Текст книги "Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса"

Автор книги: Гарднер Дозуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 71 страниц)

Стивен Бакстер
Возвращение на Титан

Стивен Бакстер опубликовал свое первое произведение в «Interzone» в 1987 году и с тех пор постоянно сотрудничает с этим журналом, а также с «Asimov’s Science Fiction», «Science Fiction Age», «Analog», «Zenith», «New Worlds» и другими изданиями. Бакстер – один из самых плодовитых современных фантастов, работающих на передовой линии науки, его проза насыщена необычными новыми идеями, а сюжеты зачастую приобретают поистине невероятный космический масштаб. Первый роман Бакстера «Плот» («Raft») вышел в 1991 году, вскоре за ним последовали «По ту сторону времени» («Timelike Infinity»), «Антилед» («Anti-ice»), «Поток» («Flux») и продолжение «Машины времени» Герберта Уэллса – «Корабли времени» («The Time Ships»), за которое автор был награжден премиями Джона Кэмпбелла и Филипа Дика. Среди других книг Бакстера – романы «Путешествие» («Voyage»), «Титан» («Titan»), «Лунное семя» («Moonseed»), «Мамонт. Книга первая: Серебряный Волос» («Mammoth, Book One: Silverhair»), «Мамонт. Книга вторая: Длинный Клык» («Mammoth: Book Two: Longtusk»), «Мамонт. Книга третья: Ледяные Кости» («Mammoth: Book Three: Icebones»), «Бесконечность времени» («Manifold: Time»), «Бесконечность пространства» («Manifold: Space»), «Эволюция» («Evolution»), «Сросшийся» («Coalescent»), «Ликующий» («Exultant»), «Исключительный» («Transcendent»), «Император» («Emperor»), «Блистательный» («Resplendent»), «Завоеватель» («Conqueror»), «Навигатор» («Navigator»), «Девушка с водородной бомбой» («The H-Bomb Girl»), а также написанные в соавторстве с Артуром Кларком: «Свет иных дней» («The Light of Other Days»), «Око времени» («Time’s Eye») и «Перворожденный» («Firstborn»). Малая проза писателя представлена в сборниках «Вакуумные диаграммы. Рассказы о Ксили» («Vacuum Diagrams: Stories of the Xeelee Sequence»), «Следы» («Traces») и «Охотники Пангеи» («The Hunters of Pangaea»). Отдельным изданием была выпущена повесть «Мэйфлауер‑2» («Mayflower II»), К относительно недавно изданным произведениям можно отнести романы «Ткач» («Weaver»), «Потоп» («Flood»), «Ковчег» («Ark»), «Каменная весна» («Stone Spring»), «Бронзовое лето» («Bronze Summer») и «Железная зима» («Iron Winter»), а также книгу «Наука, „Аватара“» («The Science of Avatar»).

Бакстер написал большой цикл об астронавте Гарри Пуле. Рассказ «Возвращение на Титан» обнажает слабые места героя, в том числе его готовность пойти на все ради успеха.

Пролог
Зонд

Земной корабль пролетал сквозь ледяные кольца.

В течение первой недели, крутясь по орбите вокруг Сатурна, корабль прошел в трехстах тысячах километров от Титана, самого большого спутника планеты. Сенсоры с любопытством смотрели вниз, в непроницаемую мглу атмосферы.

Корабль был слишком тяжел, чтобы лететь напрямую к цели при технологиях того времени, поэтому его полет растянулся на семь лет. Он шел по сложной траектории, используя гравитацию Венеры, Земли и Юпитера. Корабль был примитивен, но вполне подготовлен для исследования Титана. Независимый посадочный модуль, похожий на толстую тарелку диаметром метра в три, крепился сбоку к главному модулю. Автоматическая станция была отключена на протяжении всего межпланетного полета, но теперь зонд наконец-то разбудили и запустили.

Две недели спустя он окунулся в плотную атмосферу Титана.

Большая часть межпланетной скорости растаяла в горниле торможения, и наконец раскрылся главный парашют. Открылись заслонки, выдвинулись штанги, и приборы, находящиеся в миллиарде километров от рук инженера, уставились на Титан. На высоте около полусотни километров постепенно показалась поверхность. Эти первые дразнящие кадры напоминали вид Земли с большой высоты, только окрашенный в угрюмые оттенки красновато-коричневого цвета.

