Текст книги "Фабрика драконов"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

Глава 83

«Дека».

Воскресенье, 29 августа, 15.45.

Остаток времени на Часах вымирания:

68 часов 15 минут (время местное).

Сайрус Джекоби, заведя руки за спину и расставив ноги, стоял на наблюдательной площадке. Горе в нем сменилось холодной яростью.

Близнецы его предали. Напали на «Улей», пытались похитить его секреты.

Словно змея шевелилась под сердцем. Неважно, что он посылал к ним на «Фабрику драконов» шпионов и убийц. Это его право делать то, что ему вздумается. В конце концов, он близнецов создал. Творил, созидал ген за геном. Они его собственность, и в его воле поступать с ними как заблагорассудится. Надо же: считать его безумцем, посмешищем, сидящим здесь, в «Деке», якобы у них на привязи! Подослать сюда для присмотра за его работой докторов Чанга, Баннерджи и Хопвелла. Ха-ха, эти маленькие хитрецы даже не понимают, что они с Отто фактически владеют этими людьми. Точно так же, как и всем в «Деке». И всеми. А те из «засланцев», которых не смог подкупить Отто, в конце концов склонились перед его, Сайруса, харизмой и величием замыслов. Единственно, что у «юных богов» еще есть своего, это «Фабрика драконов», которую они стерегут пуще глаза и никого из тамошнего персонала близко не подпускают к «Деке».

И вот война секретов между ним и его детьми, начавшись семь лет назад, дошла до этого: заслать банду наемников, и куда – в «Улей», святая святых их отца!

«Мерзавцы, – шипел он про себя. – Неблагодарные, гадкие ублюдки».

Но больше всего Сайруса грызло даже не унижение (сколько он уже от этих бестий вытерпел за все годы, и не счесть; терпел и делал вид, что не замечает). Эти зарвавшиеся спесивцы давно относились к нему, их родителю, как к эдакому ручному скорпиону – мол, ядовит, да не опасен. Сайруса в близнецах разочаровывала их ограниченность видения. Нынешнее вероломное нападение на «Улей» означало, что план вымирания находится под угрозой. Причем угрозой нешуточной.

А этого он, Сайрус Джекоби, допустить не может.

Почувствовав за спиной присутствие Отто, он обернулся. Морщинистое лицо сухопарого австрийца выражало хищный пыл.

– Ну? – требовательно осведомился Сайрус.

– Я разослал приказы. Мы можем высадить на «Фабрику драконов» десант из двухсот единиц. В двадцать четыре часа.

– Хорошо. Мне нужны компьютерные записи близнецов. После чего их логово необходимо стереть с лица земли.

Отто вежливо кашлянул.

– Близнецы заведуют распространением бутилированной воды. Надо бы вначале удостовериться, что у нас на руках все учетные ведомости по дистрибуции. А уже потом сжигать дотла. Это крайне важно, патрон.

– Отследить, – согласился Сайрус, но так желчно, что даже Отто, бессменный подручный и партнер, отодвинулся на шаг. – А затем спалить все подчистую. Дотла! Чтоб камня на камне не осталось!

– А как быть с близнецами?

Сайрус, облокотясь на бордюр, долгое время созерцал животных в зоосаде. Отто не мешал. Бывают моменты, когда патрона можно брать голыми руками и даже тихонько подталкивать, а иногда приходится держать ухо востро, все равно что дрессировщику, кладущему голову в пасть льва.

– Попытайтесь взять обоих этих субчиков, – сказал он наконец.

– А если не получится?

– Тогда принести мне их головы, сердца и руки, – проговорил он почти шепотом. – Остальное пусть гниет.

В считаных сантиметрах от Сайруса на бордюре притулился розоватый странствующий голубь. Сайрус до вкрадчивости бережным движением взял птицу на руки. Голубь, накренив голову, смотрел сбоку чернильным глазом.

– Богоугодное дело делаем, Отто, – прошептал Сайрус. – Человек – неискоренимо грязное и порочное создание. Я-то надеялся противопоставить им всем Гекату с Парисом. Думал сделать тем самым следующий шаг в эволюции: из обычной людской грязи к возвышенному уровню, где человек становится поистине сверхтворением, воплощающим волю богов. А упования-то мои в отношении этих двоих, как видно, были тщетны.

