Текст книги "Сочинения в двух томах"
Автор книги: Григорий Сковорода
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 60 страниц)
Божественные мистагоги, или тайноводители, приписывают начало единственно только богу. Да оно и есть так точно, если осмотреться… Начало точное есть то, что прежде себя ничего не имело. А как вся тварь родится и исчезает, так, конечно, нечтось прежде ее было и после нее остается. Итак, ничто началом и концом быть пе может. Начало и конец есть то же, что бог, или вечность. Ничего нет ни прежде нее, ни после нее. Все в неограниченных своих недрах вмещает. И не ей что‑либо, но она всему начало и конец. Начало и конец есть, по мнению их, то же. И точно так есть, если рассудить. Вечность не начинаемое свое и после всего остающееся пространство даже до того простирает, чтоб ей и предварять все–на–все[460]460
Все–на–все; graece пампан, universum.
[Закрыть]. В ней так, как в кольце: первая и последняя точка есть та же, и, где началось, там же и кончилось.
В самих тварях сие можно приметить: что тогда, когда сгнивает старое на ниве зерно, выходит из него новая зелень и согнитие старого есть рождение нового, дабы, где падение, тут же присутствовало и возобновление, свидетельствующее о премудром ее и всесохраняющем миростроительстве.
Во всяких же веществах для любопытного зрителя премилосердная сия мать, почти осязаемая, но не понимаемая, подобна смирной, но не уловляемой птице.
Сие правдивое начало везде живет. По сему оно не часть и не состоит из частей, но целое и твердое, затем и неразо– ряемое, с места на место не преходящее, но единое, безмерное и надежное. А как везде, так и всегда есть. Все предваряет и заключает, само ни предваряемое, ни заключаемое. Сим началом благословляется Асир, сын Иакова. «Покроет тебя божие начало».
Прозревший сквозь мрак сие начало назывался у евреев пророком, назывался и священником, то есть святое видящим и показывающим, а потому‑то людским освятите– лем. Кое–где такие называлися маги, или волхвы, кое–где – халдеи, гимнософисты [461]461
Здесь Сковорода, пренебрегая различием между названными категориями людей, подчеркивает свойственное всем им стремление к познанию «невидимого начала». Маги – первоначально персидские и халдейские жрецы (и поэтому их называли также халдеями); волхвы – в Библии пророки, возвестившие рождение Христа; гимнософисты – древнеиндийские мудрецы. Одним пз источников сведений о гимнософпстах была переводная повесть «Александрия» (см. «Хрестомайя давньо!' укра!'нсько1 л1тератури», стр. 705). – 14.
[Закрыть]; у эллинов – иереи, софы, философы, иерофанты [462]462
Иерофанты – верховные жрецы в Древней Греции. – 14.
[Закрыть] и проч. Определенные ж в сию науку увольнялись от всех житейских дел. Сие значило посвятиться богу. Тогда они в натуре и в книгах вольно искали начала.
Землемеры во всех своих фигурах восходят к источнику, находят центр и начало. А если кто чистосердечный охотник, Может в некоторых веществах примечать тончайший дивного сего начала луч, каков испускает во мраке утренняя заря.
Взглянем (например) на рыбу, названную– у римлян reinora, сиречь удержапие. Она, прильнувши к брюху корабля, самое быстрейшее удерживает его стремление.
Пока смотришь на рыбу, не чувствует душа никакого вкуса. А когда проницать оком в утаенное в небольшой рыбе божие начало, тогда сердце находит сладость сота, найденного во льве Самсоном. «Гортань его – сладость, и весь – желание».
Безместное и нестаточное дело, дабы рыба одною тленной своей природы грязью могла препобедить и обуздать быстроту столь ужасной машины, если бы в тленной ее тьме не закрывался начальник тот: «Положил тьму, тайну свою».
Сей есть родник антипатии и симпатии[463]463
а 'АуияаОтгс, au; jL7ia0f(; – иротивострастньш, систрасгньш; со страстие, протнвострастие.
[Закрыть].
