Текст книги "Скитальцы Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

11. Объявленная победа

– Ого! – воскликнул офицер, стоявший на барже в нескольких шагах от нас, – да это же наш шпион.

Полдень. Солнце стояло высоко в зените. Кажется, ещё немного и от нагретой воды пойдёт пар. Вертикальные стебли ренса почти не давали тени на воде.

Я брёл вперёд, таща за собой тяжёлый плот. Вода доходила мне до середины груди. На этот раз, вместо наручников на меня надели небольшое импровизированное ярмо, простую доску, просверленную в трёх местах, и закреплённую на мне посредством трёх ремней – по одному на каждом запястье, и ещё один вокруг моей шеи. Эти ремни, были протянуты назад сквозь отверстия, по одному позади каждого запястья и одно за шеей, и завязаны вокруг доски. Иногда практически такое же простое ярмо, хотя и намного легче, зачастую не более чем просто узкая доска или палка используется и для рабынь. А если ярмо сделать немного длиннее, так чтобы руки были вытянуты в стороны, и из крепкого дерева, то на оба конца можно подвешивать по ведру. Несмотря на довольно унизительное положение, я был даже рад тому, что мои руки оказались в другом положении. Опять же, дело, скорее всего, было не в заботе о моём удобстве, на ночь-то меня по-прежнему заковывали в наручники, а в том, что постоянный контакт с водой приводил к появлению на металле обильной ржавчины. Иногда, кстати, чаще, если мы оказывались на мелководье, руки мне сковывал спереди, но при этом притягивали их ремнём к животу. Центр такого ремня привязывается к цепи наручников, а потом концы связываются за спиной. Таким образом, дотянуться до узла самостоятельно невозможно. Подобным способом часто обездвиживают женщин, используя рабские браслеты и пеньковую верёвку. Помимо хомута, на мне теперь была надета ременная сбруя, посредством которой я крепился к плоту и тянул его за собой.

– Не могу не порадоваться наказанию за шпионаж, слин, – усмехнулся офицер. – Держу пари, ещё недавно Ты никак не мог ожидать, что окажешься здесь в дельте, в нашей власти и будешь служить как тягловое животное в ярме.

– Нам необходимо поговорить, – сказал я.

– Ты хорошо смотришься на службе Ару, слин, – засмеялся он.

– Нам обязательно нужно поговорил с глазу на глаз, – попытался настаивать я. – И это срочно.

– Такая просьба должна сначала пройти по определённым инстанциям, – улыбнулся офицер.

Сидевший на плоту позади меня солдат, назначенный моим конвоиром, рассмеялся.

– Где находится Сафроник, командующий силами Ара на севере? – спросил я, решив хотя бы попытаться намекнуть ему на ошибочность их действий.

– Где-то позади, – пожал плечами офицер.

– Вы докладываете ему лично и получаете приказы от него приказы, или действуете через кого-либо ещё, кто имеет контакт с ним? – поинтересовался я.

– На этот случай у нас имеются долгосрочные приказы, согласно которым мы поступаем, – ответил она, явно озадаченный моим вопросом. – Связь в дельте сильно затруднена.

Насколько мне удалось узнать, я находился в центре двигавшейся через дельту армии. Слева и справа находились фланговые полки.

– Я утверждаю, – заявил я, – что Сафроника нет в дельте!

Офицер раздражённо уставился на меня.

– А куда пропала армия Коса? – осведомился я.

– Впереди, – уверенно ответил офицер. – Мы нагоняем их.

– Я утверждаю…

– Заткните ему рот, кто-нибудь, – зло бросил офицер, не давая мне договорить.

Конвоир, обдав меня водопадом брызг, стремительно спрыгнул с плота, и уже через мгновение я почувствовал глубоко в своём рту комок ткани, который был тут же закреплён на месте, тканевым жгутом, завязанным на затылке.

Офицер, окинув меня презрительным взглядом, отвернулся.

Не успел конвоир закончить с кляпом, как откуда-то справа до нас донеслись неясные крики, которые постепенно приближались к нам. Вскоре я смог разобрать, что люди кричат о какой-то большой победе одержанной на правом фланге. Эта новость была встречена оглушительным рёвом тысяч глоток, от которого, казалось, содрогнулась вся дельта.

