Текст книги "Шторм из тени"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 56 страниц)

– Что позволит ему реабилитировать себя в новостных таблоидах солли, – медленно кивнул О'Шонесси.

– И предоставит возможность ни с чем несравнимого удовольствия продемонстрировать бревно в нашем собственном глазу, – сморщился Хумало.

– Стоп, давайте лучше не будем лишний раз увлекаться теориями заговора, – отрезвила всех Медуза. – Как Грегор уже говорил мне сегодня, у нас пока нет достаточно информации насчет этого, чтобы подкрепить любые умозаключения.

– Ну, если доказательства – это все, чего нам не хватает, тогда, я думаю, мы должны их получит, миледи, – криво улыбнулся Амброуз Чандлер.

– Я согласна с коммандером Чандлером, – сказала Корвизар. – И в то же время, как мне кажется, мы не должны забывать, что, если кто-то и вправду пытается дергать за ниточки, управляя ситуацией, – и нами – чтобы поставить нам мат, худшая вещь, на которую это может нас толкнуть, – это попытаться нанести упреждающий удар в условиях информационного вакуума. По мне, эта одна из тех головоломок, в которых не стоит пытаться свести концы, пока в руках не окажется достаточно кусочков мозаики.

– Вы намекаете, что стоит повременить с официальным ответом на ноту Кардот? – спросил Хумало с умеренно несчастным выражением лица.

–Да, адмирал. Я не имею в виду, что мы абсолютно ничего не должны предпринимать на других фронтах – вроде попыток получить дополнительную информацию коммандеру Чандлеру. Я просто считаю, что это была бы ошибкой одарить Новую Тоскану официальным ответом под любым соусом, которым они смогут вертеть по своему усмотрению.

– Я думаю, это звучит превосходно, – согласилась Медуза. – Что подводит нас к вопросу, как мы должны построить свои действия, чтобы получить дополнительную информацию. У кого-нибудь есть предложения?

– Первое, что приходит мне на ум, – это то, что мы должны отправить кого-то старше коммандера Дентона в Пекуод, миледи, – вставил Хумало через несколько секунд. – Заметьте, я не подвергаю критике действия Дентона. По сути, я думаю, что он справился просто замечательно. Но факт в том, что он – всего лишь коммандер, а «Реприза» – всего лишь эсминец, уже порядком поварившиеся во всей этой ситуации. Это совсем не походит на ситуацию на в Сплите, когда мы послали туда «Гексапуму», – он одарил Медузу вымученной улыбкой, – потому что нам не нужно было беспокоиться о реакции системного правительства Пекуода, что означало, что, при необходимости, мы всегда можем позволить себе отправить достаточно кораблей, чтобы выполнить работу. В некоторой степени, мне очень жаль, что мы не назначили Пекуоду более высокий приоритет, когда распределяли ЛАКи, но Пекуод имеет намного меньшее право голоса, чем Нунцио или Говард, и, если уж быть честным, системе и в правду самой под силу обеспечить свои собственные таможенные инспекции, даже с закономерно увеличившемся движением в области. «Реприза» там скорее как дань имперской поддержки местных жителей, чем что-либо еще.

Медуза кивнула. Несмотря на приоритет в получении ЛАКов с целью дальнейшего развертывания в Секторе, оно могло проводиться только в такой спешке. Ограничения накладывались не только носителями ЛАКов, чтобы доставлять их местам приписки, но также и острой потребностью в кораблях снабжения после того, как они будут доставлены на место. Адмиралтейство обеспечивало переоборудование кораблей для этих целей настолько быстро, насколько только возможно, и Картель Гауптмана начал поставку первых модульных баз снабжения, предназначенных для независимого развертывания, после доставки до места назначения и сборки. Но все это все еще занимало время, а Хумало и Крицман пытались решать проблемы по мере поступления. Пекуод занимал очень солидарную позицию к Рембрандтскому Тоговому Союзу, достаточную чтобы системы-члены РТС без лишних колебаний при необходимости послали корабли собственных флотов – которые были значительно более сильными, чем относящиеся к любым других звездным системам Талботта – чтобы выручить в чрезвычайной ситуации, и это давало Пекуоду намного более низкий приоритет в соответствии с первоначальными планами развертывания.

