Текст книги "Шторм из тени"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 56 страниц)

Колокольцев посмотрел на него, задумчиво нахмурившись. То, что предположил Абруцци было вполне возможным, подумал он. Это особое объяснение действий манти, конечно, не приходило в голову. Не сразу, по крайней мере. Но рассматривая логически, особенно в свете удара, который они, как сообщают, получили от хевенитов почти четыре месяца назад, для них не было абсолютно никакого смысла действительно искать какую–либо откровенно враждебную конфронтацию с ФСЛ. Он должен был увидеть это сам, но в отличие от Абруцци, он не был привычен думать в терминах массажа общественного мнения или того, как поддержать то, что должно было быть очень уронить гражданский моральный дух.

– Я не так уверен в этом, – сказал МакАртни с упрямой гримасой. – Они точно не стали избегать инцидента на Монике, почему же теперь?

– Может быть, и нет, – уступил Абруцци. – С другой стороны, это было до Битвы за Мантикору, не так ли? И этот их капитан – как там его имя… Терехов – очевидно, еще больший сумасшедший, чем Бинг! Тот факт, что он втащил их в то, что могло бы стать прямой конфронтацией с Лигой не означает, что они настолько глупы, чтобы хотеть этого. Впрочем, они знают, что только что закончили уклоняться от дротиков пульсера, который собирался сделать их и еще меньше хотят обратно прямо на нашу линию огня.

– Все это очень интересно, – сказала Квотермейн. – Но это не меняет того факта, что мы должны решить, что делать с этой их нотой.

– Нет, конечно, – согласился Колокольцев. – Но это не предполагает того, что у нас есть какие–то причины, чтобы мы реагировали немедленно. На самом деле, это можно только предположить, что у нас есть некоторые очень веские причины, чтобы справиться с этим не спеша, упорядоченно. И, конечно, потратить заодно немного усилий для ослабления всякой грандиозности претензий с их.

Квотермейн при этом стала выглядеть заметно бодрее, заметил он, и подавил искушение улыбнуться ее чистой предсказуемости.

– На самом деле, – продолжил он, – это может оказаться полезным для нас. – Абруцци и МакАртни выглядели немного озадаченными, и на этот раз он позволил себе показать маленькую улыбку. – Я думаю, что наши друзья с Мантикоры до сих пор получали что хотели и немного слишком разжирели, – продолжал он. – Им все сошло с требованием технологического эмбарго против хевенитов. Им сошло с рук повышение пошлин за пользование сетью, чтобы помочь оплатить их проклятую войну. Они только что закончили деление Силезской Конфедерации пополам с андерманцами. И они только что закончили аннексию всего сектора Талботт и расстреляли весь мониканский Флот, не говоря уж о превращении Лиги в злодея на Монике и секторе Талботт. Они должны чувствовать, что они на коне, и я думаю, что, может быть, сейчас время для нас напомнить им, что они на самом деле только очень маленькая рыбка в очень большом пруду.

– А что мы глубоководная акула, – согласилась Квотермейн с собственной неприятной улыбкой.

– Более или менее. – Кивнул Колокольцев. – Достаточно плохо, что несчастные случаи в астрофизике дают такое экономическое влияние маленькому долбанному «Звездному Королевству». Нам не нужны их решения, говорящие, что у них есть достаточно военных сил, чтобы бряцать боевым флотом под нашим носом, ожидая, что мы автоматически сдадимся, когда в следующий раз они решат что–то от нас потребовать.

– Вам не кажется, что может быть хорошо бы поговорить с Раджампетом, прежде чем мы выразим наше мнение, отправив их толочь песок? – мягко спросил МакАртни.

– О, я думаю, что это очень хорошая идея, чтобы поговорить с Раджампетом, – согласился Колокольцев. – И я не говорю, что мы отправим их «толочь песок», хотя должен признать, что идея имеет определенную привлекательность. – МакАртни поднял бровь, и он пожал плечами. – Все, что я предлагаю на данный момент, это то, что мы отказываемся немедленно реагировать на них. Мы можем даже решить дать им немного того, что они хотят, в конце концов, именно так, как было предположено Малахаем. Но в долгосрочной перспективе, я думаю, что более важно, дать им понять, кто на самом деле большая собака. Мы будем двигаться к трактовке этого по нашему расписанию, а не их. И если им это не нравится…

Он позволил своему голосом затихнуть, и пожал плечами.