– Там! – ткнул пальцем офицер, снова поворачиваясь ко мне и облокачиваясь на борт баржи. – Вон там, Ты понял? Там только что одержана победа, завоёванная сталью Ара. Победа, которая полностью опровергает твои предательские намёки!

Солдаты, сидевшие на плоту позади меня, такое заявление приветствовали криками и насмешками в мой адрес.

Мужчины, толкавшие баржу шестами, снова взялись за свои инструменты и упёрлись в дно.

Стоя по грудь в воде, я никак не мог прийти в себя от полученного известия. Я был не в состоянии поверить в это. Произошедшее не укладывалось в моей голове. Неужели все мои догадки, мои гипотезы и подозрения были настолько глубоко ошибочны?

– Тяни! – рявкнул на меня конвоир, выводя из ступора. – Чего застыл!

Один из тех двух шестов, что использовались на этом плоту, воткнулся в мою спину, чувствительно напоминая, что надо двигаться вперёд.

– Пошёл! – снова скомандовал конвоир.

Я испуганно всем своим весом налёг на упряжь, поднатужился и, скользя по дну зарывающимися в ил ногами, почувствовал как плот сдвинулся с места. Не успев пройти вперёд и нескольких шагов, я вдруг с нехорошим чувством понял, что, скорее всего, произошло.

12. Крики речных чаек

– Кое-кто хочет тебя видеть, – сообщил мне мой конвоир.

Я посмотрел на него с песка, на котором лежал, со скованными за спиной руками, привязанный к двум кольям за ноги и за шею. Кляп из моего рта так и не вытащили.

– Приведите его в порядок, – велел мужчина, которого я никогда прежде не видел.

– Вымойте, причешите, побрейте, и быстро, – добавил второй, такой же незнакомец, как и первый. – Сделайте его презентабельным.

Мне развязали ноги, на короткий момент сняли верёвку с шеи, ровно на столько, сколько им потребовалось, чтобы поставить меня на колени, а потом сразу же петля вернулась на место. Песок и засохшую грязь с меня смыли. Волосы причесали. Однако руки по-прежнему оставались в наручниках за моей спиной.

– Кляп вытащите, – приказал один из незнакомцев. – Только ткань привяжите к веревке на его шее, чтобы ими в любой момент можно было воспользоваться.

– Выдать ему кусок ткани на бёдра? – уточнил мой конвоир.

– В этом нет необходимости, – отмахнулся второй мужчина.

– Что здесь происходит? – спросил я.

– Тебя хотят допросить, – пояснил первый незнакомец.

– Надежно ли он закован? – спросил голос, заставивший меня поражённо замереть.

Впрочем, подобная реакция была бы у любого, кто услышал бы такой голос здесь, в дельте. Это был голос женщины!

– Абсолютно надёжно, Леди, – заверил её один из этих двух мужчин.

Женщина приблизилась ко мне, осторожно ступая по мокрому песку невероятно дорогими сандалиями, которые она, судя по всему, боялась повредить. Надо признать, двигалась она изящно, но всё портил её глаза, презрительные и отталкивающие.

Она окинула меня с ног до головы оценивающим цепким взглядом.

Невысокого роста, с хорошей фигурой, которую не смогли спрятать даже тяжёлые ткани одежд сокрытия, трудно представить более неподходящую одежду для путешествия в дельту. Конечно, эта одежда характерна для гореанских женщин из высоких городов, но здесь всё же, не проспект высоких башен. В некоторых городах ношение вуали для свободных женщин наряду с традициями и этикетом предписано законом, так же как в большинстве городов тем же законом, это запрещено рабыням.

– Оставьте нас, – приказала она сопровождавшим меня мужчинам. – Я должна поговорить с ним конфиденциально.

Мой конвоир, на всякий случай, проверял наручники на моих запястьях, а также верёвку на шее и насколько крепко она привязана к колу, вбитому в песок. Лишь по окончании тщательной проверки он отошёл вслед за другими.

