Текст книги "Не женское дело (Тетралогия)"

Автор книги: Елена Горелик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 99 страниц)

– Вздор.

– Никакой не вздор, если следовать вашему кредо. Просто я довожу его до логического завершения. То есть до абсурда.

– Вы софистике случайно не у иезуитов учились? – прищурился Морган.

– Можно сказать, и у них тоже.

– Заметно. Та же тактика: поиск уязвимых мест в рассуждениях и меткие удары по ним в надлежащее время… Что ж, я вас недооценил, капитан Спарроу. – Морган успокоился, но теперь в его взгляде мелькала едва заметная искорка опаски. – Видит Бог, я бы не отказался лицезреть вас болтающейся в петле. Но если я так поступлю, мне придётся брать Панаму второй раз. Во-вторых… Хоть как офицер вы удивительно невыносимы, вы мне нравитесь как женщина. Да, я осмелюсь сказать это открыто. Потому, чтобы дело случайно не закончилось для вас виселицей, я предлагаю вам заключить со мной законный брак.

– И что же это за парочка получится? – холодно усмехнулась Галка, вспомнившая свою дискуссию с Владиком. Скрестила руки на груди. – Сэр Генри Морган и злая фея Моргана?.. Хм… Я слышала, в просвещённой Европе в порядке вещей жениться на деньгах богатых девиц и вдовушек. Но чтобы на галеонах женились – такое вижу в первый раз. Ну и самое главное, на закуску: я вообще-то ужезамужем.

– Капитан Эшби не венчался с вами.

– Для меня это не играет большой роли. Важен сам факт.

– Значит, ваш ответ отрицательный?

– Отрицательнее некуда. На мостике «Гардарики» вы сможете появиться только в двух качествах: либо гостем, либо пленником. Я вас прошу, не доводите до греха. Лучше нам быть друзьями.

– Как хотите. – Морган удивительно легко ушёл в сторону. – Будем друзьями. В таком случае как другя должен вас предупредить: держитесь от меня подальше. Целее будете.

– Это ещё не мир, но уже перемирие, – девчонка хитро улыбнулась. – Что в принципе меня устраивает… Я могу идти, майн фюрер?

Морган уже ничего не говорил, просто дал отмашку. Скажешь ещё что-нибудь – вызовешь только новый поток колких словечек.

«Ещё не время…»

11

Три дня пираты беспрепятственно грабили всё, что только можно было унести. «Специалисты»-домушники, угодившие за прежние подвиги на плантации и оказавшиеся впоследствии среди джентльменов удачи, нашли обширное поле для применения своих дарований. В результате чего улов пиратов превзошёл самые смелые Галкины прогнозы. В тайниках домов и в прикопанных на задних дворах сундучках обнаружилось золота и драгоценностей не на полтора, а на все три миллиона эскудо. Вероятно, испанцы надеялись отрыть свои клады после ухода пиратов. Морган даже почти простил Галке её выходку с горожанами и публично похвалил, пообещав выдать ей и её людям ещё пятьдесят тысяч сверх оговорённой доли. Новость, что и говорить, приятная. Только девушка твёрдо знала, что никаких тысяч Морган никому давать не думает. Если поделить всё по законам Берегового братства, то доли адмирала ну никак не хватит на откуп от британских чиновников. Петля. При определённом везении Тауэр, причём надолго. Потому-то и пытался выцепить себе самый большой корабль эскадры: на своих фрегатах он бы всё не увёз. То пытался вменить Галке вину за унесенные испанцами деньги, то жениться затеял. То Бредли в Чагрес послал… Галка крепко надеялась на дядьку Жака. Этот не отдаст «Гардарику» с «Орфеем» никому. И она была бы очень удивлена, если бы Морган после всех неудачных попыток не надумал бы использовать последний аргумент.

Силу.

А ведь Галка намеренно оставила ему напоследок лишь этот вариант. И терпеливо дожидалась, пока Морган сделает свой ход…

Уходя, пиратский адмирал приказал всё сжечь – и захваченные корабли, и сам город. Честно сказать, Эшби жаль было уничтожать хорошие суда, на которых он так удачно обчистил жемчужные острова. Но не оставлять же их испанцам, в самом-то деле? Моряку всегда жаль корабль, даже если он ходил на нём в море всего две недели.