– Ах, вот ты где, Иннокентий! – Улыбка Марселито Роэласа и Вальенте была немного более сдержанной, чем обычно, заметил Колокольцев, когда он вошел в кабинет министра иностранных дел.

– Мне жаль, что я не вернулся к вам раньше, министр, – сказал он серьезно, подходя к столу Роэласа и Вальенте. Он без приглашения уселся в то же кресло, что занимал Кармайкл рано утром, а Роэлас и Вальенте откинулся в своем.

– Как я уже говорил я ожидал, что освобожусь раньше, сэр, – продолжил Колокольцев, – Потребовалось немного времени для консультаций с моими коллегами в других министерствах. Очевидно, что мы должны были рассмотреть этот вопрос очень тщательно, прежде чем мы могли бы чувствовать себя комфортно, чтобы быть в состоянии сделать любые полезные политические рекомендации. Особенно в случае инцидента с таким большим потенциалом для обострения, что может быть чрезвычайно неудачный прецедент.

– Конечно, – согласился с трезвой улыбкой Роэлас и Вальенте.

Эта улыбка не одурачила Колокольцева больше, чем она обманула самого Роэласа и Вальенте.

Колокольцев для себя нашел, что буквально трудно запомнить (невозможно, на самом деле, без консультаций с архивами), сколько министров иностранных дел пришли и ушли во время его пребывания в должности. Учитывая количество политических фракций и «партий» в Ассамблее, для любого политика было чрезвычайно трудно добиться прочного большинства на федеральном уровне. Тот факт, что все знали, что любое правительство может только создавать видимость реальной власти означало, что было очень мало оснований для формирования прочных политических союзов. Это не было так, как если бы преемственность политических чиновников собиралось реально влиять на политику Лиги, но каждый хотел повысить собственные шансы, чтобы закрепиться на федеральной должности. Статус не обязательно то же самое, что и власть, а пребывание на посту в кабинете министров Лиги считается полезным в резюме, когда каждый возвращался в свою домашнюю систему и выставлял свою кандидатуру на должность, на которой действительно обладал реальной властью.

Сочетание всего этого объясняло, почему большинство премьерств продолжалось меньше одного стандартного года до нынешнего премьер–министра по очереди и заменялись кем–то другим, который, конечно, должен был раздавать министерские посты вновь и вновь. Именно поэтому Колокольцеву было так затруднительно вспомнить лица всех мужчин и женщин, которые официально возглавляли его министерство на протяжении многих лет. Все они – в том числе и Роэлас и Вальенте – понимали, кто действительно делал политику Лиги, и, как и все они – в том числе и Роэлас и Вальенте – понимали почему это было и как была сыграна игра. Но Роэлас и Вальенте негодовал больше, чем большинство других.

«Что не означало, что он думает, что есть способ изменить установленные правила», – думал Колокольцев и чувствовал в этот момент что–то похожее на сожаление. Но он был не тем, кто столетия назад сознательно создал конституцию, которая исключала реальную возможность для создания любого сильного центрального правительства. Он был не тем, кто создал систему, в которой несменяемые бюрократы вынуждены были взять на себя роль (и власть, которая пришла с ней) политиков–сеттеров и принимать решения, если Солнечная Лига собиралась иметь любого рода административную преемственность.

«Но, по крайней мере, мы можем дать ему иллюзию власти, – почти сочувственно откупился постоянный старший заместитель. – Пока, как бы то ни было, он готов признавать, что это иллюзия».

– Мы рассматривали это довольно долго, сэр, – сказал он, – и наше мнение таково, что сейчас время, чтобы проявить сдержанность и спокойствие. Мы рекомендуем, министр, то, что…

ГЛАВА 48

– Вы шутите, – сказал адмирал Карл–Хейнц Тимар.