Женщина чуть-чуть приподняла край своих одежд, оторвав их от мокрого песка, по-видимому, не желая их запачкать. С тот момент, стоя передо мной, и придерживая дорогие ткани одежд одной рукой, она казалась надменной, сердитой, презрительной и брезгливой. Я нисколько не сомневался, что она жаждала закрыть глаза, чтобы открыв их увидеть вокруг себя вместо дельты, широкий проспект Ара, где по обе стороны возвышаются галереи, театры и магазины. Я замер перед ней, не поднимая взгляда, сосредоточенно рассматривая пальцы её ног, выглядывающие из украшенных вышивкой сандалий.

– Ты знаешь, кто я? – спросила меня женщина.

Я поднял взгляд, но смотрел за неё, в сторону горящих у кромки воды факелов. Теперь, стоя на коленях, я смог разглядеть очертания баржи, пурпурной с позолотой, с позолоченной надстройкой, покрытой золотистым тюлем.

– Итак, Ты знаешь, кто я? – повторила она свой вопрос.

Женщина приподняла края своих одежд не больше, чем на хорт или два, ровно на столько, чтобы оторвать их от песка. Конечно, солдаты Ара служащие в его регулярной армии, мужчины вымуштрованные и дисциплинированные, и всё же я подозревал, что ей не стоило бы показывать им свои лодыжки. В конце концов, они были мужчинами, гореанскими мужчинами, причём слишком долго не видевшими женщин.

– Кажется, тебе затыкали рот, – заметила она, демонстративно глядя на привязанный к веревке на моей шее лоскут промокшей ткани.

– Да, – признал я очевидное.

– Пленник должен иметь понимание, что кляп, – усмехнулась женщина, – может быть использован в любой момент по прихоти его конвоира.

– Конечно, – согласился я.

– Так вот, – заговорила она, немного помолчав, – можешь мне поверить, у меня есть власть над тобой. Стоит мне только того пожелать, и тебе заткнут рот немедленно и надолго.

– Я это понимаю, – заверил я её.

– Я – Леди Ина из Ара, – наконец представилась женщина, – я из штаба Сафроника, командующего силами Ара на севере.

– Я знаю, – кивнул я.

– Я – наблюдатель, – добавила она, – я действую от имени Леди Талены из Ара, дочери Марленуса.

– Бывшей дочери Марленуса, – поправил я Леди Ину. – Убар полностью отрёкся от неё и лишил Домашнего Камня.

– О-о-о, – протянула она, – кажется, Ты знаком с политической ситуацией в Аре.

– А вот мне кажется необычным то, что такая женщина, отверженная, лишенная Домашнего камня, ещё недавно изолированная от всего мира в центральной башне, опозоренная, оказалась в состоянии направить наблюдателя в дельту.

– Её положение неуклонно повышается, – пояснила Леди Ина. – У неё большое будущее.

– Всё возможно, – пожал я плечами.

– Ты Тэрл из Порт-Кара? – уточнила она.

– Возможно, – уклонился я от прямого ответа.

– На мои вопросы следует отвечать быстро! – вспылила женщина, и не дождавшись ответа, скомандовала: – Разведи колени!

Я выполнил её команду.

– Ты – Тэрл из Порт-Кара, – уверенно сказала Леди Ина.

– В разных местах я известен под разными именами, – снова не сказал я правды.

– Ты – Тэрл их Порт-Кара! – начиная закипать повторила она.

– Да, – решив не накалять ситуацию, признал я.

В конце концов, я действительно Тэрл из Порт-Кара, города большого арсенала, города множества каналов, Бриллианта Сияющей Тассы.

– А Ты – привлекательный мужчина, Тэрл, – заметила она, снова скользя взглядом по моему телу. – Однако на твоей коже слишком много отметин.

– Что только не оставляло отметин на мне, – пожал я плечами, – побои, верёвки, сбруя, острые края листьев ренса, кусачие насекомые и даже болотные пиявки.

Мне показалось, что она легонько задрожала.

– Бывает трудно пересечь дельту невредимым, – заметил я, – особенно, когда ты раздет, бредёшь по грудь в воде и используешься в качестве тяги для плота.

– Ну что ж, это занятие вполне подходящее для шпиона, – засмеялась Леди Ина.

– Несомненно, – не стал спорить я.

– Голым, закованным в наручники и на коленях Ты хорошо смотришься, – сказала женщина, – шпион косианцев.