– Я…

Сайрус перебил, нетерпеливо тряхнув головой:

– Нет, Отто, дай я скажу. А скажу я вот что. – Он погладил голубю нежную шейку. Птица сидела как ручная, ласка ей нравилась. Она даже заворковала, вызвав у Сайруса скупую улыбку. – Знаешь, Отто, что более всего меня печалит?

– Нет, мистер Сайрус.

– То, что близнецы вряд ли когда-либо даже приблизятся к пониманию того, почему мы делаем то, что делаем. Им все видится лишь в свете затрат и прибыли, и это отношение к жизни их запятнало. Лишь оно одно составляет для них смысл, фактически движет ими. У них нет полета, размаха, масштабности замыслов. Самое большое, на что они сподобились, это теребить-тасовать генетику, чтобы стричь купоны. А я… Я давно уже утратил способность, да и надежду тоже, что смогу находить с ними общий язык.

– Справедливости ради, патрон, ваша роль в этом…

– Да, Отто. Но они должны были глядеть дальше этих горизонтов, прозревать высшую цель. Точно так же, как мы сквозь примитивизм политики и войны прозрели божественную красоту евгеники. Четкость мышления, Отто, лишь инструмент, равно как чувственное восприятие – лишь проба познания. Близнецы воспитывались в духе высшего интеллекта. Коэффициентом умственного развития они должны были не уступать Эйнштейну, Да Винчи. Мне. Но… Где их теория относительности, позволь тебя спросить? Где их шедевры? Да, можно сказать, они добились того, чего не смогли другие, что они смешали ДНК и завязали в узел по своей прихоти. И знаешь, что я могу на это сказать? «Ну и что с того?» Дар высшего разума давался им при зачатии. Я позволил им начать с более высокого уровня, и они должны были претендовать на большее, чем заумные игрушки для богатых дураков. В том, что они осуществили и что замыслили, нет высшей цели, и во многих смыслах они неудачники.

– Мы могли бы их перевоспитать, – осторожно предложил Отто.

– Мм… Может быть. Но в этом есть и свои риски. Нет, Отто… Думаю, мы оба были так очарованы их красотой и скороспелой развитостью, что упустили за всем этим наши собственные планы на них. Увы, они более не юные боги наших грез. Или, на то пошло, моих грез. – Сайрус тягостно вздохнул. – А потому если их возьмут обоих, мы используем его сперму, ее яйцеклетки и необходимое количество их ДНК для того, чтобы начать новую фазу. Если же одного из них – или обоих – убьют, то придется довольствоваться одним лишь ДНК в надежде, что его удастся использовать при генной терапии на сигомах. Не хочу, чтобы мои слова прозвучали пафосно, Отто, но может случиться так, что до воплощения подлинной расы юных богов мы и не доживем. Быть может, нас от этого отделяет два или три поколения, и осуществление нашего замысла увидят разве что сами сигомы.

– Я знаю, – кивнул Отто и легонько похлопал патрона по плечу.

– Разумеется, – воскликнул Сайрус со своей милой, так хорошо знакомой стариковской сумасшедшинкой, – мы сможем, по крайней мере, расчистить путь новым богам! Для того мы и здесь. Мы хотя бы увидим, как грязные, посконные народы-отребья – негры, евреи, цыгане и прочие поганые выродки – сгинут с лица земли. Не просто уменьшатся числом, а канут навеки! До этого-то мы доживем!

Отто взглянул на наручные часы, стрелки которых были выставлены на вожделенное вымирание. Он показал цифры Сайрусу. «Die Vernichtungs Welle». Волна вымирания.

Вид этих слов и цифр волшебным образом преобразил лицо Сайруса. Из-за облаков печали в секунду, равную биению сердца, проглянуло солнце великой радости.

– Ничто нас теперь не остановит, – просветлев, произнес Сайрус.

– Ничто, – согласился Отто.

Глава 84

«Улей».

Воскресенье, 29 августа, 15.51.

Остаток времени на Часах вымирания:

68 часов 9 минут (время местное).

Коридор был длинным и узким, двери здесь шли только по правую сторону. В одной из комнат мы наткнулись на частично обглоданный труп – небольшой, тощенький. Обезглавленный.

– Бог ты мой, – выдохнул Банни. – Надеюсь, это не наш Малой?

– Это, похоже, женщина, – рассудил Старший и уточнил: – Была.

