Текст книги "Золото и мишура"

Автор книги: Фред Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)

Она нагнулась и уже дотронулась до фонарика, как вдруг увидела перед собой пару мужских ног. Отпрянув, она посветила вверх – вслед за ногами из темноты появился торс высокого мужчины, стоявшего возле самой лестницы. Мужчины в серебряной маске. В правой руке он сжимал кухонный нож.

– Джоэл! – крикнула она и попятилась к окну. – Мне нужно было заполучить эти негативы… – От ужаса она принялась плакать. – Но только теперь они все уничтожены. Я поскользнулась и упала прямо на них… Посмотри…

– Это твой смертный приговор, – прошептал мужчина в маске, наступая на Лауру. – Пока пластины существовали, они стоили кучу денег и ты была в безопасности. А сейчас ты превратилась в одну из многих шлюх, которых мне доводилось снимать здесь…

– Джордж? – в недоумении прошептала она. – Это ты, Джордж?

– Да, это Джордж. Джордж Мститель. За свое аморальное поведение ты заслуживаешь наказания.

– Ты спятил…

– Вы, голливудские шлюхи, превратили некогда мирный город в Вавилон и за грехи свои должны понести наказание.

– Лаура, спасайся! – вдруг крикнул мужчина, забравшийся внутрь через окно. Она включила фонарик. К ее изумлению, это был Джоэл. От ярости мужчина в маске издал звероподобный рык и бросился с ножом на Лауру. Ринувшись навстречу, Джоэл схватил его. Лаура завизжала, направив на них дрожавший луч фонарика. Мужчины сплелись в схватке. Рыча, как сумасшедший, Джордж всадил нож в живот Джоэла, затем резко его выдернул. Джоэл хватал ртом воздух.

– Джоэл! – вскрикнула Лаура.

Ухватившись за живот он, согнувшись пополам, рухнул на пол. Тогда она направила луч фонаря на Джорджа. Тот высоко держал нож, так что с лезвия кровь капала прямо на его серебряную маску.

– Вавилонская блудница! – крикнул он. – Приготовься получить по заслугам!

Она не перестала кричать и тогда, когда он ринулся на нее. Через окно раздался выстрел, затем еще два. Эванс вскрикнул, полуобернулся налево и лицом рухнул на пол. Через окно в комнату влезли какие-то мужчины. Когда она навела на них фонарик, то увидела, что это были полицейские.

– Джоэл!

Она упала возле него на колени. Джоэл лежал на боку, держась за живот, из которого хлестала кровь.

– Кто-нибудь, вызовите же «скорую»! – крикнула Лаура. – О Боже! Джоэл, дорогой мой!..

– Извини меня, – прошептал он. – Я прошлой ночью перепугал тебя. Это было глупо и жестоко с моей стороны…

– Забудь об этом! Но почему ты здесь?

– Я следил за тобой… хотел выяснить…

Глаза его закрылись.

– «Скорая» уже в пути, – сказал Клифф Паркер, присаживаясь на корточки возле Лауры.

Кто-то догадался включить наконец электричество в студии.

– Он что, умер? – шепотом спросила она, уставившись на лужу крови.

– Нет, но он потерял много крови. Этот сумасшедший буквально пропорол его.

– Он не может умереть… он не должен умереть…

Клифф Паркер посмотрел на дрожавшую блондинку.

– Вы действительно любите его, не правда ли? – спросил он с ноткой удивления в голосе.

Лаура повернулась к детективу, в глазах ее стояли слезы.

– Он единственный мужчина, который обращался со мной, как с леди, – прошептала она.

– Мы в течение десяти дней кряду следили за Эвансом из книжного магазина, расположенного тут рядом, – рассказывал Клифф час спустя. Они с Лаурой ожидали в больнице, когда врачи закончат делать Джоэлу операцию. – Так что когда вы появились на аллее, мы были изрядно удивлены.

– А почему вы его выслеживали?

