Текст книги "Крещение огнем"

Автор книги: Гарольд Койл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Глава 16

На войне сражаются, а в сражениях убивают.

Натан Бедфорд Форест

7 сентября, 09.25 Нуэво-Ларедо, Мексика

Переправившись через обмелевшую реку на мексиканский берег, лейтенант Козак поднялась по крутому откосу. По гребню откоса шла полоса густого кустарника, и Нэнси, недолго думая, стала продираться через заросли. А выбравшись на открытое место, сразу поняла свою ошибку: она оказалась на виду. Впереди, до самых домов, видневшихся метрах в ста правее от нее, не было никакого укрытия. Несколько секунд, показавшихся ей вечностью, Нэнси стояла, прикидывая, как поступить: повернугь назад и спрятаться в зарослях или идти дальше. В кустах можно переждать, когда подтянутся оба отделения, а потом оставить второе отделение позади – прикрывать первое, пока оно будет пересекать открытое пространство. Тактически такое решение будет разумным и правильным. Был и другой вариант: дождавшись первого отделения, сразу идти вперед. Это позволит хотя бы частично наверстать упущенное время, но чревато риском. Если первому отделению придется принять бой на открытой местности, пока второе еще не взберется на откос, сержант Ривера со своими людьми не сможет их прикрыть.

Козак уже собралась отдать предпочтение разумному выбору и попятиться в кусты, когда оттуда показалось растянувшееся в цепь первое отделение. Подойдя к Козак, сержант шепнул ей на ухо:

–      Извините, лейтенант. Откос оказался скользкий, так что мы слегка замешкались.

"Если теперь снова развернуть людей и ждать подхода второго отделения, получится полная неразбериха", – решила Козак и сказала:

–      Все в порядке, сержант. Пошли вперед.

С этими словами она двинулась по направлению к домам. Путь им пересекала дорога: вправо она вела к шеренге домов, влево – к видневшейся вдали группе зданий, похожих на школьный комплекс, которые Козак только что заметила. Она на миг задумалась, оценивая ситуацию. Судя по всему, перед ними – окраина Нуэво-Ларедо. Она не сомневалась, что мексиканцы, которых они преследуют, побежали направо: дома находились ближе, и там было Легче затеряться среди местных жителей. Махнув рукой, лейтенант дала первому отделению сигнал повернуть направо, в сторону жилых домов.

Когда все солдаты цышли на дорогу, Козак повернулась назад и увидела, что Ривера, не выходя их кустов, разворачивает второе отделение. Не дожидаясь приказа командира, он остановил своих солдат, чтобы сзади прикрыть продвижение товарищей. Вот зачем она взяла с собой сержанта Риверу – исправлять ее ошибки. Слава Богу, опасность миновала, хотя бы на время.

– Первое отделение, прибавить шаг! – скомандовала Нэнси.

Не успела она вздохнуть с облегчением, как в голову пришла другая, не менее тревожная мысль: она, второй лейтенант, ведет подразделение американской армии по вражеской территории на бой с неизвестным противником, от которого ее отделяют всего пятьдесят метров открытого пространства, и делает это спокойно и хладнокровно. До сих пор ее голова была занята конкретными вопросами технического и тактического порядка. И только теперь, когда все вроде бы утряслось, Козак начали заботить мысли о собственной безопасности.

Все ближе подходя к домам, она старалась обнаружить какие– нибудь признаки присутствия людей и одновременно размышляла: о чем свидетельствует ее опрометчивое поведение и пренебрежение личной безопасностью? О храбрости? Или просто занявшись другими заботами, она забыла о вполне реальной угрозе? Что такое храбрость и героизм, и чем они отличаются от глупости и легкомыслия? Разве она поступила разумно, когда повернулась спиной к зданиям, глядя, не подошел ли сержант Ривера со своим отделением? Ведь там мог находиться противник! В тот момент ее поступок был правильным, а теперь кажется непростительной глупостью. Так, может, в этом все и дело? Может, проявлять храбрость и героизм – значит в момент опасности делать то, что кажется единственно правильным? Странные мысли, странные вопросы, для которых сейчас не время и не место... Отделение поравнялось с домами, и лейтенант, отбросив высокие мысли о героизме и личном долге, целиком сосредоточилась на новой тактической задаче, требовавшей от нее полного внимания.

