Текст книги "Шторм из тени"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 56 страниц)

Хонгбо был не в восторге от очевидной легкости своего гостя, но он только пожал плечами и отхлебнул еще кофе. Затем он опустил в чашку.

– Я не собираюсь притворяться, что я с вами полностью согласен в этом, – сказал он спокойно. – С другой стороны, в этом, вероятно, что–то есть. И, в любом случае, вы здесь. Итак, что я могу для вас сделать?

– Я только что получил несколько длинную передачу из дома, – заговорил Оттвейлер в гораздо более серьезном тоне. Он поставил чашку обратно на блюдце, придерживая его на колоене.

– Что за передача? – глаза Хонгбо сузились, и он не мог подавить нотку напряженности в своем голосе. Оттвейлер выгнул бровь, и вице–комиссар грубо фыркнул. – Вы бы не говорили мне об этом, если бы она, вероятно, не влияла на наши… договоренности, Валерий. И я как–то сомневаюсь, что вы скажете мне что-то, что мне хотелось бы услышать.

– Ну, это влияет на наши «договоренности», – уступил Оттвейлер. – И я не буду притворяться, что я был полностью доволен сам, когда она прибыла.

– В таком случае, почему бы вам просто не пойти дальше и сказать мне об этом, а не искать какой–то способ подсластить конфеткой?

– Ладно. Без конфетки, мне поручено сказать вам, что мы должны сдвинуть график вверх.

– Что? – Хонгбо посмотрел на него с каким–то подступающим недоверием.

– Мы должны сдвинуть график вверх, – повторил Оттвейлер.

– Почему? И почему вы думаете, что я могу просто включить какой–то переключатель и осуществить это?

– Они не сказали мне, почему именно, – у Оттвейлера, казалось, был удивительный иммунитет к уничтожающему сарказму последнего вопроса Хонгбо. – Они просто сказали мне, что они хотят, чтобы это произошло. И, точно так, как они поручили мне, я только что сказал вам.

Хонгбо зыркнул на него, потом заставил себя сделать глубокий вдох, и отойти от своей мгновенной вспышки гнева.

– Извините, – сказал он. – Я знаю, что вы только посланник. Но это не меняет реальности, Валерий. Мы можем двигаться дальше только не быстрее, чем сейчас. И вы знаете, это.

– В нормальных условиях, я уверен, что я с вами бы согласился. Но в данном случае это на самом деле не имеет значения. Я не пытаюсь сознательно провоцировать вас, сказав это, но правда в том, что у меня есть мои инструкции, и на сей раз они не допускают разночтений.

– Будьте разумны, Валерий! Вы знаете, как трудно мне пришлось поработать, чтобы заполучить согласие Лоркана! Этот идиот Тургуд испугал его до полусмерти всеми этими историями о новом супер–оружии манти. Он в ужасе, что Бинг собирается пойти на значительные потери, если дело дойдет до стрелбы. Что, в сочетании с тем, что уже произошло на Монике, точно не будет способствовать его будущим перспективам карьерного роста. Или, если уж на то пошло, моим. В этих условиях, более важно, чем когда–либо, чтобы все просьбы о помощи благополучно накапливались в дело прежде, чем мы двинемся.

– Я понимаю эту точку зрения полностью, – успокаивающе сказал Оттвейлер, но выражение его лица было непреклонным. – И я уверен, что комиссар Веррочио не будет самым простым, чем вам когда–либо приходилось управлять. Но я боюсь, что это должно быть сделано.

