Текст книги "Золото и мишура"

Автор книги: Фред Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)

Глава восьмая

Его язык медленно лизал ее сосок. Грин Джейд была главной наложницей Крейна и самой великолепной из тридцати девяти имевшихся у него «певичек». Они, совершенно обнаженные, лежали сейчас на «драконовой», как называл ее Крейн, кровати. Занимавшая изрядную часть спальни, кровать эта была излюбленной темой разговоров в Чайнатауне. Крейн сам придумал и продумал ее до малейших деталей, после чего нанял троих – китайских резчиков по дереву, чтобы те вырезали изголовье – свившегося в клубок, злобного черно-золотого дракона, огромный хвост которого обвивал всю покрытую бельем постель. Фимиам из курительниц на треножниках, стоявших по обе стороны постели, освежал воздух. Крейн продолжал ласкать языком тело Грин Джейд. Когда пенис возбудился до полных восьми дюймов, Крейн лег на «певичку» из Кантона и вошел в нее.

– Кай Йи! – раздался чей-то крик, и в дверь забарабанили. – Кай Йи!

– Пошли к черту!

– Послание от Чарли Конга! Это чрезвычайно важно! Они захватили Стар Коллингвуд!

– Стар! – прошептал Крейн, выходя из Грин Джейд. Спрыгнув с «драконовой» кровати, он накинул ярко-красный шелковый халат и торопливо открыл дверь. Крейн увидел Ли Ванг Ю, который и сунул ему в руку письмо. В нем говорилось:

«Презренный сын тысячи шлюх!

Стар Коллингвуд у нас. Если хочешь, чтобы она осталась в живых, приходи в штаб тонги Хоп Синг, один и без оружия. Если пройдешь через наши испытания, тебе будет позволено увидеться с ней, и мы отпустим ее с миром. Но если же ты не подчинишься нашим требованиям, она умрет медленной смертью».

Подписи не было, только изображение змеи.

Крейн прочитал письмо, сложил его и закрыл глаза.

– Что это, Кай Йи? – спросила Грин Джейд, подойдя к нему и скользнув руками под халат. – Кто захватил Стар?

– Чарли Конг. Черт возьми, я и не подумал о Стар!

– И что они намерены с ней сделать? – Ее прохладные пальцы ласкали его живот.

– Убьют ее, если я не приду к ним. И конечно, если я к ним пойду, они убьют меня.

– Тогда ты не должен идти. Пускай убивают Стар – что тебе до нее?

Крейн прислонился к стене, прижавшись затылком к черному шелку, которым была обита спальня. В уголках его глаз выступили слезы.

– Она – все для меня, – прошептал он.

Исчезновение Стар вызвало переполох на приеме в особняке на Ноб-Хилл. Когда прибыла полиция, известие об исчезновении виновницы торжества уже распространилось по всему особняку, и вид капитана Тома Броудера из сан-францисской полиции вынудил нескольких наиболее нервных гостей покинуть торжество, хотя обед был в самом разгаре.

– Вы думаете, это дело рук Крейна Канга? – осведомился Броудер у Арчера в музыкальном салоне, куда они уединились, чтобы спокойно поговорить. – Вы думаете, он имеет еще достаточно власти над вашей сестрой, чтобы при помощи записки выманить ее из дома?

– Я абсолютно так не думаю, – сказала Эмма.

– Минутку, мама, – возразил Арчер. – Крейн все равно имеет к этому какое-то отношение. Он или не он послал записку – это другой вопрос. Но, капитан, я думаю, что ваши люди могли бы прочесать Чайнатаун.

– Согласен. И прежде всего мы отправимся на Грант-авеню, где живет Канг.

– Можно мне пойти с вами? – спросил Арчер.

– Разумеется, если хотите.

В комнату вошел полицейский.

– Извините, капитан, – сказал он, – но мы только что получили известие о том, что Джордж Коулман собрал на Кирни-стрит митинг Антикитайского общества. Они взбешены тем, что «поднебесники» похитили белую женщину.

– Если это именно так, – заметила Эмма.

Капитан Броудер нахмурился.

– От этого Коулмана могут быть неприятности. Я распоряжусь послать туда наряд полиции, чтобы наши парни проследили за ним. А пока что, мистер Коллингвуд, поедемте-ка в Чайнатаун.

