355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэвид Марк Вебер » Шторм из тени » Текст книги (страница 33)
Шторм из тени
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 00:04

Текст книги "Шторм из тени"


Автор книги: Дэвид Марк Вебер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 56 страниц)

В некоторой степени, инженер мог понять чувства О'Рейли намного лучше, чем ему действительно бы хотелось. Как О'Рейли только что указала, всего каких-то три года назад Абигайль Хернс была всего лишь зеленой, подающей надежды выпускницей. Винченцо Фонзарелли тогда уже был младшим лейтенантом, готовящимся получить заслуженное повышение до старшего… а он сам только за четыре года до этого окончил Академию. Безусловно, тогда немного другое время – активно проводимая Яначеком политика сокращения Флота, столь пагубно аукнувшаяся во время хевенской операции «Удар молнии», существенно замедлила все повышения по службе. Общее замедление особо бросалось в глаза в сравнении со скоростью, с которой раздавались звания во время Первой Войны с Хевеном. Всеобщее расширение Флота и «счастливая» возможность примерить на себя портки мертвецов были у всех на устах, пока шли бои, и поэтому проводимая в мирное время политика решительных сокращений Флота Правительством Высокого Хребта стала неприятным удивлением для всех.

О'Рейли оставила позади Остров Саганами на шесть стандартных месяцев позже Фонзарелли, чтобы как раз в аккурат ощутить на себе все прелести этого периода и провести в энсинах намного больше времени, чем он сам. С другой стороны, звание младшего лейтенанта она проскочила значительно быстрее, посколько сейчас нужда в офицерах была намного острее, чем во время Первой Войны с Хевеном. Однако, не было смысла отрицать, что послужной список Абигайль Хернс имел все шансы установить небывалый рекорд по поощрениям.

– Ладно, Ванда, позволь, я тебе верну твой же вопрос, – наконец сказал Фонзарелли, вновь отхлебнув из кружки. – Ты действительно считаешь, что та, кто, имея под своим командованием всего два взвода морпехов на какой-то захолустной планетке, без всякой внешней поддержки, находясь в своем салажьем рейсе, водила за нос пятьсот пиратов практически целый день, уложив порядка двухсот из них и потеряв всего десять морпехов, а в следующий раз, уже в качестве исполняющей обязанности тактического офицера наскоро сбитой эскадры, умудрилась разнести в галактическую пыль три линейных крейсера солли, не будет повышена, даже если бы ее отец был сантехником?

Ноздри О'Рейли раздулись, но она молчала, и Фонзарелли покачал головой.

– Ты только что треклято далеко зашла в своих догадках о коммодоре Терехове и капитане Каплан, обвинив их в фаворитизме, – сказал он. – В следующий раз, подумай сначала десять раз, прежде чем бросаться подобными вещами. А сейчас ты, наверное, думаешь, кто еще может разделять твое мнение. Я плохо знаю шкипера – во всяком случае, пока. У меня было не так много времени узнать ее… не больше, чем у тебя. Но то, что я вижу в ней, и то, что я видел – и слышал о коммодоре Терехове, говорит мне, что… вряд ли они они из тех, кто позволяет себе лелеять любимчиков. И если ты хочешь распускать досужие слухи, подумай сама, то первой будешь молить, чтобы они и оказались слухами, когда Хернс поймет, кто их распространяет. Можешь мне поверить, в любом случае, вряд ли это понизит шансы Хернс на заслуженное повышение, будь она хоть трижды дочерью главы государства. Как и хорошее отношение со стороны Герцогини Харрингтон. Но Саламандра не из тех женщин, которые позволяют личным пристрастиям подменять собой здравый смысл. Я премного наслышан про это и уверен в этом, даже если до конца не могу быть уверенным во всем, что касается коммодора и шкипера.

