Текст книги "Федералист"

Автор книги: Джон Джей

Соавторы: Джеймс Мэдисон,Александр Гамильтон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)

2. “Настоящая Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшими законами страны, и судьи каждого штата обязаны к их исполнению, хотя бы в Конституции и законах отдельных штатов встречались противоречащие постановления”. [c.306]

Необузданное рвение противников сей конституции подвигло их напуститься и на этот параграф, без которого она страдала бы очевидным и существенным недостатком. Чтобы полностью осознать это, достаточно хотя бы на мгновение представить себе, будто, введя соответствующую оговорку в пользу конституций штатов, они получают верховное значение.

Прежде всего, поскольку, согласно этим конституциям, законодательная власть штатов пользуется полным суверенитетом, во всех случаях, не исключенных нынешними Статьями конфедерации, все полномочия, содержащиеся в предлагаемой конституции, в той мере, в какой они превышают поименованные в Статьях конфедерации, были бы упразднены, и новый конгресс явил бы такое же состояние бессилия, как и ему предшествовавшие.

Во-вторых, поскольку в конституциях ряда штатов существующие права конфедерации не получили признания в прямой и полной форме, в таких штатах отказ от признания примата этих прав поставил бы под сомнение все права, провозглашаемые предложенной конституцией.

В-третьих, поскольку конституции штатов в значительной мере отличаются друг от друга, может случиться, что очередной договор или общегосударственный закон, имеющий большое и равное для всех штатов значение, войдет в противоречие с конституциями некоторых штатов, не нарушая конституций других, и, следовательно, войдя в силу в одних штатах, не будет иметь ее в других.

В итоге впервые в мире мы явим систему правления, обратную основным принципам всякой разумной власти, правления, при котором власть всего общества окажется подчиненной отдельным его частям; мы явим миру чудовище, голова которого будет действовать по указанию его членов.

3. “…Сенаторы и представители, равно как члены законодательных собраний отдельных штатов, а также все должностные лица исполнительной и судебной власти Соединенных Штатов и отдельных штатов обязываются присягой или обещанием к соблюдению настоящей Конституции”. [c.307]

Спрашивают, почему считается необходимым обязать должностных лиц штатов клятвенно поддержать федеральную конституцию, но ненужным, чтобы такая же клятва была дана должностными лицами Соединенных Штатов в отношении конституций штатов?

Здесь может быть названо несколько причин. Я ограничусь одной, очевидной и решающей. Члены федерального правительства не имеют касательства к приведению в исполнение конституций отдельных штатов. Напротив, члены правительства штатов и должностные лица имеют прямое касательство к проведению в действие федеральной конституции. Выборы президента и сената во всех случаях будут зависеть от законодательной власти в отдельных штатах. Равным образом и выборы в палату представителей будут зависеть в первую очередь от тех же властей и, вероятнее всего, проводиться должностными лицами штатов и по их законам.

4. К положениям, предусматривающим проведение в действие федеральных прав и полномочий, можно добавить также и те, которые принадлежат к исполнительным и судебным департаментам. Но разговор о них пойдет в другом месте (см. статьи 65–85. – Ред.), и поэтому здесь я их не касаюсь.

Итак, мы рассмотрели в подробностях все статьи, охватывающие сумму и объем прав, предоставляемых федеральному правительству по новой конституции, и в результате пришли к неоспоримому выводу, что ни одно из этих прав нельзя отнести к разряду ненужных или неуместных для выполнения необходимых задач, стоящих перед Союзом. Поэтому вопрос о том, будут ли эти права дарованы союзному правительству во всем объеме, сводится к вопросу, будет ли у нас правительство, отвечающее нуждам Союза, или, иными словами, сохраним ли мы Союз.

Публий [c.308]

Федералист № 45 [44]

Джеймс Мэдисон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 309–315.

Января 26, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Показав выше, что ни одно из полномочий, передаваемых федеральному правительству, не может считаться ненужным или неуместным, мы переходим к следующему вопросу: в какой мере эти полномочия во всем их объеме угрожают власти, сохраненной за отдельными штатами.