Когда полицейские направились к выходу из комнаты, Арчер прошептал матери:

– Завтра утром в газете будет потрясающий материал на всю первую полосу.

– Арчер, как ты можешь! – воскликнула Эмма. – Ведь речь идет о твоей сестре!

– И сестра может стать новостью для газеты. Уж не думаешь ли ты отдать весь этот материал завтрашнему «Бюллетеню»? Нет, уж на этот раз мы утрем нос Слейду Доусону!

С этими словами он направился к двери. Эмма была потрясена его репортерским зудом почти так же, как она была потрясена исчезновением дочери.

Как только город облетело известие о том, что Стар Коллингвуд Лопес-и-Сепульведа похищена китайцами, давно копившаяся против «поднебесников» злоба разом выплеснулась наружу. На Кирни-стрит быстро собралась изрядная толпа, и хотя никого из этих людей не интересовала истинная сторона происшествия, но все возбужденно слушали одного из наиболее одиозных демагогов, который был известен своими антикитайскими настроениями и возглавлял полуподпольное Антикитайское общество.

– Что есть китаец? – во всю глотку орал Джордж Коулман, баптистский проповедник из Алабамы. – Это иностранец, который явился в Америку и привез свои собственные законы и свою собственную мораль. Китаец есть косоглазый, со «свиным хвостиком» на голове желтокожий человек, который отказывается подчиняться законам и обычаям белых людей – нас с вами. Он – червь в яблоке Америки, превращающий в проституток своих же женщин, червь, который курит опиум, объединяется в тонги, чьи солдаты убивают людей. Скажите, можно ли считать Чайнатаун частью Америки? Нет, Чайнатаун – это часть китайской по сути территории. Говорю вам, друзья-американцы, одно дело – когда косоглазые убивают друг друга в своем Чайнатауне, и совсем другое – когда они переносят это зло на белых жителей Сан-Франциско. Подумайте только, они подослали кого-то из своих в самое сердце Сан-Франциско – на Ноб-Хилл – и выкрали представительницу одной из ведущих семей нашего прекрасного города. И я спрашиваю вас, друзья, можем ли мы допустить, чтобы происходило подобное?

– Нет! – взревела толпа.

– Что же в таком случае мы предпримем?

– Сожжем весь Чайнатаун к чертовой матери! – заорал кто-то из толпы, а все остальные подхватили: – Сжечь Чайнатаун! Сжечь Чайнатаун!

– Тогда пошли! – крикнул Коулман, и несколько сотен белых жителей Сан-Франциско, многие из которых были вооружены, ринулись в направлении Чайнатауна.

Во всем Чайнатауне – и на Аллее Салливана, и на Аллее Убийц, и на Аллее Мясников – нарастало напряжение: китайцы услышали отдаленный, становившийся сейчас все ближе и ближе рев разъяренной толпы. И хотя было уже заполночь, в разных местах на стенах домов и на заборах вдруг начали появляться чан-ханги – листовки, в которых все законопослушные китайцы призывались выступить сообща против тонг, которые и являются главной причиной бедствия, которое обрушилось на головы всех китайцев, проживающих в городе. И все же многие утверждали, что при всех присущих им отрицательных качествах тонги все-таки – сугубо китайские образования. Разве может китаец доверять фан куэй —белому иностранному дьяволу?! Так одно предубеждение рождало другое, и город у залива был готов к взрыву, который неминуемо должен был произойти.

– Кай Йи, надо что-нибудь предпринять! – настаивал Ли Ванг Ю. Почти все члены тонги Суэй Синг набились в подвальное помещение штаб-квартиры на Споффорд-Элли. Крейн, одетый в ярко-красные одежды, сидел неподвижно, словно Будда, на коврике перед алтарным возвышением, на котором стояли сосуды, раскрашенные в типично китайском стиле. – Если мы не начнем действовать, – продолжал Ли, – то потеряем контроль над Чайнатауном.

– Он прав, Кай Йи, – сказал Квонг Си, другой молодой солдат тонги. – Наши люди боятся круглоглазых, которые враждебно настроены по отношению к китайцам. Если не мы защитим китайский народ, то кто?

