Текст книги "Скитальцы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 43 страниц)

– Похоже, кого-то мучает любопытство, относительно того, каково это быть самой сексуальной, волнующей и желанной из всех женщин, то есть рабыней? – усмехнувшись, спросил я.

– Свободная женщина не осмеливается даже думать об этом, – улыбнулась в ответ Ина.

– Но Ты-то об этом думаешь, – заметил я.

– Да, мой похититель, – испуганно призналась пленница.

– Можешь думать об этом, всякий раз, когда, как, так часто и так долго, как тебе хочется, – разрешил я.

– Да, мой похититель, – прошептала женщина, я потом повернулась и, согнув спину, поцеловала мою ногу, а её маленький розовый язычок, мягко пробежав по коже, оставил на ней мокрую полоску.

– А если я решу продать тебя? – поинтересовался я.

– Я попыталась бы быть достойной заплаченных за меня денег, – пообещала она.

– На твоём месте, я бы попытался сделать так, чтобы новый хозяин был доволен, – добавил я.

– Да, – согласно кивнула Ина, глядя на меня снизу вверх, – я буду стараться изо всех сил, чтобы он остался доволен мной.

Я притёр плот к отмели перед островом и уже, приказав пленнице встать на ноги, протянул было руку, чтобы снять ошейник с её горла, как вдруг до нас донёсся чей-то жалобный крик, казалось, прилетевший с немалого расстояния.

– Это – какое-то животное, – сказала она, испуганно глядя на меня. – Просто животное, попавшее в зыбучий песок!

– Нет, – покачал я головой, и в этот момент крик повторился снова, и надо было признать, что этот странный звук совсем не был похож на то что может издать человеческое горло.

– Да, – попыталась уверить меня Ина.

– Нет, – уверенно сказал я. – Это – человек. Мужчина.

Приняв решение, я спрыгнул в болото и вытолкнул плот дальше на отмель. Мы снова услышали тот же крик. Вытащив кусок пенькового шнура из-под ошейника пленницы, я принялся торопливо связывать её руки за спиной.

– Зачем Вы это делаете? – спросила она, тем самым давая понять, как много ещё в ней оставалось от свободной женщины.

– Хочу быть уверен, что Ты будешь здесь, когда я вернусь, – объяснил я.

– Но я и так не убежала бы! – поспешила заверить меня Ина.

– Знаю, но я хочу быть уверенным в этом, – пожал я плечами.

– Ой! – вздрогнула пленница, когда я рывком затянул узел.

– Где-то там, – сказал я, покончив с её руками, и оглядываясь в сторону, откуда опять донёсся крик.

– Может не стоит выяснять? – простонала женщина. – А вдруг это опасно!

Я повернул её к себе лицом и встретился с её испуганными глазами.

– Что-то не так? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Ой! – вскрикнула Ина, чья голова дёрнулась в сторону от моей оплеухи.

Когда она снова решилась повернуть голову, чтобы посмотреть на меня, в её глазах плескался уже настоящий страх, а на губе показалась кровь.

– Живот, – рявкнул я стандартную команду, известную любой рабыне.

– «Живот»? – непонимающе повторила Ина, и тут же полетела на животом на песок, сердито схваченная мной за волосы и брошенная вперёд.

– Ноги, – скомандовал я.

На сей раз у нёе хватило присутствия духа, чтобы, извиваясь всем телом, подползти к моим ногам и прижаться к ним губами.

– Свободная женщина! – презрительно бросил я, отстраняясь от неё.

Ина повернулась на бок и, вывернув шею, испуганно уставилась на меня. Капля крови стекла с уголка её рта, перечеркнув её щеку красной линией.

– Поднимись на колени, – приказал я.

– Да, мой похититель! – пробормотала испуганная женщина, и с трудом вскарабкалась на колени.

Я окинул оценивающим взглядом замершую передо мной дрожащую от страха коленопреклонённую фигуру.

– Пожалуйста, не бейте меня, – прошептала Ина, сглотнув слёзы.

– Почему я должен делать это? – осведомился я. – Ты – свободная женщина.