Вокруг тела тоже были следы лап, смазанные, причем, похоже, двух размеров. Я прикрыл дверь, и мы продолжили путь – вдоль той самой синей линии, что вроде как должна была вывести нас на мальца. Хотя я велел ему спрятаться, поэтому мы могли идти и не в ту сторону, а связаться с сигомом и назначить более удобное место встречи у нас возможности не было. Невольно вспомнился тот безглавый труп; хорошо, если Старший прав.

Мы прочесали все комнаты, не найдя там никого похожего на подростка. Трижды мы пересекались с охранниками и трижды их укладывали. К счастью, на пути больше не попадалось тех гребаных собак, или как их еще называть.

Внезапно в ухе резко пискнуло, и тут же послышался четкий голос:

– Глушение снято. Сканер включен, – доложил Старший. – Есть связь на линии.

Я не мешкая переключился на командный канал.

– Блиндаж, Блиндаж. Вызывает Ковбой.

Тотчас в наушнике раздался голос Грейс Кортленд:

– Блиндаж на связи! Ковбой, пропащая ты душа! Наконец-то тебя слышно! Вот радость-то!

– А куда я денусь.

– Дьякон тоже тут, Ковбой, – послышался голос Черча. – Доложите обстановку.

Я скупо обрисовал ситуацию.

– Команда медиков и полная поддержка на подходе, – сказал шеф. – Минут через пятнадцать.

– Нашего местного друга пока не нашли, – сообщил я. – Но думаю, теперь контакт установим. Передайте медикам: надо остерегаться животных неизвестной породы. Похожи на собак, но размером с тигра. Двух мы убрали, но они очень, повторяю, очень опасны. Это не зоомагазин, так что разить сразу и наповал.

– Вас понял, – сказал Черч (слышно было, как Грейс сзади буркнула: «Гадский род»). – Ковбой, у нас дополнительная информация. Разговор на охоте мы расшифровали по губам. В основном интереса не представляет: разное о погоде, дичи, москитах. Золото мы нашли в обмене репликами, когда охотники остановились хлебнуть из фляжек. Мы еще толком не уяснили конкретный смысл, но содержание очень впечатляет. Скидываем вам на нетбук.

– Гляну потом.

– Если вы не под обстрелом, глянуть нужно сейчас, – потребовал шеф.

– Вас понял, – ответил я сдержанно, хотя, честно говоря, хотелось вспылить.

Вынув нетбук, я нажал на клавиши. Запись вышла на дисплей сразу же: фрагмент разговора между одним из неопознанных американцев и Гарольдом Сандерлендом, братом сенатора. Вначале шло примечание переводчика: «Неизвестный человек курил сигарету, что осложнило перевод. Неразборчивые места и слова указаны».

Неизвестный американец:А где ты будешь во время Волны?

Гарольд Сандерленд:А плевать. Хоть где, лишь бы не в Африке.

Неизвестный американец:[неразборчиво] …Оно же не сразу произойдет. [неразборчиво]… Это ж месяцы понадобятся [неразборчиво] столько ниггеров поубивать.

Гарольд Сандерленд:Ну да, а если перекинется? Какой-нибудь белый мудак, которому хер пристроить некуда, возьмет и вставит негритоске, и тогда у нас…

Неизвестный американец(качает головой): Отто сказал, это [неразборчиво] так не действует. Иначе им пришлось бы [неразборчиво] половину Южной Африки.

Гарольд Сандерленд:Ну да. Помнится, и про СПИД говорили: не передается от обезьян людям, а потом то ли какой-то пидор макаку отделал в сраку, то ли…

Неизвестный американец:Это был макак-резус Эйнштейн, и я не [неразборчиво] оно вдруг взяло и передалось. Я у Отто насчет этого спрашивал, так он [неразборчиво] подмигнул эдак по-хитрожопому, будто ему что-то известно.

Гарольд Сандерленд:Ага, так что лучше этому задроту австрийскому впредь с прогнозами не ошибаться, а то не хватало мне еще от какой-нибудь гребаной болезни окочуриться.

Неизвестный американец:Ну понял. [Следующее предложение неразборчиво: рука находится на сигарете и блокирует губы.]

Гарольд Сандерленд:Вот и я понял.

Неизвестный американец:А я, знаешь ли, подумываю все же [неразборчиво] дать деру уже до первого сентября.

Гарольд Сандерленд:А я считал, ты доверяешь Отто.

