Текст книги "Шторм из тени"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 56 страниц)

ГЛАВА 8

– Лейтенант Арчер?

Лейтенант Жерве Арчер отвлекся от созерцания ярких пышно цветущих клумб с земными цветами в дальнем конце панорамного окна и быстро обернулся к столь же пышнобородому главному стюарду, стоящему в дверном проеме.

– Да, мастер-стюард?

– Адмирал сейчас Вас примет.

– Благодарю Вас.

Арчер, проследовав за стюардом в двери через со вкусом – и дорого – обставленный холл, подавил желание нервно одернуть свой берет. С меньшим успехом он подавил мысль о том, как бы отреагировали его родители, и в особенности, мать, если бы получили приглашение в эти апартаменты Лэндинга. И как мала вероятность, что это когда-либо произойдет.

Стюард, подойдя к еще одной, открытой двери, обернувшись, бросил на него взгляд поверх плеч и мягко откашлялся, привлекая к себе внимание.

– Да, Крис? – раздалось грудное контральто.

– Прибыл лейтенант Арчер, мэм.

– Ясно. Пригласи его войти, пожалуйста.

Бородатый стюард отступил в сторону и вежливо кивнул Арчеру, приглашая его войти. Что, с чувством смятения, он и сделал.

Комната за дверью представляла собой комбинацию кабинета и библиотеки. Это была большая комната, и он почувствовал, что его глаза немного расширились в удивлении, когда он увидел высившиеся полки, заполненные чем-то, что, судя по всему, было отпечатанными на бумаге книгами. Для большинства людей коллекция подобного рода являлась бы чистой воды показухой, ну, или, в лучшем случае, элементом интерьера. Эти же книги, подумал он, такими не были. Он не мог сказать как, но знал, что это именно так. Возможно потому, что их корешки имели ту легкую потертость, почти матовость, которую человеческие руки придают вещам, с которыми часто имеют дело.

Резко контрастируя с архаичными книгами, комната могла похвастаться элегантным и мощным современным рабочим терминалом. За ним сидела женщина, к которой и пришел Арчер, и он пересек комнату и встал смирно.

– Лейтенант Арчер, мэм.

– Приятно познакомиться, лейтенант, – произнесла она, встав и протянув ему руку сквозь голограмму дисплея, который она изучала, когда он вошел.

Он взял протянутую руку, одарившую его крепким рукопожатием, и позволил своим спине и плечам расслабиться, подчиняясь бессловесному приказу, высказанному рукопожатием, встать более комфортно.

– Присаживайтесь, – пригласила она его и он немного робко опустился в указанное кресло.

Сама она снова уселась за свой стол, отключила голографический контур и, внимательно его изучая, откинулась назад в кресле. Он также смотрел на нее, надеясь, что не выглядит нервным… особенно потому, что действительно нервничал.

– Итак, – сказала она спустя мгновенье или два, – Вы были на «Некроманте» в Солоне.

Ее тон превратил утверждение в вопрос, хотя он и не был уверен, к чему именно этот вопрос относился. Пока, что…

– Да, мэм. Был.

Голос его прозвучал спокойно, отметил он про себя с некоторым удивлением. Удивление было вызвано тем, что спокойно он себя не чувствовал. Думая о Солоне, спокойным он оставаться не мог. Вспоминая о накатывающем урагане ракет, о том, как швыряло и неописуемо скручивало его корабль под ударами лазеров с ядерной накачкой. О ревущей сирене, о криках в интеркоме, о внезапной тишине, прерывавшей эти крики, о телах своих двух лучших друзей…

– Было хреново, да?

Он вынырнул из воспоминаний и сморгнул в удивлении. В удивлении от того, что она так спокойно подняла этот вопрос, тогда как все остальные прилагали просто грандиозные усилия, стараясь его избегать. В удивлении от понимания, что в ее тихом вопросе – без приторного сострадания – родилась симпатия взаимно перенесенного опыта.

– Да, мэм, именно так, – услышал он свой столь же тихий ответ.

