Текст книги "Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса"

Автор книги: Гарднер Дозуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 71 страниц)

Он вышел и тихонько прикрыл за собой дверь.

Мне не надо было долго раздумывать. Браз был прав.

Перед тем как отправиться на Секу, я изучил все доступные материалы о войне. Один тот факт, что их оказалось на удивление мало, должен был меня насторожить, но я рассчитывал, что узнаю недостающие подробности на месте. Что ж, мое желание сбылось. Что и говорить, приятно иметь возможность путешествовать от звезды к звезде, собирая экзотические воспоминания, вот только возвращаться на Землю все равно придется.

Рано или поздно, но придется.

И если эти воспоминания окажутся неприятными или просто неудобными, Конфедерация снова найдет способ их подправить.

Стивен Попкес
Джекки и ее мальчик

Стивен Попкес начал публиковаться в 1985 году и в последующие годы написал ряд довольно заметных рассказов для «Asimov’s Science Fiction», «Sci Fiction», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Realms of Fantasy», «Science Fiction Age», «Full Spectrum», «Tomorrow», «The Twilight Zone Magazine», «Night Cry» и других изданий. В 1987 году вышел в свет первый роман автора «Высадка Калибана» («Caliban Landing»), а в 1991 году – роман «Медленное свечение» («Slow Lighting»), написанный на основе популярной повести «Яйцо» («The Egg»), Попкес также принимал участие в работе Кембриджского писательского семинара, занимавшегося подготовкой научно-фантастических сценариев о будущем Бостона и Массачусетса. В 1994 году эти произведения были выпущены в антологии «Бостон будущего» («Future Boston»), куда вошли несколько работ Попкеса. Писатель живет с семьей в Хопкинтоне, штат Массачусетс. Работает в компании, специализирующейся на авиационном приборостроении. В конце 1990‑х и начале 2000‑х годов Попкес хранил молчание, но несколько лет назад вернулся к написанию первоклассных рассказов, один из которых представлен вашему вниманию ниже: постапокалиптическая, но при этом оптимистическая история, повествующая о том, что даже в мире после катастрофы человек, постаравшись, может найти свое место.

Часть первая

Майкл влюбился в нее, как только увидел.

Длиннозадые захватили контроль над воротами зоопарка Сент-Луиса, вытеснив банду Самородного Фила. Боб Лондонский убил Самородного Фила в поединке и съел. Потому и власть переменилась. Смотрители не возражали – лишь бы не покушались на территорию зоопарка. И Длиннозадые поджидали снаружи, чтобы схватить всякого, кто входил или выходил. Им оставалось только ждать. Людей постоянно привлекало зрелище ходячих бифштексов, вроде бы ничем не защищенных от съедения, если не считать сотни футов пустого воздуха и невидимого и смертельного автоматического оружия. Люди приходили просто посмотреть и пооблизываться.

Майкл понимал, чего дожидаются Длиннозадые. Он тайно наблюдал за ними с неделю, прячась в таких местах, куда взрослые не могли пролезть, и не оставляя следов, которые они могли бы заметить. Несколько дней назад Длиннозадые поймали женщину, прошлой ночью – мужчину. Женщину они до сих пор передавали по кругу. То, что осталось от мужчины, крутилось на вертеле. Он принюхался. Запах угля смешивался с чем-то похожим на аромат кленового сиропа. Трупные грибы в стадии плодового тела. Где-то неподалеку росла колония грибов, которые вчера были человеком. Интересно, это пахнет кто-то, кто испортился раньше, чем до него добрались Длиннозадые, или же это последние, несъедобные, остатки мужчины на вертеле? К утру на том месте, где лежало мясо, останется всего лишь небольшая кучка земли.

Темным весенним утром, когда ворота только-только открылись, один из часовых еще спал. Майкл крепко прижал рюкзак к груди, чтобы тот не громыхнул. Часовой во сне вздрогнул. В какой-то миг Майкл подумал, что придется подобрать кирпич и убить часового, пока тот не проснулся. Но стражник лишь перевернулся на другой бок, и Майкл проскользнул мимо него незамеченным. Ему здорово повезло. Если Длиннозадые бесились от чего-то сильнее, чем от мяса, так это от жажды мести.

