Текст книги "Скитальцы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)

– Да, – вздохнул он, – женщины красивы.

– Верно, – не мог не согласиться я. – Что же Ты не присядешь и не угостишься хлебом?

– Мне нужно идти, – упрямо заявил парень, но взгляда от женщины не оторвал.

Я строго посмотрел на Ину, и та, правильно поняв мой взгляд, быстро расставила колени, заметно задрожав.

– А у тебя когда-нибудь уже была женщина? – осведомился я.

– Возможно, – сказал он, сглотнув слюну, – я мог остаться на немного.

Мы сели на песок и принялись неторопливо грызть почти высохший хлеб. Не трудно было заметить, что Хо-Тенрик был не в состоянии оторвать глаз от пленницы, которая теперь не пыталась прикрыться, а наоборот, выпрямилась, как могла, но при этом не осмеливалась встречаться с ним взглядом.

– Как это тебе? – поинтересовался я.

– Красивая! – выдохнул юный ренсовод.

– Я про хлеб, – сказал я.

– Ах это! – сказал он, посмотрев на кусок в его руке. – Ну да, интересно.

Не трудно было заметить, что парень просто проявил вежливость. Такой хлеб обычно входит в рацион сухого пайка солдат. Его можно найти в походных рюкзаках солдат практически любой армии Гора. Кое-кто даже утверждает, что любит его. Плиний, например, хранил эту пару ломтей в течение многих недель. С другой стороны, возможно, он просто, не мог позволить себе съесть их, держа в качестве последнего шанса, на случай крайнего голода. Впрочем, он без сомнений пожертвовал своей заначкой ради наших нужд. Конечно, я бы не исключал, что мой бывший конвоир действительно питал слабость к солдатскому хлебу, в конце концов, я и сам отдавал ему должное, по крайней мере, в определённых ситуациях. Само собой, я не рекомендовал бы подавать это на каком-нибудь важном дипломатическом банкете, если только не в ситуации подобной нашей.

– Ина, – позвал я, – принеси нам воды.

– Да, мой похититель! – сказала женщина и сорвалась с места спеша выполнить моё поручение.

– А в вашей деревне есть такие женщины? – спросил я, глядя вслед Ине.

– Нет, – вздохнул Хо-Тенрик. – Нет никого даже близко похожего на неё.

– Но у вас же должны быть какие-нибудь миловидные девицы, – предположил я, – которые после соответственного обучения стали бы похожи на неё.

– А-а-а! – протянул ренсовод. – Возможно!

Я не сомневался, что говоря это, парень имел в виду ту или иную знакомую ему девицу или даже нескольких.

Мы оба любовались на то как Ина, изящной походкой, дошла до ямы служившей нам своего рода колодцем, в которую сквозь песок фильтровалась вода из болота, и опустившись там на колени, принялась наполнять маленькую металлическую чашку.

– А где Вы её подобрали? – небрежным тоном, словно человек, для которого приобретение женщин было делом привычным, спросил Хо-Тенрик.

– В ренсе, – улыбнулся я.

– Что-то я сомневаюсь, что она – ренсоводка, – усомнился он.

– Нет, конечно, – признал я. – Она – женщина Ара.

– Ну да, такие иногда попадаются в дельту, – понимающе сказал парень.

– Похоже, что так, – кивнул я.

– Вот одну такую, – сказал он, – недалеко поймали около моей деревни. Она на пурпурной барже заплыла. А её телохранители, как наших увидали, так и сбежали все.

– Ну и как она? – полюбопытствовал я.

– Да я и не видел её, – вздохнул Хо-Тенрик. – Мне мать не разрешила рассматривать её, она же голая была, в одних только путах.

– Почему не разрешила? – осведомился я.

– Наверное, боялась, что я её захочу, – пожал он плечами.

– Скорее она боялась, что Ты мог бы стать мужчиной, – предположил я.

– Возможно, – признал юный ренсовод.

