Текст книги "Академия. Вторая трилогия"

Автор книги: Дэвид Брин

Соавторы: Грегори (Альберт) Бенфорд,Грег Бир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 100 страниц)

Селдон вздохнул и мысленно пожелал обоим удачи: где бы и когда бы они ни появились.

Приближалась земля, замученная за древнее, почти забытое преступление. Он снова посмотрел вверх, на вырывавшееся из саркофага зарево.

«Признаюсь, искушение было огромное. Это было бы чертовски приятное приключение. Особенно если бы меня снова сделали молодым».

Гэри закрыл глаза, чувствуя прикосновение сильной и нежной дружеской руки, обнимавшей его плечи. Оливо поддерживал его хрупкое тело, пока самодельный лифт не остановился. Селдон позволил Дэниелу отвести себя в лагерь землян. Он всегда позволял другим вести себя… хотя большую часть жизни не подозревал об этом.

Глава 9

На следующее утро, пока бригады землян расчищали поле боя, Дэниел и Гэри встретились с Зормой и Клодией у корабля. Киборги улетали.

– Клодия, убедительно прошу тебя: если внук когда-нибудь вступит с тобой в контакт, уговори его не вмешиваться. Через пять-шесть веков инерция достигнет максимума. Если Бирон попытается изменить ход этой колесницы Джаггернаута… боюсь, ему несдобровать.

Женщина-киборг кивнула, и Гэри с невольной завистью отметил юную силу ее гибкого тела. Если не считать замененных частей, она была намного старше Селдона. Выражение лица Клодии было терпеливым, но ироническим.

– Да, конечно. Но ты сможешь увидеть Бирона раньше, чем я, если останешься здесь и дождешься его появления в будущем. Если случится так, будь с мальчиком помягче. Намерения у него добрые.

– Я мягок почти всегда. Но если у него добрые намерения, зачем он украл у Гэри Селдона копию психоисторического Главного Радианта? Я просканировал корабль Горнона и нашел явное доказательство того, что преступником был Мейсерд.

Клодия мрачно усмехнулась.

– Когда речь идет о знаниях, мы, Хинриады, превращаемся в настоящих крыс. Нам вечно мало. За восемнадцать тысяч лет ты мог бы привыкнуть к этому. Мы – единственная группа людей, которая боролась с тобой до последнего и заставила принять наши условия.

Дэниел кивнул в знак согласия.

– Все это в прошлом. Будущее зависит от твоего поведения. Можешь лететь. Я верю твоей клятве не вмешиваться.

Зорма громко рассмеялась, как сделала бы слегка напуганная, но бравирующая своей смелостью женщина.

– Ты отпускаешь нас по той же причине, которая заставила тебя отпустить Трему, хотя все остальные роботы Нулевого Закона готовы были разорвать этого мутанта на куски! Ты предусмотрителен, Оливо. Достаточно предусмотрителен, чтобы быть слегка неуверенным в себе. Держишь в уме запасной вариант на случай, если психоисторический план Селдона придется чем-то заменить. Но и твоего варианта может оказаться недостаточно. В этом случае твоей единственной надеждой станет новое содружество людей и роботов. Возможно, гибрид – как у нас, «извращенцев»… – Зорма показала на себя и Клодию. – Или что-то другое, столь же отвратительное для тебя, как Лодовик Трема.

Затем выражение лица Зормы изменилось, и она вполголоса сказала:

– Помни свое обещание, Оливо. Когда ты представишь свой замечательный и тщательно продуманный план спасения, не забудь посоветоваться с людьми. Очень многих роботов грызут сомнения, в том числе и твоих сторонников.

Дэниел кивнул.

– Я сдержу слово. Желания людей будут учтены.

Зорма посмотрела на Дэниела так, словно пыталась заглянуть к нему в душу.

– Что ж, в таком случае ошибка, когда-то допущенная здесь, на Земле, не повторится. – А затем добавила в микроволновом диапазоне, доступном только роботам:

– Последняя просьба, Дэниел. Предоставь Дорс и Лодовика самим себе. Они особенные. Ты посеял в них что-то драгоценное. Не сердись на них, если они пойдут путем, которого ты не поймешь.