Он не выходил на открытые места и после того, как миновал ворота. Если Длиннозадые узнают, что он внутри, то к закрытию, когда Смотрители выгоняют всех за ворота, будут наготове. Майкл никогда не бывал в зоопарке, но надеялся, что ребенок отыщет там укромные места, чтобы спрятаться. В зоопарке было безопасно, за воротами зоопарка – нет. Да, все очень просто.

И вот теперь он скорчился в кустах перед ее вольером на площадке для посетителей, скрытый от глаз Смотрителей, и высматривал укромное местечко.

Она вышла из загона: огромные круглые уши, тяжелые ноги, мудрые глаза и длинный хобот. Когда она спустилась к воде, Майкл затаил дыхание и постарался сделаться таким маленьким, каким только может сделаться одиннадцатилетний мальчик. Может быть, она не заметит его.

Кроме слонихи, Майкл никого не увидел. Загон и вольер одного из последних животных в зоопарке – худшее место, чтобы спрятаться. Его тут же найдут. Вероятно, прятаться там пытались все без исключения. Но все равно, когда слониха скрылась из виду, уходя вниз по склону холма, Майкл перемахнул через забор и беззвучно помчался к вольеру: рюкзак колотил по спине, лишая равновесия, пули в любой миг могли превратить его в кровавое месиво.

Оказавшись внутри, он наскоро огляделся и увидел над бетонным полом галерею, забитую сеном. Он вскарабкался по лестнице и зарылся в него. Сено протыкало рубашку и штаны, щекотало ноги сквозь дырки в башмаках. Он осторожно нащупал сквозь ткань рюкзака свой блокнот. Тот был на месте.

– Я тебя вижу, – раздался снизу женский голос.

Майкл окаменел. Что есть силы вцепился в рюкзак.

Рядом с ним что-то зашлепало, расшвыривая тюки сена. Свет с потолка хлынул прямо на мальчика.

Это оказалась слониха.

– Наверху тебе не спрятаться, – сказала она.

Майкл перегнулся через край галереи.

– Это ты сказала?

– Убирайся из моего загона.

Она взмахнула хоботом и схватила его за ногу, стаскивая с галереи.

– Держи его, Джекки! – раздался голос из стены.

Джекки держала его над землей.

– Это твой промах, Ральф. Его тело должно висеть снаружи на ограде.

Она поднесла мальчика поближе к глазам, и Майкл понял, что она хочет размозжить его о бетонный пол.

– Не надо, – прошептал он.

– Все мы ошибаемся, – снова сказала стена.

– Мне вышвырнуть его или наступить? Это, между прочим, твоя работа, а не моя.

– Отпусти его. Может быть, он нам пригодится.

Пауза затянулась. Майкл, не отрываясь, смотрел на нее. От страха он почти не дышал. Но и не мог отвести глаз от слонихи, которая была здесь, так близко, прямо перед ним.

Медленно и неохотно она опустила его на землю.

– Как скажешь.

С улицы в вольер вдвинулась семифутовая металлическая конструкция – Смотритель зоопарка. Три металлических руки с камерами, вмонтированными в дула пулеметов, по очереди обследовали и Джекки, и Майкла.

– Ступай за мной. – На этот раз голос шел от робота.

Майкл еще секунду смотрел на Джекки. Она презрительно фыркнула и развернулась, чтобы выйти из загона.

Майкл медленно двинулся за Смотрителем, глядя, как удаляется Джекки.

– Разве слоны разговаривают?

– Этот разговаривает, – ответил Смотритель.

– Ух ты! – выдохнул Майкл.

– Открой свой рюкзак, – приказал Смотритель.

Майкл уставился в пулеметное дуло-камеру. Он подозревал, что бежать уже слишком поздно. Раскрыл рюкзак и вывалил на пол его содержимое.

Смотритель рассортировал его пожитки.

– Хлеб. Две банки тунца. Блокнот. Несколько ручек. – Объектив камеры, уставившейся на него, зажужжал, вытягиваясь, наезжая.

– Это твое? Ты умеешь читать и писать?

– Да.

– Забери свои вещи. Можешь звать меня Ральфом, как зовет она, – сказал Смотритель, выводя его из кабинета.

– Почему я до сих пор жив?

– Я стараюсь не убивать детей без крайней необходимости. Я способен сознательно ограничивать собственную власть. – Он на мгновение умолк. – В отсутствие директора я несу ответственность за судьбу зоопарка.