– Ну, вот, Эли, я больше не капитан Южного моря, [26]– грустно усмехнулся он, глядя на горящие суда.

– А я уже три дня как не комендант Панамы. – Галка обернулась. Позади неё в небо уже поднимались столбы чёрного дыма. – Но мы с тобой успели сделать то, что должны были сделать, и я этому рада.

– Мы уже вряд ли сюда вернёмся, – сказал Эшби. Потом улыбнулся. – Ты помнишь нашу прогулку по берегу?

Галка весело рассмеялась, но покрасневшие щёки и заблестевшие глаза лучше всяких слов объяснили бы даже незнакомому человеку и характер этой прогулки, и то, что она прекрасно её помнит. После памятного разговора с Морганом, когда Эшби вернулся в порт с новыми призами, вечером они позволили себе наплевать на всё и вообще сбежать из города. Делать-то всё равно нечего. Жителей в городе не осталось, а грабить что плохо лежит Морган умел лучше всех. И, обнаружив укромное место на пляже, они неистово любили друг друга, начисто позабыв о риске быть захваченными в плен испанцами или индейцами. Люди иногда должны делать глупости… Хотя их гражданский брак к тому времени длился уже две недели, только в ту ночь Галке было дано полностью раствориться в происходящем с ними обоими… Тёплое, едва шевелившееся в штиле море стало их постелью, бесстыжим сводником, свидетелем их любви. И в какой-то момент они оба вдруг не поняли – ощутили каждой клеточкой, что море соединяет их крепче всяких официальных бумаг… Вернулись они в город за полночь и проспали до полудня. А потом Галка впервые сказала ему: «Я люблю тебя, Джек».

Город горел, следовало уходить как можно скорее. И они пошли к северной заставе, где их уже ждали Дуарте, Билли и французские капитаны со всей тортугской бандой… К слову, Жозе воспринял скоропалительное замужество Галки не то чтобы совсем уж спокойно, но без драматических последствий. Только и сказал ей: «Я давно приметил, что этот холодный красавчик с тебя глаз не сводит. Надо же: ждал целый год… Ну да ладно, чего уж там. За меня бы ты всё равно не пошла». «Я – капитан, – ответила ему Галка. – Ты бы мне этого никогда не простил». Теперь они чувствовали себя кораблями, чьи курсы, будучи параллельными, никогда не пересекутся. И оба решили, что это к лучшему. Раз ничего не начиналось, нечему и заканчиваться… Последний взгляд назад, с горки. С той самой, с которой Бертье, помнится, обстреливал испанские батареи. Теперь был виден не только дым. Кое-где вырывались оранжево-алые языки пламени, взлетали тучи искр – это обрушивались кровли горящих домов. Панама, многие десятилетия слывшая жемчужиной Мэйна, превращалась в груду углей. Галка не знала, будет ли новый город, построенный на пепелище, лучше старого. Знала только, что это рано или поздно произойдёт. И в этой истории – гораздо раньше, чем в том варианте, который знала она. Потому что был спасён главный ингредиент, на котором поднимется любой город: люди. Они вернутся и отстроятся. Лишь бы не нашёлся второй Морган…

Обратный путь, говорят, всегда короче. Может, и так. На этот раз их не преследовали невидимые в лесу индейцы, не устраивали засад испанцы. Но пираты тащили с собой немало вьючных животных, нагруженных по самое не хочу, и вели несколько сотен захваченных в Панаме негров-рабов. Рабы – тоже товар, который можно выгодно продать. Продуктов теперь взяли с собой столько, что хватало устраивать каждый вечер знатные пирушки. Случись тут после одной такой попойки хоть один испанский отряд, и Морган бы никогда не вернулся в Чагрес. Но, во-первых, испанцев поблизости не наблюдалось, индейцы тихо сидели по своим лесным схронам, а группы охранения по-прежнему исполняли свои прямые обязанности. Потому через восемь дней, утром двенадцатого февраля 1671 года, передовой отряд пиратов показался в виду крепости Чагрес.