Воцарилась тишина, и все бойцы тонги обратили взоры на своего лидера, ожидая, что он скажет. Лицо Крейна было словно высечено из камня, глаза напряженно смотрели вперед, не мигая. Наконец Крейн поднялся, повернулся к алтарю и поднял с него тот самый меч, которым он обезглавил молодого шпиона из тонги Хоп Синг. Несколько мгновений Крейн держал меч двумя руками, затем обернулся и передал его Ли Ванг Ю. Смутившись, Ли смотрел, как Крейн снял с себя ярко-красные одежды и положил их на алтарь. Обнаженный до пояса, он повернулся лицом к своей тонге.

– Братья мои, – сказал он. – Все вы знаете, что я ставлю тонгу Суэй Синг превыше своей жизни. Но есть одна вещь, которая еще более дорога мне, и это – Стар Коллингвуд. Как вам известно, Чарли Конг захватил Стар и согласен отпустить ее только после того, как я сдамся ему. Он оказался более умным, чем я, поскольку мне никогда в голову не приходило, что он может использовать Стар Коллингвуд, чтобы поймать меня. Поэтому у меня нет иного выбора, кроме как отдать себя в руки тонги Хоп Синг. Когда я сделаю это и когда Стар вернется в свою семью, опасность со стороны круглоглазых исчезнет и мир вновь возвратится в Чайнатаун.

Но поскольку Чарли Конг желает моей смерти, я оставляю за собой право умереть среди друзей, а не среди врагов. Вот почему я прошу тебя, мой любимый кровный брат Ли, которому я отдал меч нашей тонги, осуществить мою казнь.

Среди потрясенных бойцов тонги послышалось тихое бормотание, Ли начал было протестовать, но Крейн поднял руку, приказывая ему замолчать.

– Отошлите мою отсеченную голову хоп-сингам. Это удовлетворит их. Затем, как только они отпустят Стар, вы, братья мои, под руководством Ли Ванг Ю будете продолжать борьбу за сохранение нашей власти в Чайнатауне. Прощайте же, братья мои. Я пытался верой и правдой служить вам. Однако сейчас самая большая служба, которую я могу сослужить – это покинуть вас.

Он опустился перед Ли на колени и нагнул голову.

– Размахивайся сильнее, – сказал он. – Сделай все как следует. Не доставляй мне ненужной боли.

Ошеломленный Ли посмотрел на Квонг Си, у которого был сейчас такой же ошеломленный вид. Затем оба они обвели взглядом остальных бойцов тонги.

– Делай! – приказал Крейн, и его склоненная шея напряглась.

– Кай Йи, – умоляюще сказал Ли. – Я не могу сделать эту ужасную вещь. Ты не можешь просить об этом меня.

– Я не прошу, – сказал Крейн, – я приказываю. Ну же, давай!

Ли, которого трясло, как в лихорадке, схватил меч обеими руками, медленно поднял его над головой. Глядя на шею Крена, он начал опускать клинок, потом резко остановился.

– Нет!!! – закричал он. – Я отказываюсь взять на себя ответственность за отнятие твоей жизни. Пусть кто-нибудь другой сделает это. – И он повернулся к остальным. – Кто вызовется казнить Кай Йи?

Молчание. Крейн обвел взглядом бойцов тонги и наконец поднялся.

– В таком случае, – сказал он, направляясь к двери, – вы обрекаете меня на жестокую и жуткую смерть. Прощайте, братья мои. Я один иду к хоп-сингам. – Он чуть задержался в дверях и еще раз оглянулся. – Впервые в жизни со мной такое, – тихо добавил он, – я боюсь…

Влекомый парой лошадей, полицейский фургон грохотал вниз по Ноб-Хилл. У подножия холма капитан Броудер заметил полицейское отделение, расположившееся за квартал отсюда, на Пайн-стрит.

– Туда! – скомандовал он.

Фургон завернул и помчался к пересечению Грантавеню и Пайн-стрит. Большая толпа «поднебесников» собралась, наблюдая за действиями полиции, однако внешне все казалось спокойным. Один из полицейских подошел к затормозившему фургону и отсалютовал.

– Не так давно тут были настроенные против китайцев люди, капитан, – сказал он. – Однако мы воспрепятствовали их проникновению в Чайнатаун, и они убрались.

– Куда они направились?

– В доки.

– В доки? – Броудер изумился. – Но почему туда?

– Ну, раз уж им не удалось попасть в Чайнатаун, – сказал сидевший рядом с капитаном Арчер, – тогда они решили, видимо, попытаться сжечь несколько кораблей тех пароходных компаний, которые принимают «поднебесников» на работу, например «Пасифик Мейл».