Утопая по щиколотки в песке, я пересёк остров в том направлении откуда прилетел странный крик. Надо было выяснить, что случилось. Лишь однажды я оглянулся назад, чтобы посмотреть на стоящую на коленях женщину, чьи руки были связаны за спиной. Закреплённая на ременном ошейнике верёвка была надёжно привязана к плоту. Пожалуй, никуда она не денется. Но смотрелась она, стоящая на коленях, весьма привлекательно. Хотя, конечно, всё ещё оставалась всего лишь свободной женщиной.

27. Озарение женщины

– Помогите! – надрывался мужчина, ушедший в песок по пояс.

Напороться на такую песчаную ловушку в этих местах обычное дело. Можно спокойно идти по кажущемуся надёжным песку, а потом вдруг раз, и, ещё недавно твёрдая поверхность перестаёт держать вес человека. Сначала проваливаешься в неё совсем немного, на несколько дюймов, кажется, что тебя кто-то внезапно схватил за лодыжки, а затем сила тяжести начинает свою неторопливую работу. Большинство таких зыбунов, по сути, не особенно опасны, поскольку зачастую есть время повернуть назад и выбраться из него или проскочить до другого края. Да и глубина многих из них не превышает двух – трёх футов. Однако попадаются и чрезвычайно опасные ловушки, площадь и глубина которых не оставляет шансов вырваться, особенно, если человек успел сделать несколько шагов по зыбуну прежде, чем понял то, что попал в ловушку, и если его глубина, больше чем рост пойманного. Чаще всего, опытный человек легко может различить зыбун и обойти его стороной, но бывает, встречаются и совсем уж предательские ловушки, у которых поверхность мало чем отличается от окружающего его песка, или прикрывается нанесённой болотной растительностью или морскими водорослями. Кроме того зыбуны отличаются по плотности. В какой-то проваливаешься относительно быстро, в другие, где песок имеет большую плотность, можно уходить несколько енов, а иногда до половины ана. Избежать опасностей зыбуна можно разными способами. Прежде всего, лучше в него не попадать, а потому следовать проверенным, разведанным путем, или идя след в след за другими или придерживаясь отмеченных проходов, если таковые существуют. Не стоит заходить в такие области в одиночку, лучше идти группой, обязательно имея при себе верёвку и так далее. И нельзя забывать, что попав в зыбун нельзя дёргаться, чем сильнее борешься, тем быстрее тонешь. Так что, в определенных ситуациях, будет разумнее, попытаться остаться спокойным и попросить о помощи. Конечно, если никого в округе нет, и продолжаешь неизбежно уходить в песок, имеет смысл постараться освободиться самому, пытаясь брести или, точнее даже плыть в сторону надёжной опоры. Понятно, что это будет нелегко, учитывая, что ноги заперты в песке, препятствующем таким усилиям.

Судя по тому, что я увидел, мужчина, попав в ловушку начал сильно дёргаться, кроме того, он явно был один. Однако, похоже, вскоре он прекратил бессмысленную уже в его ситуации борьбу, и просто звал на помощь, по-видимому, в надежде, несмотря на всю очевидную бесполезность того, что поблизости найдётся кто-нибудь. Я бы не стал порицать его за это, в конце концов, окажись я на его месте, и возможно, я поступил бы точно также.

Мужчина, торчавший из песка, носил униформу Ара. То, что вокруг никого больше не было, я понял уже давно. Можно было предположить, что он либо заблудился, либо пошёл добывать продовольствие.

– Помоги! – внезапно закричал солдат, весь измазанный болотной тиной и песком он, увидев меня и протягивая ко мне руки. – На помощь! Помоги мне!

Немного приблизившись, я замер на краю зыбуна. До мужчину оставалось приблизительно десять футов.

– Помоги мне! – повторил он. – Друг! Соотечественник! Помоги!

Но я не спешил, лишь молча стоял, разглядывая его.

– Я абсолютно беспомощен! – пожаловался солдат. – Я оказался в ловушке! Я не могу двигаться, но вроде перестал уходить в песок!

Это было похоже на правду.

– Ай! Я тону! – вдруг в панике закричал мужчина. – Окажи мне помощь или мне конец!

Я даже не стал оспаривать его оценку ситуации. Насколько я видел, он пришёл к совершенно правильному выбору.

– Соотечественник, – обратился он ко мне, – помоги меня, я прошу тебя!