– Да, именно это нам и следует сделать, – продолжил Хумало, – с одной стороны, приписанному офицеру необходимо будет остужать пыл Дентона, а с другой – дать понять Новой Тоскане, что мы знаем об их лжи и не намерены повзволять им выйти сухими из воды.

– Я думаю, что соглашусь с вами, – медленно произнесла Медуза. – Но, положим, мы примем это, кого вы предлагаете отправить, адмирал?

– Я думал отправить одну из «Ник» коммодора Онасис, – ответил Хумэло. – Я не думаю, что согласился бы отправить Онасис лично. Мало того, что это значило бы лишить себя ее присутствия здесь в Шпинделе, если бы что-то еще случится, но это задание – не для ее звания, как мне кажется. Мы хотим продемонстрировать свой манифест, а не плохой спектакль, как нас все это напугало.

Медуза хмуро кивнула. События прошлых семи месяцев определенно способствовали укреплению уверенности в себе Хумало. И она уже для себя решила, раз уж собиралась быть до конца честной перед самой собой, что он всегда демонстрировал лучшие инстинкты относительно политической и дипломатической стороны его обязанностей, чем она сначала готова была признать.

– Извините меня, адмирал, мадам губернатор, – вставила капитан Шоуп осторожно, и Медуза с Хумало перевели взгляд на начальника штаба адмирала.

– Да, капитан? – сказала Медуза.

– Со всем должным уважением, я не уверена, что отправка любой из «Ник» коммодора… оптимально бы соответствовала текущему моменту.

– Почему нет, Лоретта? – вопрос Хумало был прямым, не подразумевавшим отмашку, выраженную в виде вопроса, несмотря на то, что она только что публично указала, по крайней мере, на частичное несогласие с одним из предложений своего адмирала, поняла Медуза.

– По крайней мере, по двум причинам, сэром, – ответила Шоуп. –Во-первых, я думаю, отправка корабля размера «Ники» к маленькой, бедствующей звездной системе, вроде Пекуода, в качестве образцово-показательного таможенного бульдозера, мягко говоря, похожа на чрезмерную реакцию. Как-то не совсем вяжется с вашей идеей о демонстрации манифеста, не показав, что мы можем быть напуганы. И, во-вторых, на текущий момент подразделение коммодора Онасис – единственная реальная концентрированная боевая мощь в вашем непосредственном распоряжении. Я не думаю, что отправка восвояси двадцать пять процентов из нее до того, как, по крайней мере, мы узнаем новости от адмирала Золотого Пика о ее посещении Моники, будет идеальным решением.

– Гм, – Медуза царапнула кончик своего носа на мгновение, а затем кивнула. – С вами сложно не согласиться, капитан. Но если мы не собираемся отправлять линейный крейсер, что же мы отправляем?

– Ну, – сказала Шоуп, взглянув на Хумало, и, получив его одобрительный кивок, продолжила, – я склонна предложить, чтобы мы все еще дожидаемся получения первой эскадры «Роландов», миледи. Конечно, пока не пришло ни одного, и я понимаю, что графики развертывания, которые мы получили, до сих пор являются временными и подвергаются постоянному пересмотру. Но «Роланд» – крупнее большей части легких крейсеров, и я сильно сомневаюсь, что Адмиралтейство выбирает их шкиперов, просто вытаскивая имена из шляпы.

– В общем-то, не плохая идея, Лоретта, – сказал Хумало одобрительно. – Он будет достаточно крупным, чтобы продемонстрировать, как мы серьезны, но официально – «всего лишь» эсминцем. И, как вы и говорите, адмирал Кортес дотошно подойдет к отбору их капитанов. Не думаю, что нам повезет выиграть второго Терехова, но, кого бы мы ни получили, они будут одними из достойнейших.