– Пусть так, – упрямо кивнула О'Рейли упрямо. – Я тоже могу подтвердить, что у Харрингтон – репутация той, кто не станет пестовать фаворитов. Но по-прежнему утверждаю, что Хернс не была бы там, где она сегодня, если бы ее фамилией была Смит.

– Или, возможно, О'Рейли? – мягко спросил Фонзарелли.

– Возможно, – взгляд О'Рейли мог расплавить камни. – И я не буду единственной, кто считает так.

– Ну, позволь мне предположить, ты решила, что лучше заниматься подстрекательством, позволяя другим поливать ее грязью, – Фонзарелли оглядел ее и покачал головой. – Последнее, в чем нуждается любой корабль – так это офицер, подрывающий авторитет другого офицера. Я верю, что, покопавшись, ты найдешь в регламентах осуждение подобного поведения. И я также верю, что очень скоро сможешь ощутить ботинок старпома на своей заднице и будешь неделю (ну, или около того) грызть локти.

Глаза О'Рейли сузились, и Фонзарелли вновь покачал головой.

– У меня нет ни малейшего желания бежать к коммандеру Таллману, чтобы жаловаться об этом, Ванда. И, судя по тому, что я понял о Хернс, вряд ли и она так поступит, когда это достигнет ее ушей. А это все же случится, если ты продолжишь и дальше гнуть свою линию, и мы оба это прекрасно знаем. Я имею в виду, это – единственная причина, по которой ты сейчас распиналась предо мной вместо того, чтобы обсудить ее непосредственно с ней самой, не так ли? Чтобы убедиться, что тебя поддержат?

Его губа слегка скривилась, и О'Рейли сердито сжала зубы. Фонзарелли сделал вид, что не заметил ее реакцию – да это его не особенно и волновало, – и он продолжил.

– Я бы сказал, что Хернс – тот тип личности, которая сама сражается в собственных битвах, и я думаю, что она вряд ли захочет побежать к коммандеру Таллману, чтобы заставить большого, гадкого лейтенанта монти не обижать ее и прекратить говорить все те противные вещи. Вряд ли тебе понравится, когда она решит разобраться с тобой сама. И, есть еще одна вещь, вряд ли та пресловутая предвзятость, о которой ты столько распиналась, скажется хоть на йоту, если старпом все же узнает все сам. Поверь мне. Или нет, – инженер пожал плечами, поскольку О'Рейли сидела на корточках, обхватив колени руками. – Я и ломанной монетки не поставлю на тебя в этом деле. Но я думаю, что на тебе и так не останется живого места после общения со шкипером и старпомом.

* * *

– Так, что вы думаете об Абигайль теперь? – бодро спросила Наоми Каплан, потягивая послеобеденный кофе, когда старший стюард Бринкман убрал блюда.

– А-аа, прошу прощения? – бесхитростно спросил капитан-лейтенант Алвин Таллман, подняв брови в безмолвном вопросе, и Каплан хихикнула. В ее движениях все еще оставалась некая скованность, но Бассингфорд провел отличную работу по сплачиванию команды, впрочем, как и всегда. И все же было что-то удивительно кошачье в шкипере, думал Таллман. И дело даже не в том, как она двигалась, даже несмотря на какую-то скованность. В ней также был тот вид почти приветливой смертоносной грации, ожидающей любого, кто будет достаточно глуп, чтобы нарушить границу ее территории, и мурлычущей грани чувственности, подумал он, и пожалел – снова – что Военный кодекс запрещал любые виды романтических отношений между офицерами одной цепочки командования.

«Или, возможно, не стоит так уж об этом жалеть, – подумал он. – Она, вероятно, уничтожила бы меня и разложила… конечно, в самом хорошем, самом приятном смысле. Так или иначе я не думаю, что был бы в состоянии не отставать от нее достаточно долго, чтобы умудряться совмещать приятное с полезным. И, Бог знает, есть треклято верные причины, по которым Регламент осуждает того – или ту – кто спит со своим старпомом! Пока еще..».

