Текст книги "История всемирной литературы Т.4"

Автор книги: Георгий Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 82 страниц)

Одной из самых ярких и характерных для эпохи фигур был дон Франсишко Мануэль де Мело (1608—1696). Знатный аристократ (родственник Браганцских герцогов), он прожил бурную и деятельную жизнь. Придворный, воин и дипломат, он выполнял важные поручения королей, побывал во всех европейских странах, участвовал в нескольких войнах, перенес опалу, тюрьму, ссылку в Бразилию. Де Мело был человеком широкой культуры, гордился тем, что «сколько живет, столько пишет». Служа при лиссабонском дворе, он посещал заседания Академии Щедрых. Военные кампании во Фландрии и Бразилии он описал в хрониках, так называемых «эпанафорах». Де Мело оставил несколько исторических трудов, серию трактатов на моральные темы (из которых один, «Письмо в наставление женатым», пользовался исключительной популярностью и выдержал четырнадцать изданий, вплоть до XX в.) и эстетический трактат «Литературный приют». Из тысячи своих писем он сам отобрал пятьсот для издания. Большая часть его стихов (а он издал при жизни несколько сборников, объединенных в 1665 г. в том «Поэтические произведения») написана по-испански, но и в сборнике «Вторая тройка муз», вышедшем на португальском языке, содержится несколько сонетов, подымающихся над общим уровнем поэзии того времени.

Подобно тому как сам де Мело являл собой тип авантюриста и остроумца, аристократа по крови и воспитанию, творчество его представляет португальскую аристократическую культуру, двуязычную, несколько поверхностную, расположенную к быстрому восприятию иноземных влияний, в идейном отношении консервативную, но сохраняющую от ушедшей эпохи национального величия патриотическую гордость. В «Литературном приюте» де Мело пытался изложить историю португальской литературы, затем он проектировал, хотя и не успел осуществить, издание антологии португальской поэзии всех времен. В стихах дона Франсишко проявилось влияние всех крупных поэтов эпохи, равно португальских и испанских. В юности он подражал Гонгоре (отвечая на упреки в трудности и неясности своей поэмы «Пантеон», он сказал: «Я сочинял книгу много часов не для того, чтобы ее прочитали за час»). Апология стиля Гонгоры содержится и в «Литературном приюте». В сборниках зрелых лет соседствуют стихи, воссоздающие непосредственность Лопе де Вега, напевность Ф. Родригеша Лобо, сложность Кеведо. В старости де Мело все чаще возвращается к традиции Камоэнса и Са де Миранды, используя ее для раскрытия темы эфемерности и быстротечности жизни («Тот, кто сказал: «Ты – прах», сказал мне правду...» – сонет «Прах есмь»). Тема эта была свойственна и испанскому и португальскому барокко.

Интересный пример столкновения национальной традиции и испанского влияния – комедия де Мело «Фидальго-ученик» (1646). Драматург, безусловно, учел опыт испанского театра, но попытался создать произведение, идущее наперекор испанской театральной моде. Правда, пьеса разделена на три акта и действие ее развивается по схеме испанской комедии. Но обстановка, характеры, коллизии куда больше напоминают ауто Жила Висенте. Комизм «Фидальго-ученика» более фарсовый, нежели комедийный. Провинциальный фидальго, желающий вести галантную придворную жизнь, его ловкий слуга, хитрая девушка и ее мать-сводня – все эти персонажи намечены в фарсах Жила Висенте. Интрига примитивна и по напряженности уступает интригам испанских комедий. Главное здесь, как и в фарсе, – комизм характеров. Тупость, неловкость, нелепость претензий провинциального искателя приключений выявляются сначала в ходе уроков, которые дают ему учителя танцев, поэзии и фехтования, а затем в жестокой шутке, учиненной над ним слугой, девушкой и ее любовником. Несколько архаичный язык и старинный размер стиха (редондилья) усиливают сходство с ауто Жила Висенте.

«Фидальго-ученик» – единственное значительное произведение для театра, созданное в Португалии XVII в. В этой сфере пагубнее всего сказались особенности духовной жизни страны в эпоху испанского владычества и в эпоху Реставрации.

В целом португальская литература XVII в. не отмечена великими художественными свершениями. Она лишена того могучего национального своеобразия, которым окрашено португальское Возрождение. Разложение и упадок Португальской империи, переход Португалии на положение второстепенной державы, инквизиционный террор губительным образом сказались на судьбе португальской культуры этого времени.