– А как Ты думаешь, что она была очень похожа на эту? – спросил я, указывая на Ину, которая уже заполнила чашу.

– Нет, – отмахнулся мой юный собеседник, – та была надменной холодной женщиной. Наши мужчины объявили её недостойной даже, чтобы быть рабыней.

– Нельзя терпеть женщину, если она надменная и холодная, – усмехнулся я, – нужно просто исправить её. Поверь, это даже забавно взять такую женщину и превратить её в задыхающуюся и умоляющую рабыню.

– Ну уж эту-то, они точно не объявили бы не достойной того, чтобы быть рабыней, – заверил меня Хо-Тенрик.

– А на каком основании? – поинтересовался я.

– На основе её характера, – ответил он.

– Так ведь в рабстве, – засмеялся я, – можно с лёгкостью преобразовать характер любой женщины. Ведь в этом случае, может использовать плеть при первой необходимости.

– Возможно, – не стал спорить он.

– А что сделали с той, которую не сочли достойной? – спросил я.

– Её выставили на съедение тарларионам, – сообщил парень.

– И как, они её съели? – уточнил я.

– Полагаю, что да, – ответил Хо-Тенрик. – Говорят, что даже шест, к которому она была привязана, был вырван из песка.

– А что насчёт этой? – поинтересовался я, указывая на Ину, уже приближавшуюся к нам, и осторожно нёсшую перед собой чашу с водой.

– Эта совсем другая, – вздохнул он.

– В чём? – уточнил я.

– Ну, она тёплая, мягкая, послушная, – перечислил парень, и покраснев добавил: – А ещё она возбуждает.

– Она кажется тебе достойной быть рабыней? – спросил я.

– Да, – кивнул он.

– И как же Ты узнал об этом? – полюбопытствовал я.

– Я могу это сказать, – набычился он.

– С чего? – не отставал я от юнца.

– Я видел рабынь, – сказал он.

– Так, в твоей деревне всё-таки есть рабыни? – осведомился я.

– Нет, – вздохнул Хо-Тенрик, – но как-то раз, отец брал меня с собой в Вен. И вот там я видел настоящих рабынь.

– И как они тебе, понравились? – поинтересовался я.

– Да! – чуть не закричал паренёк.

– И Ты использовал какую-нибудь из них? – спросил я.

– Да, – поспешил заверить меня он.

Ина наконец-то добралась до нас и опустилась на колени, аккуратно держа в руках чашку с водой.

– В дельте тоже есть рабыни, – похвастал Хо-Тенрик, – правда я их не видел.

– Мама не одобрила бы? – уточнил я.

– Ага, – кивнул он.

– Возможно, в деревне Тамруна такие водятся? – предположил я.

– Да, – ответил он, – там всех женщин держат как рабынь. Тамошние мужчины устроили это два года назад.

– Понятно, – усмехнулся я.

– Моя мать теперь не позволяет мне ходить в ту деревню, – сказал юный ренсовод, – но те из моей деревни, кто постарше, ходят.

– Могу их понять, – кивнул я.

– Они рассказывали, что там целых пять женщин носят диск Тамруна.

– Должно быть, он настоящий мужик, – улыбнулся я.

– Ага, они хорошо обслуживают его в его хижине, – с завистью сообщил мне Хо-Тенрик.

– Могу себе это представить, – заверил я парня.

– Вскоре после этого, – сказал парень, – Тамрун стал одним из самых великих вождей в дельте.

– Это интересно, – задумчиво произнёс я и поглядел на Ину.

– Мой похититель? – среагировала женщина.

– Можешь обслужить нашего гостя, – бросил я ей.

– Тем способом, который Вы мне показали? – уточнила она.

– Да, – кивнул я.

Она поёрзала, удостоверившись, что её колени расставлены максимально широко, а затем опустила голову вниз и, протянув руки с чашей к нашему молодому гостю, предложила:

– Воды, похититель?