– Пошлите кого-нибудь к мэру, – сказал Броудер. – Пусть он свяжется с военно-морской базой на острове Map, чтобы они прислали военный корабль для защиты доков.

– Слушаюсь, капитан.

– И пропустите нас. Мы направляемся к Крейну Кангу.

Полицейский дал знак своим парням, и они разомкнули живую цепь. Лошади галопом проскакали в Чайнатаун.

Однако когда они достигли особняка на Грант-авеню, тот оказался пуст.

Смотровое окошко в двери, выходившей на Аллею Убийц, приоткрылось, и в него выглянул какой-то мужчина в белом капюшоне с прорезями для глаз. Перед ним в пыли стоял Крейн Канг. Боец из Хоп Синг отомкнул замок. Держа ружье наизготовке, открыл дверь и высунулся наружу.

– Я один, – сказал Крейн.

Как только человек в капюшоне удостоверился, что Крейн сказал правду, он отступил чуть в сторону, давая возможность пройти. Крейн, облаченный в шелковый черный костюм, похожий на пижаму, вошел внутрь. Под масляными светильниками, свисавшими с низкого потолка, стояли четверо бойцов из тонги Хоп Синг. На головах у них были капюшоны, двое были вооружены мачете, один – топориком, а у четвертого в руках было ружье. Как только впустивший Крейна закрыл дверь на засов, вооруженный ружьем подошел к Крейну.

– Подними руки.

Крейн подчинился. Хоп-синг моментально обшарил его одежду.

– Он чист.

– Где Стар? – спросил Крейн.

– Тут мы задаем вопросы! – рявкнул человек с ружьем и с силой ткнул пальцем в грудь Крейна. – Теперь, когда ты здесь, делаешь только одно – подчиняешься. В противном случае мы заткнем тебе глотку. Отведите его вниз.

Двое бойцов схватили Крейна за руки и по узкому коридору подвели к двери. По деревянным ступеням они спустились в подвал с сырыми каменными стенами. Еще двое хоп-сингов в капюшонах стояли на страже у другой двери. Они открыли ее и втолкнули Крейна в большое подвальное помещение, где было много людей с капюшонами на голове. Все они сидели на корточках прямо на полу.

К Крейну подошел толстый мужчина и снял с головы капюшон. Это был Чарли Конг. Он улыбнулся безжалостной улыбкой.

– Мы ожидали тебя. Добро пожаловать в «Общество объединенных завоевателей», – сказал он, используя формальное название тонги Хоп Синг. – Могущественный Кай Йи Чайнатауна несколько смирился, а?

Облаченные в капюшоны бойцы тонги Хоп Синг встретили это заявление дружным хохотом.

– Где Стар? – повторил свой вопрос Крейн. – Я подчинился твоим требованиям: пришел сюда один и без оружия. Теперь ты должен отпустить Стар, если ты человек чести.

– О, я человек чести. И потому ты увидишь свою возлюбленную – в последний раз. Но если только ты попытаешься сказать ей, кто мы, она не уйдет отсюда живой. Ее привели сюда с завязанными глазами, и таким же точно образом она покинет этот дом. Не советую глупить.

– Не буду.

Чарли Конг водрузил на голову капюшон и хлопнул в ладоши. В другом конце помещения двое бойцов открыли дверь, и через мгновение в комнату вошла Стар. Она все еще была одета в персиковое бальное платье, а бриллианты ей удалось оставить на Ноб-Хилл. При виде ее красоты сердце Крейна бешено забилось.

– Крейн! – вскрикнула Стар, едва увидев его. – Ты жив!

Обойдя несколько сидевших бойцов, она устремилась к Крейну. Чарли Конг дал знак своим парням, и те отпустили Крейна, чтобы он смог обнять ее.

– Я так боялась, – сказала Стар, в то время как Крейн крепко прижал ее к себе. – Они ничего мне не говорят. Я тут уже три часа, и все это время молилась, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Разве это так важно для тебя? – прошептал он.

Она взглянула ему в глаза.

– Важнее всего. И ты знаешь это.

– Не знаю. Ты вышла замуж за другого.

– Только потому, что у меня не было выбора.

– Но ты любишь своего мужа?

Она немного поколебалась, прежде чем ответить.