– Нет, Карл–Хейнц, я не шучу, – ответил адмирал флота Уинстон Кингсфорд, сидя в кресле и хмуро глядя на командующего Управлением Разведки Флота Солнечной Лиги.

– Вы серьезно, – сказал Тимар почти удивленно, как будто он обнаружил труднодоступный кре?дит, и Кингсфорд нахмурился еще сильнее.

– Мне жаль, если вы находите этj юморным, – сказал он. – В этих условиях, однако, я был бы признателен, если бы вы смогли найти время, чтобы уделить хотя бы немного личного внимания проблеме.

Лицо Тимара напряглось, и легкий румянец окрасил скулы. Гнев замерцал в глубине глаз, а его челюсти сжались, но он сел в свое кресло и кивнул.

Это было немного резко, но Кингсфорд решил позволить этому сойти. В конце концов, и не было никакой необходимости тыкать носом другого человека в это. Тем более, что, несмотря на факт его собственного старшинства в качестве командующего Боевым Флот, Кингсфорд не забывал, каких высот достигли связи семьи Тимар в византийском мире командной структуры Флота Солнечной Лиги.

– Спасибо, – сказал он скорее тепло, и выдавил кривую улыбку. – И, поверьте мне, Карл–Хейнц, я нашел, что в это почти так же трудно поверить, как вы выразили, когда впервые услышал.

– Да, сэр. – Тимар снова кивнул, и на этот раз выражение его лица было задумчивым.

– Все в порядке. – Кингсфорд позволил креслу вернуться в вертикальное положение оживив воздух. – У меня не было возможности тщательно изучить данные, но я уже пролистал резюме и прочел «ноту», которые пришли вместе с этим, и я считаю себя согласным в очень многом с нашими гражданскими «коллегами»… даже если придурки не сделали нам любезности упомянув о нем для нас, прежде чем они пришли к «нашему» ответу.

Он поморщился.

– Я не думаю, что манти сообщили бы нам об этом, в первую очередь, если они не собирались обнародовать, что по их сведениям уже произошло, – продолжил он. – Колокольцев и другие хотят, чтобы мы тщательно проанализировали запись, и в любом случае, конечно – дали им нашу независимую оценку ее надежности и последствий – но я не думаю, что они ожидают, что мы найдем какие–то сюрпризы. Если на то пошло, я и не ожидаю, что мы их найдем. Но это также наш лучший шанс, чтобы выяснить, о чем, черт возьми, Джозеф думал, выкинув такое, и, всегда возможно, что манти поскользнулись и дали чему–нибудь полезному пройти мимо них.

Тимар начал было что–то говорить, но заметно остановил себя и кивнул еще раз.

– Чтобы быть честным, – продолжил Кингсфорд, – меня больше всего беспокоит возможность установления нежелательного прецедента. Я не думаю, что Флот хочет найти, чтобы какой–то зассанный неоварварский флот, привыкший выскакивать из кустов, будет думать, что может предъявлять «требования» нам. Если это пришло в голову где угодно, нам просто нужно наступить на него – безжалостно. В этом отношении, по крайней мере, я думаю, что Колокольцев прекрасно уловил смысл. А так же Раджани.

Тимар снова кивнул, признавая окольное предписание, когда он услышал это.

Адмирал флота Раджампет Каушал Раджани был начальником флотских операций Флота Солнечной Лиги. Теоретически, он был одетым в форму командующим обоими Флотами Боевым и Пограничным, заместителем министра обороны Такемото Кунимичи. На самом деле, однако, реальная власть командования Такемото была сильно ограниченной (несмотря на то, что он сам был отставным адмиралом), а поскольку Боевой Флот был вышестоящим из двух служб, Раджампет был де–факто министром обороны.

