Текст книги "Крещение огнем"

Автор книги: Гарольд Койл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

–     Куда пошла наша лейтенантша?

–     Она потекла, и ей понадобились прокладки.

Фридмен не понял, что прозвучало в тоне сержанта – недовольство или нетерпение. Снова включив микрофон, он решил подразнить Тайсона:

–      А я-то думаю, чем это пахнет?

–      Господи, Фридмен, ты что, не знаешь, как пахнет баба в жаркий день?

–      Отчего же, сержант. Знаю, но в "Брэдли" я еще с этим не сталкивался.

Тайсон ехидно парировал:

–    Тогда добро пожаловать в новую армию. Здесь ты быстро к этому привыкнешь.

–     А что? Ничего страшного. Если уж я столько месяцев терплю, как ты портишь воздух, то как-нибудь переживу и это. Пусть только сама их выбрасывает.

Увидев, что лейтенант Козак с довольной улыбкой выходит из магазина, держа пакет подмышкой, Тайсон не стал отвечать Фридмену. Он просто наблюдал за лейтенантом и думал: удастся ли ему когда-нибудь привыкнуть к ней? Может, это далось бы легче, будь она дурнушкой. Тогда ему, хотя бы, не пришлось то и дело скрывать возбуждение, когда они сидят бок о бок в тесной двухместной башне "Брэдли".

Взобравшись наверх, Козак поставила мешок и вынула из него две банки охлажденной содовой воды. Одну она протянула Фридмену, другую – Тайсону. Подавая банку сержанту, она улыбнулась:

–     Спасибо, сержант. Благодарю, что прикрыли.

Открывая банку, Тайсон улыбнулся в ответ:

–       Нет проблем, лейтенант. Ведь мы, как-никак, один экипаж. Верно, Фридмен?

Глотнув содовой, Фридмен взглянул на Козак, потом – на Тайсона. "Да уж, экипаж подобрался – что надо", – подумал водитель. Он – чернокожий парень из Кливленда, Тайсон – деревенщина из Джорджии, а лейтенант – двадцатидвухлетняя девица из какого-нибудь чистенького обеспеченного пригорода. И вот они втроем сидят на самой границе Техаса и попивают содовую. Вслух же он сказал:

–      Еще бы, сержант. Так оно и есть.

Глава 15

Ни одна тактическая ситуация не имеет проверенного решения.

Джордж П. Паттон

7 сентября, 09.05 Ларедо, Техас

Ни у Альвареса Коллеса, ни у его брата Хулио не было ни малейшего намерения послужить поводом для начала войны. Этим утром у них была только одна цель – ограбить банк, и им казалось, что сделать это в Америке будет проще простого. Ведь банков в Южном Техасе – пруд пруди, охраняются они слабо, а расположены, большей частью, вблизи главных дорог и шоссе. «Плевое дело, – убеждали они двух своих дружков. – Нужно только войти в любое пригородное отделение банка, пригрозить служащим пистолетом – и за пять минут у нас будет больше денег, чем мы сумеем заработать на доставке пиццы за пять лет».

Альварес, старший из братьев, легко сумел убедить младшего в реальности своего плана. А двух друзей, уставших маяться в трущобах Южного Техаса, уговаривать почти не пришлось. Прожив в Америке два года, они усвоили несколько суровых истин. Первая из них гласила: хоть они, колумбийцы, и принадлежат к европеоидной, то есть белой расе, все равно в Америке их никто не будет считать белыми, Втораія истина несколько уравновешивала первую. Расхожая мудрость гласит, что деньги уравнивают всех. Имея деньги – а деньги сами идут в руки к тем, кто достаточно смел, чтобы их взять, – они могли бы жить не хуже белых.