Сержант Маупин, не ожидая приказа, разделил свою пятерку: сам с тремя солдатами двинулся по правой стороне улицы, остальные двое, вместе с Козак и радистом, – по левой. Ведущий группы смотрел вперед, остальные ощупывали взглядом противоположную сторону улицы, стараясь не пропустить ни малейшего признака опасности. Пройдя так метров пятьдесят, Козак жестом приказала отделению остановиться, Маупин передал ее сигнал остальным. Солдаты замерли на месте и, держа винтовки наготове, присели на корточки, прижимаясь спинами к стене.

Убедившись, что все тихо и спокойно, Нэнси решила, что пора доложить обстановку Уиттворту и подождать Риверу со вторым отделением. Недоуменно оглядывая улицу – несмотря на дневное время, на ней не было ни души, – она стала шарить ладонью по бедру в поисках карты, которую всегда держала в большом накладном кармане брюк. Но карман оказался пуст, и она поняла, что второпях забыла карту в "Брэдли".

Вынув руку из кармана, она с досадой стукнула кулаком гґо бедру.

До чего же глупо! Что ни шаг, то дурацкая оплошность. Слава Богу, хоть противника не видно. Эта мысль навела лейтенанта на тревожные размышления: с самого начала они вели погоню вслепую и ни разу не видели людей, которых преследовали. Вполне возможно, что те – уже на полпути к Мехико. Так кого же они, все-таки, преследуют? Козак впервые пришла в голову мысль, что она не имеет ни малейшего понятия, сколько всего беглецов, как они выглядят, как вооружены и даже какого они пола. Зато ей было очень хорошо известно другое: вместе с четырнадцатью солдатами она оказалась на окраине мексиканского города и от своих ее отделяют двести метров открытой местности, полоса кустарника и река.

Внезапно она отчетливо осознала всю абсурдность ситуации. И хотя ей очень не хотелось возвращаться с пустыми руками – как-никак, это ее первое боевое задание! – Козак понимала, что продолжать погоню бессмысленно. В конце концов, она сумеет объяснить причины, побудившие ее вернуться, так, чтобы понял даже капитан Уиттворт.

Она приказала сержанту Маупину послать двух солдат вперед – убедиться, что опасности нет. А потом надо будет перестроить людей и дать приказ отступить обратно, на американский берег Рио-Гранде.

Лейтенант следила, как Рон Коуди и Джон Ганти, крадучись, пробираются по противоположной стороне улицы. Они как раз скрылись за поворотом, когда сзади подошел Ривера и остановился, ожидая, чтобы подтянулось все отделение. Оглянувшись, Нэнси увидела, что из кармана Риверы торчит уголок карты. Оставалось придумать, как выманить у него эту карту, чтобы сержант не догадался, что она забыла свою. Как бы невзначай она спросила:

–     Ну, сержант Ривера, где, по-вашему, мы сейчас находимся?

Не подозревая подвоха, сержант полез в карман и, достав карту, стал ее разглядывать. Отыскав нужное место, он показал его лейтенанту:

–      Скорее всего, вот здесь, в этой деревушке.

Взяв у Риверы карту, Козак проследила маршрут – от переправы к тому месту, где они теперь находились. В это время Ривера, подойдя к ней вплотную, шепнул ей на ухо:

–       Лейтенант, надо поговорить. Что-то эта затея перестала мне нравиться.

Козак подняла глаза и улыбнулась:

–      Я как раз об этом думала, сержант. Вы правы, пора убираться восвояси.

Ривера отступил на пару шагов и едва заметно улыбнулся:

–       Значит, голова у вас на месте. Ладно, тогда я со вторым отделением отойду обратно к кустам, а вы нас прикроете?

Слова сержанта прозвучали как вопрос, и Нэнси поняла, что он тактично подсказывает ей правильное решение. Она-то собиралась отдать другой приказ: сначала отвести первое отделение, но поняв ход мыслей Риверы, изменила свое решение. Первое отделение уже заняло удобную позицию, а группа охранения из двух человек обеспечивала прикрытие. Отводить его сейчас – значило бы внести ненужную сумятицу.