– Да, но совеем не так, как я люблю тебя. Ты был прав: мы с тобой одно целое. И ради тебя я здесь, в Чайнатауне.

На секунду он прикрыл глаза. Именно эти слова он и хотел услышать.

– Они сделали тебе что-нибудь плохое?

– Нет.

– Тогда поцелуй меня, и они отвезут тебя обратно на Ноб-Хилл.

Она поцеловала его, затем сомнение снова закралось в ее душу.

– Что будет с тобой? – спросила она, нервно оглядываясь на людей в капюшонах.

– Со мной все будет в порядке. – Крейн улыбнулся. – Я понимаю, все вокруг выглядит довольно-таки зловещим, но все это – составная часть старинного ритуала.

Она вновь посмотрела ему в глаза.

– Ты уверен?

– Это мои друзья. Нам надо обсудить некоторые деловые вопросы, после чего я отправлюсь домой. Я в безопасности, не беспокойся.

Она облегченно вздохнула.

– Ну, если так…

Стар потянулась к Крейну, и он поцеловал ее со всей страстью своей души, затем едва слышно прошептал: – Никогда, никого, кроме тебя, Стар.

В глазах ее стояли слезы.

– О, дорогой, пусть одна моя половина любит мужа, но зато другая половина всегда будет любить только тебя. И я думаю, что это лучшая моя половина.

Крейн улыбнулся.

– Как прекрасно слышать такое. А теперь иди домой. Мы снова встретимся когда-нибудь. Где-нибудь.

По ее красивому лицо мелькнула тень сомнения, но Крейн коснулся пальцем ее губ, заверяя, что нет причин для беспокойства. Один из бойцов Хоп Синг взял Стар за руку и повел прочь. Но прежде чем она перешагнула порог, ее остановили, чтобы надеть на глаза повязку. Стар обернулась и бросила взгляд на Крейна, который смотрел на нее не отрываясь.

И внезапно она все поняла.

– Крейн! – закричала она.

– Иди! – крикнул он. – Ради Бога, иди!

Когда ей надевали повязку на глаза, она дрожала как осиновый лист.

– Я люблю тебя! – крикнула Стар. – Ты мое сердце!

Тут Стар выпихнули в дверь.

Как только створка двери с грохотом захлопнулась, Чарли Конг снял капюшон.

– Оч-чень трогательная сцена, – улыбнулся он. – И поздравляю: ты великолепно справился со своей ролью. Благородный любовник жертвует жизнью ради своей возлюбленной. Я тронут.

– Спасибо, что позволил мне увидеть ее, и за то, что не причинил ей зла.

– Я ведь сказал, что я человек чести. – Чарли Конг сделал знак своим людям. – Подготовьте его.

Трое бойцов тонги подошли к Крейну и принялись стаскивать одежду.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Крейн. – Просто убейте меня, и покончим на этом.

– Но тогда мы откажем себе в удовольствии позабавиться.

Неистовствующая толпа напирала на оплетенные колючей проволокой ворота дока компании «Пасифик Мейл».

– Эй, бросайте факелы! – распорядился Коулман. – Подожгите склад, и пламя перекинется на корабли, которые стоят с той стороны.

После этих слов целый град горящих факелов полетел через ограждение.

– Сжечь! Сжечь! Сжечь! – вопила толпа.

Большинство факелов с шипением потухли на земле, однако некоторые все-таки долетели до стен склада и, ударившись, разлетелись огненными брызгами. Из дверей склада выскочили с ведрами воды двое перепуганных ночных сторожей-китайцев.

– Узкоглазые! – завопила толпа. Кто-то вытащил револьвер и выстрелил, после чего один из «поднебесников» вскрикнул и рухнул лицом вниз на землю. Вода пролилась, а сам китаец схватился за то место, куда угодила пуля. Другому сторожу удалось залить один из горевших факелов, однако тотчас же прогремели сразу несколько выстрелов, и сраженный насмерть китаец рухнул навзничь. Второй сторож попытался уползти, но толпа почуяла кровь. Снова раздались выстрелы, и он был изрешечен пулями.

Два брошенных факела подожгли стену склада; разгоравшееся пламя уже лизало готовую заняться крышу. Как только повалил черный дым, толпа приветствовала его появление радостными криками.

– Полиция! – заорал Джордж Коулман, увидев два фургона, которые с колокольным трезвоном катили по дороге к докам.