Мишель Хенке рассматривала молодого человека, стоявшего напротив ее стола. У нее было сомнения, когда Хонор порекомендовала молодого Арчера на пост ее нового адъютанта. Частично, конечно же, из-за вопроса, нужен ли ей вообще новый адъютант. Бежишь впереди паровоза и проводишь собеседование кандидатам еще даже до того, как Адмиралтейство вообще дало тебе понять, что собирается подобрать тебе командование, да, девочка? подумала она. С другой стороны, хорошие адъютанты на улице тоже не валяются. И даже адмиралу без флота нужен хороший помощник.

Безусловно, на улице такие не валялись, да и помощник был ей нужен. И не так уж много лейтенантов смогли бы заручиться рекомендациями Хонор Харрингтон, даже не послужив под ее командованием.

– Он прошел сквозь ад, – сказала Хонор, поглаживая уши Нимица. – Его служебные характеристики просто блестящи, и я знаю, что капитан Крюйкшенк чрезвычайно высокого о нем мнения. Что для меня, то, честно говоря, я ощущаю его как второго Тима Меарса. Но сейчас в нем заперто и слишком много боли. Я думаю, что частично он ощущает вину из-за того, что выжил. Миндалевидные глаза впились в Мишель. Как будто он допустил ошибку оставшись в живых когда его корабль погиб. Знакомое чувство?

Да, Хонор, подумала она тогда. Очень знакомое.

– Да, лейтенант, – вслух сказала она, – когда подобное случается, оно накладывает отпечатки. И они никуда не денутся. Поверьте мне, я знаю из личного опыта. Вопрос в том, позволить ли этому изменить нас или нет.

Жерве дернулся. Он шел сюда, готовясь отвечать на стандартные вопросы, призванные оценить его опыт, и готовясь продемонстрировать компетентность. Он не был готов, что адмирал, которого он никогда не встречал раньше, ударится в воспоминания. О гнетущем чувстве утраты, о грызущих нутро вопросах почему выжил он, когда так много других погибло.

– Изменить нас, мэм? – услышал он себя. – Я не уверен, что это правильный вопрос. Разве мы – не плод постоянных изменений? Я имею в виду, если мы не меняемся, значит мы и не учимся ничему, разве нет?

Вот это да! Попался! подумала Мишель. Она постаралась не сморгнуть и не прищурить в удивлении глаза, но подняла спинку кресла и поджала задумчиво губы.

– Отлично подмечено, лейтенант, – согласилась она. – Я обычно более точна в выражениях. Полагаю, я имела в виду, что вопрос состоит в том, позволим ли мы изменениям сбить нас с выбранного пути, повлиять на то, как бы мы желали окончить свои дни. Позволим ли мы им… ослабить нас, или же продолжим расти, нося гордо наши шрамы.

Она говорит это не только мне. Жерве и понятия не имел, откуда появилась это озарение, но он знал, что это, несомненно, именно так. Она говорит сама с собой. Ох, это не совсем то…. Она говорит о нас. О тех, кому довелось остаться в живых. И она говорит для нас обоих.

– Я не знаю, мэм, – сказал он. – Я имею в виду, ослабит ли это меня. Я бы не хотел. Я не думаю, что это случится. Но, должен признаться, временами это жжет меня слишком сильно и в такие моменты я уже не столь уверен.

Мишель медленно кивнула. Ей не нужна была эмпатия Хонор чтоб за этим ответом распознать болезненную честность, и она уважала молодого Арчера за нее. Честно говоря, какая-то часть Мишель была поражена тем, что она смогла заглянуть ей в глаза открыто и честно перед лицом абсолютно незнакомого человека.

Возможно, Хонор и не ошибалась на его счет, подумала она, а затем усмехнулась над собой. Что ж, это будет не первый раз, когда она оказывается права, не так ли?

– Это вопрос, в котором и я не всегда бываю в себе уверена так, как должна быть, лейтенант, – отвечая честностью на честность. – И, к сожалению, я знаю только один выход убедиться в обратном. Так, что скажите мне, Вы готовы продолжить скачку?

Молодой человек всматривался в нее несколько мгновений, затем кивнул так же медленно, как и она.

– Да, мэм, – произнес он. – Готов.