– Зато Ваши одежды сокрытия крайне неудобны в дельте. Ведь здесь душно и жарко, – уколол её я, и выдержав её сердитый взгляд, добавил: – Готов поспорить, Вам было бы гораздо удобнее, если бы их с вас сняли.

– Сегодня, – раздражённо заговорила Леди Ина, – мы одержали большую победу.

– Над косианцами? – язвительно осведомился я.

– В некотором смысле, – сердито буркнула она.

– Э, нет, – протянул я, – над ренсоводами.

Глаза женщины блеснули над краем вуали.

– Солдаты правого фланга случайно наткнулись на деревню ренсоводов, – продолжил я. – Вот и все ваши успехи.

Я догадался об этом, исходя из более детальной информации, пришедшей с правого фланга ближе к вечеру этого дня.

– Ренсоводы – союзники Коса! – напомнила она мне.

Влияние Коса, что и говорить, было довольно сильно в дельте, как и не всём западном течении Воска, однако я не думал, что ренсоводы открыто выступят на стороне косианцев. Эти малочисленные, рассеянные по дельте сообщества, предпочитают скрытный образ жизни и отчаянно цепляются за свою независимость.

– Деревня была полностью уничтожена, – смеясь, похвасталась Леди Ина.

– Мне жаль это слышать, – совершенно искренне сказал я.

– Это потому, что Ты сторонник Коса, – заметила она.

– Порт-Кар находится в состоянии постоянной войны с Косом, – указал я ей на явную нестыковку в её утверждениях.

Правда, следует уточнить, что эта война редко выходила за уровень одиночных стычек на море, перестрелок и политических формальностей. Крупных столкновений не случалось со времени последнего морского сражения, в котором наспех собранная эскадра Порт-Кара разгромила объединенный флот Коса и Тироса. Это произошло 25-ого Се-Кара, на первом году суверенитета Совета Капитанов Порт-Кара, или, если использовать хронологию Ара, в 10120 году от основания Ара.

– Ну и что, в Порт-Каре, несомненно, тоже есть свои предатели, как и в любом из остальных городов Гора, – усмехнулась Леди Ина.

– Даже не буду с этим спорить, – пожал я плечами, отчасти признавая её правоту.

– Но тебе не возбраняется пожалеть своих союзников, ренсоводов, – рассмеялась женщина.

– Я сожалел не только о них, – вздохнув, сказал я.

– Кого же ещё Ты вздумал жалеть? – полюбопытствовала она.

– Мне жаль парней из Ара, – ответил я.

– Это почему же? – удивилась женщина.

– Уверен, там, около деревни ренсоводов, были предупреждающие сигналы, вымпелы на длинных шестах, сначала поднимается белый, а под ним красный.

– Да, что-то подобное упоминалось в рапорте, – признала Леди Ина.

– Вашим разведчикам стоило задуматься, – вздохнул я.

– Ар идёт там, где ему хочется, – гордо заявила она. – Тем более, что такие вымпелы могли быть подняты и косианцами.

– Эти сигналы предназначены, чтобы заранее предупредить чужаков, – объяснил я. – Там, где поднят такой знак, косианцам были бы рады не более чем пришельцам из Ара.

– Ару нечего бояться, – засмеялась Леди Ина. – И вообще, это теперь не имеет никакого значения. Победа за нами. Деревня уничтожена.

– А ваша баржа около той деревни появлялась? – поинтересовался я.

– Да, – ответила она.

– Были ли выжившие?

– Я не знаю, – пожала она плечами. – Но это была безоговорочная победа.

Мне не хотелось обсуждать с ней «победу» вымуштрованной армии над горсткой крестьян. Когда-то у меня были знакомые среди ренсоводов. Правда, те знакомые, были из сообществ обитавших дальше на западе, в зоне подверженной действию приливов.

– Не стоит так много времени уделять таким мелочам, мой беспомощный, и хорошенький шпион, – засмеялась Леди Ина. – Что сделано, то сделано. Это уже в прошлом.

– Возможно, – не стал я переубеждать в обратном эту женщину.

– Слышите, – вдруг насторожилась она. – Кажется это крики речных чаек. Странно, ведь здесь не Воск, а болота.

– Возможно, – кивнул я.

