Текст книги "Изначальное желание"

Автор книги: Дмитрий Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

– Слава безумцу! – единодушно подхватила толпа.

Льстят!

И хоть не человек я, но мне стало приятно. Хоть с какой-то стороны во мне разглядели героя, пусть и ошибочно. В глубине шевельнулось что-то человеческое. На душе потеплело, и я позволил себе легкую улыбку. Окинул взглядом толпу. Прислушался к ее мыслям, к ее желаниям. Они ждут моей смерти. Все. И рыцари, и простолюдины, и знать, и король. Больше всех жаждал король. Уж очень был я подозрительным. Ну и граф Тильборский, разумеется. Он уже нетерпеливо ерзал в седле, норовя сорваться в галоп. Его копье втягивало всю его пламенную ненависть, все его желание пронзить меня насквозь и нещадно растоптать копытами своего могучего жеребца. Его сквайры размахивали родовыми знаменами с золотым кулаком. Такой же кулак горел на его кованой груди. А из-под него сочилось нетерпение, перевитое презрением и негодованием. Ожидали кровавой расправы и алебардщики, особенно те, которых я поколотил. Их глаза полыхали и ненавистью и первородным страхом перед силой. Они больше следили за мной, чем за порядком.

Лишь один человек почему-то не хотел моей смерти. Я не знаю почему, но это была леди Эдолия. Она с ужасом наблюдала за моим неспешным шествием, словно провожала на эшафот. Ее милое овальное лицо побледнело, брови страдальчески сошлись. Ее голубые глаза увлажнились и погрустнели. И в них я читал мольбу и прощение. Но… прощать мне ее не за что.

– Поединщики готовы? – обратился к нам герольд.

Мы кивнули одновременно. Мы готовы. Глашатай еще раз глянул на короля. Король тоже коротко кивнул.

И герольд взмахнул рукой. Взлетели королевские штандарты, запели бронзовые трубы, и им вторил тяжелый удар колокола. Следом вздрогнула земля – черный рыцарь дал шпоры коню. Конь с диким ржанием взвился на дыбы, потрясая огромными копытами. Он словно показывал мне чудовищные подковы, которые, судя по всему, предназначались для моей непокрытой головы. Земля отозвалась крупной дрожью и грохотом, когда могучий жеребец опустился. А следом сорвался в бешеный карьер. Я повел плечами, встряхнул руками, и легким бегом устремился к нему. Толпа взорвалась дружным ревом, приветствуя неизвестно кого воплем: «Давай»!

Я бежал лениво, словно пытался взбодриться после сна. Годдрих же мчал во весь опор, с нетерпением ожидая встречи. Я с ленивым интересом озирался по сторонам, прислушиваясь к крикам толпы. Граф Тильборский неотрывно смотрел вперед, пожирая меня пламенным взглядом. Я прекрасно чувствовал, как сузился для него весь мир, превратившись в две узкие щели. И даже знал это – память доносила обрывочные воспоминания. Когда-то я сам одевал подобный шлем. В щелях маячила лишь одно – цель. Больше он ничего не видел и не слышал. Молодец. И с каждым мгновением набирал скорость. Я же бежал нерасторопно, как, впрочем, и всегда. На губах появилась странная улыбка, вместе с ней обнажились клыки. Глаза алчно заблестели. Узкие прорези шлема противника засветились жаждой скорой расправы. Черно-красные ленты угрожающе хлопали за его стальной макушкой. Железный кулак на макушке начал опускаться, вместе с копьем. Он метил мне в сердце. Я даже почувствовал его легкий глубинный страх. Граф боялся лишь одного – промаха. Расстояние сокращалось.

– Давай! – неслось отовсюду.

Земля гудела и шла ходуном, выпрыгивая из-под ног.

– Давай! – единодушно взрывались трибуны.

Устрашающий грохот приближался и нарастал.

– Давай! – в нетерпении подпрыгивали люди.

Напряжение натягивалось, словно арбалетная тетива.

– Давай! – тянулись к спуску жадные пальцы палача.

– Даваааааай!!!