– Несколько мужчин в здешней округе… Ну, скажем, коллекционируют непристойные фотографии. Так вот они рассказали мне, что все пятеро женщин, убитые Фантомом, позировали голыми. Я проверил все порномагазины и обнаружил, что всех пятерых женщин фотографировал Джордж Эванс. И поскольку это было связующее звено в убийствах Фантома, мы и начали следить за Эвансом. Мы расположились по соседству, но десять дней он ничем не занимался, разве только самыми тривиальными делами: ходил за покупками, назначал деловые встречи. Может, он даже заподозрил, что мы следим за ним, не знаю. В любом случае вы оказали нам неоценимую услугу, заставив его действовать сегодня ночью. Конечно, вам пришлось натерпеться страху…

– Я и понятия не имела, что Джордж – сумасшедший. Но почему он всегда надевал маску?

– Ему нравилось читать о своих злодеяниях, я полагаю. Наверное, он посмотрел «Фантома из Оперы» и решил сделаться Фантомом из Голливуда. Именно это и произошло. Жизнь имитирует кино. Готов спорить, что он читал, да еще и смаковал все о нем написанное, в точности как это делал Джек Потрошитель.

– Но почему? Что он пытался доказать?

– Семья Эванса владела лимонной рощицей, а сейчас на этой земле находится студия «Универсал». Может, поэтому у него выработался комплекс киноненавистника.

– Да, да, сейчас припоминаю, как он говорил: «Вы, шлюхи голливудские, превратили этот тихий городок в Вавилон».

– Ну, стало быть, так все оно и есть. В этом городе много ему подобных. Благодаря кино Голливуд и вообще Лос-Анджелес стал чем-то большим, нежели точкой на карте. Ну а журналисты и вовсе пытаются превратить этот город в этакий американский Син-сити. Обитель Греха. Когда тридцать лет назад я был совсем еще мальчишкой, Голливудом управлял канзасский сторонник «сухого закона». Многие годы этот город отличался высоконравственной жизнью. Неудивительно, что многие жители Лос-Анджелеса до сих пор отличаются строгой моралью. Джордж Эванс решил повести свою войну. Конечно же, убивать актрис – явная крайность в борьбе с индустрией кино.

В приемную вошел один из врачей, который делал операцию Джоэлу. Улыбка на его лице говорила сама за себя.

– Он будет в полном порядке, – сказал врач. – Лезвие ножа повредило внутренности, но мы все зашили. Следующие месяца два могут быть сильные боли, но потом, я полагаю, он быстро пойдет на поправку.

– Это самая лучшая новость! – воскликнула Лаура, вскочила с дивана и поцеловала доктора в щеку. Молодой человек смутился и покраснел.

– Хм… вы… вы и есть Лаура?

– Совершенно верно.

– Прежде чем мы дали ему обезболивающее, он сказал мне, что… в общем, что он любит вас.

Лаура Лорд заплакала, но на сей раз не от страха.

– Я чувствовал себя таким виноватым перед тобой после того, что сделал, – говорил Джоэл на следующий день, когда Лаура сидела на краю больничной койки в частной палате больницы и держала Джоэла за руку. – Надеть маску, напугать тебя до смерти в ванной. Это было идиотизмом, и боюсь, ты вообще сочла меня психом, хотя, вероятно, я немножко псих. Но я ни в коем случае не причинил бы тебе зла, Лаура. Это была всего только гипертрофированная реакция на то, что я услышал от Теда Споулдинга.

– У тебя были причины разозлиться на меня, – сказала Лаура. – Ты ведь искал самую непорочную девушку в Америке, а нашел меня, которая чиста, как лужа грязи.

– Все это неважно, – продолжил он слабым голосом. – Но мне было так стыдно того, что я сделал, что мне захотелось хоть как-то загладить вину, извиниться. Но когда я приехал к твоему дому, ты как раз садилась в такси. Я не мог понять, зачем было ехать в такси, если у тебя есть собственный автомобиль. Вот я и поехал за тобой на студию Джорджа, хотя это тоже показалось мне странным. И я начал следить за тобой. А прошлой ночью, когда ты опять поехала на студию, я вновь поехал следом. Кроме того, я не знал, зачем ты вообще ехала туда.

– А теперь знаешь? – прервала она его.

– Есть одна идея.

