Текст книги "Не женское дело (Тетралогия)"

Автор книги: Елена Горелик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 99 страниц)

– А это что за куча дерьма? – Ага, Жером подтянулся, со своей группой. – Никогда не видел таких штуковин.

«Ну, да, чтобы их увидеть, тебе пришлось бы прожить еще лет двести-триста, – едко подумала Галка. – Вот ведь засада… Мы тут с Владом, оказывается, не одни такие… шибко умные. Насколько я помню по фильмам про войну, в таких машинках обычно офицеров возили. Или нет?»

– Э, да тут покойничек. – Один из матросов сунулся поближе к останкам «опеля». – Вон он, за этой железякой. В черепе дыра – видать, пристрелили бедолагу.

Навидавшись за три с лишним года трупов различной степени свежести, Галка без тени смущения сунулась посмотреть. Да. Действительно, лежит скелетик. В обрывках немецкой униформы примерно тех же годов, что и машина. Еще даже можно разглядеть на этих ошметках имперского орла верхом на веночке со свастикой. Офицер? Или водила?

Фиг разберешь, климат и живность хорошо поработали над косточками и одеждой. И если этот бедняга был не один, то где второй?

– Жером, сколько, по-твоему, они тут лежат? – Галка кивнула на скелет и остов машины.

– Три-четыре года, – не моргнув глазом ответил француз. – Вряд ли больше, но и не меньше.

Галка поверила ему сразу. Этот в тропическом лесу свой, знает его характер как свои пять пальцев… Три-четыре года…

«Стоп! А не попали ли эти фрицы сюда одновременно с нами?!!»

Догадка, промелькнувшая вспышкой молнии, сразу отправила Галку в нокдаун. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и вообще вспомнить, где она находится. «Все-таки эксперимент… Но кто? И зачем?.. Неужели…»

– Ладно, братва, оставьте этот мусор, – сказала она, старательно пытаясь казаться невозмутимой, что удавалось с большим трудом. – Потом разберемся, когда время появится. Сперва дело надо сделать.

Только Жером сумел перехватить мгновенные встревоженные взгляды, которыми обменялись Галка, Джеймс и Влад. Меченый был неглуп и всегда обращал внимание на всяческие логические нестыковки. А Галка давненько казалась ему неправильной.То, что она не такая, как все женщины, он прекрасно видел с самого начала. Но эта инаковость порождала порой странные вопросы, и Жером был бы вовсе не против задать их своему капитану.

Нет, не сейчас. Чуток попозже. Сперва следует запереть испанцев в Картахене, не дать им увезти ценности из города…

…Индеец-разведчик вернулся бегом, почти не скрываясь.

– Испанцы, – коротко сказал он. – Много. Воины там. – Он махнул рукой на юго-запад, туда, откуда сейчас пришли пираты и доносились отдаленные отзвуки боя – отряд прикрытия исправно делал свое дело. – Здесь мало воины, много важный люди.

– Ясно – послали отряд наперехват, да кое-кого прозевали, – недобро усмехнулась Галка. – Далеко они, эти важные люди?

– Близко.

Индеец, настоящее имя которого ни один член команды не мог даже выговорить, умел считать только до десяти. Потому вперед выдвинулись два француза с «Экюеля». И тут же вернулись.

– Две сотни шагов! – тихо чертыхнулся один. – И солдаты впереди. Человек полтораста, из них два десятка конных.

– Где они там? – прорычал Жером, оборачиваясь к монастырю на вершине и не замечая условленного сигнала. – Черт, не успеют ведь дорогу перекрыть!

«Одна баба и сорок разбойников против этих ста пятидесяти моджахедов, – насмешливо подумала Галка. – Негусто, но шанс есть».

– Придется нам самим управляться, без Пьера. – В Галкиных глазах промелькнула вредная искорка – верный признак, что ее посетила какая-нибудь сумасшедшая идея. – Так, братва, быстро – пока доны еще вне поля зрения – засели в кустах с ружьями на изготовку. Без моего приказа не высовываться и не стрелять.