Присутствие американских войск нисколько не смущало братьев Коллес и их друзей. Ведь в Колумбии войска – обычное явление. И поскольку братья знали, что солдаты везде одинаковы, они не видели разницы между ними и полицейскими, которые частенько заглядывали в дешевые закусочные и разъезжали по городу в американских патрульных машинах – громоздких и маломощных. К тому же, имея при себе два автомата, дробовик и три автоматических пистолета, они могли рассчитывать, что сумеют отбить у местной полиции охоту преследовать их слишком рьяно. Найдется немного желающих положить свою жизнь, спасая чужое добро.

Пока братья Коллес готовились одним махом достичь и богатства, и славы, капитан Стэнли Уиттворт совершал утреннюю проверку караулов или, по крайней мере, пытался ее совершить. Остановившись у закусочной, Уиттворт с водителем ждали в своем "хамви", пока помощник шерифа Глен Бриско соизволит выйти. Нетерпеливо поглядывая то на часы, то на дверь закусочной, капитан все больше выходил из себя. Впереди было полно работы, а этот Бриско, служивший связующим звеном между шерифом и Уиттвортом, заставлял капитана заниматься делами, не только непревычными для него, но и неприятными.

Хоть Бриско и носил форму, Стэнли считал его штатским. Помощник шерифа отлично знал свое дело, и здесь никаких проблем не было. На прошлой неделе он очень помог Уиттворту и его офицерам – познакомил с окрестностями, рассказал, как живут и чем занимаются здешние жители. На капитана произвело впечатление и то, как Бриско обращается с нарушителями закона. И все же он считал, что в свободное от исполнения обязанностей время, Глен проявляет излишнюю небрежность – и в одежде, и в поведении. Даже его разговоры – когда Стэнли позволял втянуть себя в них – касались вещей, не имеющих никакого отношения к их заданию. Капитан почти сразу понял, что пост помощника шерифа для Бриско – не что иное, как работа, способ зарабатывать себе на жизнь. По мнению Уиттворта, ему не хватало того развитого чувства долга, которое отличает военного человека от штатского. Поэтому капитан терпел Бриско и пользовался его услугами, но про себя давно решил: случись что, он будет поступать по собственному разумению и полагаться на своих людей – верных, обученных, дисциплинированных.

Видя, что Глен углубился в беседу с двумя другими завсегдатаями закусочной и не спешит выходить, Стэнли стал изучать лежавший на коленях планшет. На одной его стороне была карта юго-восточного района Ларедо, где дислоцировались 1-й и 2-й взводы его роты, на другой – топографическая карта юго-восточной окрестности города, где 3-й взвод проводил патрулирование на дороге. Обе карты покрывала прозрачная пленка, на которой были отмечены черные треугольники контрольно-про– пускных пунктов и маршруты патрулирования. Эти условные значки, нанесенные жирным фломастером, частично закрывали названия улиц и символы объектов на карте района, и все же их

Снова бросив взгляд в сторону закусочной, капитан увидел, что помощник шерифа, поставив ногу на стул, все еще беседует с приятелями. Посмотрев на часы, он решил дать Глену еще пять минут, а потом уехать. Сотрудничество – сотрудничеством, но всему, в конце концов, есть предел.

Подъехав к банку, который братья присмотрели заранее, Хулио Коллес остановил машину. Из боковой дверцы белого фургончика, на котором красовалась реклама пиццерии, где они работали, появился Альварес Коллес. В левой руке он держал большую квадратную коробку с пиццей. Оставив дверь фургона открытой, он быстро огляделся по сторонам и только потом направился ко входу. Увидев, что с разных сторон приближаются два его приятеля, Альварес удовлетворенно кивнул и толкнул дверь. Оказавшись внутри, он быстро осмртрелся и двинулся к кабинету, где сидел управляющий. Охранник, мужчина лет пятидесяти, окинул Альвареса недоуменным взглядом и, обернувшись к одному из стоявших кассиров, спросил, кому пришло в голову есть пиццу в такую рань. Занятый разговором, он не заметил, как вошли сообщники Альвареса. Один – долговязый брюнет с белым пластиковым мешком в руке – остался у двери. Второй – невысокий крепыш с бегающими глазками – пересек помещение и повернулся так, чтобы видеть Альвареса, охранника и верзилу у двери.

