Текст книги "Золото и мишура"

Автор книги: Фред Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)

– Хорошенькая шуточка.

Кертис присел возле Джимми, который свалился на пол с высокого стула у стойки бара. Джимми лежал лицом вниз, вокруг него трепыхались тропические рыбки.

– Мы можем обо всем договориться, – сказал Дж. Дж. – Тедди Рузвельт – мой добрый приятель. Я позвоню ему в Белый дом…

– Заткнись!

Кертис осторожно перевернул Джимми на спину. Джимми был еще жив. Из трех пулевых отверстий в груди хлестала кровь. Затуманенным взором он посмотрел на Кертиса.

– Ты победил, – прошептал он. Гринго всегда побеждают…

Затем он дернулся – и умер.

На следующий день «Клэрион» вышел с кричавшими заголовками:

ИЗДАТЕЛЬ «ЭКСПРЕСС» ПРИНИМАЛ УЧАСТИЕ В ЗАГОВОРЕ С ЦЕЛЬЮ УБИЙСТВА!

ПЕРЕСТРЕЛКА НА ШИКАРНОЙ ЯХТЕ НЕПОДАЛЕКУ ОТ ОСТРОВА КАТАЛИНА!

УБИТ РОДСТВЕННИК КОЛЛИНГВУДА!

ОБВИНЯЕТСЯ КОМИССАР ПОЛИЦИИ!

СКАНДАЛ С ДОСТАВКОЙ ВОДЫ ОБОЙДЕТСЯ НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКАМ В МИЛЛИОНЫ ДОЛЛАРОВ!

ДЕСЯТЬ ПОДОНКОВ ЗАМЕШАНЫ В АФЕРЕ С НЕДВИЖИМОСТЬЮ!

ГЕРОИЗМ ДЕТЕКТИВА ПАРКЕРА!

– Джимми! – рыдала Альма Бретт, замахиваясь кувалдой на свою героическую статую Женщины-Первопроходца. Со всего размаха Альма ударила кувалдой по ноге статуи – и мраморные брызги разлетелись во все стороны. – Джимми! О Боже, они убили моего Джимми!

Бросив кувалду, истерически рыдая, она побежала на маленькую кухню студии, расположенной в ее Берлингамском поместье.

– Я не могу жить без Джимми! – кричала Альма. Схватив подвернувшийся под руку нож для фруктов, она одним махом перерезала себе левое запястье. Как только брызнула кровь, Альма тут же опомнилась, отбросила нож и побежала к телефону, чтобы позвонить домой.

– Лили, немедленно приходи сюда! – крикнула она в трубку. – Я чуть не покончила с собой!

Бросив трубку на рычаг, она схватила полотенце и обмотала его вокруг запястья.

Джимми Лопеса хоронили на ранчо «Калафия», на холме, с которого открывались просторы Тихого океана. Рядом с его могилой находились могилы его отца Хуанито, а также деда и бабки. После непродолжительной церемонии мать Джимми и три его сестры несколько минут постояли возле надгробного камня; ветер играл их черными вуалями и складками траурных платьев. Затем подошел Кертис и крепко обнял свою тетю Стар.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Он был паршивой овцой, – ответила Стар. – Скорпионом. Когда он был еще совсем ребенком, отец научил его ненависти. Может, в этом моя вина… Как знать? Как бы то ни было, может, все к лучшему. Но как же много смертей! Мама, Арчер, Честер, и теперь вот еще Джимми. Может, мы прокляты?

Кертис вздохнул.

– Не знаю… Но я хочу собрать всех наших, кто еще остался. Адвокаты хотят помочь нам создать новую корпорацию. Необходимо зачитать бабушкино завещание. А поскольку сейчас и отца с нами нет… в общем, все сейчас так перепуталось, но адвокаты сумеют связать концы с концами.

– Полагаю, теперь глава семьи – это ты, – сказала Стар.

– Да, наверное, я.

Кертис смотрел на Алисию Лопес, и внезапно до него дошло, что он не сводил с нее глаз все время, пока длилась церемония. «Как же она хороша, – подумал он. – Как потрясающе красива…»

– Говорят, что я вхожу в пятерку богатейших женщин мира, – сказала Арабелла Коллингвуд, проходя мимо Сиенской кафедры, той самой, которую ее покойный муж приобрел в Лондоне три месяца назад. – Наверное, Господь думает, что это своеобразная компенсация мне за то, что он взял к себе моих мужа и сына, но если он и вправду так думает, он очень ошибается.