Приказ капитана в боевой обстановке не обсуждается, таков закон. Что на корабле, что на суше. Пираты молча заняли позицию по обе стороны наезженной грунтовой колеи. А Галка, прихорошившись, вышла на дорогу.

Надо полагать, испанцы меньше всего на свете ожидали узреть такую картину. Дорога, тропический лес. Птицы орут. Откуда-то с побережья доносятся звуки боя – не иначе основной отряд доблестно сражается с этими грязными псами. А посреди дороги, уперев руки в бока, стоит темноволосая улыбчивая дама в мужской одежде и при оружии. Росточка небольшого. Цвет глаз не разобрать, но приметы сходятся, черт бы побрал эту пиратку!.. Четверо конных офицеров схватились за рукояти пистолетов.

– Сеньоры. – Дама, заметив это, улыбнулась, самым учтивым образом поклонилась и заговорила на довольно-таки плохом испанском. – Позвольте представиться: Алина Спарроу, вице-адмирал Антильской эскадры, службы его величества короля Франции. Прошу извинить меня за столь бесцеремонное нарушение ваших планов, однако должна сообщить неприятную новость: вам придется возвращаться в город.

– Дон Альваро де Баррио-и-Баллестерос, алькальд Картахены. – Вперед, отодвинув четверых офицеров, выехал седой полноватый сеньор в сопровождении некоего типа с внешностью настолько невыразительной, что Галка даже затруднилась определить его национальную принадлежность. Радости от общения с дамой-пираткой алькальд не испытывал никакой, это было видно невооруженным глазом. – Донья Алина, раз уж вы представляете здесь французский флот, довожу до вашего сведения, что Франция не находится в состоянии войны с Испанией. И нападение королевского флота на испанский город следует расценивать как пиратский рейд.

– Боюсь, сеньор, вас ввели в заблуждение, – еще более учтиво проговорила женщина. – Франция воюет с Голландией, а Испания, как вам известно, является союзником этой страны. Так что увы, вынуждена отклонить ваши обвинения в пиратстве.

– Однако ваши прошлые рейды, сеньора…

– …не имеют к нынешней военной операции никакого отношения, ибо я тогда не находилась на официальной службе. – Дама перестала улыбаться. – Итак, дон Альваро, вы ведь уже поняли, что я не от скуки пришла с вами поболтать. И что вы все под прицелом, в то время как ваши солдаты даже не видят, где сидят мои. Придется возвращаться, ничего не поделаешь.

– Сеньора, вы понимаете, каковы могут быть последствия, если я отдам приказ стрелять? – поинтересовался алькальд.

– Надеюсь, и вы тоже понимаете, каковы могут быть последствия, если столь опрометчивый приказ будет вами отдан, – вежливо ответила женщина. – Лично я терпеть не могу бессмысленного кровопролития.

Борьбу, происходившую в душе алькальда, было видно невооруженным глазом. С одной стороны, ему страстно хотелось поставить точку в жизни этой пиратки, уже три года досаждавшей подданным испанского короля. С другой – он прекрасно понимал, что если и успеет отдать приказ стрелять, то результата скорее всего не увидит.

– Дон Альваро, я мог бы…

– Оставь, Мартиньо. – Алькальд искоса взглянул на своего сопровождающего, уже запустившего руку в карман. – Это пираты. Они не простят нам даже случайного выстрела.

Еще один взгляд в сторону этой дамы. Ее спокойствие и уверенность… Неужели можно так правдиво блефовать? Женщины – прирожденные притворщицы, но лишь в том, что касается ухищрений для заманивания мужчин в их обольстительные сети. Эта же… Дон Альваро смыслил в военном деле и изучал операции пиратки на суше и на море. Немного подумал и пришел к неутешительному для себя выводу…

– Отставить, – скомандовал он офицерам. – Возвращаемся в город.

– Чудесно, – прокомментировала это дело пиратка. – Надеюсь, дон Альваро, я навещу вас в скором времени.

– Вы так любезны, сеньора, – усмехнулся испанец. – Я даже буду сожалеть, если наши доблестные солдаты не допустят вас в Картахену.