– Я не служу Ару, – сообщил я ему.

Солдат уставился на меня диким взглядом.

– Ты что, не узнаёшь меня? – осведомился я.

Похоже, узнал, судя по изданному им мучительному стону. Честно говоря, во мне до сих пор клокотал гнев, стоило только вспомнить об этом человеке. Окажись он ещё недавно в пределах досягаемости моего клинка, я бы даже не задумался и наделал бы в нём несколько дырок, а потом, возможно, нашинковал бы, чтобы тарларионам было удобнее закусывать.

– Помоги мне! – вдруг заорал Плиний, провалившись по грудь.

Я стоял на краю зыбуна и молча разглядывал своего бывшего конвоира.

– Помоги мне, друг! – повторил он, протягивал ко мне свою руку.

– С каких это пор мы вдруг стали друзьями? – поинтересовался я.

– Помогите мне! – отчаянно взвыл он. – Пожалуйста!

– У тебя нет чести, – презрительно бросил я.

– Ну пожалуйста! – взмолился Плиний.

Солдат смотрел на меня дикими от ужаса глазами. Его рука жалобно и беспомощно протянутая ко мне безвольно упала на песок. Я отвернулся и покинул край песчаной ловушки.

– Слин! Слин! – неслись мне вслед отчаянные вопли.

Сердясь и на Плиния, попавшего в ловушку, и на самого себя я спешно вернулся на остров на отмели у которого стоял мой плот. Увидев моё перекошенное злобой лицо и свирепость моей походки, Ина, так и оставшаяся стоять на коленях около плота, моментально уткнулась головой в песок. Кажется, от страха её начало неудержимо трясти. Недолго думая, я схватил женщину за плечи и, опрокинув на живот, молниеносно использовал её мягкое тело, чтобы сбросить охвативший меня гнев и напряжение. Когда я встал на ноги, смятённая и задыхающаяся Ина, перевернулась на бок и поражённо посмотрела на меня. Я же, не обращая уже на неё никакого внимания, в ярости схватил с плота шест и побежал назад к зыбуну. Всё ещё злясь на себя, я протянул палку солдату Ара, Плинию, бывшему когда-то моим конвоиром. В тот момент песок уже доходил до его рта. Но руки, остававшиеся над поверхностью, отчаянно попытались поймать шест. Это получилось не сразу. Но вот, он вцепился в протянутую палку сначала одной рукой, а потом и второй. Пришлось помучиться нам обоим, прежде чем, Плиний, измазанный с головы до ног песком и илом, оказался на твёрдой поверхности. Его трясло от пережитого ужаса.

Не дожидаясь, пока Плиний придёт в себя, я обнажил меч. Я не сомневался, что он нападёт на меня, и был готов к этому. Воин, действительно вытащил меч из ножен, но, как стоял на коленях, так и остался, даже не попытавшись встать. Он просто воткнул клинок в песок передо мной. Потом Плиний сделал то же самое со своим кинжалом.

– Я – ваш пленник, – устало проговорил он.

– Нет, – отмахнулся я, – Ты свободен как прежде.

– И Ты, – удивился солдат, – Косианский шпион, оставляешь мне мою жизнь и свободу?

– Ты же не женщина, – пожал я плечами.

Стоит отметить, что на Горе никто не верит, и даже не собирается верить, что представители обоих полов одинаковы. Соответственно и рассматривают они их по-разному.

– В прошлый раз я повёл себя бесчестно по отношению к тебе, – вздохнув, признал Плиний. – Я про тот ключ. Тогда на острове, Ты действительно его заслужил.

– Конечно, – не мог не согласиться я.

– Я опозорен, – тяжело вздохнул он, и не дождавшись моего ответа, заявил: – Если пожелаешь, я сам воткну кинжал себе в грудь.

– Не стоит, – сказал я, но тут же, увидев, что солдат потянулся за клинком, заорал: – Стоять!

Рука Плиния зависла в воздухе, немного не дотянувшись до эфеса его меча. Я уже стоял почти над ним с отведённым в замахе мечом. Ещё немного и я снёс бы ему голову с плеч.

– Ты спас мне жизнь только затем, чтобы забрать её у меня сейчас? – спросил он.

