Текст книги "Не женское дело (Тетралогия)"

Автор книги: Елена Горелик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 99 страниц)

Часть II
Сукины дети

1

Три юбки – две нижние, из тонкого шелка, и верхняя – корсет, кружевная мантилья, платье зеленого бархата. Богато инкрустированный веер. Изящные туфельки на каблучках. Жемчужное ожерелье, кольцо и серьги с изумрудами, шелковые перчатки. Мечта любой испанки, одним словом. Галка же смотрела на этот наряд с тем чувством, какое возникает у больного перед посадкой в кресло дантиста. В последний раз она надевала платье на собственную свадьбу, и то только потому, что в противном случае священник отказывался их с Джеймсом венчать. Теперь ей предстояло небольшое перевоплощение, ради чего придется затягиваться в корсет, надевать все эти юбки, платье, мантилью и драгоценности. А при виде шелковых чулок с подвязками и красивых, но узких туфелек у нее сводило скулы.

– Ладно, – сказала она, прикладывая к себе платье. – Красота требует жертв.

– Если ты не против, я помогу тебе это надеть, – с тонкой улыбкой проговорил Джеймс.

Процесс занял около часа, и, с учетом специфики места, времени и участников события, они еще быстро управились. Штурман из Джеймса был куда лучше, чем горничная, да и женушка ему досталась далеко не ангельского характера. Но через час их обоюдные мучения увенчались успехом. Бедные Галкины уши! Они у нее, конечно, были когда-то проколоты, но так давно, что дырочки уже успели основательно зарасти. Кроме того, Галка никогда в жизни не носила такой тяжести, как эти огромные изумруды, будь они неладны! Уже через десять минут ей казалось, что к мочкам подвешены две килограммовые гири, а к концу дня эти серьги весили уже по пять килограммов.

Наконец за дело взялся Владик: как выяснилось, кроме него, никто здесь не смог бы соорудить из Галкиной гривы более-менее приличную дамскую прическу. Влад вошел в каюту с решительным видом. Галка протянула ему волосяную щетку и, расправив юбки, уселась на стул.

– И это все? – иронически поинтересовался он, взяв щетку в руки. – Чем я тебе волосы укладывать буду?

– А что тебе еще нужно? – искренне удивилась Галка.

– Шпильки там всякие, гребни, заколки. И еще щипцы.

– Щипцы-то зачем?

– Локоны завивать.

Со вздохом Галка поднялась с места и, порывшись в сундуке, стоявшем возле окна, извлекла из него большую шкатулку, украшенную перламутром. Она еще питала смутную надежду как-то отвертеться от предстоящей ей неприятной процедуры, но Владик был неумолим.

– Может, не надо накручивать, а? – попросила Галка дурашливо-умоляющим тоном. – Под мантильей все равно не видно…

– Ты тогда лучше сразу паранджу надень, – припечатал Влад. – Под ней не только волос, но и лица не видно. Лучшая маскировка для вылазки.

Смирившись с ожидающей ее экзекуцией, Галка снова села к столу, на котором Влад уже раскладывал содержимое шкатулки. Там были черепаховые и перламутровые гребни, большие и маленькие шпильки с навершиями из жемчуга и драгоценных камней, заколки, броши, еще масса какой-то женской мелочи, в которой она совершенно не разбиралась. Рассматривая все это богатство, Влад присвистнул:

– Откуда такие сокровища?

Галка пожала плечами:

– Взяли на каком-то «испанце».

– И ты все это носишь? – съязвил Влад.

– Ты чего, обалдел? Ты хоть раз на мне такое видел?

– А зачем тогда хранишь?

Галка растерялась. А действительно, зачем?

– Да так, – сказала она, пожимая плечами. – Держала на всякий пожарный.

Она испытывала полнейшее равнодушие ко всякого рода цацкам и носила только крестик на тонкой серебряной цепочке – память о прошлой жизни – да кольцо, подарок мужа. Тем не менее эта шкатулка лежала в сундуке – и вот дождалась своего часа.

Эшби, видя боевые приготовления и непонятные ему манипуляции, тихонько встал и вышел из каюты, чтобы не мешать процессу.