Взглянем на землю и на около нас находящееся. Мелочный зверечек мышь, вкравшись за дорожным припасом в коляску, бешеную рысь самых буйных лошаков приводит в слабость и истомление. Взгляни на слабосильного зверька – человека. Он водит медведей и слонов. Взгляни на маленькую компасную коробочку и на малую часть корабля – на его руль. Он правит течение, а та указывает путь. Маленькая искра разоряет городские стены. Из крошечного зерна выходит большая яблоня. Легонький воз– душпый шум есть испущенное из уст слово, но оно часто пли смертно уязвляет, или в кураж приводит и оживляет душу. Малая птица петух пугает льва, а мышь – слона. Невидная пружина в составе движет всю часовую машину. Неосязаемая в циркуле точка источник есть всех фигур и машин. Десятифунтовая машинка ворочает стопудовую тяжесть. Соломенный крутень разбивает кремень. Ничтожная гражданских законов бумажка содержит гражданство в тишине. Отцовская старость владеет сильными рабами и буйными сынами. Слабого здоровья государь управляет бессловесной свирепостью народной.
Все сие по плоти ничто есть, но по сокровенному в себе естеству сильное. «Дух животворит». Сие чудное начало: в немощах – сила, в тлени – нетление, а в мелочи есть величие. Оно начиная – кончает, а кончая – начинает; рождая – погубляет, погубляя – рождает; противным врачуя противное, и враждебным премудро споспешествуя враждебному, как свидетельствует острое философских учеников речение: «Unius interitus es alterius generatio» – «Одной вещи гибель рождает тварь другую».
Предел 3–й НАЧАЛО ВО ВСЕХ СИСТЕМАХ МИРСКИХ УМОЗРИТСЯ И ВСЮ ТЛЕНЬ, КАК ОДЕЖДУ СВОЮ, НОСИТ;ОНО ЕСТЬ МИР ПЕРВОРОДНЫЙ
Взглянем теперь на всемирный мир сей, как на увеселительный дом вечного, как на прекрасный рай из бессчетных садов, будто венец из веночков, или машинище, из машинок составленный.
А я вижу в нем единое начало, так как один центр и один умный циркуль во множестве их.
Но когда сие начало и сей центр есть везде, а окружия его нигде нет, тогда вижу в сем целом мире два мира, один мир составляющие: мир видный и невидный, живой и мертвый, целый и сокрушаемый. Сей – риза, а тот – тело, сей – тень, а тот – древо; сей – вещество, а тот – ипостась, сиречь основание, содержащее вещественную грязь, так как рисунок держит свою краску.
Итак, мир в мире есть то вечность в тлени, жизнь в смерти, восстание во сне, свет во тьме, во лжи истина, в плаче радость, в отчаянии надежда.
В сем месте встречается со мною любомудрое слово Платоново [464]464
Здесь Сковорода указывает на связь своей концопцпп двух натур и понимания вечности материи с учением Платона об идеях – духовных сущностях, выражающих «истинное бытие» вещей. – 16.
[Закрыть] в такой силе: «Подлость не почитает за сущую точность». Nisi quod teneat, сиречь кроме одного того, что в кулак схватить может, а в кулак схватить можно одно осязаемое. Если ж мне скажешь, что внешний мир сей в каких‑то местах и временах кончится, имея положенный себе предел, и я скажу, что кончится, сиречь начинается.
Видишь, что одного места граница есть она же и дверь, открывающая поле новых пространностей, и тогда ж зачинается цыпленок, когда портится яйцо.
И так всегда все идет в бесконечность. Все исполняющее начало и мир сей, находясь тенью его, границ не имеет. Он всегда и везде при своем начале, как тень при яблоне. В том только разнь, что древо жизни стоит и пребывает, а тень умаляется: то преходит, то родится, то исчезает и есть ничто.
Materia aeterna [465]465
«Материя вечна» (лат.). – 17.
[Закрыть].
Сие единственное начало, как главу мудрости, любо– мудрцы в разных веках и народах разными фигурами и монументами изобразили, например кольцом, шаром, солнцем, оком… А как кольцо, так перстень, гривна, венец и прочее есть тот же образ.
За шаром идут звезды, планеты, плоды, зерно, древо, рай и проч. За солнцем – утро, свет, день, огонь, луч, молния, блистание, дорогие камни, золото, прекрасные и благовонные цветы и проч. Прекрасно сияющая радуга тоже взята в образ. Зороастр [466]466
Зороастр (Заратустра) – см. т. 1, стр. 494, прим. 31. Солнце в учении Заратустры символизирует мудрость божества, его недремлющего ока. Древние персы поклонялись солнцу и день отдыха называли днем солнца. – 17.
