Текст книги "Храни нас пуще всех печалей (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 48 страниц)

–...опять получил известие, что Харриш весьма круто обошелся с семьей герцога Аньерского, сослав их в северные горы. Боюсь, что до весны они там не доживут.

– Зато я доживу, хоть он и мечтал о другом, Эдгар! Что еще там пишут о делах в Морреле?

– Королева занемогла, но это опять виноваты балы и вино... прибыли послы из Бартии, значит речь опять пойдет о пошлинах на их серебро, которое они везут через нас...

Далекий звук шагов заставил меня быстрее ветра отпрыгнуть от дверей и поспешить в библиотеку. Вот оно значит, как, все-таки вы оба в курсе того, что происходит в стране! Гонцов я не видела, может быть, голубиная почта работает на беарнитов? Наличие любых монашеских орденов предполагает разветвленную шпионскую сеть, отправляющую донесения отцу-настоятелю... уж не с герцогом ли на пару они тут раскладывают пасьянсы политики? Держу пари, что скоро в столицу полетят подробные указания о том, как вести себя на переговорах сьеру икс и сколько при этом денег может поиметь сьер игрек.

Библиотека бесила меня ужасно. Возможно, я предвзято относилась к ней, но копаясь на полках уже третий месяц я так ничего и не нашла, что хоть отдаленно было бы связано с амплификаторами. Или этих книг здесь в принципе не существовало, или их тихонечно изъяли, когда одна не в меру любопытная дама пожелала их почитать. Методично перебирая полки, я натыкалась на всякую откровенную ерунду или на жизнеописания святых и не очень, на псалмы и песни, на отчеты о проделанной работе и даже иностранные издания на непонятных языках. Но это было все совершенно не то, что надо. Махнув рукой на все, я решила сегодня не брать ничего, уж больно убогий был улов.

– Ваше сиятельство, герцогиня, вы сегодня уйдете вообще без книг? – удивленный голос монаха, дежурившего в библиотеке, разозлил до безобразия.

– Ничего не нашла, что искала, – мрачно буркнула я, осматривая темные шкафы.

– Тогда почитайте жизнеописания святых, леди Вейра. Они очень поучительны и несут в себе много откровений, – предложил служитель.

– Не хочу поучительных описаний, мне бы что-нибудь из жизни почитать, а о святости я потом возьму книгу, когда благодать снизойдет.

– Тогда почитайте вот эту, – парнишка сунул мне в руки темный томик. – Это из жизни как раз.

Монаху очень хотелось от меня отделаться и я медленно побрела в нашу часть замка, в надежде подслушать еще что-нибудь из приоткрытой двери, но на этот раз она была закрыта наглухо.

Уже после ужина, рассматривая книжку, я поняла, что монах всучил мне жизнеописания королей Альветии, изданное еще при Сигизмунде, отце Харриша. Спать пока не хотелось и я, поскрипев зубами от злости на себя и свою лень, принялась читать биографии, вяло перелистывая страницы.

Сигизмунд, сын Людвига и Мадиты, принцессы из хрен-знает-какой Тьмутаракани... еще у него был брат, тоже Людвиг и сестра Аннель... странно, обычно именами отцов нарекают первенцев, а уж никак не вторых детей, да еще в королевских семьях! Папаша Людвиг был единственным сыном Жоссена и Вендиры... Жоссен был сыном очередного Людвига и еще у него была сестра Лайнира... не пожелавшая выйти замуж за нареченного ей жениха королевских кровей и ставшая попросту герцогиней Одьерской... попросту, видали вы, как герцогами попросту становятся? Вот как я, например...