– А отсрочка, пока мы не получим дополнительные единицы с Мантикоры, ясно покажет, что мы принимаем сознательные решения, не вдаваясь в панику, – согласилась Медуза.

– И как не упомянуть, что адмирал Золотой Пик, вероятно, оценит, раз уж мы не начали дербанить ее эскадру прежде, чем она хотя бы вернется сюда, таким образом, мы можем, по крайней мере, обсудить это с нею, – хихикнул Хумало. – И без реальной угрозы, чтобы оправдать это!

* * *

Вице-Адмирал Джессап Блэйн пытался подавить скуку, строча стандартные отчеты и документы. Конечно, было замечательно иметь собственную оперативную группу под своим командованием, а кроме того иметь на подхвате две полных эскадры подвесочных кораблей стены. И просто отлично, что линейные крейсеры Квентина О'Мэлли вернулись к нему с Моники.

А еще это было невыносимо скучно. Просто для командующего флотом оставалось не так много дел, при условии, что у него был компетентный штат (а у Блэйна он был), а он был ограничен обязанностями несения пикета, и неважно, насколько крупным или важным этот пикет был. Он просто не мог искать неприятностей на свою голову, а ведь существовало так много военных игр, симуляций и учений, который он мог придумать. Учения против фортов, защищающих Терминал Рыси, две трети из которых были полностью запущены в эксплуатацию, были бы намного более интересными, и он был впечатлен возможностями фортов. Но он должен влачить свое существование, маясь где-то рядом, наблюдая и… наблюдая, в то время как его штат и его эскадра и капитаны кораблей занимались обучением и управлением своих экипажей.

«О, да заткнись уже, Джессап! – мысленно огрызнулся он себе. – Когда ты был капитаном, то думал, что все плюшки достаются старпому. И когда был старпомом, то думал это же о начальниках отделов. И когда был начальником отдела, завидовал офицерам подразделения. Что, теперь я понимаю, верно, было не столь далеко от истины».

Его губы дернулись в усмешке при этой мысли, и он, завизировав своей электронной подписью и считав отпечаток большого пальца через блок подписи, отправил еще один захватывающий отчет о статусе переданных ему запасов ремонтных судов эмиттеров для лазерных кластеров. Похоже, вопрос, почему же именно на НЕГО свалилось такое счастье, так и останется одной из нераскрытых тайн мироздания.

«Держу пари, что адмирал Д'Орвилль вряд ли подписывался на запасы запчастей, –. Блэйну наслаждался извращенным удовольствием от этой мысли. – Должно быть, он разворошил весь свой флагман, чтобы избавиться от них. Ну, он обязан был это сделать. А теперь, мне нужно внимательнее осмотреться и найти того счастливчика, на которого я смогу вывалить…

Его мысли были прерваны аляповатым символом приоритета, высветившемся внезапно в углу его дисплея. Он смотрел на него, не мигая, в течение одного-двух ударов сердца. За все время его карьеры во флоте он никогда не видел этого особого символа, кроме как на учениях или тренировке, наконец что-то сработало на уровне подкорки мозга, и его рука подскочила, чтобы нажать клавишу приема.

– Блэйн! – он вытянулся перед появившимся у него на экране офицером связи его флагмана. Офицер выглядела нелепо молодой для своего звания старшего лейтенанта, а ее юное лицо было белым как бумага.

– Мне очень жаль, что потревожила вас, адмирал, – запинаясь выпалила она. – Мы только получили приоритетное сообщение от Адмиралтейства. Это – код Зулу, сэр!

На мгновение Блэйн ощутил дыхание холода у себя в груди. Она, должно быть, ошиблась кричал голос внутри него. Или так, или он, скорее всего, неправильно понял ее. Во флоте у кода Зулу было только одно значение – неизбежное вторжение. Но мог ли кто-нибудь, даже хевы, быть достаточно сумасшедшим, чтобы решить испытать на себе обороноспособность домашней системы Мантикоры!

– К сообщению приложена оценка вражеских сил, лейтенант?