Майкл кивнул. Окинул взглядом кабинет. Он до сих пор не мог прийти в себя от потрясения, повидав настоящего, живого слона. То, что слон говорящий, казалось всего лишь еще одним, дополнительным, чудом.

Смотритель остался за порогом кабинета, и его голос снова зазвучал с потолка.

– Сядь, пожалуйста.

Майкл сел.

– А как вам удалось сохранить освещение? Теперь все стоит темное, кроме зоопарка и собора.

– Я пока еще в состоянии договориться с электрической компанией. Немногие могут гарантировать пожарную безопасность.

Майкл понятия не имел, о чем это вещает голос.

– Здесь тепло, – сказал он наудачу.

– Вместе со светом дается и тепло. Кстати, как тебя зовут?

– Майкл. Майкл Рипли.

– Сколько тебе лет?

Майкл снова оглядел кабинет.

– Кажется, одиннадцать.

– Точно не знаешь?

Майкл помотал головой.

– Я точно знаю, что мне было шесть, когда умерли родители. Меня взял к себе дядя Нед. Я прожил с ним еще пять лет. Несколько месяцев назад его убили Длиннозадые.

– Больше у тебя не осталось родственников?

Майкл пожал плечами и ничего не ответил.

– Где ты живешь?

Внимание Майкла переключилось на Смотрителя, и мальчик с опаской окинул взглядом потолок.

– Просто болтаюсь по парку.

– И тебе негде остановиться?

– Нет.

– А ты не хотел бы остаться здесь?

Майкл снова окинул комнату взглядом. Здесь тепло. Здесь явно полно еды. Никого из бандитов на территорию не пускают. Вопрос: откуда берется корм для животных? Почему по ночам сюда никому нет входа? Может, его как раз хотят включить в звериный рацион?

– Пожалуй, хотел бы, – проговорил он медленно.

– Отлично. Ты принят.

– Что?

– Будешь называть меня Ральфом, как я уже говорил. А я буду звать тебя Майклом, за исключением особых случаев, когда буду обращаться к тебе «помощник директора». Тебе все понятно?

Майкл уставился на потолок.

– А что мне нужно делать?

Дорогая мамочка!

Я нашел работу. Буду помогать ухаживать за сланихой. Ее зовут Джекки. С ней не очень-то весело, но она все равно мне нравица. Может, я тоже ей понравлюсь, когда она меня узнает получше. Она сланиха!!! Я никогда еще не видел таких. Только в книжках, которые ты мне читала. Я работаю в зоопарке. Наверное, ты и не думала, что я когда-нибудь буду работать в зоопарке. Животных почти не осталось. Но есть сланиха и носорог. Змей нет. Тут куда лучше, чем спать в мусорных баках. Да и от винтовки мусорный бак почти не защищает. Я скучаю по тебе и ПАПЕ. Но по дяде Неду я не очень скучаю. Хотя, скучаю по квартире. С любовью,

Майк

Он выгребал из стойла навоз, когда вошла Джекки. Остановилась и посмотрела на него.

– Что это ты делаешь?

Майкл выпрямился. Попытался улыбнуться ей.

– Работаю. Ральф меня нанял.

– Для чего?

Майкл огляделся по сторонам.

– Не знаю. Мне показалось, что нужно делать вот это.

Джекки секунду молчала.

– Пусть этим занимаются Смотрители. Идем со мной.

Он пошел с ней к выходу из загона.

– Начнем с первого кабинета слева. Ты войдешь и будешь искать бумаги. Книги. Заметки. Записки. Все, на чем есть письменный текст. Ты знаешь, что такое письменный текст?

– Я знаю, что это такое.

– Отлично.

Майкл задрал голову, глядя на нее.

– Как же ты научилась говорить?

– Не твое дело. Приступай к работе.

Работы оказалось немало. Как будто бы целый мир зоопарков существовал на бумаге. Три дня ушло лишь на то, чтобы вынести папки из первого кабинета. Обязанности Майкла не ограничивались выносом бумаг. Шрифт был мелкий, и ему зачастую приходилось подносить документы то к одному глазу Джекки, то к другому. Слонихе работа тоже давалась нелегко. Ей приходилось то и дело прерываться из-за головной боли. Когда выпадала возможность, он старался читать сам, пытаясь понять, что же ищет в бумагах Джекки. Она била его хоботом, заставая за этим занятием, поэтому он отсиживался в кабинетах.