Тут только до меня дошло, о чем я прочитала... а ведь Магнус-то не кто иной, как этот самый герцог Одьерский! Это что, получается, что его первая жена была из королевского дома? Дальше читать вглубь веков было неинтересно и я принялась за изучение биографии принцессы Лайниры. Нет, не сходилось, не могла она быть женой Магнуса, старовата для него. Харришу сейчас лет тридцать пять, Сигизмунд умер недавно, ему было около пятидесяти пяти, судя по датам, его папаша Людвиг умер в возрасте шестидесяти одного года, народившись у Жоссена, когда ему было уже ...ну-ка...ага, тридцать четыре, дед Людвиг – отец Лайниры и Жоссена – умер очень быстро после рождения Людвига-внука. Не в амплификаторе ли тут дело? По возрасту дед Людвиг был еще достаточно молодым, чтобы просто так умереть, Лайнира с Жоссеном имели разницу всего в четыре года. Кто-то должен был остаться править Альветией после смерти короля Людвига, кто-то из боковой ветви или регент при малом Жоссене? Что подковерные игры тут велись, это и к гадалке не ходи, наверняка и перевороты затевались, как и положено во всех королевских домах! Жаль, что жизнеописания в книге уж очень кратенькие, ничего не выцепить оттуда! Еще бы знать, что выцеплять, а главное – зачем...

Ночью приснился лорд Магнус, примеряющий корону Альветии. Корона была из картона, вся раскрашенная акварельными красками и лорд сокрушался, что не может носить золотую по причине ее непомерной тяжести. Под конец он скинул и картонную, объявив всем, что отрекается от престола и удаляется в Тройден выращивать капусту и присматривать за непутевыми внуками, которых ему сбагрили на лето. Тьфу, что за чушь в голову лезет...

При первом же удобном случае я решила получить ответ на мучивший меня вопрос о происхождении супруга. Его сиятельство вперил в меня такой взгляд, что мне срочно захотелось сползти под стол.

– Миледи, могу я поинтересоваться, откуда вы узнали все это? – к взгляду добавился еще и ледяной тон.

– Взяла в библиотеке книгу о жизнеописании королей Альветии, – как более непринужденно постаралась ответить я, – стала ее листать и наткнулась на знакомый титул, который заинтересовал меня. Я сделала что-то не так, лорд Магнус? Это нельзя читать?

– Нет, читать можно, миледи. Весь вопрос в том, какие выводы вы сделаете из прочитанного. – Магнус как-то расслабился, когда я призналась, где прочитала о его предполагаемых родственниках. – Раз уж вы добрались до этой книги, будет нелишним рассказать вам кое-что...не вошедшее в эти хроники.

Действительно, моей матерью была принцесса Лайнира, которую с рождения помолвили с одним из отпрысков королевского дома Балтии, большой страны на севере, за грядой Орнейских гор. Была договоренность, что свадьба состоится, когда принцессе исполнится восемнадцать лет. Не смотрите на меня так удивленно, миледи, ее жених был на два года моложе ее и чем руководствовался мой дед, когда заключал этот договор, знает только он. Дед вообще был странным человеком. Он много просиживал за книгами, особенно его интересовала история вызова амплификаторов и он собирал все, что только попадалось ему на эту тему. Больше того, все книги и документы, которые ему удалось найти, он хранил под замком, тщательно оберегая от всех любопытствующих, хотя кроме него амплификаторами никто не интересовался. Нет, все знали только то, что когда новый король надевает на себя корону, он должен произнести формулу вызова и далее отправиться на поиски того, кого пошлет Судьба и Провидение. Амплификатором моего деда был мужчина, маленький тихий и болезненный человечек по имени Сержен. Все, кто видел его, недоумевали, как он еще стоит на ногах, когда он все время простужен и самое лучшее времяпровождение для него было лежание на кровати, вынесенной на яркое солнце. Но несмотря на свой болезненный вид, Силу моему деду он дал такую, что это чувствовали все, окружающие его. Ему не надо было убеждать в своей правоте, достаточно было сказать и все подхватывали его приказания, как гимн. О нем впоследствии рассказывала бабушка, его вдова королева Клементина, и я могу только пересказывать ее, более лучших источников у меня нет. Сержен все время болел, но между ним и дедом была очень тесная связь, они понимали друг друга с полуслова и полувзгляда. Что начинал говорить один, тут же продолжал другой и так они могли плести цепочку логических выкладок, какой бы трудной она не была. Потом... потом Сержен умер. Королева Клементина до конца своих дней боялась говорить, что произошло и кто отравил королевского амплификатора, но я был совершенно уверен, что это был двоюродный брат деда, герцог Аньерский. Да-да, предок того, кого недавно казнил его величество Харриш и чью семью он сослал на север Альветии. Думаю, что это просто отсрочка смертной казни, миледи. В тех условиях мало кто сможет выжить... Так вот, Сержен умер, но смерть амплификатора не есть причина смерти короля. А дед погиб вроде бы совершенно случайно, попав под обвал в горах в том месте, где никогда не падали камни. От него и его сопровождающих не осталось ничего. Королева Клементина сохранила все, что собирал Людвиг про амплификаторов, все книги и рукописи, кроме книг там были еще многие материалы и разработки магов, которые он также хранил у себя. Регентом при королеве стал герцог Одьерский, который управлял страной до самой коронации Жоссена. Там все произошло, как положено – коронация в Раймсе, вызов амплификатора, который был найден через два дня самим королем Жоссеном и их дальнейшая дружба и взаимопомощь почти до самой смерти короля.