– Заинтересует ли Вас должность моего адъютанта, лейтенант? – спросила она. Он начал было отвечать, но Мишель подняла руку, остановив его. – Прежде чем Вы ответите, проясню несколько моментов. В настоящее время, я еще даже не знаю, поставят ли меня во главе командования вообще чего-нибудь. Доктора все еще официально не вернули меня в строй, а в Адмиралтействе не прекращаются споры о том, что именно позволяет мне мое слово. Так что, вполне вероятно, что в ближайшее время нам могут вообще не предложить никаких лошадей, чтоб продолжить скачку.

– Мэм, – Арчер почувствовал, что его губы сложились в полуулыбке, – почему-то я не вижу здесь по-настоящему серьезных проблем. Я не в курсе, что именно включает в себя Ваше обещание, но меня сильно удивит, если Адмиралтейство не проявит… чудеса креатива в его интерпретации, если проблема вернуть Вас на мостик будет заключаться только в этом.

– Очевидно, лейтенант, что Вы очень высокого мнения о моих способностях, – сухо произнесла Мишель.

Сказав это, она снова пристально вгляделась в Арчера, но не увидела ни удивления, ни разочарования, ни подхалимства. Если уж на то пошло, она не увидела в нем и импульсивного желания ответить ради самого факта ответа, равно как и желания объяснить – с предельной честностью, конечно же, – что у него не было желания польстить ей. Очень хладнокровный и выдержанный молодой человек, этот лейтенант Арчер, отметила она для себя.

– Я узнала из Вашего досье, – продолжила она в преднамеренно живом тоне, – что Вы и я связаны родственными отношениями, лейтенант.

– А, не совсем…, – начал было он, затем остановил себя. А ведь это впервые с начала встречи, когда он неподдельно взволнован, подумала Мишель с мысленной улыбкой. – Я хотел сказать, мэм, что это родство… очень отдаленное.

Об этом и говорить не стоит, снова подумала с мысленным смешком Мишель, разглядывая его ярко рыжие волосы, зеленые глаза и нос картошкой. Что-нибудь более непохожее на Винтонов сложно было бы представить. Честно говоря, молодой Арчер в лучшем случае приходился ей чрезвычайно отдаленным кузеном. О чем его мать не имела и малейшего понятия, когда подошло время дать имя своему новорожденному сыну.

– Вижу, – против воли ее губы сложились в легкую усмешку, и когда она снова взглянула на него, то увидела в его зеленых глазах то, чего на самом деле не ожидала там обнаружить. Искорка веселья на время заменила все тени в его зеленых глазах.

Жерве увидел ее улыбку и почувствовал, что его губы тоже пытаются улыбнуться. Почему то, особенно после того детских рассказов его матери о Винтонах, он не ожидал, что женщина, стоящая пятой линии престолонаследия, окажется такой контактной… такой человечной. В первый раз за все время, к своему собственному удивлению, он подумал о своем возможном предписании не только в профессиональных терминах

– Моя мать всегда полагала, что наше родство с Винтонами немного ближе, чем отец всегда считал, – услышал он свой голос. – Вот как я получил свое имя. Если Вы, конечно, обратили на него свое внимание.

Последние слова вышли настолько скромными, что Мишель в голос расхохоталась и затрясла головой.

– Вообще то, обратила, – сказала она немного укоризненно. Затем ухмыльнулась. – Жерве Винтон Эрвин Нойвиль Арчер. Сложно пропустить. Почти как и Глория Мишель Саманта Эвелин Хенке. Вот почему друзья зовут меня Мишель или Мика, лейтенант.

– Не удивлен этому, мэм, – ответил он и она снова ухмыльнулась.

– И не подумала бы, – согласилась она, просматривая на терминале информационный чип, содержащий его личное дело. – Я заметила, что в Академии Вас прозвали «Гвен» (по латинской транскрипции написания его полного имени – прим. пер.) – из-за Ваших инициалов, как подсказывает мне мой интеллект.

– Да, мэм, – согласился Жерве. – Мама никогда не понимала, почему я предпочитаю его имени Жерве. Не поймите меня неверно – я обожаю маму, она прекрасная женщина. Одна из ведущих специалистов Звездного Королевства в области молекулярной химии. Только в этом вопросе она… «пляшет под чужую дудку», как всегда выражался мой отец.