На зоопарк обрушился холодный дождь. Ральф закрыл двери и прибавил температуру. Джекки и в лучшие времена все время раздражалась. А необходимость сидеть взаперти и вовсе выводила ее из себя.

Майкл жил в зоопарке уже месяц. Снаружи все облепил последний весенний снег, Джекки смотрела в окно, чтобы дать отдых уставшим от чтения глазам. Майкл сидел перед воздуховодом с закрытыми глазами, наслаждаясь жарким ветром, обдувавшим его. Джекки все утро шпыняла его, но теперь смотрела на улицу, чтобы унять головную боль.

– И какая же у тебя история, малыш?

Майкл мгновенно насторожился.

– В каком смысле?

– Ральф сказал мне, что у тебя никого не осталось снаружи. Больше я ничего не знаю. – Джекки повернула огромную голову, чтобы взглянуть на него, затем снова перевела взгляд за окно. – Где твои родственники? Мать с отцом? Дядя с тетей?

– Мать с отцом умерли, как и все остальные. – Майкл пожал плечами. Тут не о чем было рассказывать. – Дядя Нед разрешил мне остаться, мы жили с ним у собора, пока его не схватили Длиннозадые. Я ушел. Все это время попрошайничал.

– Что, тяжко живется снаружи?

– Пожалуй. Пока был Нед, было не так плохо. Я заботился о нем. Он заботился обо мне.

Джекки посмотрела на него.

– И что это значит?

– Пока я радовал его, он давал мне крышу над головой, кормил и защищал от других. – Майкл задумчиво посмотрел на слониху. – Я не знаю, чем можно порадовать слона.

– Просто делай свою работу, – отрезала Джекки. – Будет достаточно.

Она немного помолчала.

– Знаешь, как отсюда добраться до реки?

– Конечно. Но я бы и пробовать не стал. Весь парк под контролем Длиннозадых. Это я знаю наверняка. – Он похлопал по воздуховоду и закрыл глаза. – А здесь тебе хорошо. Ральф никого не пускает. У тебя есть еда и тепло. Я бы точно никуда не пошел.

– Нисколько не сомневаюсь, – сухо проговорила Джекки. – Ладно. Давай еще почитаем книги из лаборатории.

На следующей неделе Ральф часто разговаривал с Джекки. Джекки почти каждый раз прогоняла Майкла. От нечего делать Майкл навещал других животных.

Их осталось немного. Большинство вольеров стояли запертые и пустые. Павильон с рептилиями и вольер человекообразных обезьян были давно уже заброшены. Медведей не осталось, только в птичнике жили еще кое-какие птицы, и Майкл целый час простоял перед одиноким печальным носорогом.

Клетка носорога сделалась его любимым пристанищем. Носорог ему не грубил. Носорог не задавал странных вопросов, не фыркал презрительно, когда он пытался ответить. Носорог не обзывал его идиотом. Носорог не разговаривал.

– Майкл? – Голос Ральфа раздался с потолка.

– Да, Ральф?

– Мы с Джекки пока закончили. Можешь возвращаться.

– Хорошо. – Майкл немного помолчал. – Я делаю все, о чем она просит.

– Я знаю.

– Я не огрызаюсь. Я за ней убираю. А слоны оставляют горы навоза. Почему она так со мной обращается?

– Ты человек. Она не питает любви к людям. Она нуждается в тебе. И это только усугубляет положение.

– Чего плохого ей сделали люди?

– Она последняя из своего стада. Люди вывезли ее предков из Индии. Ее вместе с другими вырастили в бетонных боксах ученые, научили ее говорить. А потом они позволили погибнуть всему остальному стаду.

– Как это случилось?

– У ученых не было особенного выбора. Сами они к тому времени уже умерли.

– От той же заразы, которая убила моих родных?

– Примерно. Судя по тому, что ты рассказывал, твои родители погибли от одного из неогриппов. А ученые умерли от инфекционного ботулизма.

– Откуда взялись все эти болезни? И сколько их?