Лайнира должна была быть выдана замуж и до свадьбы оставалось всего полгода, как она во всеуслышание заявила, что пойдет замуж только за герцога Одьерского, потому что любит его и ни о ком больше не желает слышать. Уговоры и приказания были бесполезны, герцог вполне мог бы и поступиться своей привязанностью к принцессе ради блага Альветии, но ... она пригрозила, что покончит с собой и он согласился. Возможно, был бы жив дед, все повернулось бы иначе, но он уже давно лежал в гробнице и не мог настоять на своем. Сыграли свадьбу, Лайнира была счастлива, как могут быть счастливы только молодые. Мой отец провел все переговоры с королевским домом Балтии, принеся все необходимые извинения и только благодаря ему не разразилась война между нашими странами. Все шло своим чередом, Жоссен правил твердой рукой и Альветия еще раз доказала миру, что стоит на ступеньку выше всех.

Мне уже исполнилось восемнадцать, когда я случайно наткнулся на запертую комнату, полную рукописей и книг, это был архив деда. Королева Клементина много рассказывала мне о нем, так что я вполне осязаемо представлял себе личность деда, а тут еще хранились и его дневники, что было неизмеримо ценно. Я принялся изучать их, помогал мне Эдгар, сын нашего небогатого соседа, с которым я дружил с детства. Эдгара, миледи, вы знаете, как отца-настоятеля ордена беарнитов в замке Тройден.

Изучение дневников деда и хроник, составленных в разные времена различными людьми, имеющих отношение к амплификаторам, поначалу не вызывало во мне особого интереса, но чем дальше, тем запутанней становились размышления Людвига, посвященные вопросу появления этого обряда в Альветии. Но не это меня заинтересовало больше всего... Дневники Людвига оказались более страшными, чем я мог себе это представить. Оказывается, королева Клементина была любовницей герцога Одьерского и дед знал об этом. Совместно с Аньерским они подготовили целый план по устранению короля Людвига, чтобы Одьерский потом мог сесть на освободившийся трон Альветии. Королева Клементина повелась на красоту и обаяние Робера, как звали моего отца, и когда ей стали понятны планы заговорщиков, она уже не могла ничего поделать – она была по уши влюблена и готова была на все, лишь бы Робер был рядом. Стать королем мой отец не мог, он стал только регентом при несовершеннолетнем Жоссене, но тем не менее он правил Альветией, сообразуясь с нуждами страны и ее подданных. Все планы Клементины и Робера нарушила принцесса Лайнира, которая влюбилась в герцога Одьерского и не пожелала ни за кого больше идти замуж, кроме него. Может быть, ее бы и выдали замуж все равно, но Клементина, которая обожала Лайниру и была готова ради нее на все, согласилась на этот брак. Отец был растерян, но если в случае его регентства они так и не смогли бы официально сходить в храм Творца с королевой-матерью, то здесь ему светило гораздо большее, чем в браке с Клементиной... Лайнира была молода и у него могли быть дети от нее, которым он мог передать свой титул. Так что все случилось, как случилось и они стали мужем и женой. Отец был старше матери всего на двадцать лет, а это совсем небольшая разница, миледи. Они оба уже давно состарились и умерли, оба похоронены здесь, в фамильном склепе, где когда-то и я присоединюсь к ним. До конца своей жизни мать любила отца так, что была готова на все ради него. Не знаю, любил ли он мою мать в молодости, но чем старше он становился, тем больше он привязывался к ней и свой конец они встретили вместе, не проснувшись однажды утром. Не думаю, что она знала о его темном прошлом, но кто вас поймет, женщины? Клементина тоже молчала обо всем, но когда я пришел к ней, вооруженный тем, что узнал из записей деда, она рассказала мне многое, постоянно обвиняя себя во всем случившемся много лет назад. Все это похоронено теперь во мне, миледи и то, что я вам сейчас поведал, это только для вас. Остальное вам не имеет смысла знать, то прошлое касается только меня.