Блэйн был изумлен тем, насколько спокойно прозвучал его голос. Конечно, отнюдь не потому, что он чувствовал себя особо спокойно! На самом деле, краешком подсознания он понимал, что это была просто ответная реакция на выражение лица лейтенанта и напряженность, клокочущую как коротящий силовой кабель под поверхностью ее голоса.

– Да, сэр, есть, сэр, – офицер связи глубоко вздохнула, и несмотря на все, Блэйна позабавила ее непроизвольная реакция на успокаивающее влияние его голоса. Но развлечение длилось не долго.

– По первоначальным оценкам Адмиралтейства – не менее трехсот кораблей стены, сэра, – произнесла она. – Начальные проекции курса указывают, что они направляются к Сфинксу на полной скорости.

Блэйн почувствовал как что-то засосало у него в животе. ТРИСТА кораблей стены? Но это… это же чистое безумие. Лишь одно Томас Тейсман всегда отказывался принимать на себя как Военный Министр Республики Хевен – это отправлять мужчин и женщин под своим командованием в самоубийственные атаки, что Комитет Общественного Спасения когда-то требовал от них.

«Но что если это – не самоубийственная атака, – мысль Блэйна ледяным ветром пронзила его насквозь. – Триста кораблей стены… вероятно, под завязку забитые подвесками… и Д'Орвилль, взявший на себя охрану Центрального Узла…»

«Господи Иисусе, – внезапно понял он. – Это может сработать в их пользу! И если так…»

– Незамедлительно, передайте сигнал всем эскадрам и командирам подразделений, – он услышал свой голос, отдающий приказ лейтенанту на своем дисплее.

– Да, сэр, – облегчение молодой женщины от необходимости выполнять что-то утешительно знакомое было очевидно. – Включаю запись, сэр, – кивнула она мгновение спустя.

– Люди, – произнес Блэйн в свой микрофон, – мы нужны дома. Действуем по Плану незамедлительного возвращения домой. Поднимайте импеллерные клинья, выдвигаемся через тридцать минут. Блэйн, конец связи.

Лейтенант проверила запись, а затем оглянулась на него.

– Все записалось, сэр, – подтвердила она.

– И приложите полный текст сообщения Адмиралтейства, – добавил он.

– Да, сэр!

– И отправляйте, лейтенант, отправляйте наконец.

Блэйн вырубил связь только для того, чтобы начать отбивать код вызова начальника штаба с пометкой чрезвычайной важности, похоже, его предыдущие мечты об учениях быстро улетали за горизонт. Что ж, по крайней мере, они смогут осуществить План незамедлительного возвращения домой, приказ, разработанный на случай чрезвычайной ситуации. Вряд ли кто-нибудь ожидал, что он действительно понадобится.

Как папа всегда говорил, ты никогда не поймешь важность чего-либо… пока тебя не припрет. Забавно. А я-то считал его чрезмерно пессимистичным.

– Да, сэр? – его начальник штаба появился на дисплее в футболке, вытирая пот с лица полотенцем для рук. Позади него Блэйн видел замершую баскетбольную игру.

– Я боюсь, твоя игра только что закончилась, Джек, – сказал ему Блэйн. – Кажется, у нас появилась небольшая проблемка.

ГЛАВА 32

– Ну, что ж, очень неплохая работа по считыванию контактов, Петтигрю, – произнесла лейтенант Абигайль Хернс. – Но нам нужно быть немного быстрее при обновлении идентификационных номеров противника.

– Как вам угодно, миледи, – техник по датчикам первого класса Исайя Петтигрю ответил почти кротко, и Абигайль приложила все усилия, чтобы не заскрипеть зубами.

Длинный, протяжный акцент техника был столь же мягок, и такими же небольшими переливами, как и ее собственный. С одной стороны, слышать его было глубоко успокаивающим напоминанием того, кем она была, особенно проведя так много времени вдали от дома. Тем не менее, с другой стороны больше всего ей хотелось придушить Петтигрю – и десяток-другой грейсонцев из экипажа КЕВ «Тристам»– голыми руками.