– О, только не прикидывайтесь невинной овечкой, – пожурила Каплан пальчиком. – Вы прекрасно поняли, о чем я.

– Да, мэм. Я полагаю, что да, – признал он, вырвавшись из раздумий, и сделал глоток из своей кофейной чашки, затем поставил чашку на стол и пожал плечами.

– У меня никогда не было каких сомнений относительно ее способностей, мэм, – сказал он. – Очевидно, я не знаю ее, так же хорошо, как вы, но, судя по ее личному делу, она явно не из тех, кто начинает паниковать и бегать кругами, когда дерьмо все же случается. И, я должен согласиться с вами, какой бы юной она не была, у нее столько же, если не больше, опыта с «Марк-16», как и любого другого офицера здесь. Но, если не лукавить, я действительно лелеял несколько сомнений относительно ее возраста. Она настолько треклято молода, что мне кажется, что вот-вот услышу скрип ее униформы, когда она проходит мимо. И, давайте смотреть правде в глаза, «умеющий разгребать дерьмо» совсем не обязательно эквивалентен образцовому офицеру. Я полагаю, что часть меня только что задалась вопросом, мог ли человек ее возраста получить достаточно опыта по административной и тренировочной части, чтобы управлять всем тактическим отделом.

– И тот вопрос все еще беспокоит вас? – прищурилась Каплан.

– Нет, мэм. Правда – нет, – Таллман покачал головой. – Признаю, я очень внимательно присматривался к ее административным навыкам и навыкам управления персоналом, наверное, больше, чем к кому-либо на борту. До сих пор, в бумажной работе она не пропустила и скрепки. И мои шпионы сообщают мне, что она уже знает каждого члена своего отдела по имени, как и мир, где он родился, его родной город, женился ли он – или находится в романтических отношениях – и даже какие его любимые спортивные команды.

– Судя по всему, вы поставили ей проходной балл по этим дисциплинам?

– И глазом не моргнув, – согласился Таллман.

– А что касается обучения и учений ее отдела?

– Честно говоря, я более впечатлен именно этим, чем ее способностью управляться с документами. О, не поймите меня превратно. У нас слишком много острых краев – не только в тактическом, но и в каждом отделе! – что я даже не знаю, с чего начать считать. Слаживание экипажа судна так быстро – это немного не то, вербовщик обещал мне, когда я позволил себе поддаться на его уговоры и попал на Остров Саганами целую вечность назад, мэм! Но в целом, я думаю, что у нас получается работать в связке, и Абигайль действительно переживает за свои проблемные участки. А эта ее идея – организовать соревнование между судами – не больше – не меньше кладезь для любого тактического офицера эскадры.

– Таким образом, у вас нет никаких серьезных проблем с ней?

– Мэм, если бы у меня были серьезные проблемы с ней, вы бы первая о них узнали, – покачал он головой.

– Хорошо.

Облегчение Каплан было очевидно, и Таллман приподнял одну бровь.

– Наличие вас на ее стороне сбрасывает с меня определенный груз, – объяснила она. – Поскольку тот факт, что все, что я говорила об уровне ее квалификации, – абсолютная правда, то также правдой и является то, что, если бы мне хотелось лелеять любимчков, то я бы более жестко проталкивала ее. Вообще, в некотором смысле, тут за мной есть грешок, и я знаю это.

– Да, так и есть, согласился Таллман. – С другой стороны, в вашей компании не одиноко. Позвольте мне предположить… коммодор Терехов, Герцогиня Харрингтон, адмирал Кортес…

– И не забывайте гранд-адмирала Мэтьюса, – напомнила ему Каплан со шкодливой улыбкой. – Я имею в виду, раз уж мы решили вспомнить всех ее покровителей.

– О, поверьте мне мэм, не забыл.

– Хорошо. Но, – она откинулась назад на своем кресле, – поправьте меня, если я не права, могу ли я стать свидетельницей ропота со стороны офицеров ее ранга?