Еще немного, и мы столкнемся. Еще чуть-чуть, и он либо нанижет меня на копье, либо собьет железной конской грудью и безжалостно вдавит в землю подковами. Но я все равно не свернул. Лишь недобро ухмыльнулся, сверкнув клыками, и побежал еще быстрее. Уже отчетливо стал различим мой противник, летящий стальным тараном на меня. Его золотой кулак на помятой кирасе, его алые и черные ленточки, его золотой крест на топхельме. По кресту бежала искусная вязь, наведенная чернью. И длинное копье без наконечника. Но и оно могло бы наполовину войти в мою незащищенную плоть. По крайней мере, лорд Годдрих мечтал о том более всего. Равно как и все вокруг. В эти мгновения то было всеобщим искренним желанием. Неподдельным и открытым. И никто его не скрывал.

Ритмично дрожала земля, гулко стучали тяжелые копыта вороного коня. Устрашающе громыхали крепкие черные доспехи. Песок и пыль взвивались облаками, оставляя за рыцарем тающий след. Мы стремительно сближались. Зрители повскакивали со скамей и прильнули к ограде, едва не ломая ее. Стражи не обращали на них внимания – они сами неотрывно следили за представлением. Даже король напряженно привстал. А леди Эдолия зажмурилась. Ох, что-то да случится сейчас.

И случилось…

Копье противника опустилось до уровня моей груди. Перед глазами мелькнул железный конский наглавник, с таким же насеченным золотым кулаком. Еще миг, и все закончится. Однако ноги легко оттолкнули меня от земли, и я высоко подпрыгнул. Все ахнули, когда увидели, как я взлетаю. Ахнули, когда увидели, как опускаюсь на длинное древко, как бегу мелкими шажками по разноцветному копью. Словно канатоходец пробежал я вихрем по смертоносному черно-алому жалу. Единственный, кто не ахнул, оказался сам граф Эммельбах. Он просто не понял ничего. Вернее не успел. Он не понял, как противник оказался на его копье. Но не нанизанным, а бегущим. Он не понял, как я смог пробежать по нему. Поэтому я стал для него настоящей неожиданностью, когда возник у самых прорезей шлема.

Все произошло мгновенно…

Резкий удар внезапно сотряс его шлем. Голова дернулась назад. На топхельме мелькнула новая глубокая вмятина. Граф, теряя сознание, выпустил копье и вылетел из седла. Он взлетел высоко, чересчур высоко, перевернулся в воздухе и тяжело шмякнулся оземь. Я же пролетел над ним, подобно гигантской летучей мыши. Такое сходство придавал рваный грязно-черный плащ. Подобно крыльям он нес меня, развиваясь вокруг. Подобно призрачному дракону – повелителю старинных легенд. Подобно истории – такой же рваной, дырявой и сомнительной. А сквозь прорехи и дыры мелькало глубокое синее небо, как символ надежды. И величественные облака – извечные мудрые скитальцы. Потому как равнодушны они к земным событиям, и подчиняются лишь ветру…

Я мягко и бесшумно приземлился на песок, опустившись на одно колено. Плащ медленно прикрыл меня, будто хороня от взглядов.

Воцарилось гробовое молчание. Слышался лишь гудящий топот – конь Годдриха мчался дальше. Но вскоре затих и он.

Все…

Я медленно поднялся и обвел властным взором притихшую толпу. Толпа не смела пошелохнуться, во все глаза пялясь на меня. Кто как вскочил, то так и замер в той же позе. Ничто не нарушало торжественного молчания. Словно время замедлило свой незамедлимый ход. Лишь ветер хлопал штандартами, да изредка пофыркивали кони. Они первыми выражали свое одобрение.

Наконец сам король зашевелился, кашлянул и поднялся с трона. Мрачный и недовольный, точно после бессонной ночи с наложницей, которая так и не разделась. Но почему-то никто не обратил на него внимания – взгляды всех приковала загадочная темная фигура в рваном плаще. Подойдя к краю, он молча уставился на меня. Я учтиво поклонился. Король стиснул зубы, тяжело вздохнул. И, пересиливая гордость, зычным голосом провозгласил:

– Честь и слава победителю!

Герольд распахнул рот и растерянно вращал глазками. Эту фразу надлежало произносить ему. Король метнул на него грозный взгляд. Он встрепенулся, оживился и тоже воскликнул:

– Честь и слава победителю! Честь и слава!