– Я не думаю, что это вообще возможно! – Хонгбо махнул рукой в отчаянии. – Даже если Лоркан был бы готов двигаться дальше хоть завтра – к чему, уверяю вас, он не готов – Бинг разделил свои линейные крейсера и послал их зайцами пробежаться по всему сектору и посетить полдюжины независимых систем за пределами этого нового Сектора Талботт с миссией демонстрации флага. У него только одно подразделение здесь, в Мейерсе. Во всей Галактике не просто не существует способа – и меня не волнует, насколько это важно – которым я мог бы убедить Лоркана Веррочио отправить единственное подразделение в Новую Тоскану после всех этих страшилок Тургуда. Особенно не теперь, когда мы знаем, что монти развернули, по крайней мере, некоторое количество современных линейных крейсеров в Секторе. Если его беспокоят тяжелые крейсеры, то от одной только мысли о линейных крейсерах он приходит в ужас! Он не подпишется на противостояние с подобной огневой мощью, если не будет уверен, что Бинг имеет значительное численное преимущество, чтобы компенсировать это. Этого просто не случится, Валерий!

– Я и не говорю, что мы должны послать Бинга уже сегодня, – пожал плечами Оттвейлер. – Но мы должны ускорить нашу подготовку.

– Я не могу это сделать, – сказал наотрез Хонгбо. – Не без большего времени, чтобы медленно подвести к этому Лоркана.

– Ну, тогда вам просто придется очень постараться, чтобы это сделать, – сказал Оттвейлер не менее решительно. Их глаза встретились на мгновение, и мезанец продолжил. – Новые инструкции были также направлены нашим людям в Новой Тоскане, Цзюньянь. Они ускорят график со своей стороны, что бы вы ни решили.

– Почему бы тогда не поинтересоваться у меня в начале, насколько я могу ускориться! – огрызнулся Хонгбо.

– Не теперь, это очевидно, – сказал Оттвейлер, как будто что–то объяснял маленькому ребенку. – Я не знаю всего, что происходит на родине. Черт, я не знаю и половины того, что происходит дома! Но я знаю, что они относятся к этому очень серьезно, и они, очевидно, подразумевают что–то, чего я сам не знаю. И тому, кто помешает их планам, очень не поздоровится.

– Что это значит? – глаза Хонгбо вновь сузились, и Оттвейлер пожал плечами.

– Значит то, что я собираюсь выполнить их указания, какие они есть, и что если они и будут кем-то в конце концов недовольны, то уж точно не мной.

Хонгбо посмотрел на него, но в то же время, вице–комиссар знал, что в словах Оттвейлера был смысл. Было не похоже, что вся эта тема была поднята им самим, чтобы только выкрутить лишнюю недельку у Хонгбо Что, к сожалению, также означало, что Валерий Оттвейлер был не тот человек, чьей потенциально гневной реакцией он должен был быть обеспокоен, если он не поведет себя как послушная маленькая пешка. Он вспомнил некоторые отчеты о Изабель Бардасано и ее отношении к тем, кто не выполняет ее указания. Потом он подумал о не очень завуалированном упоминании Оттвейлера об Одюбон Баллрум, когда начался весь этот новый раунд безумия, и отчетливый озноб пробежал по магме его гнева.

– Есть пределы того, что я могу сделать, – сказал он наконец. – Не то, что я готов сделать, но что я могу сделать. Я говорю вам прямо сейчас, что не имеет значения, какие рычаги у вас есть на меня – если я скажу Лоркану, что он должен изменить свой график, он начнет волноваться. А если это случится, то вся ваша операция пойдет прямиком в сортир, Валерий. И не имеет значения, что другие части у вас на месте, не будет иметь значения, что случится со мной или Лорканом после этого. Вся ваша операция будет выкинута в открытый космос.

– Понимаю.

Оттвейлер откинулся на спинку стула, разглядывая Хонгбо с большим уважением, чем обычно. Вице–комиссар был явно недоволен и в равной степени, очевидно, испуган, но это только добавляло веса его точке зрения. И он был, вероятно, прав, уступил Оттвейлер. По собственному мнению Оттвейлера, Лоркан Веррочио всегда был наиболее вероятной причиной провала во всем плане. К сожалению, он также был единственным человеком, которого они не могли обойти. Или могли?

– Предположим, – сказал он медленно, – что что–то случится с комиссаром Веррочио. Что будет потом?

Значительно глубокий и темный холод пробежал по Хонгбо Цзюньяню. Он посмотрел на мезанца мгновение, затем покачал головой.