– Понимаю, – Мишель вглядывалась в него еще пару секунд, затем приняла решение. Она снова встала и протянула ему руку.

– Отлично, Гвен, полагаю, раз адъютант всегда часть семьи адмирала, то наше родство станет немного ближе. Добро пожаловать на борт, лейтенант.

ГЛАВА 9

Мишель приняла свой берет из рук мастер-стюарда Биллингсли и, начав поворачиваться к двери и ожидавшему ее там аэромобилю Адмиралтейства, внезапно замерла.

– А это что такое? – спросила она.

– Прошу прощения, адмирал? – невинно спросил Биллингсли. – Что именно адмирал имеет в виду?

– Адмирал имеет ввиду это, – ответила Мишель, пальцем указывая на широкую остроухую голову, высунувшуюся из-за угла двери и оглядывающуюся по сторонам.

–Ах, это!

– Именно, – произнесла Мишель, складывая руки на груди и вперив в него не предвещавший добра взор.

– Это кот, мэм, – ответил ей Биллингсли. – Не древесный кот, а простой кот – со Старой Земли. Породы мейнкун (североамериканская полудлинношерстная – прим. пер.).

– Я знаю, как выглядят коты со Старой Земли, Крис, – сказала Мишель резко, не опуская рук. – Не знаю, видела ли хоть раз настолько крупного, но я с ними знакома. А чего я не знаю, так это того, что он делает в апартаментах моей матери.

Вообще то, сейчас и строение и парк при нем принадлежали Мишель, не ее матери, но это был дом Катрины Винтон-Хенке, даже если Мишель и пользовалась большей его частью, когда находилась на Мантикоре.

– Ну, честно говоря, мэм, он мой, – сказал Биллингсли с раскаявшимся видом.

– И когда именно произошел сей монументальный переход в статус отцовства? – немного едко спросила Мишель, когда остальная часть впечатляюще крупного кота появилась в фойе.

– Позавчера, – ответил Биллингсли. – Я… нашел его болтающимся возле Клуба мастер-стюардов. Он выглядел так, как будто ему нужен дом, прямиком направился ко мне и я просто не мог оставить его там, мэм!

– Понятно, – произнесла Мишель, глядя в его бесхитростные и невинные глаза. – Может быть у этой неуклюжей грозы мышей, хомяков, бурундуков и доверчивых маленьких детей есть имя?

– Да, мэм. Я зову его Задира.

– Задира, – произнесла Мишель с кроткой покорностью. – Ну конечно же.

Биллингсли продолжал смотреть на нее как ни в чем не бывало, но это имя предательски выдавало то, как именно этот кот на самом деле попал к нему в руки, подумала Мишель, разглядывая чудовищного кота. Это был первый земной кот, который был сравним с Нимицем по массе. Больше того, Задира был на добрых двадцать сантиметров короче Нимица в целом, и хотя он и был определенно длинноволосым, но далеко не столь пушистым, как древесный кот, что делало его еще более громоздким. Одно ухо несло отметину как будто кто-то отщипнул от него кусочек, а шрам, идущий поперек его дородной спины, оставлял видимый след на его мехе. Еще несколько она заметила на левой стороне его морды. Очевидно, он был бойцом, вдобавок, теперь, когда она задумалась об этом, что-то в нем неодолимо напоминало ей самого Биллингсли. Возможно, располагающая к себе определенно сомнительная репутация.

Она бросила взгляд на своего нового адъютанта, который наблюдал за все сценой с достойным похвалы невозмутимым видом. Однако же глубоко в зеленых глазах Арчера мерцали искорки. Дурное предзнаменование, подумала она. Ясно, что Гвен уже попал под неисправимое очарование Биллингсли.

Возможно, как и один определенный адмирал? задала она себе вопрос

– Ты осознаешь, сколько правил выступают против нахождения домашних животных на борту кораблей Ее Величества? – вопросила вслух спустя мгновенье.

– Правил, мэм? – безучастно повторил Биллингсли, будто впервые слыша это слово.