– Джеймс, будь другом, вели принести сюда маленькую жаровню! – крикнул Влад ему вдогонку.

Минут через десять, когда со всеми возможными предосторожностями на стол водрузили дымящуюся жаровню, Влад был полностью погружен в творчество, вертел и крутил Галку в разные стороны, командуя ей: «наклони голову», «повернись», «замри», «не дергайся» – а капитан Спарроу на удивление послушно запрокидывала голову и терпела все измывательства над собой.

– Волосы у тебя короткие какие спереди, никак их не подобрать, – невнятно ворчал Влад, орудуя щеткой; в зубах у него были зажаты шпильки. – Лак бы сюда…

– Ага, «Тафт» ему подавай. Усиленной фиксации, – шипела в ответ Галка, приглушенно вскрикивая, когда он особенно сильно дергал ее за пряди. – Как же местные модницы обходятся, а?

– Они обходятся водой с сахаром, – парировал «братец». – Хочешь сиропчиком на голову? Не хочешь, я так и думал.

Галка только сдавленно хихикала. Уже теряя терпение, она хотела было спросить: «Ну долго еще?» – когда Влад объявил: «Готово», – и протянул ей зеркало. Зеркало было тяжелое, в богатой серебряной раме, но маленькое и тусклое. Что делать, пиратский корабль – это тебе не Версаль. Но в зеркале отражался кто-то совершенно незнакомый. Темно-каштановые волосы спереди были разделены на прямой пробор, затянуты на затылке в высокий узел, перевитый жемчугом, а по бокам спускались на плечи тугими локонами.

– Боже, это какая-то Анна Австрийская, – ахнула Галка. – Ты что со мной сделал?

– Тебе что, не нравится? – возмутился Влад, явно довольный результатом своих трудов. – Эта прическа называется «Савиньон». А теперь давай косметику.

– Может, не надо? – вяло спросила Галка. Она уже была так измочалена, что даже на сопротивление не оставалось сил.

– Надо, надо, – безжалостно ответил Влад, вооружившись пуховкой.

– Господи! – взвыла «сестра». – Ну откуда ты взялся на мою голову, гестаповец!

Все же ей пришлось покорно заворачиваться до самой шеи простыней – за неимением специальных широких ситцевых воротничков, предохранявших платье от попадания косметики – и терпеть. В ход пошла тончайшая рисовая пудра и баночка с кармином – для губ и щек.

– Вот теперь действительно все, – констатировал Влад, отбросив простыню, отходя немного подальше и рассматривая Галку, как художник – свою картину. – Теперь можно звать Эшби.

Джеймс, уже изведшийся за дверью, вошел в каюту и замер на пороге.

– Я всегда знал, что ты – потрясающая женщина, – прошептал он, не сразу найдя нужные слова.

Галка даже смутилась. Чтобы избавиться от неловкости, она встала и немного прошлась по каюте, примеряясь к непривычному для нее облику.

– Стоп, – сразу же осадил ее Влад. – Как ты ходишь? Боже мой! Не раскачивайся – ты не на палубе. И не подпрыгивай, и шаги делай поменьше!

Он, похоже, вошел во вкус своей новой роли стилиста. Галка неуверенно сделала еще несколько шагов, стараясь следовать его совету. Получалось с трудом.

– Платье рукой придерживай, – подсказал Эшби. – Приподними немного.

О, так дело пошло, действительно, лучше.

– Теперь веер возьми, – сказал Влад. – Блин, да ты держишь его, как лопату! Большой палец сверху… Ага, так. Раскрой его и обмахнись. Да нет же! Зачем ты двигаешь всей рукой? Только запястьем нужно…

– Да я же не умею!!! – обозлилась Галка. – Я этого веера в руках в жизни не держала!

– Зато кино смотрела. – Влад был неумолим. – Вот и вспоминай… Анну Австрийскую.

Галка беспомощно посмотрела на Эшби – тот улыбнулся ей и кивнул: мол, все в порядке, продолжай дальше.

– Они сговорились… – ворчала Галка, борясь с веером, то раскрывая его, то складывая. – Влад, не поделишься секретом, где ты всему этому делу так хорошо обучился?