– Официально, если… что–то случится с Лорканом, я бы занял его место, пока министерство не прислало сюда замену, – он посмотрел на Оттвейлера, пытаясь скрыть свое ледяное покалывание страха от того, что другой человек, очевидно, предлагал. – Проблема в том, что все будут знать, что я всего лишь временная замена, и никто не хотел бы налажать перед новым комиссаром. При чем даже не упоминая людей, которые были бы против того, что вы хотите, по своим собственным причинам. Тургуд, например, будет тормозить каблуками так же тяжело, как только сможет, а у меня нет личных контактов Лоркана – неофициальных, во всяком случае – с Жандармерией и разведкой. Я мог бы быть провернуть это, но, я бы сказал, что шансы были бы на самом деле лучше, если бы крутились все колеса.

Оттвейлер посмотрел на него задумчиво, а Хонгбо смотрел так неуклонно, как мог. То, что он только что сказал, было правдой, и он надеялся, что Оттвейлер был достаточно умен, чтобы принять это.

– Ладно, – наконец сказал мезанец. – Я понимаю это, полагаю. Но в таком случае, у нас есть проблема… его правильной мотивации. Что бы произошло, если бы я применил немного более прямого давления, скажем так?

– Честно говоря, я не знаю, – ответил Хонгбо. Был не так много сомнений в мыслях вице–комиссара о том, что Оттвейлер имел в виду. Особенно не в свете того давления, которое было пущено в ход против него.

– Пока, – продолжил он, – он делал более или менее то, что вы хотели, потому что я был в состоянии убедить его, что это было в его собственных наилучших интересах и что в конечном счете он согласился, что более выгодно если «Рабсила» будет благосклонна к нему, чем наоборот. Если мы начнем угрожать ему в данный момент, никто не знает, как он будет реагировать, но есть по крайней мере значительная вероятность того, что он запаникует и сделает что–то, что никто из нас не хотел бы видеть.

– Ладно, – сказал Оттвейлер, на этот раз со вздохом. – Вы говорите, что есть пределы. Скажи мне только то, что вы можете сделать в этом случае.

– Единственное, что я не могу сделать, это пойти к нему и сказать, что мы меняем правила, которые он думает, что знает. Другими словами, я должен буду найти способ, чтобы заставить его делать то, что мы должны сделать без его понимания, почему я это делаю.

– И вы думаете, что сможете осуществить это? – Оттвейлер посмотрел скептически, и Хонгбо не винил его. Хотя несмотря на это и несмотря на свои серьезные опасения, вице–комиссар в самом деле улыбнулся.

– Я управляю им таким образом при необходимости в течение длительного времени, – сказал он. – Я не могу пообещать, что я абсолютно точно смогу направить его делать именно то, что вы хотите, но я думаю, что, вероятно, смогу подтолкнуть его сделать в основном то, что вы хотите.

– Самое главное из всего – то, что мы должны быть готовы выдвинуться настолько быстро, насколько возможно, – сказал Оттвейлер. – Я знаю, что первоначальный план был в том, чтобы подождать, по крайней мере, еще пары «спонтанных жалоб» из Новой Тосканы. К сожалению, по моему графику из последнего набора инструкций, ключевой инцидент произойдет менее чем за один месяц.

– Менее чем за один месяц?! – Хонгбо уставился на него. – Что, черт возьми случилось с нашим шестимесячным графиком?

– Я не знаю. Я сказал вам, что мне поручено ускорить дело, и это все, что я знаю. Итак, что же нам делать?

– И мы до сих пор не собираемся говорить Бингу то, что происходит на самом деле? – спросил Хонгбо, очень внимательно глядя в глаза Оттвейлеру.