– Что Ты имеешь в виду? – переспросила Леди Ина, и не дождавшись ответа, предупредила: – У меня в подчинении есть несколько мужчин.

– Какова ваша цель? – вместо ответа спросил я. – Хотите замучить меня?

– Разведи колени шире, – резко скомандовала она и рассмеялась, когда я сделал требуемое. – Насколько я понимаю, ранее, Ты, будучи пленником, посмел вызвать неудовольствие своими речами.

– У вас есть возможность общаться с офицерами? – внезапно дошло до меня.

– Тогда передайте им мои соображения. Уговорите их хотя бы рассмотреть это!

– Не думаю, что в этом есть какой-то смысл, – усмехнулась она.

– Почему? – удивлённо спросил я.

– Это не более чем затейливые выдумки шпиона, – ответила женщина.

– Вы мне не верите, – вздохнул я.

– Конечно, нет, – ответила она.

– И всё же, передайте это офицерам, – попросил я, – как можно быстрее и в точности!

– Ну уж нет, – рассмеялась Леди Ина. – Не дождёшься.

Внезапно, потрясённый осенившей меня догадкой, я откинулся назад на коленях.

– Ты! – воскликнул я. – Ты – шпионка! Ты с ними!

– Конечно, – внезапно, не переставая смеяться, призналась Леди Ина. – Я с ними!

– Так вот по какой причине, Ты захотела допросить меня, – протянул я, – захотелось узнать, что я могу знать или догадываться.

– Конечно, – не стала отрицать она.

– Наверное, в твоих глазах я выглядел дураком, – предположил я.

– Как и все мужчины, – усмехнулась она.

– Впрочем, меня успокаивает то, – заметил я, – что я здесь не единственный дурак.

– Ты о чём? – осведомилась женщина.

– Ну, ведь Ты тоже находишься в дельте, – намекнул я.

– Меня защитит меня баржа, – отмахнулась она. – Она очень приметная. А у косианцев есть приказ, не стрелять по ней, и дать пройти беспрепятственно.

– Ох, не хотел бы полагаться на эти обещания, – улыбнулся я.

– Что Ты имеешь в виду? – напряглась Леди Ина.

– Ты знаешь слишком много, – пояснил я. – Так что, на мой взгляд, твоя жизнь находится в куда большей опасности, чем Ты, кажется, думаешь.

– Я не желаю слушать эту чушь, – прошипела женщина, но я лишь пожал плечами в ответ. – Впрочем, у меня есть ещё одна причина, для этого разговора.

– Какая же? – заинтересовался я.

– Я получила сведения от рабынь из Вена, обслуживающих мужчин рабынь, шлюх в ошейниках, которые видели, тебя сидящего в клетке, перед, тем как мы отправились на запад. Они утверждали, что Ты выглядел очень привлекательным и сильным зверем, – сказав это, она рассмеялась и добавила: – Судя по тону, один твой вид заставил их потечь.

– Похоже, они знают, что такое повиновение мужчине, – усмехнулся я.

– Возможно, – засмеялась она в ответ.

– А Ты сама, тоже потекла? – полюбопытствовал я.

– Не будьте таким вульгарными! – деланно возмутилась Леди Ина.

– Ну что ж, в таком случае, возможно, у тебя гораздо меньше причин опасаться за свою жизнь, чем я думал, – криво усмехнулся я. – Похоже, для тебя запланировано кое-что другое.

– И что же? – заинтересовалась она.

– Ошейник, – пожал я плечами.

– Слин! – возмущённо зашипела женщина.

– Если только, раздевшись Ты окажешься достаточно красивой, конечно, – добавил я.

– Слин, слин! – яростно выкрикнула она.

– Давай посмотрим на твои ноги, – предложил я, отчего женщина сразу напрягалась в гневе. – Уверен, одежды сокрытия слишком громоздкие, тёплые и неудобными для дельты. Вот девушки ренсоводов, кстати, предпочитают короткие туники и ходят босиком или носят лёгкие сандалии, сплетённые из ренса.

– Между прочим, это Ты здесь пленник! – напомнила мне Леди Ина.

– А своим рабыням ренсоводы зачастую не разрешают одеваться вообще.

– Слин, – выплюнула она не в силах сдержать своё возмущение.