Вместо того чтобы прежде всего определить, в какой степени предоставляемые федеральному правительству полномочия безоговорочно необходимы для его целей, противники составленного конвентом проекта исчерпали себя, решая вторичный вопрос: каковы возможные последствия этих предполагаемых полномочий для правительств отдельных штатов. Однако если существование Союза, как уже было показано, необходимо для защиты американского народа от внешней опасности, если оно необходимо для защиты от раздоров и междуусобных войн между штатами, если оно необходимо, чтобы уберечь их от неистовых и жестоких крамольных сообществ, которые обращают во зло благие дары свободы, и от тех военных образований, которые неизбежно отравляют самые источники ее, если, одним словом, Союз необходим для благосостояния американского народа, то можно ли считать разумным, когда против правительства, без которого цели, стоящие перед Союзом, не могут быть достигнуты, выдвигается возражение, что это правительство может умалить значение правительств отдельных штатов? Разве не для того была совершена Американская революция, не для того образована американская конфедерация, не для того пролита бесценная кровь тысяч американцев и потрачено с трудом заработанное достояние миллионов, чтобы народ Америки жил в мире, [c.309] пользуясь свободой и безопасностью? Или, может быть, лишь для того, чтобы правительства отдельных штатов и отдельные муниципальные учреждения пользовались всей полнотой власти и были украшены званиями и знаками суверенности? Мы хорошо наслышаны о сатанинской доктрине Старого Света: народ существует для королей, а не короли для народа. Неужели эту доктрину мы будем возрождать здесь наново, только в иной оболочке, утверждая, будто следует принести в жертву взглядам политических учреждений, в какой бы то ни было форме, надежное благо народа? Не поспешили ли некоторые политики в расчете на то, что мы забыли непреложную истину: общественное благо, подлинное процветание большей части людей – вот та цель, к которой мы стремимся, и ценность правительства, каким бы оно ни было по форме, определяется лишь его пригодностью достичь этой цели. Если бы предложенный конвентом проект не служил благосостоянию народа, я первым заявил бы – не принимать его! Если бы Союз не отвечал благосостоянию народа, я сказал бы – не нужен нам такой Союз. Точно так же, если суверенитет того или иного штата несовместим с благосостоянием народа, каждый гражданин должен заявить во весь голос: пожертвуем этим суверенитетом ради благосостояния народа. Что такая жертва необходима, мы уже показали. Какой опасности подвергается власть штатов, оставшаяся им после необходимой жертвы, – вот вопрос, который здесь перед нами стоит.

Выше в этих статьях было высказано несколько важных соображений, опровергающих предположение, будто действия федерального правительства постепенно роковым образом скажутся на правительствах отдельных штатов. И чем больше я размышляю над этим предметом, тем больше убеждаюсь, что равновесие между нами скорее будет нарушено со стороны последних, чем со стороны первого.

Все примеры, взятые из древних и современных конфедераций, свидетельствуют, что именно члены этих союзов обнаруживали сильнейшую склонность лишать общее правительство его полномочий при весьма слабой способности последнего защитить себя от подобных посягательств. И хотя в большинстве примеров речь идет о системе, отличной от нами [c.310] рассматриваемой, что в нашем случае значительно ослабляет опасность повторить ту же судьбу, тем не менее, поскольку по предлагаемой конституции за штатами сохраняется весьма значительная доля суверенной власти, такие посягательства не следует полностью сбрасывать со счета. Глава Ахейского союза, по всей видимости, пользовался той же степенью и видами власти, какие придают его форме правления сходство с правительством, намечаемым конвентом. Ликейская конфедерация, судя по тому, что мы знаем о ее принципах и форме, была ему еще ближе. Однако история не донесла до нас свидетельств о том, что как тот, так и другой союз когда-либо выродился или имел наклонность выродиться, оказавшись под эгидой одного захватившего всю власть правительства. Напротив, известно, что крах одной из этих конфедераций был следствием неспособности федеральной власти помешать раздорам и, в итоге, разобщению и обособлению всех подчиненных ей властей. Эти примеры тем более заслуживают нашего внимания, что внешние причины, содействовавшие там слиянию отдельных частей, были куда многочисленнее и мощнее, нежели в нашем случае, а следственно, чтобы привязать части к целому и друг к другу, необходимы не столь уж крепкие нити.