– Нет, не будем. Мои инструкции очень ясны по этому вопросу, – ответил мезанец, и Хонгбо внутренне кивнул. Глаза Оттвейлера сказали, что он был честен с ним, по крайней мере, в данный момент и в меру своих знаний. Это означало…

– В таком случае, я думаю, что все, что мы можем сделать, это отправить Бинга в Новую Тоскану с опережением графика, и надеяться, что его отношение к монти будет… неумолимым, как вы, кажется, надеетесь. Я, вероятно, смогу убедить Лоркана пораньше отправить Бинга, пока он убежден, что мы все еще в этом отличном шестимесячном графике, который вы мне дали изначально, – Хонгбо оскалился в тонкой улыбке. – Я протолкну это как возможность для Бинга попробовать пальцами воду в Новой Тоскане, как то – установление Бингом контактов с местными жителями, и всякого такого рода вещи. Лоркан будет видеть его более вливающимся в процесс.

– Это действительно может сработать, – медленно произнес Оттвейлер, его мысли дико метались, пока он просчитывал возможности.

Бешеное антимантикорское отношение Бинга было причиной, по которой именно он направлен на его настоящее назначение в первую очередь. Если он будет на станции, когда произойдет критический инцидент, он, вероятно, среагирует, как хочет начальство Оттвейлера. В любом случае, это наиболее оптимальный вариант, так как не было никакой возможности, чтобы сообщить Веррочио, что происходит на самом деле или попытаться отделаться «не-принимай-близко-к-сердцу» инструкцией, которые предусматривал оригинальный план. Но если комиссар думает, что у него есть все еще месяцы, прежде чем на самом деле нажать на кнопку.

– Однако, если мы двинемся дальше и отправим его, мы должны убедиться, что у него под рукой его оперативная группа, чтобы поддержать его самоуверенность, – сказал мезанец, размышляя теперь вслух. – Я знаю, каково его отношение будет, но если он на самом деле найдет себя в меньшинстве, он может решить пойти на попятную после того, что случится.

– И я подумал про это же, – согласился Хонгбо. – Это значит, что мы не можем отправить его завтра. Но мы все еще можем получить его там чертовски намного быстрее, чем требовал оригинальный график. И, честно говоря, я думаю, что это лучшее, на что мы можем надеяться при данных обстоятельствах. Так вот, скажите, Валерий. – Он посмотрел на Оттвейлера очень спокойно. – Принимая во внимание эти практические ограничения, вы можете предложить что-либо лучше?

ГЛАВА 37

– Доброе утро, господин комиссар, – адмирал Джозеф Бинг наградил Лоркана Веррочио своей лучшей любезной, подавляющей–бюрократов–претенциозностью–непреклонной улыбкой, входя в офис комиссара Пограничной Безопасности в Мейерсе. – Как Флот может быть полезен вам сегодня?

– Доброе утро, адмирал, – ответил Веррочио. – Я ценю ваше возвращение ко мне так быстро.

Улыбка Веррочио была гораздо менее покровительственна, чем у Бинга, хотя, может быть, не по тем причинам, которым адмирал Боевого Флота мог бы поверить. Этот появление было таким же, как и сам Бинг, подумал Веррочио. Этот человек был родом с самой Старой Земли, и, как довольно многие граждане древнего материнского мира, он смотрел сверху вниз на всех тех мелких, низших существ родившихся на меньших планетах, словно они толпились у его ног. И хотя, как подозревал Веррочио, Бинг думал, что скрывает это, адмирал неодолимого Боевого Флота презирал бюрократических работяг из УПБ, и нахальный, самоуверенный полицейский Пограничного Флота последовала за ним, как вторая тень.

Но это было очень устраивало Лоркана Веррочио. На самом деле, комиссар был рад видеть его, потому что он гораздо более нервничал поводу всей этой договоренности, чем он показывал Цзюньяню Хонгбо.

Он хотел бы воздать Мантикоре за все – о, да, этого он хотел больше всего в жизни! И не скрывал этого. С другой стороны, он пришел к выводу, что предупреждения коммодора Тургуда об эффективности и действенности Королевского Флота Мантикоры, вероятно, были оправданы. Во всяком случае ни одно из доказательств, которые он видел с Моники не выступало против выводов офицера Пограничного Флота, и Веррочио хотел бы надеяться, что извлек все уроки из идей Тургуда перед тем, как Хонгбо убедил его записаться на ответный матч.