– Эту тайну я унесу с собой в могилу, – съязвил Владик. – Да, кстати, – добавил он. – Ты лучше без надобности веером не играй. Просто открой его, когда нужно, обмахнись и закрой.

– Почему это?

– Существуют какие-то правила обращения с веером, чуть ли не тайный язык, – ответил Влад. – Это очень серьезно на самом деле. Я его не знаю, а вот ты так его откроешь, закроешь, а какой-нибудь испанец подумает, что ты ему свидание назначаешь. Придется Дуарте его на дуэль вызывать.

– Представляю себе эту картину, – прыснула Галка.

– Нет-нет, он прав, – вступился Эшби. – Я тоже подробностей не помню, но лучше не рисковать.

– Хорошо, не буду. – У Галки уже голова пухла от всех этих бесчисленных правил и советов. «Честное слово, кораблем командовать в десять раз легче».

Влад последний раз критически ее осмотрел и добавил:

– А вот перчатки тебе нельзя снимать категорически, даже за столом.

– М-да. Привыкли руки к топорам. – Галка с явным скепсисом осмотрела свои ладони, пальцы. Только сейчас до нее дошло: с такими руками только землю копать. Пальцы – да, тонкие, длинные, изящной формы. Мамино наследство. Но ногти были кошмаром любой маникюрши. Ладони… Как ни отпаривай, как ни три пористым камушком, кожа все равно слишком жесткая – от сабельной рукояти, канатов и морской воды.

Влад рассмеялся.

– Вот именно. Ну подумай сама – разве у знатной дамы могут быть такие грубые руки с обломанными ногтями?

Галка засопела и стала натягивать перчатки.

– И вовсе они не обломанные, – бурчала она. – Я вчера полчаса потратила на то, чтобы их обпилить…

– Ладно, ладно, – примирительно улыбнулся Влад. – Не обижайся. Я же за тебя беспокоюсь. Не хочу, чтобы ты провалила все дело из-за какой-нибудь мелочи…

…Сегодня Галка впервые за три года чуть всерьез не поругалась с Джеймсом и с «братом». Но когда из капитанской каюты на шканцы вышла изящная сеньора в бархатном платье и мантилье, отовсюду послышалось чуточку насмешливое, но восхищенно-уважительное «О-о-о!», кто-то даже присвистнул.

– Отлично выглядишь, Воробушек, – усмехнулся Меченый. – Вот так и ходи.

– Спасибо, Жером, я всегда знала – ты меня любишь, – едко усмехнулась Галка, морщась от боли: Джеймс слегка перестарался, затягивая шнурки корсета. – Ох, блин… – Это она с непривычки чуть не наступила на собственную юбку. – Нет, братва, ничего из этой затеи не выйдет. Мало того что из меня испанская аристократка примерно как из вас китайцы. Я же сразу опозорюсь, перецеплюсь через подол еще на пирсе. Может, лучше мальчишкой переодеться?

– Не пройдет. – На палубе показался Дуарте. Он снова выглядел как испанский идальго, что ему, португальцу по происхождению, было куда легче изобразить, чем всем прочим. – И как я должен буду тебя тогда представить начальнику порта? Жена-чужестранка не вызовет подозрений, лишь бы она была католичкой. А мальчишка, плохо говорящий по-испански, обязательно привлечет внимание.

– Уговорил, – вздохнула Галка, поправляя кружева. – Придется походить в этом… камуфляже. Два линкора на кону, не хрен собачий…

Чистота – залог здоровья? Ха! Скажите это правоверным карибским пиратам, я с удовольствием послушаю, какими словами они прокомментируют ваши наставления. Хотя при соответствующем желании и с этим можно бороться.