Сходная наклонность, как мы видели, подтверждается и феодальной системой. Несмотря на отсутствие должной приязни между местными суверенами и народом во всех случаях и приязни между верховным сувереном и народом в некоторых, в соперничестве за власть обыкновенно первенствовали местные суверены. И если бы не опасность, принуждавшая к согласию и подчинению внутри союза, а в особенности если бы местные суверены пользовались любовью народа, нынешние большие королевства в Европе насчитывали бы столько же земель под эгидой независимых правителей, сколько было в прежние, феодальные времена баронов.

Правительства штатов будут пользоваться преимуществом перед федеральным правительством, сравним ли мы их в отношении непосредственной зависимости друг от друга, или личного влияния, которым обладает каждая сторона, или по части полномочий, им соответственно предоставленных, или предпочтения и вероятной [c.311] поддержки народа, или стремления и способности противоборствовать, сводя их на нет, мерам друг друга.

Правительства штатов можно рассматривать как составные и существенные части федерального правительства; меж тем как последнее отнюдь не играет существенной роли в деятельности или создании первых. Без участия законодательных собраний штатов вообще невозможно выбрать президента. Они должны во всех случаях приложить руку к его выдвижению, а в большинстве случаев, возможно, и сами назовут кандидатуру. Сенат будет избираться полностью и исключительно законодательными собраниями штатов. Даже состав палаты представителей, избираемой непосредственно народом, будет в значительной мере определяться той группой людей, чье влияние в народе сказалось на выборах в законодательное собрание штата. Таким образом, каждая основная ветвь федерального правительства будет более или менее обязана своим существованием расположению правительств штатов и, следственно, чувствовать себя зависимой, что породит скорее излишнее подобострастное, нежели чересчур диктаторское отношение к ним. С другой стороны, те, кто составляет правительства в штатах, никак не будут обязаны своими назначениями вмешательству федерального правительства и очень мало, а скорее нисколько, влиянию в штатах его членов.

По конституции, число лиц, занятых в правительственных учреждениях Соединенных Штатов, будет намного меньше, чем число занятых в отдельных штатах. Уже одно это означает, что личное влияние со стороны первых будет меньше, нежели со стороны последних. Члены законодательной, исполнительной и судебной власти тринадцати и более штатов; мировые судьи, офицеры ополчения, представители судебной власти со всей корпорацией чиновников округов и чиновниками городских самоуправлений для населения в три миллиона с лишком – перемешанных и имеющих близкие знакомства во всех его слоях и кругах, – вероятно, сверх всякой меры превысят как числом, так и влиянием чиновников всех родов и видов, обслуживающих администрацию федеральной системы. Сравните количество членов законодательной, исполнительной и судебной [c.312] власти тринадцати штатов, исключив из судебной мировых судей, с количеством членов в соответствующих департаментах единственного правительства Союза; сравните число офицеров ополчения у населения в три миллиона человек с количеством армейских и морских офицеров любого военного образования в пределах вероятности или, я добавил бы, возможности, и, думаю, этой картины будет достаточно, чтобы убедиться в решительном перевесе штатов. Если федеральному правительству предстоит обзавестись сборщиками налогов, правительствам штатов придется сделать то же самое. Причем федеральные сборщики налогов будут заняты главным образом на побережье и число их будет небольшим, меж тем как нанятые штатами распространятся по всей стране и число их будет огромным, так что и тут перевес остается на той же стороне. Правда, конфедерация будет обладать и сможет осуществлять право собирать как внутренние, так внешние пошлины по всем штатам. Однако это право скорее всего не будет использовано, разве только с целью получения дополнительных доходов; к тому же штатам будет предоставлено право внести свои квоты из ими самими ранее собранных налогов, причем такие особые сборы под непосредственным началом Союза будут производиться в основном чиновниками согласно правилам, установленным отдельными штатами. Вполне вероятно также, что в ряде случаев, особенно в тех, которые относятся к судебной власти, будут использованы чиновники, состоящие на службе штатов, но наделенные соответствующими федеральными полномочиями. Случись однако, что отдельные сборщики внутренних налогов будут назначаться федеральным правительством, все равно влияние общего их числа вряд ли выдержит сравнение с огромным числом чиновников, назначаемых штатами. В пределах каждого округа, куда явится федеральный сборщик, его встретит не меньше тридцати, а то и все сорок чиновников различного рода, и среди них немало людей со значением и весом, чье влияние будет целиком употреблено на пользу штата.