Король поднял голову и погрозил горнистам. Следом грянули трубы. Горнисты старались в мою честь.

А следом оживилась толпа. О, это уже перебор. Я не стою такого триумфа.

Льстят.

Но приятно.

Я снова вежливо поклонился, выражая искреннее признание. У зрителей появился новый кумир. Лорд Годдрих лежал неподвижной грудой черного железа, мятым шлемом уткнувшись в песок. Рядом валялось бесполезное копье. Только ленточки шелестели на ветру, да золотые шпоры искрились под солнцем. Я прислушался. Его сердце слабо стучало. Жить будет.

Король жестом поманил меня. Я огляделся, посмотрел на стражей, и уверенной поступью двинулся к королю. Тысячи глоток приветствовали меня. Тысячи глаз вмиг переменили отношение и уже по иному взирали с далеких трибун. Я улавливал восхищение. Иные до сих пор не верили в происходящее. Кто-то стоял с отвисшей челюстью. А кто-то схватился за голову.

Алебардщики следили за мной с настороженным изумлением и тревогой. Если я выбил пинком рыцаря в полном латном вооружении, что же я могу сделать с безоружным монархом? А если они кинутся его защищать, что я сделаю с ними? Сомнение и страх сливались в них, а решительность таяла по мере моего приближения. Но я не собирался покушаться на короля. Я молча подошел к возвышению и спокойно смотрел на него. А он с тревожным интересом на меня.

– Поистине ты заслужил право быть чемпионом, – его голос едва дрожал. В нем до сих пор жило сомнение. Но властный монарх умел себя пересиливать.

– И моя награда справедлива. Я король, Вальгред Третий, никогда не бросаю слов на ветер. Триста гульденов, как и положено. Ты принимаешь мой дар?

Я слегка прищурился.

– Его Величество безгранично мудр, ведь так?

– Ты смеешь сомневаться? – уже строже пророкотал король. Уверенность возвращалась к нему.

– Тогда, мой король, вы знаете ответ.

Он задумчиво смотрел на меня. Затем вздохнул.

– Ну и день! Сегодня никому не надо золота. Неужели тебе тоже нужна рука прекрасной герцогини?

Я тихо посмеялся и перевел взгляд на изумленную леди Эдолию. Она часто хлопала огромными глазами, не сводя с меня оцепеневшего взора. Наверное, так смотрят на мышь, проглотившую кота. Да, результат очевиден, но… что-то не так. Так не бывает. Но есть. Может… это уже легкое помешательство. Но если помешательство, то массовое. Все стали свидетелями такого чуда. Я долго любовался ее пламенным взором. До неприличия долго. А когда с откровенным вожделением уставился на выступающие округлости грудей, то сам поразился собственной дерзости. Хотя на самом деле я лишь вспоминал своего недавнего знакомого. И, ставя себя на его место, пытался понять, как обильно текли бы его слюни. Потому как грудь поистине хороша. Молодая, сочная, упругая. Эх, жаль, что не человек я.

Леди Эдолия, наконец, сообразила в чем дело и залилась густым багрянцем. Она стала походить на созревший персик. Я открыто любовался ею, пожирая уже с ног до головы. И сказал:

– Его величество мудр втройне. Он и здесь знает ответ.

– Как? – брови короля поднялись, а синие глаза округлились. – Тебе и герцогиня не нужна?

– Только не примите за оскорбление, Ваша Светлость, – обратился я к юной красавице. – Вы очень прекрасны. Вы ошеломительно прекрасны, моя леди. Немногие могут сравниться с вами в красоте, которую я смело бы назвал неземной.

Герцогиня снова залилась чарующей краской, пряча лицо в тени. В ее глазах поблескивали таинственные огоньки. Король же ухватился за седую бородку.

– Хм, так чего же ты хочешь? Чего желает наш необычный победитель?

– Ровным счетом ничего, милорд, – улыбнулся я.

– Так не бывает, – усмехнулся король.

– Как видите, бывает, – вежливо ответствовал я.

– Но почему? – не понимал он.

– Потому что у меня все есть, – коротко пояснил я.

– Но я ничего не вижу при тебе, – монарх обвел меня взглядом. – Я вижу – ты беден, а потому и предлагаю золото.