Кертис находился с матерью в Пало Альто, в складском помещении, которое десять лет назад купил его отец. Все в этом помещении – статуи, гобелены, старинное оружие, картины, мебель – было привезено Арчером после его блужданий по антикварным магазинам и магазинчикам европейских городов. В этом он был похож на мышь, которая все тащит себе в норку. Арабелла, одетая во все черное, была двойной наследницей: не только части баснословного богатства Эммы, но и состояния Арчера.

– И вот сейчас, – говорила она, – словно у меня и без того мало горя, Альма из-за Джимми пыталась покончить с собой. К счастью, ей это не удалось. Я понимаю, это звучит горько, но я ничего не могу с собой поделать. Благодарю Господа за тебя, дорогой мой! – Она протянула руку, которую Кертис взял в свои.

– Но есть и некоторые добрые известия, – сказал он. – Джоэл начал уже говорить целыми предложениями.

Мать грустно улыбнулась за черной вуалью.

– Такой милый ребенок. Это и вправду хорошая новость.

– А кроме того, Бетти считает, что она снова беременна.

– Да?

– Сегодня собиралась пойти к доктору.

– Что ж, будем надеяться, что так оно и есть. Наша семья почти полностью уничтожена землетрясением, и потому, видит Бог, нам очень нужны дети. Ох, Кертис, если бы ты только знал, как же мне недостает твоего отца! Он был самым лучшим мужем на свете!

– Мама, – как можно тактичнее сказал Кертис, – мы все это понимаем, нам всем также очень недостает отца, но только нужно что-то решать со всеми этими вещами, которые он накупил за многие годы. Бухгалтеры настаивают…

– Бухгалтеры… – фыркнула она. – Ненавижу бухгалтеров.

– Да, все это так, но одна только страховка этого склада обходится в сотню тысяч долларов в год. «Золотой штат» вынужден был выплатить более сорока миллионов долларов за ущерб, причиненный землетрясением и последующими пожарами, и пока компания переживает трудные времена, ее бухгалтеры пытаются сделать все возможное, чтобы максимально сэкономить…

Мать повернулась к нему.

– Сэкономить? То, о чем ты сейчас говоришь, это мечта. Все эти «вещи», как ты их назвал, были мечтой твоего отца.

– Я понимаю, но все это настолько непрактично… Вот, например, кто и что намерен делать с этой старинной кафедрой?

– А что люди вообще делают с произведениями искусства? Предметы искусства совершенно бесполезны, однако это, может быть, и есть самые ценные вещи на свете. Твой отец очень любил все эти «вещи», точно так же, как я очень люблю живопись. Картины бедной Эммы были уничтожены, как была уничтожена она сама и множество других людей… – Арабелла сделала паузу, чтобы справиться со слезами. – Однако мечта Эммы о музее для города не должна развеяться. Я построю этот музей. Вместо ее картин я вложу в это дело все свои и твоего отца сокровища и драгоценности. И музей этот окажется совершенно бесполезным, за тем, конечно, исключением, что многие поколения жителей Калифорнии смогут получать там радость. А в конечном итоге, это, наверное, и есть самое полезное в мире. Наверное, ты думаешь, что я глупая, выжившая из ума старуха?

Кертис поцеловал ее.

– Вовсе нет, – сказал он. – Я думаю, что это превосходная идея.

Генерал Дж. Дж. Ченнинг предстал перед судом и был признан виновным в соучастии в убийстве первой степени. Его приговорили к тюремному заключению на срок от десяти до тридцати лет, но благодаря своим деньгам и связям в политических кругах он просидел за решеткой всего десять месяцев.

До окончания строительства гигантского акведука, по которому вода должна была поступать из Оуэнс Вэлли в Лос-Анджелес, оставалось еще шесть лет. Специалисты считали это сооружение подлинным инженерным шедевром, сравнимым разве что с Великой китайской стеной.

* * *

На двенадцатом этаже редакционного здания газеты «Клэрион» Кертис Коллингвуд стоял возле окна, глядя, как дождь заливает улицы Лос-Анджелеса. По иронии судьбы именно после грандиозного скандала, вызванного недостатком воды в южных районах Калифорнии, дожди в тот год начались рано и оказались на редкость обильными. Стояла первая неделя ноября.