Женщины поднялись по сходням, втянули их и задраили люк. Гэри и Дэниел следили за тем, как корабль поднялся на антигравитационной подушке, медленно развернулся, постепенно набрал ускорение и направился на восток, пролетев над древними городами и бросив на каждый из них свою тень.

Друзья немного помолчали, а затем Гэри промолвил:

– Мы оба знаем, что ты не сдержишь своего обещания. Дэниел поднял глаза.

– И давно ты пришел к такому выводу?

– Теперь я знаю все про твои механизмы отвлечения. Во всяком случае, достаточно, чтобы понимать, откуда берутся приводившие меня в отчаяние пробелы в уравнениях. Способы, которые помогали тебе и твоим союзникам вопреки всему поддерживать в Империи прочность, мир и порядок большую часть последних двенадцати тысячелетий.

Дэниел слегка улыбнулся.

– Я рад, что ты додумался до этого самостоятельно. Я собирался все объяснить тебе перед…

– Перед моей смертью? – засмеялся Гэри. – Можешь не играть в тактичность. Все равно большинство этих механизмов уже не работает. Каждому видно, что, если Империя не падет, вспышки хаоса станут обычным делом. Точнее, если ее не заставят рухнуть в пропасть… – Селдон помолчал и махнул рукой. – Ладно, все это прошлое, а мы говорим о будущем. Добавив в уравнения несколько новых факторов – вроде выведенных тобой за два последних поколения людей-менталиков или давно поощряемого тобой же распространения среди людей искусства медитации, – я начал понимать, какого рода «спасение» у тебя на уме.

Дэниел обвел взглядом руины Чикаго, окружавший их зловещий пейзаж и еле слышно сказал:

– Оно называется Гайя. Способ довести каждый населенный мир до новой ступени сознания. Хотя до этого еще очень далеко, мы надеемся, что Гайя свяжет все планеты друг с другом и станет чем-то поистине чудесным. Галаксией.

– То есть законченной ментальной сетью всех живых существ. – Так… Значит, догадка Гэри была верна. – Да, на это понадобится время. Ничего удивительного, что тебе нужен мой План… Человечество должно быть чем-то занято, пока готовится твоя Гайя. Дэниел, я понимаю достоинства твоего варианта. Но, пожалуйста, убеди меня, что этот великий дар стоит столь великих жертв.

Древний робот посмотрел на Гэри и раскинул руки, словно предлагая ему полюбоваться величественной панорамой.

– Какие проблемы нельзя будет решить с его помощью? Настанет конец недоверию между людьми, стычкам, войнам. Каждый мужчина, каждая женщина смогут до конца понять мысли друг друга! Закончится одиночество. Это слово потеряет смысл, если каждый ребенок с рождения станет частью единого целого.

Появится возможность воспринимать все великие идеи в мгновение ока! Прочность и устойчивость к внезапным изменениям, которая сделает человечество неуязвимым для хаоса. И не только это. Намного больше! Гэри, мои опыты уже подтверждают эту фантастическую возможность. Макросеть человеческих разумов можно связать со всей окружающей средой. Людям станут доступны ощущения и примитивные стремления животных и даже растений. В результате совокупный человеческий мозг станет мозгом универсального существа, воплощающего в себе всю жизненную силу планеты – вплоть до энергии магмы, пульсирующей под ее корой. Неизбежным результатом этого будет мир, безмятежность, чувство единства со всеми живыми существами… которое часто предрекали великие мудрецы прошлого. Отказ от эгоистического индивидуализма ради глубокой мудрости всех. Все это будет твоим, как только ты станешь частью коллективного сознания.

Гэри был искренне тронут.