– Если бы Ты попробовал напасть на меня, – ответил я. – Вставай. Меч можешь взять.

– Ты спас меня, – сказал Плиний, вложил свой клинок в ножны. – У меня нет ни малейшего желания драться с тобой, и мне теперь наплевать кто Ты, или кем можешь быть.

Я отступил на шаг, по-прежнему ожидая от него какой-нибудь пакости, например броска кинжала. Но воин просто убрал его в ножны. Потом воин, кряхтя, встал на ноги. Только теперь я увидел, что мало того, что он устал в борьбе с песчаной ловушкой, но он уже до этого был слаб и измотан. Похоже, недели ужаса и голода не прошли для него даром.

– Как тебе удалось выжить в дельте? – поинтересовался Плиний.

– А что в этом трудного? – пожал я плечами, и поймав на себе его удивлённый взгляд, добавил: – Здесь живут сотни людей, ренсоводы, например.

– Ты видел здесь таковых? – осведомился воин.

– Честно говоря, давно не встречал, – признал я.

– Здесь нет никаких нормальных путей, здесь не остаётся никаких следов, – сказал он.

– Нет, – согласился я, – по крайней мере, таких, которые можно было бы отметить на ваших картах.

– Это – лабиринт, – устало вздохнул мой бывший охранник.

– Всегда остаются солнце, звезды, ветры, направление течения, в конце концов, – напомнил я.

– На нас охотятся ренсоводы, – пожаловался Плиний.

– Так станьте для них слишком опасным объектом охоты, – посоветовал я ему.

– Мы голодаем, – объяснил он.

– Неужели Вы не можете найти еду здесь, где её полно? – удивился я.

– Но здесь одни акулы и тарларион, – возмутился воин.

– Они тоже пища, – заметил я.

– Мы же цивилизованные люди, – простонал он. – У нас нет шансов выжить в дельте. Мы все здесь обречены.

– Для вас сейчас самой большой опасностью была бы попытка покинуть дельту, – предупредил я.

– Дельта, победила могущественный Ар, – вдохнув, признал Плиний.

– Дельта, она как женщина, – усмехнулся я, – её также можно захватить. Просто, Вы не знаете, как сделать её беспомощной и заполучить в свои путы. Если бы вас заранее предупредили, и дали должным образом подготовиться, вы, скорее всего, без труда завоевали бы её, а затем, как любую другую женщину, имели бы её у своих ног, почти как рабыню.

– Нас предали, – проворчал солдат.

– Конечно, – не мог не согласиться я.

– Я должен поблагодарить тебя, – заявил он, – за мою жизнь и свободу.

– Насколько я понял, Ты здесь не один, – заметил я.

– Нас горстка выживших, – вздохнул Плиний. – Но мы погибаем один за другим.

– А что с Лабением? – полюбопытствовал я.

– Он тоже выжил, по-своему, – проворчал он.

– По-своему? – переспросил я.

Но воин только пожал плечами, похоже, не желая вдаваться в подробности.

– Пожалуй, теперь нам лучше всего разойтись, – сказал я – и сделать вид, как будто мы никогда не встречались.

– Это точно, – признал солдат Ара. – Вот уж никогда бы не подумал, что буду обязан своей жизнью и свободой шпиону Коса.

– Сколько раз мне нужно повторить, что я не шпион Коса? – поинтересовался я. – И я никогда им не был!

Плиний, всё ещё не веря, озадаченно посмотрел на меня.

– Ну что смотришь? – усмехнулся я. – Кажется моей главной ошибкой, стало то, что попытаться быть полезным Ару.

Теперь его взгляд стал поражённым.

– Откуда мне было знать, – заорал я на него, – в те времена, когда я старался помочь моему другу, молодому офицеру Марку из Форпоста Ара, работавшему для Ара, что Ар отблагодарит своих друзей веревками и ударами плети!

– Так Ты что, правда не с Коса, и не шпионил для них? – спросил Плиний, когда, наконец, смог говорить.

– Нет! – выкрикнул я. – Конечно, нет! Обвинения против меня были ложными, потому что их выдвинули те, кто действительно работает на Кос.

– Сафроник? – уточнил Плиний.

– Ну конечно, – ответил я, постепенно успокаиваясь.