Хо-Тенрик принял чашу из её рук и, не отводя взгляда от склонившейся перед ним фигуры, отпил из неё.

– К сожалению, вина у нас нет, – развёл я руками, – и, конечно, она не рабыня.

– О-о? – несколько удивился парень.

– Я имел в виду представление – «Вино – Господину», – пояснил я, – в котором рабыня предлагает владельцу для его внимания не только вино, но и саму себя, и свою красоту.

– Однажды в Вене рабыня предложила мне вино, – похвастал Хо-Тенрик.

– Ну тогда Ты понимаешь о чём идёт речь, – улыбнулся я.

– Да, – солидно кивнул он.

– Ну вот и превосходно, – сказал я.

– Вы очень щедры, – заметил он.

– Нисколько, – поспешил заверить его я, и Ина съёжилась под моим пристальным взглядом. – Поскольку Ты – всё ещё свободная женщина, а не рабыня, то есть не животное, то для тебя вполне допустимо иметь интерес к политическим вопросам.

– Мой похититель? – удивлённо уставилась на меня женщина.

– Несомненно, Ты не прочь внести свою лепту с улучшение отношений между ренсоводами дельты и Аром, – намекнул я.

– Конечно, – испуганно задрожав, заверила она меня.

– Впрочем, в любом случае, – улыбнулся я, – как у пленницы, у тебя нет права голоса в таких вопросах.

– Конечно, нет, – согласилась со мной она.

– Ты дашь мне то, что я желаю? – спросил Хо-Тенрик у Ины.

В конце концов, она оставалась свободной женщиной.

– Вы – мужчина, а я – пленница, – сказала она, – таким образом, я должна дать вам всё, что Вы пожелаете.

– И Ты приложишь все усилия, чтобы сделать это очень хорошо, не так ли, Ина? – осведомился я.

– Да, мой похититель! – пообещала Ина испуганно.

– Не думаю, конечно, что моя мать одобрила бы это, – засомневался было наш юный гость.

– Зато я не сомневаюсь в том, что твой отец не возражал бы, – поспешил успокоить его я.

– Это точно, – признал он.

– Как Ты думаешь, что он сам бы сделал, если бы оказался здесь на твоём месте, в этой ситуации? – поинтересовался я.

– Верно! – сразу же плотоядно заулыбался Хо-Тенрик, а Ина испуганно отпрянула под его взглядом.

Парень уже не мог оторвать глаза от женщины. Что поделать, но она и на самом деле относилась к тому типу женщин, увидев которую, очень трудно заставить себя не смотреть на неё, а точнее не пожирать глазами. За прошедшие несколько дней, постепенно она фактически превратилась в мягкую и красивую рабыню. Конечно, когда женщины становятся настолько мягкими и красивыми, как она, то они автоматически подвергают себя опасности. Дело в том, что мужчины в их присутствии начинают проявлять беспокойство и нетерпение, а зачастую и вовсе теряют всякий контроль над собой.

– Правда, до сих пор у меня была всего одна женщина в Вене, – прошептал мне Хо-Тенрик.

– Об этом можешь не волноваться, – успокоил я его.

– Зато семь раз, – добавил он не без бахвальства.

– Ну Ты даёшь, – уважительно сказал я.

– Но она была рабыней, – напомнил ренсовод.

– Ну и что в этом такого? – не понял я его опасений.

– Дело с том, – сказал Хо-Тенрик, – что я никогда не занимался любовью со свободной женщиной.

– Не бери в голову, – отмахнулся я.

– Но я не знаю, как заниматься любовью со свободной женщиной, – признался мне парень.

– Да не волнуйся Ты так об этом, – успокоил его я. – Обычно в них нет ничего достойного того звания, которое они носят.

– О-о? – удивился он.

– Поверь, – сказал я. – Они слишком обеспокоены своим статусом, достоинством, свободой и независимостью, чтобы от них был какой-то толк на мехах.