– Я был прав, – крикнул сидевший в первом фургоне Арчер. – Склад уже горит. Черт возьми, если бы у меня был художник!

– Пламя уже у них над головами! – рявкнул Броудер.

Полицейские в обоих фургонах открыли огонь. Толпа начала разбегаться, издавая дикие вопли. Но для двух «поднебесников» это случилось слишком поздно.

И для горящего склада тоже. Половина здания была охвачена пламенем, и по всему Сан-Франциско вовсю трезвонили пожарные колокола. Словно завороженный пляской огня, Арчер наблюдал за жуткой толпой воинственно настроенных людей. «Нужно как-то остановить эту ненависть к «поднебесникам», – думал он, – иначе у Сан-Франциско нет будущего. Может быть, напечатать редакционную статью о положительных качествах китайцев, пусть даже статья появится в разгар этой истерии. Как бы то ни было, – улыбнулся он, – будет статья или нет, но десять тысяч дополнительного тиража газеты завтра утром мы продадим».

Именно в этот момент раздался глухой отдаленный звук: «Бум!» – и сразу в небо над заливом взметнулась ракета, превратившаяся в яростно горевшую звезду, висевшую над дымом.

– Военные корабли с острова Map, – проворчал Броудер. – Поздновато, конечно, явились, но какого черта…

– Стар, – пробормотал Арчер, глядя на ракету. Он тут размышляет о том, как будет продаваться завтра утром газета, а его сестра тем временем, возможно, уже мертва. После того как они нашли дом Крейна пустым, Броудер решил, что у него нет иного выбора, кроме как направиться со своими людьми в доки и попытаться сдержать антикитайски настроенную толпу.

– Капитан, а как же моя сестра? – спросил Арчер.

– Черт возьми, Коллингвуд! – взорвался усатый полицейский. – Не могу же я делать все одновременно. В случае, если вы не заметили, могу сообщить, что сегодня нам выдалась довольно-таки бурная ночка, и начала всю эту заваруху именно ваша сестра.

– Знаю, но факт остается фактом: она в опасности.

– Слушайте, сэр, что же, по-вашему, я должен делать? Где нам искать ее?

– А разве не может быть так, что ее захватила тонга Хоп Синг? Может, поискать у них в штаб-квартире?

– На Аллее Убийц? Пока мне не дадут по крайней мере три дюжины полицейских, я ни за что не полезу в эту задницу! В этой тонге Хоп Синг – сплошь убийцы, один к одному.

– А разве вы не можете получить три дюжины полицейских?

– Мистер Коллингвуд, если бы вы читали собственную газету, то вы бы знали, что в полиции Сан-Франциско ощущается острая нехватка людей. Сейчас, сэр, я и так собрал всех, кого только можно, чтобы попытаться защитить этот город от банды маньяков, жаждущих смерти «поднебесников». И как бы мне лично не хотелось помочь вашей сестре, первым делом я должен думать о жителях нашего города.

– Капитан, – прервал его Арчер, – толпа сейчас разошлась по домам. Вы идете в тонгу Хоп Синга, а я обещаю вам начать в «Таймс-Диспетч» такую кампанию, после которой у вас будет полицейских сколько душе угодно. А кроме того, я обещаю, что полицейским Сан-Франциско значительно прибавят жалованье.

Секунду Броудер смотрел в глаза Арчера.

– Слово? – прошептал он.

– Да, сэр.

– Черт побери!.. – Броудер обернулся к вознице. – Поезжай на Пайн-стрит. Возьмем там еще наших людей и двинем на Аллею Убийц. Пошевеливайся!

Как только возница принялся нахлестывать лошадей, Арчер почувствовал прилив крови к лицу. Он только что испытал не просто волнение, а волнение, связанное с влиянием прессы на людей.

* * *

Наклонив кружку с медом, он начал медленно лить содержимое на гениталии Крейна.

– Один мой дружок из Перу, он работал в доках, рассказывал мне про эквадорских индейцев, – сказал Чарли Конг, стоя возле стола, на котором лежал привязанный Крейн. – Они, эти индейцы, кровожадный народ, тратят уйму времени, чтобы выдумывать различные экзотические способы, как убивать людей. Этот способ они придумали, чтобы покарать насильников. Хотя, если быть точным, ты не насиловал Стар Коллингвуд, но этим можно пренебречь. Это весьма интересный способ уничтожения людей.