– Всем служащим «Коллингвуд корпорейшн», – начал он. Роза Маркхэм, которая в белой блузке и строгой серой юбке выглядела чрезвычайно стройной, сидела на своем обычном месте и записывала под диктовку. – В качестве нового председателя корпорации я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы выразить благодарность всем, кто оказал посильную поддержку моей семье в этом тяжелом году. И в качестве… мм… частного лица я хочу выразить благодарность за ваши многочисленные письма с выражением сочувствия по поводу недавнего… недавней моей личной потери…

Он замолчал. Секретарша подняла глаза и взглянула на Кертиса. К ее крайнему изумлению, энергичный, агрессивный шеф плакал.

– Мистер Коллингвуд, вы не хотели бы, чтобы я вернулась сюда через…

Он отрицательно замотал головой, вытащил из кармана платок, и вытер слезы. Затем отвернулся от окна, прошел и сел за свой рабочий стол, покрасневшими глазами он посмотрел на Розу.

– Скажите, Роза, неужели моя семья проклята? – хрипло спросил он. – Сначала землетрясение, потом Джимми Лопес, теперь вот…

Думали, что у Бетти очередная беременность, однако эта предполагаемая беременность в действительности оказалась раком матки. Неделю назад Бетти скончалась.

Роза обожала этого человека, и потому сердечко ее сжалось от жалости к нему.

– Да, бывают такие полосы в жизни… – сказала она первое, что пришло на ум.

– Ничего себе полоса… – он высморкался. – И вот теперь у Джоэла не стало матери, мне следует найти ему мать, Роза. Этому мальчишке нужно расти красивым и сильным. Ему уготовано серьезное будущее, ведь в один прекрасный день я передам ему все дела…

– Я понимаю.

Он взглянул на нее.

– Скажите, а вам никогда не хотелось переехать в Сан-Франциско? Как, Роза?

– Да, сэр. Если я нужна вам, я непременно переберусь.

– Ну, поскольку отец и брат теперь оба в могиле, мне все придется делать самому, и, значит, все дела в Сан-Франциско лягут исключительно на меня. Что ж, это хорошо, что вы будете рядом со мной, Роза. Если бы я еще и вас потерял, тогда…

Он грустно пожал плечами. Роза внимательно посмотрела на его изящное, красивое лицо и вдруг подумала о том, не метит ли он ее в… «Тихо, тихо, не дай разыграться своему воображению, – сказала она себе. – Но, Господи, стать миссис Кертис Коллингвуд!..»

– Что это еще там за автомобиль? – спросила Стар Лопес, снова наполняя джином стакан.

Она была, как всегда, на ранчо, в башенной комнате, в постели, с бутылкой у изголовья. Ее дочь Алисия поднялась со своего места и подошла к залитому дождем окошку. Красно-белый автомобиль «ред-эрроу» – «красная стрела» – остановился перед самым домом. Чуть поодаль сильный ветер вздымал волны Тихого океана.

– Это же Кертис! – воскликнула Алисия, увидев, что именно он вылезает с заднего сиденья машины.

– Кертис? – Мать подняла глаза от своего джина и прошептала: – Я обратила внимание, как во время похорон Джимми он смотрел на тебя. И когда хоронили на той неделе Бетти, он опять смотрел на тебя во все глаза. Разве это не будет великолепным завершением?

– Мама, о чем ты говоришь?!

– Я говорю о твоем кузене, самом красивом и подходящем женихе во всей Калифорнии. Звонят! Иди открой. И постарайся выглядеть получше!

Алисия поспешила к двери.

– Знаешь, мамочка, по-моему, джин распаляет твое воображение. Кертис никогда не заинтересуется мною.

– А почему бы и нет? Чем ты плоха? Твоя кровь ничуть не хуже его. Пригласи его пообедать. Пусть Чинина ставит сковородку для жарки, а ты принеси мне новую пачку сигарет.

Закрывая за собой дверь, Алисия недовольно покачала головой, но все же быстренько побежала по лестнице и распахнула входную дверь.

– Привет, Алисия.

Кертис всегда казался Алисии таким недоступным, таким погруженным в дела, таким… богатым. К тому же он был на девять лет старше ее. Но в этот дождливый серенький день он выглядел на удивление молодым и взволнованным.