Вот, скажем, на моих кораблях чисто, и даже в трюме почти не воняет, хотя большой аккуратисткой я никогда в жизни не была. Почему? Да потому, что я с первого же дня на «Орфее» дала парням понять: если ты человек, изволь жить по-человечески. Помню, как дядька Жак в первый раз отправил меня драить нижнюю палубу. Сэмми начал насмешничать – мол, как тебе, барышня, по нраву запах трудового пота честных пиратов? Хм… Если бы только пота… Ну я и ляпнула в ответ, что теперь понимаю, почему моряки не пускают женский пол на корабли. Чтобы сквозь все палубы не провалиться от стыда за срач, который они тут разводят! И это я еще в кубрике не была. Я молчу уже про абордажи: после них на палубе антисанитария полная. Могу расписать подробнее, но боюсь, это не для слабонервных… Позубоскалили так пару дней. Потом смотрю – парни воду из-за борта ведрами таскают, и вниз. Оказывается, пошли кубрик драить, чего даже Причард от них не мог добиться. На следующей стоянке затеяли большую стирку, стали появляться в чистом. Потом еще похлеще – начали мыться даже в плавании, хотя бы морской водой, но и то прогресс! Спросила у Билли, какая муха их всех разом покусала, а он заржал: «Это они тебе понравиться хотят». – «Па-а-авеситься! На какие жертвы парни пошли ради улыбки прекрасной дамы, то есть меня!..» Шутки шутками, а когда мы отправились в третий рейд и взяли купца, пленные испанцы даже изволили удивиться, насколько чисто на «Орфее». Куда чище, чем на их собственной лохани… Так что все в этом мире зависит от желания людей быть людьми.

2

Красно-белый корпус флагмана Тортуги был хорошо известен в этих водах. Испанцы в последние пару лет даже перестали применять это сочетание цветов, чтобы собственные корабли береговой стражи случайно не приняли их за галеон этой отъявленной пиратки. Потому корпус большого военного галеона, бросившего якорь в гавани Сан-Хуана-де-Пуэрто-Рико, был темно-зеленым, с двумя желтыми полосами вдоль орудийных палуб. Корабль сильный, крепкий. Даже буря не смогла нанести ему существенного урона. Только и того, что треснула бизань, да на поставленном на скорую руку новом бушприте нет блинда-реи с парусом. Ну да! Это же настоящий «испанец»: наверняка не прошло еще и пяти лет, как он сошел со стапелей Кадиса. И название было под стать его красоте: «Кастилец».

– Мы случайно не переборщили? – хмыкнула дама, которой двое матросов только что помогли спуститься в шлюпку. – Не будем ли мы выглядеть святее папы римского?

– Поверь, Воробушек, доны настолько любят все броское и испанское, что еще проникнутся гордостью за такого «соотечественника», – ответил тот, кого вполне можно было принять за капитана «Кастильца» – крепкий красавец вполне иберийского типа, одетый как настоящий идальго.

– Ну-ну. – Дама в мантилье не без труда разместилась на корме шлюпки, уложив свои юбки так, чтобы те никому не попали под ноги. – Отваливай, братва. Хайме, ты с нами. Остальные, как высадимся, пусть отправляются обратно. Придете к пирсу на закате. Если не явимся к этому времени или заметите что-то подозрительное, значит, нас слегка задержали. Тогда действуйте по варианту номер два.

Хайме – коренастый малый, в жилах которого текла гремучая смесь индейской и испанской кровей – весело мотнул всклокоченной головой и, напевая, ухватился за свое весло. С орлиным профилем и тонкими губами, по меркам XX века он считался бы красавцем, но сейчас какая участь ждала бы его, кроме как быть рабом на плантациях? В лучшем случае слугой в таверне или в богатом доме. Вот угораздило прибиться к пиратам. Впрочем, – Галка вздохнула – и невозвратное будущее, пожалуй, дало бы ему не больше чем роль шестерки в «цветной» банде или альфонса в курортном отеле какой-нибудь заштатной Доминиканы. Но сейчас он мог бы оказать им всем совершенно неоценимые услуги. Они уже договорились, что Дуарте и сама Галка будут совершать отвлекающий маневр, заговаривая зубы коменданту. Они и отправились наносить ему предупредительный визит, чтобы тому и в голову не пришло самому явиться на корабль или послать какого-нибудь не в меру ретивого офицера. А вот Хайме выпадала главная задача – оббегать местные таверны и собрать любую доступную информацию. Впрочем, Галка не сомневалась, что сообразительный, «себе на уме», метис справится с этой задачей наилучшим образом.

