Текст книги "Скитальцы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

23. Ренсоводы

– Тсс! – прошипел я, обхватив женское тело рукой и вдавив его в песок. – Тихо!

Из-за густых зарослей ренса до нас доносились мужские голоса.

– Ренсоводы, – одними губами прошептал я.

Мы даже не видели их. Мы просто лежали на песке, не поднимая голов. Зато хорошо слышали из голоса, пока они проходили мимо нашего острова. Сомневаюсь, что они искали кого-то определённого, скорее это была их обычная охотничья партия или патруль.

– Похоже, прошли, – облегчённо выдохнул я, про себя порадовавшись, что прежде чем лечь отдыхать, я хорошенько замаскировал и нашу лёжку, и плот, и шест, так что, даже выйди ренсоводы на этот островок, они вряд ли бы смогли бы обнаружить наше присутствие там.

В любом случае, я собирался ждать на острове до темноты прежде, чем снова продолжить путь через болота.

24. Подготовка к охоте

– Смотри туда, – прошептал я. – Вон!

– Вижу, – так же шёпотом отозвалась Ина.

Я больше не затыкал ей рот кляпом, и руки женщины теперь были связаны спереди, но притянуты к животу. Как только я счёл, что она достаточно продвинулась в своём служении и дисциплине, то решил, что могу предоставить ей некоторые привилегии. Впрочем, до отмены ремня на шее и верёвки привязанной к плоту, дело пока не дошло, да я и не собирался быть настолько добрым. Кроме того, я пока не счёл целесообразным предоставлять своей пленнице роскошь одежды, впрочем, решись я на это, то вряд ли смог бы предоставить ей что-либо большее, чем шнур на талии и рабская полоса спереди. Такие вещи были само собой разумеющимися для рабыни, никак не для свободной женщины.

– Ты видела её прежде? – спросил я.

– Это – та же самая? – уточнила Ина.

– Да, – кивнул я. – Уверен в этом.

– Я знала о ней по рапортам, – сказала она.

– Но внутри Ты никогда не была, не так ли? – уточнил я.

– Не была, – признала Ина.

– Пойти посмотреть не побоишься? – осведомился я.

– Конечно, нет, – вскинулась она.

Я налёг на шест, разворачивая плот поперёк протоки и направляя его к поросшей ренсом отмели перед песчаным островком.

– Вы убираете поводок? – удивилась женщина.

– Да, – кивнул я, расстёгивая пряжку ремня, и забрасывая его вместе с верёвкой на плот.

– Вы развязываете меня? – ещё более удивилась она.

– Да, – сказал я, и развязал узел у неё на спине, а затем и освободил руки пленницы.

Сделав несколько шагов в сторону брошенной баржи, я оглянулся назад, проверить последовала ли за мной моя подопечная. Не сильно удивившись, обнаружил её фигуру, освещённую лунным светом, стоящую на краю ренсовых зарослей, в которых мы спрятали плот.

– Ну Ты идёшь? – поинтересовался я.

Она не ответила, но даже в лунном свете и в тени ренса было заметно, что её лицо побледнело.

– Ты что, боишься? – спросил я.

– Нет! – дрогнувшим голосом сказала Ина и подошла ко мне.

Через мгновение я уже стоял на корме баржи, и протягивал ей руку, чтобы помочь забраться наверх.

– Жди здесь, – приказал я.

Осторожно ступая на доски палубы, держа перед собой обнажённый меч, я подошёл к двери и заглянул внутрь. Там было пыльно, как и прежде, всё говорило о том, что с того самого штурма этой баржи солдатами Ара, когда я ещё был в их власти, здесь никого не было. Правда, рассмотреть что-либо внутри трюма удавалось с трудом, лунный свет лишь в некоторых местах, просачиваясь сквозь криво висевшие обветшалые, а местами и просто пробитые, ставни, светлыми пятнами лежал на настиле, позволяя более или менее, увидеть что-то вокруг пятен, но всё остальное помещение тонуло во мраке. Пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Постепенно проступили очертания скамей, цепей и прочих принадлежностей, по большей части разбитых. Ничего не изменилось со времени моего последнего посещения. Вложив меч в ножны, я вышел на палубу, где меня ждала Ина.