– Мне, гм, дали пару билетов на новый спектакль, – сказал он. – Вот я и подумал, а вдруг ты захочешь пойти со мной? Это в Сан-Франциско.

– В Сан-Франциско?

– Я как раз проезжал здесь и подумал, что, может быть, ты захочешь съездить в Сан-Франциско на несколько дней. Последнее время тут такая отвратительная погода, а ты все время проводишь с матерью…

– Заходи, Кертис, я не намерена держать тебя на крыльце. Когда ты едешь туда?

– Завтра утром. Мать дает «Арабеллу».

Личный железнодорожный вагон! Ей всегда хотелось хоть одним глазком посмотреть на него…

– Нужно будет спросить у мамы, но… Впрочем, да, я с удовольствием поеду с тобой.

Когда Кертис вернулся в свой автомобиль, он увозил с собой потрясающую испанскую улыбку Алисии. «Какая же Алисия все-таки красивая! – подумал он. – Она была бы идеальной матерью для Джоэла и неплохой женой для меня».

Кроме того, в результате такого брака ранчо «Калафия» вновь перешло бы к Коллингвудам.

Часть V

Фантом Голливуда

Глава первая

После того как в 1909 году у Арабеллы случился сердечный приступ, оказавшийся последним, ее сын, Кертис, стал старшим в изрядно поредевшей семье Коллингвудов. Будучи одними из богатейших людей в мире, они с женой Алисией купили сорок акров земли на полуострове неподалеку от Берлингама и решили выстроить там себе дом. Когда миновали два года, а на строительство ушло несколько миллионов долларов, Коллингвуды смогли перебраться в сорокакомнатную виллу, построенную в средиземноморском стиле, фасад которой был обращен на залив Сан-Франциско.

Неподалеку от этого места, причем также с окнами на залив, поднималось здание затеянного Арабеллой музея.

Выстроенная из белого камня, под оранжевой черепичной крышей, вилла выглядела представительно, однако же не подавляла своими размерами. Были посажены высокие кипарисы, а Алисия, чьей страстью было садоводство, начала разводить сад; потребуются многие годы и немало усилий, чтобы завершить эту работу над садом, которому суждено было стать одной из достопримечательностей Калифорнии.

Тем временем семейные адвокаты, работавшие под руководством блестящего молодого человека по имени Ламонт Вейн, потихоньку восстанавливали деловую империю, которую создала Эмма. Страховая компания «Золотой штат» сумела пережить утечку денег, вызванную землетрясением и пожарами, хотя было множество исков, но все они были удовлетворены. Сейчас компания «Золотой штат» процветала как никогда раньше благодаря вполне понятной общей нервозности населения, связанной с возможными будущими землетрясениями. Поскольку здание «Пасифик Бэнк энд Траст» на Монтгомери-стрит было полностью разрушено, в 1908 году на том же самом месте был построен новый небоскреб высотой в тридцать этажей.

Энергично прибирая к рукам все новые газеты, Кертис начал соперничать с самим Уильямом Рэндольфом Херстом, что, однако, пошло лишь на пользу и тому, и другому газетному магнату. В 1909 году «Коллингвуд корпорейшн» предложила на публичную распродажу акции общей стоимостью пятьдесят миллионов долларов. И хотя акции эти были очень быстро раскуплены, это были всего лишь акции класса «Б», не дающие акционерам права голоса. Контроль за положением дел в корпорации по-прежнему сохранялся за семейством Коллингвудов, которое владело дающим право решающего голоса пакетом акций класса «А». В 1910 году «Уолл-стрит Джорнал» оценивал общую стоимость «Коллингвуд корпорейшн» более чем в один миллиард долларов.

Наследнику всего этого огромного богатства, Джоэлу де Мейер Коллингвуду, было тогда восемь лет от роду, и больше всего он любил играть в куклы.

– Мой сын – размазня, неженка, кисейная барышня какая-то! – кричал жене через стол Кертис. – Ты знаешь, что он на сей раз коллекционирует? Маски!

– Дорогой мой, до Дня Всех Святых осталось всего три недели, – ответила Алисия. – И все ребятишки собирают маски.

– Золотые маски с перьями?