– Ни в каком виде по общей шкале, – ответил ей Таллман. – Конечно, есть некоторые люди, которых исправно душит жаба, но, честно говоря, ни у одного из них не было ни малейшего шанса для занятия вакантной должности тактического офицера, даже если бы Абигайль никогда не была назначена на нее. Я не волновался бы об этом слишком много, мэм. У нас есть несколько более холодных голов, внимательно следящих за подобными эскападами, да и она сама, оказывается, треклято хороша в разруливании подобных проблем. Я думаю, что это, вероятно, сказывается воспитание дочери Землевладельца. Ей должны были прививать основные навыки управления людьми уже с ранних лет. А если все остальное терпит неудачу – у вас всегда под рукой запатентованный специальный молоток старпома за пять долларов. Не то, чтобы я считал, что он вам скоро понадобится.

– Скрестим пальцы на счастье, – кивнула Каплан. А затем дала себе небольшой пинок под зад.

– Ну, так как вы обратили мое внимание на ту маленькую проблемку, давайте перейдем к следующей в списке,?– предложила она.?– Я обдумала то, что Фонзарелли говорил о передних импеллерных двигателях, и я думаю, что к его мнению стоит прислушаться. Учитывая то, насколько затруднен туда доступ из-за погонного вооружения и пусковых установок, быстрое занятие боевых постов может обернуться тем еще геморроем, большим, чем Бюро Кораблестроения готово позволить. Мы должны рассмотреть несколько вариантов потоков, если хотим избежать появления узкого места, когда мы можем меньше всего сможем это позволить. Я вымучила несколько цифр из общей схемы корабля, и я думаю, если мы сместим маршруты команд для Постов Защиты Два и Четыре на палубу выше, а для Постов Защиты Один и Три?– ниже на одну палубу, нам следует…

ГЛАВА 33

Альбрехт Детвейлер окинул взглядом дворцовый конференц-зал направляясь к кафедре со спокойным выражением лица. Конференц-зал был не слишком велик, однако обставлен роскошной мебелью и оснащен самым современным коммуникационным и информационным оборудованием. Кроме того, он, погребенный под почти двухсотметровым слоем земли и керамобетона, был непроницаем для любой известной системы слежения, что было немаловажно в такой день. И хотя максимальная вместимость зала была под тысячу мест, в этот полдень в комфортабельных креслах разместилось не более восьми сотен человек. Этого было более, чем достаточно, и его кровь бурлила от предвкушения, когда он смотрел на этих людей.

Они были головой и сердцем всего Согласия Мезы. Несколько человек отсутствовало, в том числе его сыновья Франклин и Жерве. Ему не хватало Франклина и Жерве сильнее, чем остальных, но их отсутствие не было критически важным. Франклин отвечал за политические стратегии проникновения Согласия, что означало, что большая часть его внимания была обращена к Солнечной Лиге, и вопрос солли пока отступал на второй план. С другой стороны, Жерве блестяще выполнял возложенные на него обязанности Министра иностранных дел Согласия, играя роль связующего звена с внесистемными союзниками, что придавало его отсутствию большую значимость, чем Франклина. Однако, все те союзники уже уяснили свои роли в полном плане, даже если и не всегда могли понять всего размаха композиции или какова его истинная развязка, но все они знали, уже многие десятилетия, что, когда настанет срок, может статься, совсем не останется времени, чтобы предупредить всех заранее.

«Хотя я сильно сомневаюсь, что вряд ли кто из них ожидал, насколько мало времени у них останется,» – подумал он саркастически.