«Но это не его вина, – сказала она… в который раз. – Он ведь с Грейсона. И не может забыть, что папа – Землевладелец Оуэнс, что делает меня миз Оуэнс, не просто лейтенантом Хернсом. Думаю именно поэтому, что он не помнит слова «мэм», когда обращается ко мне. Дико раздражает. Конечно, можно и с этим жить, если он только прекратит стараться похожим рыцаря, который хочет опуститься на одном колено и поцеловать мою руку всякий раз, когда я говорю с ним!»

В свое время, в свой первый день во флоте, из всех проблем, с которыми она предполагала столкнуться, эта просто не пришла к ней на ум, в ведь следовало! Она была слишком зациклена на предрассудках Грейсона, направленных против службы его жен и дочерей в вооруженных силах, слишком волновалась по поводу того, будут ли мужчины Грейсона готовы принять отдающую приказы женщину Грейсона так же, как они приняли Землевладельца Харрингтон и другим «пришелиц» из КФМ. Она готовила себя к тому, чтобы иметь дело с подчиненными, которым трудно будет смириться, что правильная девочка с Грейсона может стать «настоящим офицером», но она никогда не задумывалась, как будут реагировать более традиционные мужчины Грейсона, чьи нормы социального и религиозного поведения были запрограммированы практически на уровне генетического кода воспитавшим их обществом.

Петтигрю был продуктом ОЧЕНЬ традиционного Грейсонcкого воспитания. Он просто не мог позабыть о дани уважения к дочери Землевладельца, что могло стать настоящей проблемой для Абигайль, учитывая, что она была самой младшей из начальников отделов «Тристрама». Ей хватало и того, что она была единственным членом экипажа, за кем был закреплен ее собственный телохранитель, как того требовал закон Грейсона. Матео Гутиэррес, ее здоровый личный телохранитель, также был незаметен в маленьком экипаже «Тристрама», как и когда-то на «Гексапуме», но все знали, что он всегда где-то рядом, и она подозревала, что некоторые из ее мантикорских товарищей считали его присутствие одной из замашек неоварваров. А еще выдумкой, которая была обязана раздуть ее и без того непомерное самомнение. Ей абсолютно не было нужды интересоваться мнением других, более старших лейтенантов, чтобы понимать, что грейсонские члены экипажа относились к ней с большим уважением и повиновением, чем к кому-либо еще. Ни то что бы Абигайль это очень нравилось. Из своего опыта службы в Королевском Флоте Мантикоры ей больше всего нравилось то, что, насколько большинство монти было заинтересовано, чтобы она и дальше оставалась просто лейтенантом Хернс. Ни один не тратил уйму своего времени, льстя ей или вставая на задние лапки.

Но больше беспокоило ее не это, а очевидный конфликт между флотской дисциплиной и выучкой Петтигрю, с одной стороны, и укоренившейся верой Грейсона, что женщины должны были быть защищены любой ценой. И не только от физических опасностей вселенной. О, нет. Еще они должны были быть защищены от всего, что могло бы оскорбить их тонкую чувствительность! Петтигрю усвоил это понятие с молоком матери, и всей своей сущностью демонстрировал это.

«Абигайль, ты пробыла на борту судна всего шесть дней, – напомнила она себе. – Может пока немного рано позволять твоему градусу расстройства повышаться столь высоко, ты так не считаешь? Кроме того, по крайней мере тридцать процентов экипажа корабля – грейсонцы.»

– Я не говорю, что ты не был превосходен во всем, что делаешь, Петтигрю, – сказала она вслух. – Я просто имею в виду, что мы должны обрабатывать данные немного быстрее, по крайней мере, что касается положительной идентификации класса.

– Да, миледи. Я понимаю.

Абигайль прикусила свой язык прежде, чем напомнить ему – снова, – что она уже говорила ему и всем другим грейсонцам в ее отделе, что она – офицер флота, и именно так к ней и следует обращаться, а не как к грейсонской принцессе.

«Мне действительно нужно сделать ему снова замечание, но не сейчас», – подумала она.