– Он сам ее смастерил. Ты знаешь, он чрезвычайно развит, не по годам. Он также показывал мне бело-золотой костюм, который тоже сам себе сделал. Увидел в книжке рисунок – и сделал себе точно такой же наряд… По-моему, в таком костюме какой-то придворный выступал однажды в Версале в балете.

– И что же? Ты хочешь сказать, что мой сын нарядится в какой-то балетный костюм XVII века и напялит золотую маску с этими дурацкими перьями? Не бывать этому! Я скорее запру его в комнате. Послушай, Алисия, у меня Джоэл вот где уже сидит! Каким-то образом он унаследовал самое худшее, что только было в нашей семье, причем я включаю сюда также и семейство Бетти. Ее брат Джералд работает где-то художником, причем все знают, что он – педик. Как бы там не было, но мой сын никогда не будет педиком!

– Кертис, мальчику всего восемь лет! Он очень чувствительный, застенчивый ребенок с огромным воображением.

– Почему ты всегда защищаешь его?

– Потому что я люблю его. И очень хорошо знаю, что такое быть застенчивым. У меня было ужасное детство: мать в своей спальне не отрывала бутылку ото рта, а на конюшне Джимми такое вытворял со своими мексиканскими шлюхами!.. Это был сущий ад, и я не желаю, чтобы нечто подобное случилось и с Джоэлом только потому, что мальчик не похож на других.

– Не похож?! Да он просто чудной! Он не любит играть в бейсбол. Кто, скажи на милость, когда-нибудь слышал о мальчишке, которому не нравится играть в бейсбол? Знаешь, Алисия, что я намерен сделать? Я намерен заставить его полюбить бейсбол!

– Ой, не говори глупостей! Как ты можешь заставить человека полюбить эту игру?

– Я найму для него тренера по бейсболу. Я буду платить этому тренеру, чтобы он научил Джоэла, как подавать мяч, и как отбивать его битой, и как бежать от базы к базе. Я собираюсь устроить великолепную бейсбольную площадку.

– Только не рядом с моим садом!

– Да нет же, поле будет достаточно далеко от твоего сада. Я куплю Джоэлу спортивную форму, и мой сын все-таки будет играть в бейсбол!

Алисия зазвонила в хрустальный колокольчик.

– Удачи тебе. Но, зная Джоэла, могу сказать, что его значительно больше интересуют такие вещи, как дизайн спортивной формы, чем ношение ее.

Чим, англичанин-дворецкий, вошел в столовую и наполнил вином бокалы. Пока он наполнял их, Кертис со скучающим видом жевал котлету, а Алисия разглядывала висевшую на стене большую желтую картину, написанную французским художником по фамилии Матисс. После того как во время землетрясения погибла вся коллекция картин его бабушки Эммы, Кертис решил поддержать семейную традицию и начал коллекционировать живопись. И стоило ему только начать, как, к вящему своему удивлению, он обнаружил, что не только испытывает от этого удовольствие, но и, более того, коллекционирование захватило его.

– Пообещай мне одну вещь, – сказала Алисия после того, как Чим возвратился в буфетную. – Не очень-то нажимай на ребенка. Помни, он потерял мать. Постарайся пойти ему навстречу. И не ожидай чудес.

– Нажимать на него я не намерен, но буду тверд для его же собственного блага. Ни один американец не может считать, что у него было нормальное детство, если он не играл в бейсбол.

Джоэл выглядел довольно странно: мрачный, чуть ли не изможденный и высокий для своих лет. У него были густые каштановые волосы, маленькие голубые глаза и длинный нос. От своих красивых предков он унаследовал немало приятных черт, однако собранные вместе на одном лице они, казалось, не сочетались друг с другом. Сидя на полу своей спальни, мальчик забавлялся игрой в кукольный театр, как вдруг раздался стук в дверь.

– Войдите.

Вошел Кертис.

– Привет, папа!

Подойдя к нему, Кертис сверху вниз посмотрел на миниатюрный театр.

– Ну и какой же спектакль ты разыгрываешь сегодня, Джоэл? – спросил он, стараясь скрыть раздражение.

– Это не пьеса, это опера, – пробормотал Джоэл, продолжая возиться с четырехдюймовыми фигурками людей, которые он в каком-то определенном порядке расставлял на сцене.

– И какая же у тебя опера?

– «Кармен». Я сам придумал все костюмы.