Альварес, не задерживаясь, вошел в кабинет управляющего и молча остановился у стола. Управляющий, мужчина лет сорока, поднял голову и вопросительно посмотрел на вошедшего, явно не понимая, зачем к нему явился разносчик пиццы. Он уже собрался что-то спросить, когда Альварес быстрым движением сунул руку в коробку и извлек черный автоматический пистолет.

Уиттворт снова уставился в карту, когда его водитель заметил:

– Похоже, в закусочной что-то стряслось, сэр.

Не поняв, капитан взглянул на водителя, который указывал на противоположную сторону улицы. Стэнли обернулся и увидел, как из дверей, забыв надеть шляпу, выскочил Глен. С озабоченным лицом он побежал к "хамви", прижимая к уху портативную рацию. Глядя на помощника шерифа, Уиттворт подумал, что за всю неделю ему не приходилось видеть, чтобы тот двигался с такой прытью. Одним прыжком оказавшись на заднем сиденье открытого "хамви", Бриско крикнул водителю, чтобы тот трогался и, выехав со стоянки, свернул налево.

Водитель послушно завел двигатель и приготовился ехать, но капитан, положив руку ему на плечо, сделал знак не спешить. Повернувшись к помощнику шерифа, он спросил:

–      Куда мы едем?

Просунув голову между Уиттвортом и водителем и тяжело дыша, Бриско ответил:

–      Какие-то мексиканцы грабят банк в двух кварталах отсюда. Они открыли стрельбу и ранили охранника.

Капитан на секунду задумался. Каждому ясно, что ограбление банка – дело полиции. И если Бриско, как страж порядка, чувствовал, что должен вмешаться, то Уиттворт, армейский офицер, вовсе не был уверен, что обязан доставить помощника шерифа к месту происшествия. С другой стороны, тот факт, что здесь замешаны мексиканцы, несколько менял дело. Вопрос, зачем мексиканцам грабить банк, не занимал Стэнли. Он знал, что в Вермонте, под конец Гражданской войны, конфедераты инсценировали налеты канадцев на банки, чтобы таким образом дот быть деньги на военные нужды. Его удивило другое: что мексиканцы занимаются этим средь бела дня, когда вокруг полно частей регулярной армии. Это просто не укладывалось у него в голове. Можно подумать, Что они решили столь затейливо покончить счеты с жизнью.

Глядя, как Уиттворт сидит, будто наседка на яйцах, и обдумывает ситуацию, Бриско кипел от злости.

–        Чего вы, черт возьми, ждете, капитан? Может, особого указания губернатора? А в это время мексиканцы убивают наших ребят! Вы что же, так и будете сидеть, ничего не делая?

Глен был прав: независимо от мотивировки, полномочий и подчиненности, истина заключалась в том, что американцев убивают, тогда как капитан, вместе со своей ротой, направлен сюда, чтобы это предотвратить. Налет мексиканцев на банк, какими бы причинами он ни объяснялся, внезапно стал личным оскорблением для него, для его роты и для всех Соединенных Штатов – оскорблением, которое не должно остаться безнаказанным.

Отбросив все сомнения, Уиттворт велел водителю трогать, и выполнять распоряжения помощника шерифа. Когда они выехали на улицу, капитан взял ручной радиомикрофон и начал отдавать команды своим взводам, переводя штатские выражения Бриско на язык военных терминов, понятных командирам.

Сидя на обочине дороги рядом с заграждением, организованным ее взводом на шоссе № 83 к югу от Ларедо, лейтенант Козак заканчивала завтрак. Подцепив неопознанный съедобный объект, который первый сержант роты плюхнул на середину тарелки, она раздумывала, что с ним сделать – съесть или выбросить, когда с башни "Брэдли" ее окликнул сержант Тайсон:

–        Эй, лейтенант, свежие новости от командира. Он,хочет, чтобы рота пришла в боевую готовность.