*ГЛАВА 4.*

ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVII ВЕКА.

ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПЕРВОЙ ТРЕТИ XVII ВЕКА. (Виппер Ю.Б.)

ВВЕДЕНИЕ

В истории Франции первой трети XVII в. отчетливо обозначаются два самостоятельных периода: конец 90-х годов XVI в. – 1610 г. и 1610 г. – конец 20-х годов XVII в. Смена этих периодов – явление характерное для общественной и духовной жизни страны в первой половине XVII столетия. Первый из них представляет собой консолидацию абсолютизма в годы царствования Генриха IV. Это одновременно и годы, когда художественный метод классицизма созревает, завоевывая ведущее место в литературной жизни Франции и выдвигая двух таких крупных писателей, как Малерб и Ренье. Второй же связан с новым обострением внутренних противоречий и с резким подъемом оппозиционных по отношению к абсолютизму сил, как реакционных, так и передовых. Дальнейшее становление классицизма и на этом этапе не прерывается. Однако наряду с ним в этот сложный период общественного брожения бурно развиваются и другие художественные тенденции – прежде всего барочные, а отчасти и реалистические (поэзия Теофиля де Вио и Сент-Амана, драматургия А. Арди, «Франсион» Ш. Сореля).

Оба названных периода в своей совокупности составляют некую переходную полосу от XVI столетия к XVII, от кризиса и разрухи религиозных войн к эпохе господства абсолютизма, от Возрождения к периоду расцвета и укрепления классицизма.

СТАНОВЛЕНИЕ КЛАССИЦИЗМА ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVII в.

Мир с Испанией, заключенный Генрихом IV в 1598 г., и публикация Нантского эдикта знаменуют собой окончательное прекращение внутренних и внешних войн, раздиравших Францию во второй половине XVI в., и открывают период относительно кратковременного, но очевидного торжества абсолютизма.

В гражданских междоусобицах второй половины XVI столетия поражение потерпели крайние течения общественной жизни Франции. Импульсы, шедшие снизу, от наиболее демократических слоев общества, были еще слишком разрозненными, для того чтобы поколебать основы господствующего феодального строя. Потерпели неудачу и замыслы реакционных сил, стремившихся закрепить в стране состояние средневековой раздробленности. Верх взяли своего рода «срединные» социальные круги, заинтересованные на данном этапе развития в укреплении внутреннего единства страны под твердым и могущественным руководством абсолютной монархии.

Во французской культуре этого времени преобладают не полярные тенденции – религиозно-апологетические течения, с одной стороны, или атеистические воззрения, с другой, а более умеренные идейные течения, связанные с мироощущением мыслителей, выдвигаемых «новым» дворянством и ведущими кругами буржуазии. Распространение получают склонность к деизму, стремление к разграничению веры и науки, интерес к стоической философии, рационалистические тенденции.

Примечательным представителем прогрессивного лагеря во французской философии на рубеже XVI—XVII вв. является Пьер Шаррон (1541—1603). Из трудов Шаррона – священнослужителя, каноника и одновременно друга и ученика Монтеня – наибольшее значение имеет трактат «О мудрости» (1601), произведение, прокладывавшее путь вольномыслию XVII столетия. Трактат «О мудрости» был задуман Шарроном как своего рода энциклопедия человековедения, призванная создать новый свод научных познаний своего времени. Шаррон-мыслитель очень многим обязан своему учителю Монтеню. Но в трактате «О мудрости» отчетливо сказываются и новые духовные веяния, чуждые великому мыслителю эпохи Ренессанса. Это прежде всего утрата стихийного тяготения к диалектике и вместе с тем дух рационализма,

склонность к систематизации и нормативности. Типическое, общее предстает у Монтеня сквозь призму индивидуального. Шаррон же все время подчеркивает, что имеет дело с абстрактной и извечной человеческой природой. Гибкой и вольной композиции «Опытов» противостоит у него вплоть до мельчайших подробностей продуманный и неукоснительно соблюдаемый план. Показателен и дедуктивный характер этого плана. Шаррон последовательно стремится идти от общего к частному и конкретному.