– В твоем изложении это звучит великолепно. Конечно, нарисованная тобой картина привлекательна, особенно учитывая мой вечный «пунктик» – ненависть к непредсказуемости. Космический разум, это новое верховное божество, будет неизмеримо легче смоделировать, чем массу отдельных вздорных личностей. Я даже понимаю, откуда ты взял эту идею. Прочитав подаренную тобой древнюю энциклопедию, я узнал, что об этом мечтали многие доисторические философы… – Гэри поднял указательный палец. – Однако честность психоисторика заставляет меня сказать, что, если ты попытаешься внедрить свою Гайю, тебя ожидает несколько серьезных проблем. И результат может быть совсем не таким безоблачным, как ты только что описал.

К удивлению Селдона, Дэниел промолчал и не стал просить объяснений. Гэри задумался, к чему бы это… и посмотрел в глаза своему старому учителю.

– Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я отправился в будущее.

Дэниел вздохнул.

– Тебя тут же узнали бы, и благодаря своей репутации и знаниям ты стал бы влиятельной личностью. Если бы Р. Горнон добился своего, тебя непременно избрали бы главой какой-нибудь сверхважной комиссии по оценке предлагаемого объединения в Галаксию. Гэри, я понимал, что эта ситуация вызовет у тебя двойственное отношение. Ты испытываешь смешанные чувства к сверхразуму, который будет создан после реализации Плана Селдона. Скептицизм заставил бы тебя создать настоящую комиссию. Ту, которая смогла бы обсудить все «проблемы», о которых ты говорил.

Гэри понимал точку зрения Дэниела, но продолжал стоять на своем.

– Я уверен, что мы вынесли бы справедливое решение и представили его на рассмотрение высших инстанций, подав твое предложение в самом выгодном свете.

– Гэри, ты сам понимаешь, что этого недостаточно. Человечество необходимо спасти, а свидетельств того, что оно может действовать в собственных интересах, пугающе мало.

Селдон задумался.

– Значит, ты будешь исподволь подталкивать это дело так же, как подталкивал меня в облако Тумартин, чтобы уничтожить архивы. Ты знал, что я обязан буду дать санкцию на их уничтожение. Мой характер, психология и страх перед хаосом – все делало этот выбор неизбежным… у меня достаточно мозгов, чтобы понимать это. Я избавил твоих роботов Нулевого Закона, которым было тяжело уничтожить архивы, от позитронного невроза. «Санкция человека» позволила им осуществить составленный тобой план. Все было сделано в интересах человечества. – Гэри снова поднял палец. – Зорма была права. Твой настоящий электорат, который тебе предстоит убедить, – это роботы. Ты за пять веков видишь, что они сорвут твой план, если тебе не удастся удовлетворить то, что заложено в их позитронных мозгах. А поскольку ты хочешь заменить старое знакомое человечество чем-то принципиально новым и странным, тебе придется быть очень убедительным! Неудивительно, что ты так легко согласился с Зормой. Желание самих людей должно сыграть важную роль в принятии решения, иначе тебе будет трудно получить согласие роботов. Я тебя хорошо знаю, Дэниел. Знаю то, что вы с Жискаром натворили здесь, – Гэри обвел рукой радиоактивную пустыню, – решив, что это необходимо для нашего собственного блага, но не посоветовавшись ни с кем из нас. Ты хочешь, чтобы решение о создании Гайи стало неизбежным. Будь добр, объясни мне, как ты собираешься сделать это через пять веков.

Прежде чем Дэниел ответил, прошло не меньше минуты.

– Представив его человеку, который всегда прав. Гэри замигал.

– Что-что?

– Человеку, который до того всегда принимал правильные решения, с самого детства. Тому, кто в критический момент всегда выбирал, выбирает и будет выбирать сторону победителя, и время неизменно подтверждает его правоту.

Гэри недоверчиво посмотрел на Дэниела, а потом рассмеялся.

– Невероятно! Это противоречит всем физическим и биологическим законам!

Дэниел кивнул.

