Текст книги "Другой мир (СИ)"

Автор книги: Эмили Стаффорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 97 (всего у книги 104 страниц)

Стайлз не имел ни малейшего понятия, как можно сориентироваться в таком случае. Как можно идти, когда ты не видишь?

В сознании сразу всплыл второй этап прошлогоднего Турнира, и Стилински, поджав губы, осознал одну вещь. Так идти можно. Уилл смог. Он видел отнюдь не больше, нежели Стилински, его рука была в ужасном состоянии от любого применения магии, и ответственность давила на него не хуже, чем на Стайлза. И он смог. И разве он был бы рад, если бы Стайлз сейчас сдался?

Стилински сделал глубокий вдох и, не дав себе и секунды, сделал несколько широких шагов, при каждом из которых голову или тело парня затопляла ужасная боль. И затем, запнувшись о собственную ногу, парень грохнулся на колени и, осознав, что темнота перед глазами рассеивается, понял.

Он дошёл.

Нервно засмеявшись, Стайлз медленно поднялся на ноги и, чуть пошатнувшись, подошёл к последнему постаменту и начал дрожащими пальцами расправляться с застёжкой, освобождая ампулу и поднося её ближе к глазам.

– Так, – выдохнул Стайлз, хмурясь в попытке вспомнить, как можно справиться с изъятыми воспоминаниями.

Подумав несколько секунд и осознав, что такого заклинания он не знает, Стилински обернулся, поднимая растерянный взгляд и с удивлением отмечая, что дверь, запертая ими, дёргается, как если бы кто-то пытался открыть её. Парень напрягся, наставляя палочку на вход, и лишь выдохнул, когда в помещение вломились остальные четверо подростков.

– Не подождали, – почти обиженно произнёс Скотт, увидев в руках друга флакон.

– Слушай, сейчас есть гораздо более важная проблема, – протянул Стайлз, сам только понимая, что выбраться-то он, как бы, не особо-то может. Эллисон и Джеймс, переглянувшись, покачали головами и облегчённо засмеялись.

После этого ребята отправились в Хогвартс, прекрасно понимая, что на большее сил у них сегодня уже просто нет. Лидия, Малия и Тео пришли в себя достаточно быстро, но всё равно даже по их виду можно было сказать, что они измождены и измотаны, да и остальные пятеро подростков достаточно сильно в этот день устали, поэтому посещение следующего места было отложено на неопределённый срок.

Но, как бы там ни было, сначала, в любом случае, нужно было узнать, что из себя это следующее место представляет. И ребята не знали, каким образом Лидии удалось уговорить директора и декана одолжить им омут памяти, но, тем не менее, тем же вечером он стоял прямо посреди спальни мальчиков, заставляя всех присутствующих гриффиндорцев тяжело сглатывать и переглядываться.

– Да ладно вам, – закатила глаза Лидия. – Мы прошли столько всего, а в итоге не можем решить, кто будет воспоминания смотреть?

– Ну, так как ясновидящая у нас ты, – протянул Айзек, приподнимая брови.

– Не могу не согласиться, – подал голос Стайлза, зарабатывая в ответ убийственный взгляд. – Прости, просто моя голова потерпела сегодня уже достаточно неплохое воздействие, и я всё ещё хочу, чтобы мой мозг был способен работать, ну, хотя бы немного и когда нужно, и терять его у меня желания особого нет, поэтому совать голову в абсолютно неизвестно как работающую штуку я бы не слишком хотел, так как она может сделать что-то очень плохое, и тогда…

– Мерлин, заткнись, – зашипела Малия и, вырвав у парня ампулу, передала её Лидии, которая, кажется, после такой тирады Стилински уже добровольно хотела сунуться в омут.

Лидия, приняв флакон, несколько секунд покрутила его в руках, рассматривая переливающиеся внутри серебряные нити, а потом переломила ампулу напополам и позволила серебру плавно вытечь в омут. А потом, не дав ни себе передумать, ни остальным ребятам – сказать что-нибудь, девушка зачем-то сделала глубокий вдох и опустила голову, погружаясь в прохладу.

Вокруг летали яркие вспышки, раздавались громкие хлопки и крики, что-то рушилось,

земля под ногами проваливалась из-за заклятий. Лидия, оказавшись буквально посреди сражения, едва успела отскочить куда-то в сторону, забыв, что на неё тут ничего не действует.