Характерные противоречия сказываются и в идейном содержании труда Шаррона. Одним из лейтмотивов книги является призыв «следовать природе», роднящий ее с передовой мыслью эпохи Возрождения. В трактате Шаррона настойчиво пробиваются материалистические тенденции (например, в сопоставлении человека с животными или в объяснении происхождения души). Источники религиозной веры и той жизненной мудрости, которой учит Шаррон, оказываются объективно совершенно различными. Само же понятие «природа» толкуется философом значительно более рационалистически, чем Монтенем. Для Шаррона оно тождественно понятию «мировой разум».

Отчетливо выраженную рационалистическую окраску несут на себе и этические идеалы Шаррона. В основе этих идеалов, с одной стороны, лежит также унаследованный от Ренессанса культ «нашей матери-природы». С другой стороны, в жизненном идеале Шаррона с его проповедью умеренности, осмотрительности, сдержанности обозначаются и такие черты специфически буржуазного склада ума, которые были чужды создателю «Опытов».

Широкое распространение получают и идеи неостоицизма. В этом учении светские устремления – восхваление силы разума и воли, позволяющей человеку восторжествовать над своими слабостями, оказывая упорное сопротивление ударам судьбы, – сочетаются с религиозными мотивами, с верой в провидение. Неостоицизм оказал заметное влияние на становление мировоззрения французских классицистов. У истоков этого учения стоит во Франции активный деятель периода гражданских войн, парламентский президент Гийом Дю Вер (1556—1621), автор трактатов «О стойкости» (1594) и «О французском красноречии» (1594). Если к Шаррону восходит французское вольномыслие XVII столетия, то Дю Вер был прямым вдохновителем Малерба, от него тянутся нити преемственности к Декарту и Корнелю.

С годами царствования Генриха IV связан новый этап в развитии светской цивилизации. С наибольшей глубиной духовные интересы и общественные устремления французской аристократии первых двух десятилетий XVII в. отражены в знаменитом пасторальном романе Оноре д’Юрфе (1567—1625) «Астрея» (первая часть вышла в свет в 1607 г., следующие – в 1610, 1619 и, посмертно, в 1627 г.; последняя, пятая часть была написана секретарем д’Юрфе – Баро). Характерно, что речь идет о произведении, в котором барочно-прециозные тенденции сочетаются с отчетливо выраженными классицистическими чертами.

Рассказ о любовных злоключениях пастушки Астреи и ее возлюбленного Саладона автор переплетает с рядом других сюжетных линий и дополняет двумя десятками вставных историй. Действие многопланового и сложного по архитектонике романа д’Юрфе протекает в родных местах писателя, в Форезе, на берегах реки Линьон, и приурочено ко времени Меровингов, к далекому V в. н. э. Конечно, все это в целом исторический маскарад, и в образах, созданных фантазией д’Юрфе, на первый план выступают черты идеализированных французских аристократов XVII в. Однако примечательны и попытки автора ввести в свой роман некоторые элементы исторического колорита, достоверно изобразить отдельные обычаи и верования древней Галлии. Навеянные мирным временем представления об одухотворенной жизни на лоне природы перемежаются с картинами ожесточенных баталий и описаниями военных подвигов. Одновременно д’Юрфе проявляет психологическую зоркость и интерес к тонкостям душевного анализа. Перед нами своеобразный художественный свод дворянской цивилизации на рубеже XVI и XVII вв., охватывающий самые различные ее аспекты, начиная от рыцарского кодекса поведения и кончая эпистолярным искусством и мастерством светской беседы.

В романе д’Юрфе находит свое воплощение внутреннее недовольство феодальной знати победой абсолютизма и преуспеванием презираемой ею буржуазии. Создатель «Астреи» стремится противопоставить враждебной ему действительности некий идеальный мир, мир пасторальной и галантно-героической мечты. Черты «романтического» ухода от современной действительности сочетаются в «Астрее» с нападками на представления, порождаемые развитием буржуазных отношений. Д’Юрфе, испытавший влияние идей неоплатонизма, пытается выдвинуть культ чувства и подвижнического самоотречения в противовес и враждебным ему материалистическим тенденциям, и утверждаемой буржуазными деятелями рассудочной философии умеренности.