Посадка на ледяное крошево была неторопливой, скорость составляла менее двадцати километров в час.

После стольких лет путешествия миссия зонда на поверхности продолжалась всего несколько минут, прежде чем истощились его внутренние батареи и поток телеметрии оборвался. Еще два часа новости об этом приключении ползли к Земле со скоростью света, к этому времени слабая органическая морось уже забрызгала верхнюю часть корпуса и остатки внутреннего тепла зонда рассеялись окончательно.

А потом (о чем так и не узнали операторы зонда на Земле) похожий на клешню манипулятор сомкнулся на тарелкообразном корпусе «Гюйгенса» и утянул раздавленный зонд под ледяной песок.

Глава первая
Земной космопорт

– С Титаном вечно что-то не так. – Это были первые слова, которые я услышал от Гарри Пула (еще до нашего с ним знакомства), и они ввинтились в мой похмельный мозг не хуже дрели. – Это было совершенно очевидно еще тогда, когда первые примитивные зонды добрались сюда шестнадцать веков назад. – У него был голос, как у пожилого человека лет семидесяти или восьмидесяти, с характерной хрипотцой. – Титан – колыбель целого зверинца всяческой живности, под плотным одеялом атмосферы, но как раз эту атмосферу невозможно воспроизвести.

– Ну, механизм-то достаточно очевиден. Тепловой эффект от метана в атмосфере не дает воздуху охлаждаться и вымерзать. – Эти слова произнес уже другой голос, скрипучий и немного мрачный, – голос человека, который относится к себе слишком серьезно. Голос показался мне знакомым. – Солнечный свет запускает реакции с метаном, в результате чего в стратосфере образуются сложные углеводороды…

– Но, сынок, откуда же этот метан берется? – с нажимом возразил Гарри Пул. – Он ведь расходуется на те самые реакции образования стратосферных углеводородов. И он должен был исчезнуть за несколько миллионов лет, максимум за десять. Так что же восполняет запас метана?

В тот момент меня абсолютно не волновала проблема метана на крупнейшем спутнике Сатурна, несмотря даже на то, что она, по-видимому, была основной точкой приложения моей карьеры. Туман в моей голове, который был гуще, чем толиновая[69]69
  Толины – органические вещества, линии поглощения которых обнаружены в спектрах многих ледяных тел внешней Солнечной системы.


[Закрыть] мгла на Титане, постепенно рассеивался, и я наконец стал ощущать свое тело: оно болело в самых неожиданных местах, а я лежал ничком на чем-то вроде кушетки.

– Может, это результат какого-то геологического процесса? – прозвучал звонкий женский голос. – Или же эта экосистема – некий процесс планетарного масштаба, который поддерживает концентрацию метана. Два самых очевидных варианта.

– Конечно, Мириам, – согласился Гарри Пул. – Или то, или другое. Это было ясно с тех пор, как земляне обнаружили наличие метана на Титане. Но никто ведь не знает наверняка! Да, за прошедшие столетия там побывало несколько зондов, но никто не воспринимал Титан достаточно серьезно, чтобы выяснить все как следует. Всегда находились другие, более легкие, объекты для исследования и колонизации. Марс например, или ледяные луны. На Титан ведь до сих пор не ступала нога человека!

– Но это же вполне реальные проблемы, – произнес третий мужской голос. – С потерей тепла в таком холодном воздухе бороться было слишком дорого, Гарри. И слишком рискованно…

– Не в этом дело. Никому просто не хватило воображения, чтобы увидеть потенциал Титана. Вот в чем реальная проблема. А теперь мы связаны по рукам и ногам этими проклятыми законами о невмешательстве.

– И ты считаешь, что нам обязательно нужно это выяснить, – произнес скрипучий голос.

– Нам нужен Титан, сынок, – ответил Гарри Пул. – Только в этом я вижу единственную надежду на то, чтобы наша червоточина стала самоокупаемой. Титан является – должен являться – ключом для освоения Сатурна и всей внешней системы. Мы должны найти доказательства, что законы о невмешательстве там неприменимы, – а затем мы сможем перебраться туда и начать его осваивать. Вот о чем речь.