Он заметил шорох удивления, пробежавший по аудитории, когда он вышел на сцену, по очень весомой причине – сегодня был первый раз, когда он выступил из теней. Само существование, его и его генотипа, было слишком уж большой тайной за семью печатями, чтобы он мог открыто выступать от своего имени, что, признавал он, всегда дико раздражало его. О, он мог показываться на людях, но всегда анонимно, без какой-либо деятельности или подсказки, которая могла навести врагов Согласия на мысль о его существовании, и даже тогда – только после самого строгих (если не сказать больше – незримых) мер безопасности, предпринятых заранее. Вот почему большинство людей, сидящих здесь, фактически никогда не встречалось с ним… хотя он и имел опыт общения с некоторыми из них под прикрытием тщательно выстроенных личин, особенно когда личная оценка казалась необходимой. Действительно, для очень многих из этих людей, само его существование – как и его сыновей – всегда было немногим более, чем слухом, к которому они относились со здоровым скептицизмом, пока не получили чрезвычайный вызов на эту встречу, и даже те их них, кто получил сообщения или ком-вызовы от него, никогда не видели его истинного лица, как и не слышали настоящего голоса. Но теперь они признали его, и казалось, воздух наэлектризовался от взволнованного перешептывания.

Он остановился позади кафедры, окинув взглядом их лица, и откашлялся. Фоновый гул удивленного бормотания в мгновение обернулся тишиной.

– Давайте на сегодня обойдемся без излишних прелюдий, – произнес он, его усиленный голос раскатился по залу, пока все его сыновья, из тех кто находился на Мезе, заняли места на сцене позади него. – Тот факт, что я говорю со всеми вами одновременно – и непосредственно – уже сам по себе говорит за себя – грядет что-то очень важное.Вообще-то, что-то очень важное уже почти произошло.

Тишина стала всепоглощающей, и он сделал жест Колину присоединиться к нему на кафедре. Рядом друг с другом их физическая схожесть была практически сверхъестественной, несмотря на разницу в возрасте, и Альбрехт отступил на полшага назад, уступая место молодому человеку.

– Шесть дней назад, – начал Колин без преамбулы, – Республика Хевен напала на домашнюю систему Мантикоры.

Шелест удивления, почти столь же большого, как вызванного присутствием Альбрехта, промчался по залу, прерываясь отдельными восклицаниями, и Альбрехт мрачно улыбнулся. Их реакция не удивила его ни на йоту, потому что столетиями никто не нападал на домашнюю звездную систему одного из главных столпов межзвездной военной мощи, а именно – никогда.

– Службы Хевена сработали очень тихо, и у нас не было абсолютно никакого предупреждения, что может произойти, – продолжил Колин. – Как бы то ни было, благодаря межполосному двигателю и переходу Беовульфа, мы получили, по крайней мере, первоначальные оценки результатов нападения. Я не лучший выбор для обсуждения военной значимости этих результатов, таким образом, я собираюсь предоставить слово Бенджамину. Я готов ответить на любые вопросы касательно деятельности разведслужб после главного брифинга, когда мы разобьемся на первоначальные оперативные группы.

Он отступил с кафедры, и Бенджамин Девейлер занял его место.

– Как Колин только что обозначил, на сегодня наши оценки того, что произошло, очень предварительны. У нас нет достаточного проникновения в вооруженные силы Мантикоры, но битва разыгралась внутри гиперпредела системы, прямо под носом у мантикорских СМИ. По оценке Колина, с которой я соглашусь, все сообщения наших агентов на Мантикоре, которые они почерпнули из масс-медиа, достаточно точны, даже несмотря на некоторую возможность преувеличения.

– Принимая во внимание это преувеличение и округлив сообщаемые потери вниз до двадцати процентов, мы склоняемся к тому, что весь Мантикорский Флот Метрополии был уничтожен.

Резкий звук, как общий вздох, пролетел по аудиенц-залу. Бенджамин не показал виду, что заметил это и продолжил далее, таким же спокойным тоном.

– Также их Третий Флот оказался практически полностью уничтожен. Первоначальные оценки указывают, что, несмотря на то, что горстка его боевых единиц выстояла, ни одна из них не способна к бою на сегодняшний день, а многие из них вообще не подлежат восстановлению.