Мишель начала было говорить, но затем сдалась. Мудрая женщина всегда знает, когда признать поражение, а времени, достаточного для того, чтоб пробиться сквозь кроткое простодушие Биллингсли, у нее попросту не было. Кроме того, не было и желания.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь ни на кого давить, чтоб выбить тебе разрешение таскать этого зверя с собой, – сказала она, стараясь чтоб ее голос звучал как можно тверже.

– О, конечно же, мэм, это я понимаю, – заверил ее Биллингсли без следа триумфа в голосе.

Они удосужились прибыть на 20 минут раньше назначенного срока.

Не самый лучший способ скрыть, что я грызу удила в предвкушении нового назначения, размышляла Мишель, пока их с Арчером препровождали в комнату ожидания. С другой стороны, я думаю, немного поздно пытаться убедить кого угодно, что именно этого я и не делаю. Кроме того, она оглядела просторную комнату, у меня есть время чтоб по достоинству оценить аромат новизны, не так ли?

Последнее расширение здания Адмиралтейства было санкционировано меньше чем через месяц после того, как правительство Высокого Хребта заняло свой пост. Предыдущее было выполнено – вовремя и в рамках бюджета – всего за год до этого дочерней компанией картеля Гауптмана. Очевидно, что правительство, внутренняя политика которого так основательно базировалась на проверенном временем и отлично зарекомендовавшем себя создании подобия активной деятельности, обеспечивавшем ему поддержку, не могло оставить без внимания столь широкий простор для… распила средств. Так что очередное расширение было быстро санкционировано… несмотря на тот факт, что Адмиралтейство Яначека было очень занято сокращением Флота. К моменту своего завершения через несколько месяцев, оно должно было добавить зданию еще 40 этажей и Мишель даже думать не хотелось о том, каков окончательный счет, выставленный Индустриальным Концерном «Апекс».

Может мне и было бы все равно, если бы «Апекс» не принадлежал дорогому кузену Фредди, подумала она.

Не могло быть и речи о том, что кто-то, столь же оппозиционный Высокому Хребту как Клаус Гауптман, получит контракт на строительство. Даже и без своих политических предпочтений, Гауптман был известен за яростное противодействие маленьким шалостям типа искусственных производственных издержек, а его экономисты и бухгалтера были смертью для всего, что даже отдаленно походило на откаты и «удобные» взаимоотношения с коррумпированными политиканами.

Досточтимый Фредерик Джеймс Винтон-Трейвис, председатель правления и главный акционер Индустриального Концерна «Апекс» был рыбкой намного меньшей, чем Гауптман, но больше подходил по вкусу шайке Высокого Хребта. Во-первых, он был полноправным членом Ассоциации Консерваторов, пополнившим политические закрома некоего Мишеля Жанвье, также известного как барон Высокого Хребта, более чем тремя миллионами мантикорских долларов. Пока подобные взносы отражались в общественных отчетах – законом это не запрещалось, и не было сомнений – к сожалению – что этим взносом Винтон-Трейвис отразил свои политические пристрастия. Хенке, однако же, вообще находила рассматриваемые политические пристрастия в достаточной степени отталкивающими. А тот факт, что последним проектом «обновления» здания Адмиралтейства Высокий Хребет решил отплатить за взнос – с изрядными процентами – просто добавил сделке тошнотворный привкус, что так волновал Мишель.

Ну а родство с подлым ублюдком не улучшает дела, призналась она себе. Однако же, я не думаю, что стала бы так переживать, если бы это не было общеизвестно, но недоказуемо. Если бы был хотя бы шанс отправить дорогого Фредди в тюрягу, то я бы смотрела на все это более философски. И дело даже не в том, что нам не нужно больше места. Как раз напротив! Однако сам проект от этого не становится менее откатным и бессмысленным, потому что все вовлеченные в его принятие и представить себе не могли в тот момент, что дополнительное пространство нам понадобится на самом деле. И каждый раз, когда я вспоминаю о том, как отрабатывался контракт, мое кровяное давление …

– Прошу прощения, адмирал.

Мишель, услышав обращение старшины, отвела взгляд от улиц и зеленых насаждений центра Лэндинга, находящихся двумя сотнями этажей ниже ее кристопластового окна

– Да, старшина?