[Закрыть] изобразил солнцем с сею песнею: «Услышь, блаженный, всевидящее имеющий вечное око!»
Отсюда у древних персов поклонение солнцу, а день воскресный назван день солнца, сиречь день господен.
Монумент око подало повод изобразить человеками, зверьми, скотами, птицами, рыбами и гадами. Отсюда случай к идолочтению. Подлость, видя на честных местах написанные или изваянные тварей фигуры и не достигнув тайнообразуемое через оное богоначалие, слепо, как за якорь спасения своего, ухватилась за ничтожную сень образов п погрязла в ней. Отсюда обожание человеческой тлени к иным животным. Отсюда вздорные, нелепых мнений книги, расколы, заблуждения и заразите л ьнейшая язва, хуже безбожия – суеверие. Оно есть то же, что идолочтение. Чему кто верит и на что надеется, то и почитает. Суевер суеверному верит, идолочтец пустое чтет.
Но каждой твари фигура есть нечестивая пустошь, если воплощением и вмещением своим не освящает один святой. «Идол ничто есть».
Идол, фигура, образ есть то же и ничто же. Просвещенные также изобразили источником, а вслед сему водою, росою, мглою, снегом, льдом, инеем и прочим.
И сердце взято в образ, как корень жизни, а обитель огня и любви. И стоящая среди моря каменная гора, а вслед сему остров, гавань, суша или матерая земля и проч. В числе образов и крылья орлии. Они, возвышая долу склоненное птичье тело, отменного естества вид кажут.
А змий, держащий в устах свой хвост, приосеняет, что бесконечное начало и безначальный конец, начиная, кончит, кончая, начинает. Но бесчисленный есть тайнообраз– ныи мрак божественных гаданий.
Предел 5–й НА СЕМ НАЧАЛЕ УТВЕРЖДЕНА ВСЯ БИБЛИЯСие истинное и единое начало есть зерно и плод, центр и гавань, начало и конец всех книг еврейских. «Вначале было слово». Сиречь: всей Библии слово создано в том, чтоб была она единственным монументом начала.
«Вначале было слово». А дабы не было сомнения, что сие начало есть не подлое, но высокое, истинное и единое, для того сплошь написано: «И слово было к богу».
Когда ж она сделана к богу и для бога, тогда сия бого– дышащая книга и сама стала богом. «II бог был слово», так как вексельная бумажка или ассигнация стала монетою, а завет сокровищем. Сие слово издревле сделано к богу. «Сей был искони к богу». Должно читать так: «Сие было искони к богу, сиречь слово (сей Хб–рс)». Все в нем бого– зданное и ничего нет, что бы пе текло к богу. «Все тем было…» И как в ничтожной вексельной бумажке скрывается империал [467]467
Империал – см. т. 1, стр. 482, прим. 12. – 18.
[Закрыть], так в тленной и смертной сих книг сени и во мраке образов таится пречистое, пресветлое и живое. «В том жизнь была» и проч.
Мойсей, ревнуя священникам египетским, собрал в одну громаду небесных и земных тварей и, придав род благочестивых предков своих, слепил книгу Бытия, сиречь мироздания… Сие заставило думать, что мир создан 7000 лет назад.
IIo обительный мир касается тварей. Мы в нем, а ой в нас обитает. Мойсейский же, символический, тайно– образный мир есть книга. Она ни в чем не трогает обитель– ного мира, а только следами собранных от него тварей путеводствует нас к ирисносущному началу единственно, как магнитная стрела, взирая на вечную твердь его.
А в том не очень нужная мудрость, чтоб знать, прежде ли создан цвет или родился гриб?..
В сем предохраняет нас само начало книги. «Вначале сотворил бог небо и землю». Говорят, что в еврейском лежит так: «Вначале сотворил бог». А дабы сие разумелось о книге, написано: «Я гиммел, ке я гарец», сиречь: «Сие небо и сию землю». Речь сия никак не пристала ко вселенскому миру. Если находится одна только земля, как прежде думали, некстати говорится: «Сию землю, сие солнце» [468]468
Исходя пз того, что Библия представляет собой мир тайных, символических образов, Сковорода подвергает критике идею сотворения мира, описанную в книге «Бытие», так как считает «обитель– ный мир» вечным во времени и бесконечным в пространстве. В связи с этим он указывает на противоречия в редакциях соответствующих мест в еврейской и христианской Библиях. – 19.
[Закрыть].