К сожалению, доклад Тургуда прибыл на стол комиссара только после того как он занялся новыми проектами «Рабсилы». И заставил переосмыслить слишком многое. Размер и мощь формирований Боевого Флота, которыми «Рабсиле» удалось манипулировать для поддержки своей новой операции еще обнадеживали, но гораздо меньше, чем это было до проклятого отчета коммодора. И, признался себе Веррочио, это было почти столь же пугающе. Он знал, в течение многих лет, как щупальца Мезы, в целом – и «Рабсилы», в частности – протянулись и пронизали верхушку Пограничной Безопасности. И только теперь он начал понимать, насколько далеко они простирались, если позволяли «Рабсиле» управлять развертыванием таких мощных формирований Боевого Флота.

«О, возьми себя в руки, Лоркан! – выругал он себя еще раз. – Конечно, это выглядит как гигантская демонстрация боевой мощи для тебя, но это потому, что ты комиссар Пограничной Безопасности, а не чертов адмирал. Ты привык видеть крошечные эскадры эсминцев – подразделение или два крейсеров, в крайнем случае – Пограничного Флота. Между тем, все суда Крэндалл и Бинга вряд ли составляют даже легкую оперативную группу Боевого Флота!»

Это было, несомненно, верно, но все равно не меняло того факта, что «Рабсиле» каким–то образом удалось собрать больше огневой мощи, чем у девяносто пять процентов, имеющейся массы у локальных флотов Галактики и получить ее развернутой в таком отдаленном углу, как у Лоркана Веррочио. Что наводило его на мысль (хотя он был очень осторожным, чтобы не упомянуть этого Валерию Оттвейлеру или приятелю Оттвейлера Хонгбо), чем все в прошлый раз аукнулось для него, а заодно заставляло пересмотреть свое мнение, насколько глубоко в бюрократические и политические структуры Лиги проникли различные корпорации Мезы… и что это может значить для него.

Однако, в то же время, это признание области влияния «Рабсилы» было одной из причин, почему Веррочио был в тайном восторге от отношения Бинга. Он пришел к выводу, что разочаровать «Рабсилу» будет еще менее мудрым, чем он первоначально думал, что означало, что теперь он уже не мог тихо пойти на попятную. И, честно говоря, ему не очень–то и хотелось. Или не так стремился, когда рядом был другой, кого можно было сделать козлом отпущения, если дела пойдут так плохо, как предполагал анализ Тургуда. И это делало вошедшего Джозефа Бинга лучшим другом Веррочио.

Несмотря свое беспокойство, Лоркан Веррочио был чертовски уверен, что не собирается проливать слезы, если монти окажутся крепким орешком, и он также не собирался плохо спать из–за того, что случится с подобной отрыжкой Боевого Флота, как Джозеф Бинг. На самом деле, согласно наилучшему варианту развития событий, по мнению Веррочио, Бинг откроет пальбу по монти, обеспечивая инцидент «Рабсиле», который она, очевидно, и хотела, и получит свой выстрел в задницу в процессе этого. И комиссар собирался быть очень осторожным именно в том, чтобы указать в официальном отчете, какой именно глупец бросился туда, куда мудрые ангелы с холодными головами из Пограничной Безопасности и Пограничного Флота отказались идти.

– Что ж, господин комиссар, – сказал Бинг с другой улыбкой, когда Веррочио пожал ему руку и приветливо кивнул адмиралу Тимар, – ваше сообщение указало, что вы были обеспокоены чем–то, чем Флот мог бы помочь. Поэтому, – он махнул свободной рукой в сторону своего начальника штаба, – адмирал Тимар и я здесь.

– Понимаю, понимаю.

Веррочио проводил своих посетителей к креслам, с которых открывался беспрепятственный вид на Сосновую Гору, затем уселся обратно за стол и еще раз нажал на кнопку, чтобы вызвать слуг, которые были проинструктированы и ждали. Они появились, как по мановению волшебной палочки с кофе, чаем и закусками на подносах, которые они распределили с ловкой, учтивой эффективностью, прежде чем исчезнуть еще раз. Конечно, Бинг и Тимар проигнорировали их, как если бы они даже не существовали.