– Теперь-то его предательство понято всем, – признал он.

– Жаль до вас это не дошло раньше, – проворчал я. – Но лучше поздно, чем никогда.

– Вот только, я подозреваю, что только мы здесь в дельте действительно понимаем то, что было им сделано, – предположил солдат.

– Возможно, – не мог не согласиться я.

– А там снаружи, – с горечью продолжил он, – Сафроника вполне могут считать героем.

– Почему-то я нисколько в этом не сомневаюсь, – проворчал я.

– И мне кажется, что я знаю имя ещё одного предателя, – заявил он.

– Кого именно? – поинтересовался я.

– Это та самая надменная шлюха, Леди Ина, – выплюнул он.

– Возможно, – не стал спорить я.

– Точно она, – с ненавистью произнёс воин. – Она ошивалась при штабе Сафроника и, наверняка, была посвящена в его измену.

– Верно, – признал я.

– Как бы я хотел, чтобы она оказалась в моих руках, – прорычал он.

– Шест, с помощью которого я тебя вытащил из зыбуна, с её баржи, – сообщил я ему. – Если ты осмотришь его внимательно, то увидишь остатки позолоты там, где она не обгорела.

– То есть её баржа была захвачена, – сделал он вполне логичный вывод.

– Да, – не стал разубеждать его я, – очевидно, её захватили сожгли ренсоводы. Этот обгоревший шест я нашёл на болотах. Кроме того, намного позже, на одном из островов, мне попался обломок форштевня.

– А что насчёт Леди Ины? – поинтересовался Плиний.

– Для меня очевидно, что она попала в руки к ренсоводам.

– Значит, они с ней уже покончили, – мстительно усмехнулся воин.

– Может они сделали её своей рабыней, – предположил я.

– Нет, – отмахнулся он. – Она не из тех женщин, которые могут понять, чем должна быть рабыня, уже не говоря о том, чтобы ей быть.

– Возможно, – пожал я плечами.

– Точно тебе говорю, – сказал Плиний. – Жаль только, что она не попалась нам в руки здесь в дельте. Военный трибунал она вполне заслужила.

– А что было бы с ней потом? – полюбопытствовал я.

– А разве это не очевидно? – спросил он.

– Так что? – настаивал я.

– Кол, конечно.

– Понятно, – кивнул я.

– Ну, желаю тебе всего хорошего, – попрощался Плиний.

Я промолчал, задумавшись о своём.

– Честно, говоря, мне жаль, что Ты так ненавидишь мужчин Ара, – сказал он напоследок.

– Согласись, у меня есть веские причины для этого, – сказал я.

– Не буду спорить, – признал Плиний.

– А что Ты здесь делал? – спросил я, у уже поворачивавшегося, чтобы уйти воина.

– Пытался охотиться, – ответил он.

– Кажется, удача тебе не сопутствовала, – заметил я.

– Мы не можем жить в дельте, – пожал мой бывший конвоир плечами, – но и уйти мы отсюда тоже не можем. Приходится учиться выживать.

– Ар добился бы куда больших успехов, если бы рассмотрел эти вопросы прежде, чем вошёл в дельту, – сказал я.

– Несомненно, – признал он.

– Вы для меня всё равно остаётесь врагами, – предупредил я его.

– Тогда можешь начинать радоваться, – с грустью проговорил Плиний, – поскольку нас всех здесь ждёт смерть.

Я предпочёл промолчать.

– Всего хорошего, – снова попрощался он и, так и не дождавшись моего ответа, развернулся и, обойдя топь и тщательно проверяя почву перед каждым шагом, исчез в зарослях ренса, держа направление на юго-восток.

Я ничего не сказал ему вслед, у меня не было причин желать хорошего этим людям. Гнев и ненависть по-прежнему не перегорели во мне. Долго мне не забыть солдат Ара, в чьих руках мне пришлось побывать, и чью безжалостность я испытал на собственной коже. Теперь я ненавидел их всем сердцем. Признаться, мне было всё равно, погибнут ли они в дельте, или выйдя за её пределы падут под мечами наёмников. Для одного мужчины покинуть дельту труда не составляло, для мужчины с женщиной всё усложнялось, но было вполне преодолимо. Но вывести отсюда большой отряд, было задачей непосильной. Подождав ещё немного, я развернулся и, не спеша, направился назад к плоту.