– Что до Хевена, по наилучшим оценкам они бросили в атаку от четырехсот до пятисот кораблей стены. Как ни крути, это означает, что они использовали, по крайней мере, девяносто процентов своих полностью укомплектованных и тренированных кораблей стены. Согласно лучшим данным, что мы смогли получить не более двадцати или тридцать их судов сумели сбежать. Остальные были либо полностью уничтожены, либо захвачены мантикорцами.

На сей раз не было никакого вздоха. Генетически спроектированная для превосходства или нет, его аудитория была слишком ошеломлена для такого выражения.

– Учитывая все, что наши агенты смогли собрать и что наши аналитики здесь дома выудить из из отчетов, складывается впечатление, что хевениты были в сантиметре от успеха. Мы все еще пытаемся получить определенную информацию об их тактике из отчетов, полученных нами, но все выгляди так, что использовали двухстороннее нападение, выведя вторую силу позади Третьего Флота, чтобы захлопнуть ловушку, когда Адмирал Кьюзак прибыла со Звезды Тревора, получив сообщение о нападении. К сожалению для хевенитов, так получилось, что Восьмой Флот прибыл после Третьего Флота, а не вместе с ним, что позволило Харрингтон поймать в западню самих охотников. В результате весь хребет нападения хевенитов был сломан, но из каждого отчета, доступного нам, следует, что, как ни крути, боевая стена Мантикорского Флота была сокращена до пределов численности Восьмого Флота, если не считать горстки кораблей стены, раскиданных по пикетам вроде Терминала Рыси.

Он сделал паузу и уверенно осмотрел свою аудиторию.

– Это означает, – категорически произнес он, – что и Мантикора, и Хевен истощили свои боевые стены. На сегодняшний день Восьмой Флот Мантикоры – вероятно, единственная военная организация с обеих сторон, которая имеет право называться «флотом». Я был бы сильно удивился, если бы оказалось, что они понесли потери менее полутора миллионов человеческих жертв, что не может не сказаться в ближайшем будущем, но критическая важность сводится к тому, что у Хевена больше нет эффективного боевого флота вообще, а Восьмой Флот будет прикован к Мантикоре в обозримом будущем.

Он прекратил говорить и отстранился от кафедры, и Альбрехт еще раз занял свое место.

– Очевидно, – произнес он спокойно, – существует еще много вещей, которые мы не знаем. Но из того, что нам известно, можно сделать однозначный вывод, что, как Бенджамин только что сказал, боевая мощь и Мантикорского Альянса, и Республики Хевен была очень результативно – пусть и временно – подорвана.

Его улыбка оказала бы честь любой акуле Старой Земли.

– С одной стороны, данный выбор времени не совсем удобен для нас. С другой, вряд все могло сложиться лучше. И как бы нам ни хотелось смотреть на сложившуюся ситуацию, она представляет нам возможность, открытие и предупреждение, которое мы не должны игнорировать.

– То, что Харрингтон удалось сделать с хевенитами, послужит всем уроком, что эта их новая система наведения, что бы она из себя ни представляла, необычайно более эффективна, чем мы могли предполагать из первоначальных сообщений о ней. Я думаю, что мы должны принять ее как данность, которая предопределит дальнейшее направление развития их вооружений. Это также означает, что Мантикора имеет возможность быстро оправиться от потерь, несмотря на всю их серьезность, и что мантикорский флот вновь окажется в положении полного доминирования, как уже было когда-то. Согласно всем нашим источникам, у Хевена на стадии строительства находится намного больше судов, чем у Мантикоры, но после результатов Битвы при Ловате и этого нового сражения за Мантикору, очевидно, что все эти корабли пойдут на манекены для битья для монти, если Хевен, так или иначе, чудесным образом не добудет ту же самую технологию себе в ближайшие несколько месяцев. Что означает, что Мантикора теперь имеет возможность одержать прямую военную победу над Республикой Хевен – настолько превосходящую, что они с легкостью могут продиктовать любые свои условия мира и лично засунуть их в глотку Новому Парижу – уже в ближайшие шесть – десять стандартных месяцев. И если это произойдет, то, особенно учитывая их новую систему наведения, и обстоятельство, что они будут свободны сконцентрироваться на чем-то помимо Хевена, все может обернуться чрезвычайно серьезной угрозой нашей собственной стратегии.