Если же обитаемым мирам нет числа, как ныне начали думать, и тут нелепый вздор: «Сие небо!..» А другое ж, десятое, сотое, тысячное кто создал? Конечно, каждого мира машина имеет свое, с плывущими в нем планетами небо. Вот на что создана сия мироздания книга! «Небеса поведают славу божию…» Нет в ней речи, ни слова, чтоб ни дышало благовестием вечного. Во всех земли сей пределах (terminus – знамение) и во всех концах Вселенной сей выходит вещание вселюбезнейшего начала и есть земля обетованная. «Не суть речи ни слова…» и прочее.
В начале божием основал вечный сии небесные и земные твари, в сей книге для него единого собранные. «Вначале сотворил бог небо и землю». Грязь же сия и сволочь тленных фигур натаскана безобразно и беспорядочно, не имеющая вида, ни доброты. «Земля же была невидима и неустроена».
И глубокая бездна морского стечения их тьмою неудобо– разумения покрывается. «И тьма вверху бездны». И дух же божий над сею топкою тленью, как ковчег сверх всемирной воды, носится. Он сию тьму просвещает, как молния Вселенную, сходит на нее, как голубь, согревает, как кокош [469]469
Петух. – 19.
[Закрыть], покрывает, как орел хворостное гнездо свое, и крыльями своими ничтожное естество наше возносит в горнее и преобразовывает. «И дух божий носился по верху воды».
Вслед сего Мойсеевого предисловия начинается сотворение тварей, создание сени, делание чудес божиих, фабрика фигур его. «И говорит бог: вижу сквозь мрак присно– сущное начало и ему раболепно поклоняюся. Слышу тайный его во мне гром сей». «И говорит бог: слушай, Мой– сей! Пускай будет солнечный свет фигурою моею! Она станет показывать пальцем истину мою, сияющую в тленной вашей натуре, невероятную смертным».
«Да будет свет!» Итак, вдруг солнечный свет надел блистание славы божией и образ ипостаси его, а тлень светила сего сделалась солнцем правды и селением истины, как только вечный в солнце положил селение свое.
Сие‑то есть прямое сотворение сильного! [470]470
Quid est techna poлtica? Facere ex malo bonum. Quis bonus..? Caro nihil…
[Закрыть][471]471
Что такое поэтическое искусство? – Делать из плохого (злого) хорошее (доброе). Кто добр? Плоть – ничто…» (лат.). – 20.
[Закрыть] – делать из ничего чудо, из сени – точность, дать грязи ипостась, а подлой тлени – величие.
Все дела его в вере, вера в истине, истина в вечности, вечность в нетлении, нетление в начале, начало в боге. «И был свет».
На сие доброе свое дело взирал вышний добрым своим оком. Он, презирая нашего света подлую худость, терпящую запад, единственно смотрит на свой невечерний свет, в вещественном солнце поселившийся и для любителей своих от сени его исходящий, как жених от чертога своего. «И видел бог свет как добро».
А дабы из двоих одно составляющих естеств не последовала смесь, а из нее идолочтение, разделил творец между светом славы своей и между тьмою тлени нашей, между истиною и между образующею сенью: «И разлучил бог между светом и…»
И назвал свет истины днем, а сеннообразную тьму – ночью. «И назвал бог свет – днем…» Но дабы опять не последовал раздор, разрывающий двоицу сопряженных воедино естеств, сделан из тьмы и света, из дня и ночи, из вечера и утра «день единый». Сей есть мир божий! Лето радости и веселия, время вожделенное, день господень. Один он в тысяче лет, а 1000 лет в нем.
Сей день сотворил господь из противных натур: из лукавой и доброй, тленной и нетленной, из голода и сытости, из плача и радости в неслитном соединении.
Между водою подлою и небесною как разделяющая, так и соединяющая укреплена вечная твердь. А на все сие смотрит создатель как на доброе, не как на лукавое.
В сем первом дне явилось фигур 6: тьма, свет, ночь, день, вечер, утро.
Из тех фигур символов 3: тьма и свет, ночь и день, вечер и утро.
Символ составляется из фигур двоих или троих, означающих тлень и вечность. Сюда‑то смотрит божий тот запрос к Иову: «В какой земле вселяется свет?» «Тьме какое есть место?» Например: вечер и утро; вода, твердь и облако; море и суша.
Вечер есть дом тлени, а утро – град вечности. «Вечером водворится плач, а заутра – радость».