– М-да, ну и страсти у вас тут кипят, лорд Магнус, – передернулась я от картины, представив себе все как наяву. – А где все книги и хроники, которые собирал ваш дед? Куда вы их дели?

– Миледи, там очень много личного и я не думаю, что было бы правильно знакомить вас с ними, – твердо ответил он. – Ваше время еще не пришло.

– Лорд Магнус, я понимаю, что личными могут быть дневники вашего деда, его выкладки и заметки. Но чем могут быть личными книги про амплификаторов и исторические хроники тех, кто жил много лет назад? Да, а вы теперь получаетесь почти принцем крови, да?

– Миледи, есть книги, которые остаются личными, даже если пройдет тысяча лет, – подчеркнуто сухо ответил лорд. – Они не предназначены для всех.

– Ну так уберите эти личные книги и дайте мне хоть что-нибудь из архива вашего деда! Может быть это мне пригодится больше, чем вам?

Никакие уговоры и доводы так и не помогли, лорд Магнус наотрез отказался давать мне что-либо читать из архива и оставалось только бессильно скрежетать зубами, прикидывая, где бы этот архив мог храниться сейчас. По всему получалось, что хранился он как раз в той части замка, которую занимали беарниты, и путь туда был мне заказан. Пока заказан, но все меняется в этом мире...

Каждый день с рассветом я начинала тренировку с братом Диром. Ежедневный бег по двору, приседания с небольшим мешком песка, опять бег с этим же мешком на плечах, а потом в руки бралась самая обыкновенная палка, которой надо было научиться владеть, как продолжением собственной руки. У брата Дира это получалось виртуозно... Болели натертые ладони, полирующие имитацию меча, ныла правая рука и плечо, а брат Дир опять медленно демонстрировал, какими должны быть правильные движения и заставлял повторять их бессчетное количество раз. К концу первого месяца я перестала чувствовать себя выжатой тряпкой к концу очередного занятия, дыхание постепенно становилось все ровнее и ровнее, даже если увеличивались нагрузки. На втором месяце занятий монах принес нам деревянные мечи и теыперь начался новый этап обучения, сопровождаемый не столько болезненными, сколько обидными легкими тычками деревянного меча везде, где он мог дотянуться.

– Вы ранены, леди. – Слабый тычок под ребра или в ногу.

– Вы убиты.

Последнее раздражало неимоверно, но возражать было бессмысленно – даже нечего и спорить, объясняя, почему я поступила именно так и никак иначе. Раз он сказал, что я убита, наверняка я пропустила обманный выпад, не заметила движения руки и в реальном бою не смогла бы продержаться и пяти минут. Приходилось мириться с собственным несовершенством, молча сопеть и вытирать пот со лба или бессильные слезы. И снова повторять одни и те же движения, стараясь уловить взглядом будущую траекторию взмаха меча противника. Нельзя было отвлекаться ни на секунду, нельзя смотреть противнику в глаза, надо видеть только его руки и оружие в них, чтобы предугадать то, что он еще только собирается сделать. Один раз мне даже удалось что-то подобное, но в ответ я получила такую серию быстрых ударов, что не успела среагировать ни на один.