– О, я очень богат, мой король. Только не золотом я мерю свое богатство.

– Так чем же? – заинтересованно прогудел он.

– Мудростью, – изрек я.

– Вот как? – изумился он.

– Именно так, – подтверждающее кивнул я.

– Тогда скажи – богат ли я?

– Мы так и будем общаться здесь? – я выразительно развел руками.

Он недовольно покосился, но потом взгляд его смягчился. Король махнул рукой, и герольд снова взлетел на подиум.

– Приказом Его Величества, Вальгреда Третьего, рыцарское состязание считается оконченным. Возблагодарим же Его Величество за достойный турнир. Вознесем же славу королю за деяния его благие и мудрые. За великую возможность проявить себя и стать героем, не проливая крови врага. За великую возможность для простого люда насладиться достойным зрелищем. Честь и слава королю. Честь и слава Вальгреду Третьему!!!

Запели трубы, грянули литавры, оглашая ристалище финальными отзвуками. Со всех сторон к королевскому возвышению потянулись уцелевшие рыцари. Они сняли шлема, и тяжело ковыляли к нам, стуча разбитыми латами. Некоторые едва держались на ногах. Некоторые шли гордо подняв голову. Иные шагали с полным равнодушием. И все настороженно посматривали на меня. А я на них. Да, уважение и неприязнь – редкое сочетание. Но ничего более в их взглядах не угадывалось.

По традициям турниров они выстроились перед королем. Я стоял на месте. Монарх в сопровождении свиты и охраны спустился к нам.

– Мои верные рыцари, – громко и четко произнес он. – Сегодня вы явили небывалое мужество и отвагу. Ведь мне не понаслышке известно, что такое конный поединок. Вы проявили себя истинными рыцарями – мастерами копья. Вы в очередной раз доказали свое могущество. И я чистосердечно поздравляю вас, и полноправно называю героями турнира.

Все вокруг захлопали, а рыцари застучали, так как многие не сняли латных перчаток.

– Но судьба наша непредсказуема, – продолжал король. – И она неожиданно явила нам нового победителя. Приветствуйте же своего чемпиона!!!

Все снова зааплодировали, но уже не так рьяно. И косо посматривали в мою сторону. Я скупо улыбался, и отвешивал короткие поклоны.

– Необычный гость посетил наш турнир. Необычна его сила. Необычны и его желания. Но он победил честно. Даже напротив – нечестно, ибо вступил в чудовищно неравный поединок. Никто не смог бы одолеть рыцаря, будучи пешим и безоружным. Назови же свое имя, наш победитель?

Я выдержал паузу, ожидая, пока все умолкнут. И спокойно произнес:

– О, Ваше Величество, не льстите мне. Я очень скромен, а потому за вами оставляю право назвать меня.

– Хорошо! – кратко отозвался король. – Чувствую – бесполезно тебя пытать. Мы будем звать тебя Чемпион.

Я глубоко поклонился и вежливо произнес.

– Да будет так, хоть то и не совсем правда.

– Отчего же?

– От того, что поединок был неравный.

– Не пойму? – потупился монарх.

– На самом деле истинное преимущество было на моей стороне, – пояснительно молвил я. – Точно так же, как и мнимое на стороне уважаемого графа Годдриха. Я с одинаковой легкостью мог бы одолеть любого, будь то опытный рыцарь или младенец, едва начавший ходить.

– Хм…

– Да, Ваше Величество. Уж не сочтите за дерзость. Но то – правда, и вторично ее подтверждать мне бы не хотелось.

– Не потребуется, – успокоил меня король. – Но все же скажи мне, как бы ты хотел распорядиться деньгами?

На миг я задумался, оглянувшись на хмурых пристыженных рыцарей – отборный цвет королевских войск.

– Я прошу поделить золото между ними. Они поистине заработали его, подарив людям достойное зрелище.

Позади раздалось одобрительное гуденье. И стук. Рыцари изумленно перешептывались. Подумав, я добавил:

– Но большую часть выдайте тем, кто оказался покалечен.

Подумал еще, и добавил, обращаясь уже к поединщикам:

– И прошу, господа рыцари, не скупитесь на доспехи. А главное – будьте щедры к тем, кто месяцами корпит над ними, поливая их соленым изнурительным потом и кровью из разбитых пальцев.