Тактический тренажер был полностью укомплектован, и только трое из людей в нем, кроме самой Абигайль, были грейсонцы. До сих пор большая часть ее мантикорского персонала, казалось, легко принимала «особенности» грейсонских членов экипажа. Обстоятельство, что у Мантикоры была своя собственная аристократия, вероятно, помогало, хотя даже теперь не все Мантикорцы готовы были принимать всерьез грейсонские титулы. Но Абигайль решила еще в начале, что не будет практиковать различный подход к мантикорцам и грейсонцам. Она успела насмотреться на то, как разрешение кликам формироваться на борту военного корабля, в конце-концов, влияет на слаженность работы всей команды. Ее отдел состоял из людей, которые все были членами одного экипажа, и никаких «нас» и «их», мантикорцев и грейсонцев. В то же самое время, она не хотела кошмарить Петтигрю. С одной стороны, и это ее очень раздражало, он не давал для этого ни малейшего повода. А, с другой стороны, сделав это, она лишь привлечет внимание к той скользкой дорожке, которую она так стремилась стереть.

– Хорошо, – сказала она вместо этого, ее спокойный тон не отражал ни одну из ее внутренних мыслей, когда повернулась к ракетному технику 1 класса Наоми Канеширо, следующий пункт ее критического анализа симуляции младший лейтенант Глэдис Молино, самый младший тактический офицер «Тристрама», только что внесла, пока Абигайль вела разбор полетов. – Канеширо, когда Пугало Два оторвался от эскорта и лейтенант Молино назначила его основной целью «Тристрама», ваша секция немного помедлила отметить его правильно.

Несмотря на ее высокий уровень и почти непрерывную цепочку «Хорошо» и «Отлично» от ее преподавателей, Канеширо была очень молода, еще моложе, чем Хелен Зилвицкая. На борт «Тристама» она попала всего через три недели после школы, где ей был присвоен первый класс. Она держалась хорошо под бременем того же имени, что и ее командир (перед которой, знала Абигайль, она ходила по струнке всю первую неделю, или около того), но для Абигайль было очевидно, что Канеширо принадлежала к той породе людей, которые принимали ошибки как личные оскорбления, а не проблемы, и она видела, что ракетный техник колеблется на грани оспаривания ее критики. Абигайль подождала секунду или две, чтобы посмотреть, перетечет ли задетое больное самолюбие женщины в прямое обсуждение комментариев вышестоящего офицера, но Канеширо предпочла проглотить обиду.

– Я понимаю, что у вас были проблемы с компьютером, – Абигайль продолжила спокойно, когда Канеширо прикусила язык. – По сути, есть несколько причин, почему я указываю на это столь определенно. Я знаю, что данные проблемы были изначально запрограммированы, и поэтому внимательно наблюдала, как мы с ними справимся. Вы среагировали быстро и хорошо, когда все-таки поняли, что нужно пометить цель вручную, но это заняло у вас больше времени, чем должно было. Дольше чем мы могли бы себе позволить в реальной боевой ситуации. Вы должны быть лучше подготовлены к возможности отказа оборудования. Все мы. Это – одна из целей, которую преследовала эта симуляция. И причина, по которой на этом было заострено внимание, состоит в том, что все мы учимся большему на наших ошибках, чем на успехах. Только между нами, я предпочла бы познавать подобные вещи на тренежере, а не в реальности, когда ракеты летят на нас.

– Да, мэм, – признание Канеширо получилось немного вымученным, но уже без оттенка личной обиды, который Абигайль вначале заметила.

– Хорошо, – Абигайль вычеркнула этот вопрос в своем планшете и перешла к следующему. – Все это в порядке общего изучения. Я понимаю, что мы вместе не так давно и все еще находимся в процессе притирки, как отдел, так и корабль. К сожалению, время на дорогу до Шпинделя – это все время, что у нас есть прежде, чем нас, вероятно, отправят для развертывания где-нибудь в Секторе. Нам остается не так много, чтобы деликатно обойти все острые углы. Я обсудила это с капитаном Каплан, а она обсудила это с коммодором Чаттерджи, и, как результат, у нас намечается небольшое соревнование.