– За исключением, разве что верёвочного ошейника, – продолжил издеваться я.

– Зато сейчас Ты раздет, – напомнила она, пытаясь взять себя в руки. – Это Ты скован, и у тебя верёвка на шее!

– Спорим, – не оставлял я попыток вывести её из себя, – что если тебя раздеть и заковать в цепь, то в тени плети Ты тоже очень быстро научишься течь перед мужчинами.

Её уже трясло от гнева. Мне показалось, что вот ещё немного, и она бросится на меня с кулаками, но несмотря на всю ярость, клокотавшую в ней, женщине удалось сдержаться. Похоже, она понимала, что даже закованный в наручники, как я был не тем человеком, к которому стоило подходить ближе, чем радиус ограниченный верёвкой на моей шее. Вдруг её тело расслабилось.

– Ага, – усмехнулась она, – оказывается, Ты умнее большинства мужчин. Ты попытался вывести меня из себя.

– Это просто твои предположения, – пожал я плечами.

Женщина снова напрягалась от накатившего на неё гнева, но почти сразу расслабилась, и посмотрела на меня сверху вниз, рассмеялась и сказала:

– Какой Ты, однако, нахальный товарищ. Я вот подумываю над тем, не стоит ли тебя хорошенько избить. А как давно у тебя была женщина?

– Очень давно, – признал я. – Возможно, у тебя найдётся парочка рабынь-служанок, которых, возможно, стоило бы в качестве наказания направить ко мне и приказать послужить для моего удовольствия? Я смог бы наказать их, как никто другой.

– Увы, – засмеялась Леди Ина. – Я не взяла рабынь с собой в дельту. Они здесь слишком многому могли бы научиться. Кроме того, присутствие здесь таких откровенно одетых созданий в железных ошейниках, могло бы стать слишком суровым испытанием на прочность для дисциплины наших мужчин.

– Должно быть трудно для тебя, – заметил я, – находиться в дельте, без служанок.

– Это ужасно, – призналась женщина, на этот раз вполне серьёзно. – Мне даже волосы приходится расчёсывать самой.

– Существенная трудность, – согласился я.

– О да, это весьма затруднительно, – кивнула она.

– Не сомневаюсь, – сказал я.

– Кажется, в твоём голосе звучит ирония, – заметила она.

– Нисколько, – поспешил заверить её я. – Для женщины, особенно, такой как Вы, подобные неудобства должны быть практически непереносимыми.

– Так и есть, – снова кивнула Леди Ина.

– А что, вы с Сафроником – любовники? – полюбопытствовал я.

– Нет, конечно, – недовольно фыркнув, ответила она.