–       Хорошо, я с первым отделением остаюсь, а вы со вторым отправляйтесь обратно. Как только вы будете на месте, мы последуем за вами.

Обрадованный, что их безрассудная вылазка в Мексику скоро закончится, Ривера ответил:

–      Будет исполнено, нет проблем.

Он уже начал отдавать сержанту Расселу Поуэру, командовавшему вторым отделением, приказ вести людей к реке, но его прервали ружейные выстрелы. На секунду повисла мертвая тишина, солдаты обоих отделений замерли на месте. Козак и Ривера переглянулись: стреляли дважды, и оба раза – не из винтовки М-16. Козак оглянулась в том направлении, откуда раздались выстрелы, потом снова повернулась к Ривере, собираясь ему что-то сказать, и тут тишину разорвал грохот перестрелки. На этот раз отчетливо слышался треск очередей М-16 и стрельба более мощного оружия крупного калибра. Коуди и Ганти вступили в бой.

Как только выстрелы стихли, Козак, не посоветовавшись с Риверой, начала отдавать приказы:

–     Первое отделение – в дом. Второе отделение – отходите к реке и приготовьтесь прикрыть отступление первого.

Не дожидаясь повторного приказа, Маупин вскочил и крикнул своим людям:

–     Рапп, Сэйлес – в дом, вместе с лейтенантом. Остальные – за мной. И пошевеливайтесь!

Поуэр тоже был на ногах. Крикнув своим солдатам: "Эй, ребята! Все слышали приказ? Тогда – руки в ноги, и вперед!", – он пригнулся и, держа винтовку наготове, бросился к реке.

Ривера несколько секунд оставался на месте, наблюдая, как , его люди выполняют приказ. Только убедившись, что все идет нормально, и лейтенант владеет ситуацией, он дернул ее за руку и выпалил:

–     Давайте, лейтенант, я с первым отделением останусь здесь и прикрою ваше отступление. Даю вам две минуты, чтобы добраться до реки, а потом двинусь следом.

Повернувшись к своему взводному сержанту, Козак положила руку ему на плечо;

–     Нет, с первым отделением останусь я, а вы ступайте.

Ривера хотел было возразить, но Нэнси его перебила:

–       Это мой долг, сержант Ривера: командир наступает первым, отступает последним и все такое прочее. Да вы и сами знаете. А теперь – вперед.

Сержант взглянул ей в глаза и сдался. Спорить было некогда. К тому же, она права. Будь лейтенант мужчиной, он никогда не сделал бы такого предложения. Оно вырвалось у него непроизвольно, потому что он на миг забыл: лейтенант – не просто женщина, а пехотный офицер. Впредь надо следить за собой. Ривера молча повернулся и побежал за вторым отделением, на прощанье бросив Козак:

–      Только долго не возитесь и не лезьте в перестрелку. Помните: у вас две минуты.

Снова повернувшись в сторону, откуда доносилась стрельба, Нэнси задумалась: как же быть с Коуди и Гаити? Может, добраться до угла и посмотреть, что там происходит? Но тут за поворотом послышался приближающийся топот. Мгновение спустя грянули винтовочные выстрелы, и в том месте, где улица изгибалась вправо, на мостовую полетели осколки бетона и штукатурки. Поскольку ответных быстрелов из М-16 не последовало, а топот бегущих ног все Приближался, Козак решила, что это возвращаются Коуди и Ганти, а противник стреляет им вслед.

Выпрямившись, она опустила винтовку горизонтально и, установив переключатель на стрельбу короткими очередями, собралась идти на выручку. Но она успела сделать всего несколько шагов: из-за поворота выскочил Коуди, за ним – Гаити, а вдогонку им трещали выстрелы. Прижавшись к стене, Козак увидела, как Гаити повернулся, опустил винтовку и дал очередь по невидимым преследователям. На миг стрельба стихла, и рядовой бросился бежать дальше.