– И ты считаешь, это ничтожество подходит на роль такого ключа? – произнесла женщина.

– Ну, поскольку он куратор по невмешательству в разумную жизнь, а при этом еще и жулик, то да, я именно так и считаю…

Когда в моем присутствии бросаются словами «жалкий» или «жулик», обычно речь идет о Джовике Эмри, то есть обо мне. Я решил, что пришла пора открыть глаза. Над моей головой раскинулся какой-то стеклянный купол, а за ним я увидел кусок голубого неба. Я узнал вид на Землю из космоса. И там виднелось кое-что еще: скульптура из ярко-голубых нитей, летящая над взъерошенным одеялом облачности.

– О, смотрите, – произнесла женщина. – Ожил.

Я потянулся, покрутился туда-сюда и сел. Тело было одеревеневшим и тяжелым, вдобавок я ощущал странную боль в шее сзади, чуть ниже черепа. Я обвел взглядом своих похитителей. Их было четверо – трое мужчин и женщина, и они смотрели на меня с ироничным презрением. Что ж, мне не впервой оказываться в состоянии мучительного похмелья, очнувшись неведомо где в компании незнакомцев. Обычно я быстро прихожу в себя. Я был настолько молод и настолько здоров, насколько позволяли финансы: мне было около сорока, но я был в наилучшей форме, АС-сохраненной в возрасте двадцати трех лет.

Мы сидели на кушетках в центре заставленной разными вещами круглой палубы под поцарапанным куполом. Значит, я нахожусь в ВЕТ-корабле, стандартном межпланетном транспорте, хотя корабль явно не вчера построен. Я много раз летал на таких к Сатурну и обратно. Сквозь прозрачный купол я видел еще несколько ярко-голубых каркасов, дрейфующих на фоне земли. Они имели форму тетраэдра с едва различимыми гранями и были похожи на мыльные пузыри, которые вспыхивали золотом, прежде чем исчезнуть. Это были устья червоточин – кротовьих ходов в пространстве-времени, а золотые отблески на самом деле являлись окнами в другие миры.

Я понял наконец, где нахожусь.

– Это космопорт Земли.

Горло у меня было сухим, как пыльная лунная пустошь, но я старался говорить уверенно.

– Что ж, насчет этого ты прав, – сказал тот, который прежде вел разговор. Но голос семидесятилетнего старика, как ни смешно, исходил от парня лет двадцати пяти, блондина с голубыми глазами, – гладенького примера Анти-Старения. Двум другим мужчинам на вид было около шестидесяти, но при нынешних достижениях АС их реальный возраст угадать было трудно. Женщина оказалась высокой, с коротко подстриженными волосами, в рабочем комбинезоне. На вид ей можно было дать лет сорок пять.

Юный пожилой человек заговорил снова:

– Меня зовут Гарри Пул. Добро пожаловать на борт «Краба», это корабль моего сына…

– Добро пожаловать? Вы меня чем-то напичкали и притащили сюда…

Один из шестидесятилетних – тот, с хрипотцой, – рассмеялся:

– О, пичкать тебя не было нужды, ты сам нализался до отключки.

– Вы, очевидно, знаете, кто я… А я, кажется, знаю вас. – Я присмотрелся. – Вы ведь Майкл Пул? Инженер червоточин?

Тот смерил меня взглядом и обратился к блондину:

– Гарри, у меня такое чувство, что мы совершаем огромную ошибку, намереваясь иметь дело с этим типом.

Гарри ухмыльнулся, разглядывая меня.

– Не торопись, сынок. Ты всегда был идеалистом. Ты не привык работать с такими людьми. А я привык. Мы получим от него все, что нам нужно.

Я повернулся к нему.

– Гарри Пул, вы отец Майкла, так ведь? – Я рассмеялся. – Отец, который так себя омолодил, что выглядит младше сына. Какая пошлость. И да, Гарри, вам обязательно надо что-нибудь сделать с вашим голосом.