Я понимающе кивнул. Такой мужчина, как Сафроник мог позволить держать при себе прекрасный набор рабынь. С таким изобилием красоток, находящихся в полном распоряжении, сомнительно, чтобы мужчина стал интересоваться свободной женщиной. Безусловно, иногда они представляют некоторый интерес для честолюбивых мужчин, с точки зрения экономической, политической или общественной, чтобы улучшить своё состояние, ускорить карьерный рост и так далее. Однако для удовлетворения более глубоких мужских потребностей, для интимных удовольствий и господства, рабыни остаются непревзойдёнными. Конечно, рабыня, будучи таким же домашним животным, как слин или верр имеет мало возможностей улучшать, скажем, социальные связи мужчины. Впрочем, бывают редкие исключения, такие как тайные рабыни, о которых большинство думает, что они всё ещё остаются свободными, и их истинные отношения с мужчиной, по желанию последнего, по крайней мере, на какое-то время остаются скрытыми от общественности. Разумеется, подобный обман трудно поддерживать бесконечно долго, ведь рабство в женщине постепенно растёт и ширится, и это с каждым днём становится всё более очевидным для окружающих. Женщину, ставшую рабыней, выдаёт поведение, движения, голос и прочие на первый взгляд мелочи, отлично видимые для опытного глаза. Кроме того, очень скоро наступает момент, когда она уже сама жаждет открыто продемонстрировать свою неволю, ей необходимо, чтобы её внутренняя правда могла быть объявлена публично, чтобы она могла открыто явиться миру, показать себя всем окружающим, предъявить себя как рабыню. Иногда это может быть сделано на площади или другом общественном месте, с публичным удалением одежды её владельцем. Кстати, для женщины весьма небезопасно, быть такой тайной рабыней, а затем быть показанной столь вызывающе, далеко не всем гореанам нравится быть обманутыми. Иногда они могут сорвать свой гнев на рабыне, осыпав её ударами и оскорблениями, хотя, на мой взгляд, в этом случае основная вина, если таковая вообще имеет место быть, скорее лежит на владельце и куда в меньшей степени на самой рабыне. Нет, она, скорее всего, вначале сама предложила своё тайное порабощение, не исключено даже, что умоляла о нём. В любом случае, обычно такие женщины с радостью встречают разрешение публично вставать на колени перед своим господином. Тем более, что к тому времени, когда оно будет получено, уже многие окружающие по её поведенческим реакциям, и так об этом заподозрят, а то и узнают правду. Правда, гореане всё же, стараются такие выводы держать при себе, понимая, что применительно ко многим свободным женщинам, демонстрирующим подобное поведение, они вполне могут быть ошибочными. Пусть они и рабыни внутри, но в рамках закона, согласно букве закона, юридически, они остаются свободными, хотя опытному в таких делах человеку отлично видно, что им не хватает только того мужчины, который согласился бы надеть на них ошейник. И чем скорее это произойдёт, тем будет лучше и для женщин, и для общества в целом. Кроме того, как мне думалось в тот момент, у Леди Ины, скорее всего, не было достаточно высокого положения, могущего представлять интерес с, скажем так, политической точки зрения, для такого мужчины, как Сафроник. Впрочем, судя по моим наблюдениям, она всё же могла бы представлять интерес для него, но неким другим способом.

– Сафроник меня не интересует, – отрезала Леди Ина.

– Зато Ты можешь интересовать его, возможно, он даже имеет на тебя виды с точки зрения пригодности для ошейника, – пошутил я.

– Слин, – рассмеялась шпионка.

– Если так, то я советовал бы тебе, отчаянно стараться вызвать в нём интерес, – посоветовал я.

И тут женщина ещё немного приподняла подол своих одежд, ровно на столько, чтобы стали видны её лодыжки. Ну что же, как я и ожидал, она оказалась тщеславной шлюхой. Впрочем, думаю, то, что она сделала, как мне кажется, было связано не только, чтобы продемонстрировать мне свои прелести в самом выгодном свете, но и из страстного желания помучить меня. Такая женщина как она не могла не знать, что даже такая незначительная вещь, как случайный проблеск обнажённой женской лодыжки, может стать непереносимой пыткой для сексуально неудовлетворенного мужчины.

– Посмотри-ка, это мои лодыжки, – указала она.

– Леди Ина жестока, – заметил я, вызвав её довольный смех. – Но, мне кажется, или они немного толстоваты?

Женщина тут же раздражённо бросила свои одежды вниз.

– Но они всё равно хорошо смотрелись бы в кандалах, – добавил я.

– Похоже, мне стоит тебя выпороть, – сказала она.

– А разве Ты сама не думаешь, что они будут хорошо смотреться в кандалах? – поинтересовался я.

– Не знаю, – нерешительно ответила женщина, отступив на шаг назад.

– Уверен, тебе было бы любопытно узнать это, – предположил я.

– Нет! – вспыхнула Леди Ина.

– Да ладно, всем женщинам любопытно знать, насколько хорошо выглядели бы их щиколотки в кандалах, – заверил её я.

– Меня это ее интересует! – отрезала она.

Как я уже упомянул, Леди Ина не могла похвастать высоким ростом, зато её фигура, хотя и была почти полностью скрыта под одеждой, позволяла предложить, сколько удовольствия она могла бы доставить, окажись в опытных руках господина. Между прочим, в действительности, я вовсе не считал её лодыжки такими уж толстыми. Всё было с точностью наоборот, на мой вкус, ей ножки были роскошными, и, действительно, окажись в кандалах, выглядели бы потрясающе.

– И конечно, – продолжил я, – все женщины хотели бы знать, сколько за них смогли бы выручить на площадке аукциона.

– Нет! Нет! – дёрнулась она, как от удара.

– Как думаешь, за какую цену бы Ты ушла с молотка? – невинно полюбопытствовал я.