– Тогда я расскажу тебе, потому что хочу, чтобы ты все знал. Когда я впервые приехала в Голливуд, у меня совершенно не было денег и тут… тут я увидела это объявление в «Клэрион». Наверняка ты тоже не раз натыкался на эти объявления. «Фотограф приглашает на съемки симпатичных девушек. Хорошая плата…» Ну а поскольку я была в отчаянии от безденежья, то и направилась к нему в студию. Джордж захотел, чтобы я позировала ему голой. И в конце концов я согласилась. А не так давно я пришла к нему, желая выкупить эти негативы. Ясно, почему я этого хотела, ну а он принялся шантажировать меня. Сказал, что ему нужен миллион долларов за эти негативы, и пригрозил, что в противном случае отнесет их тебе и уже от тебя получит этот самый миллион долларов. Вот я и решила, что мой единственный шанс – выкрасть эти негативы. Конечно же, я и понятия не имела, что Джордж – он и есть Фантом. А когда ты влез через окно и он ударил тебя ножом, я поняла, что все это – моя вина. Вот поэтому я чувствую себя такой виноватой перед тобой. Так что не чувствуй себя виноватым – виновата только я, я одна. Я и есть то гнилое яблочко. Я могу резюмировать это только так. Меня изнасиловал мой отец, я переспала со множеством мужчин, я угнала машину, фотографировалась для грязных снимков… Нельзя упасть ниже. Полагаю, ты должен понять, что я вовсе не подхожу на роль Святой Жанны. Я причинила тебе достаточно боли. И я не собираюсь плюс ко всему испоганить еще и твою картину. Найди кого-нибудь, кто больше бы подходил для святой, нежели я.

Джоэл долго смотрел на нее через свои сильные стекла.

– Не твоя вина в том, что ты родилась в бедной семье, – произнес он наконец. – Равно как и я не виноват, что родился богатым. Тебе пришлось бороться, чтобы преодолеть нищету, и поэтому ты воспринимала мир совершенно иначе, чем я. Я хотел, чтобы ты оказалась непорочной, а когда узнал, что ты далека от этого, я, понятное дело, взбесился. А кто, если подумать, непорочен в этом сумасшедшем мире? Ты прочитала объявление Джорджа Эванса в «Клэрион», той самой газете, которая принадлежит моей семье. Так неужели же я чище тебя? – Он чуть заметно пожал плечами и добавил: – Кроме того, я люблю тебя, со всей твоей грязью…

Она рассмеялась, вытерла глаза.

– Однако я согласен с тобой относительно Святой Жанны д'Арк. Ты не та женщина, чтобы сыграть эту роль. Если честно, ты слишком сексуальна. Я решил отменить весь этот фильм. Знаешь, Лаура, ведь я и кино-то начал заниматься с единственной целью – делать фильмы про красивое. Может, Чак Розен и прав: если никто не желает смотреть их, какой же тогда толк? Я тут разыскал один новый сценарий и хочу, чтобы ты его прочитала. Думаю, он как раз для тебя.

– И как же он называется?

Джоэл чуть улыбнулся.

– «Леди ночи».

– О, Джоэл… – она засмеялась. – Это мне очень созвучно.

– Он поехал навестить свою дочь, – сказала Венди Фэрфакс Джилу Амстеру, когда они сидели за угловым столиком в «Баркиз». – Это я узнала от Декса Грея. Пару лет назад Джоэл трахнул одну из служанок, и теперь она и его двухлетняя незаконнорожденная дочь проживают в Санта-Монике. В ту ночь, когда ты следил за ним, он как раз получил известие, что дочка заболела. Вот он и рванул в Санта-Монику, чтобы повидаться с ней.

– Я и сам теперь понимаю, что Джоэл Коллингвуд никакой в действительности не Фантом.

– Это была моя дурацкая идея, но, благодарение Богу, никто из нас ничего никому не сказал, особенно полиции.

– Да, пожалуй, ты права.

Джил Амстер решил, что чем меньше его жене известно, тем спокойнее будет у нее на сердце.

Симпатичная официантка подошла взять заказ.

– Как обычно, мистер Амстер?

– Почему бы нет? Чизбургер, картофель и коку.

– А вам, мисс Фэрфакс? Между прочим, я получила работенку.

– В самом деле? Роль получила?

– Да. Ну не чудо ли? Я в массовке, правда, и меня убивают в первом же эпизоде. Но убийство, знаете, шикарное, с кровищей и все такое.