– Вице–комиссар Хонгбо и я, – продолжил Веррочио, кивая туда, где Хонгбо баюкал свою чашку кофе, – только что изучали довольно… беспокойную информацию, адмирал Бинг. Информацию о ситуации, которая может закончиться необходимостью действий со стороны официальных представителей Лиги в регионе. Тем не менее, мы не совсем уверены, как лучше поступить в данный момент, и мы оценим ваш вклад.

– Безусловно, господин комиссар, – Бинг отхлебнул чай немного шумно, потом аккуратно похлопал по своим губам и усам льняной салфеткой. – Могу ли я спросить, какого рода информация оказывается настолько беспокойной?

– Ну, – ответил Веррочио, с видом проблемной откровенности, – чтобы быть честным, это касается системы Новая Тоскана и мантикорцев. – Менее опытный глаз не смог бы заметить, как Бинг немного напрягся в своем кресле, и комиссар продолжил, как если бы он не заметил этого. – Часть моей проблемы, я думаю, заключается в том, что если быть совершенно откровенным, я не очень уверен в своих умственных способностях, что я могу рассмотреть все, что касается Мантикоры без предубеждения на данный момент, – он выдал кривую улыбку. – После того, что произошло на Монике, и после всех тех диких обвинений, которыми они разбрасывались по поводу этих дел на Сплите и Монтане, я чувствую в себе определенную непреодолимую… предвзятость, в том, что касается их.

Он сделал паузу, его выражение лица было задумчивым, и Бинг прочистил горло.

– В этих обстоятельствах, господин комиссар, я сомневаюсь, что кто–то мог быть обоснованно удивлен этому, – сказал адмирал после паузы. – Конечно, я не понимаю, как это может быть по–другому. После моего собственного визита на Монику, я убежден, что мое начальство, которое послало меня сюда – отчасти из–за своей озабоченности по поводу империализма Мантикоры, хотя я действительно не должен признаваться в этом кому попало – имело право быть обеспокоенными.

– Правда?

Веррочио вложил тщательно отмеренную дозу беспокойства в свой однословный ответ, смягчая ровно столько облегчения, чтобы показать тому, чье мнение он, несомненно уважал, что он не из тех, кто шарахается от собственной тени. Он смотрел на Бинга секунду или две, достаточно долго, чтобы показать свое выражение лица, а затем передернул плечами в небольшом пожатии.

– Я пытался представить некоторые из этих же точек зрения моему собственному начальству, адмирал, – признался он. – Хоть я и не верю, что мне удалось это очень хорошо. Фактически, с учетом ответов и инструкций, которые я получил, у меня более чем один раз было впечатление, что министерство считает, что я шарахаюсь от тени. На самом деле, это впечатление было достаточно стойким, чтобы я начал сомневаться в моей собственной оценке ситуации, до некоторой степени, по крайней мере. Но если Флот считает также, может быть, я не был паникером, во что мое собственное начальство по всей видимости, верит.

Цзюньянь Хонгбо сделал еще один глоток из своей чашки кофе, чтобы скрыть невольную улыбку. Это было действительно замечательно, подумал он. Он сделал по крайней мере треть своей карьеры манипулируя и управляя Лорканом Веррочио, но Веррочио сам был одним из самых непревзойденных манипуляторов, которых Хонгбо когда–либо видел в действии. Что, напомнил себе вице–комиссар, пожалуй, не было столь уж удивительно. Никто не мог подняться до ранга Веррочио в Пограничной Безопасности, не научившись играть в игру обольщения и манипуляций с лучшими из них. К сожалению, для кого–то такого, как Лоркан Веррочио, хитрость и интеллект не обязательно то же самое. Он приобрел то, что до сих пор называется (Хонгбо не мог дать этому точное определение) набором навыков «аппаратчика», но никто не был в состоянии дать ему хтоь какое-то подобие мозга. Именно ему оставалось довольствоваться Сектором Мадрас, а не чем–то посочнее.