Гладя на Тайсона, Козак удивленно переспросила:

–     В боевую готовность? Но почему?

–        Командир почти ничего не сказал. Я только понял, что где-то в Ларедо мексиканцы затеяли перестрелку с полицией.

Козак не сводила с сержанта глаз. Почти ничего не сказал? В городе идет перестрелка, а Тайсон считает, что командир почти ничего не сказал? Странные понятия у сержанта! Отставив тарелку, лейтенант решила, что будет лучше, если она сама свяжется с командиром и выяснит, что происходит. Завтрак может и подождать. Тем более, что неопознанный объект, который первый сержант подал ей, был далеко не первой свежести.

На повороте "хамви" так круто взял вправо на авеню Кипарисов, что Уиттворта по инерции швырнуло влево, и ему пришлось вцепиться в борт. Машина уже наполовину прошла поворот, выруливая на левую полосу движения, когда из-за угла, двигаясь в противоположном направлении, выскочил белый фургон с большой пластиковой пиццей на крыше. Скорость, с которой он летел, й крутой поворот привели к тому, что его занесло на середину улицы, как это случилось и с "хамви". Водитель Уиттворта до отказа вывернул руль вправо и, чудом избежав столкновения, вылетел на тротуар, сбил два газетных стенда и только потом резко остановился. Капитан увидел, как фургон стремительно промчался мимо. Боковая дверца была открыта, и он успел заметить внутри двух смуглых мужчин с оружием в руках.

Мгновение – и фургон исчез в конце той улицы, по которой они только что проехали. Поняв, что это именно та машина, которая им нужна, Стэнли приказал водителю следовать за фургоном. Но водитель никак не отреагировал на его приказ. Мертвой хваткой вцепившись в руль и широко разинув рот, он хватал воздух, стараясь отдышаться и прийти в себя. Уиттворт тронул его за руку и громко повторил приказ. Не закрывая рта, водитель медленно повернул голову и уставился на командира вытаращенными глазами. Стэнли потряс его за плечо и еще раз повторил приказ. Последовала минутная пауза, после чего осипшим голосом водитель произнес чуть слышное "о'кей".

Едва лейтенант Козак успела забраться в "Брэдли" и надеть шлемофон, как капитан снова вышел на связь. Отдавая приказы, он отчаянно пытался сориентироваться по карте и при этом усидеть на месте. Бриско следил за белым фургоном, бешено лавировавшим в потоке машин. Помощник шерифа хотел было пристегнуться, но передумал: ремень мешал бы ему. Но даже приблизив губы к самому уху капитана, он, сквозь рев мотора, сумел сообщить ему только одно: они едут по шоссе № 83, ведущему из города йа юг.

Водитель "хамви", который уже пришел в себя, старался использовать' преимущество своей быстроходной машин&і, чтобы сократить разрыв: он то выезжал на тротуар, то несся по газонам, распугивая оказывающихся на пути пешеходов. На очередном повороте – Уиттворт в это время смотрел на карту – задние дверцы фургона распахнулись.

–     Пригнитесь же, черт возьми! – перекрывая рев двигателя, гаркнул Бриско.

Подняв глаза от карты, Стэнли успел вовремя заметить направленное прямо на него дуло автомата. Это картину увидел и водитель и, как и в первый раз, отреагировал резким поворотом руля, в результате чего "хамви" врезался в фонарный столб. На мгновение машина встала на дыбы, будто собралась влезть на него, потом под ее тяжестью столб рухнул, а "хамви" остался "сидеть" на его обломке, как на пне. От столь резкой остановки Бриско выбросило через ветровое стекло на капот. Уиттворта, который пригнулся, чтобы укрыться от огня, тоже швырнуло вперед, но не так сильно, и его кевларовая каска пробила второе ветровое стекло.