– Шестьсот семьдесят две, согласно последнему отчету, который я получал. Но это было несколько лет назад, и под конец данные поступали уже сомнительные. Болезни появились из разных источников. Некоторые были естественного происхождения. Другие – нет. Некоторые были рукотворными – их создали люди, желавшие достигнуть определенной цели: религиозное мученичество, политическая месть, протест против экономической политики, несчастная любовь. Некоторые начинались как болезни естественного происхождения, а затем были модифицированы примерно с теми же целями.

Майкл задумался над тем, что сумел понять. Ему нечасто удавалось остаться с Ральфом один на один. Скорее всего, следующий раз случится не скоро.

– Если она так не любит людей, зачем же мы тратим столько времени, копаясь в книгах из лаборатории? Почему она просто не уйдет?

– Этого я тебе сказать не могу.

Дорогая мамочка!

Я думал, слоны хорошие. Джекки никого не любит. Даже Ральфа. Он добр со мной, но она говорит, ему так полагаеца. Он машина, как и другие Смотрители. Джекки сказала, Ральф не может делать то, что делаю я. Нужен человек. Но я все равно ее люблю, хотя она не любит меня. Мне нравица смотреть, как она ест. Как она ловко действует хоботом, который похож на змею и еще на руку. На конце хобота есть два выступа, которыми она пользуеца как пальцами. Только они гораздо сильнее пальцев. Вчера она меня ущипнула, и больно до сих пор! Я перенес постель на галерею. Теперь сплю прямо над обогревателем, и горячий воздух поднимаеца прямо ко мне. Как будто лежишь в горячей воде. Я скучаю по тебе и папе. Если ты видишь нас со своих небес, постарайся сделать так, чтобы Джекки не злилась все время.

С любовью, Майк

– Где ты это нашел?

Джекки пригвоздила его к стене. В хоботе она сжимала зеленую книжку из лаборатории.

Майкл пытался оттолкнуть ее, но с тем же успехом мог бы сдвинуть гору.

– Не помню точно.

– Где?

Майкл перестал сопротивляться.

– Если тебе не нравится, что я делаю, делай сама.

– Но это твоя работа.

– Тогда отойди!

Прошло мгновение. Джекки попятилась. Протянула ему лабораторную книгу.

– Здесь проставлены даты, – сказала она, указывая хоботом на номера страниц. – Видишь? День – черточка, месяц – черточка, год. Вот это номер тома. Это шестой том. Мне нужен седьмой за этот же день.

– И что в нем будет?

Джекки взмахнула хоботом, и на миг показалось, что она хочет ударить. Майкл внимательно смотрел на нее.

Она медленно опустила хобот.

– Я пока еще не знаю.

– Скажи «спасибо».

Джекки застыла как вкопанная.

– Что ты сказал?

– Я сказал: «Скажи „спасибо“». – Майкл стиснул кулаки.

Джекки, кажется, успокоилась. Она издала звук, похожий на хихиканье.

– Принесешь книжку из лаборатории – тогда скажу.

– Что ж, справедливо, – коротко бросил он.

Вернувшись к кабинетам, он постоял в коридоре, медленно выдыхая. Руки у него тряслись.

– Отлично, Майкл! – произнес над головой Ральф.

– Да. Теперь мне нужно найти лабораторную книгу, которая ей нужна.

– В углу каждого кабинета имеется камера, – сказал Ральф. – Если поднимешь бумаги повыше, я смогу помочь.

Через час Майкл вернулся в загон Джекки и угрюмо протянул ей книгу с лабораторными записями.

– Спасибо, – произнесла Джекки безразличным тоном. – Поднеси поближе ко мне.

– Ладно.

Майкл кивнул.

Чтение записей не заняло много времени.

– Достаточно, – сказала Джекки.

– И что мне с этим делать?

– Мне плевать. Я ухожу.

Джекки развернулась и вышла из загона. Майкл удивился. На улице было холодно, и снег, выпавший ночью, еще не растаял.

Он открыл лабораторную книгу и полистал страницы. Слов там было мало, в основном цифры и даты. Для него в них не было никакого смысла.

– Ральф, что происходит?

Майкл дрожал от холода, глядя в серое небо. Весна явно придет еще не скоро. Ральф говорил ему, что сейчас апрель.

– Я точно не знаю, – сказал Ральф. – Возможно, она нашла то, что искала.

Майкл проснулся среди ночи. Сонный, свесился с края галереи. Смотритель помогал Джекки забросить что-то на спину.

– Кажется, у меня не получится, – сказал Ральф.