Она с улыбкой обернулась вправо – как раз туда, где на рейде стояли линкоры. «Сан-Пабло» и «Кристобаль Колон», шестидесятипушечные плавучие крепости, истинное украшение испанского флота. Такие великаны в Мэйне появлялись крайне редко, и почти все это были транзитные гости из Европы, которые сразу же возвращались на родину. Там шли жаркие бои, и потребность в линейных кораблях оказалась куда повыше, чем в этих водах. Но в последнее время испанцы были обеспокоены слухами о прибытии сильной французской эскадры и потому оторвали от сердца два линкора для защиты своих заокеанских колоний. Если бы речь шла только о защите от пиратов, этих двух линкоров хватило бы с головой. Однако слухи о союзе пиратов и французов оказались правдивы, и теперь следовало ожидать всевозможных неприятностей… Линкоры, судя по их состоянию, тоже прошли через бурю, значит, явились в порт ненамного раньше «Кастильца». Команды наверняка сидят по тавернам, отмечая избавление от разбушевавшейся стихии, а капитаны выбивают из губернатора средства на срочный ремонт кораблей. Под защитой пушек форта Эль Морро можно было и расслабиться, на борту обоих линкоров наверняка осталось не более шести десятков человек – вахтенные. Может быть, старшие помощники или штурманы. А на «Кастильце»… На «Кастильце» был ценный груз.

…Дон Франсиско Хименес, начальник порта, встретил их с подобающим радушием. Идет война, и любой корабль, способный дать сдачи этим английским и французским собакам, являлся желанным гостем в испанской гавани. Особенно когда у его капитана, благородного идальго дона Мигеля Калладеса, все бумаги в идеальном порядке. (Галка не без ехидной нотки думала: не будь Эшби дворянином и штурманом, мог бы запросто подрабатывать подделкой документов).

– Дон Мигель. – Он учтиво раскланялся с гостями – капитаном «Кастильца» и его экзотично сероглазой супругой. – Несмотря на прискорбные обстоятельства вашей вынужденной стоянки в Сан-Хуане, я рад нашей встрече. С вашего позволения, я могу немедленно отдать распоряжение насчет ремонта вашей бизань-мачты.

– К сожалению, я вынужден отклонить столь заманчивое предложение. – Тот, кого назвали доном Мигелем, сокрушенно вздохнул. – Не позднее заката третьего дня я должен быть в Санто-Доминго. Дело безотлагательное. Мыс вашего позволения лишь пополним запас воды.

– Дипломатическая почта?

– Увы.

– Жаль, что для доставки государственных бумаг приходится использовать военные корабли, – покачал крупной седой головой дон Франсиско. – Вы слышали о французской эскадре?

– Когда мы выходили из Кадиса, шел слух о том, что французы направляют сюда три линкора. – Дон Мигель подтвердил опасения дона Франсиско.

– Они уже здесь. Стоят на рейде Мартиники.

– Вы предлагаете мне опасаться нападения французов?

– Пиратов, – мрачно проговорил дон Франсиско. – Французы заключили какой-то договор с этими собаками, а от их нападения не может быть застрахован ни один корабль под кастильским флагом. И я должен в свете этого упрекнуть вас, дон Мигель, за то, что вы рискнули взять с собой вашу супругу. Пираты обычно не церемонятся с дамами.

– Донья Магдалена понимала всю опасность морского путешествия и с самого начала выразила непреклонное желание отправиться сюда вместе со мной. – Дон Мигель ласково улыбнулся своей спутнице.

Начальник порта давно разглядел совсем не испанские черты лица этой дамы, и его заедало любопытство. Лишь деликатность заставляла его обходить эту тему стороной. Но раз уж речь зашла о прелестной незнакомке, отчего бы не задать вопрос?

– Донья Магдалена – не испанка? – поинтересовался дон Франсиско.

– Видите ли, я некоторое время служил при папском нунции в Кракове. А польские дамы могут вскружить голову кому угодно, – улыбнулся дон Мигель.

Дама смущенно улыбнулась в ответ.

– Михалек преувеличивает, – сказала она. Ее испанский язык и впрямь был далек от совершенства. – Но он действительно целый год осаждал меня как какую-то крепость, и я в конце концов сдалась, чтобы поехать с ним на край света. Впрочем, я ни единой минуты не жалела об этом решении.