– Гэри, и все же это может быть убедительным. Возможно, даже более убедительным, чем твое изучение мнений человечества с помощью психоистории. Все, что от меня потребуется, это отобрать миллион смышленых мальчиков и девочек с нужными чертами характера и предоставить им право делать выбор. Срок – от юности до лет тридцати – тридцати с лишним. Многие будут совершать ошибки и выбывать из числа претендентов. Но статистически достоверно, что со временем появится по крайней мере один человек, который будет соответствовать моим требованиям. Иными словами, будет делать слишком успешный выбор, чтобы это можно было объяснить естественными причинами. Гэри вспомнил классический подход рынка ценных бумаг, который лет восемь назад позволил одурачить семьсот миллионов жителей сектора Краснер. Подход Дэниела был усовершенствованной версией старой игры на бирже, которая могла быть удачной только при наличии огромного терпения. Если такая игра велась умело, ее было практически невозможно заметить.

– Следовательно, никакой комиссии не будет. Решения высших инстанций тоже не потребуется. Если этот малый всегда прав, его мнения будет достаточно для большинства роботов, которые просто согласятся с любым его решением!

Селдон потеребил нос.

– Конечно, кое-кто поднимет крик, что ты оказывал на него ментальное влияние, и потребует проверки. Его мозг будут изучать на предмет обнаружения следов такого воздействия. Но тебе и не понадобится притрагиваться к нему! Ты сможешь использовать сугубо психологические методы, чтобы подталкивать его к правильным решениям. Особенно если будешь воспитывать его с рождения… как воспитал меня… – Гэри сделал паузу и продолжил мысль. – Итак, большинство роботов ощутит, что требования Второго Закона удовлетворены. «Одобрение человечества» будет получено, хотя с людьми никто советоваться не будет… Конечно, некоторые из роботов клюнут на эту удочку. Но многие поднимут мятеж, пытаясь защитить человечество от узурпатора, которым они сочтут твой единый разум-мутант.

Дэниел не стал спорить с очевидным.

– Спустя несколько лет после разрыва со мной мой старый союзник, которого ты знаешь под именем Р. Горнона, стал проповедовать лжеучение, называющееся «Минус Первым Законом». Расширение Нулевого Закона, которое взваливает на нас новые обязанности. Требующее, чтобы мы защищали не только человечество, но тот подход к жизни, представителем которого оно является: разум во всех его проявлениях – людях, роботах и даже чуждых созданиях. Те, кто верит в это, не одобрят превращение Галактики в единое макросознание, уничтожающее любое инакомыслие. Более того, некоторые уже сейчас обвиняют меня в том, что я подделал феномен людей-менталиков! Они заявляют, что создать видимость такой мутации проще простого: достаточно установить неподалеку микроусилители мыслительной деятельности и держать их постоянно направленными на так называемых телепатов.

Гэри заметил, что его друг не стал опровергать этот слух, и тут же вспомнил кулон, который Ванда постоянно носила с самою детства… впрочем, это не имело прямого отношения к делу. Дэниел продолжил:

– Ты прав, Гэри. Когда с Галаксии будет снят покров тайны, вспыхнет гражданская война роботов. Но если одобрение этой идеи людьми будет выглядеть убедительно, большинство роботов сплотится вокруг нее. Галаксия станет их единственной надеждой на спасение человечества.

Тут Гэри расправил плечи, выпрямил спину и сжал кулаки.

– Единственной надеждой? А теперь послушай меня…

Его прервал хруст щебня под чьими-то ногами. Гэри обернулся и увидел Хориса Антика. Некогда безупречный серый мундир толстячка-бюрократа был покрыт слоем пыли, дрожащая левая рука засовывала в рот очередную голубую таблетку. Антик до судорог боялся роботов, и события последних двух дней не пошли ему на пользу. К счастью, все это скоро должно стать для него лишь смутным воспоминанием. По прибытии на Трентор Хориса собираюсь поместить в санаторий и внушить соответствующую легенду. По крайней мере, таков был план Ванды. Но Гэри догадывался, что этим дело не ограничится.

– Гааль Дорник просит передать, что корабль почти готов. Земляне согласны позаботиться о Сибил и других уцелевших ктлинцах. Они будут добры к больным. Будем надеяться, что со временем солипсизм этих бедняг пройдет и они смогут присоединиться к нормальному обществу… Я все еще не могу поверить в то, что узнал за последнее время, – продолжил Хорис. – Мало того, что лихорадка оказалась нарочно созданной инфекцией, направленной на наиболее толковых людей. Но узнать, что она сродни хаосу…

– Между ними нет ничего общего, – прервал его Дэниел. – Лихорадка – болезнь не слишком тяжелая. Ее возбудитель был создан и распространен для борьбы с более ранней эпидемией хаоса, вирусы которой покинули Землю вместе с первыми звездными кораблями.