Неизвестный американец:Доверять-то доверяю, но лучше не рисковать. Вот вдарит эта гребаная Волна вымирания, и тогда не хотелось бы мне [остаток фразы неразборчив].

Пока я это читал, кровь в моих жилах превратилась в ледяную кашу. Я тронул наушник.

– Это все, что там было?

– Да, – ответил Черч.

– Теперь понятно, отчего Малой счел, что мы заинтересуемся.

– Замечания, соображения?

– Не скажу, что меня переполняет гордость.

– Оттого, что ты белый человек? – спросила Грейс.

– Оттого, что я углеродистая жизненная форма. И честно признаться, очень бы хотелось порезвиться с обоими этими голубями.

– Соглашусь.

– А переводчик точно уловил те слова, «Волна вымирания»? Ошибки не может быть?

– Никакой. Тебе это говорит что-нибудь?

– То же, что и вам. Кто-то собирается напустить на Африку повальный мор, мишенью для которого станет темнокожее население. Есть такое дело?

– Этим занимается доктор Кто, – ответил шеф. – Большинство свирепствующих в Африке болезней обусловлено плохим здравоохранением, нехваткой продовольствия и грязной водой. Типа того. Болезни, соотносящиеся с расовыми группами, объясняются скорее генетическими, чем вирусными или бактериальными факторами.

– Отто в разговоре – это, видимо, Отто Вирц. По нему что-нибудь нашли?

– Пока нет, – сказал Черч. – Чтец над этим работает. Зато есть кое-что по второму имени, которое назвал мальчик: Сайрус Джекоби. Если речь именно о нем, то это отец близнецов Джекоби.

– Те самые Парис и Геката? Альбиносы, что не вылезают из таблоидов? Ей постоянно в одежде тесно, а его периодически выставляют из ресторанов. Они, кажется, ученые?

– И не просто ученые, а генетики. Суперзвезды в области трансгеники.

– Вот как. А к «Конклаву» или евгенике нити от них не ведут?

– Пока ничего. Да и по Сайрусу Джекоби тоже, кроме нескольких лаконичных ссылок в разных интервью детей-близнецов, что у отца неважно со здоровьем. Чтец отыскал двенадцать Сайрусов Джекоби в Северной Америке и еще тридцать четыре в Европе. Перекрестное сличение займет какое-то время, а пока ни попаданий, ни связей, дающих какой-то намек.

– Что ж, ладно. Разыщем пока нашего юного осведомителя: посмотрим, что он нам скажет.

– Он, похоже, на нашей стороне, – сказала Грейс. – Так что ты уж, Ковбой, с ним полегче.

– Полегче или нет, зависит от того, пойдет ли он навстречу. А то для кого-то Волна вымирания, а кое-кто даже не чешется.

Связь прервалась.

– Волна вымирания, – произнес задумчиво Банни. – Охренеть. Просто уму непостижимо.

– Вот бы только с ним свидеться, – сказал Старший. – А там уж поймаем на мушку.

– Ловлю на слове.

Снова шумнули помехи, и в эфир вышел взволнованный до отчаяния мальчишеский голос:

– Ковбой? Ковбой, вы там живые?

Вот он. Легок на помине.

– Я здесь, Малой. А ты где?

– Я в Доме Воплей.

– Где-где?

– Ну это, в лаборатории выращивания. Красный сектор. Смотрите на пол, идите по красной линии. Она заканчивается как раз снаружи, а там я. Хотел убежать, а меня пытались схватить. Насилу вырвался. Я…

Дальнейшие его слова утонули в грохоте стрельбы и многоголосых воплях. Затем все оборвалось.

Малой! Сигом…

Микрофон мертво молчал.

Впереди по полу тянулись красные линии.

Мы рванули с места.

Глава 85

«Улей».

Воскресенье, 29 августа, 15.55.

Остаток времени на Часах вымирания:

68 часов 5 минут (время местное).

Через очередные двойные двери мы ворвались во внутренний крытый дворик, густо засаженный экзотичными растениями и деревцами в керамических горшках. Но вся эта безмятежная красота – листья, горшки, изразцовый пол – была не менее густо забрызгана кровью. Пол усеян гильзами, всюду валяются тела, странно похожие друг на друга: кряжистые, рыжеволосые, в хлопчатых штанах и майках. Что характерно, ни при одном из трупов нет оружия. Окинув взглядом пространство двора, я обратил внимание, что пули попадали погибшим в спины, как будто их напропалую расстреливали во время бегства.