С другой стороны, даже фактическая прямая власть Раджампета над Боевым и Пограничным Флотами была сама по себе в значительной степени иллюзорной. В немалой степени, это было потому, что он был слишком занятым, присматривая за повседневными делами всего Министерство Обороны, нежели работая в качестве какого–либо подлинного главнокомандующего. Кроме того, однако, был тот незначительный факт, что за прошедшие века Боевой и Пограничный Флоты стали сами по себе составлять свою отдельную империю, в настоящее время управляемые Кингсфордом и адмиралом флота Энграсией Алонсо и Яньез, соответственно командующей Пограничным Флотом. Оба они слишком ревновали свои прерогативы, чтобы отдать любую из них – или всякую истинную власть – Раджампету. Особенно если отказ от любой из этих прерогатив может уменьшить долю финансового пирога для своего владения.

Некоторые флотские НФО, возможно, возмущались подобным отношением со стороны своих одетых в форму подчиненных. Некоторые могли даже пытаться что–то сделать. Но сила прецедента была установлена с жесткостью железа на протяжении веков, и, в любом случае, Раджампет всегда был больше администратором, чем командующим флотом. Ему было сто двадцать три стандартных года, он был в одной из самых первых волн получателей пролонга первого поколения, и он не командовал в космосе более пятидесяти лет, так что, это было вполне возможно, – даже вероятно, – что он не обижался на всех. Но это не значило, что он был совершенно не в курсе. Тимар знал это… так же, как он знал, что последнее замечание Кингсфорда было намеренным, чтобы напомнить об этом.

– Вы знаете, – сказал он через некоторое время, – я никогда по–настоящему не понимал, почему Джозеф согласился на это командование. Я имею в виду, Пограничный Флот? – Он покачал головой. – Так или иначе, это просто неправильно.

Кингсфорд фыркнул в веселом согласии, но пожал плечами.

– Не спрашивайте меня, – сказал он. – Насколько я знаю, это была идея Раджани. Если на то пошло, она может быть на самом деле пришла от самого Такемото. Вы, вероятно, имеете больше шансов узнать что–либо, спросив Карлотту.

Тимар смотрел на него секунду или около того, а потом решил, Кингсфорд сказал ему правду. Что вызвало еще большее недоумение, и – особенно, как у командующего УРФ – он обнаружил, что это чертовски раздражает. Он предположил, что Кингсфорд был прав. Для него пройдут месяцы, пока придет любое письмо от его двоюродной сестры, но положение Карлотты в качестве начальника штаба Бинга, вероятно, поставило ее в лучшее положение, чтобы ответить на его вопрос.

«И, может быть, в то время как она ответит на это, она сможет мне объяснить о чем, черт возьми, думал Джозеф, взорвав три эсминца манти в космосе, – размышлял он, скорее мрачно. – Не потому ведь, что раздражающие ублюдки были ближайшими к нему, вероятно, нет. Но все же…»

Он мысленно скривился. Без всяких вопросов к Карлотте – или Бингу – какого черта произошло на самом деле, все, что они могли сделать, это посмотреть на так называемые данные манти. Не то чтобы было особенно вероятным, что манти передали их в первую очередь Роэласу и Вальенте, если бы они думали, что это, скорее всего, даст им какую–то полезную информацию. Тем не менее, предупрежден, значит вооружен, и все такое. И это, возможно, единственное предупреждение, которое они могли бы получить прежде, чем все это выплеснется на каждого.

– В любом случае, – сказал Кингсфорд, щелчком отправляя чип–фолио через стол, – вот оно. Проведите анализ. Я хотел бы услышать что–то через день–два.

– Итак, Ирэн, что вы поняли из всего этого? – небрежно спросил капитан Дауд ибн Мамун аль–Фанудахи, усаживаясь рядом с капитаном Ирэн Тигу в «Якорной стоянке», столовой 0–6 здания Флота, и Тигу взглянула на него.