– Я должен предупредит тебя, женщина, – обратился наш гость к Ине, – что я не знаю, как заниматься любовью со свободной женщиной.

– Тогда просто используйте меня как рабыню, – предложила та.

– С Вашего разрешения? – уточнил Хо-Тенрик, посмотрев на меня.

– Конечно, – заверил его я. – Более того, советую тебе отбросить любые колебания, поскольку, можешь мне поверить, наша смазливая малышка Ина уже знакома с тем, что такое грубое властное использование, которому обычно подвергают только рабынь.

– Ну и отлично, – обрадовался юный ренсовод.

Конечно, я провёл Ину через всё это, не только потому что я лично, как и большинство мужчин, отношусь к женщинам так, как того требует от нас природа, то есть с позиции своего превосходства и их очарования, как господин к рабыне, но и потому что считал, что это, могло бы оказаться в интересах самой Ины в том случае, если раскалённое железо когда-нибудь должно будет оставить след на её плоти. Увы, но далеко не все гореанские рабовладельцы терпеливы с новообращёнными рабынями. Кроме того, по вполне понятным причинам, многие женщины испытывают определённые трудности первое время с тем, чтобы приспособиться к столь драматическому повороту в их судьбе, связанному с переходом от статуса высокой уважаемой свободной женщины к состоянию имущества у ног хозяина. Я надеялся, что до некоторой степени смягчил опасности этого перехода, на тот случай если он должен когда-либо произойти в судьбе Ины. В конце концов, к этому времени, благодаря мне она уже изучила кое-что о повиновении и служении.

Хо-Тенрик торопливо затолкнул последний кусочек солдатского хлеба в рот, быстро залил его глотком воды из чаши и, вскочив на ноги, схватил Ину за волосы, вздёрнул на ноги, тут же согнув в поясе и удерживая её голову у своего бедра, потащил задыхающуюся женщину в направлении ближайших кустов. Прежде, чем они скрылись из виду, я успел увидеть лицо Ины, смотревшей на меня с удивлением и дрожью. Потом густые заросли скрыли от меня и Хо-Тенрика, и женщину, спешившую за юным владельцем своего использования к месту выбранному им.

Сам я спокойно доел свой кусок хлеба и допил воду, что оставалась в чаше.

Хо-Тенрик, посвежевший и взволнованный появился из кустов только с наступлением сумерек.

– Вы хотели задержать меня, не так ли? – весело поинтересовался он.

– Верно, – признал я, – я предпочёл бы, чтобы Ты не соединился со своими товарищами до нашего выхода в путь. Однако верно и то, что я не стал бы настаивать, чтобы Ты остался в лагере, если бы Ты того не категорически не пожелал.

– Да я особенно и не возражал, – заверил меня парень, и обернулся, чтобы понаблюдать, как Ина выползает из-за кустов.

А она, действительно, выползала. На четвереньках.

– Она не должна вставать, пока я не покину лагерь, – предупредил он.

– Превосходно, – улыбнулся я, показав ему отогнутый вверх большой палец.

Хо-Тенрик щёлкнул пальцами и указал, что Ина должна приблизиться к нам, что она и сделала, и лишь когда доползла, подняла голову.

– Прошу прощения, сказал я, – что забыл посылать плеть в кусты вслед за вами.

– В этом не было необходимости, – заверил меня он.

– Это хорошо, – кивнул я.

Ина испуганно опустила голову.

– Нам в дельте нужно побольше, таких как она, – заявил племянник Тамруна, – только чтобы они были настоящими рабынями.

– Сама она тоже неплохо бы выглядела с клеймом на бедре и ошейником на шее, не так ли? – поинтересовался я.

Наши взгляды скрестились на Ине.

– Да, – согласился мой юный гость, и заметив, как задрожала пленница, добавил: – Она возбуждает по-рабски.

– Или по крайней мере возбуждает настолько по-рабски, насколько может возбуждать женщина, не будучи рабыней, – поправил я.

– Согласен, – кивнул ренсовод.