– Звучит потрясающе! А в каком фильме?

– Это новая картина, ее начинает сейчас делать Джоэл Коллингвуд. Называется «Леди ночи», в главной роли Лаура Лорд. Так вот и бывает: сегодня в массовке, а завтра – кинозвезда. Раз это случилось с Лаурой Лорд, может случится и со мной.

– Точно! – улыбаясь, подтвердила Венди. – Как знать? В Голливуде все может случиться. Я напишу про это в своей колонке.

– О, в самом деле? Это будет шикарно!

– Но я не знаю твоего имени, детка.

– Тельма. Тельма Тодд.

Блондинка Тельма Тодд и вправду вскоре стала кинозвездой. Она снялась в целой серии картин, в том числе у нее были такие фильмы, как «Глупое занятие» с Марксом Бразерсом, «Вперед, гип-гип-ура!» и «Вверх дном». Шестнадцатого декабря 1935 года тело Тельмы было обнаружено в ее собственном открытом «паккарде» в гараже особняка на Пасифик-Палисейдз, где она проживала вместе со своим любовником режиссером Роландом Уэстом. Зажигание было включено, однако мотор не работал. Одежда Тельмы была превращена черт знает во что, лицо выпачкано кровью, и тем не менее Большое Жюри вынесло вердикт: «Отравление выхлопными газами».

Убийца так и не был обнаружен.

В «Верайети» 8 ноября 1928 года был такой заголовок:

НЕИЗВЕСТНАЯ МАЛЫШКА НА РОЛЬ ГЕРОИНИ ГАНГСТЕРСКОГО ФИЛЬМА

Лаура Лорд будет играть главную роль в фильме про гангстеров!

Джоэл Коллингвуд уверен в возможностях новой актрисы:

«Она им всем еще покажет!» – уверен он.

«Леди ночи», история о сексапильной блондинке, которая является подружкой нью-йоркского буттлегера и которого она в конечном итоге выдает полиции и которую затем, изрядно нашпиговав пулями, превращают в кусок мяса, – история эта появилась в кинотеатрах по всей Америке буквально через десять дней после биржевого краха 1929 года. Странно даже, но для выхода картины лучшего времени Коллингвуд и пожелать не мог бы. Напуганные биржевым обвалом, люди стремились убежать от страшной реальности в успокоительную темноту кинозалов, а сексапильность Лауры Лорд доставила им огромное наслаждение. Фильм собрал отличную кассу и буквально в одночасье Лаура стала кинозвездой.

Для Джоэла, однако, эта победа оказалась пирровой. Его слепая любовь к кино умерла тотчас же, как только он понял, что публике в кино нужна не красота, а титьки, задницы и изрыгающие огонь стволы. К вящей радости отца, Джоэл объявил, что сыт кино по горло. Сдав Студию в аренду компании «MGM» за огромные деньги, он вернулся в Сан-Франциско, чтобы учиться азам семейного бизнеса.

В январе 1930 года, к огорчению семьи, Джоэл все-таки женился на Лауре Лорд. В июне того же года Лаура родила сына, нареченного Спенсером. Те из семейства Коллингвудов, кто взял на себя труд посчитать месяцы, вздохнули – и ничего не сказали.

В мае 1933 года, в самый разгар Великой Депрессии, Кертис Коллингвуд умер от сильнейшего удара. Джоэл стал главой «Коллингвуд корпорейшн», а Лаура после нескольких успешных фильмов объявила о своем уходе с экрана.

В 1936 году Джоэл Коллингвуд объявил о создании «Коллингвуд фаундейшн». Были выпущены акции на пятьдесят миллионов долларов группы «В», не дающие права участия в голосовании. «Коллингвуд фаундейшн» постоянно финансировала медицинские исследования Мемориальной больницы Арчера Коллингвуда. Джоэл, сделавшись таким же известным филантропом, как его бабка Эмма, предоставил несколько миллионов долларов из собственных средств на благотворительные нужды, а также продолжал поддерживать Музей изящных искусств Арчера и Арабеллы Коллингвуд: этому музею он передал отцовскую коллекцию картин импрессионистов и постимпрессионистов. В память об оставившей ему миллионы долларов Зите Джоэл основал для Стенфордского университета фонд в размере одного миллиона долларов. Из этого фонда получали средства нуждающиеся студенты, продемонстрировавшие незаурядный талант в сфере дизайна.