«Якорная стоянка» была зарезервирован исключительно для капитанов Флота, хотя в эти священные стены мог иногда, случайно, попасть особенно дерзкий полковник морской пехоты, и это, на самом деле, была очень хорошая столовая. Намного меньшая, чем изнеженная роскошью столовая флаг–офицеров, конечно же, но гораздо большая, чем просто великолепная для коммандеров или лейтенантов (или майоров–морпехов). И, поскольку она была расположена в здании Флота, здесь нередко можно было увидеть офицеров Боевого и Пограничного Флотов, соприкасавшихся друг с другом локтями. Официально это даже поощрялось, так как все они были членами одного Флота. Неофициально – было чрезвычайно редким явлением, даже здесь, чтобы офицеры конкурирующих ветвей Флота Солнечной Лиги на самом деле искали друг друга. Этого просто не делалось.

Аль–Фанудахи и Тигу были, однако, несколько особым случаем. Несмотря на то, что он происходил из старинной и уважаемой семьи в Боевом Флоте, в то время как Тигу у были одинаково хорошие связи в Пограничном Флоте, они оба работали (теоретически вместе) под командованием адмирала Ченга Хай–швуна в Управлении Оперативной Аналитики. Конечно, большинство офицеров ФСЛ как и прежде не общались бы с кем–то с той стороны разделительной линии Боевого Флота–Пограничного Флота, и Тигу оказалась достаточно желающей, чтобы аль–Фанудахи не совсем так очевидно искал ее в таком общественном месте.

«Этот человек действительно полностью глух к обстановке, – подумала она. – Не хватает того, что он подвергает свою карьеру опасности, теперь он должен сделать то же самое и для меня!»

Она бросила на него сердитый взгляд, но он не был совсем чистосердечным. Хотя она (в отличие от него) была слишком политически проницательна, чтобы открыто оспаривать официальную мудрость в каком–то пути следования, она скорее уважала видимое равнодушие аль–Фанудахи к официальному неудовольствию. Конечно, он был еще только капитаном, несмотря на то что был двадцатью стандартными годами старше, чем была она – и к тому же из Боевого Флота. Поэтому, хотя она и была готова уважать его, у нее действительно было очень мало желания подражать ему.

В тоже время она нашла себя довольно часто соглашающейся, по крайней мере, с некоторыми из его менее возмутительных теорий.

– Что мне делать с чем, Дауд? – спросила она, помолчав.

– С нашим последним небольшим лакомым кусочком, – сказал аль–Фанудахи. – Вы знаете, от одного из наших друзей с Мантикоры.

– Я не уверена, что это лучшее место для обсуждения, – ответила она немного демонстративно. – Это не самое безопасное…

Она замолчала, когда один из стюардов в форме прибыл со ее супом. Стюард поставил его перед ней, убедился, что ее стаканы с водой и чаем со льдом полны, и принял заказ аль–Фанудахи, и Тигу стала надеяться, что перерыв отвлечет ее политически неумелого коллегу от его нынешнего саморазрушительной любимого занятия.

Не то чтобы она действительно ожидала, что это произойдет, конечно.

– Ой, да ладно, – сказал он, почти подтвердив точность ее ожиданий, когда стюард стал вне пределов слышимости. – Вы ведь действительно не думаете, что содержание ноты манти еще не пошло в рост, как виноградная лоза, не так ли? Я имею в виду, безопасность, Ирэн?

Он фыркнул и закатил глаза. Тигу посмотрела на него, но потом ее взгляд немного увял, когда она признала блеск веселья в тех же глазах. Испорченный ублюдок на самом деле наслаждался!

Она начала говорить что–то колкое и энергичное, затем сама остановилась. Во–первых, потому что это, скорее всего, только развлекло бы его еще больше, учитывая его явно извращенное чувство юмора. И, во–вторых, потому, что он был прав. У нее не было сомнений в том, что информация, которую им двоим было приказано держать под грифом «Секретно для большинства» в настоящее время гуляла по всему зданию Флота.

«В любом случае, я действительно должна заткнуть его, потому что я просто знаю, что он собирается сказать что–то, что я не хочу слышать, а он думает, что я могла бы согласиться. С другой стороны, он гораздо старше меня, на самом деле, он, вероятно, самый старший капитан во всем проклятом Флоте, учитывая, сколько раз он был передан на повышение в звании в настоящее время. Никто не найдет способа обвинить такого мокроухого щенка, как я, только потому, что один из старых эксплуататоров, с которым она работает, решил присесть ей на уши во время обеда.