– Фред! – закричала какая-то молодая женщина, отбивающаяся сразу от нескольких противников и наступающая на них, будто бы уводя.

Лидия повернула голову и увидела, как хозяин отеля, только лет на двадцать пять моложе,

взглянул на женщину, и во взгляде его было столько беспокойства и страха даже не за себя, а за неё, что Мартин лишь поджала губы, прекрасно понимая, что это и есть Мэй. Но он не позволил себе остановиться и побежал куда-то в другую сторону. Лидия, недолго думая, двинулась за ним.

Она успела заметить, что сражение было абсолютно не на равных. На стороне Фреда сражалась Мэй и ещё одна пара, молодые парень и девушка. Пожирателей же было очень, очень много. Но, тем не менее, все трое союзников, увидев, что мужчина идёт куда-то, стали наступать на тёмных магов и отталкивать их от него, будто бы давая место и время для чего-то. Но чего?

Мартин так внимательно наблюдала за Фредом, что не заметила, как слева маячит девушка, из-за чего та буквально появилась перед лицом Мартин на один миг. Лидия открыла рот, на миг застывая и успевая заметить лишь её горящие медовые глаза, но та, конечно, Мартин не видела, и поэтому, зло крикнув, лишь с новой силой бросилась на Пожирателей.

Мартин, придя в себя, осознала, что Фред почти ушёл, и побежала следом, радуясь, всё-таки, тому, что это воспоминание, и в схватке ей участвовать не приходится. Дойдя до мужчины, девушка остановилась и нахмурилась, пытаясь понять, что же он делает.

И, на самом деле, долго думать ей не пришлось. Фред остановился около какого-то дерева и, приложив к его коре кончик палочки, шепнул что-то. А затем раздался крик одной из девушек, и он, резко крутанувшись на месте, прикоснулся палочкой уже к собственной голове и, вытянув серебряную нить, впопыхах вложил её во флакон, какой был в музее,

и, сунув его между веток, побежал на помощь, пробегая в полуметре от рыжеволосой.

Лидия, выдохнув, подошла к дереву и, положив ладонь на кору, вгляделась в то место, где лежал флакон, запоминая его положение, местонахождение. Серебристые нити переливались внутри, сверкая на солнце – видимо, это была ранняя осень. И рыжеволосая обернулась, намереваясь выбраться из воспоминания, и лишь сейчас осознала, что так и не взглянула, что это за место. Однако, ей хватило и одного взгляда, чтобы его узнать, потому что…

Лидия резко подняла голову и сделала громкий вдох, огромными глазами глядя на друзей. Те в свою очередь смотрели на неё, причём явно испуганно и взволнованно. И Мартин, поймав решительный взгляд Стайлза, судорожно вздохнула.

– Я знаю, что будет нашим следующим местом, – тихо проговорила она чуть дрожащим голосом, заставляя ребят переглянуться.

– Ты так говоришь, будто бы там что-то уж совсем страшное и ужасное, – нервно усмехнулась Эллисон, подбадривающе приобнимая подругу за плечи.

И Лидия, закусив губу и слабо улыбнувшись в ответ, лишь мотнула головой, взглядом находя какую-то статью на доске Стайлза и усмехаясь.

– Нет, это не страшно, – мотнула головой она. – Это всего лишь дом Браунов.

========== Часть 8 ==========

Посещение третьего места захоронения воспоминаний было отложено. На неопределённый срок. И все очень надеялись, что на очень-очень долгий, потому что.. они не могли.

Менее, чем через год после его гибели, когда боль от потери только-только начала сменяться светлой и чуть печальной памяти об ушедшем, когда его образ перестал мерещиться на каждом шагу им всем, когда он перестал кричать в их сознании, прося о невозможном теперь спасении. Только не тогда.

И ребята забыли. Первые дни они просто изо всех сил избегали этой темы, безусловно, думая о ней, но умолкая каждый раз, когда в разговоре проскакивало что-то, хотя бы смутно похожее на “воспоминания”, “бузина” или “отель”.