– Интересно, интересно, – ухмыльнулся король. – Да будет так.

– И еще, – неожиданно вспомнил я.

– Слушаю, – живо и подозрительно учтиво подобрался монарх.

Я снова оглянулся, пошарил глазами, и указал рукой.

– И еще с дюжину золотых вон тому парню. И пару подзатыльников.

– А подзатыльники зачем? – непонимающе улыбнулся король.

– Дабы не думал, что золото легко достается, – разъяснил я, с улыбкой приглядываясь к пареньку.

– Тогда может побольше? – зловещим голосом предложил король.

– Золота?

– Нет, подзатыльников. Если желаешь, можно розги. Или чего покрепче?

– Обойдемся подзатыльниками, – сжалился я.

Паренек побледнел и вжался в ограждение. В его глазах одинаково мерцали жадность и страх.

– Ну вот и все, – подытожил я.

– Да исполнится воля чемпиона, – громко воскликнул король. А после добавил тише, – А тебя, Чемпион, я приглашаю к себе на пир.

– Поистине вы благодушны и мудры, мой король. Я с искренним желанием приму ваше предложение. Хотя и не пир мне нужен, но мудрость ваша. Мне бы очень хотелось прикоснуться к ней.

– А мне к твоей, – с видом заговорщика прошептал король.

Я снова церемонно поклонился. Внезапно оживился ветер. Он подхватил полы моего изношенного до невозможности плаща, гордо расправил их над изысканными одеждами и доспехами, и величественно опустил. А в высокородных глазах засветилось безотчетное уважение, пускай и перевитое страхом перед неведомым.

3 Королевская мудрость

«Лишь тот зовется королем,

кто ведал муки и невзгоды

простых страдающих людей».

Хранитель желаний

В большой тронной зале никого не было, кроме охраны, прислуги, пары борзых и короля. Ну и меня, разумеется. Высокий расписной потолок подпирали витиеватые колонны. Они, будто молчаливые угрюмые стражи широким кольцом обступили нас. В стенах, выложенных синеватым камнем, мерцали высокие стрельчатые ниши. В их тени застыли в вечном скорбном молчании мраморные фигуры. Они стояли, вжавшись в стену, словно искали выхода из этой роскошной усыпальницы. Хотя усыпальницы их находились в другом месте – от них не пахло смертью. Лишь памятью…

Я потянул воздух. Память, запечатленная в камне умелой рукой. Мастера камнерезы передали лики прошлых правителей в руки вечности. Каменной вечности, но не вечной… Короли прошлого стояли в вычурных бронях – символ военного могущества. В их позах чувствовалось истинное достоинство и высокородность. А в глазах, пусть и мраморных, светилась мудрость. С высоты своего немалого роста они сурово наблюдали за нами. Словно решали – достойны ли мы права пребывать здесь, перед ними. Не оскверняем ли их великой седой памяти?

Ну, Вальгред-то может и не оскверняет. Наверняка он потомок этих правителей древности. А вот другая, темная рваная фигура вызывала определенные здоровые сомнения. Мраморные взгляды несколько недружелюбно косились на незваного гостя. Хотя меня официально пригласили на пир. А точнее – на ужин.

Мы сидели за большим круглым столом друг против друга. Ясеневый резной стол явно предназначался для большего числа людей. Но иных не было. Стол ломился от обильных яств, источавших чудесные ароматы. Но есть не хотелось. Меня терзал иной голод. А вот от вина я не отказался. Такие вина нечасто выпадает пробовать. Старые и терпкие, они, помимо изысканного вкуса, хранили и воспоминания. Я пил и с вожделением закатывал глаза. И вдыхал глубинную память, пропитавшую эту залу. Я вдыхал желания каменных монархов. Они оказались на удивление яркими. Несомненно мастера, ваявшие их лики, знавали их при жизни. Они-то и передали мрамору всю жизненную суть великих могучих правителей. Я торжественно молчал, смакуя вино, и слушал голос тишины. Воспоминания вереницами ползли передо мной. Да, это здорово.

Король тоже пригубил из кубка, посмаковал и внимательно посмотрел на меня.