Когда Коуди поравнялся с Козак, она окликнула его и показала на открытую дверь:

– Скорее сюда!

Коуди, не мешкая, проскочил мимо нее и скрылся в доме. Теперь, когда он был в безопасности, лейтенант сосредоточила все внимание на рядовом Гаити. Забыв обо всем, она пристально следила за каждым его движением. Гаити, все еще находясь на углу, обернулся назад. Дальше все происходило будто в замедленном кино: рядовой стал поворачиваться, и вдруг Козак увидела, как глаза его широко раскрылись, будто он чему-то удивился. Вместо того, чтобы бежать дальше, он неуверенно затоптался на месте, а руки его взлетели вверх, будто он пытался сохранить равновесие. Но это ему не удалось, и он, выронив винтовку, стал валиться навзничь. Издали казалось, что он поскользнулся на льду. Только лед туг был ни при чем: Гаити ранили.

Козак, не раздумывая, выскочила из укрытия стены и бросилась туда, где упал Гаити. Единственная мысль – помочь товарищу – толкала ее к раненому солдату. Что она будет делать, когда доберется до нею, Нэнси еще не знала. Она действовала машинально, повинуясь инстинкту.

Добежав до Гаити, она перехватила винтовку в левую руку, а правой ухватила его за плечевой ремень куртки. Не останавливаясь, она повернулась, чтобы бежать обратно, к открытой двери дома, но Гаити не двинулся с места. Тяжесть его почти двухметрового тела, сопротивляющегося ее рывку, заставила Козак выпустить ремень. От неожиданности она потеряла равновесие и рухнула на спину, не подозревая, что это спасло ей жизнь: мексиканские солдаты только что выпустили по ней несколько очередей. С размаху ударившись копчиком об асфальт, она задохнулась от боли и растянулась на середине улицы, каким-то чудом не выпустив из рук винтовку.

Ей казалось, что она пролежала так целую вечность – глядя в небо и стараясь отдышаться. В первый раз с тех пор, как она покинула укрытие, лейтенант Козак задумалась о своем поступке и его последствиях. Положение складывалось скверное: она беспомощно лежит под огнем рядом с раненым солдатом, не в силах двинуться с места, и тем более – сдвинуть Гаити. Поспешив на помощь раненому, она не оставила' Маупину никаких указаний и даже не попросила прикрыть ее. Они с Ганти остались одни. И, что совсем плохо, послышались приближающиеся голоса. Говорили по-испански. Да, положение – хуже некуда. В этом сомневаться не приходилось. Прикусив губу, Козак перекатилась на бок. Потом просунула голову и левую руку под ремень винтовки и перекинула ее за спину. Вцепившись обеими руками в куртку Ганти, она села, уперлась ногами в землю и изо всех сил потянула его на себя. Результат обескуражил: ей удалось сдвинуть тело всего на несколько сантиметров. Протащив его полметра, Нэнси отползла назад и приготовилась к следующей попытке. Но и она дала не лучший результат – еще полметра. До двери же оставалось метра три, которые казались ей десятью километрами. Но другого выхода не было. Козак повернулась и приготовилась сделать следующий рывок.

Вдруг какая-то тень закрыла от нее небо и дома. Лейтенант подняла голову: перед ней, возникнув словно из-под земли, стоял мексиканец с винтовкой в руках и рассматривал их с Ганти. Поскольку Нэнси смотрела на него снизу, он показался ей настоящим великаном.

Несколько секунд они глядели друг на друга. Раскрыв рот от удивления, Нэнси сидела, вцепившись в куртку Ганти, готовая тащить его дальше. Мексиканец, прижав винтовку к груди, смотрел на нее с неменьшим удивлением: он никак не ожидал встретить здесь женщину. Оба они столкнулись с непредвиденной ситуацией. Винтовка болталась у Козак за спиной, поэтому она не могла защитить ни себя, ни раненого Ганти.