– Мы действительно на краю света, сеньора, – учтиво ответил дон Франсиско. – Здесь вы можете чувствовать себя как дома.

– О, вы так любезны, пан Франтишек…

Чтобы проявить еще большую любезность по отношению к своим гостям, дон Франсиско пригласил их к обеду. Отказываться было неудобно. Правда, Галка немного напряглась, увидев огромное количество вносимых в столовую блюд. «Черт, – выругалась она мысленно, – а как это есть-то? Хорошо еще, что приборов немного, а то лет на двести позже я бы закопалась во всех этих вилочках и ножичках… Так. По-быстрому вспомнила, что, чем и в каком порядке полагалось кушать на обеде у д'Ожерона!..»

Обедать у губернатора Тортуги ей довелось всего два раза – после возвращения из панамского похода и после рейда на Мериду. Решив, в случае чего, копировать более сведущего в таких делах Дуарте, Галка успокоилась. Все-таки Жозе был сыном богатого купца и еще не забыл хорошие манеры. Зато комендант несколько удивленно воззрился на очаровательную даму, не соизволившую снять перчаток даже к столу. Впрочем, вежливость не позволила испанцу задать вопрос вслух: кто их знает, этих поляков, – быть может, у них мода такая? Но Дуарте – умница – опередил коменданта. Нежно взяв Галку за руку, он сказал:

– Простите, дон Франсиско. У моей жены очень нежная кожа, и от морской воды у нее случилась экзема…

Комендант лишь кивнул, полностью удовлетворенный подобным объяснением. Обед прошел в приятной беседе, но после обеда начались вполне предвиденные проблемы. Как мало ни ела Галка, проклятый корсет давил так, что даже эти крошечные лапки перепелов и кусочки пирога оказались чрезмерными. От боли в сдавленной груди, от жары и духоты, которая настигала ее даже за толстыми каменными стенами крепости, Галке – чуть ли не впервые в жизни – стало нехорошо. Она крепилась сколько могла, но отвечать начала невпопад, усиленно махала веером и под конец вынуждена была вцепиться в край стола обеими руками – так сильно потемнело у нее в глазах. Обеспокоенный Дуарте подхватил ее за локоть, а комендант, увидев, как сильно побледнела дама, взволнованно воскликнул:

– Боже, дон Мигель! Вашей жене дурно! Пожалуйте вывести ее на воздух!

Галка попыталась было вяло сопротивляться, но мужчины бережно подхватили ее с двух сторон и помогли выйти на стену бастиона, благо, апартаменты коменданта располагались в одном из фортов. Подойдя к крепостной стене, Галка тяжело дышала, пытаясь втолкнуть в пережатые легкие как можно больше кислорода. Свежий воздух и ветерок довольно быстро привели ее в норму, но она продолжала стоять, словно бы любуясь пейзажем. Зрелище, открывавшееся сверху, и вправду было примечательным. Гавань, корабли – и замаскированный «Кастилец», и испанские линкоры, и соседние бастионы, на которых поблескивают начищенные пушки – можно даже примерно прикинуть их количество. А что касается крепостной стены, на которой они стояли, так на ней можно не только пушки пересчитать, но и калибры разглядеть.

– Ты как, дорогая? – Дуарте, вошедший в роль любящего мужа, был донельзя предупредителен.

– Спасибо, мне уже гораздо лучше, – ответила Галка, мило улыбнувшись ему и кивнув коменданту, стоявшему чуть поодаль. – Пожалуй, можно уже вернуться в комнаты.

– Как пожелаешь, дорогая. – Дуарте поднес ее руку к губам, но при этом бросил на нее взгляд, полный лукавства.

«Он, небось, думает, что я нарочно всю эту комедию разыграла! – переводя дыхание, подумала Галка. – Поносил бы корсет – понял бы, каково мне сейчас!»

Отобедав у начальника порта – не всякому капитану выпадала такая честь, – наши герои отправились гулять на набережную. Все равно следовало разведать обстановку в порту и дождаться Хайме, который пошел по тавернам – порасспрашивать о командах двух линкоров. Слуга-метис был здесь настолько заурядным явлением, что Хайме имел все шансы на успех. Лишь бы не напоролся на своих старых знакомых, людей алькальда Порто-Белло.