– Вы убиты, леди. Повторяем сначала.

Иногда я думала, что других слов монах попросту не знает, так что его винить за это? Иногда я приходила во двор и меня встречал не брат Дир, а тот молодой парнишка, который был у беарнитов кем-то вроде посыльного. Он сообщал, что монах уехал с братьями в сторону перевала и будет через день-два. Почему-то было обидно, что сам брат Дир не считал нужным предупреждать меня о своем отсутствии заранее, в эти дни я тренировалась самостоятельно, стараясь делать все, как монах требовал от меня. Потом он возвращался и все начиналось сначала...

Пошел уже третий месяц, как я начала тренировки у беарнитов. Осень стояла сухая и холодная, по утрам землю сковывали заморозки и облачка пара вылетали изо рта при каждом вдохе-выдохе. Иногда в утреннем воздухе кружили легкие редкие снежинки, не таявшие на холодных каменных плитах двора. Солнце вставало с каждым днем все позже и позже и я зачастую приходила во двор еще затемно, но никогда не была первой – брат Дир всегда уже был во дворе раньше меня. Короткие поклоны друг другу и опять все сначала – разминка и отработка движений, могущих спасти мне когда-нибудь жизнь.

Во время тренировок монах зачастую выбивал у меня из руки деревянный меч, делая неуловимое для глаза движение, и он отлетал в сторону на приличное расстояние. В этом случае надо было сразу, как можно быстрее, бежать за проклятой деревяшкой, стараясь опередить брата Дира, иначе он успевал поддеть ее концом своего тренировочного меча и она улетала еще дальше. Поначалу мне приходилось бегать так по четыре-пять раз, но постепенно эти эстафеты сократились до двух, а теперь уже и до одного. Главное здесь было не дожидаться, когда меч уже упадет на землю, а бежать за ним сразу же, как только он покидал ладонь. К сожалению, я не всегда успевала проследить траекторию полета и тогда бегать приходилось больше. Поймать же момент, когда монах еще только начинает свой маневр по изъятию меча, не удавалось никак. Напряженно следя за его руками, я больше не обращала внимание ни на что, но уровень его подготовки не шел ни в какое сравнение с моей. К сожалению, это только в сказках героиня запросто может раскидать штук пять супостатов, даже если раньше она не знала, с какой стороны браться за этот самый меч! Да если еще принять во внимание, что мужчина изначально сильнее женщины, то это и вовсе нереально...ну разве что он будет пьян вусмерть. Так что переиграть брата Дира было невозможно, как бы я ни старалась.

Вот и сейчас, когда он выбил мой деревянный меч, я краем глаза прикинула его путь и помчалась вдогонку, уж больно не хотелось давать возможность монаху еще раз лишить меня уверенности в себе. Совсем недавно я была горда оттого, что идея с печкой оправдала себя и сейчас еще пребывала в некоторой эйфории от достигнутого. До меча я все-таки добежала первой, поскольку он улетел мне за спину и у меня была фора как минимум в три метра. Согнувшись в полуприседе я уже протянула руку и схватилась за эфес, отмечая про себя отсутствие рядом меча брата Дира, но поверх моей руки уже легла рука монаха. Опоздала... Не отпущу ни за что, я первая успела!

Вцепившись в эфес, я поднялась, но брат Дир тоже не отпускал руку и мы так и стояли, держась за один меч.

– Вы делаете успехи, леди Вейра!

Если бы передо мной возник сам Творец, то и тогда бы я не была удивлена сильней, чем сейчас, впервые услышав похвалу от беарнита. Не может быть, это невозможно в принципе! Монах убрал руку и я впервые за эти недели тренировок решилась посмотреть ему в глаза, совершенно не понимая, чем вдруг вызвана такая похвала.