Ина, как только заметила меня, мгновенно опустилась на колени. Её широко раскрытые глаза смотрели на меня с вполне понятным мне страхом. Она сразу, без напоминаний, расставила колени максимально, настолько, насколько смогла, широко в стороны. По обе стороны от её коленей даже образовались небольшие холмики песка.

– У тебя нет моего разрешения говорить, – предупредил я её, и она захлопнула открытый было рот, подавившись уже рвавшимся вопросом.

Мне нужно было подумать.

– Обернись, – приказал я, – и опусти голову на песок.

Я должен тщательно всё обдумать. Конечно, всех людей Ара ждала смерть, теперь я это понимал.

– Ой! – вскрикнула женщина.

– Я, кажется, сказал тебе молчать, – напомнил я, отвесив шлепок по ягодице, добавил: – А ну, тихо.

Ина задохнулась от боли, но промолчала.

Они унижали меня, издевались надо мной. Но имело ли это какое-либо значение, если в конечном итоге, всем им до последнего человека предстояло погибнуть, в зеленой дикой дельте?

– Голову не поднимай, – рассеянно бросил я Ине.

Они были для меня никем, убеждал я себя.

– О, о-ох, – тихонько простонала Ина, но я не стал делать ей замечаний, поскольку не предупреждал ее относительно тихих стонов.

Маленькие руки женщины, запястья которых были связаны шнуром, начали извиваться и выламываться за её спиной, а пальцы принялись исполнять некую замысловатую пляску.

Для одного мужчины выйти из дельту не так трудно, но попотеть придётся. Для одного мужчины отягощённого, скажем, препятствием в виде беспомощной смазливой пленницы, не заботясь о десятке, а то и больше, таких же беспомощных мужчин, сложнее, но ещё можно.

– О-о-ох! – внезапно выдохнула женщина.

Вероятность обнаружения ренсоводами, патрулями Коса, тарнсмэнами, заградотрядами на границах дельты, увеличились на порядок с каждым дополнительным человеком.

– О, о-о, о-о-охх! – всхлипывала моя пленница, нетерпеливо, беспомощно и с благодарностью.

– А-а-агррххх! – вдруг зарычал я.

– О-о-о-аахх, – тоненько поддержала меня Ина.

Когда прошли последние конвульсии, я повалился боком на песок подле неё. Женщина тоже сначала упала вслед за мной на бок, но потом перекатилась на живот. Надо признать, что в это раз Ина оказалась весьма полезной для меня. Я пришёл к окончательному решению, и она в немалой степени мне в этом помогла. Рабынь часто используют в подобных целях.

– Можешь говорить, – сообщил я ей, но женщина так и не осмелилась нарушить молчание.

Я приподнялся, опираясь на локоть, и встретил робкий взгляд её глаз.

– Песок сегодня тёплый, – сказал я.

Ина тоненько всхлипнула и оторвала голову от песка.

– Ты связана, – рассеянно заметил я.

Она снова всхлипнула и, ещё немного приподняв голову, умоляюще посмотрела на меня. Наконец, набравшись смелости, она еле слышным шёпотом спросила:

– Я, правда, могу говорить?

– Правда, – улыбнулся я. – Я разрешаю тебе говорить. Впрочем, я могу в любой момент это отменить, если у меня возникнет такое желание.

– Дотроньтесь до меня снова, – попросила она. – Пожалуйста! О-о-у!!

– Ты можешь поинтересоваться тем, что я выяснил по ту стороны зарослей, – намекнул я.

– Да! – вскрикнула женщина. – Да-а-а!

– Тебе не обязательно так подскакивать, – заметил я, – но, если тебе это нравится, можешь делать это. Я не против.

– О-о-уо! – простонала Ина. – Ваша рука!

Интересно было наблюдать за танцем её пальцев. Внезапно, они выпрямились и напряженно замерли.

Я на мгновение задержал свою руку. Теперь женщина была полностью в моей власти. Я держал под полным контролем её чувства и эмоции.

– Это было не животное, как Ты подумала, – сообщил я ей, – это, как предположил я, оказался мужчина.