– Сэр Люсьен готов Вас принять, мэм.

– Благодарю, старшина

Ей удалось удержаться от почти непреодолимого порыва позволить своим нервным пальцам в последний раз пробежаться по мундиру, от тревожного облизывания губ или веселого посвистывания, призванного скрыть нервозность. Но когда старшина нажал кнопку, открывшую дверь в роскошный офис сэра Люсьена Кортеса, было похоже, что, несмотря на всю ее нервозность, необычайно большие бабочки начали вальсировать в ее животе.

Она благодарно кивнула и прошла в приемную, следуемая по пятам Арчером.

– Адмирал Золотой Пик!

Кортес был человеком небольшого роста, облаченным в мундир Зеленого адмирала. Во многом, даже несмотря на форму, он выглядел скорее как удачливый школьный учитель или банковский клерк, нежели как флотский офицер. И во многом, как предположила Мишель, он и был клерком. Но очень важным клерком – Пятым Космос-лордом Королевского Флота Мантикоры и шефом Бюро кадров. Именно его работой было удовлетворять ненасытные аппетиты бешено расширяющегося, зверски переутомленного Флота, и никто – включая и Мишель – даже и не предполагал, как это ему удается так хорошо. И так долго. В рамках предвоенной системы ротации старшего командного состава от командования к бумажной работе с целью проверки соответствия занимаемой позиции, Кортес был поставлен на эту должность давным-давно. Однако, никто в твердом уме не стал бы предлагать сменить его в условиях военного времени.

А сейчас он поднялся на ноги, и, приветливо улыбаясь, протянул ей через стол руку, равно как и другой мужчина, коммандер со знаками отличия Управления Военно-Юридической Службы, до этого сидящий за кофейным столиком.

– Доброе утро, милорд, – ответила Мишель на приветствие Кортеса и твердо пожала протянутую руку. Затем она вежливо приподняла бровь в отношении ожидающего коммандера, и Кортес улыбнулся.

– О, вам не требуется официально представляться друг другу, миледи, – заверил он ее. – Это коммандер Гал Роуч, и здесь он ради Вас, но не потому, что Вы что-то натворили. Если, конечно, Ваша совесть не велит Вам признаться мне в чем-то, чего я не знаю.

– Милорд, моя совесть чиста как свежевыпавший снег, – ответила она, протягивая руку Роучу, и коммандер, признательно улыбнувшись, пожал ее. Он был крепко сложен, темноволос и, возможно, в возрасте середины 40 лет, прикинула Мишель.

– Рад встрече с Вами, миледи, – заверил он ее.

– Юрист, да еще и с манерами, – заключила Мишель, а затем кивнула в сторону лейтенанта Арчера. – Милорд, коммандер, это Жерве Арчер, мой адъютант.

– Лейтенант, – произнес Кортес, приветствуя его кивком, затем жестом указал на комфортные кресла, обращенные к столу.

– Прошу вас обоих присаживаться, – сказал он.

– Благодарю, милорд, – пробормотала Мишель, и уселась в указанное кресло, Арчер, с верными инстинктами младшего помощника, занял кресло слева и чуть позади Мишель, а Роуч опустился в свое кресло после того, как Кортес вновь поместил себя за свой стол. Затем адмирал немного откинулся назад, наклонил набок голову и вперил в Мишель взгляд глубоко посаженных темных глаз, светящихся интеллектом.

– Как я понимаю, Вы донимали капитана Шоу, миледи, – произнес он.

– Я бы не стала называть это «дониманием», милорд, – ответила она. – Возможно, я и связывалась с капитаном раз или два.

Капитан Терренс Шоу был начальником штаба у Кортеса, что делало .его «ключником» в делах, где было замешано БЮКАД (Бюро Кадров)

– Капитан Шоу, в свою очередь, тоже это так не называл, – сказал Кортес, ухмыляясь. – С другой стороны, миледи, семь звонков за восемь дней все же выглядят чуточку… энергичными.

– Что? Неужели я действительно так часто связывалась с ним? – сморгнула Мишель, всерьез удивленная, и Кортес фыркнул.