Она улыбнулась немного, когда ощутила отголоски того, что, возможно, было испугом, или даже предчувствием.

– Начиная с послезавтра, – продолжила она, – мы начнем соревнование 'Лучшего стрелка' эскадры. Коммодор Чаттерджи и коммандер ДэМойн будут придумывать проблемы и назначить задачи. Первый этап будет прямым противостоянием только между только тактическими отделами судов, а разрешать мы его будем в режиме онлайн в прямой – тренажер на тренажер – схватке. Но… – она улыбнулась снова, намного более тонко, – как только мы пройдем первый отбор и выберем лучшее судно от каждого подразделения, то повторим все снова, но уже в режиме реального времени, все против всех, и без всяких тренажеров. Будет задействован каждый отдел на судне, не только люди, вроде нас, но и другие, которые будут смотреть на нас, возлагать надежды. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то думал, что я давлю на вас, но особо отмечу, что, если мы не сделаем нашу работу правильно и, по крайней мере, не пройдем первый отбор, я буду очень… недовольна. И, поверьте мне, вам это очень не понравится.

* * *

– Иисусе, – в тишине прорычал голос лейтенанта Ванды О'Рейли, когда она склонилась над столом к лейтенанту Винченцо Фонзарелли в караульной «Тристрама». – И чья эта траханная идея была?

Фонзарелли, главный инженер «Тристрама», не спеша, потягивал пиво из своей кружки, задумчиво рассматривая О'Рейли. Как и остальная часть экипажа эсминца, ее офицеры раскололись на мантикорцев и грейсонцев. Но, в отличие от остальной части экипажа «Тристрама», они были расколоты примерно равномерно, и О'Рейли относилась к тем мантикорцам, которых, казалось, это особо задевало.

«А одна из этих грейсонцев в особенности, – подумал Фонзарелли. – Идиотка».

– Фактически, – мягко произнес инженер, опуская кружку, – Я полагаю, что это шкипер выдвинула предложение проведения всеэскадрого соревнования «победитель получает все». Оригинальная идея же о проведении учений в режиме все против всех пришла от лейтенанта Хернс, я думаю.

– Ну, это-то и настораживает! – фыркнула О'Рейли.

– И что это значит? – также спокойно спросил Фонзарелли.

– Ну, ты понял меня, – бросила О'Рейли, помахав рукой в воздухе, и – как отметил Фонзарелли – осторожно опустила ее.

– Нет, ничуть, – возразил инженер.

О'Рейли посмотрела на него, сузив глаза, а затем улыбнулась и лишь пожала плечами.

– О, я предполагаю, что какой-то смысл в этом есть. Правда, было бы намного больше толка, если бы у нас было две или три стандартные недели, чтобы как следует встряхнуть наших людей, – она покачала головой. – Я имею в виду, это – прекрасная идея, в теории. Но что это может доказать на столь раннем этапе? Что, никому не приходило в голову, что у этой эскадры пока не было времени для должных тренировок, теперь еще и это?

– Я думаю, что нет. С другой стороны, я не думаю, что кучка пиратов – или, еще хуже, подразделение солли, скажем так – захотят проверить, было ли у нас время притереться друг к другу, прежде чем начнут стрелять.

– Разумеется, нет, – вспыхнула О'Рейли. – Я только сказала, что думаю, что это была хорошая идея. Вряд ли нам светит подобная «удача» – наткнуться на кого-нибудь, кто захочет проверить на нас точность своих ракет – пока мы не доберемся до Шпинделя, Винченцо, а это – еще девять дней. Я просто говорю, что считаю, что имело бы смысл подождать еще несколько дней или даже до конца следующей недели прежде, чем планировать что-то вроде этого.

– Тогда возможно тебе следует обратить на это внимание шкипера, – предложил Фонзарелли.

– Ха! Призрачный шанс, который МОГ БЫ принести пользу!