Когда машина застыла на месте, водитель выскочил наружу и набросился на капитана, который, медленно выпрямившись, высвобождал каску из пробоины в стекле.

–      Все, капитан! С меня хватит. Две таких встряски за один день – это уже слишком! И не пытайтесь, черт возьми, испытывать судьбу в третий раз.

Еще не вполне оправившись от выстрелов, столкновения со столбом и удара о ветровое стекло, Стэнли покосился вправо и заметил, что передние колеса "хамви" висят в воздухе. Про себя он подумал, что на сегодня и с него хватит. Но капитан не привык так легко сдаваться. Потрясение сменилось замешательством, которое уступило место вспышке ярости. Схватив микрофон, он настроился на радиосвязь роты и дал приказ всем взводам любой ценой задержать белый фургон с мексиканцами. "Этим ублюдкам не удастся посрамить армию Соединенных Штатов и уйти безнаказанными", – решил он.

Козак со своим взводом продолжала ждать у дорожного заграждения. Третий взвод, в момент получения приказа дежуривший у заграждения, оставался на своем месте. Его "Брэдли", с заведенным двигателем и пушкой, направленной в сторону Ларедо, перекрывала правую сторону дороги, а "Брэдли" лейтенанта Козак, тоже в полной боевой готовности, – левую. Два остальных отделения, под командованием взводного сержанта Ри– веры, готовые к старту, стояли на обочине дороги в пятидесяти метрах южнее того места, іде находились первые две машины.

Ожидая появления фургона, Козак попыталась связаться с Уиттвортом, но он почему-то не отвечал. Лейтенант не была уверена, что правильно поняла распоряжение командира. Его последний приказ – задержать фургон пиццерии – был, по меньшей мере, двусмысленным. Козак не знала, что от нее требуется: сразу открыть огонь или сначала предложить находящимся в фургоне подвергнуться обыску и сдаться? Имеет ли рна право открывать огонь на поражение, если они окажут сопротивление или попытаются скрыться? И что, черт возьми, имел в виду комаццир, когда приказал задержать фургон любой ценой: просто преградить ему путь? Дать предупредительные выстрелы из стрелкового оружия? А может, он хочет, чтобы она залпом из 25-миллиметровой пушки разнесла фургон на части?

Все эти вопросы и многие другие роились в голове у лейтенанта, Когда Тайсон крикнул в интерком:

–     Эй! Вон они! В нашем направлении движется белый фургон. Похоже, он очень спешит.

Поднеся к глазам бинокль, Нэнси навела его на дорогу. И правда, замеченный Тайсоном белый фургон мчался в южном направлении, стремительно приближаясь. На крыше его красовалась большая пластиковая пицца, подтверждавшая, что это – именно та машина, за которой идет охота. Это они... Ни на вопросы, ни на уточнения времени не оставалось. Придется действовать на свой страх и риск. Сомнения и нерешительность исчезли. Это они!

Выпустив из рук бинокль, – он повис на перекинутом через шею ремешке, – Козак высунулась из люка и перегнулась вправо, ища глазами штаб-сержанта Джонни Стрейнджа, командира третьего отделения. Он стоял, прислонившись к своей машине, и разговаривал с солдатом, коїда лейтенант подозвала его. Подхватив винтовку, Стрейндж бросился к ней.

Не дожидаясь, пока штаб-сержант подбежит, Козак начала издали отдавать приказания:

–      Сержант Стрейндж, по дороге приближается белый фургон. Остановите его. Только не стреляйте, повторяю: не стреляйте, пока они не откроют огонь первыми. Ясно?

Держа М-16 в левой руке, Стрейндж остановился и, взмахнув правой, кивнул. Не тратя времени даром, он повернулся кругом и громовым голосом закричал:

–     Третье отделение, слушай мою команду! Это они. Все по местам! И никакой стрельбы, пока не услышите приказа – моего или лейтенанта.