Поэтическое содержание «Астреи» выходит за пределы субъективных тенденций ее автора. Роман имел огромный успех и оказал глубокое влияние на дальнейшее развитие не только галантно-героического жанра, но и психологической повести XVII столетия. Многие поколения молодых людей в течение двух последующих веков совершали первые шаги на пути «воспитания чувств», с упоением погружаясь в чтение «Астреи» (в том числе и Жан-Жак Руссо).

Центральным и наиболее значительным явлением в литературной жизни Франции на рубеже XVI и XVII вв. было, однако, становление классицизма. На данном этапе оно нашло самое яркое и законченное воплощение в поэзии. Крупнейшие фигуры во французской поэзии этого времени – Франсуа Малерб (1555—1628), мастер торжественной оды, и сатирик Матюрен Ренье (1573—1613). Выступая пионерами классицизма во французской литературе, они вместе с тем представляют два разных течения внутри одного направления. Между творческими позициями обоих поэтов были существенные точки соприкосновения (например, широкое использование античного наследия, рационалистические тенденции в художественном мироощущении, утверждение душевного равновесия, достигаемого ценой разумного самоограничения, признание незыблемости господствующей иреархии). В то же самое время очень многое этих поэтов и разделяло, и эти разногласия нашли выражение в ожесточенных полемических нападках Ренье на своего старшего современника.

Поэт-царедворец Малерб, создатель апофеозных од, считавший своим первейшим долгом прославление господствующей государственной власти, противостоял Ренье – писателю, который, примиряясь с существовавшим порядком, высоко ценил вместе с тем внутреннюю независимость и стремился в своих произведениях обнажать социальные язвы окружавшей его действительности. Сквозь классицистические по своей природе обобщения в сатирических характерах, созданных Ренье, проступают сильно выраженные реалистические тенденции, чуждые художественной манере Малерба.

Первое крупное произведение Малерба – поэма «Слезы святого Петра» (1587), подражание одноименному сочинению итальянского поэта XVI в. Луиджи Тансилло. Экстатическому религиозному содержанию «Слез святого Петра» соответствует вычурная и манерная форма. Сам Малерб впоследствии, став признанным вождем классицистической школы, отрекся от своей поэмы, разочаровавшись в ней. Формирование тех общественных, философских и эстетических воззрений, которые легли в основу мироощущения Малерба-классициста, относится к концу 80-х – 90-м годам XVI столетия. Тенденция классицизма в творчестве поэта окончательно оформляется между 1599 и 1605 гг., во время его пребывания в Провансе и тесного духовного общения с Дю Вером. К этому же времени складываются предпосылки и для приглашения Малерба к королевскому двору. Переезд в Париж осуществился в 1605 г. Вскоре Малерб закрепляется при дворе и завоевывает репутацию официального певца монархической государственности.

Реформа Малерба в области поэтики и литературного языка была подготовлена его предшественниками во второй половине XVI в. Однако элементы классицизма существовали до Малерба в разъединенном виде. Малерб объединил их в строго взаимосвязанную систему. Теоретические соображения Малерба-реформатора не были изложены им письменно в систематизированном виде. Он излагал их преимущественно устно, своим ученикам. Важным источником являются комментарии, которыми основоположник классицизма испещрил свой экземпляр произведений последователя Плеяды, поэта второй половины XVI в. Депорта. Основные требования, которые Малерб предъявляет Депорту, – это требования, диктуемые логикой, здравым смыслом, грамматическими законами или правилами светских приличий. Малерб хочет видеть в поэтическом произведении в первую очередь последовательное, ясное изложение основной идеи, точное словоупотребление, единство тона. В отличие от Плеяды Малерб был убежден, что специфика поэтического творчества заключается не во вдохновении, не в особой душевной организации поэта, а в овладении секретами мастерства, и прежде всего поэтической техники. С этим связан характерный для Малерба культ правил (стилистических, метрических, грамматических). Малерб-теоретик активно боролся за кодификацию французского литературного языка. Он настаивал на том, что этот язык, хотя его и следует строить на основе речевых навыков высших и просвещенных кругов общества, должен быть одинаково понятным для всех слоев населения страны, и решительно боролся против проникновения в литературную речь диалектизмов, архаизмов или черт кастово ограниченного жаргона. Характерной особенностью лингвистических воззрений Малерба была тенденция к крайнему сужению словаря, так называемый пуризм. В то же время поэт-реформатор придавал большое значение уточнению смысла слов. Суровыми, не допускающими исключений правилами стремился Малерб регламентировать и стихосложение. Хотя в поэтической доктрине Малерба были сильны элементы догматизма и рассудочности, она сыграла существенную роль в дальнейшем развитии эстетики классицизма.