Полномочия, предоставляемые федеральному правительству по предлагаемой конституции, немногочисленны и четко определены. Полномочия, сохраняемые за правительствами штатов, весьма многочисленны и [c.313] неопределенны. Первые касаются прежде всего внешних целей – таких, как объявление войны и заключение мира, переговоры с иностранными державами и внешняя торговля; причем с последней связано главным образом полномочие взимать пошлины. Полномочия, сохраняемые за отдельными штатами, распространяются на все, что при обычном ходе дел касается жизни, свобод и собственности граждан, а также внутреннего порядка, развития и процветания штата.

Деятельность федерального правительства приобретает широкий размах и значение во время войны или другой опасной ситуации, действия правительств штатов – во время мира и безопасности нации. А поскольку война или чрезвычайное положение куда менее продолжительны, нежели периоды мира и безопасности, правительства штатов и тут имеют перевес. И, право, чем лучше удастся учредить такие федеральные власти, которые будут отвечать требованиям национальной обороны, тем реже страна наша будет попадать в опасные обстоятельства, которые могут содействовать возвышению федеральной власти над правительствами штатов.

Каждый, кто прочтет конституцию тщательно и непредвзято, легко обнаружит, что предлагаемые в ней изменения не столько вводят новые полномочия, сколько укрепляют первоначальные. Правда, полномочие регулировать торговлю введено впервые, но это нововведение, по-видимому, относится к тем, которые мало у кого вызывают протест и никому не внушают опасений. Полномочия касательно объявления войны и заключения мира, армии и флота, договоров и финансов вместе с другими, более значительными уже предоставлены нынешнему конгрессу Статьями конфедерации. Предлагаемые изменения не расширяют этих полномочий, а лишь дают действенные средства для их осуществления. Самые важные изменения, можно считать, затрагивают налогообложение. Однако и нынешний конгресс пользуется полным правом взимать со штатов неопределенные суммы денег на общую оборону и общее благосостояние, точно так же, как и будущий конгресс должен будет взимать деньги с отдельных граждан, которые будут обязаны, в той же мере, и не более, в какой были обязаны штаты, платить присуждаемые им налоги. Если штаты строго соблюдали Статьи [c.314] конфедерации, а соблюдение ими этих статей обеспечивалось столь же мирными средствами, какие можно успешно применить к отдельным гражданам, то наш прошлый опыт отнюдь не поддерживает мнение, будто правительства штатов утратят свои конституционные полномочия и постепенно придут к полному слиянию. Заявлять подобное равнозначно утверждению, будто существование правительств штатов несовместимо с любой системой, осуществляющей важнейшие цели, стоящие перед Союзом.

Публий [c.315]

Федералист № 46 [45]

Джеймс Мэдисон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 315–322.

К народу штата Нью-Йорк

Возобновляя разговор о предмете, затронутом в предыдущей статье, я продолжаю вопрошать: кому – федеральному правительству или правительствам штатов – скорее отдаст предпочтение или окажет поддержку народ? Несмотря на различные способы, какими они назначаются, нам следует считать как федеральное, так и другие правительства существенным образом зависимыми от огромной массы граждан Соединенных Штатов. Я высказываю здесь это положение касательно первого, оставляя доказательства для дальнейших статей. [Доказательство положению, что федеральное правительство существенным образом “зависит от большой массы граждан”, изложено в статьях 52–85, где подробно рассматриваются структуры законодательной, исполнительной и судебной власти. Мэдисон уделяет этому вопросу особое внимание в статьях 52–61, которые посвящены палате представителей. – Ред.] И федеральное правительство и правительства штатов на самом деле выступают как представители и [c.315] попечители народа, наделенные различными полномочиями и предназначенные для осуществления различных целей. В своих рассуждениях о конституции ее противники, кажется, полностью сбрасывают со счета народ и рассматривают оба эти различные учреждения не только как соперников и врагов, но и как силы, рвущиеся – в отсутствие якобы над ними вышестоящего контроля – узурпировать друг у друга власть. Необходимо напомнить сим джентльменам, что они ошибаются. Необходимо сказать им, что высшей властью, каковы бы ни были ее производные, является народ, и отнюдь не только от большего или меньшего честолюбия, как и не от посланий тех или иных правительств будет зависеть, какое из них или которое из них окажется способным расширить область своей юрисдикции за счет другого. Не только истинное положение вещей, но и приличия требуют предположить, что такого рода событие в каждом случае будет зависеть от чувств и согласия народа.