– В смысле? – голос Фонзарелли стал значительно более резким, чем был, хотя и не превысил обычного разговорного тона… пока. Лицо О'Рейли покраснело, и ее губы сжались вместе, но инженер настойчиво выдержал ее взгляд.

– Я – офицер связи, не тактический офицер, – наконец покачала головой О'Рейли. – И я не знаю шкипера достаточно долго, в отличие от Хернс. Естественно, ее идеи будут иметь больший вес, чем мои, в этом вопросе.

– Понимаю.

Фонзарелли расслабился, рассматривая офицера связи еще более задумчиво. А затем поднял взгляд.

– Не бери в голову лейтенанта Хернс, хорошо, Ванда? – спросил он через секунду.

– По поводу чего? – О'Рейли лишь пожала плечами. – Я же ее едва знаю!

– Я только что подумал именно об этом, – согласился Фонзарелли. – Но ты так и не ответила на мой вопрос. Позволь, я его перефразирую более ясно. В чем твоя проблема с Хернс, Ванда?

Голос инженера прозвучал очень грубо, и О'Рейли воззрилась с негодованием на него. К сожалению, для офицера связи, несмотря на то, что они оба были старшими лейтенантами, выслуга Фонзарелли была почти на один стандартный год больше. Это не оставляло достаточно пространства для маневра перед прямым вопросом.

– Ну, не нравится мне она, – выдавила она наконец. – А еще я не думаю, что она действительно подходит на должность тактического офицера.

– Понимаю, – Фонзарелли слегка улыбнулся. Это не было очень уж приятным выражением. – Давай все снова повторим. Ты знаешь ее меньше одной недели, и но уже решила, что тебе она не нравится. И на основе столь же долгого знакомства, ты также решила, что она не квалифицирована как тактический офицер корабля. Мне внушают страх ясность и немыслимая скорость, с которой твой экстраординарный интеллект пришел к эти выводам.

Лицо О'Райли покраснело еще сильнее, чем прежде. Учитывая ее светлую кожу, это также было крайне очевидно, и она знала это. Что только злило ее еще больше, предположил Фонзарелли.

– Слушай, – огрызнулась офицер связи, – я никогда не била себя в грудь, что знаю ее очень хорошо. Ты спросил, в чем моя проблема с ней, – я тебе ответила. Этого, что, мало!?

– На самом деле, достаточно, – согласился Фонзарелли. – Но еще ты высказывалась, что думаешь, что она недостаточно квалифицирована для ее должности. А это – уже слишком серьезное обвинение, чтобы бросаться им в адрес старшего тактического офицера корабля.

– Пусть и так. Не в первый раз, когда чьи-то семья или связи помогают кому-то взобраться на вершину быстрее, чем он, или она, того заслуживает, и ты сам прекрасно это понимаешь. Господи, Винченцо! Не притворяйся, что никогда не служил вместе – или под командованием – с отборным идиотом, чье единственное достоинство для занимания своей должности, – то, что он приходится кому-то кузеном!

– Так ты думаешь, что Хернс не добилась бы своего положения, если бы не была дочкой Землевладельца?

– Ну, кто я такая, чтобы думать? Ради Бога, она всего лишь три сраных стандартных года как окончила Академию! А еще год назад она была младшим лейтенантом, пока ее последний шкипер не назначил исполняющим обязанности старшего лейтенанта. И когда они вернулись из Талботта, Адмиралтейство утвердило ее производство меньше чем за три дня, чтобы потом, вуаля, она вдруг оказалась старшим тактическим офицером крейсера класса «Роланд»!

Она покачала головой, как будто хотела сплюнуть от отвращения.

– Вот скажи, Винченцо. Ты правда думаешь, что все сложилось точно так же, если бы она не была дочерью Землевладельца и одной из любимчиков Саламандры на Саганами?

Фонзарелли снова отхлебнул пива из кружки, чтобы выиграть немного времени перед ответом. Он знал, что О'Рейли на дух не переносила Хернс, но только теперь он осознал всю глубину этого негодования.