Лицо как лицо, никакой инквизиторской бесцветности и сухости кожи, замеченной при первой встрече в кабинете отца-настоятеля, сейчас не было и в помине. Русый короткий ежик с редкой сединой на висках, серо-голубые глаза и тонкий нос с горбинкой, вполне нормальный человек...

– Изволите продолжить наше занятие, леди? – в голосе брата Дира как будто появилась несвойственная ему теплота и в прищуренных глазах была смешинка. – Вы готовы?

– Да, брат Дир. – Я опять сосредоточилась на его руках, стараясь не поднимать глаза выше линии плеч. Я пришла учиться и ничего более.

Теперь почти на каждой тренировке мы бегали за моим мечом наперегонки. Чаще всего я успевала первой, успев не только ухватить свой меч, но и встать с ним в стойку для обороны. Беарнит был уже тут как тут, нападая одновременно со всех сторон. Отражать его удары было тяжело и моя деревяшка опять летела в сторону. Надо было только сообразить, куда примерно она может упасть – сейчас она летела мне за спину и я вполне могла ее поймать если не в воздухе, то отпрыгнув назад на пару-тройку шагов. Забыв о брате Дире, я следила за падающим мечом, запрокинув голову и когда поняла, что не дотягиваюсь до него, прыгнула с места назад, стараясь ухватиться за эфес еще в воздухе. Что-то мелькнуло сбоку и меня сильно дернуло в сторону от уже почти пойманного меча...секунду спустя я уже трясла головой, понимая что лежу спиной на руке монаха, а он сам стоит рядом на одном колене, поддерживая меня. Сильная рука, если она так держит меня на весу, только почему у него такой взгляд, что внутри все замирает и страшно даже подумать о том, почему так смотрят мужчины...

– Простите, брат Дир...я была слишком неловка...

– Нет, леди Вейра. Если бы я не поймал вас, вы могли бы сломать себе спину. – Беарнит поднялся на ноги, повернув меня к средних размеров камню с острой кромкой посередине. – Видите его? С вашей стороны было большой неосторожностью прыгать назад, не убедившись, что там нет опасности.

– Спасибо, брат Дир. Вы спасли меня...я вам очень благодарна...

– Вы живы, леди, а это лучшая благодарность Творца. Будьте осторожнее...не всегда я смогу оказаться рядом.

Размышляя вечером над всем произошедшим, я не знала, что и подумать. Мой учитель сегодня совершил практически невозможное и если бы я упала на тот камень, то последствия были бы самые ужасные. Вроде бы со спасением все было нормально, но из головы не шел взгляд монаха. Так смотрят мужчины на женщин, к которым они далеко не равнодушны... история знает множество примеров, когда монахи и кардиналы вели себя далеко не так, как положено при их сане, но такие вольности могут прощаться только мужчинам. Женщинам же всегда приходится труднее, на них падает общественное презрение и в глазах окружающих она более виновна, нежели ее любовник. Здесь я официальная герцогиня Одьерская и у меня есть супруг, хотя наш брак и не состоялся фактически. Не дай Боже, чтобы возникли какие-то отношения с монахом, потом мне не сносить головы! Благоразумие закрывало все двери и окна, напоминая о том, как я очутилась в Тройдене, но сердце не хотело подчиняться и напоминало о том, что лорду Магнусу семьдесят восемь лет, а мне лишь двадцать семь...