– Вот это вряд ли. – Дама снова улыбнулась. – Мы хоть и состоим на королевской службе, но в душе остались все теми же пиратами. А это означает, что в город мы все равно войдем. До встречи, дон Альваро. Смею рассчитывать на ваше гостеприимство.

Алькальд только грустно усмехнулся. В словах этой доньи Алины была доля истины. Испанцы действительно слыли доблестными воинами, если это были солдаты регулярной армии, а не рекруты из гражданских. Но пираты имели репутацию страшных противников. А сплоченные дисциплиной – дон Альваро был наслышан о порядках, заведенных капитаном Спарроу – они и небольшим числом представляли нешуточную угрозу. Значит, он поступил верно, не подставив под пиратские пули ни своих солдат, ни самых уважаемых граждан, пытавшихся выехать из города и вывезти свои семейства. Говорят ведь, эта сеньора не допускает бесчинств и резни. Так что вполне возможно будет откупиться. А убытки… Что ж, убытки можно будет легко покрыть после отплытия французских кораблей. Не в первый раз.

Солдаты уже уходили, прикрывая от возможного нападения уважаемых граждан, когда с горушки, где расположился монастырь, донесся свист. Галка повернулась лицом к высоте. Там размахивали флагом: условленный сигнал, что пушки доставлены, установлены и наведены. Оттуда очень хорошо была видна дорога. Женщина свистнула в ответ, как мальчишка-сорванец, и помахала рукой. А затем весело улыбнулась и заговорщически подмигнула испанцу.

– Вы удивительно любезный человек, дон Альваро, – сказала она. – Избавили даму от излишних хлопот.

Испанец перевел взгляд с пиратки на монастырь, затем обратно на пиратку… и, хлопнув себя по лбу, расхохотался.

– Вы провели меня! – смеялся он, наблюдая, как по знаку этой дамы из-за зарослей выходят ее головорезы – человек сорок, не больше. – Провели как ребенка, черт побери!

– Ну, дон Альваро, бесхитростный полководец обречен на поражение. А вы сильный человек, – добавила женщина, и в ее голосе промелькнули уважительные нотки. – Только такой умеет посмеяться над собой. Честное слово, рада нашему знакомству.

– Что ж, до встречи, донья Алина, – ответил испанец, поворачивая коня. – Не знаю, как скоро она состоится, но я тоже буду рад вас видеть.

И пустил коня шагом, не желая выказывать незваным гостям ни страха, ни неуважения. За ним тенью последовал его немногословный спутник.

– Ну ты даешь, Воробушек, – расхохотался Жером, когда испанцы уже были на приличном отдалении. – Так расшаркивались – хоть в Версаль вас обоих! Перед такой любезностью и я бы не устоял.

– В следующий раз капитан будет отдавать тебе команды исключительно в любезном тоне, – поддел его Эшби.

– Воображаю себе эту картину. – Галка едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – «Глубокоуважаемый месье Жером, не будете ли вы так любезны оказать мне услугу и распорядиться поднять кливера… якорь вам в кормовую надстройку!»

«Сорок разбойников» заржали так, что в окрестном лесу с испуганными криками поснимались с веток птицы.

5

Обстрел бастионов Картахены продолжался без малого двое суток. [46]С небольшими перерывами на обед.