Ина испуганно и озадаченно уставилась на меня. Я видел, что она балансирует на краю реакции, не поддающейся контролю.

– Это был солдат Ара, – добавил я.

– О, нет! – выдохнула она.

– И мне удалось его спасти, – сказал я, и женщина плотно зажмурила глаза. – Возможно, тебе было бы интересно узнать то, что с ним случилось?

– Да, – прошептала она, не открывая глаз.

– Он вернулся к своим товарищам, – поведал я. – Похоже, их лагерь где-то здесь неподалеку.

Глаза женщины распахнулись, и в них мелькнул ужас. В этот момент, моя рука снова пришла в движение. Ненадолго, на пару инов.

– О-о-ох! – простонала Ина.

– Конечно, он не знает, что Ты со мной, – успокоил её я.

– Хорошо, – с облегчением вздохнула она.

Я снова пошевелил рукой, один раз.

– Хорошо! Хорошо-о-у! – тяжело задышала красавица.

– Что-то не так? – уточнил я.

– Каждая частичка моего тела умоляет меня ответить на ваше прикосновение! – всхлипнула женщина.

– Конечно, о том, что Ты здесь они не знают, – продолжил я, – зато для них теперь, как Ты и опасалась, стало очевидным предательство Сафроника и всех тех, кто был тесно с ним связан, например Леди Ины.

Она застонала.

– Кажется, Ты именно этого боялась? – сказал я.

– Да, – признала она, уже почти спокойным голосом, ибо я позволил ей немного остыть, но мы оба знали, что я могу вернуть её на край неконтролируемой реакции в любой момент по своему выбору.

– Кстати, это он сам назвал твоё имя, – сообщил я, заставив её снова застонать, – я тут не при чём.

Резко перевернув женщину на спину, я сделал её ещё более уязвимой для моих действий. Кроме того, так я лучше видел её лицо. А там было на что посмотреть! Широко раскрытые сверкающие глаза, приоткрытые губы, нежный овал в обрамлении, рассыпавшихся по песку, светлых волос.

Женщина попыталась приподнять бёдра, чтобы дотянуться до моей, зависшей над ней в паре дюймов руки, но я просто поднял её немного выше. Тогда она с разочарованным стоном упала на песок и отвернула голову в сторону. При этом всё её тело по прежнему оставалось напряжённым, как натянутая тетива.

– Кстати, он заявил, что мечтает устроить для тебя военный трибунал прямо здесь, в дельте, – сказал я.

Ина снова повернулась ко мне лицом. Ужаса в глазах стало ещё больше.

– Само собой приговор рассматривается только один, – продолжил я, – смертная казнь через сажание на кол.

Теперь тело Ина дрожало как в лихорадке.

– Однако он уверен, – добавил я, – что с тобой уже разобрались ренсоводы.

– Это же замечательно! – воскликнула пленница.

– Мне показалось интересным то, – усмехнулся я, – что он даже не рассматривал предположение, что они могли бы поработить тебя, не сочтя, не то что женщиной достойной, чтобы быть рабыней, но даже женщиной способной начать понимать, что может означать, быть рабыней.

Страх в глазах Ины быстро сменился возмущением. Но тут моя рука дважды скользнула по самым чувствительным её местам. Признаться, меня развлекало наблюдать за тем, как меняется выражение лица Ины, только что оно было возмущённым, а мгновением спустя – полная беспомощность и дикий взгляд. Я увлажнил палец и снова коснулся её тела, снова уделяя внимание самым чувствительным местам. Всё тело женщины напряглось, её выгнуло дугой, лицо перекосило. Она не сводила с меня беспомощного взгляда.

Она отлично знала, что я могу сделать с ней всё, что пожелаю. Я мог остудить её, мог удерживать на краю столько, сколько сочту нужным, а мог всего лишь несколькими нежными деликатными движениями заставить её тело беспомощно извиваться и стенать в подчинении.

– Лично я, – задыхаясь, проговорила Ина, – уверена, что у любой женщины, которая оказалась бы на моём месте, с пеньковой верёвкой на руках, появилось бы некоторое подозрение относительно того, что это могло бы означать – быть рабыней!

– Э нет, – протянул я. – Чтобы понять то, чем должна быть рабыня, нужно самой оказаться в ошейнике, нужно стать рабыней.