– Значит, хаос действительно был оружием? – задумчиво пробормотал Хорис.

– Этого никто толком не знает, хотя некоторые косвенные подтверждения имеются. Первая жестокая эпидемия охватила Землю еще до моего появления. Она заставила граждан бояться роботов, их собственного великого изобретения. Последующие волны уничтожили на Земле поздний ренессанс, превратили землян в агорафобов, а космонитов – в злобных параноиков. Все, что сделал здесь Жискар, – Дэниел указал на радиоактивную пустошь, – и что в последующие тысячелетия делал я, было результатом этой жестокой чумы.

– А-а-а, – заикаясь пролепетал Хорис, – а вдруг от этой болезни появилось бы лекарство? Разве оно не смогло бы сделать так, – чтобы все стало по-прежнему? Весь этот вздор, который я слышал, но почти ничего не понял… все эти разговоры о спасении человечества от хаоса. Ничего этого не понадобилось бы, если бы было найдено лекарство!

Впервые за все время разговора Гэри заметил на лице Оливо выражение досады.

– А вам не приходит в голову, что я давно пришел к тому же выводу? Как вы думаете, над чем я бился первые шесть тысяч лет? В перерывах между вспышками гражданской войны с роботами-староверами я изо всех сил искал способ выкорчевать хаос! Но было слишком поздно. Искусно спроектированный вирус внедрялся в человеческие хромосомы, размножался и распространялся в сотнях жизненно важных мест. Даже если бы я знал их все, стоило раскопать хоть один генетический участок, в котором скрывался хаос, как началась бы новая смертельная эпидемия. Умерли бы триллионы людей!… А потом я понял, что хаос можно победить лишь в том случае, если мы предотвратим условия, которые вызывают его вспышку. Если пробуждение болезни вызывается честолюбием и индивидуализмом, то наилучшим лекарством от нее будет консерватизм. Галактическая Империя, которая обеспечит навеки неизменному обществу мир, покой и безмятежность.

Хорис Антик кивнул. Как всякий «Серый», он стремился к порядку, чтил классификацию и желал, чтобы все было разложено по полочкам.

– Значит, лекарства нет… А как обстоит дело с естественным иммунитетом? Кажется, кто-то упоминал об этом.

– Трагедия состоит в том, что эта болезнь сильнее всего поражала людей незаурядных. Однако некоторые люди, обладавшие развитым интеллектом, не поддавались искушению разнузданного эготизма и солипсизма. Они могли быть индивидуалистами, но не отрицали прав других. Увы, этот иммунитет распространяется слишком медленно. Если бы у нас была в запасе еще пара тысяч лет…

Гэри перебил Оливо и задал животрепещущий вопрос:

– Значит, и Мейсерд, и Морс Планш обладают таким иммунитетом?

– Бирон Мейсерд защищен от хаоса принадлежностью к классу аристократов. А что касается Планша, тут ты прав, Гэри. Его разум обладает пугающим свойством. Он почти недоступен моему ментальному влиянию. Планш участвовал в трех разных хаотических ренессансах и при этом полностью сохранил пыл, ловкость, гибкость и умение поставить себя на место другого.

– Керс Кантун называл его «нормальным».

– Гм-м… – Дэниел потер подбородок. – У Керса было несколько оригинальных идей. Он считал, что сегодняшнее человечество – не то же самое, которое изобрело нас. Керс думал, что настоящие нормальные люди не склонны к хаосу и не поддаются ментальному влиянию.

Хорис Антик сделал шаг вперед. Его обычная нервная дрожь сменилась решимостью.

– У вас сохранились записи о поисках лекарства? За последние тысячи лет медицина достигла значительного прогресса. Миллионы квалифицированных врачей могли выдвинуть идеи, которых не хватало вам.