Многое – помимо соображений, высказанных по означенному вопросу, – говорит, однако, за то, что народ прежде всего и скорее всего отдаст свою привязанность правительствам соответствующих штатов (см. статью 17. – Ред.). В правительстве штата чает оказаться множество лиц. Ими и будет раздаваться наибольшее число должностей и теплых местечек. Их руководящими заботами будут управляться и обеспечиваться все местные и личные интересы народа. Об их делах и поступках будет лучше и подробнее осведомлен народ. С членами этих правительств будут у него связи благодаря знакомствам и дружбе, семейным и партийным узам, а потому следует почти с уверенностью ожидать, что расположение народа будет клониться на их сторону.

Опыт в этом случае подсказывает тот же вывод. Нынешняя федеральная администрация, при всех ее значительных недостатках по сравнению с, будем надеяться, лучшей новой системой, во время войны и в особенности когда было засилье бумажных обязательств фонда независимости, проявила себя столь деятельной и властной, какими, дай-то Бог, быть нашим правителям в [c.316] любых грядущих обстоятельствах. Среди прочего она провела ряд мер, имевших целью защитить все, что было дорого, и добиться всего, что было желательно народу в целом. И тем не менее, когда быстро преходящие восторги первыми конгрессами стали истекать, неизменно обнаруживалось, что внимание и привязанность народа вновь обращались на местные правительства, что ни в какие времена федеральный совет не возводился народом в кумиры и что люди, нацеленные сделать политическую карьеру на предубеждениях своих сограждан, обыкновенно становились на сторону возражавших против расширения полномочий и влияния федеральных властей.

А посему, как уже где-то говорилось, если в будущем народ возлюбит федеральное правительство сильнее правительств штатов, такая перемена может быть вызвана лишь явными и неопровержимыми доказательствами лучшего правления, которое будет способно преодолеть все прежние пристрастия (см. статью 27. – Ред.). Да и в этом случае нельзя полностью исключить, что народ окажет наибольшую доверенность тем, кто, по его убеждению, больше ее заслуживает. И даже тогда правительствам штатов нет нужды так уж опасаться, ибо федеральная власть, по самой своей природе, может успешно править лишь в определенной сфере.

Остается, как я выше предлагал, сравнить федеральное правительство и правительства штатов по части их наклонности и способности, которыми они соответственно обладают, противодействовать внедрению или отказываться от мер друг друга.