– Что это за баржа? – спросила она.

– А разве из полученных отчётов, это не было ясно? – поинтересовался я.

– Невольничья баржа, для перевозки рабынь? – уточнила женщина.

– Она самая, – кивнул я.

– Я не хочу входить внутрь, – внезапно отшатнулась она.

– Тем не менее, тебе любопытно, – усмехнулся я.

– Да, но внутрь входить я не хочу, – завила моя пленница, дрожащим голосом.

– Пойдём на нос, – сказал я, беря ее за руку, – к носовому входу.

– Почему? – спросила Ина.

– Просто, обычно именно через него девушек загружают в трюм, – пояснил я и, не выпуская её руки, повёл женщину

– А вот выгрузка, чаще всего, происходит через кормовую дверь, – продолжил я объяснять тонкости работы работорговцев, замершей перед входом пленнице.

– Ты боишься? – осведомился я.

– Да, – призналась Ина.

– Бояться нечего, я даже представить себе не могу, сколько женщин и девушек вошли в эту дверь, – улыбнулся я.

Ина словно приросла ногами к палубе перед комингсом.

– Я боюсь! – дрогнувшим голосом сказала она.

– Входи, – велел я, отпуская её руку.

Женщина всё же переступила порог, сама, без моей помощи. Её маленькие босые ноги, оставили первые следы на пыльном настиле трюма. Изнутри донёсся её тяжёлый глубокий вдох, и я вошёл следом.

– Эта та самая баржа, – сообщил я, – на которой я побывал много дней назад. Это именно в погоне за ней армия Ара больше чем на сотню пасангов углубилась в эти болота.

Женщина так и не сказала ни слова.

– Некоторые считали, что это косианцы провели её сюда, – сказал я, – а затем просто бросили. Но лично я думаю, что, скорее всего, это было изначально оставленное экипажем судно, возможно, несколько месяцев назад, дрейфовавшее в этих протоках по течению.

Набравшись духу, Ина сделала несколько шагов вперёд, по проходу между двумя рядами кое-где сохранившихся скамей расположенных побортно. В пыли за ней оставалась цепочка маленьких влажных следов. Судя по ним, у женщины были высокие своды стоп, что может оказаться полезно, если ей придётся обучаться танцам.

– Можно предположить, – задумался я, – что за прошедшее с того момента, как здесь побывали солдаты Ара, время, баржа, по-видимому, отплыла на многие пасанги от того места. С другой стороны, не исключено и то, что она могла какое-то время, от одного ана до нескольких дней, простоять на мели, а то и не один раз.

Ина замерла в нескольких футах перед первой хорошо сохранившейся скамьёй справа. Женщина стояла, не шевелясь, словно в мгновение ока заледенев.

– Единственное, что можно сказать, более или менее, уверенно, – продолжал рассуждать я, – сейчас, она точно не в том же самом месте дельты, где была в прошлую нашу с ней встречу. Уверен, я бы узнал местность.

Леди Ина вдруг вышла из ступора, обернулась и посмотрела на меня.

– Да, – ответил я на её безмолвный вопрос. – Эта баржа когда-то использовалась для транспортировки рабынь, женщин являвшихся чьей-то собственностью.

Она снова отвернулась от меня, и заворожено принялась осматривать интерьер трюма.

– Ставни, – указал я направо, и она повернулась туда лицом, – можно было открыть только снаружи. Когда они были новыми, а не расколотыми как сейчас, то будучи закрытыми, погружали этот трюм в полную темноту.

Ина отвернулась от окон и снова уставилась на хорошо сохранившуюся скамью, особенно на цепи, валявшиеся под ней.

– Не обращай внимания на цепи, они здесь не главная мера безопасности, – объяснил я. – Основным методом крепления являются женские колодки. Вон прорези в подлокотниках куда вставлялись доски для запястий, а внизу задняя доска для лодыжек.

Женщина, медленно, словно загипнотизированная, подошла к скамье, робко протянула руку с вытянутыми пальцами, как будто собираясь коснуться потемневших досок.