– По-моему, дон Франсиско нам поверил, – тихонечко сказала Галка, обмахиваясь веером. Здесь довольно жарко, а бархатное платье было плотным, как меховая шуба. – Надо потянуть время, дать Хайме возможность добыть нужные сведения. Про воду это ты хорошо придумал.

– Про жену-полячку – тоже. – Дуарте ненавязчиво приобнял ее за талию и улыбнулся.

– Солнце, если ты вздумаешь предъявлять на меня права, то сразу узнаешь, что такое жена-мегера. – Галка со смешком сложила веер и легонько стукнула его по пальцам.

– Все-таки жаль, что ты не вышла за меня. – Теперь Дуарте говорил серьезно, без намека на какой-либо юмор. – Ты лучший капитан из всех, кого я видел. Может, я и смирился бы с тем, что пришлось бы выполнять твои команды.

– Ты не смог бы себя пересилить. – Галка тоже заговорила серьезно. – Да и хватило бы тебя ненадолго. Прости, но ты из тех, кто способен любить только запретное.

– То есть ты хочешь сказать, что я полюбил тебя только за твои отказы?

– Назови другую причину.

Дуарте с силой стиснул ее руку – Галке было больно, но она и виду не подала.

– Черт… – процедил португалец. – Никогда над этим не задумывался. А ведь это так и есть, Воробушек…

– Блин, ты меня еще на весь Сан-Хуан Воробушком обзови! Тише!

– Будь на моем месте другой, он бы не допустил, чтобы ты стала капитаном.

– Будь на твоем месте другой, я бы давно всадила ему нож в сердце.

Дуарте, сообразив, что он своим поведением вот-вот провалит все дело, отпустил ее руку. Хотя со стороны это слегка напоминало сцену ревности.

– Ты всегда была такой, – вздохнул он. – Либо по-твоему, либо никак. Не зря парни называют тебя еще и Стальной Клинок. Они только удивляются, как это тебя угораздило выйти за Эшби.

– Он не заставляет меня выбирать между семьей и квартердеком, за что я ему очень благодарна, – мрачновато проговорила Галка. – Прошу тебя, не заговаривай больше на эту тему. Иначе мне придется жалеть о том, что я…

– …когда-то любила одного португальца. – Дуарте умел быть жесток как к себе, так и к другим. – Ведь ты любила меня.

– То-то и оно, что все уже в прошлом…

– Но ты хочешь, чтобы я тебя любил и сейчас?

– Сложный вопрос, с ходу не ответишь, – призналась Галка. – Когда-то я заставляла себя видеть в тебе только брата. Сейчас мне уже не приходится себя заставлять… Все прошло, Жозе. И спасибо тебе за то, что ты тогда меня понял.

– Будь я проклят! – горько усмехнулся Дуарте. – Если ты имеешь в виду наш приватный разговор под фок-мачтой «Орфея», то как мне было не понять, когда ты чуть не всунула мне в брюхо здоровенную иглу!

– Ну да, – тихонечко хихикнула Галка. – А если бы я не приставила тебе иглу к солнечному сплетению, стал бы ты выслушивать мои аргументы?.. Ага, и я о том же. До тебя ведь только через полгода дошло, почему я это сделала. Кем я тогда была, Жозе? Матросом. То есть почти никем. И какая перспектива мне светила, если бы я проявила хоть каплю женской слабости? Вы бы все подумали, что я просто баба и мое место на кухне. Но я выбрала другой путь, а для этого мне и пришлось стать Стальным Клинком.

– Сдается мне, тебе для этого не довелось прикладывать больших усилий, – подцепил ее Дуарте.

– Плохо же ты обо мне думаешь. – Галка покачала головой.

– Разве я не прав?

– Нет.

– Тогда прости, я ничего не понимаю.

– И не нужно. – Галка с улыбкой погладила его по руке. – Что было, то прошло. У тебя свои заморочки, у меня свои. Пусть они так и останутся при нас, хорошо?

– Хорошо, – подвел итог Дуарте. – Что ни делается, все к лучшему.