Тем не менее, Хонгбо пришел к выводу, что Бинг был еще глупее, чем Веррочио. На самом деле, он был много глупее, нежели казалось по некоторым поступкам.

– Ну, нам на Флоте пришлось пережить мантикорского высокомерия и вмешательства в области, далеко за пределами их законных сфер интересов, чем большинству людей, – ответил Бинг Веррочио, и его тонкая улыбка была значительно уродливее, чем, как подозревали оба чиновника Пограничной Безопасности, он думал, что была. – Это, вероятно, дало нам гораздо более реалистичное… понимание того, на что они действительно похожи, чем осознают другие люди.

«Он еще глупее, чем Лоркан, – размышлял Хонгбо, потом мысленно поморщился от его собственной способности хвататься за поспешные суждения. – Может быть, на самом деле не глупее, – подумал он. – Это не похоже на отсутствие природного ума, во всяком случае. Это больше похоже на психическое слепое пятно, настолько глубокое, настолько часть его самого, что он даже не понимает, что оно есть. Это не то, о чем он не может думать рационально, если захочет. Это то, о чем ему никогда даже не приходит в голову подумать вообще, не так ли?»

Но независимо от причины, и это было очевидно Хонгбо, что Джозеф Бинг почти стремился словить приманки Лоркана Веррочио, словно рыба при троллинге note 4Note4
  Троллинг – метод рыбной ловли с движущегося моторизованного плавсредства (лодка, катер). Суть метода заключается в осуществлении проводки приманки путём её буксирования с помощью моторной лодки или катера. На специально оборудованном катере может быть установлено около десятка троллинговых удилищ, каждое из которых контролирует отдельную приманку – wikipedia


[Закрыть].

– Вы попали в точку, адмирал, – сказал искренне Веррочио, как если бы он читал мысли Хонгбо и решил, что пришло время установить крючок. – А то, что вы только что сказали – о том, что Флот видел от мантикорцев на протяжении многих лет – боюсь, дает дополнительное преимущество в моей собственной текущей проблеме.

– Как же так, господин комиссар?

– Как я сказал, мы получили информацию от новотосканцев о положении дел по отношению к этой новой «Звездной Империи Мантикора», – сказал Веррочио. – Я не имею права раскрывать все наши источники – у Жандармерии есть свои собственные правила о необходимости ознакомления с ней, и, боюсь, что даже я не знаю, откуда исходит некоторая информация бригадира Юсел – но некоторые доклады, вызывающие у меня озабоченность, основаны на непосредственной связи с Новой Тосканой. Глядя на все те отчеты, мне кажется, что Мантикора решила предпринять ответные меры против Новой Тосканы за ее отказ ратифицировать так называемую конституцию, когда они в «собрании» на Шпинделе проголосовали против.

– В каком смысле? – глаза Бинга сузились, и он совсем немного подался вперед в кресле.

– Отчеты на самом деле не столь всеобъемлющи, как я хотел бы, вы понимаете, – предупредил Веррочио с видом человека, пытающегося уверить, что его аудитория будет иметь в виду, что в его информации есть дыры. – Из того, что у нас есть, однако, следует, что Мантикора начала умышленно исключать Новую Тоскану от любого доступа к мантикорским инвестициям, начинающими поступать в Скопление. Конечно, если мы говорим о финансируемых правительством инвестициях, Звездное Королевство – извините, я имел в виду Звездная Империя – имеет полное право определять, где разместить свои средства. Никто не может спорить. Но я понимаю, что эти инвестиции в основном частного характера, а Мантикора официально не запрещала частных инвестиций в Новую Тоскану. Если уж на то пошло, она официально не запрещала частные новотосканские инвестиции в Скопление. Не официально. Тем не менее, нет сомнений, что правительство Мантикоры неофициально блокирует любое новотосканское участие.