– Ой! – вскрикнула она, отдёргивая руку, так и не дотянувшуюся до спинки скамьи, внезапно шарахнулась в сторону, чуть не врезавшись в меня, стоявшего позади.

– Бедные женщины, – сказал я, – наверное, нелегко быть пленницей таких устройств.

– Нет, – мотнула головой Леди Ина. – Они – рабыни. Они не стоят сочувствия.

– Сядь, – сказал я ей, указав на одно из наиболее целых мест этой скамьи, – туда, между теми подлокотниками.

Ина вздрогнула, и словно впав в транс, подошла к указанному сиденью, и медленно опустилась на скамью.

– Положи руки на подлокотники, – приказал я. – Хорошо, только теперь сдвинь их назад, чтобы открылись прорези в подлокотниках. Я скажу тебе, когда надо будет выдвинуть их на место.

Как только освободились слоты, я вставил в них нижнюю, из пары скреплённых между собой шарниром досок, с полукруглыми вырезами в каждой, находившимися на расстоянии, точно соответствовавшем расстоянию между подлокотниками. Нижняя кромка выреза в доске точно совпала с верхом подлокотника, в результате получилось, что верхний край самой нижней колодочной доски возвышался на хорт выше уровня подлокотников.

– Вот теперь двигай руки вперёд, чтобы запястья легли в эти полукруглые вырезы, – приказал я своей пленнице, которая уже находилась в состоянии, почти полностью оторванном от реальности, и двигалась словно в гипнотическом трансе.

Как только запястья легли в нужное место, я качнул верхнюю доску вверх на шарнире. Дойдя до верхней точки, доска упала вниз захлопнув колодки, со стуком, заставившим Ину напрячься и попытаться выдернуть руки. Но было поздно, я уже вставил прилагавшийся в колодкам штифт в сошедшиеся при закрытие проушины, скрепив обе доски вместе.

– Вот теперь Ты заперта в ручных колодках, – сообщил я ей, загоняя ещё два штифта, в отверстия, имевшиеся в обоих подлокотниках, намертво закрепив колодки в них. – А теперь Ты в ручных колодках, закреплённых в скамье. И хотя сама рабыня, заключённая в эти колодки неспособна дотянуться ни до одного из штифтов, но остаётся небольшая вероятность того, что это может попытаться сделать её соседка. Чтобы избежать соблазна сделать такую глупость, во всех штифтах сделаны отверстия, куда при желании можно повесить замок.

Ина ещё раз попыталась вытянуть руки, но, конечно, у неё ничего получилось.

– Теперь лодыжки, – сказал я, приседая на корточки. – Прижми их назад.

Опыта у Ины не было никакого, поэтому, пришлось самому подправить положение её ног. Ножные колодки – устройство более простое, так как их задняя доска является частью скамьи. Правда пришлось походить по трюму, пока нашлась передняя доска, а установить её на место сложности не составляло. Отстранившись немного, я оценил полученный результат.

– В принципе, достаточно чего-то одного, из этих колодок, либо ручных, либо ножных, для того, чтобы удержать тебя на месте, – заметил я. – кстати, ручные колодки могут быть легко вытащены из подлокотников и служить в качестве самостоятельных уз, если надсмотрщик того пожелает. Кроме того, их легко можно легко открыть, скажем, чтобы освободить руки заключенной для того, чтобы поесть, или, если это свободная женщина, то, возможно для подписания бумаг.

Само собой, рабыня, будучи домашним животным, не может подписывать никаких документов, поскольку в юридическом смысле, она не больше, чем тарск или слин. Даже её имя, если она его вообще имеет, является всего лишь рабской кличкой, наложенной на неё для удобства рабовладельца. Ну а раз уж, у неё нет собственного имени, то какая же у неё может быть подпись?

– Разумеется, – усмехнулся я. – Появление свободной женщины на этой барже крайне маловероятно.

Ина чуть заметно дёрнулась, похоже, ей было крайне неуютно и тревожно сидеть на отполированном ягодицами множества рабынь дереве. Она ещё раз попробовала вытянуть руки. Ожидаемо бесполезно. Потом подвигала лодыжками, совсем немного, определив оставленную ей степень свободы.

– Разве Ты так не думаешь? – полюбопытствовал я.