– Я согласен с Майклом, Гарри, – заявил третий. – Мы не можем работать с этим клоуном.

Он был полноват, с озабоченным морщинистым лицом. Я решил про себя, что это сотрудник корпорации, который состарился, делая богатым кого-то другого, – например Майкла Пула и его отца.

Я легко и беззаботно улыбнулся.

– А вы кто?

– Билл Дзик. И я буду сотрудничать с тобой, если мы-таки совершим наш запланированный прыжок к Титану. Но не могу сказать, что эта идея мне по вкусу.

В этот момент я впервые услышал об их затее посетить Титан. Что ж, чего бы они от меня ни хотели, я был уже сыт по горло системой Сатурна, этой адской дырой, и не намеревался возвращаться туда снова. Бывали у меня ситуации и похуже, а сейчас надо просто выиграть время и дождаться подходящего момента для бегства. Я потер виски.

– Билл – могу я называть тебя Биллом? Не мог бы ты принести мне кофе?

– Не искушай судьбу, – прорычал он в ответ.

– Тогда скажите хотя бы, зачем вы меня похитили.

– Ну, это просто, – ответил Гарри. – Мы хотим, чтобы ты доставил нас на Титан.

Гарри щелкнул пальцами, и перед нами замерцало изображение Титана в Виртуале: покрытый шрамами апельсин, вращающийся во мраке. Рядом с ним Сатурн – бледно-желтый полумесяц с огромными кольцами, вокруг него маленькими фонариками кружились луны. А на орбите чуть выше плоскости колец поблескивал крохотный тетраэдр – выход из червоточины Майкла Пула. Гиперпространственная дорога, путь к Сатурну и всем его чудесам. Доступ, которым, похоже, очень редко пользовались.

– Вообще-то это незаконно, – отметил я.

– Знаю. Поэтому именно ты нам и нужен.

Он холодно улыбнулся, скривив свое абсурдно юное лицо.

Глава вторая
Финансы

– Если вам тут нужен эксперт по Титану, – заявил я, – можете искать дальше.

– Ты ведь куратор, – напомнила Мириам, не скрывая своего недоверия и отвращения. – Ты работаешь на внутрисистемную комиссию по надзору за соблюдением законов о разумных существах. И именно ты отвечаешь за Титан!

– Только я его не выбирал, – буркнул я. – Слушайте, раз вы, очевидно, выбрали именно меня, то должны кое-что знать о моем прошлом. Легкой карьеры у меня не было. Моя учеба в университете, куда я поступил на деньги своих родных, состояла из пьяных дебошей, сексуальных эскапад, мелкого воровства и вандализма. По молодости я не задерживался ни на одной работе, которую мне подыскивала семья, – в основном из-за того, что обычно спасался бегством от очередной жертвы моих выходок.

– И в конечном итоге тебя приговорили к редактированию, – подытожил Гарри.

Если бы власти добились своего, то содержимое моего многострадального мозга было бы загружено на внешний носитель, все воспоминания отредактированы, антисоциальные импульсы «перепрограммированы», а остаток залит обратно. Всю мою личность подвергли бы перезагрузке.

– Для меня это было равносильно смерти. Я перестал бы быть самим собой. Отец пожалел меня…

– И выкупил, – подхватил Дзик. – А затем устроил тебя на работу в комиссию по разумным существам. Настоящая синекура.

Я посмотрел на мрачные цвета Титана.

– Вообще-то это убогая должность. Но на ней все-таки как-то платят, и никого особо не волнует, если ты что-либо выкинешь, – в разумных пределах. Я всего лишь пару раз бывал на Сатурне и на орбите Титана. Работа это по большей части административная, все распоряжения поступают с Земли. Я за нее держался руками и ногами. Ну, просто выбора у меня особо не было.

Майкл Пул уставился на меня так, словно я был мелким вредителем, прокравшимся в одну из его чудесных межпланетных установок.

– Вот это и вечная проблема с надзорными агентствами вроде твоего. Я даже могу согласиться с вашими целями. Но занимаются этим сплошь лодыри – бездельники, как и ты. Никого не интересует реальный результат, а ваша контора только путается под ногами у предпринимателей.