– Тише. Ты его разбудишь. Может, сможешь перекинуть мне через шею, а потом затянуть веревки внизу.

Майкл немного посидел на краю галереи, наблюдая за ними.

– Ты уходишь, – произнес он спустя миг.

– А тебе полагается спать. – Джекки раздраженно мотнула хоботом.

Майкл ничего не ответил. Он спустился на бетонную площадку и подошел поближе. Смотритель пытался перекинуть ей через шею на спину что-то вроде сбруи.

– Подсади меня, – предложил Майкл. – Я могу помочь.

– Человек никогда не будет сидеть у меня на спине! – ощетинилась Джекки.

– Как скажешь, – отозвался Майкл. – Но затянуть сбрую можно только тогда, когда она будет лежать у тебя ровно посередине спины, а Ральф не может ее положить. Я смогу, если встану тебе на спину.

Смотритель вытянул руку.

– Давай, – сказал Ральф.

Майкл встал на камеру, и Смотритель выдвинул ее так, чтобы Майкл смог перепрыгнуть Джекки на спину. Он схватился за ее ухо и подтянулся.

– Больно, – сказала она.

– Извини.

В несколько мгновений он приладил упряжь как надо. Затем соскользнул на пол и затянул.

– Отличная работа, Майкл! – сказал Ральф.

Джекки встряхнулась, повела плечами, спиной.

– Держится хорошо. Я готова.

Майкл посмотрел на Смотрителя, потом на Джекки.

– Зоопарк закрывается?

– Не сразу, – сказал Ральф. – Грузовики с кормом время от времени приходят. У меня до сих пор в силе контракты с фермой и мастерской. Насчет электричества и воды я договорился. Они сказали, что хорошо защищены, но если кто-нибудь вдруг выкопает кабель или взорвет трубопровод… – Ральф секунду помолчал. – По моему мнению, в худшем случае мы протянем год. В лучшем – пять лет.

Майкл вдруг растерялся. Посмотрел на Джекки.

– Возьми меня с собой.

– Что? – фыркнула Джекки. – Никогда.

– Ну, пожалуйста, – взмолился Майкл. – Послушай, для всех тех, кто снаружи, ты просто ходячая гора мяса. Я смогу вывести тебя из города. Только скажи, куда ты направляешься.

– Я…

– Она идет на юг, – негромко проговорил Ральф. – Ей нужно двигаться вдоль реки до моста на шоссе I Двести пятьдесят пять, а потом держать в сторону Теннесси.

– А где это шоссе Двести пятьдесят пять?

– В Оуквилле.

Майкл на минуту задумался.

– Так ничего не получится. Даже мимо Длиннозадых, которыми кишит парк, пройти непросто. Но в той стороне обитают Ублюдки, и в их распоряжении старый оружейный завод. Их боятся даже Длиннозадые.

– И что ты предлагаешь? – спросил Ральф.

– Нечего его спрашивать! – Джекки топнула ногой. – Я сама справлюсь.

Майкл стоял рядом с ней. Смотрел себе под ноги.

– Я ребенок. У меня нет оружия. Я даже не очень большой. Я не смогу причинить тебе вред.

Джекки отвернулась.

Майкл кивнул.

– Так вот, из парка ты выйдешь, но на юг не уйдешь. Там Зеленый Пояс – снайперы. Они не задают вопросов. Ты и двух миль не пройдешь, как свалишься мертвой. И на север через Фермерский округ ты пройти не сможешь. Там снайперов нет, но вокруг все выжжено до земли на ширину шести миль, чтобы негде было прятаться. Остается западное или восточное направление. Там повсюду банды вроде Длиннозадых или даже похуже. Лично я бы двинулся по старому шоссе прямо в город, дошел до моста, перешел бы на другой берег. За мостом никаких банд нет, потому что там нечем поживиться. Шоссе проходит высоко, так что тебя не заметят. Если пойдешь быстро и тихо, сможешь выбраться раньше, чем кто-нибудь увидит. И я бы и дальше шел по шоссе. Люди держатся поближе к фермам, обороняя их. А на шоссе никаких ферм нет. Ниже Кахокии нет ни банд, ни людей. Все вымерли от болезни прерий. Как обстоят дела южнее Кахокии, я понятия не имею.

– Откуда ты все знаешь? – проворчала Джекки.

Майкл взглянул на нее.