Джоэл так никогда и не научился играть в бейсбол, а Лаура так никогда и не была «принята» обществом Сан-Франциско. Они счастливо прожили до 1956 года, когда Джоэл умер от рака.

Спенсер Коллингвуд, которому исполнилось двадцать шесть лет, выпускник Принстона, наследовал все отцовское богатство, которое, по оценке журнала «Тайм», превосходило сумму в пятьсот миллионов долларов. Но на встрече всех членов семьи, а встреча такая состоялась в особняке Коллингвудов в Сан-Франциско, Спенсер объявил о своем нежелании заниматься семейным бизнесом, сказав при этом, что больше всего ему нравится жить на ранчо и заниматься фермерством. По условиям соглашения, выработанного семейными адвокатами, Спенсеру были переданы в собственность 25 процентов ранчо «Калафия». Контроль за «Коллингвуд корпорейшн» был передан 31-летнему кузену Спенсера, сыну Алистера и Шарлотты Бретт. Это был выпускник Гарварда Джеффри Бретт.

В 1960 году Спенсер Коллингвуд женился на Сильвии Девитт, занимавшей видное положение в обществе Лос-Анджелеса. На следующий же год Сильвия родила ему девочку, которой мать и отец дали имя Клаудиа.

В 1980 году, через два года после смерти Беулы Снодграсс, она же Дикси Давенпорт, она же Лаура Лорд Коллингвуд, а смерть эта была вызвана передозировкой барбитуратов (о смерти не говорили как о самоубийстве, несмотря даже на то, что после смерти мужа Лаура пристрастилась к выпивке и у нее были серьезные проблемы со спиртным) – так вот, после ее смерти Отдел кинематографии музея Современного искусства в Нью-Йорке устроил первую ретроспективу фильмов Лауры Лорд. Критики назвали исполнение ею роли в фильме «Леди ночи» классическим.

Эпилог

Настоящее золото: ничья цена

Когда «Боинг-747» начал снижаться, подлетая к лос-анджелесскому аэропорту, Клаудиа Коллингвуд посмотрела в иллюминатор салона первого класса на пурпурный смог, который подобно гигантскому покрывалу висел над огромным мегаполисом. Солнце медленно садилось за Тихий океан, осталась лишь небольшая полоска светила.

– Жутковатая эта все-таки красота, не так ли? – заметил средних лет бизнесмен, сидевший в кресле рядом с Клаудией. Во время длительного перелета из Нью-Йорка он заговаривал с ней о самых различных предметах, а также выпил две бутылки превосходного «Джордан Уайнери каберне савиньон» урожая 1980 года.

– Это смог-то? – спросила Клаудиа. – Вы думаете, он красив?

– В нем красота смерти, – ответил мужчина. Заметив, что он уже не вполне четко произносит слова, она решила, что «каберне» оказало на него большее, чем она думала, воздействие. – Все эти миллионы автомобилей там, внизу, все производят и производят свои выхлопы… И это никогда не прекратится, смог будет делаться все более и более густым – до тех пор, пока все люди не задохнутся. И – пффф! – конец Калифорнии.

Клаудиа опять посмотрела в иллюминатор. Самолет сейчас находился в самой гуще смога, и огни города были сейчас неразличимы. Конец Калифорнии.

С такой мыслью не очень-то приятно возвращаться домой.

– Папочка, я сейчас в Бель-Эйр, – говорила она по телефону два часа спустя.

– Добро пожаловать домой, девочка, – сказал Спенсер Коллингвуд, находившийся сейчас в гараже, расположенном в полумиле от главного дома на ранчо «Калафия».

– Я взяла машину напрокат и завтра утром, как только проснусь, сразу же приеду. Подумал ты насчет Джеффри с тех пор, как я звонила тебе из Парижа?

– Разумеется, подумал. Трусливый, подлый подонок, пытающийся за моей спиной продать ранчо кучке иностранцев! Впрочем, и черт с ним! Я отлично знаю, почему он пытается это сделать, завтра я все тебе расскажу. Как там твой супруг?