– Да, миледи. Именно так. Можно подумать, что Вам просто не терпится оставить земную твердь. Хотя Вы могли бы найти чем заняться на больничном.

– Возможно, милорд, – признала Мишель. – С другой стороны, я отсутствовала не столь долго, и мне не составило труда разобраться с делами, когда я вернулась домой. И, – улыбка смягчила ее тон, – вернуться как раз вовремя, чтоб заняться тем, чем действительно хотела.

– Вы о рождении сына леди Александер-Харрингтон, миледи? – спросил Кортес ласково.

– Да, – ноздри Мишель раздулись, когда она глубоко вдохнула, снова вспоминая тот момент, снова видя перед собой струящуюся счастьем Хонор и разделяя с лучшей подругой ее радость.

– Да, милорд, – повторила она. – Заметьте, бракосочетание я пропустила, как и все Звездное Королевство, но, по крайней мере, к рождению Рауля я успела.

– А затем снова начали атаковать Бюро Медицины, – закончил Кортез. – Итак, скажите-ка мне, миледи, как Ваша нога?

– Превосходно, милорд, – немного с опаской ответила она.

– Бюро Медицины с Вами согласно, – сказал он, покачиваясь в кресле. – Честно говоря, они подтвердили Вашу пригодность в очень позитивных выражениях. – Мишель хотела с облегчением выдохнуть, но веселье вспыхнуло в глазах Кортеса, когда он продолжил, – Хотя капитан Монтойя и подчеркнул, что Вы целенаправленно были… скажем так, не до конца откровенны о степени физического дискомфорта, который Вы продолжаете испытывать.

– Милорд, – начала она, но Кортес покачал головой.

– Поверьте мне, миледи, – сказал он ей, и глаза его теперь были предельно серьезны. – Сейчас, чтоб мы начали волноваться, Монтойя должен будет доложить о чем-то намного более серьезном, чем то, что кое-кто слишком упрям, чтоб воспользоваться заслуженным больничным.

– Я… рада слышать это, сэр, – прямо сказала Мишель, и Кортес фыркнул.

– Я отнесу Ваши слова к тому, что Вы рады заступить на командование, чем на тот счет, что у нас до зарезу не хватает людей и мы вынуждены закрывать глаза на мелкие медицинские несоответствия.

Ну, на это мне нечего ответить, подумала Мишель, а Кортес усмехнулся.

– Прошу меня простить, миледи. Боюсь, что за последний стандартный год мое чувство юмора стало несколько кривоватым.

Он встряхнулся и позволил своему креслу снова стать прямо.

– На самом деле, – сказал он ей, – главной причиной того, что я уклонялся от ваших звонков – а, говоря откровенно, я от них уклонялся, – стало то, что мы не могли решить, что делать с этим Вашим обещанием не участвовать в войне. Никто в Адмиралтействе не осуждает слово, данное Вами президенту Причарт, особенно учитывая обстоятельства, – быстро продолжил он, увидев, что Мишель начинает открывать рот. – Это скорее вопрос к нам, какие прецеденты его должным образом регулируют. И вот для этого здесь присутствует коммандер Роуч.

Он посмотрел на Роуча и поднял руку. – Коммандер?

– Конечно, милорд, – ответил Роуч, а затем обратил свое внимание на Мишель.

– По вполне очевидным причинам, миледи, в течение последней войны не было случаев, подобных Вашему, и боюсь, что мы также и не наладили надлежащих каналов с Республикой с момента падения Комитета Общественного Спасения. Упущение, которое нам стоило исправить давным-давно, как только мы избавились от Госбезопасности. К сожалению, у предыдущего правительства были на уме другие заботы, какими бы они ни были, а с момента… ухода барона Высокого Хребта мы были несколько заняты. Так, что, откровенно говоря, решая как поступить в Вашем случае, мы в Управлении Военно-Юридической Службы буквально ходили по кругу в раздумьях.

– И не только юристы, – добавил Кортес. – Бюро по Связям с Общественностью тоже ломало над этим голову, принимая во внимание то, как в межзвездных СМИ обмусоливается предложение о проведении конференции. Учитывая Вашу близость к Ее Величеству, а также то, как феерично было обставлено Ваше возвращение, крайне важно принять правильное решение, как, я уверен, Вы понимаете.