Он оглядел своих людей, которые, надевая каски, занимали места за бетонным дорожным заграждением. Для полной уверенности сержант еще не раз громко повторил:

–      Не стрелять без команды – моей или лейтенанта.

Убедившись, что все успели приготовиться, Козак переключила рацию на частоту взвода. Потом, оглянувшись на машины своего подразделения, предупредила сержанта Риверу, что, судя по всему, фургон, который они дожидаются, на подходе. Она велела ему, с первым и вторым отделениями оставаться на месте и быть готовым, по первому же приказу начать преследование. Сержант ответил деловым: "Будет исполнено" – и отключился. Убедившись, что взвод готов действовать, Нэнси спустилась в башню и приготовилась переключить рацию на командную частоту, но тут из интеркома раздался голос Тайсона:

–     Лейтенант! Они увидели нас и остановились.

Забыв о командной частоте, Козак приникла к окулятору прицела. Тайсон уже "поймал" фургон – перекрестие прицела находилось в центре машины, стоявшей на дороге метрах в пятистах от них.

–      Вы уверены, сержант, что они увидели нас?

Оторвав взгляд от своего прицела, Тайсон на секунду задержал его на сидящей рядом Нэнси. "С пятисот метров только слепой может не увидеть пятидесятипятигаллонные красно-белые цилиндры, бетонные барьеры, колючую проволоку и запрещающие знаки, не говоря уже о двух двадцатипятитонных "Брэдли" высотой почти в три метра, стоящих прямо за заграждением", – подумал он, но придержал язык и ответил кратко:

–     Да, лейтенант, уверен.

–      Они разворачиваются!

Метнувшись к прицелу, Тайсон поймал в него фургон, прежде чем он успел развернуться на 180 градусов. Но лейтенант еще раньше высунулась из люка и крикнула сержанту Стрейнджу:

–     Сержант, вы с третьим отделением оставайтесь на месте. Я с остальным взводом преследую фургон.

Спрыгнув вниз, она по рации приказала Ривере возглавить остаток взвода. Тем временем сержант Стрейндж со своими людьми открыл проход в заграждении. Услышав адресованный Стрейнджу приказ, Фридмен, водитель Козак, уже знал, что за этим последует. Он отпустил стояночный тормоз, включил передачу и приготовился тронуться с места. Не дожидаясь двух остальных "Брэдли", Козак приказала Фридмену трогаться.

Поспешно отойдя с дороги, солдаты третьего отделения проводили глазами машину лейтенанта, которая стремительно обогнула заграждение, по пути сбив один из бочонков. Мотор пронзительно взвыл, потом водитель переключил сцепление, и "Брэдли", миновав барьер, выскочила на дорогу. Несколько секунд спустя мимо промчались две других БМП под командованием Риверы, который стоял в открытом люке первой из них. Скорость машин уже приближалась к максимальной, поэтому им было трудно лавировать, огибая заграждение. Так что никто из солдат, выстроившихся на безопасном расстоянии по обеим сторонам дороги, не удивился, когда "Брэдли" Риверы раздавила пятидесятипятигаллонный бочонок, который отбросила в сторону машина лейтенанта.

Оказавшись на повороте, за которым исчез фургон, Козак увидела, как три полицейских машины свернули за угол, на боковую дорогу, по которой помчались бандиты. Взглянув на карту, потом – на уличный указатель на углу, Нэнси отметила, что они выехали на Мастерсон-Роуд, которая вела на запад и заканчивалась неподалеку от Рио-Гранде. То и дело пригибаясь, чтобы уклониться от низко нависших ветвей растущих вдоль дороги деревьев и одновременно размышляя, что делать с фургоном, если удастся его догнать, Козак не заметила, что ее "Брэдли" едва не врезалась в пблицейскую машину, стоящую поперек дороги. Дверца водителя, обращенная в их сторону, была открыта, рядом с ней стоял полицейский с радиомикрофоном в руке и смотрел на реку, явно не ожидая появления бронемашины. И Козак, и полицейский увидели друг друга одновременно и вытаращили глаза от изумления. Фридмен тоже заметил опасность и, круто вывернув руль влево, почувствовал, как БМП, прежде чем повернуть, по инерции проехала еще несколько метров по фунтовой дороге. Проскочив всего в нескольких сантиметрах от полицейской машины, "Брэдли", ломая росшие на обочине кусты, съехала по откосу к реке, іде толпились полицейские и помощники шерифа.