Прошел еще месяц, в течение которого я по-прежнему усердно отрабатывала то, что требовал от меня брат Дир, а он был ой, как упрям, когда дело касалось ошибочных движений. Зачастую я была уверена, что он заставляет меня повторять одно и то же исключительно из вредности, но эта уверенность держалась только до того момента, пока я не встречалась с ним взглядом. В нем читалось совершенно иное – интерес, забота и... надежда. Убей меня Творец на этом самом месте, если я ошибаюсь! Но, видимо, Всевышний немного благоволил ко мне и не допускал никаких вольностей в отношении брата Дира. Дальше касания рук дело не шло и я была этому искренне рада, потому как не знала, что делать дальше. Совесть не позволяла делать ничего, оскорбляющего лорда Магнуса, а делать вид, что я ничего не понимаю и не вижу, было почти невозможно. Странные существа мы, женщины! Когда есть все, мы дуемся и капризничаем, требуя к себе повышенного внимания и постоянной заботы. То не так, это не этак, не заметил новую прическу, не оценил платье, не похвалил, не поцеловал, не сделал... А здесь за три месяца брат Дир только касался моей руки кончиками пальцев и это было равносильно почти свиданию наедине! Выбитый из рук деревянный меч подавался беарнитом так, что взять его можно было только прикоснувшись к его руке. Мы застывали на какие-то секунды и затем он медленно убирал свою с эфеса. Никаких слов при этом не произносилось, кроме сухих благодарностей и со стороны все выглядело совершенно благопристойно.

Морозное сухое утро встретило меня холодным солнцем и белым от инея двором. Шел пятый месяц занятий и я внутренне была горда своими успехами, чтобы там не говорили все вокруг. Поклонившись брату Диру как положено, я ожидала указаний о том, что надо делать, но он не спешил с ними сейчас.

– Леди Вейра, я тренирую вас согласно вашего желания уже четыре месяца. За это время я достаточно успел изучить вас и вашу манеру держать оружие. К сожалению, нападать вы так и не научитесь, поверьте мне на слово. Защитить себя вы сможете, но недолго, любой мало-мальски вооруженный человек переиграет вас.

Голос брата Дира был вроде бы ровным и холодным, но в нем проскакивали извиняющиеся нотки. Конечно, и здесь мне облом, осталось только поклониться и поблагодарить за приобретенные навыки, авось, пригодятся когда-нибудь. Вряд ли он захочет и дальше продолжать тренировать меня после таких выводов...

– Благодарю вас, брат Дир, за то время, которое вы на меня потратили. Что бы вы не считали по поводу меня, но вы действительно мне очень помогли, пусть даже я и не научилась ничему с вашей точки зрения. Спасибо вам за все.

– Леди Вейра, – удивленно вздернул брови монах, – но я не прощаюсь с вами! Напротив, судя по вашему складу характера, я хотел предложить вам продолжить ваши занятия со мной только в несколько другом стиле. Ваш супруг стар, леди, – он прямо посмотрел на меня, давая понять, что осведомлен о многом, – и не сможет защитить себя и вас, как должно. В этом случае на первый план выходит умение защищать спину того, кто идет с вами. Не удивляйтесь, порой это спасало куда больше жизней, нежели яростная атака. Стоя за спиной того, кто защищает вас, вы сделаете для него гораздо больше, оберегая от незначительных, на первый взгляд, опасностей. Здесь не надо иметь большой силы и ловкости, здесь нужно внимание, терпение и умение чувствовать каждое движение того, кого вы будете прикрывать. Не думайте, что это легко. Пары, которые могут обнажать мечи, стоя спиной к спине, должны срабатываться долгое время и понимать друг друга с полуслова и полувздоха, иначе у них не будет взаимопонимания в схватке. Вы готовы заниматься со мной и дальше, леди Вейра?

Глубинный смысл последней фразы был понятен без лишних пояснений.

– Да, брат Дир. Я готова заниматься с вами.

Лицо беарнита осветилось неожиданной радостью, которую он не смог сдержать.

– Я постараюсь сделать все, леди Вейра, чтобы научить вас.

Через несколько дней я начала понимать, чему хотел научить меня брат Дир, но претворить это в жизнь было гораздо труднее, чем даже отражать его удары на прошедших тренировках. Поначалу надо было стоять спина к спине на расстоянии не больше полуметра и стараться почувствовать каждое движение напарника. Почувствовать по колебанию воздуха за спиной, по легкому шороху одежды, по неопределенным звукам типа резкого вдоха или выдоха.