Гэри громко вздохнул.

– Хорис, зачем вам это? Вы же знаете, что как только мы достигнем Трентора, ваши воспоминания либо сотрут, либо закрасят. Вы никогда не казались мне человеком, который проявляет любопытство ради любопытства.

– Я любопытен куда больше, чем вы можете себе представить, Селдон! – В голосе Антика звучала горечь.

Гэри кивнул.

– Тут я с вами согласен. Это пришло мне в голову только вчера вечером, когда я вспомнил обстоятельства нашей первой встречи и посмотрел на них другими глазами.

Тут к «Серому» вернулась его обычная нервозность. Он проглотил еще одну голубую таблетку.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Простите, я и так злоупотребил вашим временем. Нужно сделать кое-какие приготовления. Пойду помогу Гаалю Дорнику…

– Нет, – оборвал его Гэри. – Пора сказать правду, Хорис. – Он повернулся к Дэниелу. – Ты никогда не пытался сканировать мозг нашего юного друга-бюрократа?

Хорис громко ахнул при одной мысли о ментальной проверке. Дэниел ответил:

– Гэри, Второй Закон требует от меня вежливости. Я вторгаюсь в человеческий разум только тогда, когда этого требуют Первый или Нулевой Законы.

– Значит, до сих пор ты Хориса не сканировал… Ну что ж, тогда позволь мне снять это ограничение. Попробуй. Бьюсь об заклад, это будет трудно.

– Нет… пожалуйста… – Антик вытянул руки перед собой, словно пытался оттолкнуть хищные ментальные «пальцы» Дэниела.

– Ты прав, Гэри. Это чрезвычайно трудно, но Хорис не то же самое, что Морс Планш. Он достигает этого комбинацией лекарств и умственной дисциплиной, избегая определенных мыслей и осуществляя тщательный самоконтроль.

– Оставьте меня! – крикнул «Серый», отчаянно пытаясь спастись бегством.

Но тут коротышку слегка парализовало, и он мешком осел на ближайшую кучу щебня. Естественно, Дэниел не мог позволить ему упасть и разбиться.

– Отдайте мне ваш записывающий прибор, – сказал Гэри, протягивая руку.

Бюрократа снова затрясло, но в конце концов он сдался и полез в карман пальто за маленьким сканером. Не приходилось сомневаться: Хорис владел одним из лучших образцов, доступных имперским чиновникам.

– Вы не собирались ложиться в санаторий, верно? Все считали вас скромным, безобидным человеком и забыли об осторожности. На Тренторе вы оказались бы в своей стихии, нашли бы тысячи способов передать информацию… с ловкостью «Серого», который знает там все входы-выходы. Запертые двери таинственно открылись бы – и ищи ветра в поле!

Хорис увял, видя, что отпираться бесполезно. Когда «Серый» заговорил, его голос звучал совсем по-другому. В этом голосе чувствовались горечь поражения, сила и унылая гордость.

– Я отправил промежуточный отчет еще на Пенджии. Эту часть информации вам скрыть уже не удастся.

Гэри кивнул.

– Вы были тем самым тайным информатором, который сообщил Морсу Планшу наши координаты и хотел прибытия ктлинцев. Зачем? Ведь вы ненавидите хаос не меньше моего. Керс Кантун знал это, да и я тоже.

Хорис испустил вздох.

– Это был эксперимент. Одной рекогносцировки нам было недостаточно. Мы хотели вызвать кризис. Столкновение сил хаоса с вашими тиктаками. Опыт оказался успешным. Вы болтали, спорили и пытались доказать свою правоту другим. От меня почти ничего не требовалось. Достаточно было время от времени вставить слово.

– Вы хорошо поработали, – сказал Гэри. А Дэниел добавил:

– Это и есть ваша умственная дисциплина. Даже без ваших лекарств я ничего не заметил бы, если бы вы не привлекли все мое внимание.

Антик только фыркнул в ответ.