Выше уже было доказано, что члены федерального правительства будут в большей зависимости от членов правительств штатов, нежели те от них (см. статью 17. – Ред.). Ясно также, что пристрастие народа, от которого зависят и те и другие, будет скорее на стороне правительств своих штатов, нежели федерального. (Хотя эта тема обсуждалась во многих статьях, особое внимание ей уделено в статье 17. – Ред.) И пока отношение к ним определяется названными причинами, правительства штатов, несомненно, будут иметь очевидное [c.317] преимущество. Но и с еще одной весьма важной и понятной точки зрения это преимущество останется за той же стороной. Пристрастия и наклонности самих членов федерального правительства, с которыми они в него войдут, будут в основном отданы штатам, меж тем как лишь в редких случаях члены правительств штатов будут при решении публичных дел исходить из пристрастий в пользу верховного правительства. Среди членов конгресса куда сильнее будет господствовать местнический дух, нежели общегосударственный в законодательных собраниях отдельных штатов. Кому не известно, что значительная доля ошибок, совершенных законодательной властью штатов, проистекает вследствие наклонности местных законодателей жертвовать общими и непреходящими интересами штата ради частных и единичных выгод округа и района, в котором они проживают? А уж если эти представители не способны в своей политике подняться на столь небольшую высоту, позволяющую охватить общее благосостояние родного им штата, то можно ли ожидать, чтобы они сделали целью своей души и разума процветание всего Союза, а также достоинство и благополучие союзного правительства? И по той же причине, по которой члены законодательных собраний штатов вряд ли будут так уж стараться ради общегосударственных нужд, члены федерального законодательного органа вряд ли будут так уж стараться ради нужд местных. Штаты же займут по отношению к последним такую же позицию, как города и веси по отношению к первым. И вопрос о том, какие меры следует принять, будет чаще всего решаться не исходя из их вероятной пользы для всеобщего процветания и благосостояния, а под давлением предрассудков, интересов и целей властей предержащих и населения отдельных штатов. Какой дух царит в основном и целом на заседаниях конгресса? Достаточно ознакомиться с протоколами, а также искренними признаниями тех, кто занимает места в сей ассамблее, чтобы убедиться: ее члены слишком часто проявляют себя скорее как ходатаи по делам соответственных штатов, нежели как беспристрастные защитники общего интереса; и если и случилось однажды, что местные соображения были недостойно принесены в жертву возвеличению федерального правительства, то важнейшие интересы всего народа [c.318] сотню раз обходили вниманием ради местных предрассудков, интересов и взглядов, господствующих в отдельных штатах. Излагая все это, я вовсе не хочу сказать, будто новое федеральное правительство не сумеет принять более широкий план действий, чем, пожалуй, преследовало нынешнее правительство, и еще менее того, будто его взгляды будут столь же ограниченны, как взгляды законодателей отдельных штатов. Я хочу лишь напомнить: и в новом конгрессе старый дух будет достаточно силен, чтобы отбить всякую охоту посягать на права отдельных штатов или на прерогативы их правительств. Поползновения же правительств отдельных штатов расширить свои прерогативы за счет прерогатив федерального правительства будут отклонены в силу отсутствия взаимного согласия у его членов.

Даже если допустить, что федеральное правительство вдруг возымело бы такую же, как у правительств штатов, охоту распространить свою власть за положенные ему пределы, местная администрация все равно имела бы преимущественные возможности пресечь подобные поползновения. Если в каком-нибудь штате издан закон – пусть даже задевающий союзное правительство, – который в целом с одобрением принят населением штата и не слишком резко нарушает присягу его чиновников, он немедленно войдет в силу и несомненно тут же будет внедрен, поскольку сие зависит только от штата. Возражения же со стороны федерального правительства или вмешательство федеральных чиновников лишь разожгут пыл всех партий, поддерживающих правительство штата, и содеянное им зло уже нельзя будет ни приостановить, ни исправить, не пустив в ход такие средства, прибегать к которым всегда нежелательно и затруднительно. С другой стороны, случись, что какие-то не вполне законные меры, предложенные федеральным правительством, окажутся не по душе жителям отдельных штатов – а за редким исключением именно так и будет – или даже законные вызовут там неодобрение, – что иногда вполне может произойти, – средства противостоять им весьма действенны и всегда под рукой. Волнения среди жителей, нежелание, а возможно, и прямой отказ подчиняться федеральным чиновникам, враждебность местных исполнителей, путаница, созданная самой законодательной [c.319] мерой, весьма частая в подобных случаях, – все это в любом штате усугубит трудности, которыми не следует пренебрегать, а в большом воздвигнет очень серьезные препятствия; если же еще и найдет сочувствие в нескольких соседних штатах, то вызовет такое неповиновение, с каким федеральному правительству вряд ли желательно встречаться.