Вот теперь Галка сказала себе: всё. Теперь, подруга, ты сама себе не принадлежишь. Слишком многое сейчас от тебя зависит.

Когда же можно будет скомандовать кораблю истории: «Поворот оверштаг»? Да и доведётся ли?

12

Представьте, что вы – пиратский адмирал. Представьте, что дали одному из своих ближайших подручных приказ любой ценой захватить контроль над важнейшей тыловой крепостью и прибрать к рукам самый большой корабль эскадры, вам не принадлежащий. Представили? Очень хорошо. А теперь представьте, какое лицо было у Моргана, когда встречать его вышел Старый Жак, который, по идее, уже недели две как должен был беседовать с чертями в аду. И, что самое интересное, нигде не было видно ни Бредли, ни его головорезов. Тем не менее Морган сделал вид, будто всё идёт как нужно. Разве что поинтересовался у старого пирата, куда он подевал его капитана.

– Куда я его подевал, спрашиваете? – хмыкнул Жак. – В подвал. Вздумал подбивать гарнизон к бунту, так я его живенько в оборот взял. Теперь сидит тихо, как мышь под веником.

– Ну и правильно сделал, дядюшка, – кивнула Галка, едва сдерживавшая желание рассмеяться. – Хотя бунт в военное время вообще-то висельное дело.

– Я оценил ваше благородство, – ответ Моргана был с «двойным дном». – А теперь, комендант Сабинье, отдайте мне моего капитана. С него я сам спрошу.

Делать нечего, пришлось Старому Жаку отдавать Бредли со товарищи. Как бы ни хотелось повесить их на просушку, Морган – это Морган. Хотя кое-кто даже из его капитанов уже с большей охотой посматривал в сторону адмирала Тортуги. Мол, видно, правду говорят, с этой девчонкой удача. Более радостной новостью для боцмана стала новость о том, что «дочка» наконец-то нашла себе мужа. Да не на стороне, а из своих. Даже хотел устроить по этому поводу гулянку, но Эшби с Галкой отговорили.

– В Кайонне нагуляемся, – негромко сказала ему девушка. – Сейчас каждая минутка на счету, зевать нельзя.

Что же до Владика, то его новость о смене семейного положения «сестры» оставила равнодушным. Мол, ну и ладно, живите себе. Это было несколько странновато. Галка вызвала «брата» на откровенность.

– Сам не понимаю, что происходит, – после довольно долгого молчания ответил Владик. Регулярные упражнения с абордажной саблей явно пошли ему на пользу. Теперь это был не избалованный VIP-сынок, а молодой мужчина. Он даже начал избавляться от мажорской манерности, которая так нравилась блондинкам из их района, зато набрался от пиратов вредных привычек вроде питья рома, способности цветасто выражаться и азартно играть. – Нигде не чувствовал себя по-настоящему дома, на своейтерритории. А на «Гардарике» – пожалуйста. Ни разу на берегу за это время не ночевал.

– Ну, брат, тогда поздравляю с морской болезнью в лучшем смысле этого слова, – без иронии сказала Галка. – Дядька Жак прав, из тебя получится классный моряк.

– Когда это ещё будет…

– Слушай, Влад, чё-то ты мне не нравишься. Колись, что стряслось?

– Да ничего.

– Блин, ты кого хочешь обмануть, Владик? Меня, что ли? Говори, в чём дело?

– Морган этот… Слушай, он часом голубизной не страдает? Поймал меня сегодня на дворе, с полминуты поразглядывал. Потом говорит: «Так это и есть брат знаменитой мисс Спарроу?» «Вам-то что?» – спрашиваю. А он засмеялся так странно. «Брат и сестра, а такие разные, – говорит. – Иди, парень. Мы ещё побеседуем».

– Так, – Галка мгновенно подобралась. – Быстро на «Гардарику», и чтобы ноги твоей на этом берегу больше не было.

– Думаешь, он собрался тебя шантажировать? – испугался Владик.

– Быстро, Влад. И тихо, чтоб никто ничего не заметил, – Галка испугалась не меньше, только, в отличие от него, этого не показывала. – А то мне как-то влом разводить тут антитеррористическую деятельность. Понял?