– Если не знать, что и как, попадешь кому-нибудь на обед. Меня научил этому дядя Нед, и я, между прочим, до сих пор жив.

Джекки дернула головой, но ничего не ответила.

– Джекки? – позвал Ральф. – Это очень неплохая идея.

Джекки долго не отвечала. Она смотрела в дверь вольера. Потом снова развернула к ним голову.

– Ладно, – сказала она неохотно.

– Когда идем? – Майкл обернулся к Смотрителю.

Джекки шлепнула его по затылку.

– Прямо сейчас. Залезай.

Майкл потер голову.

– Больно, – сказал он, карабкаясь ей на спину.

Она шагнула в темноту.

– Удачи! – прокричал Ральф им вслед.

– Подожди! – закричал Майкл, обернувшись. – А что будет с носорогом?

Ответа он не расслышал.

Они не разговаривали, пока Джекки неспешно заворачивала за павильон рептилий. Уши были растопырены – она внимательно прислушивалась. Ворота раскрылись от прикосновения ее хобота. Майкл был в восторге. Тайный ход!

– Проверь, как там.

Майкл скатился на землю и оглядел кусты. Длиннозадых не видно. Он помахал, и она пошла за ним, раздвигая ветки. Опустилась на колени, и он забрался ей на спину. Они оба прислушивались. Тишина. Она двинулась вверх по холму.

Джекки шагала тише, чем он думал. При ходьбе она издавала лишь негромкий, мягкий стук.

У края дороги она остановилась.

– Куда теперь? – тихо проворчала она.

Майкл придвинулся к ее уху и прошептал, стараясь говорить как можно тише:

– Молчи. Я буду подсказывать тебе, куда идти. Пока что по дороге направо. Потом, когда перейдешь через мост, сверни налево. Там начинается шоссе.

Джекки резко кивнула, и он понял, что слониха недовольна его запретом, однако возражать не стала. Он подозревал, что она выскажет все сполна, когда они доберутся до реки.

Майкл огляделся и прислушался. Стояла глухая ночь. Он не чувствовал запаха костра. Иногда Длиннозадые разводили огонь на обломках того, что находили в заброшенных домах. Выпивали весь алкоголь, который удавалось раздобыть – при необходимости нападая на другие банды, – стреляли в воздух и орали до самого утра. Вот бы они устроили попойку сейчас! Если бы Майкла с Джекки и заметили бы, то заметила бы пьяная компания.

Отсутствие костра означало одно из двух. Либо поблизости никого нет, либо они вышли на охоту. Толпа голодных, отчаянных и, главное, трезвых Длиннозадых – худшее, что приходило Майклу на ум. В воздухе не чувствовалось сладкого запаха – грибы не выросли на трупах, обозначая место недавней битвы. А вот это как раз хорошо. Тризны Длиннозадые устраивали с размахом, убивая каждого, кто им попадался. В Сент-Луисе осталось не так много народу, но все же достаточно, чтобы Длиннозадые могли отловить кого-нибудь, убить, а затем церемониально стоять над жертвой, наблюдая, как грибы возвращают тело земле.

Майкл обливался потом на каждом шаге к шоссе. Однако тишину ночи ничто не нарушало.

Вначале шоссе шло вровень с землей, но через пару миль поднималось, превращаясь в шикарный променад с видом на руины города. Майкл шепнул Джекки, что вот теперь самое время бежать – только тихо! – если она может.

Джекки ничего не ответила. Вместо того перешла на широкий шаг – ему даже пришлось ухватиться за ее уши, чтобы не свалиться. Он поглядел вниз и увидел, как ее темные ноги мелькают, меряя мостовую.

У них за спиной, в стороне парка, раздался выстрел. Джекки остановилась и обернулась. Они увидели вспышку, услышали приглушенный грохот. Затем медленно, словно восходящее солнце, поднялось пламя, становившееся все ярче.

«Ясно, – подумал Майкл опустошенно, глядя, как языки пламени поднимаются над деревьями. – Вот что случилось с носорогом».

– Пошли, – поторопил он. – Люди сейчас начнут просыпаться. К тому времени, когда они высунутся из парка, мы уже должны добраться до реки.

Дорога огибала центр города с юга и уходила на север, к мостам через реку. Идя по мосту, они не видели внизу реки, но слышали шорох и плеск волн, приглушенный стон моста, выдерживающего напор воды, треск и удары мусора о сваи.

