Текст книги "Приведен в исполнение... [Повести]"

Автор книги: Гелий Рябов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 52 страниц)

Рацию он аккуратно засунул в карман «студента». Дорога к финалу была открыта…

Таня выбежала из дома художника сразу же, едва он только подъехал. Еще не рассвело, тьма стояла густая, плотная, как занавес, только одно окно пылало оранжевым пламенем и черный силуэт рисовался посередине, словно восклицательный знак. Таня помахала рукой, в окне ответили, и свет погас.

– Если я сейчас вернусь, – осторожно начала Таня. – Там… Да?

– Да, – Сергей вздохнул. – Над нами чужое небо, девочка, а под ногами – чужая земля…

– Что же тогда наше? – беспомощно спросила Таня.

– Новая земля и Новое небо, и Иерусалим Новый, он уже спускается с неба, и ждать осталось совсем недолго.

Серый рассвет вставал над городом, безнадежный и грязный рассвет. Они въехали в знакомый двор. Таня посмотрела на Сергея:

– Вечность прошла… Мне кажется, что это уже не мой дом.

– Тебе не надобно грустить. Когда все кончится – твоя жизнь будет продолжаться. Она станет лучше, чем была, и ты тоже изменишься. Я хотел бы приготовить тебя: ты проснешься завтра как ни в чем не бывало, обыкновенные заботы одолеют тебя, ты никогда не вспомнишь более…

– О тебе… – Таня поняла.

– Обо всем. Не жалей об этом. Живой должен жить.

– Ты говоришь загадками.

– Завтра. Это ведь совсем недолго, потерпи.

Поднялись на лифте, на площадке, притулившись к стене, сидела Зоя. Увидела и, раскинув руки, как крылья, бросилась к Сергею.

– Се-е-е-ре-жеч-кааа! – вопила она. – Мама сошла с ума! Я не знаю, что и думать, с работы оборвали телефон!

Сергей с трудом оторвал ее руки:

– Зайдем в квартиру…

В коридоре Зоя начала кружиться и напевать:

– Я все-е-еее по-ня-ла… Я – о-бо-жа-ю те-бя! Лю-у-блююю… – подскочила, схватила за плечи: – Мама сказала, что я очень изменилась за эти дни! Мы сварили твой любимый борщ! С ветчиной! Она плавает в тарелке, словно остров надежды! Мама провернула мясо. Котлеты будем делать вместе. Это ведь все, о чем ты мечтал когда-то?

Таня слушала, и на ее лице проступал ужас. А когда бывшая школьная подруга шепотом проворковала: «Мы с мамой перебрали твои подушки. Ни одного комочка! Перышко к перышку, пушинка – к пушинке!» – Таня заплакала.

– Агния Феоктистовна – здоровы ли? – дурацким голосом спросил Сергей.

– Мама все время плачут. – Зоя ответила во множественном числе – видимо, проснулась генетика. – Мы плачем вместе. Я вижу, что это – правда!

– Что «правда»?

– А то, что она, – Зоя величественно вытянула указательный палец, – твоя любовница! Девка! Ты растоптал самое святое, что у нас было! Нашу любовь! Гуляешь от жены? С кем? С нею? Да ее вся школа на чердаке трахала! Ее военрук трахал! И старший пионервожатый! И секретарь комитета комсомола из 7 «Б», ты понял? Где, где диван, на котором вы творили гнусность, лучше сама покажи, – она вцепилась Тане в волосы, – я все равно найду!

С трудом оторвав любимую (черт ее знает… Вероятно, тот Сергей, из Третьего управления КГБ, и в самом деле любил ее? Впрочем, это остается вис нашего повествования) от Таниных волос – надо отдать должное Тане, она не издала ни звука, – Сергей сказал грустно:

– Я думаю, ты ошибаешься. Вряд ли этот парень из 7-го «Б» был способен на такое…

Она что-то отвечала – он не слышал. Он летел в лестничный колодец, черный, без дна и равнодушно ждал удара, который все это прекратит. И сквозь сумрак, небытие прорвались к нему слова, странные, надо сказать… «Я его спрашиваю: „Ты где?“ Отвечает: „В Каире, третий секретарь. Поедем со мной?“. Представляешь? Я понимаю, что он шутит, а у самой…», – «Ну и что? Секретарь… – это уже Таня. – Какая разница? Разве в этом дело?»

Они разговаривали мирно, словно две подружки. И на диване сидели рядом, прижавшись друг к другу.

– Чепуха… – грустно проговорил Сергей. Взгляд его скользнул по стене коридора, здесь ничего не изменилось, все предметы были на своих местах – сказывался опыт тех, кто только что перевернул всю квартиру вверх дном. Негласный обыск требовал последующего порядка…

Подошел к велосипеду на стене, здесь, оказывается, наглухо была вклеена в обои фотография Сильвестра. Молодой и красивый, он сидел на этом самом велосипеде и делал ручкой по-спортивному, обозначая этим жестом не то успех, не то хорошее настроение. Казалось – он подмигивает…

– Идти к стенке кататься, говоришь, – провел пальцами по раме; с той ее стороны, что была обращена к стене, нащупал выпуклость, кажется, то была очень давняя заклейка. Краска, может быть, отлетела или дыра…

Оторвал, оказалось – окаменевшая изоляционная лента черного цвета; повернул велосипед против часовой стрелки и…

Монеты посыпались дождем. Выложил их рядами, по порядку: север-юг, восток-запад. Повернулся, обе стояли в дверях и с тревогой, даже ужасом смотрели, Таня сказала:

– Значит, они искали совсем не воздух… Дед-дед…

Сергей подошел к окну. Там, внизу, притормаживала последняя, третья черная «Волга», две предыдущие уже замерли, хлопали дверцы, человек десять, двое с короткоствольными автоматами, высыпали на тротуар.

– Пора, – отвернулся от окна, сказал: – Дайте… это.

Таня собрала монеты, протянула:

– Они сейчас будут здесь… – губы у нее были мертвые.

– Ничего… – Сергей аккуратно высыпал сокровище в карман. – Прощайте, милые, я ухожу… – он направился к дверям кабинета. – Иди сюда, – позвал Таню, Зое улыбнулся: – Все выяснится. Я только похож на него.

В кабинете он глубоко вздохнул:

– Таня… Прощай.

Он стоял под портретом зэка. Только теперь увидела Таня, как похож этот зэк на Сергея. Они были на одно лицо.

– Неужели… – она не верила.

Он молча кивнул, из коридора донесся звонок и бешеный стук в двери.

– Иди…

Таня, не отрываясь, смотрела на картину, и показалось ей, что Сергей улыбается ей – оттуда, из снежной тундры. Улыбается и уходит…

Створки дверей с грохотом разлетелись, Блудливый вошел в сопровождении своры, подошел, взял Таню за подбородок:

– Ну-те-с, так где же?

Невольно Таня повела головой в сторону картины, Блудливый посмотрел следом за ней. Напрасно, впрочем… Никакой картины не было.

Зеркало в потертой раме висело на этом месте, и было оно мутным и пустым…