Дворик запружен был людьми – все теми же, рыжеволосыми. Отчаянно теснясь, они скопом пытались пролезть в распахнутую дверь с табличкой «Барак № 3». Позади неровной цепочкой растянулось с десяток охранников, безжалостно паля безоружным, вопящим беглецам в спины. Один стоял особняком – стриженный под полубокс детина с глумливой ухмылкой. Он удерживал верткого подростка – видимо, это и был наш сигом. Малой, вереща, пинал верзилу по ногам, но того это, похоже, только забавляло.

Мальчишка все же вырвался и что-то выхватил из кармана – кажется, камень размером с яйцо, – которым, подпрыгнув, с воем попытался ударить охранника по черепу. Тот в ответ как ни в чем не бывало осадил забияку на землю, как муравьишку. Все это длилось считаные секунды, пока мы влетали во двор. Каким-то образом, несмотря на стрельбу и вопли, охранники нас услышали и, повернувшись, вскинули оружие.

– Рубим! – рявкнул я.

Проще сказать, чем сделать. С теми рыжими сзади и Малым впереди исход перестрелки был в целом под вопросом, а мы находились как раз под стволами. Пришлось врезаться и с ходу затевать рукопашную.

Банни ринулся сбоку и покатился пушечным ядром, сгребая и сшибая неприятеля, как чучела. Возможно, это спасло всем нам жизнь: сбитые с ног охранники, вскакивая, мешали друг другу. Некоторые выронили оружие. Мы со Старшим за это время успели выстрелами в упор уложить крайних и теперь занялись расстрельщиками вблизи, по отдельности. Старший, рубанув одного из них в челюсть прикладом своей М-4, другому заехал в горло стволом.

Я кинулся к Малому, который в это время опять схватился с верзилой. Один из охранников, подавшись к нам, вскинул к плечу винтовку – шаг разумный, находись я на два-три шага подальше, но я был слишком близко. Схватив ствол, я задрал его к потолку, рукояткой пистолета саданул охранника в кадык и пинком в живот опрокинул его на пол. Но тут махнул прикладом его товарищ и ударом – да таким, что чуть не сломал запястье – вышиб у меня пистолет. Пришлось, крутнувшись, разбить ему колено боковым ударом ноги, а когда тот, ахнув от боли, просел, рубануть другой рукой по горлу.

Тем временем Банни вырвал винтовку у еще одного из палачей и, отшвырнув ее, схватил гада за волосы и, удерживая, смачно угостил двумя быстрыми молодецкими ударами в нос – тук-тук. Тот превратился в податливый мешок с костями, который Банни не замедлил запустить в пару его товарищей. Этим он стремился расстроить их ряды (каковой прием мы, кстати, с ним отрабатывали во время тренировок). С кроликом Банни роднит разве что проворство, а так он силен как бык и много лет занимался дзюдо, поэтому толк в разбалансировке знает. Старший, в свою очередь, – смертоносная гроза на ближней и средней дистанциях, мелькающая ногами и руками с минимальным усилием и максимальной эффективностью. Карате он практиковал с детства, но не на показушных соревнованиях – никаких тебе там тройных тулупов-пируэтов черепашек-ниндзя; исключительно сломанные кости, шары наружу и смятые кадыки.

Один из недругов набросился на меня с армейским ножом. Нож я вежливо забрал и одним движением вернул – точнее, ввернул – обратно, в самое нёбо. Вот так, отдыхай.

От ярости и боли закричал сигом: верзила схватил его за волосы и ткнул кулаком в лицо. Из носа у мальчугана хлынула кровь, колени подогнулись – он бы упал, если бы детина не удерживал в кулачище его темные вихры. Но и в таком положении Малой продолжал размахивать камнем. Молодец пацан, стойкий.

Между мной и верзилой находился еще один охранник. Однако настроение у меня было не танцевальное, так что я, перехватив его удар, просто сломал наглецу руку и, наступив ему на ботинок, въехал коленом в пах, достав аж до самого таза. Наглец упал, пора было взяться за верзилу.

Увидев, что я приближаюсь, тот дернул мальчугана на себя и схватил лапищей за шею, думая использовать его как щит.

– Сейчас ему башку оторву! – крикнул он с ярко выраженным австралийским акцентом.