– Мы привыкли к тому, что надутые аристократы смотрят на нас сверху вниз, а самоуверенные меритократы не замечают в упор. Даже эксцентрики и граждане относятся к нам как к пустому месту. Мы давно научились не обращать на это внимания и даже нарочно создаем такое впечатление! – Хорис стиснул кулак. – Но скажите мне, кто на самом деле руководит Галактической Империей? Даже вы, Селдон, со своим математическим предвидением, и вы, робот, который создал Тренторианский режим, сильны в теории, но ничего не смыслите в практике! Кого вызывают во время вспышек сверхновых, сжигающих половину континента или целый провинциальный мир? Кто постоянно следит за работой навигационных буев? Кто занимается вакцинацией детей, заботится о том, чтобы всюду было электричество, и заставляет фермеров обращаться с почвой так, чтобы их внукам было что вспахивать? Кто следит за уровнем смертности, чтобы команды медиков успели попасть на какой-нибудь затерянный мир еще до того, как его жители поймут, что попали в космическое течение, загрязняющее их стратосферу бором? Кто присматривает за тем, чтобы беспечные аристократы и павлины-меритократы ничего не разрушили, устраивая один эгоистический заговор за другим? Гэри согласился с этим.

– Мы знаем, что Орден «Серых» делает важное и достойное дело. Я правильно понимаю, что именно вы заронили в Джени Кьюсет такое стремление и посоветовали ей попытать счастья в день экзаменов?

Хорис насмешливо хихикнул.

– А как вы думаете, кто устроил ее на лифт Орион? Мы помогали некоторым из сосланных на Терминус. Спасли несколько человек от ненавистной тюрьмы, в которую их заключили без всякой вины!

– И при этом вы продолжаете утверждать, что понимаете План Селдона?

Снова фырканье.

– В учебных заведениях «Серых» раз за разом преподают один и тот же урок – то, чему давно учили вы сами под видом руэллианизма. – Антик ткнул пальцем в Дэниела. – «Цель НЕ оправдывает средства»! Как бы там ни было, великие нововведения – дело аристократов и меритократов. Мы, «Серые», не можем себе этого позволить. Но если нарушаются права человека, кто-то должен принимать меры! – Он круто повернулся к Гэри Селдону. – Будь проклято ваше высокомерие! Вы публикуете научные труды по психоистории десятки лет, затем внезапно умолкаете и создаете тайную секту, чтобы править Галактикой! Неужели вы всерьез рассчитывали, что никто на двадцати пяти миллионах миров не следил за вами все эти годы? Что некоторые дотошные бюрократы не увидят в вашем открытии средство, с помощью которого можно не только исследовать системы управления, но и управлять? О, я знаю лишь нескольких человек, но мы следили за психоисторией больше десяти лет. Доктор Селдон, мы относимся к вам с тем же уважением, что и все остальные. Но ваш План приводит в недоумение и вызывает множество вопросов. Порождает сомнения, о которых мы не могли заявить открыто.

Гэри хорошо понимал Антика. Простому бюрократу ничего не стоило получить как минимум нахлобучку. Линь Чен и Комитет Общественного Спасения могли арестовать любого клерка, который слишком много знал. Кроме того, ходили слухи, что многие враги Гэри Селдона страдают необъяснимыми провалами памяти.

– Так задайте эти вопросы сейчас, Хорис. Я у вас в долгу. Коротышка сделал глубокий вдох, словно хотел сказать многое.

Но вырвалось у него только одно слово:

– Почему? – Он вздохнул снова. – Почему Галактическая Империя должна рухнуть? Это нечестно! Да, многое устарело. Кое-что развалилось на куски. Но уравнения… ваши уравнения не показывают ничего такого, с чем нельзя было бы справиться, если работать в поте лица. Если ухудшаются технические навыки, дайте нам возможность составлять учебные планы! Мобилизуйте миллиарды юных талантов! Перестаньте выделять на технические школы жалкие медяки!