А потом они оказались на другой стороне и двинулись на юг: слева тянулись ровные фермерские угодья, справа плескалась река, и дорога вела их на юг, прямо к Кахокии.

Дорогая мамочка!

Мы дошли до Кахокии незадолго до рассвета. Мы поняли, что дошли, увидев знак на шоссе. Я совсем не устал. Устала Джекки. Наверное, трудно идти так долго. Я узнал кое-что интересное. Слоны не умеют бегать. Джекки мне сказала. Ходят они ужас как быстро, но они слишком большие, чтобы бегать. Джекки меня по-прежнему не любит. Она со мной не говорит, только иногда спрашивает, куда идти. Но в основном она сама знает. Правда, ей требуюца мои руки. Я подумал, она может уйти, когда я сплю. Поэтому я запасаюсь чем могу. Она говорит, мы идем в Теннесси. В Ховалъд, штат Теннесси. Там когда-то были слоны. Она говорит, они могут быть там до сих пор. Если она не найдет их там, то отправица во Флориду. Там на юге всегда тепло. Много пищи, а зимы никогда не бывает. Мне это нравица. Я бы хотел остаться с ней. Она большая, красивая и ужас какая сильная. Разговаривает она со мной не очень вежливо. Думаю, она не станет меня защищать, как дядя Нед. Напишу еще завтра.

С любовью, Майк

Майкл удивился, когда они не встретили в Кахокии людей. Фермы, о которых он думал, заросли сорняками, однако в целом выглядели так, будто за ними ухаживали невидимые руки. Они не увидели ни одной живой души. Слышали лишь птичье пение, шум реки да ветра. На каждом шагу попадались небольшие кучки земли. Все грибы уже высохли, и их сдуло ветром, однако кучи земли по-прежнему отмечали места чьей-то смерти.

В первый день, когда они устроили привал на укромной поляне, Майкл понял, что Ральф с самого начала собирался отправить его с Джекки. В поклаже оказались палатка, спальный мешок и самые разные инструменты: небольшая лопата, ножик, маленький лук со стрелами, миниатюрный и самый дорогой из всех виденных Майклом набор для рыбалки. В откидной полости, в хитро замаскированном тайнике, он обнаружил пистолет, который идеально подходил ему по руке. Рядом с ним, разобранная на ложе, дуло и лазерный прицел, лежала мощная винтовка. Во второй полости оказались боеприпасы для оружия: разрывные и обычные пули в аккуратно подписанных коробочках. Майкл смотрел на них во все глаза. Он вдруг понял, что этим оружием запросто можно убить слона. Должно быть, и Ральф это понимал. Такое безоговорочное доверие потрясло Майкла.

– Что ты там нашел?

Майкл понял, что Джекки не заметила оружия. Пистолет не представлял для нее угрозы. Он вытащил его и показал.

– Ты умеешь этим пользоваться?

– Да.

Он убрал пистолет на место. Рядом с ним лежали витамины для Джекки, лекарства, снабженные аккуратными ярлыками, и медицинские инструменты, которыми мог бы воспользоваться только человек.

Джекки фыркнула, когда он разложил все это перед ней.

Майкл еще долго рассматривал вещи, перебирал и раскладывал. Вопрос, надолго ли им удастся сохранить при себе все эти сокровища? Он понял, что ему может пригодиться винтовка.

Время от времени, между длинными полосами молодых лесов и свежими лугами, поросшими высокой травой, им попадались поля, идеально ухоженные и выровненные, словно по линеечке; они оба даже останавливались, чтобы с изумлением на них поглазеть. Эти поля, как сказала Джекки, наверняка возделывают машины. Ни человек, ни животное никогда не станут с такой одержимостью сосредотачиваться на деталях. Однако никаких машин видно не было, и даже эти безукоризненно ровные ряды кукурузы и сои по краям глушили сорняки и колючая ежевика.

И все-таки, как бы сильно ни искушал Джекки вид молодой кукурузы, она не стала рисковать. Машины – ненадежные штуковины, говорила она, с пусковыми устройствами и идиосинкразией. Даже с Ральфом бывало непросто договориться, когда что-то шло вразрез с его программой. Лучше дождаться, пока по дороге не попадется какое-нибудь дикое поле.