В воде и море вместились тьма и смерть, а на суше, на небе и в облаке вселились свет и жизнь.
«Когда в реках ярость твоя?» «Над небесами слава его».
Предел 7–й О СИМВОЛАХ, ИЛИ ОБРАЗАХ. КАК ОНЫЕ НАЗЫВАЛИСЯ У ЭЛЛИНОВ? А КАК НАЗЫВАЮТСЯ В БИБЛИИ?Такие фигуры, заключающие в себе тайную силу, названы от эллинских любомудрцев: emblemata, hierogly– phica.
А в Библии называются: чудеса, знамения, пути, следы, сень, стена, дверь, оконце, образ, предел, печать, сосуд, место, дом, град, престол, конь, херувим, сиречь колесница и проч… Они‑то суть скоты, звери, птицы, чистые и нечистые, а Библия есть ковчег и рай божий, проще сказать – зверинец.
«Насадил господь бог рай в Эдеме, на востоке».
Сюда ж в число ввел и человека. Должно трезвенно поднимать очи, когда здесь начитать: одеяние, мех, рубище, пелены, ясли, коробочка, корзинка, гнездо, нора, расселина, пещера, гроб, ров, темница, узы, сеть, плетень, куща и сим подобное.
«Сколь добры дома твои, Иаков, и кущи твои, Израиль!..» Также, когда начертается фигура циркульная, плоскокруглая, шаровидная, какая есть перстень, хлеб, монета и проч., или виноградные и садовые плоды с ветвями и семенами и проч. Смотри бодро! Например, когда миловидная женщина Авигея привезла Давиду, между прочим, 200 хлебов, корзину гроздей и 200 вязанок смокв. «Привязывающий к лозе жеребенка своего». «Тебе и семени твоему…»
Сей есть природный стиль Библии! Историальною или моральною лицемерностью так сплести фигуры и символы, что иное на лице, а иное в сердце. Лицо, как шелуха, а сердце есть зерно, и сие‑то значит: «Вениамин – волк, хищник рано ест, еще и на вечер дает пищу».
И не дивно, что весь Израиль толчет в ступах мапну[472]472
Manna? Quidnam hoc? Се что ли? Чудо, а родник его что то? По–славянски чудо есть ветхое.
[Закрыть]. Манна значит что то? Сиречь чудо, а чудо есть образ или фигура.
Сама се о фигурах речь дышит гаданий мраком и самая кратчайшая сказочка заключает в узле своем монумент сладчайшей вечности; как корка зерно, а жемчуга мать жемчужину и как луна солнечный свет отдает по всей земленности своей. Например.
Предел 8–й ПЕРВЫЙ ОПЫТ, ИСПЫТЫВАЮЩИЙ СИЛУ СЛЕДУЮЩЕГО СЛОВА: «СОВЕРШИЛИСЯ НЕБО И ЗЕМЛЯ…»Под сим историчным видом закрылось то же, что под тем: «Вначале сотворил бог…» Совершение, верх, конец и начало есть то же. Иаков, благословляя, сиречь делая фигурою божиею Иосифа, переносит на верх главы его силу, вечность образующих холмов или горних верхушек, являющихся из‑под потопа. То ж делает и Мойсей? «От верха гор начала и от верха холмов вечных земля есть Иосифова», – говорит Мойсей. Также кланяется Иаков верху жезла Иосифова. Вспоминает и Давид верх волос… Но все сие: «Изнемог – ты же совершил».
Верхи гор, волосы голов, лучи зари и солнца – все сие ничто есть. Но сии фигуры текут к вечному, его ж силою влекомые, как гласит запрос его к Иову: «Вечернюю звезду за волосы ее привлечешь ли?» Он один совершение и конец светилам и знамениям. «Да станет солнце! И стало солнце и луна». «Пока пришедши, стал вверху… Се ныне!»
«Совершилися небо и земля и все украшение их». Спаситель, умирая, последний испустил вопль: «Соверши– лося», сиречь сия история с нравоучением создана вначале: то есть в боге, отце моем. «Вначале было слово». И все сие идет к вечного точке, как к своему совершению. Все сие ныне совершенно уже и отделано. «Совершилися небо и земля».
Не наше сие и не до нас. Божие есть время и дело, и слава. «Совершил бог в день шестой дела свои».