– Конечно, – признала моя пленница.

– Ты, вероятно, также согласишься со мной, что Ты сейчас полностью беспомощна, – заметил я.

– Да, – кивнула она.

– И всё же, – продолжил я, – осталось ещё одно устройство, подобное этим двум, помимо цепей, которое часто используется при перевозке женщин на такой барже, и ей подобных. Помимо обеспечения дополнительной безопасности, оно ещё и помогает рабыням ясно держать в памяти, что они всего лишь товар.

Женщина озадаченно посмотрела на меня. Я же осмотрелся в трюме, благо приспособившиеся к темноте глаза позволяли различить множество деталей. Ага, нашёл то, что надо. Пара длинных досок, в каждой из которых имелось по пять полукруглых вырезов соответствующих пяти сиденьям одной скамьи. Первым делом требовалось установить заднюю доску в обитый железом паз выше скамьи.

– Голову назад, – скомандовал я, – так, чтобы шея, коснувшись дерева сзади, оказалась наполовину окружена доской.

Как только Ина выполнила команду, я задвинул переднюю доску в паз и толкнул её назад так, чтобы её кромка соединилась с кромкой задней доски. Теперь соединились и все полукруглые вырезы в обеих досках, образовав круглые отверстия, в одном из которых оказалась надёжно заперта шея женщины, плотно окружённая со всех сторон. Кроме того, совпали и проушины одной доски с отверстиями другой, быстро вставив в которые соответствующие штифты, я полностью скрепил всю конструкцию. Доски были довольно толстыми, и Ине пришлось держать подбородок поднятым.

– Как Ты себя чувствуешь, Ина? – осведомился я.

– Я – свободная женщина, – запинаясь на каждом слоге, заявила она. – Я – свободная женщина!

– Ты хотела бы, чтобы тебя перевозил таким способом, причём на достаточно большие расстояния, зачастую в полной темноте? – полюбопытствовал я и, встретившись с её испуганными глазами, предположил: – Не сомневаюсь, что плыть в таком трюме могло бы быть неудобно, особенно если бы ставни были наглухо закрыты.

Женщина немного покрутила головой и руками.

– Впрочем, Ты наверное уже заметила, что даже если бы окна оставили открытыми, они сделаны намного больше уровня глаз обитательницы любой из этих скамей. Зато с другой стороны, с палубы, которая находится выше, можно легко рассмотреть всё, что делается в трюме, – сказал я, своей беспомощно задёргавшейся пленнице. – Как Ты думаешь, у рабынь, удерживаемых в таких устройствах, есть шанс на побег?

– Никакого, – не задумываясь, ответила она.

– А Ты сама, как думаешь, смогла бы убежать? – уточнил я.

– Нет, – признала Ина.

– Не причиняй себе боль, пытаясь вырваться из колодок, – предупредил я.

Женщина озадаченно уставилась на меня.

– Если бы Ты попыталась начать вырываться из таких устройств, будучи рабыней, это могло бы стать поводом для знакомства с плетью, – объяснил я, не обращая на блеснувшие в её глазах слёзы, пояснил: – Просто работорговцам не понравилось бы, если бы Ты рискнула поранить себя, поскольку это могло бы снизить твою цену.

– Я понимаю, – с горечью в голосе прошептала она.

– Впрочем, – усмехнулся я, – будь Ты рабыней, то, по-видимому, сама не захотела бы иметь на себе какие-либо раны или шрамы почти по тем же причинам.

Видя не понимающий взгляд моей пленницы, я пояснил:

– Просто шрамы могут повредить твоей красоте, а рабыни, как и все прочие женщины, имеют склонность кичиться своей красотой. А некоторые из них в своём тщеславии переходят границы настолько, что их стоило бы выпороть только за это.

Теперь Ина уже дрожала не переставая.

– Кроме того, – продолжил я, – любая рабыня понимает, что если она утратит свою красоту, то она теряет шансы на то чтобы быть купленной богатым рабовладельцем.

– Я понимаю, – заикаясь, выговорила женщина.

– По понятным причинам, большинство женщин, – улыбнулся я, – предпочитают нетяжёлые обязанности в доме богатого мужчины, тяжёлому труду в лачуге мужчину низкой касты.