– Папочка, я с ним развожусь.

– Что?

– Во время полета я приняла окончательное решение. Кстати, о трусости и подлости: он подставил меня лорду Нортфилду и Билли Чингу, и теперь я больше ни в чем не могу ему доверять. Ты был прав, я сделала ошибку.

– Аллилуйя! Значит, ты возвращаешься домой насовсем? Не вернешься больше во Францию?

– Совершенно верно.

– Черт возьми, это самые приятные слова, какие я слышал за много лет. И никакого разбитого сердца?

– Чуть-чуть разбито. Ты ведь знаешь, я так любила Ги, но его интересует лишь его замок и его коньяк. Мне понадобилось два года, чтобы понять это. Конечно, мне тяжело, ну да как-нибудь переживу.

– Детка, знаешь ведь, как я ненавижу разговаривать по телефону, – прервал Спенсер дочь. – Кроме того, вот и Микки дает мне понять, чтобы я закруглялся. Я все-таки купил «порше-926» и утром хочу впервые его опробовать. Давай так: ты завтра приедешь, и мы обо всем переговорим. О'кей?

– Хорошо, папочка.

– Доброй ночи, родная. И еще раз добро пожаловать домой. Ты сделала своего папочку счастливым.

Он повесил трубку. Клаудиа, которая сидела в постели, также положила трубку и слегка улыбнулась. Истинной и единственной страстью отца были спортивные автомобили, равно как единственной страстью Ги был коньяк.

«Ох уж эти мужчины, – подумала она, выключая свет и забираясь под одеяло. – Что бы они там ни говорили, а ведь в основе своей – это маленькие мальчики со своими игрушками».

И еще она подумала, засыпая, что было бы неплохо иметь сейчас в постели Ги. Нет, пошел этот Ги ко всем чертям!

* * *

В восьмидесяти милях от Бель-Эйр Спенсер и Микки Карлайл, его механик, закрыли ворота гаража, после чего направились к своим джипам.

– Прогноз погоды хороший, – сказал Микки.

– Да. Увидимся в семь, тогда и обкатаем ее.

Спенсер сел за руль своего джипа и поехал домой.

После того как лет двадцать назад он «заболел» спортивными автомобилями, Спенсер выстроил не только полностью оснащенный гараж, но и собственный трек протяженностью в 1,8 мили, с которого можно было видеть Тихий океан. Только очень состоятельные люди могли позволить себе подобное. Но несмотря на тот факт, что к нему перешло огромное состояние Джоэла Коллингвуда и прекрасная внешность, унаследованная от Лауры Лорд Коллингвуд, известной кинозвезды, Спенсер де Мейер Коллингвуд никогда не считал себя особенно счастливым человеком. Уже с рождения судьба улыбнулась ему весьма экстравагантно. Он вырос чрезмерно подозрительным ко всем людям, как будто любой встречный человек может стянуть у него что-нибудь: Когда он был молодым, свое мрачное настроение и свою неизбывную подозрительность он как-то пытался держать под контролем и вел более или менее нормальную жизнь богатого человека. Но с годами он начал все больше времени проводить на ранчо и все меньше времени в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Когда его жена Сильвия погибла на своем частном самолете, разбившемся в 1974 году, он стал еще более замкнутым – до такой степени, что его прозвали «червем из «Калафии».

Спенсер был крайне правым по своим убеждениям и жертвовал миллионы на дела консервативных политиков. В весьма консервативном округе Ориндж он очень удачно вписывался в политическую палитру. С другой стороны, он был истинным консерватором в том смысле, что он желал сохранить красоту Южной Калифорнии против всяческих поползновений цивилизованного мира. Он с жаром говорил о своем предке, Арчере Коллингвуде-старшем, который век тому назад пытался защищать права индейцев. Спенсер утверждал, что у Арчера и Джо Тандера была философия, которая предполагала жизнь в единении с природой и которая, собственно, и была настоящим калифорнийским золотом. Человек XX века должен что-то принципиально изменить в своей жизни, иначе XXI веку ничего не достанется, кроме огромного зловонного болота. Спенсер использовал свое огромное влияние в «Коллингвуд фаундейшн», чтобы огромные суммы выделялись тем, кто пытается спасти планету от саморазрушения. Его самыми заклятыми врагами были те, кто осваивал девственные участки. Он говорил о них таким тоном, каким говорят о самых заклятых врагах.