Я поймал себя на том, что этот человек мне решительно не нравится. И еще я не выношу, когда мне читают нотации.

– Я никому ничего плохого не сделал, – огрызнулся я. – Во всяком случае, ничего сильно плохого. В отличие от вас, Пул, с вашими грандиозными планами по переделке всей системы ради личной прибыли.

Майкл собрался было парировать, но Гарри поднял руку.

– Давайте не будем ввязываться в дискуссию. И он прав, в конце концов. Здесь предмет спора – прибыль или ее отсутствие. А что касается тебя, Джовик, даже в этой затерянной в космосе дыре ты все еще умудряешься проворачивать свои любимые махинации. Я не прав?

Я из осторожности промолчал. Сперва надо было выяснить, что ему уже известно.

Гарри показал на виртуальную проекцию Титана.

– Смотрите, Титан кишит жизнью. Это основное заключение той кучи зондов, что столько лет болтались на орбите, и тех, которые пробили плотную атмосферу и ползали по поверхности или копались в ледяном песке. Но наличие жизни само по себе ничего не значит. Вся Солнечная система полна жизни – она расцветает повсюду, на отбитых столкновениями астероидах и даже на глыбах льда. Жизнь – обычное явление во вселенной. Вопрос в невмешательстве. А невмешательство сдерживает прогресс.

– Такое с нами уже случалось, – обратился ко мне Майкл Пул. – В смысле, с консорциумом по развитию, который я возглавляю. Мы установили интерфейс червоточины на объекте из пояса Койпера под названием Печеная Аляска, на внешнем краю Солнечной системы. Нашей целью было использовать лед в качестве реакционной массы для заправки кораблей с ВЕТ-двигателями. Ну и в итоге мы обнаружили там жизнь, а вскоре идентифицировали ее разумность. Ксенобиологи назвали ее «Лес Предков». Проект был остановлен, а нам пришлось эвакуироваться…

– Учитывая обстоятельства, которые привели меня сюда, – прервал его я, – не стану напрягаться и изображать интерес к вашим военным историям.

– Хорошо, – сказал Гарри. – Но ты же видишь, в чем проблема с Титаном. Пойми, мы хотим открыть его для развития. Это фабрика углеводородов и органики, а также экзотических форм жизни, часть которых как минимум родственна нашей. Мы можем создать пригодный для дыхания воздух из атмосферного азота и кислорода, добытого из водяного льда. Из метана и органики можно делать пластик, топливо и даже пищу. Титан должен стать стартовой площадкой для освоения пространств за пределами Солнечной, и даже для полетов к звездам. По меньшей мере это единственная разумная причина, по которой кому-либо захочется посетить Сатурн. Но нам не позволят осваивать Титан, если там есть разумная жизнь. А наша проблема в том, что никто еще не установил, что ее там нет.

Я начал понимать, о чем речь.

– Значит, вы хотите устроить быстренькую подленькую экспедицию, нарушив все аспекты планетарной защиты в законе о разумных существах, чтобы доказать, что там нет разумной жизни, – и получить разрешение на доставку строительной техники на Титан. Правильно? – Тут я увидел, как Дзик, Мириам и Майкл Пул раздосадованно переглянулись. Ага, значит, у них есть разногласия по поводу моральной стороны этой затеи, и это та трещинка, в которую я могу вбить клин. – Чего ради вам так рисковать?

И они мне рассказали. Это была целая сага о межпланетных амбициях. Но в конце концов, как всегда в подобных случаях, все упиралось в деньги – или в их отсутствие.

Глава третья
Переговоры

– Ты знаешь, как делается наш бизнес, Джовик, – сказал Гарри Пул. – Оборудуя червоточины, мы прокладываем маршруты для быстрых перемещений по всей Солнечной системе, а это открывает нам доступ к целой куче планет для колонизации и развития. Но у нас есть и куда более амбициозные проекты.

– Какие? Звездолеты?