– Нравится?

– О, да! – мой голос таинственным эхом прошептал по углам.

– Хотел бы пировать так каждый день? – с серьезным тоном спросил он.

– О, нет!

– Почему? – встрепенулся монарх. Отставил кубок и удивленно взглянул на меня.

– Боюсь, в вашем королевстве не хватит рыцарей, – любезной мягкостью я пытался сгладить смысл.

– Рыцарей…? – переспросил король, не понимая, о чем я.

– Ну да. Рыцарей, которых мне пришлось бы вышибать каждый день. Да и мне бы это быстро наскучило. Много ли чести обижать младенцев, а после пировать здесь с титулом Чемпиона?

Король задумчиво взирал на меня, словно решая, с какой стороны подступаться.

– Расскажи мне, откуда ты? – попросил он.

– Я скитаюсь по миру. Следовательно, я из мира.

– Тогда резонно спросить – из какого? – уточнил монарх.

– Из обычного, – отмахнулся я.

– А где ты родился и рос?

– Не помню.

– Где же ты живешь?

– Где захочу.

– И вот так вот скитаешься?

– Именно так.

– И не хочешь нигде осесть, завести семью, работать и богатеть?

– Говорю же – я богат, – напомнил я. Снова отпил. – Я всегда могу иметь все, что пожелаю. И я при этом не нуждаюсь в золоте или рабах.

Король раздумчиво покивал и тоже пригубил. Я последовал его примеру.

– Закрадываются у меня подозрения, что ты не человек. Не может простой смертный совершать всего, что делаешь ты.

– Ваши подозрения справедливы, – медленно, будто во сне, кивнул я. – Хотя и неоднозначны. Люди способны на большее, чем им кажется. Это и задает постоянное стремление к совершенству. Но пока немногие достигли его. Именно поэтому я справедливо говорю: «я не человек».

– Тогда кто? – несколько язвительно спросил король.

– Вы уже назвали меня, – я снова вежливо поклонился.

– Но я назвал тебя Чемпионом, так как ты победил на турнире, – напомнил Вальгред, потирая золотой кубок. На его блестящих боках вспыхивал напряженный взгляд монарха.

– Так и зови, – посоветовал я.

– А как зовут другие? – король даже не обратил внимания на мою фамильярность.

– Как хотят.

– А если оскорбляют?

– Это невозможно.

– Почему?

На миг я задумался, поглядел в потолок, и снова вернулся к собеседнику.

– Если барана назвать бараном – это истина. Если человека назвать бараном – это ложь. Если люди лгут, то сами же и страдают от лжи. Если видят и говорят истину – то выигрывают. Тот, кто укажет мне на мои недостатки – не оскорбит меня, а облагодетельствует. Потому что я приму меры к их искоренению. А кто чистосердечно похвалит, то вызовет к себе благожелательное расположение. Поэтому оскорбить меня невозможно. Равно как и перехвалить лестью. Да только я сам вижу все свои достоинства и недостатки.

– Н – да!

– Да!

Некоторое время мы молчали, с новым интересом изучая друг друга. Каменные истуканы казалось, тоже переменились в лице. Они по-новому смотрели на загадочного оборванца. Оборванец поднял кубок и сделал глубокий глоток. Первым заговорил король.

– Зачем ты здесь? Ты ведь знал, что окажешься у меня?

Я отставил кубок, утер губы ветхим рукавом, и внимательно поглядел на него.

– А ты, как погляжу, очень проницателен, король Вальгред. Качество нужное для монарха. Это приятно.

На сей раз усмехнулся он. И тоже внимательно посмотрел мне в глаза.

– Любой на моем месте обретает те качества. Но не будем уклоняться. Итак, ты хотел оказаться здесь и оказался. Зачем?

Я покивал, польщенный его дальновидностью и глубокомыслием, и торжественно объявил:

– Послушать тебя, мой король. Но не как подданный, а как равный. Пусть никого из нас не обременяют традиционные формальности. Лишь так мы сможем искренне поведать друг другу все, что хотим.

– Ты считаешь себя равным мне? – глаза его остро впились в мою суть.

– Так считаешь ты, ибо позволил на равных пировать с тобой, – назидательно заключил я. – В том воля твоя. Не я напрашивался на пир, но ты пригласил меня.