– Гм… Они очень колоритные.

– Спасибо, папа. У меня ушло пять вечеров на то, чтобы вырезать их из картона – конечно же, после того, как я приготовил домашнее задание.

– У меня нет жалоб на то, как ты готовишь уроки, Джоэл. У тебя великолепные оценки. Но… Слушай, а ты не мог бы пока отложить эти чертовы игрушки и посмотреть на меня?

Джоэл вытащил руку из картонной авансцены, которую он тоже сам сделал, и без слов посмотрел на отца. Кертис поборол дикое желание растоптать этот игрушечный театр вместе со всеми его картонными актерами и актрисами.

– Джоэл, завтра после занятий в школе придет человек, которого зовут мистер Рейнольдс. Он будет в течение часа заниматься с тобой.

– А кто такой этот мистер Рейнольдс, папа?

– Бейсбольный тренер в средней школе в Пало Аль-то. Он будет учить тебя, как нужно играть в бейсбол.

Молчание.

– Тебе это наверняка понравится, сынок. И тебе обязательно понравится сам мистер Рейнольдс.

Молчание. Личико Джоэла застыло.

Кертис присел на корточки, чтобы сыну было сподручнее слушать его.

– Джоэл, – мягко сказал он, – мальчик не должен возиться с куклами. Вместо этого он должен играть в бейсбол. Разве ты не понимаешь этого?

– Как скажешь, папа.

– Да, именно так я и говорю.

Отец и сын пристально смотрели в глаза друг другу. Кертис был удивлен, что в маленьких голубых глазах сына сейчас читалось столько упорства. Может, Джоэл и возится с куклами, но в душе он тверд как сталь.

– Ты ненавидишь меня? – шепотом поинтересовался Кертис, искренне озадаченный.

Джоэл сжал губы, но ничего не ответил.

– Ответь мне, Джоэл!

Молчание.

– Отвечай же, черт тебя побери!

Молчание.

Кертис встал, чувствуя, что не может больше сдерживаться. Нацелив на ребенка указующий перст, сказал, как отрезал:

– Ты будешь заниматься бейсболом! И научишься играть в него хорошо. И выбросишь к чертям все свои дурацкие куклы!

И с этими словами он правой ногой изо всей силы наступил на картонный театр, расплющив его вместе с крошечными актерами. Затем он вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

Джоэл, дрожа, медленно протянул руку к кукле, изображавшей Кармен. Фигурка была полностью уничтожена.

Терпеливо, со странным выражением в глазах, Джоэл начал восстанавливать ее.

– Ты только взгляни на него! Все оказалось бесполезным.

Две недели спустя Кертис стоял возле окна библиотеки с коктейлем в руке и смотрел на расположенную за домом лужайку. Возле плавательного бассейна Джоэл отрабатывал бейсбольные приемы с мистером Рейнольдсом.

– Бесполезно? – спросила Алисия, подходя к мужу. Она, как и ее брат Джимми, унаследовала интригующую красоту отца и полуманьчжурскую прелесть Стар, своей матери.

– Бесполезно пытаться научить Джоэла игре в бейсбол. Ты только взгляни на него. У него ведь, как говорится в таких случаях, «стеклянная рука». Да он будет посмешищем на бейсбольной площадке! Он ненавидит эту игру, и меня он тоже ненавидит за то, что заставляю его заниматься бейсболом. Скажу Рейнольдсу, чтобы больше не приходил. Это пустая трата времени.

– В жизни много других вещей, помимо бейсбола.

– Знаю. А вот наверняка предложи ему вышивать – он чудеса продемонстрирует.

– Дорогой, это жестоко.

– Знаю, что это жестоко, но мне теперь плевать. Мой сын – и вдруг педик. Не думаешь ли ты, что это тоже жестоко, но теперь уже по отношению ко мне?

– Кертис, но ты ведь не знаешь…

– Очень даже знаю. Может, я и ошибаюсь, но это вряд ли. Могу сказать тебе одно: никакой чертов педик не будет управлять «Коллингвуд корпорейшн»!

Алисия обняла и поцеловала мужа.

– Может быть, на сей раз у тебя будет такой сын, какого тебе хочется.

В радостном изумлении он посмотрел на нее.

– О, дорогая, пожалуйста! Пожалуйста, подари мне настоящего сына!