– Леди Вейра, вы должны научиться слушать движения за спиной в тишине. Это трудно, но вы должны научиться слышать, что происходит сзади. Потом вы услышите подсказки, которые помогут вам, но сперва слушайте тишину.

Как можно спиной уловить то, что происходит сзади? То и дело отвлекаясь на журчание далекой воды, крики птиц, шаги во дворе и скрип дверей, я никак не могла сосредоточиться на том, что происходит за спиной. Легкое дуновение ветерка – и совершенно непонятно, то ли брат Дир махнул рукой, то ли действительно пронесся порыв ветра. Скрип песка под ногами – опять приходилось гадать, кто шагает по каменным плитам двора, брат Дир или кто-то из монахов пришел утром в эту часть двора на спарринг. В утренней тишине все звуки были одинаково хорошо слышны, как дальние, так и ближние.

– Простите, брат Дир...наверно, я не оправдала ваших надежд, но у меня ничего не получается! Я не могу отличить ваши движения от таких же, но прилетевших издалека. Звуки ваших шагов для меня тише, чем топот ног по галерее за стеной!

– Леди Вейра, – покачал головой монах, – нельзя впадать в уныние, для него нет никаких оснований. Прошло слишком мало времени и вы еще не умеете сосредотачиваться на том, что вам действительно нужно. Надо стараться услышать нужное движение не только ушами, но и самой собой. Существует легенда об одном непобедимом воине, который мог быть защитником любому, кто бы его не попросил об этом. Он умел слышать каждого, кого хотел... Звали его Слепой Рилл. Он действительно был слеп, но это только подтолкнуло остальные чувства к тому, что глаза для него заменились слухом, осязанием, обонянием. Если вы действительно хотите научиться, работайте над собой, сходите в храм Творца и обратитесь к нему с искренней молитвой. Вседержитель милостив к нам и всегда поможет, если душа ваша не таит зла.

– Обратиться к Творцу в его храме? С просьбой помочь?

– Нет, леди Вейра. Надо обратиться к нему душой, чтобы Он принял вас и ваше обращение к Нему. Это не просьба о милости, скорее это возвращение блудного сына к любящему отцу, который всегда простит своего заблудшего ребенка и постарается наставить его на путь истинный. Разве родители могут перестать любить своих детей только за то, что у них не хватает ума в детстве, слишком много гордыни в юности и желание увидеть мир в молодости? Они будут ждать их возвращения, жлать, когда поостынут горячие головы и пыль дорог покроет усталые ноги. Из любого странствия человек возвращается, изменившись не только внешне, но и внутренне, получив опыт и мудрость, позволяющие ему по-другому смотреть на все, что он оставил дома. Теперь он не выбегает, хлопнув дверью, от одного родительского слова, а старается понять, почему это слово было ему сказано. Это и есть главная награда для родителей, а Творец для нас всех и есть Отец всего сущего на этой земле. Беарниты много времени проводят в храме, обращаясь к Вседержителю не ради своекорыстной выгоды, а для того, чтобы он указал правильный путь нашим душам. Вы пришли сюда из другого мира, леди Вейра, но для Творца это не имеет значения и вы для него такая же душа, как и все остальные. Поговорите с Ним, это нужно вам больше, чем Ему.

– Я... попробую, брат Дир. У нас в мире отношение к религии очень разное у всех. Часть людей истово верит в Бога и вся их жизнь подчинена обрядности, определенным ритуалам, без которых они не мыслят своего существования. Другие согласны, что Бог есть, и за некоторую сумму, переданную церкви, они могут получить искупление любых своих грехов, а потом...опять грешить в свое удовольствие. У меня в стране много лет отрицали само существование Бога, а теперь решили, что надо заставить верить в него всех в обязательном порядке. Кто-то начале ходить в церковь, а другие наоборот отвратились от нее, возмутившись таким насилием над их волей. Но эти конфликты связаны не с Богом, или Творцом, как вы его тут называете, а с церковью, которую многие не приемлют в нашем мире.