– А как считаешь ты? – дознавался он. Указательным пальцем он нервно водил по ободу кубка.

Я вздохнул, состроил жалобный вид, потому как не хотел разочаровывать его. Но все же сказал:

– По силе я много выше тебя.

– Хм, ты так полагаешь? – король подпрыгнул на месте. В глубине его синих глаз полыхнул недобрый огонек. Он, правда, сделал вид, что сменил позу, и облокотился по-новому. Но вот огонек никак не затухал, выдавая его, будто хищника в ночи. Однако меня тот огонек не страшил, а забавлял. Ведь он наполнен неподдельной искренностью. Он живой и яркий. И такие огоньки есть источник силы, которой я пользуюсь. Да, как сладко перечить самому королю, уверенно и даже нагло смотря в его глаза.

– Нет, не полагаю. Уверен! – с некоторым сожалением вздохнул я, поигрывая пустым кубком.

– Но за мной мощь целого королевства, – вызывающе напомнил он, не сводя с меня испытующего взгляда. В глубине глаз замерцал грозный синий свет. Огонек превращался в пламя. – По моему приказу собирается несметное войско из всех баронств, графств и герцогств. Великолепное непобедимое войско. На протяжении многих веков оно являлось надежным щитом нашей могучей империи. А иногда и мечом. Всем моим соседям уже выпадала доля ощущать на себе его великую силу. Мы постоянно держим свой меч поднятым. Но без нужды не опускаем. Наш меч скован из могучего конного рыцарства, неутомимой тяжелой пехоты, превосходных стрелков, разведчиков, механиков и прочих. Всем этим многосложным механизмом управляют блистательные стратеги – мои маршалы и генералы. Они умеют добиваться победы даже в заведомо проигрышных условиях. И ты, ничтожный жалкий проходимец, нищий бродяга, отринутый жизнью скиталец, хочешь противопоставить себя всему моему войску?! Ты – один, пусть и сильный человек, считаешь себя равным многотысячной задоспешенной дружине?!

– Я могу с легкостью раздавить ее, – небрежно пояснил. И улыбнулся.

– Ты…?! – ужаснулся король, сверкнув крепкими ровными зубами. Хоть он и усмехался, но рот его как-то болезненно кривился, словно отражал глубокие душевные муки. Хотя, отчасти так и было. Ведь не каждый монарх поверит в такую явную с виду глупость. Но я оставался неумолим.

– Я, и только я! Иным подобное не по зубам.

– Ты самонадеян, – с вызовом бросил король. Пламя несколько поуспокоилось, и в его глазах мерцали отблески здорового сомнения.

Я равнодушно и твердо встретил его взгляд.

– Надеюсь, ты достаточно мудр, чтобы не проверять это.

Король крепко схватился за подбородок, и принялся теребить его. Я продолжал:

– Да, я могу сокрушить все твое войско. Один! Могу убить тебя прямо здесь. Могу разрушить твой замок и разогнать всех рыцарей, пехоту, стрелков, механиков, стратегов и прочих твоих блистательных людей. Но, разумеется, делать подобного не стану.

– И на том спасибо, – с усмешкой выдавил он.

– Пожалуйста, – без усмешки поклонился я.

Монарх поджал губы и внимательно изучал меня. Изучали и его высокие мраморные предки. Какой-то наглый самонадеянный голодранец пировал на равных с самим королем, оскверняя залу, как видом, так и речами. Как помыслами, так и желаниями. Они немо перешептывались, и беззвучно качали неподвижными головами. Если бы кто-то из них мог ожить, то непременно сошел с пьедестала, схватив меня за горло каменными ручищами, и раздавил, как пиявку, алчущую крови. Но их судьба предрешена. А потому и стояли они в безмолвии, будто потеряв дар речи от моего нахальства. Всесильные грозные правители прошлого бессильно застыли перед настоящим. Они застыли перед реальностью, настоящей реальностью, которой правил ни кто иной, как ваш покорный слуга. Покорный? Вам я кажусь покорным?

– Да, интересного чемпиона послала мне судьба, – голос короля вновь огласил залу и пошел блуждать между колонн. – Хотел бы я поближе прикоснуться к твоей тайне.