Мексиканский солдат, пылая праведным гневом, был готов прикончить любого наглого гринго, посмевшего ступить на его землю. Однако то, что он увидел, застало его врасплох: он не знал, как поступить с раненым и женщиной, которая находилась с ним рядом. Они совсем не походили на дюжих североамериканских солдат, несущих угрозу его дому и семье. Это были обычные люди. Нет, он не мог хладнокровно расправиться с ними. Недолго думая, мексиканец перекинул ремень винтовки через плечо, нагнулся и, схватив Ганти за руки, взвалил его себе на спину. Не оглядываясь на Козак, он бросился к открытой двери, к которой были устремлены все помыслы лейтенанта.

Еще не оправившись от неожиданного столкновения с мексиканцем, Нэнси изумленно смотрела, как он поднимает Ганти и уносит его в дом. А как только пришла в себя, вскочила и бросилась к двери, за которой исчез противник со своей ношей. Решив не возиться с винтовкой, она вынула из кобуры пистолет и вслед за мексиканцем ринулась в дом, полная решимости спасти Ганти.

Вбежав в темное помещение, она на миг ослепла, и не разглядела лежащего сразу за порогом тела Ганти. Запнувшись за его ноги, Козак растянулась лицом вниз, расквасив нос и подбородок о каменный пол. Опираясь на руки, она подняла голову и огляделась. От боли из глаз сыпались искры, к тому же, в темноте она не сразу заметила мексиканского солдата. Он стоял рядом и смотрел на нее. Так и не решив, как поступить, он, сжимая в левой руке винтовку, махнул ей правой, прошептал: "Ступайте с Богом" – и скрылся в темном коридоре.

Нэнси все еще лежала на полу, глядя вслед исчезнувшему мексиканцу, когда в дверь кто-то вбежал. Как и она, неизвестный не заметил лежащего у порога тела Ганти и, споткнувшись, головой вперед влетел в темную комнату. Правда, ему повезло больше, потому что лейтенант смягчила его падение. Чертыхаясь, она попыталась подняться, но невидимый пришелец навалился на нее.

–       Господи, никак это вы, лейтенант? Прошу прощения, не разглядел.

Она узнала голос сержанта Маупина.

–     Принимаю ваши извинения. А теперь, черт возьми, может вы, наконец, слезете с меня?

Маупин мгновенно вскочил на ноги и, помогая лейтенанту подняться, оглядел комнату:

–      А где же мексиканец, тот, который притащил сюда Ганти?

Все еще сжимая в правой руке пистолет, она махнула в сторону коридора, а левой тем временем осторожно ощупывала нос.

–      Ушел туда.

Маупин бросился в ту сторону, куда она показала, и заглянул в коридор. Никого не заметив, он посмотрел на Козак, потом – на Ганти:

–     Вы хотите сказать, что он принес сюда Ганти и ушел? Вы в него стреляли?

Закинув голову, Нэнси скосила глаза, пытаясь разглядеть, что у нее с носом, но без особого успеха. Зато она почувствовала, как по лицу, пульсируя, расползается боль. Она сломала себе нос! Что еще хуже, из ноздрей текут струйки крови и капают с подбородка. Из-за того, что нос у нее оказался забит кровавыми сгустками, голос прозвучал гнусаво:

–      Нет, не стреляла. Что творится на улице?

–      Пока ничего особенного. Я приказал отделению оставаться на месте и прикрывать нас.

Прислонившись к дверному косяку, Козак осторожно выглянула наружу – в ту сторону, откуда можно было ожидать появления мексиканцев.

–      Этих гадов не видно?

Маупин тоже выглянул на улицу:

–     Нет. Пока мы видели только одного – того, который притащил сюда Ганти. Но наверняка где-то есть и другие. И они могут в любую минуту пойти в атаку.

Все еще ощупывая нос, Нэнси продолжала оглядывать улицу.

–      Да, как пить дать. Надо поскорее выбираться отсюда. – Не заметив ничего подозрительного, она повернулась к Маупи– ну. – Сможете в одиночку дотащить Ганти туда, где ждут наши люди, или нужна помощь?

Окинув раненого оценивающим взглядом, Маупин на секунду задумался, потом кивнул:

–     Смогу, нет проблем.

Внимательно оглядев распростертое на полу неподвижное тело, сержант спросил Козак, тяжело ли ранен Ганти.