– Я могу понять их желание, – согласилась со мной Ина.

– В конце концов трудно найти невольницу, которая не предпочла бы быть надушенной рабыней для удовольствий и настоящим сокровищем красивого рабовладельца, чем девушкой чайника-и-циновки вечно пьяного животного.

– Да, – кивнула моя пленница.

– Странный ответ для свободной женщины, – заметил я, насмешливо глядя, как Ина обиженно отвернула в сторону свой, удерживаемый доской высокоподнятым подбородок. – Ты, вероятно, одна из очень немногих свободных женщин, кому довелось сидеть на такой скамье.

– Это Вы посадили меня на неё! – попыталась возмутиться Ина.

– Но тебе ведь самой было любопытно узнать, на что это будет похоже, – пожал я плечами. – Интересно было бы знать, почему?

– Просто так, – попыталась уйти от ответа женщина.

– Многих свободных женщин мучает любопытство относительно таких вещей, – усмехнулся я. – Им страстно хочется узнать, каково это, носить цепи, почувствовать на себе укус плети, иметь владельца и многое другое из того, что доводится ощущать рабыне.

Теперь Ина старательно избегала встречаться с моими глазами.

– Всё это потому, что они все – рабыни, – сказал я.

– Я – свободная женщина! – заявила пленница. – Я – свободная женщина!

– А Ты-то ама расцениваешь эти узы, как неподходящие? – спросил я.

– Да, – сжав кулачки, проговорила она, – поскольку я – свободная женщина!

– Но при этом, сама Ты находишь их возбуждающими, – усмехнулся я, поймав на себе её пораженный взгляд. – Это – достаточно несложно определить.

Ина испуганно вжалась в спинку скамью.

– Однако для рабынь, как мне кажется, Ты расценила их вполне надлежащими.

– Конечно, – неопределенно кивнула она, ударившись подбородком.

– Насколько я помню, в тебе найдётся крайне мало сочувствия к рабыням, – припомнил я.

– Вообще не найдётся, конечно, – завила женщина.

– Потому, что они – рабыни? – уточнил я.

– Да, – снова попыталась кивнуть она, – конечно.

– И они полностью отличаются от тебя?

– Да, – ответила Ина.

– Однако, если бы Ты сама была рабыней, такие вещи были бы вполне подходящими для тебя? – предположил я.

– Я не рабыня! – чуть не закричала она.

– Но, если бы Ты была ей, – настаивал я, – Ты случайно не расценила бы свою восприимчивость к этому, своё подчинение этому, как довольно подходящую, желательную, возможно даже надлежащую и обязательную?

– Да! – вынуждена была признать Леди Ина. – Эй, куда Вы?

– На охоту, – ответил я обернувшись.

– Но Вы же не можете оставить меня здесь! Одну! В таком положении! – закричала пленница, заставив меня улыбнуться. – Не уходите! Я прошу Вас, не уходите!

– Я вернусь, – пообещал я, – скоро. Не пройдёт и нескольких анов.

– А что же будет со мной? – спросила меня женщина.

– Ты останешься здесь, на этом самом месте, – пожал я плечами. – Ты же никуда отсюда не уйдёшь?

– И что я буду здесь делать? – осведомилась она.

– Будешь сидеть здесь, – ответил я, – можешь подумать о чём-нибудь.

– Вернитесь! – закричала Леди Ина, мне в спину. – Освободите меня!

– Ты весьма симпатично смотришься, – сообщил я ей, оглянувшись с порога.

– Неужели Вы сможете так поступить со мной? – жалобно спросила она.

– Конечно, – заверил её я.

– Освободите меня! – простонала Ина.

– Нет, – отрезал я.

– А если я буду кричать? – спросила пленница.

– А если я заткну тебе рот? – намекнул я, заставив её сразу скиснуть. – Ты же – умная женщина, так что оставляю этот вопрос твоему здравому смыслу. Прежде чем начать орать, подумай. Во-первых, скорее всего, вокруг нет никого, кто бы мог услышать тебя. По крайней мере, я надеюсь на это. Во-вторых, если здесь и есть кто-либо, то почти наверняка это ренсоводы, которые просто жаждут вернуть тебя на шест.