– О чём Ты задумался? – полюбопытствовал я.

– Да так, ни о чём, – отмахнулся Хо-Тенрик.

– Не хочешь говорить об этом? – спросил я.

– Просто я подумал о своих отце и матери, – вздохнул он.

– О-о? – удивился я.

– Мне кажется, что мой отец холоден, подавлен и неудовлетворён моей матерью, – пожаловался парень.

– Головы не поднимать, – приказал я Ине, и та немедленно опустила, поднятую было от любопытства, голову.

Молодой человек продолжал рассматривать пленницу.

– Ты думаешь о том, хорошо ли твоя мать будет смотреться у ног твоего отца, заклейменная и в ошейнике? – попытался угадать я.

– Я очень люблю её, – сказал Хо-Тенрик, – но это, то место, которое она должна занимать.

– Я не сомневаюсь в этом, – кивнул я.

– Возможно, мне нужно будет поговорить с моим отцом, – вздохнул он.

– В любом случае, решение следует принимать именно ему, – признал я.

– Конечно, – согласился ренсовод.

– Если бы все женщины были там, – заметил я, – их сыновьям, было бы куда легче стать мужчинами.

– Верно, – не стал спорить со мной племянник Тамруна.

Матери в Тарне, кстати, в действительности, не просто держатся в качестве рабынь, они и есть рабыни.

– Желаю тебе всего хорошего, – сказал я.

– Как Вы узнали, что я наблюдал за вами? – полюбопытствовал он напоследок.

– Куст тора, никогда не вырастает выше пояса мужчины, – ответил я.

– Да, – признал ренсовод, – это было глупо с моей стороны.

– Нет, – успокоил я его, – скорее небрежно.

– Я допустил ошибку, – вздохнул парень.

– Это точно, – согласился я.

– Такая ошибка, – сказал Хо-Тенрик, – может стоить мужчине жизни.

– Не исключено, – кивнул я.

– Зато теперь я никогда не повторю её снова, – заверил он меня.

– Это будет правильно с твоей стороны, – улыбнулся я.

– Вы ведь мне не враг, не так ли? – уточнил юный ренсовод.

– Нет, – признал я. – Как и никто другой из здесь присутствующих.

– Хочу поблагодарить за угощение, – сказал он.

– Ну, – усмехнулся я, – угостил, чем смог.

– А ещё спасибо, за использование белокурой женщины, – добавил парень.

– Ты – более чем любезен, – кивнул я.

– Всего хорошего, – попрощался Хо-Тенрик.

– И тебе всего хорошего, – ответил я, и парень, повернувшись, растворился в зарослях.

– Нам стоит поторопиться с выходом, – заметил Плиний подошедший сразу, после того как наш гость покинул лагерь.

– Ты прав, – кивнул я.

Правда я не думал, что этот юнец, возвратившись к своим товарищам, захочет напасть на нас, но у них, наверняка, имелись ренсовые челны, а значит, двигаться они могут намного быстрее, чем мы пешком. Значит, что бы я себе ни думал, но меры безопасности принять следовало. Соответственно, исходя из предположения, что ренсоводы решат, что мы продолжим путь на юго-восток в направлении противоположном тому, с которого появился Хо-Тенрик, шпионивший за нашим лагерем, я принял решение, этой ночью двигаться на юго-запад. Честно говоря, с некоторых пор я начал сомневаться, что выследить мужчин, таких как те, с которыми я теперь выходил из дельты, будет легко. За последние дни эти парни здорово изменились, отлично изучив способы войны на болотах. Пожалуй, теперь я бы не позавидовал тем, кто захотел бы поохотиться здесь на столь опасную дичь.

– Можешь говорить, – бросил я Ине, вопросительно смотревшей на меня.

– Он ушёл, – заметила она. – Я могу теперь встать.

– Оставайся на четвереньках, – велел я ей.

– Да, мой похититель, – ответила женщина.