Все решила артиллерия. И стальные пушки пиратских линкоров, и бронзовые – французских. Разница заключалась в том, что французы были вынуждены маневрировать под огнем фортов, а пираты вели обстрел с безопасного для себя расстояния. Что не замедлило сказаться на состоянии кораблей. «Сварог» и «Перун» не получили ни царапины. Зато «Генрих» имел заметный крен на правый борт, у «Иль-де-Франса» взрывом пороха на нижней батарейной палубе разворотило часть обшивки, уничтожило несколько пушек и произвело изрядное опустошение в рядах канониров. Но больше всего досталось «Принцессе». Чуть позже, когда линкоры вошли в залив Террабомба и затеяли артиллерийскую дуэль с фортом Бока-Гранде. Де Шаверни, понимаете ли, захотелось погеройствовать, и он гордо повел свои потрепанные линкоры на испанский форт. «Принцессе» сразу отстрелили грот-мачту, наделали дыр в бортах, поубивали не менее сотни матросов и разворотили в щепки капитанскую каюту – хорошо хоть капитана в тот момент там не было. «Генриху» и «Иль-де-Франсу» тоже досталось – мама не горюй. Пиратские корабли под командованием Требютора – ему чертовски понравилось превосходство в артиллерии – подошли минут через двадцать и начали обстреливать бастионы. И вскоре это сказалось на плотности огня испанцев. В самом-то деле, попробуйте вести согласованный огонь по неприятельским судам, когда каменная кладка под ногами содрогается и рассыпается от ударов этих дьявольских снарядов. А иные снаряды «ложились» прямиком в бойницы… Словом, как иронизировала Галка еще в Сан-Хуане, пираты наглядно демонстрировали противнику преимущество высоких технологий, а противник не мог противопоставить им ничего достойного. Но испанцы упрямо держались, пока шальной снаряд не угодил в пороховую камеру. Один из бастионов буквально взлетел на воздух! Неизвестно, сколько испанцев погибло при взрыве. Ясно было только одно: теперь-то вряд ли доны смогут оказать сопротивление. Так и вышло. Вскоре с французских линкоров разглядели, как из развороченного взрывом форта в направлении города вышел испанский отряд. Видимо, комендант Бока-Гранде счел бесполезным защищать груду развалин и увел оставшихся в живых солдат на еще не вступавшие в бой бастионы Сан-Фелипе и Сан-Себастьян.

Картахена оказалась в кольце полной блокады.

Все эти дни пираты квартировали в монастыре Нуэстра Сеньора де ля Попа и стерегли выход из города. Отряд был сводный, людей с «Гардарики» оказалось немного, и Галке с огромным трудом удалось удержать английских флибустьеров хотя бы от расправы над монахинями-августинками. Ситуация была непростая: за спиной у Галки было не больше ста верных ей людей, а капитан Роджерс бравировал отрядом в триста сабель и откровенно намекал на то, что теперь не мешало бы переизбрать руководство… Капитан Спарроу и сама не знала, что может однажды прийти в такую ярость. «Что тебе важнее, Роджерс? Пограбить, порезать и в кусты, пока пенделя не дали – или выиграть войну?.. Ага, ясно. Ты и сам не в курсе, чего хочешь, и при этом лезешь всеми командовать. Александр Македонский нашелся, блин… Как, позволь спросить, ты собрался руководить полусотней капитанов? Да они пошлют тебя по известному адресу, и ты еще спасибо скажешь, если только пошлют, а не отправят… Если ты умный человек, то вопросов больше не будет. А если дурак, – зарычала женщина, – то не фиг так явно демонстрировать это всей братве, демократ хренов!» Англичане разом приуныли: ведь все равно придется через пару дней соединиться с отрядом тортугских пиратов, а они ведь обязательно спросят – куда вы дели нашего адмирала и вообще кто такой этот Роджерс? Оттого возникла еще более непростая ситуация: пиратские капитаны, обычно плевавшие на всяческие авторитеты и ни во что не ставившие женщин, были вынуждены-таки переступить через свою гордость и подтвердить верховенство опасной «шмакодявки» – прозвище, данное ей еще Морганом. Никому из англичан не захотелось проверять на собственной шкуре остроту сабель Галки и ее братвы. Окончательно утвердило авторитет «генерала Мэйна» разрешение пограбить монастырь, не трогая людей, что пираты проделали с огромным удовольствием. И теперь они, посадив монахинь в подвал, под замок, упаковывали в мешки золотую и серебряную церковную утварь. Французы-католики было поворчали, но золото есть золото, а какой пират способен устоять перед его манящим блеском?.. Словом, эти дни и для сухопутного отряда выдались непростыми.