– А теперь…

– Да, будем прогуливаться по городу, как благонравные супруги, – невесело усмехнулся Жозе. – Вашу ручку, донья Магдалена.

– Как скажете, пан Михал, – рассмеялась Галка, подавая ему руку.

3

Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико был типичным испанским городом с типичной испанской архитектурой. От белого, светло-серого и светло-желтого камня, из которого были сложены почти все здешние постройки, под ярким солнцем слепило глаза… Галка только теперь поняла, зачем знатные испанки так пудрятся. Крем от загара не в моде, понимаешь. Кроме того, в ее случае слой пудры был необходимостью – загорелая мордашка могла бы без всяких слов поведать испанцам, что их гостья «из Польши» уже провела длительное время под солнцем Мэйна. Но костюмированное представление удалось, и сейчас они прогуливаются по городу… Вообще-то испанские города архипелага всегда приятно отличались от английских, французских и голландских – если далеко не уходить от престижного района, конечно. Каменные мостовые, аккуратные линии улиц, чудесные белые лестницы, ухоженная зелень, барельефы на жилых зданиях и церквах, статуи, даже фонтаны. И радовавшая глаз чистота. В то время как в Порт-Ройяле даже на Квин-стрит или на выходе из губернаторской резиденции можно было ненароком вляпаться нарядным башмаком в лужу, а Рю-дю-Руа-де-Франс в Кайонне до сих пор не замощена. Хотя у д'Ожерона для этого благого дела деньги при желании наверняка бы нашлись. Наскреб же на свою долю в финансировании изготовления новых нарезных орудий? Испанцы были изрядными эстетами и не жалели денег на украшение своих городов. И двум пиратам было на что посмотреть. Но если Галку радовала эта красота, то Дуарте явно пребывал в своих невеселых воспоминаниях. И не сразу заметил, что спутница дергает его за рукав.

– В чем дело? – Он наконец остановился, сообразив, что что-то не так.

– Вон там, у белого особняка. – Галка зыркнула из-под кружева мантильи. – Видишь? Пожилой испанец и молодой.

– Вижу. Ну и что? Я их не знаю, и они меня тоже навряд ли знают, – пожал плечами Жозе.

– Ну да, тебя-то они могут и не вспомнить, зато со мной три часа в одном трюме просидели. – Галка сделала вид, будто ее заинтересовал магазин, на вывеске которого красовались нарисованные веера – галантерея. А объявление на двери обещало свежий завоз из метрополии. – Помнишь мой первый бой? Испанский галеон, капитана, его жену и трех его детей?

– Черт!

Они тут же пошли к магазину, и вовремя: двое испанцев направились как раз в их сторону. Пришлось заходить внутрь и купить модный дамский кошелек, дабы не вызывать подозрений. Зато по выходе из магазина никаких «старых знакомых» на улице не обнаружилось.

– Этот испанец вообще-то тебе жизнью своей семьи обязан. – Жозе тоже вспомнил тот день и тот бой. – Кто знает, может, и не выдал бы тебя, столкнись вы лицом к лицу.

– Я бы не стала так сильно полагаться на его благородство, – резонно заметила Галка. Хоть она и обходилась с пленными испанцами довольно гуманно, но те нечасто проявляли затем признаки благодарности. Пятьдесят тысяч песо за ее голову. Достаточная сумма, чтобы за пираткой Спарроу охотились все мерзавцы Мэйна. Из тех отморозков, кто не боялся мести ее братвы или был попросту слишком глуп, чтобы не подумать об этом. – Тем более что закат уже не за горами. Пора выдвигаться в порт.

По пути они старались не упустить из виду ни единой подробности, способной подсказать, какими силами располагает алькальд Сан-Хуана для обороны города. Оказалось, не такими уже и большими. Форт имел довольно грозный вид, его тяжелые пушки, выглядывавшие из бойниц, были способны доставить любому агрессору массу неприятностей. Но сейчас в гавани стоял корабль, перед которым они были бесполезны. «Кастилец» – прошу прощения, сменившая масть «Гардарика» – мог отойти на безопасное расстояние и расстрелять форт из своих новых, более дальнобойных и скорострельных пушек. А большего сейчас и не требовалось. Город пиратам пока был ни к чему, они пришли за линкорами.