– О-о-ох! – простонала она в ответ на то, что я снова пощекотал её прелести.

Приятно держать женщину настолько в своей власти. Приятно ощущать на себе её дикий беспомощный взгляд.

– Я начинаю ощущать, – прошептала Ина, – понимать, на что это могло бы быть похоже, быть рабыней отдающейся своему господину.

– Всё, что Ты сейчас ощущаешь, это, скорее всего, не более чем начало умеренного оргазма подчинённой, – усмехнулся я, – довольно подходящего для пленницы. Только не стоит вводить себя в заблуждение относительно того, что Ты можешь хотя бы начать понимать значимость и мощь рабского оргазма. Просто он может произойти лишь в весьма специфическом информационном окружении, в пределах уникального контекста созданных для этого условий, физических, психологических и юридических. Ты не можешь ощутить этого по очень простой причине, Ты не принадлежишь, Ты не рабыня.

С губ женщины сорвался разочарованный стон.

– Но, – сказал я, – возможно, уже сейчас, Ты можешь начать понимать, как рабыня может умолять хозяина взять её.

– Да, – признала она, и в этот момент я снова пощекотал её. – Да-а-я! О-о-о, да-а-а!

– Тебе понравилось бы это? – поинтересовался я.

– Да! Да-а-ах! – выкрикнула пленница. – Пожалуйста, ещё-о-о.

– Я не имею в виду ситуацию, когда прикосновение господина зажигает в тебе неугасимый огонь страсти, – усмехнулся я. – Я сейчас говорю о другом случае. Например, когда твой владелец вернулся с работы, уставший за день, или что-то подобное.

– Я понимаю, – выдохнула женщина. – Только, пожалуйста, ещё!

– Ты думаешь, что смогла бы понять девушку, которая посреди ночи вполне обоснованно боясь быть избитой до полусмерти, будит господина и умоляет о сексе? – спросил я.

– Да, – простонала она. – Я уже могу!

Существует много различных способов, которыми рабыня может дать понять, о своей нужде, например, завязать рабский узел на локоне волос, предлагая господину вино, или подавая фрукты, держать их рядом со своим телом, опустившись перед ним на колени, наконец, целуя и облизывая его ноги, и так далее. Когда намёки не помогают, она будет вынуждена, уже открыто выпрашивать этого. В таком случае, хозяин можно отмахнуться, или приказать подождать, или может сжалиться и подарить ей мимолётное использование. После того, как рабский огонь был зажжён в теле женщины, что обычно происходит в первые же дни её неволи, запрет на секс для неё становится равносилен пытке. Иногда, работорговцы, достаточно жестоко и безжалостно, лишают рабыню секса на многие дни перед тем, как вывести её на аукционную сцену. Думаю, нет смысла расписывать, насколько хорошо она представит себя потенциальным покупателям с этой ситуации, как жалобно она будет демонстрировать свои потребности, извиваясь на опилках, как искренне она будет умолять купить её, выпрашивая привилегии служить своему новому господину так, как это может делать только рабыня.

– О-о-о, да-а! – прошептала Ина в ответ на моё новое прикосновение.

Некоторые думают о сексуальной реакции женщины, как о простой физиологии. Это в корне неверно. Её реакция, всегда цельная, в значительной мере обусловлена огромным комплексом различных факторов, зачастую сложных и тонких. Например, быть брошенной на пиру животом на заваленный яствами стол, с запястьями, привязанными крест-накрест к щиколоткам, совершенно отличается от того, чтобы быть растянутой на омытой волной палубе драккара Торвальдслэнда для внимания его команды. Тем не менее, обе ситуации могут стать волнующим и драгоценным опытом для неё. Кроме того, её сексуальность – это не просто вопрос эпизодов, а самого её образа жизни, способа существования. В случае рабыни, например, вся её жизнь – это одна сплошная сексуальность, уязвимость и любовь.

– Вы не собираетесь заканчивать начатое? – разочарованно спросила Ина снова начиная остывать. – Неужели Вы не дадите мне облегчения?

– Просто я задумался, – невинным голосом, ответил я. – Вот подумываю, не дать ли тебе рабскую полосу, может даже две.