Потом стало чуть легче. Каждый загрузил себя заботами, и вскоре эта тема не висела у них над головами, норовя проскользнуть в разговоре, задеть за живое, кольнуть, напомнить о том, что они должны. На них теперь ответственность за то, помогут они или нет, они дали согласие. Но разве кто-то им сказал, что будет так сложно?

И ребята, наплевав на что-то, вроде как, называющееся совестью, забыв про собственную ответственность, давящую на плечи, прожили так все каникулы. Все они были заняты, их разговоры сводились к минимуму, чтобы никто случайно не ляпнул ничего, что заставит всех вновь вспомнить о том, что они обязаны, что им не сбежать.

Каникулы были проведены практически порознь, но в то же время вместе. Каждый занимался своим делом. Парни зачастили с походами на поле, но почти всегда они тренировались по одному, только Айзек и Скотт иногда вместе разыгрывали несколько путей передачи мяча. Джеймс постоянно пропадал в библиотеке, явно не считая себя человеком, который имеет право указывать остальным на их обязанности. Тео вообще это волновало меньше всего, и он вмешиваться и не собирался.

Девушки вели себя чуть более сплочённо, но не особо отличались от парней. Лидия либо отгораживалась ото всех кучей домашнего задания, либо тоже, как и Джеймс, скрывалась в библиотеке, либо вообще, вооружившись самым своим тёплым пальто, уходила из замка на улицу и возвращалась уже после отбоя, никому ничего не говоря и не объясняя. Потому что никто и не спрашивал.

Малия проводила время с Тео, Эллисон отсиживалась в гостиной. Ребятам не нравилась сложившаяся ситуация, и каждый из них клялся себе, что это изменится, совсем скоро, вот уже почти, только им нужно немножко прийти в себя и собраться с силами.

Все обитатели Хогвартса могли лишь приподнимать брови и пожимать плечами, видя, как одна из самых сплочённых компаний школы вообще почти не проводит времени вместе. И ребята бы солгали, если бы сказали, что их самих это не удивляет. Но иначе, как им казалось, было нельзя.

И вскоре началась учёба. В замок вернулись студенты, отъезжающие на каникулы по домам, школа наполнилась громким смехом и разговорами, все обсуждали Рождество и то, как они его провели. Все ученики в последний вечер либо кинулись разбираться с горами своих заданий, к которым они ни разу не притронулись, либо, плюнув на всё и заранее помолившись Мерлину, ушли играть в снежки на улицу.

В тот вечер Лидия не знала, куда податься. С заданиями она разобралась уже очень давно, несмотря на их объём, а гулять сегодня не хотелось – каждый двор был переполнен студентами, попадать в центр шумихи не хотелось.

И поэтому Мартин пошла просто гулять по замку. Её сердце ныло, причём вот уже который день, но она ничего не делала. То, что их компания так распалась, приносило боль каждому из них, она знала. И почему они решили, что отдалиться друг от друга – лучший выход, она тоже не знала. Просто так вышло, а исправлять никто ничего так и не стал.

Рыжеволосая ходила по замку уже часа два, и, оказавшись на восьмом этаже, она решила, что, вообще-то, неплохо было бы вернуться в гостиную – всё-таки завтра учёба, и их наверняка загрузят таким объёмом работы, что останется только вешаться. И поэтому девушка направилась к одному из потайных ходов, за гобеленом с троллем в пачке, желая добраться до спальни и никого не встретить.

Но, очевидно, желаниям Мартин сбываться нельзя, да и они этого в принципе никогда не делают, и поэтому, стоило только девушке завернуть за один из углов, как она врезалась в кого-то, идущего, наоборот, в её сторону. А отшатнувшись, рыжеволосая смогла лишь приоткрыть глаза и безмолвно выругаться про себя. Что ж, везение.

– Ты в порядке? – тихо спросил Стайлз, оглядывая её.

– А? – выдохнула она, нахмурившись и мотнув головой. – Да, да. Да, я в порядке. А ты? С тобой всё нормально?

– Да, – кивнул Стайлз, выпрямляясь с тихим вздохом.

Они оба посмотрели друг на друга слегка недовольными взглядами, так как они знали, что это ложь. Не в порядке ни он, ни она. Никто из них. И им не нужно говорить об этом, если они способны распознать это по одному лишь взгляду.

– Ну, мне пора, – выдохнула Лидия, борясь с желанием сжать Стайлза в объятиях и не отпускать ещё недели две, извиняясь за идиотское поведение.

Вместо этого она нервно ему улыбнулась и, сделав шаг влево, обошла парня, направляясь к выходу и не желая оборачиваться. Если обернётся, то не сможет уйти. Знает, что не сможет. Потому что если ещё раз они столкнутся лицом к лицу, глядя друг на друга, то она просто…

– Лидия!

не сможет…

Мартин замерла на месте и, медленно сжав и разжав кулаки, повернулась, глядя в пол. Потому что на него нельзя. Слишком долго она себе этого не позволяла, и если сейчас сможет, то всё пойдёт насмарку. Только вот что именно?

– Я не могу так, – тихо прошептал Стайлз и в два широких шага оказался рядом с ней, поднимая голову за подбородок. И Лидия, увидев в его взгляде неподдельную тоску, поняла, что вот насмарку всё и пошло. И плевать, что она до сих пор не понимает, что именно. – Всё, меня достало. Это самое глупое, что мы вообще делали. Когда-либо за все семь лет нахождения нас в этой школе.

– Ну, я бы не была в этом уверена, – слабо усмехнулась Лидия, всё же не сводя с него взгляда.

– Мы можем разобраться в этом, – твёрдо произнёс Стайлз, делая ещё один шаг и уничтожая последнее расстояние между ними. Последние идиотские мысли и решения. – Я знаю, что это сложно. Но так только хуже. Пусть мы не пойдём туда неделю, две, месяц, но рано или поздно мы сможем. И легче будет, если мы будем в это время не порознь, а вместе.

– Мы не были порознь, – шепнула Лидия, по привычке поправляя упавшую на лоб парня чёлку и не сдерживая улыбки от вида того, как он улыбается на это обычное действие. – Мы никогда не будем, мы не сможем. И я не знаю, почему мы эти недели так провели, правда. Это был очень глупо. Прости меня, – договорила она и, не дав себе передумать, сама шагнула к парню, заключая его в крепкое объятие.

– Нам ведь придётся собирать всех остальных сейчас? – улыбнулся Стайлз, обнимая её ещё крепче, чем она – его.

– Не переживай, – усмехнулась Лидия, мотнув головой, – это будет несложно.

И Стайлз, конечно, понимал, что она права, но он и предположить не мог, насколько. Стоило им только заикнуться в гостиной о том, что пора это всё прекращать и разбираться со всем по-человечески и по-взрослому, как они все уже были в сборе. Никто не отпирался, никто не пытался отнекиваться. Всем уже это надоело, и никто не знал, как же они допустили такую ошибку.

Тем не менее, ребята договорились о том, что тема второго воспоминания и его местонахождения пока подниматься не будет. И, удивляясь тому, почему они не додумались сделать это сразу, ребята осознали, что всё вернулось на круги своя. И как умудрилось что-то пойти не так?

Кажется, все студенты и профессора на следующее утро решили просто махнуть рукой, увидев шестерых подростков снова вместе, смеющимися и обсуждающими что-то. И так пошло время. Как и ожидали ребята, в первый же день их завалили таким объёмом работ и заданий, что уже вечером они все валялись в спальнях, желая повеситься.

– Вообще, ты в принципе можешь ни к чему не готовиться, – произнесла Малия ещё где-то через неделю с небольшим, указывая в сторону Стайлза пером и отрываясь на миг от своего эссе.

– В смысле? – нахмурился тот, явно заинтересовавшись.

– Ты уже, считай, принят в Академию, – пожала плечами Тейт. – Теперь уже даже дело не в твоём отце, тебя принял сам глава отдела Правопорядка, даже если ты ни один экзамен не сдашь, тебя всё равно примут.

– Малия, милая, – наигранно ласковым тоном проговорила Лидия, не обращая внимания на вдруг ставшего слишком радостным Стайлза, – спасибо большое за поддержку, я как раз всего лишь смогла заставить его заняться Зельями, по которым у него в конце года экзамен.

– Обращайся, – подмигнула подруге Тейт. И Стайлз, поймав на себе убийственный взгляд Мартин, смог лишь пожать плечами – ну, не он же это сказал.

Через некоторое время тренер проинформировал всех о том, что второй матч, приходящийся на середину февраля, состоится, и играть будут Гриффиндор и Пуффендуй. И, конечно же, парни тут же стали ежедневно пропадать на поле, отодвигая на задний план и уроки, и подготовку к экзаменам. Эллисон и Лидия часто носили Стайлзу и Скотту ужин, так как те, как капитан и его главный помощник, постоянно задерживались, проговаривая совершённые на тренировках ошибки и обсуждая, как их можно избежать.

И вскоре наступил день матча. Как и всегда, с самого утра школа гудела, каждый считал своим долгом облачиться во что-то абсолютно ужасное и тошнотворное, пытаясь этим поддержать свою команду.

– Не смотри на меня так, – скривился Стайлз, глядя на возмущённо глядящего в ответ Тима. – Я не виноват, что кто-то заболел. Останешься, нечего смотреть тебе там.

– Настраиваешься перед игрой? – хмыкнул Айзек, приподнимая брови. Стайлз, показав ему неприличный жест, лишь показал оскорблённому криптеру язык, в ответ получая то же самое.

Завтрак прошёл, как и всегда, в шуме и каком-то ажиотаже. Студенты оглядывались на участников обеих команд, подходили к ним, говорили какие-то подбадривающие слова, желали удачи. Те лишь улыбались и кивали, думая абсолютно о другом.

Ребята вышли из Зала после того, как каждый игрок впихнул в себя хотя бы немного еды, и, попрощавшись с самыми близкими – друзьями, девушками и парнями, – направились к полю.

– Погода сегодня хорошая, – протянул Лиам, втягивая носом воздух. – Ясная, играть должно быть хорошо сегодня.

– Вот и проверим, – усмехнулся Айзек.

Стайлз почему-то чувствовал себя чуть спокойнее, чем обычно. Руки не тряслись так сильно, как раньше, дыхание было практически ровным, сердце стучало обычно, не пытаясь раздробить рёбра и разодрать грудную полость. Охотники переговаривались между собой, напоследок повторяя все главные ходы и уловки, загонщики – тоже. Только Лиам и Стайлз собирались в тишине, как и обычно. Хотя, почти.

– Эй, Стайлз, – позвал кто-то, заставляя парня вздрогнуть и, обернувшись, открыть рот от удивления. – Подойди, – махнул рукой Джеймс, подзывая парня к себе.

– Тебе чего здесь нужно? – прошептал Стайлз, даже не зная, как реагировать.

– Я хотел тебе кое-что сказать, – проговорил МакКинни, оборачиваясь на трибуны и тут же поворачиваясь обратно, будто бы не желая, чтобы кто-то его тут увидел. – Я был на игре Пуффендуя и Когтеврана в ноябре. У них, по словам других, новый ловец, поэтому я просто хотел тебе сказать, что против него можно применить обвод.

– Ты мне сейчас помогаешь? – изогнул брови Стилински. – Ты – мне?

– Если бы ты был чуть менее ослеплён ревностью и злостью на меня, вызванной моим равенством самому тебе, ты бы заметил, что уже не в первый раз, – усмехнулся Джеймс. – Удачи, – и, похлопав гриффиндорца по плечу, он покинул раздевалку и отправился на трибуны.

Через двадцать минут команда, выслушав напоследок наставления капитана, покинула раздевалку и вышла на поле. Как и говорил Лиам, погода была ясной, и пока что это чуть приподняло всеобщее настроение.

Стайлз, щурясь из-за яркого зимнего солнца, шёл, как и всегда, следом за Скоттом, вскоре около него и остановившись, встав в круг. С трибун доносились крики и аплодисменты, боковым зрением парень видел, как болельщики, словно море, переливаются где-то по бокам красно-жёлтыми всплесками.

И дальше он на миг отключился, сосредоточившись на собственных мыслях. Скотт пожал Дэнни, капитану Пуффендуя в этом году, руку, вернулся на место, тренер что-то сказал про правила и то, что напоминать их он не обязан, сказал всем приготовиться. Стайлз не слушал. Он почти на автомате перекинул ногу через метлу и сжал древко обеими руками, громко выдыхая.

– Начали!

Стайлз, придя в себя, упёрся носками в землю и взмыл в воздух. Облетая своих и чужих игроков, парень поднимался наверх, попутно отметив, что у Дэнни и Айзека уже завязалась борьба за мяч. Что ж, этот матч должен быть интересным.

Стайлз наблюдал за игрой, как и обычно, минут десять. Он хлопал своей команде, когда охотники забивали гол или Лиам, наоборот, перехватывал квоффл, не давая Пуффендую заработать новые очки. Но, тем не менее, это острое ощущение, которое клокотало где-то внутри, в самом желудке, всё равно не проходило, а лишь усиливалось, потому что он знал, что скоро в игру придётся вступать ему.

И, как по заказу, минуты через три парень увидел его. Снитч был вообще на другом конце поля, Стайлз понятия не имел, как увидел его, но, тем не менее, он это сделал. А затем, осознав, что ловец команды-противника – нет, Стилински почти лёг грудью на метлу и ушёл в крутое пике, очень надеясь на то, что он сумеет не пропахать носом землю.

Трибуны взревели, когда комментатор объявил, что оба ловца заметили снитч. Стайлз ругнулся про себя, сетуя на неосторожность, но в итоге лишь ускорился, надеясь перехватить снитч и просто завершить игру.

В один миг Стайлз вдруг осознал, что у них никогда не было лёгкой победы. Такой, чтобы кто-то просто заметил снитч, пока не видит другой, и поймал его. Стайлз всегда участвовал в каких-то погонях, совершал страшные и опасные манёвры, и часто получал за это, на самом деле. Он до сих пор помнил, как мадам Помфри вправляла ему руку после матча с Когтевраном в ноябре, когда он ударился запястьем о балку. А ведь это было ещё совсем ничего.

Снитч витал в двух метрах от колец, почти у самой земли, рядом с трибунами. Стайлз, сощурившись, попытался рассчитать траекторию полёта мячика, но тот не двигался, и, оказавшись на расстоянии в десять метров, парень понял, что и не сдвинется. Это его новый выбор.

Стайлз летел на огромной скорости, и если он схватит снитч, то шанс того, что он не впечатается лицом в трибуны, равен почти нулю. На расстоянии в метр он наверняка не сможет вывернуть метлу и взмыть вверх. Но что, если вниз?

Стайлз и сам не понял, как дальше так вышло.

Он просто налёг на метлу и ускорился ещё сильнее, слыша, как взрываются трибуны, наблюдающие за погоней. До снитча семь метров, пять, три. Вдруг справа показывается ловец Пуффендуя, но Стайлзу всё равно. Он ему вряд ли помешает. Стайлз быстрее, это ещё Джеймс сказал, и если так, то он сможет поднырнуть под трибуны, и там уже просто закончить игру. И почему всегда нельзя всё сделать так просто?

Два метра, один. Стайлз почувствовал грудью древко метлы и вытянул вперёд правую руку, напрягая подрагивающие пальцы изо всех сил. Грузный ловец Пуффендуя, хмурясь и явно стараясь, пытался сделать всё то же самое, но, видимо, он и сам понимал, что не успеет.

И так оно и вышло. Стайлз сделал рывок вперёд и, схватив снитч, резко развернул метлу, накреняясь и желая уйти вниз, под балки, а оттуда взмыть в воздух снова и показать, что команда победила, но… Кое-что он всё-таки не рассчитал.

В следующий же миг после того, как его пальцы сомкнулись, а холодное железо так приятно обожгло кожу напряжённых пальцев, в Стайлза изо всех сил что-то врезалось, и парень, конечно же, не успев сделать вообще ничего, отлетел в сторону и, ударившись о трибуны, свалился на землю без сознания.

– Стайлз! – в один голос завопили Скотт и Лидия. И если второй оставалось лишь прижаться к ограждению, огромными глазами глядя на силуэт вдали, то первый на скорости подлетел вниз и, спрыгнув с метлы почти на ходу, в мгновение ока оказался рядом с лучшим другом.

– Твою мать, – выдохнул Скотт, замечая бегущую по виску тоненькую струйку крови.

А затем, заметив во всё ещё сжатом кулаке друга едва трепещущие золотистые крылышки, МакКолл нервно выдохнул, покачав головой. Всё-таки у этого парня никогда не было чувства самосохранения.

***

Стайлз бежал по какому-то помещению и, кажется, даже не мог остановиться. Он постоянно оборачивался, сворачивал в новые и новые коридоры, но никак не мог дойти до.. чего? Он даже не знал, куда он бежит. Его просто вело куда-то, а Стайлз не находил сил сопротивляться и лишь бежал, вот уже, кажется, целую вечность.

Но неожиданно коридор оборвался, и Стайлз вдруг оказался.. нигде. Он был в этом месте раньше, он знал. Это была пустота. Нет стен, потолка, пола. Тут есть всё, но нет ничего. Это пустота, полная таких вещей, что кровь стынет в жилах. А Стайлз тут был. Вот же радость вернуться-то, а.

Стилински, выдохнув, пошёл вперёд, оборачиваясь и замечая, что выход, через который он вбежал, отсутствует, и, ничуть не удивившись, парень пошёл дальше. Когда он был тут в прошлый раз, его руки постоянно были облиты чьей-то кровью, и вокруг сновали недосягаемые друзья и просто близкие люди.

Теперь тут было пусто. Он не видел ничего и никого и, беспрестанно оборачиваясь, лишь задавался вопросом о том, а нужно ли ему тут быть?

– Стайлз, – внезапно раздалось по помещению, заставляя парня вздрогнуть и обернуться. Никого, конечно же, всё ещё не было.

– Кто ты? – дрожащим голосом произнёс Стайлз. – Почему я здесь? Что вообще это за место?

– Твоё сознание, – отозвался голос, до боли знакомый, но искажённый эхом, и потому неузнаваемый. – Стайлз, отправляйтесь. Ваша помощь нужна им. Всегда была и будет. Вы всегда были слишком важны, Стайлз. Все вы. Помоги им. Вы нужны им.

– Я не могу, не могу, – выдохнул Стайлз, крутясь на месте и вцепившись пальцами в волосы. – Мы не можем туда пойти. Мы не можем никому помочь. Мы даже не смогли помочь ему, когда…

– Стайлз, – оборвал парня голос, вдруг став чётким. И Стайлз, замерев на месте, округлил глаза, с болью в сердце понимая, что он его всё-таки узнал. – Стайлз, я прошу тебя. Не сдавайся. Никогда не сдавайся. Только не ты. Не вы все. Вы такие сильные, такие храбрые. Стайлз, прошу. Помогите ему.

– Я не могу, я не могу, – повторял Стайлз, крутясь на месте в поисках обладателя голоса. – Как я могу им помочь, если я тебе-то помочь не смог? – прошептал он, тяжело дыша.

– Стайлз, – неожиданно твёрдо произнёс голос совсем близко. Стайлз замер, осознавая, что это у него за спиной, и с удивлением осознал, что поворачиваться.. не хочет? – Я тебя прошу. Помоги им. Ты сможешь. Вы все сможете. Прошу, Стайлз. Всё так близко, до конца так мало. Пожалуйста, Стайлз. Пожалуйста…

– Стайлз!

Стилински распахнул глаза и уставился на глядящую в ответ испуганную Лидию. Парень, несколько секунд просто глядя в глаза девушке, сел и, не обращая внимания на протесты Мартин, повертел головой, осознав, что он в больничном крыле. События утра в памяти отсутствовали как таковые, и поэтому Стилински, наплевав вообще на всё, взял ладони рыжеволосой в свои, боясь даже представить, как она отреагирует сейчас на его слова.

– Лидия, нам нужно идти за воспоминанием, – проговорил он, чуть сжимая ладони девушки. – Мы обязаны. Мы сможем с этим справиться, я знаю.

– Что? – явно не поняла рыжеволосая. – Стайлз, у тебя Помфри только что предотвратила ухудшение. У тебя было сотрясение, понимаешь?

– Да? – нахмурился Стайлз, а в следующий миг вновь махнул рукой. – Плевать, не о том речь. Тем более, оно же было, значит, всё хорошо.

– Стайлз, – напряжённо произнесла Лидия, хмурясь.

– Лидия, прошу, – выдохнул Стайлз, умоляюще глядя на девушку и подмечая, как его интонация сейчас схожа на ту, другую, которая звучала в его голове несколько секунд назад. – Он не был бы рад, если бы мы сдались, а именно это мы и делаем. Думаешь, Уилл бы порадовался, если бы узнал, что мы просто спокойно сидим здесь, когда мы можем помочь людям? Дал бы нам вообще сидеть, осознавая, насколько это важно?

– Стайлз, Уилл бы не…

– Я говорил с ним, – выдохну Стайлз, заставляя Лидию окончательно застыть от изумления, округляя глаза. – Я понимаю, звучит очень странно, но я только что говорил с ним. То есть, он со мной. Да плевать. Он не был бы рад этому, Лидия. Он бы сам нас пинками и выгнал из замка, впустив только после того, как мы всё уладим.

– Стайлз, но это.. – пробормотала Лидия, пытаясь найти хоть какие-то слова. – Это наверняка опасно, мы понятия не имеем, что это будет, у нас нет плана, идёт учёба…

– На пасху, – произнёс Стайлз, руки которого подрагивали от нервного возбуждения. – Мы поедем на пасху.

– Это чуть больше, чем через месяц, – нахмурилась Мартин, непонимающе глядя на парня.

– Тебе как раз хватит, чтобы придумать план! – восторженно воскликнул Стайлз и, подавшись вперёд, поцеловал девушку в щёку. – Лидия, какая же ты у меня умная.

И Мартин оставалось лишь с открытым ртом ещё минут тридцать выслушивать, как Стайлз бежал по той белой комнате, которую несколько лет назад видели они оба, да и прочее. Но Мартин, не оставшись в долгу, рассказала, как три часа сидела с ним в больнице, не отходя ни на шаг, а Скотт и Айзек, оставшись на поле, разбирались с дисквалификацией ловца Пуффендуя, который специально толкнул его уже после того, как снитч был пойман.

А Стайлз, слушая всё чуть менее внимательно, чем обычно, всё же подумал, что Джеймс его-таки не обманул.

========== Часть 9 ==========

Отведённый на придумывание плана месяц ушёл на всё, что угодно, кроме, Мерлин его дери, придумывание пресловутого плана. Стайлз два дня пролежал в больничном крыле, так как Помфри уверяла его, что удар был слишком сильным, и отпустить она его не может. Стилински вздыхал, осознавая, что лежал тут ещё лишь один раз, на первом курсе, и в итоге это привело к одной очень интересной встрече. Ну а ещё Стайлз хотел бы пожалеть того самого ловца Пуффендуя, когда тот при выписке гриффиндорца сам оказался в крыле с переломом, но вот Стилински как-то найти в себе жалости так и не смог. А уж думать о причине возникновения травмы он и вовсе не собирался. Мало ли. Поскользнулся парень. Всякое ведь бывает.

Ребят загрузили работой и заданиями. Малия пропадала на свиданиях с Тео, и Стайлз и Айзек, абсолютно этим не обрадованные, читали ей нотации. Ровно до тех пор, пока однажды Эллисон не обозвала их занудными старшими братьями или отцами. После этого желание заставить Тейт остаться в гостиной не приуменьшилось, но ребята всё равно это делать перестали.

Прошёл февраль, наступила весна. Особого потепления не наблюдалось, как и обычно, однако снег всё же растаял, и, ко всеобщей радости, не начались ежегодные дожди, что позволяло земле высохнуть и не превратиться в сплошное болото.

Студенты стали засовывать тёплые свитера и мантии в дальние углы чемоданов, сменяя их лёгкими рубашками и факультетскими джемперами. Кое-кто стал даже устраивать прогулки на улицах, но после массового распространения простуды и почти абсолютной переполненности больничного крыла, приведшего к выведенной из себя Помфри, забыли о них примерно до мая. Ну просто встречаться с разозлёнными деканами всё же никому больше не хотелось.

А вскоре прошёл и март. Семикурсники погрязли в заданиях, справлялась с объёмом работы одна Лидия, да и то, видимо, с трудом. Девушка порой засыпала прямо в библиотеке или в кресле, и Стайлз, неизменно находя её в таком положении, сидел рядом ещё пару часов, чтобы дать рыжеволосой поспать хотя бы немного. И плевать, что из-за этого не спал он сам. Лидия была для него важнее.