Посыльный от Требютора прибыл под вечер второго дня осады, и Галка, оставив в монастыре канониров во главе с Пьером, повела своих пиратов пешим ходом к городским воротам. На дороге их ждало подкрепление: подошли люди с «Гардарики», «Амазонки», «Дианы» и «Акулы». Радостная для Галки и ее офицеров встреча. Зато Роджерс окончательно сдулся, потеряв последнюю надежду перехватить лидерство. Его братва – в основном ямайские англичане – оказалась в меньшинстве, и все вернулось на круги своя. Пираты, заняв позицию напротив городских ворот, поставили деревянные щиты, прикрыв ими расчеты нескольких пушек, и принялись деловито обстреливать редуты.

Утром следующего дня обложенные с моря и с суши испанцы получили ультиматум. Дону Альваро и коменданту города предлагалось поднять белый флаг в обмен на сохранение жизни и неприкосновенности горожан. В случае же продолжения бессмысленного сопротивления испанцам грозили всяческими ужасами вроде полного уничтожения Картахены и всего ее населения. Испанцы, как и следовало ожидать после трех дней столь эффективного обстрела, крепко задумались. Попросили прекратить огонь до полудня, что им и было обещано.

Пушки замолчали.

«Как там говорил механик из старого фильма про войну? – думала Галка, прислушиваясь к звонкой от подступавшей жары тишине. – Самое трудное в нашей работе – ждать. [47]Вот мы и ждем у моря погоды».

За два дня, проведенные в монастыре, они втроем – с Джеймсом и Владом – тайком от прочей братвы хорошенько обследовали останки «опель-капитана». По обрывкам головного убора и остаткам мундира на скелете Влад и Галка опознали мелкую сошку – рядовой, ефрейтор, унтер-офицер, но никак не старше. Зато на заднем сиденье обнаружились офицерская фуражка и портфель. Вернее, то, что когда-то было фуражкой и портфелем: влажный тропический климат не пощадил ни того, ни другого. Но теперь они точно знали: здесь пришельцев тоже было двое. И куда девался второй – неизвестно. Галка кое-как открутила крышку бензобака, сунула туда веточку. Так и есть: бак полон где-то на три четверти, и, судя по запаху, бензин еще вполне пригоден к употреблению. Владик же рискнул, нацепив перчатки, порыться в портфеле, в гнилой трухе, оставшейся от бумаг. Его старания вознаградились чудом уцелевшими клочками карты, на котором русские названия были обозначены латиницей. Более того: сохранился и уголок, где красным карандашом была проставлена дата: двадцатое октября 1942 года… Двадцатое октября… Теория с чьим-то экспериментом над Древом Миров получила подтверждение. Кто-то весьма технически развитый, преследуя одному ему известные цели, «пересадил» нескольких человек из будущего в семнадцатый век. Расчет был дьявольски точен: эти люди, стараясь выжить в чужом для них мире, неизбежно внесут кое-какие идеи из будущего. Что вполне вероятно спровоцирует появление новых технологий намного раньше их срока в тойветви истории.

«Уже спровоцировало, – думала Галка, вспоминая „муки творчества“ Пьера и их стальной результат. – Теперь гадай – к добру это или нет… Скорее всего, нет: оружие еще никогда до добра не доводило».

Пока ее одолевали такие вот невеселые мысли, время, отпущенное испанцам, истекло. И над уцелевшими фортами Картахены поднялись белые флаги. Такой же белый флаг взвился над редутом у ворот. Пираты возликовали: вместо штурма, обещавшего много трупов с обеих сторон, будет торжественное вступление победителей в сдавшийся на их милость город.

– В колонну по четыре – строиться! – Сдача города и Галке подняла настроение. По той же самой причине, между прочим. – Артиллерия, собирайте манатки и возвращайтесь в монастырь. Чтоб ни одна испанская мышь не проскочила! Остальные – за мной! И помните: мародеров и насильников я приказала расстреливать на месте!

– На что тебе эти испанцы? – возмутился Роджерс. – Не даешь повеселиться как следует, черт бы тебя побрал!

– Ты договор подписывал? – жестким тоном поинтересовалась Галка.

– Ну подписывал.

– Помнишь, что там было написано насчет невыполнения приказов? «Виновный капитан лишается своей доли в добыче, равно как и его команда». Так что подумай о своей братве, – прищурилась женщина, ловко посылая мяч за сетку противника – если пользоваться теннисной терминологией.