В поэтическом творчестве Малерба центральное место занимает политическая лирика. Ее основная тема – прославление исторических свершений абсолютизма. Лирике Малерба присуща ораторская окраска. Его оды – своеобразные торжественные речи в стихах, посвященные знаменательным событиям в общественной жизни страны. То или иное конкретное событие Малерб-поэт рассматривает обычно лишь как исходный момент. Оно интересует его не как материал для повествования, а как предмет для размышлений. Сила и художественная специфика од Малерба и заключается в стремлении к обобщению и передаче тех общих чувств и мыслей, которые вызывает у него осмысление судеб страны. Как бы риторичны и интеллектуально сгущены ни были политические стихи Малерба (к числу лучших из них принадлежат стансы «Молитва за здравие короля Генриха Великого», оды «На счастливое и успешное окончание Седанского похода» и «На поход Людовика XIII»), они отнюдь не лишены эмоциональности. Основная их тональность – приподнятая торжественность, в некоторых произведениях она приобретает помпезно-барочный оттенок. В одах Малерба находят выражение и отзвуки затаенного трагизма, вызванного противоречиями, гложущими абсолютистскую Францию, и тревогой за будущее страны.

В философской лирике поэта преобладает жанр так называемых «утешений». Характерный образец жанра – стансы «Утешение господину Дю Перье по поводу смерти его дочери». Избранная тема сознательно трактовалась Малербом в общем плане, как утешение по поводу утраты близкого человека вообще. В стансах нет ни малейшего намека на описание умершей, не отмечено ни одной конкретной, индивидуальной черточки. Поэт стремится смягчить страдания друга с помощью логических доводов о необходимости подавить горе и вернуться к созидательной деятельности, прибегая к проповеди стоической философии, проникнутой пафосом самообуздания и самоотречения. Композиция стихотворения также строго логическая. Она определяется не спонтанным развитием чувств, а строго последовательным течением мысли – от частного к общему. При всей своей рационалистичности стихотворение несет в себе, однако, заряд эмоциональной энергии. Основной источник этой внутренней поэтической силы у Малерба – ритм, которым он владеет в совершенстве.

Любовная лирика Малерба уступает его политическим одам и философским «утешениям». Ни тогда, когда Малерб подражал галантно-светской моде, ни тогда, когда, говоря о любви, он проявлял больше поэтической непосредственности (по преимуществу в ранних стихах), ему не удалось создать особенно выдающиеся художественные ценности. Не интимные чувства, а общественные интересы были той почвой, на которой произрастал талант Малерба.

Матюрен Ренье сочинял любовные элегии, стансы, различные мелкие стихотворения. Важнейшее место в его творческом наследии занимают, однако, сатиры. Сатиры Ренье можно разделить на две большие группы. В первой из них преобладает лирико-публицистическое начало; сатиры же второго рода, в которых изображаются социально-бытовые типы или жанровые сцены, называются обычно термином «бытовые».

Тематика лирико-публицистических сатир Ренье многообразна. И все же они поддаются определенной классификации с точки зрения проблематики. Так, вопросы социальные (основные объекты сатиры Ренье – всевозрастающая власть денег и королевский двор) выдвигаются на первый план в сатирах III, VI и XIV, философские (моральные воззрения поэта окрашены в эпикурейские тона, они несут на себе печать влияния Горация, Рабле, Монтеня и Шаррона) – в сатире V и в той, которую принято условно обозначать как XVIII. Тема общественного положения писателя разрабатывается во II и IV сатирах, эстетические же воззрения поэта наиболее полно изложены в IX, посвященной страстной полемике с Малербом, XII и XV сатирах. О чем бы, однако, ни говорил Ренье, на первый план в его произведениях, как правило, выступают размышления о природе и предназначении поэзии и о судьбе поэта. Это и есть главенствующая тема его лирико-публицистических сатир. Ее доминирующая роль связана с тем большим значением, которое отведено в сатирах Ренье (этого типа) лирическому началу. Не случайно лирико-публицистические сатиры М. Ренье были чрезвычайно высоко оценены романтиками.