– На личном уровне, я нашел бы, что это прискорбно и больше, чем несколько предосудительно, – продолжил комиссар немного грустно, явно встревоженный тем, до чего может доходить человеческая мелочность в стремлении к мести, – но это вряд ли означает нарушение суверенитета Новой Тосканы или неотъемлемых прав в качестве независимой звездной нации. Также это не представляется какими–либо неоправданными или репрессивными барьерами в торговле. Однако, думаю, что это ясное указание на путь определенного политического курса Мантикоры – и навязывание политики – в случае Новой Тосканы. И это, адмирал, вызывает у меня серьезную озабоченность в связи с сообщениями, что мантикорские военные корабли начинают систематически преследовать новотосканские торговые суда.

«Ну, это было прямо в яблочко», – подумал Хонгбо со своей позиции на обочине, когда усы и козлиная бородка Бинга, казалось, вдруг ощетинились. Итак, по крайней мере, по частному брифингу Оттвейлера, Джозеф Бинг и его отношение к Мантикоре, очевидно, основывались на деньгах.

– Преследование их торгового судоходства, – повторил адмирал. Он походил на человека, пытающегося с большим трудом показаться гораздо более спокойным, чем он себя чувствовал. – Как… господин комиссар? – спросил он, вспомнив с опозданием звание.

– Сообщения до сих пор отрывочны, – ответил Веррочио, – но очевидно, что они ввели дополнительные «проверки» и «таможенные досмотры» целясь исключительно и специально на новотосканские грузовые суда. Конфиденциально, я получил по крайней мере одну официальную ноту от министра иностранных дел Кардот от имени правительства премьер–министра Вежьена по этому вопросу. Я не имею права сказать вам ее конкретное содержание, но в сочетании с другими вещами, которые мы слышали, я очень боюсь, что мы наблюдаем эскалацию шаблонных инцидентов. Они, кажется, становятся все более частыми и более серьезными, что наводит меня на мысль, что мантикорцы постепенно поднимают накал в согласованной кампании, чтобы полностью вывести Новую Тоскану из внутренних рынков Скопления Талботта.

Он вновь грустно покачал головой.

– Я хотел бы быть уверенным в собственных умозаключениях, что это не прсто мои досужие домыслы. Но, вы знаете, такого рода манипуляции и недопущение контроля над местной экономикой, это именно та вещь, которую этот «Рембрандтский Торговый Союз» занимался задолго до того как началось вмешательство Мантикоры – я имею в виду, прежде, чем Мантикора стала участвовать в делах Талботта. А именно этот Торговый Союз в действительности был движущей силой начального плебисцита об аннексии. У меня всегда было несколько оговорок относительно легитимности этого плебисцита, и я боюсь, что мое недоверие к Торговому Союзу и его практике были большей частью причин для этих оговорок. Для меня это выглядит, как если бы Мантикора либо позволила своей политике идти на поводу у рембрандтцев, или – что еще хуже – просто продолжила с того места, на котором остановился Рембрандт.

– Господин комиссар, – тихо сказал Хонгбо, послушно подав знак, – даже если вы правы в этом – и, честно говоря, я думаю, на это есть отличный шанс – не очень–то много, мы можем с этим поделать. – Все остальные посмотрели на него, и он красноречиво несчастно пожал плечами. – Поверьте мне, сэр, это не делает меня счастливее, чем делает вас, когда вы слышите это, но политические указания Министерства по этому вопросу ясны.

– Политика Лиги заключается в поддержке свободного и беспрепятственного движения торговли, мистер Хонгбо, – отметил Бинг, немного холодно, и Хонгбо кивнул. В конце концов, это была официальная политика Солнечной Лиги… исключая случаи, конечно, когда находился какой–нибудь человек с достаточной смелостью, чтобы двигать свои торговые интересы.

– Да, сэр. Конечно, это так, – признал он. – Но позиция Министерства всегда была – и вполне справедливо, думаю – в том, что Управление Пограничной Безопасности не должно влиять на внешнюю политику или торговую политику само по себе. Если кто–то с законными интересами в регионе, попросит нашей помощи, тогда действительно мы можем делать все, что угодно.