Припарковав свой джип перед домом, который Стар и Хуанито построили почти девяносто лет назад, он прошел внутрь, поел – как всегда, в одиночестве. Обед Спенсера состоял из подогретого мяса, которое приготовила и подала единственная имевшаяся в доме служанка Ана, жена одного из мексиканцев, которых Спенсер нанял в качестве чернорабочих.

После обеда он прошел в библиотеку, выходившую окнами на океан, посмотрел «Колесо фортуны», после чего по скрипучей старенькой полутемной лестнице поднялся в башенную комнату, в ту самую, что Стар облюбовала себе и в которой она так много лет тому назад допилась до смерти. Там Спенсер лег в постель. Человек, имевший все, вел унылый и мрачный образ жизни. Если кому-нибудь захотелось доказать, что деньги необязательно приносят счастье, то миллиардер Спенсер Коллингвуд был бы живым доказательством этого тезиса.

В два часа ночи «рейндж ровер» с четырьмя молодыми китайцами проехал по пляжу и остановился чуть поодаль спенсеровского трека и гаража. Мужчины выскочили из автомобиля и побежали к гаражу. Один из них, профессиональный слесарь, быстренько открыл ворота. Вбежав внутрь, они наставили лучи своих фонарей на «порше-926», который стоял на гидравлическом подъемнике. Они подняли автомобиль, после чего слесарь вытащил из сумки специальную алмазную пилу, забрался под «порше» и принялся аккуратно подпиливать тяги рулевого управления.

Он перепилил их вполне достаточно.

Как только взошло солнце, над крышей ранчо «Калафия» с криками пролетела первая чайка. Под ее крылом простиралась девственная природа, к которой все ближе и ближе подступали быстро растущие города, торговые центры и прочие населенные пункты округа Ориндж. На ранчо до сих пор существовали несколько цитрусовых рощиц, но много лет назад Спенсер перестал заниматься выращиванием цитрусовых, и сейчас большую часть территории ранчо составляли заброшенные земли. На первый взгляд ферма выглядела не слишком-то приятной для глаз, однако когда взгляд путешествовал в сторону океана, ему открывалась целая палитра изумительных красок. Теплые охряные и кремовые тона менялись на оливково-зеленые краски выдающихся из воды скал; были тут и серые краски и даже грязно-розовые. В разных местах к скалам приклеились кактусы. Уж кому-кому, а морским чайкам было хорошо известно то множество тихих уютных бухточек, которыми изобиловала здешняя береговая линия: там вода и песок образовывали изумительное сочетание золотого и изумрудного.

Если следить взглядом от побережья, то чем дальше от океана, тем выше – уступами – поднимался ландшафт, пока плавный подъем не уступал место холмам. Ни хорошенькой, ни веселенькой здешнюю природу не назовешь, но в ее облике было что-то величественное. Морская чайка, имеющая великолепное зрение, могла заметить, что здешняя земля имела самые разнообразные формы дикой природы. Земляные белки безудержно резвились, но стоило только показаться чужаку, как тут же застывали. Земляные совы сидели, как изваяния, лишь время от времени поводили по сторонам головами. Полевые мыши бестолково бегали взад-вперед, как бы имитируя их же собственных родственников из детских мультфильмов. Калифорнийские перепела были повсюду, койоты предпочитали жить в холмах, дикие кошки, рыжие лисы и миллион рыжевато-коричневых и серых зайцев бегали в зарослях вечнозеленого карликового дуба. Ну и конечно же, тут водилось немало змей.

Морская чайка на всякий случай старалась держаться подальше от коричневой крыши дома, над которой торчала телеантенна. Ей было видно сейчас, как перед обширным домом ранчо «Калафия» Спенсер Коллингвуд садится в свой джип, чтобы ехать в гараж. Морская чайка направляется в океан, чтобы немножко подкормиться. Когда же она подлетела к самой кромке воды, ее желудок внезапно заполнила страшная боль. Чайка жалобно закричала, сделала крутой вираж, резко начала снижаться и замертво упала, разбившись о прибрежные камни.