– Время есть, – философски подчеркнул я. – Мне некуда спешить.

Мы снова пригубили, приглядываясь друг к другу, точно рыцари перед заездом.

– Итак! – король неожиданно поднялся, отодвинул стул-кресло, и начал расхаживать по зале. Голос его приобрел истинную королевскую силу. Он с напором заговорил, – Я, король Вальгред Третий, распинаюсь здесь, перед простолюдином, вымаливая из него хотя бы имя?!

– Нет, – качнул я головой. – Ты здесь, дабы обрести мудрость.

– Неужели ты станешь учить меня? – внезапно застыл он, сраженный моей новой дерзостью. Как символично. Я взирал на него и ликовал. Ведь он уподобился своим древним предкам. И всего-то от одного слова, а точнее – от одной мысли. – Меня – самого короля?!

– Нет, я никого никогда не учу, – поучительно напомнил я, приглядываясь то к королю, то к каменным статуям. Да, сходство очевидное. – Но мне приятно, если кто-то учится.

– Хм, ты искусно и мягко дерзишь, – Вальгред подошел ко мне, остановился напротив, скрестил руки и прищурился. – Это интересно. Только уверенный в своих силах станет дерзить королю. А ты себя явно не переоцениваешь, что не так давно доказал всем нам… Угу! Признайся – ты маг?

– Трудно сказать, – пожал я плечами. Как все же лестно сидеть перед королем, когда он стоит и пытается разгадать, кто ж ты есть. – Если магом звать всякого, кто наделен нечеловеческой силой, то, пожалуй. Но если маг тот, кто бубнит заклинания из книг – нет. Однако если под заклинаниями иметь в виду знания, накопленные человечеством, то тогда я точно маг. Как, впрочем, и любой другой человек. Ведь знания в равной степени доступны всем. Однако не всем доступно понимать их. Но многие склонны искажать их в свою пользу.

– Ты не маг, – кивнул Вальгред, свысока оглядывая меня. – Может, эльф? Глядя на тебя, я даже готов поверить в бабушкины сказки. Они там тоже бегали по миру, и тоже совершали неподвластные и непонятные уму подвиги. А у темных эльфов были такие же острые клыки…

– Нет, не эльф точно, – безжалостно парировал я. – Ведь я не совершаю подвигов. Я никого не спасаю, не защищаю слабых и обездоленных. Напротив, поступки мои кажутся ужасными и бесчеловечными. Но лишь для тех, кто не мыслит глубоко.

– Вампир? – зашел с другой стороны король.

Я жестко осклабился. В полумраке сверкнули клыки.

– Я люблю свежую кровь, – зловещим эхом отразился мой шепот. Вальгред на миг вздрогнул. Я улыбнулся и спокойно продолжал, – но я не вампир. Вампиры пьют кровь – я крови не пью. Вампиры укусом рождают себе подобных – я лишен такой роскоши. Вампира можно убить простыми испытанными методами – как убить меня говорить не буду. Вампиры спят днем – я сплю лишь когда пожелаю, хотя могу и вообще не спать. Но если под кровью подразумевать искренние желания – о, да, я – вампир! Я самый жуткий и ужасный кровопийца!

Король сам себя приободрил, и снова решил спросить:

– Может…

– Ваше Величество! – настойчиво остановил я его. – Король Вальгред Третий. Не стоит гадать, кто я. Это бессмысленно. Да и бесполезно.

– Но вдруг ты несешь угрозу моему народу? – погрозил мне пальцем монарх. На дне его глаз затаилось новое подозрение. – Вдруг ты вестник тьмы? По виду, кстати, смахиваешь.

– Но я уже доказал, что вид мой не соответствует сущности, – напомнил я.

– Да, доказал, – согласился он. – Но я ничего не пойму.

– И не надо.

– Тогда зачем ты здесь?

Я потянулся за виноградом.

– Я постоянно скитаюсь по миру и прислушиваюсь к вашим желаниям. Мне интересно, о чем мечтают люди. Чего хотят, к чему стремятся. Разные люди – от простолюдинов до королей. От воров и убийц до честных тружеников. От солдат до полководцев. От тупиц до мудрецов. Мне интересны ваши истинные желания.