Общественные воззрения Ренье воплотились не только в лирико-публицистических, но и в бытовых сатирах. Некоторые зарубежные исследователи упорно стремятся разъединить и даже противопоставить друг другу эти два вида сатир Ренье. На самом деле между ними существует теснейшая внутренняя связь. В бытовых сатирах преобладают уже знакомые нам темы. Это, во-первых, сатирическое изображение придворного дворянства эпохи Генриха IV. Во-вторых, отражение пагубных последствий крепнущей власти денег и возникающий на этой основе интерес к оборотной стороне современной действительности, к нравам деклассирующихся низов.

В своей VIII сатире, получившей впоследствии наименование «Назойливый, или Докучный», Ренье создал исключительно меткий, освещенный язвительной насмешкой образ дворянина новой формации, тщеславного светского фата. Большинство сатирических образов маркизов, придворных дворян – носителей аристократической цивилизации XVII в. – в комедиях Мольера (начиная с «Докучных») в той или иной степени восходит к творению Ренье, столь глубоко схвачены в нем характерные черты данного социального явления. Яркие, колоритные фигуры, как бы выхваченные из живой действительности, возникают и в других бытовых сатирах Ренье: в X («Смехотворный ужин»), где изображается будничная сторона жизни столичного дворянина, и в XI («Дурной ночлег»), действие которой протекает в ночном притоне.

Вершиной поэтического творчества Ренье является его знаменитая XIII сатира («Масетта», опубликованная в 1612 г.). Здесь в лице главной героини – куртизанки, превращающейся в жадную и преуспевающую сводню и прикрывающую свой истинный облик маской святоши и ханжи, – поэту удалось создать социальный характер, заключающий в себе большой обобщающий смысл. Сатира Ренье глубоко разоблачала господствующие круги современного ему общества. От нее тянутся непосредственные нити к мольеровскому «Тартюфу». Примечателен тот отточенный, изобилующий чеканными сентенциями и афоризмами стиль, которым написана XIII сатира. В «Масетте» своего апогея достигает и стремление Ренье к внутренней драматизации сатиры. Это произведение особенно наглядно свидетельствует о том, какую важную роль сыграло творчество Ренье в формировании комедии французского классицизма. Историко-литературное значение наследия Ренье этим, однако, не ограничивается. Весьма существенно было влияние, оказанное Ренье на развитие сатирического и бытового романа, на зарождение бурлеска во французской литературе. В формирующейся художественной системе классицизма Ренье представляет то течение, которое было наиболее демократическим по своему духу и наиболее тесно связанным с передовыми традициями эпохи Возрождения. Но Ренье был и замечательным первооткрывателем, предвосхитившим многие из тенденций, которым было суждено обрести законченную форму и расцвести во французской литературе позднее.

Что касается театра, то период, когда он стал средоточием художественной жизни страны, еще не наступил. В драматургии времени Генриха IV наряду с проявлениями барокко, которые доминируют, наблюдается и дальнейшее по сравнению с творчеством Плеяды развитие классицистических тенденций. Такие писатели, как Жан Шеландр (1584—1631; речь идет о первом варианте его пьесы «Тир и Сидон», увидевшем свет в 1608 г.) и Антуан Монкретьен (1575—1621), опираясь на художественные традиции французской трагедии второй половины XVI в., стремились вместе с тем внести больше драматизма и художественной объективности в отражение и познание действительности. С наибольшей психологической глубиной и поэтической одухотворенностью предклассицистические веяния запечатлелись в пронизанных суровой стоической моралью произведениях А. Монкретьена (трагедии «Софонисба», текст которой был впервые опубликован в 1596 г. и затем радикально переделан драматургом под влиянием советов Малерба; «Лакедемонянки», «Аман», «Шотландка», увидевшие свет в 1601 г., и др.).

РАЗВИТИЕ БАРОЧНЫХ И РЕАЛИСТИЧЕСКИХ ТЕНДЕНЦИЙ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 10—20-х ГОДОВ XVII в.

В условиях того острого кризиса абсолютизма, который разыгрался в стране после убийства Генриха IV, во второй половине 10-х – начале 20-х годов XVII столетия, в развитии французской литературы происходят серьезные изменения.