Я выщелкнул лезвие своего неразлучного ножа.

– Отпусти ребенка, сейчас в грязь тебя втопчу, – сказал я спокойно, но твердо.

Вокруг моя команда «Эхо» уже заканчивала разбираться с его людьми. Охранник (на бирке значилось «Картерет») для удобства защиты приподнял Малого над полом. Лицо у мальчика из распаленно-красного постепенно становилось лиловым от удушья.

– Урод, убьешь мальчика – лучше тебе не станет. Он у тебя единственная монетка, на которую можно что-то поменять. И то пока.

– Да пошел ты!

Я уже собирался на него наброситься, как вдруг сигом – побитый, полузадохнувшийся, – выбросив в мою сторону ноги, с судорожной силой качнул их назад и угодил обеими пятками верзиле прямо по яйцам. Глаза у охранника сделались как чайные блюдца, он засипел горлом, словно кухонная раковина. Схватив Малого за рубашку, я вырвал его у верзилы из лап. Последний попятился назад и полетел, бездыханный, на пол от моего хука справа.

Я рывком развернулся, чтобы продолжить драку, но махать кулаками уже не было смысла. Изрядно потрепанные Старший с Банни, стоя в бойцовских позах, тяжело переводили дух, однако никого из охранников уже не осталось на ногах. А большинство и в строй-то вряд ли когда вернется.

Ко мне шаткой походкой приблизился сигом. Лицо у него книзу от носа было все в крови. При этом он от души выхаркнул кровавый сгусток в лицо Картерету.

Странный это был момент. Несмотря на жестокую перестрелку и сцену массового убийства вокруг, в этом жесте мальчугана ненависти было едва ли не больше, чем во всей сегодняшней бойне. Мальчик задыхался от слез.

– Сигом? – спросил я.

Он, размазывая слезы, кивнул.

– А ты… Ковбой?

– К твоим услугам.

Продолжая отирать окровавленными кулаками слезы, Малой повернулся к открытой двери, где успели исчезнуть последние из уцелевших рыжеволосых людей.

– Их надо спасти, – сдавленно произнес он.

– Охранники еще есть?

Малой покачал головой.

– Не знаю… Я уже раньше слышал, как тигровые гончие рычат в здании.

– Ах вот они как называются, – сообразил Банни. – Мы их уже положили, обоих.

– Двоих? А остальные шесть?

Бог ты мой.

– Давай-ка по порядку, – терпеливо сказал я. – Что это за люди, которых расстреливала охрана?

– Это Новые Люди.

– Так почему охрана хотела их всех перестрелять?

Мальчуган лишь пожал плечами.

– Улики, наверное, спрятать. Я даже не знаю.

– Улики? – переспросил Банни. – Чего?

– Того, что здесь вытворяют Отто с Альфой. Та фигня в компьютерах – это только часть их дел.

При нас были пластиковые наручники, которыми Старший с Банни сковали стонущих стражей здешнего порядка по рукам и ногам.

Я жестом указал на дверь, куда скрылись Новые Люди.

– А там что?

– Там? Обиталища. Они там держат Новых Людей.

– Эти люди, они опасны? – подбирая с пола выпавшую во время потасовки М-4, спросил Старший. – В смысле, для нас.

Сигом отчаянно затряс головой.

– Да какое там! Они не то что руки – пальца на вас не поднимут. Потому что… не могут.

– Ладно, – кивнул я. – А где тут компьютеры?

– Можно, чтобы короче было, пройти через бараки и там обогнуть. Это все равно быстрее, чем возвращаться через здание… А если там сейчас тигровые гончие, то этот путь еще и безопаснее.

– Покажешь нам дорогу?

– А… А вы поможете Новым Людям?

Я не знал, как ответить на такой вопрос, поэтому лишь сказал:

– Посмотрим, что получится.

Мальчуган, как мог, крепился, но в глазах у него читалось явное разочарование, причем возникшее явно не вчера. Я еще не знал истории этого мальчишки, но на доверие к себе он явно не рассчитывал. На это у него хватало и сметки, и искренности.

– Ладно, – сказал он, поднимая с пола свой камень.

Словно что-то вспомнив, он снял с ремня неподвижного Картерета нож и, зажав его в руке, не вполне твердой поступью повел нас к открытой двери.

Команда «Эхо», словно участники некой причудливой драмы, последовала за ним.