– Да, сэр, конечно, – согласно кивнула Мишель.

– Существовало единичное мнение, – сказал ей Роуч, когда Кортес кивнул ему, призывая продолжать, – что дословное понимание Вашего обещания фактически удаляет Вас с любой активной службы до тех пор, пока Вы не будете обменяны соответствующим образом на равного Вам по рангу офицера хевенитов. Оно основывается на том, что позволив Вам нести службу где-либо, не участвуя напрямую в военных действиях против Республики, мы все равно освободим какого-либо офицера, который нес эту службу до вас, для участия в боевых столкновениях. Это, однако же, очень строгое толкование статьи Денебских Соглашений, которую Звездное Королевство так официально и не акцептовало. Это же, честно говоря, и толкование, которое адмирал Кортес не особо одобрял, так что меня попросили провести дополнительное расследование, возможно потому, что в настоящее время я являюсь исполнительным офицером Чарльстонского Центра Адмиралтейского права.

Мишель кивнула. Чарльстонский Центр был одним из признанных лидеров межзвездного адмиралтейского права. Изначально причиной его основания 160 стандартных лет назад послужила, главным образом, необходимость разобраться с военными толкованиями общепринятых юридических практик, претерпевшими изменения за века с начала Эры Расселения. Но, несмотря на тот факт, что Центр оставался под управлением военных, грандиозный размер торгового флота Звездного Королевства придавал его решениям огромное влияние и там, где был замешан межзвездный гражданский трафик.

– Как любой хороший адвокат, я принялся за поиск прецедентов, наиболее подходящих случаю моего клиента – самых сильных и обоснованных прецедентов – и я обнаружил искомое в решениях, относящихся к старой войне Гринбриар против Шантеклер. В 1843 году э.р. они согласились передать дело об обещаниях офицеров на рассмотрение обязательного к исполнению арбитража Солнечной Лиги. Решением арбитра любой должным образом давший слово офицер может нести службу, если только он или она напрямую не противостоит стороне, взявшей с него слово. Работа в штабе, тыловое обеспечение или медицинская служба напрямую направленные против врага, взявшего с него слово, являются противозаконными, но несение службы в другом астрографическом регионе или же против другого оппонента, являются легальными для офицера, связанного обещанием. Другими словами, миледи, до тех пор, пока Вы не начнете активно палить в хевов или не станете помогать кому-то еще делать это, Адмиралтейство может послать Вас куда угодно.

– Что он и описал гораздо более подробно в своем окончательном заключении о том, что мы абсолютно легально и с честью можем послать Вас нести службу или в Силезии или в Скопление Талботта, даже если Вы и замените там какого-то контр-адмирала, которого мы пошлем бить хевов вместо Вас, – сказал Кортес. – И, откровенно говоря, в нынешних обстоятельствах – это наилучшее решение.

– Понимаю, милорд, – произнесла Мишель, когда он замолчал.

Не похоже, что она вернулась в Звездное Королевство в наилучшее время за последние два стандартных месяца. Новости об ошеломляющей – и дорогостоящей – победе капитана Айварса Терехова в Битве при Монике прибыли только спустя девять дней после ее возвращения, и все Звездное Королевство испытало почти невообразимое облегчение. Цена, заплаченная наспех сколоченной эскадрой возможно и была смертельной, но никто не строил иллюзий, что могло бы произойти, если бы ему не удалось разнести линейные крейсера, предоставленные Союзу Моники. Никто не сомневался и в том, что тот, кто предоставил Монике эти корабли, не был ярым сторонником интересов Звездного Королевства, хотя и не было до конца ясно, что именно замышлял этот «кто-то». Честно говоря, Мишель была одной из тех, кто сильно сомневался, что даже Патриция Гивенс сможет собрать воедино все части этой головоломки. Хотя разведка доложила контр-адмиралу Хумало, вице-адмиралу О’Мэлли и Особому посланнику Амандине Корвизар, что накопала достаточно, чтоб полностью оправдать все подозрения Терехова… равно как и его действия.