Если на то пошло, – ее губы дрогнули в том, что могло бы превратиться в улыбку, – если бы я позволила ему вести разговор и просто кивать вежливо здесь и там, я, вероятно, смогла бы убедить любого, кто наблюдает за нами, что я хочу, чтобы он просто взял свои смешные теории и ушел».

– Ладно. – Она вздохнула, погружая свою ложку в суп из омара, стоящий перед ней. – Вперед. Я ведь не в состоянии остановить вас, в любом случае, так ведь?

– Наверное, нет, – согласился он с радостью. – Итак, повторяя мой первоначальный вопрос, что вы поняли из всего этого?

Его голос остался, как всегда забавляющимся, но его глаза пристально сузились, и она поняла, что он был серьезен. Она смотрела на него на секунду или две, потом проглотила ложку питательного, густого супа и посмотрела на него.

– При всем уважении, капитан, – сказала она, – одна из вещей, которую я поняла из этого, это то, что определенному адмиралу Боевого Флота Бог не дал мозгов даже для таракана.

Это не было, поняла она, самым уважительным возможным комментарием простого капитана, возможно, сделанном о старшем адмирале, но она не слишком беспокоилась об этом. Учитывая традиционные взгляды по обоим сторонам разделения, люди, вероятно, были бы больше удивлены, если бы она была уважительной. Кроме того, Бинг, очевидно, был идиотом… даже если его начальник штаба была связана с ней (и аль–Фанудахи) конечным боссом в УРФ.

– Я бы не выражался совсем так, гм… искренне, – сказал аль–Фанудахи с усмешкой. – Не то что я не думаю, что мнение было вполне уместным, конечно. Но я считаю, что мы оба можем принять, как данность, что интеллект Бинга менее чем звездный. Я больше заинтересован вашими впечатлениями от самих данных.

– Самих данных? – Брови Тигу нахмурились в искреннем удивлении. Он только кивнул, и она, обдумав этот вопрос в течение нескольких секунд, затем пожала плечами.

– Это кажется, довольно простым для меня, на самом деле, – сказала она наконец. – Что–то – или кто–то, скорее всего – взорвав ново–тосканскую космическую станцию, адмирал Бинг несомненно запани…

Она сделала паузу, решив, что есть некоторые глаголы, которые капитан Пограничного Флота не должен использовать применительно к адмиралу, даже если он был офицером Боевого Флота.

– Адмирал Бинг несомненно сделал вывод, что манти были ответственны за это, – сказала она вместо этого, – и ответил на возникшую угрозу. Я там не была, конечно, но мое первоначальное впечатление – что он ответил слишком быстро, и… слишком сильно, в этом не было никакой необходимости по–моему.

Аль–Фанудахи склонил голову набок, выражение его лица было скептическим, и Тигу почувствовала жар в кончиках ушей. Пока она была, несомненно, права в том, что ее не было на месте, чтобы окончательно судить о действиях Бинга, обеспечив анализ, на котором эти суждения будут основываться, что должно было быть одной из основных функций Оперативной Аналитики. Тот факт, что его анализ более вероятно, будет использоваться для обеления кого–то, чем для обнаружения реальных случаев очевидной некомпетентности, был одним из тех маленьких секретов, о которых вежливые люди не говорили о публично. С другой стороны, при отсутствии в его обязанностях сообщать неприятные истины это едва ли единственная ошибка ОпАн. У них также предполагаются должности, на которых определяют и анализируют потенциальные внешние угрозы или новые разработки, которые могут потребовать изменения оперативной доктрины ФСЛ, а они не делают очень много. В самом деле, ОпАн сделал намного меньше в любой из этих вещей, чем аль–Фанудахи – и Тигу – думали, что должны сделать, хотя Тигу (в отличие от аль–Фанудахи) не была подготовлена к тому, чтобы сделать свои взгляды в этой связи официально явными.