Мне показалось, что даже при блёклом лунном свете я смог разглядеть как побледнело её лицо.

– Соответственно, окажись я на твоём месте, я бы не стал стараться привлекать к себе чьё-то внимание, – сказал я усмехнувшись.

Ина издала сдавленный стон.

– Судя по тому, как высоко Ты держишь свой подбородок, – усмехнулся я, – можно сделать вывод, что особо удручённой Ты себя не чувствуешь. Если бы Ты подняла бы его ещё немного выше, то, вероятно, вообще не заметила бы того, что я уже ушёл, разглядывая конструкцию подволока.

– Неужели, Вы действительно собираетесь оставить меня здесь, в таком состоянии? – всхлипнула моя пленница.

– Да, – кивнул я, закрывая за собой дверь.

25. Первое блюдо на моём банкете

– Я не знала, что это Вы, – прошептала женщина.

– Всё в порядке, это я, – успокоил я Ину.

Снаружи уже совсем рассвело, но здесь в трюме царил полумрак, разрываемый лучами света, проникавшими сквозь щели и проломы в ставнях. Ина прекрасно выглядела в этих колодках, хотя она, на мой взгляд, уже должна была испытывать определённый дискомфорт.

– Мне удалось сбить камнями пару небольших гантов, – похвастался я своей добычей.

Я не стал ставить её в известность, что помимо охоты на гантов, я ещё и занимался разведкой местности, что собственно и было моим основным намерением. У меня появились подозрения, что мы могли уже добраться до тех мест, через которые отступали из дельты солдаты Ара. В подтверждение своих подозрений, я обнаружил остров с остатками походных костров, брошенным снабжением и прочим мусором.

Бросив гантов на скамью, на соседнее с Иной сиденье, я осмотрел внутренности трюма при относительно нормальном освещении. Раньше, по обе стороны центрального прохода, имелись пять скамей, по пять мест на каждой. Сейчас, конечно сохранились далеко не все. Вдоль обоих бортов шли ряды стальных колец. Посредством таких колец и цепей, в этом трюме можно было перевозить неопределенное количество невольниц, это помимо тех, что размещались на пятидесяти сидячих местах на скамьях. Хотя это и не практично в дельте, но вообще-то такие баржи, можно было связать в караван и буксировать все вместе. Впрочем, обычно в такой невольничьей барже, перевозят не больше пятнадцати – двадцати рабынь.

Я окинул взглядом свою пленницу, в который раз убедившись, насколько хорошо она удерживалась в колодках. Осознав, что её рассматривают, женщина втянула живот и выпрямилась насколько смогла, конечно. Да, следует признать, что выглядела она необыкновенно соблазнительно.

– Надеюсь, мой похититель доволен своей пленницей, – прошептала Ина.

– Возможно, – неопределённо пожал я плечами, – как свободной женщиной.

Она не стала спрашивать меня, ни где я был, ни почему меня не было так долго. Она уже успела изучить достаточно, чтобы не делать такой глупости, которая вполне можно стать причиной для наказания.

– Думаю, что в этот раз, ради того, чтобы приготовить гантов, мы можем позволить себе небольшой костерок, – сказал я. – Если развести огонь здесь на железной пластине, дыма будет немного, да и тот будет распределяться по трюму, а выходить в несколько окон. Сомневаюсь, что его можно будет заметить снаружи.

Ина даже не заикнулась, чтобы попросить меня освободить её от колодок. Судя по всему, за те несколько анов, что меня здесь не было, для неё стало ясно очень многое, впрочем, как я и ожидал, даже притом, что она была свободной женщиной. Зато она, тихим стоном, продемонстрировала мне обуревавшие её потребности. Это показалось мне очень интересным. Вообще-то я оставил её в колодках, вовсе не для того, чтобы возбудить, а, прежде всего, ради её же безопасности, ну и немного, чтобы продемонстрировать одну из сторон жизни рабынь.

Теперь она, взволнованно сверкая глазами, призывно смотрела на меня. В её глазах, как в открытой книге, читалось, что теперь она действительно изучила и поняла многое из того, что, возможно, было не до конца ясно ей раньше, и прежде всего то, что её подчинение моим желаниям было бескомпромиссным и абсолютным.