Хотя Фридмен уже справился с управлением и начал тормозить, собравшиеся внизу об этом знать не могли. Увидев, что сверху, в облаке пыли и камней, на них несется "Брэдли'", они, растеряв все свое достоинство, бросились врассыпную, будто воробьи от кошки.

Когда Фридмен наконец остановил машину, все они, застыв на месте, уставились на нее. Козак, ощеломленная случившимся, высунулась из люка и оглянулась назад, желая убедиться, что ее "Брэдли" никого не раздавила. Потом она обратилась к бли– жайщему полицейскому:

– Куда поехал белый фургон?

Полицейский, еще не пришедший в себя от столь внезапного появления БМП, несколько мгновений молча смотрел на лейтенанта. То, что командиром огромной боевой машины оказалась женщина, потрясло его не меньше, чем только что грозившая смертельная опасность. "Что она здесь делает, черт возьми?" – недоуменно подумал он. Не дождавшись ответа, Нэнси повторила вопрос:

–      Куда поехал белый фургон?

Убедившись, что все происходит наяву, полицейский махнул рукой в сторону реки:

–     Они пытались пересечь реку вброд. Фургон застрял, а они пешком смылись в Мексику.

Оглядев реку, Козак увидела белый фургон, который, с распахнутыми настежь дверцами, стоял в воде на середине Рио– Гранде. Она тяжело вздохнула: противник оставил их с носом. Но делать было нечего. Она спустилась вниз и переключила рацию на командную частоту. Придется сообщить командиру плохую новость.

Расхаживая взад-вперед в попытке унять злость и нетерпение, Уиттворт услышал вызов лейтенанта Козак как раз в тот миг, когда санитары снимали с капота его "хамви" тело Бриско. Не обращая на них внимания, капитан подбежал к машине и схватил микрофон. Включив его, он ответил на вызов, используя свои обычные позывные – Альфа-6.

–      Альфа-шесть, говорит Альфа-тридцать шесть. Мы преследовали белый фургон. Они бросили машину и ушли пешком. Мы прекратили погоню и...

Услышав, что взвод Козак прекратил погоню только потому, что мексиканцы ушли пешком, Уиттворт пришел в бешенство. Не успела лейтенант закончить рапорт, как Уиттворт, изо всей силы надавив кнопку передачи, заорал в микрофон:

–      Вы что, спятили, Тридцать шестой? Спешивайтесь к чертовой матери и дуйте за ними. Прием.

Включив переговорный рычажок шлемофона, Козак даже вздрогнула, когда из рации загремел голос Уиттворта. Из слов командира она поняла только одно: приказано продолжать погоню. "Наверное, он не понял, что мексиканцы ушли за реку, в Мексику", – решила Козак. Снова включив рацию, она попыталась объяснить командиру реальную обстановку.

–     Альфа-шесть, говорит Альфа-тридцать шесть. Я думаю, вы не разобрались в ситуации. Прием.

Ответ Козак лишил Стэнли последних остатков самообладания. Сжав микрофон в руке так, будто он хотел его раздавать, капитан взревел еще громче:

–      Говорит Альфа-шесть. Живо поднимайте задницы и догоняйте этих ублюдков. Без них не возвращайтесь. Конец связи.

С этими словами Уиттворт бросил микрофон на сиденье "хамви", круто повернулся и стремительно зашагал прочь, желая на ком-нибудь сорвать свою злость.