На её лице, на мгновение, мелькнуло напряжённое выражение.

– Надеюсь, Ты хорошо обслужила нашего юного гостя? – осведомился я.

– Я приложил все усилия, – пожала она плечами. – Думаю, что он был доволен. По крайней мере, его рычание и крики удовольствия позволяли предположить, что неудовлетворённым он не остался.

– Очень хорошо, – кивнул я.

Следует заметить, что я и сам слышал некоторые из этих звуков, доносившихся из-за кустов.

– Но его использования были короткими и быстрыми, – заметила она.

– Что поделать, – развёл я руками, – он – ещё мальчишка.

– Но я-то, женщина, – заметила Ина.

– Ты ответила на его действия? – поинтересовался я.

– Я не могла ничего поделать с собой, – призналась она. – Очевидно Вы приучили моё тело к этому.

– Почти всё это Ты сделала сама, – пожал я плечами.

– Но Вы просто не оставили мне выбора, – улыбнулась женщина.

– Верно, – не стал спорить я.

– Но раз за разом, мне не удавалось получить полного удовольствия, – пожаловалась Ина.

– Он – ещё мальчишка, – снова напомнил я.

– В конце концов, – вздохнула женщина, – кроме получения собственных быстрых удовольствий, он преуспел только в том, что немного возбудил меня.

– Пленницы, – пожал я плечами, – почти такое же ничто, как и рабыни, может чуть-чуть повыше. С пленницей, как и с рабыней, можно делать всё, что нравится. Пленница, точно так же, как и рабыня, должна принимать использование любого рода, которому похитители или рабовладельцы решили их подвергнуть. Пусть они, наделенные правом ожидать немного, если они – пленницы, и не наделённые никакими правами вообще, если они – рабыни, довольствуются тем, что получают. Радуйся тому, что он тебя не избил.

– Да мой похититель, – вздохнула Ина.

Кстати, Хо-Тенрик, по-видимому, из-за своей поспешности или недостатка опыта, возможно, для моих целей и всё сделал даже намного лучше, чем мог бы. Не то, чтобы пленниц и рабынь недостаточно уместно иногда подвергать короткому, случайному и даже унизительному использованию, хотя бы для того, чтобы напомнить им, что они – пленницы или рабыни. Просто парень пока ещё не понимал, что если бы он позаботился вызвать в пленнице долгие и изысканные экстазы, то обнаружил бы, что и его собственное удовольствие стало бы на удивление глубже, дольше и многократно сильнее. В конце концов, одно из самых больших удовольствий в обладании полной власти над женщиной, заключается в том, чтобы вынудить её, согласно вашей воле и желанию, испытать невероятное удовольствие, ведя её то вверх то вниз по лестнице страсти, через серии рабских оргазмов, делая её ещё беспомощнее, пока она не станет бесповоротно вашей рабыней, потерянной в муках её экстазов подчинения.

– Нам поры выступать, – предупредил я. – Парни уже сворачивают лагерь.

– Но Вы же не можете оставить меня в таком состоянии! – попыталась возмутиться пленница.

– На живот, – скомандовал я.

– Да! – радостно воскликнула она, растягиваясь на песке.

Я же уселся прямо на её ягодицы.

– Похититель? – озадаченно спросила женщина.

Просунув руку под её животом, опоясал её талию пеньковой верёвкой.

– Ой! – пискнула Ина, когда я плотно затянув верёвку, завязал узел на спине, и приложил к нему её скрещенные запястья.

– Что Вы делаете? – опасливо поинтересовалась женщина.

– Связываю твои руки у тебя за спиной, – спокойно объяснил я, закрепляя запястья двумя свободными концами верёвки.

Когда я встал с её тела, Ина обернулась через левое плечо и наградила меня укоризненным взглядом.

– И что всё это значит? – недовольно осведомилась она.

– Мы сворачиваем лагерь, – напомнил я ей. – Боюсь, что до утра тебе, моя смазливая Ина, придётся потерпеть.