– Ты сидишь, на том самом месте, которое, можешь не сомневаться, много раз полировали своими ягодицами бесчисленное множество рабынь, – сообщил я ей, и услышал ещё один тихий стон, свидетельство женских потребностей.

– И Ты больше не похожа на свободную женщину, – улыбнулся я. – Скорее, я вижу перед собой влюблённую рабыню.

– Первый ан, я был зла, – призналась Ина. – Я даже попыталась бороться некоторое время. Пожалуйста, не бейте меня за это!

– Не в этот раз, – успокоил я женщину.

– А потом, позже, я вдруг поняла, что должна ждать Вас здесь, там куда Вы меня поместили, и в том же положении, в которое поместили, и столько, сколько Вы пожелали. Меня охватили странные чувства.

– И? – протянул я поощрительно.

– Я стала ждать вас. И я тосковала по вам, – призналась пленница.

– Ну, это понятно, – пожал я плечами, – просто тебе хотелось поскорее освободиться.

– Нет, – мотнула она головой, торчавшей из досок. – Не всё так просто.

– О-о-о? – вопросительно протянул я.

– Оставленная здесь в полной беспомощности, я начала ощущать странные чувства в животе, да и во всём теле, – попыталась объяснить женщина. – Они как-то связаны с вами.

– Это всё колодки, – сказал я.

Ина жалобно, непонимающе посмотрела на меня, потом в её глазах мелькнул огонёк понимания.

– Ох! – выдохнула она.

– Я вижу, что Ты говоришь правду, по крайней мере, пытаешься, – кивнул я.

– Да! – воскликнула моя пленница.

– Но мне кажется интересным тот эффект, который такие устройства оказывают на женщину, – задумчиво проговорил я.

– Дело не только в этих досках, – сказала она, – уверяю Вас. Здесь что-то другое, значимое, цельное.

Я понимающе кивнул, поощряя Ину.

– Вы сделали меня объектом своего желания, – попробовала объяснить женщина, – и я была беспомощна перед этим!

– Совсем, как рабыня? – уточнил я.

– Да! – воскликнула она.

– Нет, – усмехнулся я, – совсем не так, поверь, нет ничего даже отдаленно напоминающего, поскольку Ты не принадлежишь.

– Дотроньтесь до меня! – вдруг попросила меня Леди Ина.

Всё это связано, как мне кажется, с мужским доминированием и его влиянием на женщину, вдруг обнаруживающую себя абсолютно беспомощной там, где её и надлежит быть, и её пониманием того, что это её истинное место в природе. Думаю, что сексуальность в женщине, это вопрос цельности всего её существа. Это – поразительная, великолепная особенность, способная повлечь за собой полное преобразование женщины, вырвав на поверхность её прекрасную сущность. Рабыня, например, в своём возбуждении и красоте, является истинным воплощением чувственности, любви и служения.

– Дотроньтесь до меня! – повторила пленница.

– Может, стоит сначала освободить? – поинтересовался я.

– Освобождайте или не освобождайте, делайте, как вам нравится, – всхлипнула она, – только дотроньтесь до меня!

Я с интересом посмотрел на беспомощную женщину.

– Я абсолютно беспомощна, – заплакала Ина. – И я умоляю вас об этом!

– То есть, Ты нуждаешься в сексуальном облегчении? – уточнил я.

– Я – свободная женщина. Пожалуйста, не надо заставлять меня говорить об этом! – простонала моя пленница, но наткнувшись на мой взгляд, всхлипнула и ответила: – Да, мне нужно сексуальное облегчение!

– Смелое признание, – покачал я головой.

– Ну пожалуйста! – взмолилась женщина.

– Если Ты получишь такое облегчение сейчас, – предупредил я, – твои потребности, со временем, вновь заявят о себе, возможно ещё более неуклонно и требовательно.

– Пожалуйста, – повторила Ина, глотая слёзы.

– Впрочем, – пожал я плечами, – всё же, это не совсем то, как если бы Ты была рабыней, тогда бы это происходило при полном понимании категоричности полной неволи.

– Пожалуйста!