– И не только, – ответил Пул. – Несколько десятилетий мы работаем над экспериментальным кораблем, который строится на орбите Юпитера…

И он рассказал о своем драгоценном «Коши». Протащив портал червоточины по кругу диаметром в несколько световых лет, ВЕТ-корабль «Коши» создаст мост-червоточину – но этот мост проложит путь не через пространство, а через пятнадцать столетий в будущее. Таким образом, соединив уже обитаемые и освоенные человечеством планеты системой червоточин воедино, Майкл Пул теперь надеялся создать перемычку между прошлым и будущим. Я взглянул на него по-новому: с уважением и отчасти со страхом. Этот человек либо гений, либо безумец.

– Но для финансирования этих идей вам нужны деньги, – сказал я.

– Джовик, – сказал Гарри, – ты должен понимать, что мегаинженерный бизнес вроде нашего пожирает безумное количество денег. Так повелось еще с тех пор, как в девятнадцатом веке стали прокладывать первые железные дороги. Каждый новый проект мы финансируем за счет прибыли от предыдущих, а также из новых инвестиций – но эти инвестиции напрямую зависят от успеха прежних схем.

– А-а, и вот тут вы споткнулись. Да? И все теперь завязано на Сатурне.

Гарри вздохнул:

– Транзит на Сатурн был следующим логическим шагом. Но проблема в том, что в нем никто не заинтересован! Сатурн напрочь теряется на фоне Юпитера! У Сатурна есть ледяные луны – но их множество и на орбитах вокруг Юпитера. Атмосферу Сатурна можно использовать для добычи полезных веществ – но и атмосферу Юпитера тоже, при этом он вдвое ближе к Земле.

– И еще у Сатурна, в отличие от Юпитера, нет мощного энергетического поля, откуда мы черпаем энергию на создание «Коши», – добавила Мириам.

– Как интересно! – притворно восхитился я. – Так вы, значит, тоже инженер?

– Физик, – смущенно ответила она.

Мириам сидела возле Майкла, но чуть поодаль. Интересно, нет ли у них каких-то личных отношений.

– Суть в том, – пояснил Гарри, – что у Сатурна нет ничего, что привлекало бы туда людей, – поэтому никто и не хочет пользоваться нашим недешевым каналом-червоточиной. Нет ничего, за исключением…

– Титана, – вставил я.

– И если мы не можем попасть туда легально, нам нужен человек, который взломает протоколы безопасности и доставит нас на поверхность.

– Поэтому вы обратились ко мне.

– Как к последнему средству, – с отвращением произнес Билл Дзик.

– Мы пробовали уговорить твоих коллег, – сказала Мириам. – Все отказались.

– Что ж, это типично для кучки формалистов.

Гарри, как всегда дипломатично, улыбнулся мне:

– Поэтому нам придется обойти несколько крючкотворных правил, но ты должен увидеть перспективу, приятель, и благую цель, ради чего все это. А для тебя, Джовик, это шанс вернуться на Титан. Тебе, считай, улыбнулась фортуна…

– Тогда вопрос: а что я буду с этого иметь? Вы ведь в курсе, что я уже был на грани редактирования мозга. Так ради чего я должен рисковать, помогая вам на этот раз?

– Потому что в случае отказа тебя гарантированно ждет перезагрузка мозгов, – ответил Гарри.

Ясно, вот мы и перешли к грязным приемчикам. Гарри взял переговоры в свои руки – он явно возглавлял этот маленький заговор, предоставив прочим инженеришкам заниматься моральными терзаниями.

– Мы знаем о твоих побочных доходах.

– Каких еще доходах? – У меня появилось нехорошее предчувствие…

И он вывел все на дисплей Виртуала. Я увидел, как один из моих перенастроенных зондов вонзается в плотную атмосферу Титана. Серебристая игла четко выделялась на фоне мрачных облаков органики. Теоретически зонд должен был выполнить рутинный мониторинг, но реальная цель у него была совершенно иная.

Сразу под поверхностью на Титане можно найти полости с жидкой водой, обычно под озерным льдом в кратерах. Температура там поддерживается остаточным теплом после ударов, породивших эти кратеры. Изображение показало, как спускаемый модуль зонда пробил ледяной панцирь одного из таких озер и нырнул в воду. Гарри включил перемотку, и мы увидели, как модуль выбрался из озера и набрал высоту, направляясь на базу моих коллег на Энцеладе.