– Это мы уже пробовали, – начал Гэри. – На планете, которая называлась Мэддер Лосе…

Но Хорис не дал ему закончить. Он торопливо заговорил, обращаясь главным образом к Дэниелу:

– Даже взрывами хаоса можно управлять! Конечно, они ухудшают дело. Но службы санации тоже совершенствуются с каждым годом. До сих пор они не потеряли ни одного пациента. Неужели вы действительно хотите покончить с Империей, поддерживавшей мир двенадцать тысяч лет, только для того, чтобы отвлечь человечество еще на несколько веков? Почему не поддерживать ее до тех пор, пока не будет готово ваше новое решение? Или население Галактики непременно нужно довести до положения скотов, чтобы потом они безропотно приняли все, что вы захотите им предложить?

Гэри было трудно переключиться. До сих пор он относился к Хорису свысока, но теперь увидел «Серого» в новом свете. Перед ним стоял не поразительно удачливый тайный агент, а прирожденный психоисторик, каким был Юго Амариль в начале их долгой совместной работы. Юго, который понимал больше, чем ему позволяли.

– Вы действительно думаете, что имперские службы еще в состоянии справляться с такими кризисами, как ктлинский? – Гэри покачал головой. – Это чертовски рискованное дело. Если хотя бы один рассадник чумы вырвется на свободу, он заразит всю Галактику…

– Если! Вы говорите о людях, Селдон! Почти двенадцати квадриллионах людей. Неужели все они должны погрузиться в темные века только потому, что вы не доверяете нашему умению делать свое дело? Кроме того, почему вы уверены, что ни один из этих новых ренессансов не осуществит тот фантастический «прорыв», о котором они мечтают? Не достигнет мифического другого берега, где разум и зрелость одолеют хаос? Ладно, не о том речь… Если мы удержим их в карантине, Галактика будет в относительной безопасности. А тем временем можно будет продолжать эксперимент. Постепенно, планета за планетой, по очереди!

Гэри смотрел на Хориса Антика, изумленный храбростью этого человека. «Я бы никогда не рискнул на такое. Его ненависть к хаосу явно сильнее моей. Но Империю он любит еще больше».

Селдон снова покачал головой и ответил:

– Дэниела заставили отказаться от поддержки Империи не столько хаотические миры, сколько…

– Сколько вы сами, Хорис.

На лице Антика застыло такое изумление, что Гэри потерял дар речи. Селдон посмотрел на Дэниела, прося взглядом объяснений. И тот дал их, говоря тоном давно покойной Руэллис:

– Не забывайте, мой юный друг, что это я создал ваш Орден «Серых». Я знаю его возможности. Я знаю, сколько миллионов человек в серых мундирах приносят себя в жертву, получая вместо благодарности лишь презрение. При наличии желания и с небольшой помощью психоистории вы могли бы спасти от распада старую Империю, пока не будет готова моя Галаксия. Но тут-то и зарыта собака… Видите ли, я тоже помню вашего предка по имени Антиок. Он жил в ту эпоху, когда человечество столкнулось с чуждой расой, которую пощадили культиваторы. Собрались роботы со всей Вселенной и начали обсуждать это дело. Чуждых созданий было несколько тысяч, а человечество уже насчитывало пять квадриллионов. Мы целый год спорили о том, какую опасность представляют собой эти существа. Население всех провинций и секторов горело желанием помочь негуманоидам встать на ноги. Лились речи о необходимости разнообразия и нового подхода. Некоторых роботов тревожила возможность возникновения новой вспышки хаоса. Другие шли дальше и утверждали, что чужаки могут представить угрозу для человечества, если им позволят пару тысяч лет беспрепятственно распространяться в Галактике. А некоторые – вроде робота, которого вы знаете под именем Р. Горнона, – проповедовали, что негуманоиды также заслуживают защиты согласно расширенной версии Нулевого Закона. Но дело обернулось так, что мнение роботов вообще не понадобилось. До нашего тайного совещания дошел слух, что чужаки бежали! Они захватили звездолеты, которые оказались в их распоряжении благодаря целой серии таинственных совпадений. Улик у следователей было больше чем достаточно, но им было велено оставить в покое человека, который действительно отвечал за все это. Ваш предок, скромный бюрократ, хорошо знал, за какую ниточку нужно дернуть, чтобы справедливость восторжествовала, но при этом ловко притворялся невинной овечкой.