– Ты соблазнительна, – признал я, проводя рукой по её талии.

– Не так! – простонала она. – По-хозяйски! Так, как дотрагивается хозяин до своей рабини! Пожалуйста, по-хозяйски!

– Но Ты – свободная женщина, – напомнил я, невинным голосом.

– Пожалуйста! – задохнулась Ина. – О-о-оххх! О-о-а-а-ахх!

– Не дёргайся! – прикрикнул я на неё, всё же мне не хотелось бы, чтобы она повредила себе кожу о края колодок и причинила себе боль.

Но Ина уже с трудом могла контролировать своё тело, её маленькие плечи вдруг дёрнулись вверх, и остановились только когда упёрлись в доски колодок. Она потянула руки, словно пытаясь вытащить из отверстий, но кистям рук ни за что не удалось бы пройти сквозь отверстия. Всё что она могла сделать руками, это сжимать и разжимать кулаки. Женщина закрыла глаза и начала мотать головой из стороны в сторону.

– Замри! – приказал я.

Но было очевидно, что Ина уже не могла управлять собой. Женщина уже стала не моей пленницей, но пленницей своих собственных потребностей, которые захватили её тело, и делали с ним и с его владелицей всё, что и как им заблагорассудилось, совершенно не обращая внимания на желания самой Ины.

Наконец, конвульсии начали сходить на нет, а потом тело расслабилось, и его хозяйка, вернув себе контроль над ним, ошарашено уставилась на меня.

– Ты в порядке? – заботливо осведомился я.

– Да, – тяжело дыша, вытолкнула из себя она.

Первым делом, я осмотрел кожу на её конечностях, в тех местах, где она соприкасалась к кромками колодок. Некоторое покраснение на щиколотках и шее, да кое-где немного стёрта кожа на запястьях, пожалуй, ничего серьезного.

– Что Вы сделали со мной! – воскликнула женщина.

– Как я уже говорил тебе прежде, – пожал я плечами, – это не я, это – твоё тело и твоя чувствительность.

– Если бы я была рабыней, то Вы владели бы и тем и другим, Вы владели бы всём!

– Ты – свободная женщина, – в который раз уже напомнил я.

Ина бросила на меня дикий, полный невысказанного протеста, взгляд.

– Это – твоё тело, – объяснил я.

– Но именно Вы заставили его сделать то, что Вы хотели, – сказала она, – вести себя так, как Вы пожелали!

– Возможно, – не стал отрицать я.

Первым делом я рассоединил верхние колодки, освободив шею Ины, и отложив уже ненужные доски в сторону.

– Я ничего не могла с собой поделать, – пожаловалась она. – Вы заставили меня почувствовать себя марионеткой на ниточках, за которые Вы дёргали!

– Возможно, – ответил я, освобождая из колодок ноги Ины.

Отложив ножную доску, я встал и столкнулся взглядом с Иной, запястья которой всё ещё оставались прикованными к подлокотникам.

– Я даже поверить не могла в те ощущения, – вздохнула женщина, – которые Вы заставили меня пережить!

Наконец, дело дошло до последней пары колодок. Но сначала я удалил те штифты, которые держали нижнюю доску в прорезях подлокотников. Теперь колодки можно было поднять из их посадочных мест, но снять их со своих рук женщина, конечно, не могла. Если бы Ина смогла встать со скамьи сразу, то они по-прежнему остались бы на ней. Иногда, кстати, такие колодки, или им подобные, используются, чтобы закрепить руки девушки у неё за спиной, или по бокам. На Горе придумано великое множество самых разных видов колодок и прочих приспособлений служащих для самых разных целей.

– На самом деле я сделал не так уж много, – ответил я на её вопрошающий взгляд.

– Но вспомните то, как я реагировала на ваши прикосновения! – воскликнула женщина.

– Моей заслуги в этом очень немного, – повторил я, и вытащив последний штифт, освободил её запястья из колодок, я сами колодки отложил в сторону.

– Но как же моя реакция? – спросила Ина.

– Я в лучшем случае, просто слегка подтолкнул её, – пожал я плечами.

– Нет, – покачала головой женщина. – Вы вызвали её. Это Вы вызвали её!