– Ты брал в озерах образцы подледной жизни, – сурово произнес Гарри. – И продавал результаты.

Я пожал плечами: не было смысла отрицать очевидное.

– Полагаю, основные факты вам известны. Местные формы жизни состоят в родстве с земными, но в очень отдаленном. Другой набор аминокислот или что-то еще… я не знаю. Даже микроскопические образцы ценятся среди биохимиков на вес золота, потому что это новый набор инструментов для создания синтетических лекарств и всяких генетических манипуляций. – Я понимал, что у меня есть только один выход из этой ситуации. – Вам будет непросто найти доказательства. К настоящему времени даже следов наших зондов на поверхности не осталось.

Это действительно было так. Среди многочисленных и плохо изученных загадок Титана был тот факт, что оказавшиеся на его поверхности зонды быстро выходили из строя и исчезали – вероятно, в результате каких-то геологических процессов.

Гарри отнесся к моим словам с тем презрением, которого они заслуживали.

– У нас есть полные записи. Фотографии. Образцы материалов, которые ты украл на Титане. Даже заверенные показания одного из твоих партнеров.

– Чьи? – вскинулся я. Но, конечно же, это не имело значения.

– Суть в том, что такие действия абсолютно незаконны, – снисходительно продолжил Гарри. – Причем совершал их ты, куратор, в чьи обязанности как раз входит предотвращение подобных преступлений. Если об этом узнают твои боссы, тебя без проволочек отдадут под суд, приятель.

– Так, значит? Шантаж? – Я очень постарался, чтобы это прозвучало максимально презрительно… Это сработало: Майкл, Мириам и Билл отвели взгляды. Но Гарри все было как с гуся вода.

– Я бы назвал это иначе. Но по сути да, так и есть. И что ты выбираешь? Ты с нами? Ты доставишь нас на Титан?

Я еще не был готов сдаться. Я резко встал, и они, к моему удовлетворению, отпрянули.

– Дайте хотя бы время подумать. Вы мне даже кофе не предложили.

Майкл взглянул на Гарри, тот показал на диспенсер возле моей кушетки.

– Налей отсюда.

Здесь были и другие раздатчики. Почему именно из этого? Я отмахнулся от этого вопроса и подошел к диспенсеру. По команде тот налил кружку какой-то жидкости – пахла она как кофе. Я с благодарностью сделал большой глоток и подошел к прозрачной стенке купола.

– Стой! – рявкнул Майкл.

– Я просто хотел полюбоваться видом.

– Ладно, но только ни к чему не прикасайся, – разрешила Мириам. – Иди по этой желтой дорожке.

– Не прикасайся? – ухмыльнулся я. – Я что, заразный? – Я не совсем понимал, что происходит, но не мешало бы прощупать почву: что там у них на уме… – Пожалуйста, пройдитесь со мной – покажете, что вы имели в виду.

Мириам секунду помедлила, затем, с выражением глубокой неприязни, поднялась со своего места. Она оказалась выше меня ростом, с гибким и крепким на вид телом.

Мы пересекли жилой купол – полусферу в сотню метров диаметром. Кушетки, панели управления, пункты ввода и получения информации теснились в центре купола. Остальная зона с прозрачным полом делилась невысокими перегородками на лаборатории, кухню, спальную зону и душевую. На мой взгляд, обстановка выглядела педантично простой и функциональной. Это был корабль человека, который жил для работы, и только для нее. Если был корабль Майкла Пула, то он представлял довольно безрадостный его портрет.

Мы подошли к выпуклой стене. Глянув вниз, я увидел хребет корабля – сложную опору длиной около двух километров, ведущую к глыбе астероидного льда, которая использовалась в качестве рабочего тела для модуля ВЕТ-двигателя. А вокруг нас кружились как снег интерфейсы червоточин – огромные врата, через которые лился бесконечный поток кораблей, курсирующих внутри Солнечной системы.

– Прямо-таки воплощение мечты вашего любовника, – сказал я стоящей рядом Мириам.

– Майкл мне не любовник, – отрезала она. Электрически-голубой отсвет червоточин освещал ее скулы.