«Во всяком случае, если я тоже не захочу провести ближайшие двадцать–тридцать лет в качестве капитана».

– Это не то, о чем я говорю, – заявил спустя секунду офицер Боевого Флота. – Или, во всяком случае, не прямо.

– Тогда о чем только что вы говорили, Дауд? – потребовала она.

– Они предоставили нам действительно хорошее разрешение сенсоров, вам не кажется? – ответил он – скорее окольно, подумала она.

– Ну и что?

– Я имею в виду, это было действительно хорошим разрешением, – отметил он.

Тигу откинулась на спинку стула, интересуясь, почему он думал, что с этим есть связь, и теперь была его очередь вздыхать.

– Вам не приходило в голову, поинтересоваться что произошло, чтобы у них появилась возможность предоставить нам такие данные? – спросил он.

– Нет, это не так. – Она пожала плечами. – В конце концов, то, что разни…

Она резко оборвала себя, ее глаза расширились, и аль–Фанудахи кивнул. Сейчас на его лице было очень мало следов давешнего юмора, отметила она.

– Я прокрутил их данные через компьютер полдюжины раз, – сказал он, – и на выходе получал то же самое. Это данные корабельного качества. На самом деле, они чертовски хороши даже для первой линии датчиков на борту судна. Лучше, чем у что–нибудь меньше линейного крейсера – или, может быть, тяжелого крейсера – должно вытягивать Так откуда они их взяли?

Тигу молчала несколько секунд, затем встряхнулась и проглотила еще пару ложек ее быстро остывающего супа. Она хотела только выиграть время, и она знала, что он знал это, но, так или иначе, он терпеливо ждал.

– Я не знаю, – призналась она наконец. – Вы думаете, что, может быть, они слишком хороши? То, что качество данных свидетельствует, что это на самом деле подделка?

– Нет, это не подделка, – отрезал он. – Ни в коем случае. Они должны знать, что, в конце концов, мы собираемся получить данные наших собственных судов. Если бы они были фальшивыми, мы захотели бы выяснить это, в конечном счете, и я не думаю, что нас бы особенно позабавил их маленький обман.

– Тогда… – медленно сказала она.

– Тогда я вижу только четыре реальные возможности, Ирэн. – Он поднял левую руку, загибая пальцы по мере перечисления. – Во–первых, манти как–то разработали корабельные сенсоры, которые могут получить такое разрешение извне дальности наших кораблей. Во–вторых, у манти есть своего рода разведывательные платформы, маскировка которых настолько хороша, что ни один из наших сенсорных расчетов их не заметил, даже когда они подошли в упор. В–третьих, им удалось придумать какую–то хитрость настолько хорошую, что они подвели весь корабль так близко, что никто не заметил. Или, в–четвертых, адмирал Бинг решил взорвать три мантикорских эсминца в космосе без предупреждения, позволив четвертому кораблю, который также должен был быть в зоне дальности его ракет, весело плыть по своему направлению. А теперь, какие из них вы считаете наиболее вероятными?

Она почувствовала отчетливое ощущение, что тонет, когда посмотрела на него.

– Это должны быть разведывательные платформы, – сказала она.

– Мое собственное заключение такое же. – Кивнул он. – Но это приводит нас к другому интересному маленькому вопросу. Я не знаком с любой разведывательной платформой у нас в инвентаре, которая бы вытащила такие хорошие данные, даже если бы она находилась в энергетическом диапазоне, который должен быть меньше дальности полета ракеты. А вы?

– Нет, – сказала она несчастно.

– Я пытаюсь напомнить себе, что мы до сих пор не имеем ничего от Бинга, – сказал аль–Фанудахи. – Может быть, он подобрал что–то, а затем пошел вперед и, так или иначе, выстрелил, но я считаю, что такого трудно ожидать, даже от него. И вот еще интересный небольшой момент для рассмотрения. Даже если это были удаленные платформы, там должен быть кто–то, кто контролировал снятие данных. Я склонен удивиться, предположив, что даже Джозеф Бинг – и, кстати, я думаю, вы оказали бы медвежью услугу тараканам минут назад – был бы настолько глуп, чтобы убить три эсминца и все их экипажи в то время как он знал, что был под камерой!