Крейн, у которого во рту был вбит кляп, посмотрел на свой живот и член, по которым сейчас стекал теплый мед, вызывая какое-то жутковатое и смутное эротическое ощущение. Он не знал, что хоп-синги задумали с ним сделать, однако липкий пот страха покрыл все его тело: Крейн чувствовал приближавшийся ужас, и чувства его были сейчас отнюдь не эротического свойства.

Когда в кружке не осталось меда, Чарли Конг, скрестив на груди руки, сказал:

– Думаю, что теперь он вполне готов. Давайте пчел.

Крейн уставился на него и принялся мычать и елозить по столу.

– Совершенно верно, Кай Йи, – улыбнулся Чарли. – Дергайся, дергайся. У нас три дюжины желто-полосатых в банке, и как раз эту банку мы и наденем на твои причиндалы. А эти желто-полосатые в банке ужасно кусачие, Кай Йи. Мой перуанский друг говорил, что от такого обилия меда они сходят с ума. Они будут жалить тебя, Кай Йи, в то место, которое, ты наверняка согласишься, у тебя самое чувствительное. Мой дружок из Перу рассказывал мне, что боль при этом бывает такой невыносимой, что, если дать в руки насильнику нож, он сам начнет отрезать себе все, что только можно отрезать. А это его и убивает. А, вот и наша баночка.

Один из хоп-сингов принес большую стеклянную банку, горло которой было закрыто куском картона. Внутри по стенкам банки медленно ползали огромные черно-желтые пчелы. Крейн уставился на насекомых, лицо его было мокрым от пота.

– А мы немного понаблюдаем за тобой, Кай Йи, – сказал Чарли. – Полагаю, это будет забавное и поучительное зрелище. Впрочем, ладно. Наденьте ему. И смотрите, чтобы все влезло. Мы слышали, что у тебя эта штука, как у жеребца, Кай Йи, потому мы и раздобыли для тебя самую большую банку.

Крейн лежал распростертый на столе; стол стоял под углом в сорок пять градусов. Хоп-синг медленно поднес банку к животу Крейна, одной рукой придерживая картонку. Все собравшиеся с вожделением следили за происходящим. В подвальном помещении все сейчас старались не дышать – только и слышно было, что слабое жужжание пчел.

Затем хоп-синг быстро убрал картонку, накрыл банкой самые интимные части тела Крейна и крепко прижал ее.

На секунду пчелы замерли, словно были оглушены таким резким движением.

Затем почувствовали мед. Они облепили сладкие органы, отпихивая друг друга, пока не разозлились и свились в один черный клубок.

Как завороженный, Чарли Конг наблюдал, как от нестерпимой боли Крейн начал сдавленно мычать. Если поначалу пчелы его кусали, то затем принялись прямо-таки жрать. От невыносимой боли Крейн так дергался, что хоп-синг с трудом удерживал банку на месте.

Затем Крейну удалось прокусить кляп, и вырвавшийся у него крик был столь ужасным, что даже у Чарли Конга застыла кровь в жилах.

За каких-нибудь пятнадцать минут гениталии Крейна распухли наполовину против их обычного размера и стали темно-пурпурного цвета. И тогда вдруг дверь подвала с шумом распахнулась и вбежавший боец тонги Хоп Синг крикнул:

– Полиция!

Следом в дверь вломились капитан Броудер со своими полицейскими, которые сначала выпустили несколько пуль в потолок, а затем принялись палить и в китайцев, как только Чарли Конг выхватил свой пистолет и открыл ответный огонь. Чарли и шесть солдат тонги были убиты, остальные сдались.

Когда в подвал вошел Арчер, полиция надевала наручники на «поднебесников», стоявших со сложенными перед собой руками в ожидании, когда на них наденут «браслеты». В дальнем конце комнаты вокруг наклонного стола сгрудились капитан Броудер и четверо полицейских. Арчер подошел к ним и посмотрел.

– Боже мой… – пробормотал он, увидев отвратительное зрелище. – Он умер?

– Конечно, черт побери! – сказал Броудер.

Один из полицейских, совсем молоденький парень, подошел, взглянул – и сразу же бросился в угол, где его вывернуло наизнанку.

За какую-нибудь минуту до приезда полиции один из хоп-сингов отрезал гениталии Крейна, прекратив его мучения.