– Я даже не знаю, как вас зовут, – сказал я.

– Берг, – неохотно произнесла она. – Мириам Берг.

– Можете мне не верить, но я не преступник. Я не герой, и притворяться им не собираюсь. Я просто хочу как-то прожить свою жизнь, а также получить от этого процесса немного удовольствия. Мне здесь не место, да и вам тоже.

Я коснулся ее плеча. Физический контакт может пробить ее сдержанность.

Но мои пальцы прошли сквозь ее тело, рассыпавшись на дымку из пикселей, пока не вышли с другой стороны и не соединились заново. Я ощутил лишь мимолетную боль в голове.

Я уставился на Мириам Берг.

– Что вы со мной сделали?

– Мне очень жаль, – печально проговорила она.

Я опять сидел на кушетке – моей кушетке, такой же виртуальной проекции, как и я. Она была единственным предметом мебели в куполе, сквозь который я не провалился бы. Я потягивал кофе, налитый из моего виртуального диспенсера – единственного, к которому я мог прикоснуться.

Понятное дело, эту затею придумал Гарри Пул. «Для подстраховки, если вдруг выкручивания рук из-за твоей кражи образцов с Титана окажется недостаточно».

– Я просто виртуальная копия, – констатировал я.

– Строго говоря, резервная копия личности…

Я слышал о таких копиях, но они мне были не по карману, к тому же не очень-то я о них и мечтал. Перед тем как предпринять что-либо опасное, можно было загрузить копию своей личности в надежное хранилище. Если человек калечился или даже погибал, то резервную копию загружали в восстановленное тело или специально выращенный клон. А можно было и дальше жить в какой-нибудь виртуальной среде. Человек при этом терял все воспоминания о том, что происходило после создания резервной копии, но лучше так, чем смерть… В теории. По моему же мнению, это была просто прихоть богачей: можно было встретить виртуальные копии на похоронах своих оригиналов, где они беззастенчиво упивались эмоциями присутствующих.

Кроме того, копия никогда не сможет быть тобой – тем, который умер. Только копия может жить дальше. Теперь эта мысль начала приводить меня в ужас. Я не дурак, и с воображением у меня все более чем в порядке.

Гарри наблюдал, как я осваиваюсь с этой новостью.

– А что со мной? – выдавил я. – С оригиналом. Я умер?

– Нет. Оригинал лежит в трюме, в анабиозе. Мы сделали копию, когда ты был уже без сознания.

Его слова объясняли боль в шее: так они подключились к моей нервной системе. Я встал и принялся расхаживать по помещению.

– А если я откажусь вам помогать? Вы шайка мошенников и лицемеров, но я не могу поверить, что вы при этом хладнокровные убийцы.

Майкл хотел было ответить, но Гарри остановил его, подняв руку.

– Послушай, совсем не обязательно доводить дело до точки невозврата. Если ты согласишься работать с нами, то ты, виртуальный ты, будешь загружен обратно в исходное тело. И сохранишь при этом все воспоминания.

– Но это уже буду не я. – Во мне начала закипать ярость. – В смысле, та копия, что здесь сидит. Я‑то перестану существовать – как не существовал два часа назад, прежде чем вы меня активировали. – Это была еще одна странная и пугающая мысль. – Мне придется умереть! В любом варианте, даже в том случае, если я стану сотрудничать. Отличную сделку вы мне предлагаете. Идите вы в Лету! Если вы всяко собираетесь убить меня, то я уж как-нибудь найду способ навредить вам. Я проникну в ваши системы, как вирус. Вы не можете меня контролировать.

– Почему же? Я могу.

Гарри щелкнул пальцами.

И все мгновенно изменилось. Все четверо стояли возле кушетки Гарри, самой дальней от меня. Прежде я стоял, а теперь я сидел. Взглянув через прозрачный купол, я увидел, что мы теперь на ночной стороне Земли.

– Как долго? – прошептал я.

– Двадцать минут, – небрежно бросил Гарри. – Разумеется, я могу тебя контролировать. У тебя есть выключатель. Так что ты выбираешь? Окончательное уничтожение всех твоих копий или жизнь как воспоминание в теле оригинала?