– Что предполагает, что у манти есть возможность корабельной маскировки достаточно хорошей, чтобы он не понял, что этот Чаттерджи развернул по крайней мере один трейлер на его направлении, – сказала она еще более несчастливо.

– Во всяком случае, это именно то, что пришло в голову мне, – согласился он.

– Дерьмо, – сказала она очень–очень тихо, глядя на свой суп из омара и вдруг почувствовала, что, в конце концов, не очень голодна.

– Послушайте, Ирэн, – сказал он так же тихо, – я знаю, что вы будете осторожной, чтобы держать рот на замке, но я также знаю, что у вас есть работающий мозг, в отличие от в целом слишком многих наших уважаемых коллег. У вас были собственные подозрения обо всех этих «смешных» отчетах от наблюдателей ССЗ note 16Note16
  Сил Системной Защиты


[Закрыть], не так ли?

Она посмотрела на него, не желая, подтверждать свои подозрения даже сейчас, но она знала, что он увидел правду в глазах, и он кивнул.

– Так я и думал, – сказал он. Затем он криво улыбнулся. – Не волнуйтесь. Я не собираюсь приглашать вас совершать профессиональное самоубийство, вдруг объявив, что вы тоже считаете, что каждый космонавт во Флоте Мантикоры в три метра высотой, непроницаем для огня пульсера, и может перехватить мчащиеся из космоса ракеты одними зубами. У меня был собственный маленький опыт вследствие «чрезмерной доверчивости» и «паникерства». На самом деле, адмирал Тимар сам счел нужным «обсудить» со мной мои явно искаженные любимые теории. Но посмотрите на эти данные. Нет, это не дымящийся пистолет, не убедительное доказательство, но смысл есть, не так ли? Манти должны иметь значительно более допустимый уровень технологии, чем кто–либо здесь, на Старой Земле готов даже рассмотреть. Если на то пошло, я прихожу к подозрению, что, по крайней мере, некоторые из их игрушек не просто лучше, чем большинство людей думают, но на самом деле лучше, чем есть у нас. Когда вы свяжете некоторые отчеты об дальнобойности их ракет на Монике, или смешные по размерам залпы систем ПРО, про которые некоторые наблюдатели говорят, что они могут генерировать…

Он покачал головой, и глаза его были темны. Обеспокоенны.

– Это все не может быть правдой, – возразила она спокойно. – Слухи, я имею в виду. Мантикора всего лишь одна маленькая звездная система, Дауд! Ладно, это богатая маленькая звездная система, и она получила чертовски большой военный флот, чем кто–либо другой ее размера. Но это все еще одна звездная система, хотя многие другие системы могут быть в процессе присоединения к ней. Вы всерьез предполагаете, что им удалось каким–то образом собрать воедино лучший, более эффективный штат НИОКР, чем вся Солнечная Лига?

– Они не могли этого сделать, – сказал он наотрез. – Понятно, что Лига может опережать их во всех аспектах, но это не значит Флот. Эти люди воюют больше двадцати стандартных лет, а начали наращивать свой военный потенциал чертовски задолго до этого. Вы подумали, что, возможно, они могли бы очень напряженно работать с оружейными НИОКР в процессе этого? Что, может быть, в отличие от нас, они смотрели на реальные боевые отчеты, вместо того, чтобы анализировать подготовленные симуляции, в которых полученные «тайные подробности» просочились ко всем старшим участникам, прежде чем они даже начали тренировки? Эти люди, в отличие от нас, могли создавать свое оружие и оценивать свои боевые доктрины, поскольку как–то слышали о джентльмене по имени Чарльз Дарвин? По сравнению с кем–то, кто боролся за свою жизнь в течение двух десятилетий, мы дряблые, Ирэн – дряблые, неподготовленные, и самодовольные.