пятном и приобрело форму человека...женщины...которая немного колыхалась в воздухе, что придавало ей вид совершенно фантастический. Фигура вытянула руку и совершенно явно поманила меня за собой. Ужас! Я стояла, как вкопанная, но призрачная рука не оставляла своих намерений– она обвела в воздухе слабо светящийся круг и в нем начертила букву Z и опять поманила меня пальцем. Сделав шаг вперед я смутно уловила чье-то удовольствие, как будто за толщей воды кто-то очень радовался происходящему. Ну, раз пока меня съедать никто не собирается, можно и с привидением погулять, не зря же она зовет меня за собой!

Призрачная фигура между тем поплыла к лестнице и начала спускаться вниз, в то самое подземелье, где я видела приоткрытую камеру с умирающим рыцарем. Привидение немного освещало собой стены и ступени лестницы, но тушить свечу я все равно не стала – вот пропадет оно, а я назад дорогу не найду! Путь был мне уже знаком и вид коридора в пустом подземелье с темными низкими дверями на засовах был почти родным...если отбросить только белое тусклое свечение впереди меня. Фигура опять обернулась, как почувствовав мое замешательство и опять поманила меня рукой. Как ни странно, шла она примерно к тому месту, где в прошлый раз открылась дверь в сдвинувшиеся пласты реальности. В этот раз дверь в камеру была закрыта на засов, но фигура, поколыхавшись на месте, начала тыкать рукой в пол, призывая меня там что-то поискать. Пришлось подойти ближе и рассмотреть, что там так привлекло внимание потусторонней сущности.

Поначалу я не увидела ничего, кроме каменного пола, но привидение упорно тыкало мне в одно и то же место, пришлось встать на корточки, а потом и на четвереньки, чтобы понять, что же там не так. А "не так" был скол угла камня, который обнаруживался лишь при ближайшем рассмотрении, до такой степени он был забит землей. Когда я стала ковырять пальцем это место, фигура заколыхалась так, что мне сразу стало понятно – она радуется, что я поняла, о чем она просила меня. Но спрессовавшаяся земля не поддавалась, а копать ее можно было только ножом, которого у меня не было. Я решила сходить хоть за чем-нибудь, но фигура стала преграждать мне путь, раскинув руки в стороны. Вот так новость, оно не желает, чтобы я уходила! А чем же тогда копать? Я выразительно поскребла пальцем спрессовавшуюся грязь, поглядывая на белую фигуру, но она никак не реагировала и спокойно висела в воздухе рядом. Тишина была просто могильная и в этой могильной тишине я совершенно явственно услышала, как кто-то спускается по лестнице! Волосы на голове зашевелились от страха, я вцепилась в свечу обеими руками, замерев на месте. Стоп! Господи, какая же я дура, ведь по свече сразу будет ясно, что я рядом! Надо оставить свечу на полу, а самой отползти в сторону и когда этот...неизвестный подойдет, то броситься бежать к лестнице. О том, что я могу не успеть, я даже не думала...

Свеча одиноко стояла посреди коридора около указанного привидением места, а я сидела в метре от нее и ожидала появления того, кто сейчас спускался в подвал...вот мелькнул блик света факела...ближе...мужской голос выругался и негромко произнес:

– Леди Вейра, вы тут? Куда вы запропастились, черт вас подери?