Люди Роджерса, почуяв, что по его милости могут остаться без добычи, заворчали на своего кэпа. А тот смолчал. Он был неплохим моряком и везучим капитаном, но совершенно никаким дипломатом. Грубо говоря, не умел «работать с людьми». Потому, даже если бы ему удалось спровоцировать выборы нового пиратского вожака и победить на них, он гарантированно не смог бы удержать многочисленных капитанов в своем подчинении. Галка знала точно: пираты попросту плюнули и ушли бы от такого негибкого лидера. А ее поддерживают не только из-за удачливости и обещанной богатой добычи, но и за умение прислушиваться к мнению других капитанов. И на этом поле у капитана Спарроу конкурентов пока не предвиделось.

Поставив в голову колонны «своих» пиратов, Галка повела отряд к городским воротам. Она наполовину опасалась какой-нибудь гадости со стороны испанцев – не все же там такие благородные, как дон Альваро – и потому запретила братве распевать песенки по пути. Представьте себя на месте испанцев: орущие разухабистые матросские песни победители могли вызвать у побежденных только раздражение и злобу. Мол, мы еще спляшем на ваших костях, проклятые воры. Зато колонна суровых вояк, сопровождаемая лишь топотом ног и позвякиваньем железа, внушала невольное уважение, даже можно сказать – трепет. Если вы сейчас хорошо представили себе все это, то дальнейших вопросов у вас возникнуть не должно. И Галкина психологическая уловка сработала. Испанцам даже не надо было напоминать, чтобы открывали ворота. А офицер изволил салютовать сеньоре вице-адмиралу шпагой. Галка отсалютовала ему в ответ саблей и, велев испанцам возвращаться в казармы, оставила на воротах Причарда с его людьми.

Сидящие по домам горожане со страхом наблюдали в щели ставен, как пираты проходят по улицам. Многие годы жители Картахены привыкли видеть их оборванными пленниками, в цепях – на строительных работах. Укрепления города требовали рабочих рук, а испанцам было жаль использовать для этого задорого купленных негров. Сложно сказать, что думали сейчас жители захваченного города. С одной стороны, об этой сеньоре-пиратке ходили слухи, будто она запрещает своим разбойникам издеваться над людьми. С другой – командовала здесь не она, а французский адмирал. И от него-то как раз могли проистечь всяческие неприятности. Ведь как раз в эти минуты, когда пиратский отряд входил в ворота со стороны сельвы, в порту высаживались французы.

Сдавшаяся Картахена в страхе ждала решения своей участи.

6

Дону Альваро поневоле приходилось хранить на лице холодную сдержанность. Одно резкое слово – и этот напыщенный француз, чего доброго, сочтет сие нарушением хрупкого статус-кво. А держится-то как! Надулся, будто это он лично принудил город к сдаче.

– Сеньор адмирал, – сказал он, стараясь не смотреть на француза, нарядившегося словно на прием у короля. – Смею заметить, что ваши требования невыполнимы. Сорок миллионов эскудо! Во всем городе не найдется такой суммы, даже если все жители до единого вывернут карманы. Кроме того, вы объявили Картахену владением короля Франции. Разве в интересах вашего короля разорять собственные земли?

– Дон Альваро, я не думаю, что испанцы, жители этого города, смирятся с перспективой стать подданными его величества короля Франции, – с насмешливой любезностью проговорил де Шаверни, рассевшись в великолепном резном кресле, в то время как испанцы были вынуждены разговаривать с ним стоя. – Потому я требую от тех, кто не пожелает остаться и верно служить нашему королю, сдать все имущество. Оно пригодится французским поселенцам, которые вскоре прибудут сюда.

Дон Альваро мог бы сейчас ехидно спросить, все ли средства дойдут до карманов французских колонистов, но удержался. Он – побежденный, и этим все сказано.

– А прочие? – поинтересовался он. – Что будет с теми, кто пожелает перейти во французское подданство?

– Этим придется сдать треть имущества и присягнуть на верность его величеству Людовику.