Успехи абсолютизма, достигнутые при Генрихе IV, оказываются непрочными. В первую очередь активизируются реакционные силы. Во внешней и внутренней политике правительства берут верх тенденции, противоречащие национальным интересам страны. В условиях жизни народа наступает заметное ухудшение. Усиливается недовольство в гугенотском лагере, который вновь берется за оружие. Стремление крупных феодалов использовать в своих интересах начинающуюся разруху выливается в восстание «принцев крови» (1614—1616). Постепенно брожение охватывает и социальные низы. В эти годы движущей силой гугенотской оппозиции в стране становятся севеннское крестьянство и плебейские слои населения таких городов, как Ларошель. В 1624 г. разыгрывается мощное восстание крестьян в Керси. В начале 20-х годов волнение охватывает городские низы в Париже. Среди городского населения развивается атеизм и растет число тайных обществ, возглавляемых вольнодумцами. Кульминационным моментом в социально-политическом брожении низов оказываются 1623 и 1624 гг. Затем, после прихода к власти Ришелье, положение постепенно стабилизируется. Наступает новый этап в упрочении абсолютизма.

Общественная буря, пронесшаяся над страной, не могла не найти своего отражения и в литературе. Конечно, классицистические устремления не глохнут и теперь. На эти годы приходится последний этап в творческой эволюции Малерба. Тогда же развивается и литературная деятельность двух наиболее видных учеников Малерба – Франсуа Менара (1582—1646) и Оноре Ракана (1589—1670). Особенное историко-литературное значение имеет драматическая пастораль в стихах Ракана «Пастушеские сцены» (поставлена на сцене в 1618 г., изд. в 1625 г.). Произведение Ракана написано под несомненным влиянием Тассо, Гварини и д’Юрфе. Но оно обладает и самостоятельными поэтическими качествами. Сословно-аристократические представления и религиозные мотивы сочетаются в ней с осуждением богатства, с хвалой уединению, воспеванием простоты нравов и радостей сельского существования. Основные художественные достоинства пасторали заключаются в присущем автору тонком лирическом восприятии природы (оно делает Ракана одним из прямых предшественников Лафонтена) и в поэтической свежести некоторых сцен, где сквозь пелену прециозной манерности проступают контуры бытовой комедии. В стилистическом отношении «Пастушеские сцены» неоднородны. Барочные черты переплетаются в них с классицистическими мотивами. Драматургическое построение пасторали рыхлое, и все же она сыграла заметную роль в подготовке того поворота к классицизму, который в области театра и драматургии обозначился в конце 20-х годов.

Однако в целом в этот смутный и мятежный период классицистические поиски рационалистической ясности, эстетической меры и внутренней дисциплины оттесняются на задний план иного рода идейными и художественными устремлениями. С одной стороны, на рубеж 10-х и 20-х годов приходится усиление «католического возрождения». Иезуиты и другие реакционные церковные силы стремятся разгромить движение либертинов. После сожжения на костре философа-вольнодумца Ванини в Тулузе в 1619 г. нашумевший процесс Теофиля де Вио (1623—1625) явился одной из жестоких мер, предпринятых инквизицией ради достижения этой цели. Идеи Контрреформации нашли многообразное выражение в литературе тех лет. Прежде всего следует упомянуть сборник сонетов Ла Сепада «Теоремы» (1613; в нем развертывается вереница экстатических видений, которые в сознании поэта вызывает история Страстей Христовых) и нравоучительные романы Камю, написанные в апологетических целях.

С другой стороны, вновь возвышают свой голос идеологи гугенотского лагеря. На склоне лет возвращается к художественному творчеству Агриппа д’Обинье. В 1616 г. он решается наконец издать свои «Трагические поэмы». Жизненные впечатления, порожденные событиями 70-х – начала 90-х годов XVI столетия и побудившие писателя-воина взяться за перо и сочинить это гневное и величественное эпико-сатирическое произведение, оказываются внутренне созвучными событиям 10-х годов XVII в. Потрясают своей правдивостью созданные поэтом картины народных бедствий. В стихах, опаленных негодованием убежденного в правоте своего дела гугенота, бичуются коронованные деспоты и их титулованные прихвостни. Вслед за «Трагическими поэмами» д’Обинье публикует сатирическое произведение в прозе «Приключения барона Фенеста» (первые две части изд. в 1617, последующие две – в 1619 и 1630 гг.), в котором зло высмеивает дворянина новой формации, околачивающегося в столице, добивающегося подачек королевского двора.