Чайку настиг выстрел.

Спенсер надел спортивный шлем и сел в кабину белого «порше-926», который они с Микки выкатили из гаража на покрытый асфальтом трек. Закрыв прозрачный верх, Спенсер сделал знак Микки и надавил на голубую кнопку стартера. «Порше» взревел.

– Удачи! – крикнул Микки Спенсеру, включившему первую передачу.

Утро было прекрасное, солнце освещало самые верхушки деревьев. Спенсер выбрал довольно-таки холмистую местность для устройства трека, который огромным овалом протянулся в этой безлюдной местности. Спенсер двинулся на север по колену трассы, которое было проложено параллельно линии пляжа. Он быстро набирал скорость: 60… 70… 80… Превосходно отрегулированный двигатель счастливо ревел, автомобиль превосходно слушался руля. Спенсер подумал, что никогда еще у него не было лучше автомобиля.

120… 130…

Машина летела стрелой. Спенсер сделал первый поворот и помчался по восточному участку трассы, практически летя над холмистой местностью.

150, 160… Теперь Спенсер двигался на юг, в направлении гаража.

170, 175… Затем он нажал на тормоза и остановился рядом с Микки.

– Великолепно! – прокричал он, откинув верх. – Сто семьдесят пять совершенно без всякой натуги. Поставим трубонаддув на четыре цилиндра, и я попробую выжать из нее две сотни.

– Понял.

Десять минут спустя Спенсер стартовал снова. И вновь обогнул трек, однако на сей раз продолжал давить на акселератор и после того, как была достигнута скорость в 175 миль.

180, 190, 200…

– Oy! – радостно воскликнул он, как только стрелка спидометра коснулась отметки в 200 миль.

И вновь автомобиль свернул на южный отрезок трека, снова он несся к заключительному повороту трассы. Спенсер повернул руль – и ничего не произошло!

Спенсер де Мейер Коллингвуд уставился на стену гаража, которая со скоростью его «порше» летела навстречу ему. «Порше-926» врезался в стену гаража со скоростью 200 миль в час.

Огненный шар и черный дым были видны вплоть до самого Лонг-Бич.

– Клаудиа Коллингвуд?

Клаудиа стояла возле стойки отеля, оплачивая счет, пользуясь кредитной карточкой «американ экспресс». Обернувшись, она увидела Гаррисона Форда, в которого влюбилась, когда на экраны вышел фильм «Звездные войны». Впрочем, окликнувший ее мужчина не был Гаррисоном Фордом. Этот человек был удивительно похож на известного актера, вот только ростом был чуть повыше, да нос имел несколько поострее. Одет он был в консервативного покроя серый пиджак и голубой галстук в горошек.

– Да?

– Я Артур Стивенс, адвокат вашего отца. Могу я поговорить с вами?

Взяв со стойки свою кредитную карточку, Клаудиа пошла вслед за ним через вестибюль в свободный уголок.

– Случилась авария, – спокойным тоном сказал он. – Мне позвонил Микки Карлайл, механик вашего отца. Он рассказал, что Спенсер сидел за рулем «порше», когда машина потеряла управление.

– С папочкой все в порядке?

– К сожалению, нет. Он врезался в гараж.

Она вздрогнула.

– Он…

Адвокат кивнул.

– Машина взорвалась… Весьма сожалею.

Клаудиа представила лицо трудного человека, каким был отец, с которым в последние годы она так часто спорила. Внезапно она вспомнила пони, которого отец подарил ей, когда ей было шесть лет, вспомнила, как заботливо он обучал ее верховой езде.

– Клаудиа?

– Да.

– С вами все в порядке? Мне, право, очень неприятно обрушивать на вас все это таким вот образом…

– Ничего, – услышала она как бы со стороны свой голос.

– Микки сказал, что вы сегодня собирались приехать на ранчо. Поскольку я еду туда же, если не против, может быть, поедете со мной?

Она была ошеломлена.

– Да, спасибо, может, так будет лучше…

Она почти ничего не видела: слезы застилали глаза. Она чувствовала внутри гложущую пустоту, как будто ничего не ела много дней.