К тому же честолюбивые вторжения федерального правительства в пределы власти правительств штатов вызовут отпор не только со стороны одного или нескольких штатов. Протрубят всеобщую тревогу. Все правительства встанут за общее дело. Они вступят в переписку. Согласуют планы сопротивления. Всех будет воодушевлять и вести единый дух. Короче, опасение попасть под федеральное иго создаст такое же положение дел, какое возникло вследствие страха перед иноземным ярмом; и если предполагаемое нововведение не будет отменено добровольно, в этом случае, как и в том, раздастся призыв к противодействию силой. Но до какого же безрассудства должно дойти федеральное правительство, чтобы так загнать себя в угол? В борьбе с Великобританией одна часть империи противостояла другой. Более многочисленная попирала менее многочисленную. Затея несправедливая и неразумная, но, взятая отвлеченно, не столь уж химерическая. Но какая борьба развернется в предполагаемых обстоятельствах? Кого с кем? Нескольких представителей народа с самим народом? Или же один корпус представителей народа пойдет войной против тринадцати корпусов представителей, поддержанных всей массой избирателей, вставших на сторону последних.

Единственное, на что остается уповать тем, кто предрекает падение правительств штатов, это несбыточное предположение, будто федеральное правительство сумеет ради своих честолюбивых планов заранее собрать войска. Но даже если было бы необходимо опровергнуть существование такой опасности, их рассуждения, опубликованные в статьях, надо признать, почти не имеют смысла. Допускать, чтобы народ и целые штаты в течение долгого времени непрерывно избирали людей, способных предать и тех и других; чтобы все это время эти предатели неуклонно и планомерно претворяли в жизнь твердое намерение увеличить военные образования; чтобы [c.320] правительства и народ штатов молча и терпеливо наблюдали, как собирается буря, и продолжали поставлять для нее средства в ожидании, когда она обрушится на их же головы, – все это каждому здравомыслящему человеку должно казаться более похожим на непонятные сны свихнувшегося от злобы сознания или на раздутые преувеличения поддельного рвения, нежели на трезвые опасения, вызванные подлинным патриотизмом. Однако, как ни сумасбродны сии предположения, не будем их с порога отвергать. Допустим, что регулярная армия, полностью отвечающая возможностям страны, сформирована; допустим, что она вся как один человек предана федеральному правительству. Тем не менее вряд ли мы возьмем на себя чересчур многое, утверждая, что правительства штатов вместе с взявшим их сторону народом сумеют отразить эту опасность. Самое большое, до чего, согласно наивернейшим подсчетам, можно довести численный состав постоянной армии в любой стране, не превышает одной сотой от числа ее населения, или одной двадцать пятой от количества способных носить оружие. Для Соединенных Штатов это соотношение означает армию не более чем в двадцать пять, от силы тридцать тысяч человек. Им будет противостоять ополчение в примерно полмиллиона вооруженных граждан с командирами, которых они сами избрали, сражающихся за свои свободы и объединенные и предводимые правительствами, пользующимися их любовью и доверием. Весьма сомнительно, чтобы в подобных обстоятельствах относительно небольшое число регулярных войск могло победить ополчение. Те, кто превосходно знаком с успешным сопротивлением, которое наша страна оказала Великобритании, более всех склонны отрицать возможность такой победы. К тому же преимущество владеть личным оружием, которым обладают американцы почти перед всеми народами, существование подчиненных правительств, которым привержен народ и которым назначаются офицеры ополчения, образует преграду честолюбивым замыслам и предприятиям, более непреодолимую, нежели любая другая, какую может воздвигнуть любое правительство. Хотя в нескольких европейских королевствах мощь армейских образований доведена до предельной степени, какую только возможно вынести, правительства боятся доверить народу оружие. Да и одно это не является [c.321] порукой, что народ сумеет сбросить с себя их иго. Но обладай народ дополнительным преимуществом – местными правительствами, избранными им самим, способными сплотить воедино народную волю и направить народные силы во главе с офицерами, назначенными из рядов ополчения этими правительствами и преданными как им, так и народу, – и можно с величайшей уверенностью утверждать, что троны всех тиранов в Европе будут тотчас низвергнуты, несмотря на легионы, их окружающие. Не будем же оскорблять свободных и доблестных граждан Америки подозрением, будто они окажутся менее способными защитить те права, которыми действительно станут пользоваться, нежели униженные подданные непререкаемых властей способны вырвать свои из рук попирающих их угнетателей. Не будем же дольше оскорблять наших сограждан предположением, будто они могут довести себя до необходимости идти на подобное испытание, слепо и покорно приняв длинный ряд коварных мер, которые должны его предварить и навязать.