– Но…

– Не советую со мной спорить, сеньор алькальд, – сурово произнес де Шаверни. – У вас всего десять дней на то, чтобы собрать и сдать требуемую сумму. Если этого не произойдет, на одиннадцатый день я отдам город на разграбление своим солдатам, а они не очень-то любят испанцев.

– Сеньор адмирал, повторяю – вы требуете невозможного. Мы не соберем такую сумму и за месяц.

– Здесь только я ставлю условия и назначаю сроки, сеньор. – Де Шаверни терпеть не мог, когда ему противоречили: это всегда провоцировало те приступы ярости, с которыми он столь безуспешно боролся.

– Ну, господин адмирал, это уже полный… моветон. – От дверей послышался звонкий женский голосок. – Согласитесь, что по справедливости условия побежденному должен ставить тот, кто его победил, а не тот, кто при этом лишь присутствовал. Где капитаны Роулинг и Требютор? Где ваши верные офицеры?

Все дружно обернулись к двери. Так и есть: капитан «Гардарики» собственной персоной. И как всегда с самыми что ни на есть неучтивыми речами.

– Мадам, извольте исполнять свои обязанности и не вмешивайтесь в дела руководства. Тем более, столь хамским способом, – фыркнул де Шаверни. Черт принес сюда эту разбойницу, да еще в самый неподходящий момент…

– А вы до сих пор не можете привыкнуть к нашему стилю? – Дама непринужденно рассмеялась и самым наглым образом уселась во второе кресло. – Очень рекомендую: максимум информации, минимум придворных ужимок… Сеньоры! – Это она обратилась к алькальду и коменданту. – Будьте добры, оставьте нас. Тут намечается приватный разговор.

Испанцы с мрачными усмешками покинули залу – под гневным взором французского адмирала.

– Мадам, позволю напомнить, что вы изволите дерзить своему непосредственному командиру. – Де Шаверни понял, что пиратка зачем-то провоцирует его, но вот зачем именно? – Не забывайте, что я…

– Да как же, помню – адмирал, – кивнула женщина. – А я – вице-адмирал. Увлекательная игра, мне понравилось.

– Игра? Да вы просто сумасшедшая!

– Вы только сейчас это заметили? – усмехнулась Галка. – Разумеется, насчет игры я пошутила. А вот насчет испанцев… Сколько вы с них требовали?

– Не ваше дело, мадам, – невежливо ответил де Шаверни. – Как вы верно изволили заметить, я адмирал. Следовательно, у меня прерогатива выставлять условия побежденным, а какие именно – не ваша забота.

– И этот человек запрещал мне ковыряться в носу… – хмыкнула женщина. – Боюсь, адмирал, вы до сих пор не очень хорошо представляете, где находитесь. Это Мэйн, а не Версаль. И, как верно заметил месье д'Ожерон, здесь действуют иные законы. Среди которых есть и такой, который обязывает неукоснительно исполнять финансовые обязательства. В противном случае…

– В противном случае вы поступите со мной как с Генри Морганом? – ядовито поинтересовался де Шаверни.

– Если вы не оставите нам иного выбора, – любезно произнесла Галка. «Морган был всего лишь негодяй, – подумала она при этом. – А ты еще и подлец. Смертельно опасное сочетание свойств характера».

– Постараюсь приложить все усилия, чтобы не поставить вас перед подобной необходимостью. – Де Шаверни вложил в эту фразу всю свою язвительность. – Но в одном вы, пожалуй, правы: я человек не военный. Потому вопросы безопасности этого города, в том числе и оборону от возможного нападения испанцев с моря, будет лучше оставить вам и вашим офицерам. Я же как лицо гражданское займусь хозяйственными вопросами – подсчетом прибыли.

– Разумно, месье адмирал, но все-таки – какая сумма?

– Сорок миллионов эскудо, – процедил де Шаверни, понимая, что она от него все равно не отвяжется.

– Это радует, – усмехнулась Галка. – Пожалуй, сбором лучше заняться мне – есть уже некоторый опыт. Испанцы будут прибедняться и просить отсрочки, а я не имею дурной привычки верить им на слово. Деньги у них есть. Просто обычай такой – бить на жалость.

– Меня тоже сложно разжалобить, мадам, но здесь вы правы. Займитесь выжиманием золота из этих гордецов. Ступайте. Доложите вечером о состоянии дел в городе… и за его пределами.

«Ну-ну, – подумала Галка, покидая резиденцию алькальда, которую сейчас занимал де Шаверни. – Игра и правда увлекательная – особенно когда на кону собственная жизнь».

По опыту Панамы и Мериды она сразу ввела в захваченном городе комендантский час. Но испанцы не горели желанием разгуливать по улицам и сейчас, до захода солнца. Закрыты были даже таверны. Не хватало еще, чтобы братва перепилась на радостях. Потом успеют наотмечаться, когда все более-менее утрясется. Именно поэтому по дороге в порт Галке встретились только патрули. Солдат испанского гарнизона еще раньше разоружили и заперли в казармах. Испанские офицеры начали было возмущаться, но им тонко намекнули: сдались – так молчите уже. Предварительная проверка состояния городских запасов продовольствия не утешала. Того, что обнаружили французы с пиратами, хватило бы недели на две, не больше. И то только им самим, без учета жителей и пленных солдат. Галка уже положила себе договориться с адмиралом о том, чтобы выпустить испанский гарнизон из города, как предусматривалось условиями почетной капитуляции. Каким бы вредным ни был де Шаверни, он тоже должен понимать серьезность положения: надолго они тут все равно не задержатся, но еще и голодать при этом – увольте.

– Капитан.

Галку невозможно было застать врасплох, подходя со спины: наука, вколоченная сэнсэем на занятиях айкидо, сидела крепко и не раз уже спасала ей жизнь. Она давно заметила Этьена, но продолжала, как ни в чем не бывало, сидеть на каменном парапете и разглядывать корабли, бросившие якорь на внутреннем рейде Картахены, среди которых красовались два ее линкора.

– Хорошие новости, надеюсь? – спросила Галка.

– Есть кое-что интересное про одного типа, о котором вы спрашивали. – Бретонец присел рядышком – достаточно близко, чтобы разговаривать без помех, но в то же время на таком расстоянии, чтобы не обидеть женщину подозрением в «подбивании клиньев». – Звать его Шарль-Франсуа д'Анжен, [48]имеет право носить титул маркиза де Ментенон, хотя землица та давно его семейству не принадлежит. Здесь уже второй год. Был старшим помощником на «Сибилле», пока тем летом ее капитан не помер. С тех пор сам в капитанах. По службе никаких нареканий, но вот что странно – этого парня чаще видели в Порт-Ройяле, чем в Фор-де-Франс или Пти-Гоаве.

– Не слишком-то патриотично, – усмехнулась Галка, выслушав Этьена. – Юноша голубых кровей, слегка подозреваемый в заигрывании с англичанами… Только этого не хватало.

– Что верно, то верно, – произнес Этьен, прекрасно понимая то, о чем недоговорила Галка. – Я-то был не первым, кто про этого Ментенона тишком выспрашивал. Видать, наш адмирал тоже… интересуется.

– Значит, он действительно умный человек и ловкий интриган.

– В Версале других быстро съедают.

– А ты там был?

– По долгу службы, капитан.

– Ясно. – Галке по-человечески нравился этот суровый, простоватый, но дьявольски умный мужик. – Наша служба и опасна, и трудна… Скажи честно, Этьен, тебе ведь поручили не только проследить, чтобы мою скромную персону случайно не похитили какие-нибудь испанцы?

– Естественно, – сказал Этьен. – Господин де Баас кровно заинтересован в том, чтобы вы оставались так же лояльны Франции, как и прежде.

– А какой же приказ дал тебе господин губернатор на тот случай, если я вдруг перестану быть лояльной Франции? – иронично улыбнулась Галка. – Не волнуйся, Этьен, – добавила она, заметив опасный огонек, мелькнувший в глазах Бретонца. – Никто мне ничего не говорил. Просто у меня была и осталась вредная привычка читать много всяких книжек.