Лейтенант Козак все еще пыталась вызвать капитана по рации, когда рядом остановилась "Брэдли" сержанта Риверы. Сняв шлемофон, она крикнула сержанту:

–     Вы слышали, что сказал командир?

Ривера кивнул.

–     Да, слышал. Что будем делать, лейтенант?

–     По-моему, он не понял, что мексиканцы ушли за реку.

Опустив глаза, Ривера задумался, потом с сомнением взглянул на Козак:

–        Как он мог не понять? Ведь все эти полицейские тоже преследовали фургон. А с ними был помощник шерифа. Нет, он наверняка в курсе. Иначе разве он дал бы нам приказ продолжать преследование? А потом, разве в правилах ведения боевых действий ничего не сказано о преследовании противника в критических ситуациях?

"Он прав, – подумала лейтенант Козак. – В правилах боевых действий об этом и впрямь что-то говорится. И если я точно не помню, в чем суть, то уж Уиттворт наверняка помнит. Иначе он не приказал бы нам продолжать погоню". Ни она, ни Ривера почему-то не додумались спросить помощников шерифа, которые только-только пришли в себя от внезапного вторжения двух "Брэдли", есть ли какие-нибудь вести от того человека, который осуществлял связь с капитаном. Вместо этого Козак согласилась с доводами сержанта. Оглядев противоположный берег, она решила поступить так, как приказал ей командир.

–       Сержант Ривера, пусть пехота первого и второго отделений построится на берегу. Будем преследовать их пешком.

Спустившись в машину, Козак взяла винтовку и каску. При этом она велела Тайсону оставаться в машине и держать связь, хоть тот и без нее знал свои обязанности. Как-никак, он – старший сержант, а не "зеленый" новобранец. Иногда он злился, когда лейтенант лезла не в свое дело. Можно подумать, она ему не доверяет и постоянно напоминает, что он должен делать. Хоть Тайсон и знал, что большинство новоиспеченных лейтенантов страдает таким же недостатком, легче от этого не было.

Выбравшись из машины, Козак поспешила к берегу, где Ривера уже строил отделения. Быстро измерив взглядом ширину реки, она решила, что перебраться на другую сторону будет не особо сложно. Из-за летней суши уровень воды упал, и поеере– дине виднелись песчаные отмели, которые облегчат переправу. На мгновение лейтенант задумалась: не оставить ли Риверу с машинами? По идее, так и надо было бы поступить. Во взводах механизированной пехоты взводный сержант обычно оставался с бронетранспортерами, а командир вел пехоту в бой. Но в сложившейся ситуации Козак решила, что будет лучше, если она возьмет Риверу с собой. Машинам ничего не угрожает, а люди будут чувствовать себя в бою увереннее, если с ними будет Ривера, – это она знала наверняка.

Вдруг сердце лейтенанта сжалось. До нее только что дошло, что они вот-вот .вступят в настоящий бой. Они собираются с оружием в руках пересечь государственную границу, преследуя вооруженного противника. И это – не учения, здесь все будет взаправду. Вместо луча лазера полетят настоящие пули. Выйдя на берег, Козак оглядела построившиеся отделения. Все взгляды устремились на нее, и она их выдержала. Правда, поскольку большинство солдат были выше нее ростом, ей пришлось задрать голову. Впрочем, это не имело никакого значения – все ждали ее приказа. Даже Ривера, понимая всю серьезность момента, молчал. Конечно, у него было что сказать солдатам, но заговорить в такую минуту – значило подорвать авторитет командира. "Вот и настал решающий момент, – поняла она, – "момент истины", как пишут в книгах".

Отбросив все сомнения, Козак приказала первому отделению развернуться в шеренгу и следовать за ней. Потом, обратившись к Ривере, велела ему двигаться следом, вместе со вторым отделением, ведя наблюдение. Штаб-сержант Роджер Маупин послушно развернул своих солдат в шереніу, и лейтенант Козак повела их к мексиканскому берегу.