Когда весь символический мир устроен в течение к божественному центру, можно сказать: «Совершилося небо и земля». II когда уже вся тварь приспела к намеренной своей точке и покою, достойно сказать: «Совершилося».
Как исчезает стебель при зрелости пшеничного зерна, а правдивее сказать, скрывается в зерне, так вся фигуральная мертвенность, доплыв к своему пристанищу, пожертая жизнью, истребляется. Сего просит возлюбленный, находясь фигурою его. «Ослабь меня, да почию…» «Исчезли очи мои…» «Кто даст мне крылья?»
Отсюда речи пророков: «звезды надут»; «солнце померкнет»; «совьется небо, как свиток» и прочее – дали повод думать, будто мир обительныи когда‑то погибнет.
В умирающей на кресте Христовой плоти умирает весь вздор историальный, и достойно испущен голос сей: «Совершилося».
Тогда померкнет солнце, раздирается вся фигуральная завеса, а светает утро всемирного и иремирного воскресения.
«Зима прошла, дождь отошел… цветы явилися на земле. Время обрезания гроздей приспело». «Совершилося».
Пример второй.
Предел 9–й ИСПЫТЫВАЕТСЯ СИЛА СЛЕДУЮЩЕГО СЛОВА: «ПОЧИЛ В ДЕНЬ СЕДЬМОЙ ОТ ВСЕХ ДЕЛ СВОИХ»Вот встречает смешным лицом историчный вздор! Глупость сим довольна, а сами премудрые, не раскусив, соблазняются. Кроме наличности, нет ничего тут нелепого, все простое для разумеющих. Просто сказать: бог, всю тварь сделав славы своей фигурами, сделал особенным портретом день субботний.
Как лев в ложе своем, так образуемая сила его в фигуре почивает. Сие‑то значит е{АрХт];1л, emblema[473]473
Емвлнма, то исть вкндка, вметка, виравка. Injeclio, iiisertio taiiquam. Praetiosi lapilli in loculum sive осиіиш aiinuli2U,.
[Закрыть][474]474
«Местечко драгоценного камешка или глазок перстенька» (лат.). – 23.
[Закрыть]. II не о тлени написано: «Возлег, почил, как лев». «Возложив Иаков ноги свои на одр, умер». «Погребли его в пещере обширной, которую нашел Авраам».
Вспомни село крови, то есть всю фигуральную тлень. Но не забывай: «В какой земле вселяется свет? Тьме же какое есть место?» А суббота есть всех чистых фигур изряднейшая и пресветлейший упокоения чертог. «Благословил бог день 7–й».
И не дивно: от всех дел своих избрал сию обитель. Сутки состоят из тьмы и света. Обе части, а чаще свет называется днем. Но источник и центр света есть солнце.
Сия благороднейшая и прекраснейшая тварь в мире есть то, что в теле око. «В солнце положил селение свое». День есть малое коло [475]475
Малое коло, т. е. малый круг.. – 24.
[Закрыть], обращаемое в 24 часа. Оно составляет круги веков и тысячи лет, как одна форма – миллионы монет. Равный и примерный течения бег обращает все дни. И время, и мера, и движение – сходное.
Как седьмой день, так и пятидесятая суббота, седмиц седмицу заключающая, есть покой, святой господу и пятидесятый год есть его ж радостное лето (jubilaeus). Итак, суббота есть праздников праздник, сиречь покой покоев, и обитель обителей божиих, так как песнь песней – главнейшая и символов символ, сличающий тлень с вечностью, да памятуем нетление ее. «Да будет свет, и был свет».
Тьма ее и вечер приводит в разум, плач всей тлени, а утро и светолучное солнце громко проповедуют радость сияющей вечного славы. «Небеса поведают славу божию…»
«День дню отрыгает слово, а ночь ночи возвещает разум». «И был вечер, и было утро – день…»
Каждый же день фигурной сей седмицы, имея солнце, есть суббота и покои божий. «Очень рано в одну из суббот пришли на гроб, когда воссияло солнце». Очень рано воссияло солнце… По наружности есть вздор, но в боге есть возможное и то же. «Положил мне утром утро». «Правда твоя, как полдень». «Где почиваешь? В полудне».
Если кто из одной сих светлых суббот субботы увидит восстающего жениха, сей может и из прочих фигуральных сосцов высосать сладчайшую сотов и муста вечность. «Выпустил ты узников твоих из рва…» «Гробы открылись».