– Нет! – разочарованно воскликнула моя пленница.

– Можешь встать на колени, – сообщил я её, а когда ей, с некоторым трудом удалось это сделать, объяснил: – Иногда рабыню возбуждают, а затем загоняют в конуру с руками, закованными в наручники за спиной и удерживаемыми цепью или верёвкой опоясывающей талию. Почти такой же эффект может быть достигнут, если невольницу приковать цепью за шею в рабской яме, а запястья прикрепить к ошейнику.

В глазах Ины мелькнул ужас.

– Можешь встать на ноги, – бросил я женщине. – Через ен мы выступаем.

Когда пленница оказалась на ногах, я поинтересовался:

– Поводок не потребуется?

– Нет! – поспешила заверить меня Ина.

– Мы готовы, – доложил Плиний.

– Держим направление на юго-запад, – сообщил я ему своё решение.

– Юго-запад? – удивлённо переспросил он.

– Да, – кивнул я.

– Молодой ренсовод попался на западе от лагеря, не так ли? – уточнил Лабений, которого придерживал за руку Тит.

– Да, – ответил за меня Плиний.

– Тогда делаем так, как решил Тэрл, – сказал капитан.

– Через три – четыре дня мы скорректируем наш курс и возьмём южнее, – пообещал я.

– Выступаем, – объявил Плиний, и солдаты разойдясь широкой цепью покинули остров.

Несколько раз в течение первой пары анов, Ина пыталась жалобно прижаться ко мне, впрочем, каждый раз я отпихивал ее в сторону. Потом она просто следовала за мной стараясь держаться насколько возможно близко. Иногда с её стороны доносились тихие стоны, мало чем отличающиеся от одного из невербальных сигналов потребностей рабыни.

Один раз, сразу после полуночи, во время одной из наших остановок для отдыха, она подползла вплотную ко мне и жалобно уставилась на меня. В лунном свете я заметил блеснувшие на её щеках мокрые дорожки.

– Я могу говорить? – спросила он шёпотом.

– Да, – разрешил я.

– Я больше не могу терпеть это! – простонала женщина.

– Значит, к утру, Ты будешь горячей, – заметил я.

Подобный ответ иногда получает девушка, запертая в конуре, и прижавшая заплаканное лицо и тело к прутьям решётки, чьи руки, прикованы цепью к талии, или та, которая стоит на коленях в яме, прикованная цепью к кольцу, и держит руки у горла, поскольку они прикованы к её ошейнику.

– Я уже вся горю, – призналась Ина, – я словно в огне!

– Мы в походе, – отмахнулся я от неё.

– Но Вы же позволите мне облегчение этом утром! – простонала Ина.

– Может быть, – пожал я плечами, – но может быть и нет.

– Я не рабыня, – прошептала она.

– К счастью для тебя – нет, – заверил её я, – иначе, Ты бы уже знала, что такое настоящее бедствие от отказа в облегчении.

Ина посмотрела на меня с ужасом.

– Именно поэтому они столь рьяно стремятся ублажать своих владельцев, – усмехнулся я.

– А чтобы рабыня сделала утром, оказавшись в такой ситуации? – спросила моя пленница.

– Окажись она в твоей ситуации, – уточнил я, – не ограниченная длиной цепи или решёткой её конуры?

– Да, – кивнула она.

– Полагаю, что она ползала бы за мной или за любым другим мужчиной, на коленях и умоляла бы его о снисхождении, – предположил я.

– Но я уже теперь прошу о снисхождении! – простонала женщина.

– Утром, – усмехнулся я, – Ты, несомненно, будешь попросить ещё настойчивее.

– Утром, – всхлипнула она, – я точно буду ползать за вами на коленях и умолять об этом.

– С чего бы это тебе это делать? – поинтересовался я.

– А разве Вы сами не догадываетесь? – заплакала пленница, но я уже поднял руку, давая сигнал остальным, о продолжении движения.