– Слин! – крикнула Леди Ина.

– Наверное, это были бы не очень большие деньги, – сказал я, окидывая оценивающим взглядом ей фигуру.

– Наверное, это Ты не до конца понимаешь, – прошипела она, – что, это – Ты здесь пленник, а не я!

– Исходя из моего опыта, – не останавливался я, – твоя цена будет колебаться в среднем диапазоне, что-то в районе нескольких десятков медных тарсков.

– За это Ты получишь десять плетей! – предупредила Леди Ина.

– Странно, – хмыкнул я, – вот, например, я работал на благо Ара, а теперь стою на коленях, здесь, на песке, закованный в кандалы, в то время как та, кто называет меня шпионом Коса, сама является именно таким агентом, и стоит надо мной, а все думают, что она служит Ара.

– Я – свободная женщина! – напомнила Леди Ина. – Я бесценна!

– Ровно до тех пор, пока тебя не раздели и не продали, – усмехнулся я.

– И я стоила бы хороших денег! – заявила она.

– Признаться, я сильно сомневаюсь в этом, а я человек опытный, – осадил я её.

– Я красива! – сказала Леди Ина.

– Всё может быть, – пожал я плечами. – Трудно сказать, вуаль мешает.

– Осторожно, – предупредила меня женщина, – остерегайся, того, что я могу стать действительно жестокой с тобой, и, захотев по-настоящему помучить тебя, опущу свою вуаль, разрешив мимолётно посмотреть на мою красоту, красоту, которой Ты никогда не сможешь обладать, которой тебе никогда не поцеловать или прикоснуться, воспоминания о коротком проблеске, которой, тебе придётся нести с собой, в расстройстве и муках, через эти болота!

– А не могла бы госпожа ещё и снять свои одежды, – попросил я, – конечно, только для того, чтобы мои мучения стали совсем уж невыносимыми?

Глаза женщины расширились от переполнившего её гнева. Она даже не смогла произнести ни слова, от ярости у неё перехватило дыхание.

– За лицо говорить не буду, но, по крайней мере, фигура, – не смог остановиться я, – судя по тому что я могу разглядеть, на рабском прилавке смотрелась бы очень неплохо.

Леди Ина смогла издать только непонятный булькающий звук, свидетельствовавший о её бешенстве и замешательстве. И при этом, я не мог не видеть, что ей самой страстно хотелось опустить передо мной свою вуаль.

– Неужели Ты боишься показать мне лицо моего врага? – подначил её я.

Женщина молчала, но её тяжёлое дыхание выдавало то, каких усилий ей стоило вернут контроль над своими эмоциями.

– Ну что же, в конце концов, мы оба нисколько не сомневаемся в том, что никогда больше не встретимся, – наконец, несколько успокоившись, произнесла она.

– Несомненно, – согласился я.

– Смотри же, – выдохнула Леди Ина, протянув руку к булавке державшей её вуаль слева, – на лицо своего врага.

Тщеславия в ней было ничуть не меньше, чем в любой другой женщине. Леди Ина жаждала всеобщего признания её красоты. И вот она, медленно и грациозно, отстегнув булавку, отвела вуаль в сторону.

– О-о-о, да-а, – протянул я.

– Ну что? Как Ты находишь лицо своего врага? – задала она, судя по всему, давно мучавший её вопрос. – Неужели я не красива?

– Разве это так важно? – усмехнулся я. – Для меня важно то, что теперь я знаю тебя в лицо, а следовательно смогу узнать тебя если когда-либо встречу.

– Ты обманул меня! – возмутилась женщина.

Я равнодушно пожал плечами. Хотя, чего уж скрывать, я действительно хотел увидеть её лицо, и наше политическое противостояние, и игры в шпионов здесь были совсем не на первом месте. Кроме того, я был уверен, что и она сама хотела, чтобы я посмотрел на неё, именно как мужчина смотрит на женщину. Что же удивительного в том, что многие свободные женщины до такой степени ненавидят своих порабощённых сестёр именно за то, что тем запрещено носить вуаль. Просто они дико завидуют рабыням, чьи лица открыты для мужских взглядов. Ну какая женщина не жаждет почувствовать на себе восхищённые глаза мужчины?