Аудитория погрузилась в мертвую тишину, когда он сделал паузу. Он позволил тишине задержаться на мгновение, а затем продолжил.

– К тому же, ни Мантикора, ни Хевен не были столь уязвимы с начала их первой войны. Как ни крути, у Хевена больше нет флота, а единственный существующий флот Мантикоры не может покинуть Систему Мантикоры. Но все может быстро измениться, когда – или если – Мантикора сможет выпустить все корабли, которые сейчас находятся на этапе незавершенного строительства. По всем нашим оценкам, это произойдет очень скоро, хотя очень вероятно, что потребность внедрения этой их новой технологии на этапе строительства несколько сдвинет сроки. Так что промежуток между сейчас и выпуском, комплектацией персоналом и первичными учениями их новой стены представляет нам удобный момент.

– И, чисто случайно, так как никто из нас не предвидел того, что произошло, все это очень удачно легло на другие наши планы. Некоторые из вас уже знают о целях, которую мы в настоящее время преследуем в Скоплении Талботта. Для тех из вас, кто еще не знает об этом, просто скажу, что мы запустили в действие цепную реакцию, чтобы вызвать прямую, военную конфронтацию между монти и более чем семьюдесятью кораблями стены Лиги. Я подозреваю, что, когда монти поймут, что надвигается на них в Скоплении Талботта, они сконцентрируют все свое внимание в том направлении.

– Конечно, появились еще некоторые отклонения от наших первичных планов. До нападения Хевена на Мантикору у нас были все основания предполагать, что ответный удар монти станет началом конца Солнечной Лиги. Это, конечно, что касается наших планов относительно Лиги. В свете же сокрушительнейших потерь, которые понес флот монти, вряд ли они смогут нанести солли достаточный урон для полного достижения наших целей. Наши проекции все еще указывают на значительный шанс, что даже теперь они на это способны, но, даже частичный успех наших первоначальных планов все еще приемлем для нас, поскольку готовит почву для следующей фазы.

– Конечно, пока еще не все отвернулись от монти. Кроме Королевского Флота Мантикоры, Мантикорский Альянс может рассчитывать на грейсонский и андерманский флот. По всем признакам андермани понесли существенные потери на Мантикоре, и предыдущие доклады указывают, что их общая военная технология все еще отстает от остальной части Альянса. Кроме того, андермани всегда были… прагматичными. Они присоединились к Альянсу для борьбы с Хевеном; ни один из наших аналитиков не полагает, что они захотят подписаться на противостояние с Флотом Солнечной Лиги, особенно если так просто занять выжидательную позицию. Что означает, что те, о ком мы действительно должны волноваться, – это монти и грейсонцы. Дай ему время, и Хевен вновь станет угрозой, но как только Мантикора и Грейсон двинутся вперед, у Хевена уже не будет того времени.

Он снова улыбнулся, и эта улыбка была еще более холодной, чем предыдущая.

– Очень немногие из вас знают, что Бенджамин работал в течение достаточно долгого времени над операцией под кодовым названием «Устричная Бухта». Те из вас, кто знает об этом, также знают, что все сроки ее готовности еще далеки от завершения. Однако, «Устричная бухта» изначально была предназначена для нанесения одновременного удара по крупнейшим строительным центрам Мантикоры, Грейсона и Хевена. Для нас было бы невозможно начать операцию в том масштабе прежде, чем новая очередь строительства покинет верфи. Но тот факт, что все то новое строительство все еще находится в верфях, сконцентрированных в ограниченном пространственном объеме, где мы можем достать их, причем без всякой возможности защититься, представляет огромный мультипликатор силы для «Устричной бухты». Кроме того, сейчас нам уже нет необходимости наносить удар по Хевену. Их боевая стена уничтожена; их строительные показатели все еще намного низкие, чем таковые у монти и грейсонцев; и у них нет этой новой системы наведения, которую развернули монти. Другими словами, если будет нужно, мы можем вернуться к ним позже, используя более привычную тактику.