Только тут до Козак внезапно дошло, что она не успела взглянуть, куда ранен солдат и насколько серьезно. Она даже не могла сказать, жив ли он. Оглянувшись через плечо, она посмотрела на лежащего Ганти и заметила вокруг его тела лужу крови. Господи! Да ведь бедняга может умереть от потери крови, а она даже не удосужилась осмотреть его и перевязать!

–      Точно не знаю. Посмотрите, что моэкно сделать, прежде чем тащить дальше, только поскорее.

Маупин молча приблизился к Ганти и склонился над ним, а Козак, оставшись на посту у дверей, продолжала в душе награждать себя нелестными эпитетами.

Через несколько секунд Маупин тяжело вздохнул:

–     Дело дрянь, лейтенант. Я ничем не могу ему помочь. Нужен врач, и немедленно.

Нэнси оглянулась на раненого, размышляя, что делать дальше, потом убрала пистолет в кобуру и взяла в руки винтовку.

–     Понимаю, сержант Маупин. Забирайте Ганти, а я вас прикрою. Если к тому времени, когда доберетесь до своего отделения, противник не начнет стрелять, ступайте дальше, не останавливаясь. Я заберу ваших людей и двинусь следом. Есть вопросы?

–        Вопросов нет, лейтенант. Только повремените немного, дайте приготовиться.

Маупин закинул винтовку за спину и нагнулся. Схватив Ганти за руку, он приподнял его, перебросил через плечо и объявил, что готов.

Держа оружие наготове, лейтенант приказала Маупину идти. Сержант пригнулся и побежал вперед.

"Сделать несколько выстрелов наугад, чтобы мексиканцы поспешили укрыться, или лучше подождать и ответить прицельным огнем после того, как они начнут стрелять, и тем самым обнаружат себя?" – размышляла Козак. Но она не успела принять никакого решения. Маупин с Ганти на спине скрылся из вида.

Медленно считая до десяти, Нэнси стояла на месте, оглядывая улицу и ожидая реакции неприятеля на появление Маупина. Так ничего и не дождавшись, она выскочила из дома и помчалась туда, где оставалось первое отделение.

Солдаты, которых Маупин успел предупредить, уже ждали ее.

– Первое отделение – на улицу и к реке! – крикнула Козак, пробегая мимо.

Когда бойцы первого отделения высыпали из дома, где они скрывались все это время, Нэнси остановилась посредине улицы и оглянулась назад, ища взглядом преследователей. Теперь они с врагом поменялись ролями: совсем недавно ее взвод явился сюда в погоне за мексиканцами, теперь же они сами превратились в преследуемых. Обернувшись к своим людям, она приказала им спешно отступать. Только когда топот сапог стал удаляться, она повернулась и побежала следом, дыша открытым ртом и одновременно стараясь, чтобы в него не попадала кровь из сломанного носа.

Это вторжение американской армии на вражескую территорию закончилось куда более эффектно, чем начиналось. Съехав со скользкого откоса и перебравшись через Рио-Гранде, лейтенант Козак со свернутым набок носом и окровавленным лицом попала прямехонько в кадр вездесущей камеры Тэда.

На этот раз люди, по всей стране приникшие к телеэкранам, почти не слушали репортаж Джен Филдс. Вид женщины-лейтенанта с запекшейся на лице кровью, одиноко бегущей по воде после погони за мексиканскими бандитами, пронял зрителей сильнее всяких слов. Кровь пролилась – американская кровь! Зрители видели, как через реку несли раненого солдата. Видели медиков, отчаянно сражавшихся за его жизнь. Видели, как те с досадой отошли, когда их усилия не увенчались успехом. А женщина – молоденькая женщина-лейтенант, которая повела своих людей в погоню за врагом, – она тоже была ранена, но вернулась несломленной. Эти образы всколыхнули патриотический дух нации, одновременно сведя на нет все остатки разума и здравого смысла. Пусть инцидент с Национальной гвардией еще можно было объяснить недоразумением, но это последнее кровопролитие ни оправдать, ни простить нельзя. В умах миллионов американцев война с Мексикой стала реальностью.