– Понял…

Обезопасив таким образом Владика – а Морган и в самом деле мог пойти на захват заложника ради выкупа кораблём, – Галка принялась косвенно, обиняками выспрашивать парней о ситуации в крепости и за её пределами. Любая мелочь могла оказаться значимой. А на следующий день она потребовала созвать всех капитанов и произвести раздел добычи согласно договору. Для Моргана это оказалось неприятной неожиданностью. Тем не менее девчонка действовала согласно пиратским законам, и возразить было нечего. Единственное, чего смог добиться адмирал, так это постепенного, не единовременного раздела. Мол, давайте сейчас поделим небольшую часть, а остальное – уже на острове Ваш. Это устроило всех без исключения, даже Галку. И весь день пираты делили первую партию наличности. Одна доля составила около десяти английских фунтов – неплохие деньги по тем временам. Капитаны и офицеры получили куда больше, а особо отличившиеся из них вовсе могли теперь считать себя состоятельными людьми. А ведь были ещё не оценены и не поделены сваленные в подвалах крепости золотые и серебряные изделия, украшения, драгоценные камни, жемчуг, дорогая посуда, золотые и позолоченные статуи святых, церковная утварь, всяческие ткани и припасы и так далее. Рабов решили продать на Французской Эспаньоле, и деньги, вырученные от их продажи, поделить уже там. Словом, крепость Чагрес пусть ненадолго, но стала пиратским раем.

А вечером Морган вызвал девушку к себе.

Вообще-то, ему не следовало напиваться перед таким разговором, но он всё же напился. Только не все знали, что он и пьяный соображал лучше иного трезвенника. Галка знала. Она всегда старалась узнавать об интересующих её персонах как можно больше подробностей, что всегда давало ей какую-то фору при личном общении. Адмирал, вопреки обыкновению, пригласил её присесть.

– Вот что, капитан, – он сразу перешёл к делу. – Буду откровенен: мне нужен ваш корабль и его сорок две пушки. Скажите, сколько вы хотите за свой галеон, и уладим это дело миром.

– «Гардарика» не продаётся, – спокойно заявила Галка.

– Всё в этом мире продаётся, вопрос лишь в сумме.

– «Гардарика» не продаётся, – повторила девушка. – Другое дело, что я могу временно предоставить вам её трюмы для хранения и перевозки добычи. За определённый процент, естественно.

– Я не настолько доверяю вашим людям, прошу понять меня верно, – тем не менее Морган от своего не отступался. – Нет, я не оспариваю вашей и их заслуги, просто меня слишком многие в своё время пытались надуть.

– Тогда с чего бы мне так безоговорочно верить вам и вашим людям, сэр Генри? – хмыкнула девчонка. – «Гардарика» – прекрасный корабль. Была немного тяжеловата, но наш плотник поработал над её конструкцией. Теперь даёт десять узлов как раз плюнуть. К тому же при её пушках лучшие в этих водах канониры, а на палубах – лучшие бойцы Мэйна, отлично проявившие себя при взятии Панамы. И вы говорите, что не имеете причин нам доверять? Странно слышать это, сэр Генри. Или в цивилизованной Англии забыли то, что помнят в… э-э-э… как это у вас принято называть мою страну – дикой Московии? Я говорю о слове чести.

Морган откинулся на спинку деревянного кресла. Он ушам своим не верил. Девчонка, видать, слишком крепко верит в честное слово, если думает, что и он такой же. Иначе с чего бы она вдруг сама предложила то, что он собирался выгрызать зубами?

– В слова я верю слабо, капитан, – покривился Морган. – Я верю в дела и звонкую монету. Однако… Один процент от общей суммы погруженного сверх положенной доли. Устраивает?

– Смотря какая сумма будет погружена, – Галка мгновенно переключилась на деловую тему. – Если вы набьёте «Гардарику» тряпками и вазами, то, боюсь, мы можем не сойтись в цене.

– Я набью ваш галеон золотом до самой палубы, – сказал Морган. – Но тогда его наряду с «Орфеем» будут охранять «Мэри», «Мэйфлауэр» и «Акула». Так будет надёжнее.

– Идёт. При условии, что сперва на «Гардарику» и «Орфей» погрузят снятые с них пушки. Так будет ещё надёжнее…

Торг был недолгим, но успешным. Сошлись в цене и условиях, и Галка ушла к себе. Она сейчас только тем и занималась, что с головой всовывалась в раскрытую пасть крокодила. Морган уже предвкушал сытный обед. Только он кое-чего не учёл, а именно способности Галки затевать всяческие головоломные авантюры. И воплощать их в жизнь. Он попросту ещё ни разу не сталкивался с выходцами из далёкой страны, лежащей восточнее Польши. И не знал, что эти люди в большинстве своём – за досадным исключением, именуемым «элитой», – всегда стараются всё сделать по-своему.

13

– Чего ты ждёшь, Эли? – едва слышно спросил Эшби.

– Любезного приглашения, Джек, чего же ещё…

Двое суток ушло на вооружение обоих её кораблей и погрузку на «Гардарику» сундуков с золотом. Галеон тяжело осел в воду, пришлось, во избежание посадки на мель, отбуксировать его на три кабельтова от устья реки. Его тут же окружили со всех сторон готовыми к бою кораблями. Причём «Орфей» по распоряжению самого Моргана расположили ещё дальше от берега. Позиция была крайне невыгодной. Случись нападение испанцев с моря, он первым попадал под удар. Случись атака со стороны берега, он не смог бы открыть огонь, иначе потопил бы «Гардарику». Тем не менее Галка пошла и на это. Она поняла главный недостаток Моргана. Нет, не жадность. Просто в шаге от заветной цели у него отказывало чувство меры, и он отбрасывал всякую осторожность, лишь бы поскорее схватить свой кусок. Галка подыграла этому его недостатку, «раскрывшись» для удара самым невыгодным для себя образом. И Морган сам попался в её ловушку. Он словно ослеп, не видя впереди ничего, кроме главного приза, и в этом ослеплении не замечал ни слишком явных, нелогичных промахов тортугской конкурентки, ни осторожных намёков Харриса. Последнего даже обозвал ослом и сказал, что всё происходит в полнейшем соответствии с его планами.

Вечером шестнадцатого февраля Морган устроил большую пьянку на берегу. Мол, проставился за победу, и всё такое. Все пили, все гуляли, всем было весело. Кроме Галки. Она ждала чего-то в этом роде и предупредила своих капитанов, чтобы не увлекались. Вернее, предупредила тех, кому полностью доверяла – Требютора, Диего, Ле Гаскона. И, понятное дело, своего мужа. Те уже в свою очередь дали прозрачный намёк своим командам – пить, но знать меру. А после полуночи всем как штык быть на борту. Остальным тоже был сделан очень прозрачный намёк: мол, если вдруг что, вы меня материте последними словами, а сами бочком, бочком – и на Тортугу. «В бой вам лучше не ввязываться ни под каким соусом. Потопят на хрен». Французы всё прекрасно поняли, и заулыбались. Ведь по сведениям, полученным из ямайского стана, Морган уже погрузил почти всю добычу на свои корабли, пушки крепости Чагрес приказал затопить в гавани и всячески тормозил погрузку орудий на французские корабли. Вне его контроля были только три миллиона эскудо, хранившиеся в трюме тяжеловесной «Гардарики». Так пираты не договаривались. Уговор был насчёт справедливого дележа добычи, а адмирал, кажись, собирался присвоить миллиончики себе. «Видать, правду говорила Воробушек: он ограничится подачками, а если станем качать права, так и вовсе бросит нас или отправит на дно, – рассуждали капитаны. – Может, сделать, как она просит?..»

Ночь ещё не перевалила за половину, когда веселье на берегу, длившееся часов с трёх, стихло. Кругом слышался храп спавших вповалку у догорающих костров пиратов. Почти всё это были команды мелких кораблей, как ямайских, так и тортугских. Команды «Гардарики», «Орфея» и трёх самых крупных французских кораблей сейчас грузились в шлюпки и, довольно успешно прикидываясь в стельку пьяными, отчаливали на свои корабли. Им ведь предстояло защищать золото от теоретически возможного нападения. Команды «Сатисфэкшена», «Мэри», «Мэйфлауэра» и «Акулы» сейчас делали то же самое. Только с другой стороны бухты и скрытно. Галка этого не видела, но спинным мозгом чуяла, что это так. Всё складывалось один к одному. Ветер тоже вот-вот грозил перемениться на северо-западный, и тогда Морган, даже если и захватит «Гардарику», попросту не сможет её увести. Догонят. И отберут. Если вовсе не потопят, но это уже менее вероятно. Обстоятельства вынуждали его действовать немедленно. Вот он и действовал.

Эшби уже отправился на «Орфей». Если всё пойдёт так, как задумано, ему светит большая драка. «Гардарике» же предстояло принять первый удар на себя. Галка была уверена в своей команде. Эти – первоклассные абордажники. Умеют не только нападать, но и защищаться. Так что налётчиков ждёт большой сюрприз. И Бертье у своих пушек тоже не поэмы сочиняет. Хуже придётся трём французам. Им нужно будет идти на перехват тех двух кораблей, которые в случае, если не удастся тихо «приватизировать» «Гардарику», попытаются зажать её в клещи и задавить численным превосходством. Одним словом, к бою были готовы все. Не хватало только одного.

Противника.

И он не заставил себя ждать.

Цвета вымпела было не разглядеть, но то, что это был именно вымпел на клотике корабля, мелькнувший на фоне звёзд, дозорный готов был поклясться. Кто-то тихо, взяв рифы, с выкрашенными в чёрный цвет парусами и погашенными огнями, подбирался к «Гардарике» со стороны берега. Галка очень сильно сомневалась, что это был «Сатисфэкшен». На его борту Морган тоже держал немаленькую сумму, и рисковать своим флагманом не станет. Либо «Акула» Причарда, либо «Мэйфлауэр» Бредли. «Мэри» маловата, да и Харрис в последнее время стал задавать своему адмиралу слишком много лишних вопросов… Или подойдут двое с обоих бортов… Ну, это уже совсем надо противника за полного лоха держать, чтобы подумать, будто все его часовые дружно позасыпали на посту. Скорее, это будет кто-то один для затравки. Если не выйдет перерезать как будто бы не готовых к нападению матросов «Гардарики», вот тогда и подвалит второй… Корабль подошёл ближе. Луна, уже касавшаяся горизонта, на какой-то миг подсветила его рангоут. И Старый Жак без труда узнал «Мэри». Тут Галка ошиблась. Не ошиблась она, правда, в главном…

– Пьер, – прошептала она, боясь лишним звуком спугнуть противника. – Дай им забросить крюки.

Канонир и так всё понял. Пушки были заряжены картечью. Кто рискнёт полезть на галеон, огребёт по самое некуда. Но капитан запретила стрелять на упреждение. Пусть первый выстрел прозвучит с «Мэри».

Часовые на «Гардарике», исправно изображавшие из себя упившихся до рвоты, сделали вид, будто только сейчас заметили совершавший странные экзерсисы корабль. И громко поинтересовались, какому идиоту взбрело в его тупую башку шастать по бухте посреди ночи. В ответ с близкого борта «Мэри» полетели четыре «кошки». Донёсся крик: «Взяли!» Прозвучал ружейный залп – прицельно, по часовым.

– Правый борт, залпом – огонь! – скомандовала Галка.

От бортового картечного залпа «Гардарики» на палубе «Санта-Марии дель Кармен», помнится, почти не осталось способных сопротивляться испанцев. Кого убило наповал, кого тяжело ранило, кого просто оглушило. «Мэри» имела примерно то же водоизмещение, что и испанский корабль, только команды там было куда побольше. Пираты вообще стараются брать числом. Но и тут Бертье произвёл в рядах противника ощутимое опустошение. Плюс фактор неожиданности. Плюс ответный ружейный залп с палубы «Гардарики». Нападавшие никак не ожидали от предполагаемой жертвы такой готовности к бою. И всё же абордажные крючья уже впились в фальшборт галеона. Не пропадать же добру… Корабли столкнулись, и началась драка.

«Орфей», пока суд да дело, в крутом бейдевинде помаленьку подходил к своему флагману, и к моменту первого залпа уже приблизился на расстояние ружейного выстрела. Эшби сделал это очень даже вовремя: из темноты, зажигая огни, показались три корабля. Один из них, «Мэйфлауэр», выдвинулся вперёд. Видимо, собирался атаковать «Гардарику» с левого борта. Как бы ни была подготовлена Галкина команда, драку на два фронта они могли не выдержать. И «Орфей», поднимая все паруса, пошёл наперерез. Только не «Мэйфлауэру» с «Акулой», которыми должны были теперь заняться три француза, а приотставшему «Сатисфэкшену». Морган думал спокойно понаблюдать за захватом «Гардарики»? Он очень сильно ошибся в своих расчетах. Однако «Сатисфэкшен», даже нагруженный, был очень опасен, а у берега преимущества ходовых качеств трёхмачтового барка, не имевшего сейчас в трюме ничего лишнего, сводились на нет. «Сатисфэкшен» мог со спокойной душой расстрелять «Орфей» тяжёлыми ядрами. Морган, очевидно, думал, будто там не рискнут ответить тем же. Золото есть золото, и потопить его вместе с кораблём не решился бы ни один пират. Проблема оказалась в том, что Эшби не был пиратом в полном смысле этого слова. Он был и остался кадровым военным моряком, и ещё слишком хорошо помнил, что такое приказ капитана…

14

– Что он делает, чёрт бы его подрал?!!

Моргана можно понять. Он собирался быть на бою гладиаторов зрителем, а оказался чуть не в самом центре событий. То есть он допускал такую возможность, что девчонка окажется готовой защищать свой корабль, но лишь теоретически. На пирушке она выглядела довольно пьяной: ром не жаловала, но хорошее испанское вино могла употребить в количестве, достаточном для отключки. Оказывается, она хорошо умела притворяться. Когда ей это было нужно.

А теперь весь план летит к чертям собачьим…

«Орфей», вместо того чтобы тихо стоять на рейде, под всеми парусами шёл к «Сатисфэкшену», отрезая его от «Мэйфлауэра» и «Акулы». И орудийные порты у него были открыты.

– Чёрт… Огонь с левого борта!

Разворот у берега, с опасностью напороться на подводный камень, вещь непростая, но у Моргана были опытные люди. Фрегат открыл огонь первым… Если бы артиллерия семнадцатого века была чуть помощнее, поскорострельнее и поточнее, от «Орфея» остались бы щепки. Корпус барка задрожал от прямых попаданий, часть из которых пришлась на ватерлинию, но и «Орфей» уже заканчивал разворот.

Девять бортовых пушек барка рявкнули почти одновременно. И на парусах «Сатисфэкшена» повисли горящие шары брандскугелей. Привет из «галантного столетия».

– Дьявол! – как он не подумал, как не вспомнил «зажигалки» этой чёртовой стервы! Вернее, вспомнил, но слишком поздно. Теперь Морган был абсолютно уверен, что попался. Как в драке, когда противник вдруг делает промах, твоя шпага летит ему в сердце… и со звоном разламывается, наткнувшись на кирасу, спрятанную под плащом. Может быть, это и бесчестно, но только не в том случае, когда сам нападаешь из-за угла.

«Орфей» начал разворот почти сразу после залпа. Жертва сама думала нападать на хищника. И не просто нападать: если Морган ещё не спятил, то Эшби явно собирался его потопить! Дать второй залп с того же борта сэр Генри не мог. Развернуться – тоже. Просигналить на «Акулу»? Слишком темно. Причард, впрочем, достаточно умён, чтобы всё понять и прийти на помощь.

– Стрелков на левый борт! – заорал Морган. – На абордаж!

Паруса его фрегата уже горели весёлым пламенем, освещая, так сказать, поле битвы. Срывать их? Матросы «Сатисфэкшена» и так делали, что могли, но по всему видно, такелаж поутру придётся ставить заново. Чёртова ведьма, ведь знала же, что он нападёт! И приготовилась!

«Почему я не прислушался к словам Харриса? Чёрт, прав был он, когда говорил, что девка слишком беспечна, и на неё это не похоже…»

Первыми полетели крюки с фрегата. «Сатисфэкшен» и «Орфей» столкнулись. Послышался треск обшивки. На барке, кажется, от удара нагруженного фрегата лопнул шпангоут. Но в рукопашную первой бросилась команда «Орфея»…

…Команда «Мэри» поначалу сумела прорваться на палубу «Гардарики», но там не зевали. Ну и численное превосходство, само собой. Случись всё по плану Моргана – то есть семьдесят молодцов Харриса против двухсот с чем-то упившихся вдрызг, спящих – исход боя был бы иным. Но драка быстро переместилась с галеона на «Мэри». Пираты отчаянно резались с пиратами. Не такая уж и редкая сценка в то время. Харрис давно уже понял, что игра проиграна. Он был великолепным бойцом, даже без всяких там азиатских штучек, которым учила свою команду Галка. Он уже убил одного матроса «Гардарики», другому отсёк руку, а сейчас отчаянно рубился со Старым Жаком. Боцман тоже был не дурак подраться, а на саблях мог дать фору кому угодно. Харрису не нужно было это понимать: он попросту знал. Он разумел только то, что вот теперь уже точно конец. Либо бросать саблю и сдаваться на милость этой стервы – а она, говорят, обычно пленных не убивает, – либо драться насмерть. И он выбрал второе. Не потому, что жить надоело. Просто обидно было потерпеть поражение в шаге от полной победы. Так он ещё сможет скорчить рожу этим… победителям. Сабля Старого Жака свистнула в каком-то дюйме от его лица. Харрис ушёл из-под удара. В шаге от него на палубе лежал оброненный кем-то в пылу драки пистолет. Неразряженный. Он припал на одно колено, подхватил пистолет и выстрелил Жаку прямо в грудь…

…Для Владика это был второй бой в его жизни. Год с лишним назад он с двух выстрелов убил одного испанца, после чего долго ходил как потерянный. Сейчас в первый раз он дрался почти наравне со всеми. Почти – потому что его, новичка в настоящем бою, более опытные пираты оттирали в сторону. Лишь однажды за этот абордаж ему удалось как следует подраться, и то – попался какой-то юнга, такой же, видать, герой, как и он сам, только лет на семь-восемь моложе. Владик не стал убивать пацана. Вышиб саблю, набил морду и скрутил валявшейся под ногами верёвкой. Теперь никуда не денется его первый пленник. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: как ты изменился за этот год, приятель. Но поразмышлять над этим не получилось.

Он наблюдал схватку Старого Жака с Харрисом, и понимал, что завидует «дядюшке» белой завистью. ТАК драться он сможет разве что в том же возрасте. Если доживёт… Пистолет, подхваченный Харрисом, Владик заметил слишком поздно.

– Батя!!!

Его крик прозвучал одновременно с выстрелом. Жак упал и больше не шевелился. Даже не разбираясь как следует в ранах, даже при таком дефиците освещения – бой шёл при свете бортовых фонарей «Гардарики» – Владик понял: наповал.

– Что, парень, не нравится? – Харрис, в общем, верно истолковал крик Владика, хоть и не знал русского языка. – Ведь это был твой учитель, верно? Посмотрим, чему он успел тебя научить.

В первое мгновение Владика скрутил ужас. Тот самый, из первых мгновений пребывания в этом мире, когда он очнулся на песчаном пляже затерянного островка. Он перестал чувствовать собственные пальцы. Как? Вот прямо сейчас взяться за саблю и драться с этим пиратом, который зарезал уже десятки, а может, и сотни людей? Который только что убил дядьку Жака – его кумира?.. Но миг ужаса миновал. На его место пришло и заявило свои права холодное ожесточение… Следующие несколько секунд Владик помнил плохо. Он, честно говоря, даже сам не очень понимал, что делает. Тело, в которое Жак все последние месяцы вколачивал смертельное искусство, всё сделало само, чуть не на уровне рефлексов. Нападать на Харриса – тут, извините, не его епархия. Но защищаться он мог. И защищался. Да так, что этот пират изволил удивиться.

– Чёрт, – хмыкнул Харрис, отступив на пару секунд. – А ты не промах, парень. Сразу видно, вы с сестрицей одной породы. Только у меня с ней свои счёты.