– И вот почему. С новой технологией монти более опасны, чем когда-либо, но их боевая сила была сокращена до более чем сорока – шестидесяти кораблей, и они стратегически будут вынуждены выкручиваться, чтобы преодолеть понесенные потери. Несмотря на их новую технологию, они уязвимы как никогда прежде. У нас есть средства – уже на месте или на подходе к Талботту, – чтобы оторвать этот лепесток от этой их новой 'Звездной Империи' и втянуть в войну с Лигой, как мы всегда и хотели. И, после обсуждения нашего собственного состояния готовности с Бенджамином и Дэниэлом, я верю, что мы сможем запустить измененную, сдвинутую по срокам «Устричную Бухту», нацеленную только на Мантикору и Грейсон, уже через шесть месяцев.

Он сделал паузу еще раз, окинув взглядом неподвижные тела, заполнявшие мертвецки тихую аудиторию.

– Я знаю, что после очень многих столетий, переделки и реорганизации наших планов по столь краткому уведомлению достаточно, чтобы вывести из себя любого. Но давайте смотреть правде в глаза, мы всегда знали, что, когда наступит время, мы окажемся перед необходимостью изменять плановые и операционные темпы. По многим причинам, я предпочел бы продолжать с нашим первоначальным графиком. К сожалению, оппозиция не захотела сотрудничать с нами в этом отношении. В моем суждении, и особенно в свете результата Битвы за Мантикору, угроза, Мантикоры всей нашей стратегии только что возросла экспоненциально. Мы не можем позволить им укрепить свою чистую победу над Хевеном, особенно если им одновременно удастся развернуть четыреста или пятьсот СД (п), оборудованными их новой системой наведения. И все это они могут бросить против нас, когда поймут, что действительно происходит, что было бы крайне неприемлемо, независимо от того, что могут сделать солли.

– Очень возможно, что наши оценки времени завершения их нового строительства чрезмерно оптимистичны. Фактически, мы подгоняли некоторые признаки к данным выводам. Колин будет рад вкратце обсудить их с вами. Но пока признаки остаются лишь признаками, как я и сказал, и потребность монти внедрения новой системы наведения, вероятно, скажется и на них

– Все это верно, но даже если мы поймаем всего лишь половину – или немногим меньше – их новых кораблей стены на верфях, это принесет нам нам невероятные преимущества. Даже если мы ненадолго забудем урон, который понесут их основные центры военного строительства и поддержки. И не только это, но даже если внушительная часть их флота переживет «Устричную Бухту», они обнаружат, что находятся на пороге полномасштабной войны с Солнечной Лигой. Я знаю, мы все лелеем свои надежды, чем для Лиги это в конечном итоге обернется, но даже если все сложится именно так, как было спланировано, потребуется время, чтобы поразить нервную систему такого огромного мастодонта.

– Другими словами, – произнес он медленно и четко, – при любом раскладе, лучшее время действовать – это СЕЙЧАС. Мы не можем полностью игнорировать все риски, но они были всегда, все прошедшие шестьсот стандартных лет, и потенциал возможностей, и масштаб угрозы, если мы ничего не предпримем теперь, невообразимы. Что и является причиной, по которой я созвал вас всех здесь сегодня. Сбор столь многих из нас в одном месте всегда представляет собой угрозу для безопасности, но я думаю, что пришло наше время понять, что мы должны выйти из теней.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю