Текст книги "Академия. Вторая трилогия"
Автор книги: Дэвид Брин
Соавторы: Грегори (Альберт) Бенфорд,Грег Бир
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 100 страниц)
Гэри решительно отмел предложение прервать прогулку. Разборка в Кармондианском квартале началась из-за тиктаков это совершенно очевидно.
– Наверное, кто-то додумался накрутить далити, что это мы подговорили чертовых тиктаков взбунтоваться, – сказал Юго. – Естественно, наши возмутились – а потом все как-то вышло из-под контроля.
Все, кто окружал Гэри, были вне себя от возбуждения, лица их пылали, глаза метали молнии. Неожиданно Гэри вспомнилось, как его отец говаривал: «Никогда нельзя недооценивать скуку – люди из-за нее таких делов могут натворить!»
Людям свойственно развеивать скуку посредством активных действий, зачастую внезапных и непредсказуемых. Гэри вспомнил двух женщин, которые, не помня себя, колотили хрупкого, смертельно бледного «призрака», пинали его, словно бездушную грушу в спортзале. Только из-за того, что незнакомый человек избегал солнечного света, его тотчас же сочли ненавистным чужаком, а значит – врагом, тем, кто стоит по другую сторону поля в этой жестокой игре.
Для человека убийство – одна из самых древних, первобытных потребностей. Даже утонченно цивилизованные люди в приступе гнева испытывают желание убить. Но почти всем удается справиться с искушением – и спасибо на том. Цивилизация защищает человечество от грубой силы природы и от необузданных первобытных инстинктов.
И это – один из ключевых факторов, который никогда не берут в расчет ни экономисты со своим приростом капитала, ни теоретики-политиканы со своими вопросами представительства, ни социологи, занятые подсчетами показателей безопасности.
– Я обязательно учту этот фактор, – пробормотал Гэри себе под нос.
– Что учтешь, а? – резко спросил Юго, который до сих пор дрожал от возбуждения.
– Такие важные вопросы, как убийство. Мы все увязывали с тренторианской экономикой и политикой, но есть еще кое-что, крайне важное, – и я убежден, что сегодняшняя уличная драка по большому счету – значащее событие.
– Мы учтем его – в статистике преступности.
– Нет, я о другом. Мы должны учесть непреодолимые желания, сильные влечения – вот что. Мы должны выяснить, каким образом и до какой степени они определяют глубинные течения в человеческой культуре. На Тренторе это особенно ярко выражено: гигантская планета, плотно закрытая бочка, в которой закупорено сорок миллиардов людей. Ты же знаешь, наши расчеты неполны – потому что наши психоисторические уравнения пока не вполне соответствуют истинной картине мира.
Юго нахмурился.
– Может, в этом что-то и есть… Но нам нужно больше данных.
Гэри захлестнуло давно и хорошо знакомое чувство досады.
– Нет! Я чувствую, что это так! Есть что-то крайне важное – и мы все время упускаем это важное из виду.
Юго с сомнением посмотрел на него, пожал плечами. Тут они подъехали к перекрестку – диску из нескольких концентрических самодвижущихся дорожек. Юго и Гэри перебрались на более медленную дорожку, а потом вышли на широкую площадь. Ее окружали потрясающие воображение своим великолепием грандиозные здания со стройными колоннами, уходящими ввысь. Вверху, над колоннами, располагались офисы владельцев. Солнечный свет отражался от скульптурных фасадов зданий, внешний вид которых без всяких слов свидетельствовал о богатстве и могуществе. Здесь размещался главный офис «Технокомпании».
Они вошли в приемную, с великолепием и роскошью которой не могло сравниться ни одно помещение Университета.
– Недурственная комнатка, – заметил Юго и покачал головой.
Ничего удивительного. Техники за пределами Университета зарабатывали, как правило, гораздо больше, чем университетские, и могли позволить себе подобную роскошь. Гэри Селдона это никогда особенно не волновало. Чем больше Империя клонилась к упадку, тем скорее отношение к Университету как цитадели высокой науки сходило на нет – и Гэри не собирался демонстрировать несуществующий достаток и изобилие, особенно перед Императором, который был в курсе реальной ситуации.
Представители «Технокомпании» обращались друг к другу и к посетителям уважительно и вообще производили приятное впечатление. Когда все расселись вокруг большого стола из полированного искусственного дерева, Гэри предоставил Юго разбираться с делами и вести переговоры. Сам он никак не мог успокоиться после пережитого всплеска жестокости. Гэри, как обычно, отрешился от всего, что его окружало, и погрузился в размышления о новом возможном кирпичике психоистории.
Теоретические науки всегда развивались в непосредственной связи и зависимости от технологий, накопления капитала и трудовых ресурсов, но все же самым мощным двигателем научного прогресса оставалась тяга к новым знаниям. Примерно половина прироста экономики приходилась на повышение качества информации, которое воплощалось в более совершенных машинах и развитых, эффективных технологиях.
И совершенно ясно, что именно на этом застопорилось развитие Империи. Новейшие научные открытия слишком медленно воплощались в жизнь. Имперские университеты готовили хороших инженеров, но не готовили изобретателей. В Империи было полным-полно хороших научных работников, но очень и очень мало настоящих ученых-исследователей. Такое положение сохранялось уже долгое время, и с каждым годом отрицательные последствия приумножались.
Гэри пришло на ум, что Империя смогла продержаться так долго только благодаря деятельности свободных предпринимателей, вроде вот этой «Технокомпании». Но свободные предприниматели – все равно что дикие цветы, и очень часто их походя растаптывал безжалостный сапог великой имперской политики, предрассудков и узости мышления.
Неожиданно Гэри оторвали от раздумий. Кто-то из сидевших за столом обратился непосредственно к нему:
– Доктор Селдон!
Гэри кивнул.
– Можно ли считать, что вы также одобряете это? – Э-э-э… простите, что именно?
– Использование этих штук, – пояснил Юго, выкладывая на стол два переносных контейнера. Он расстегнул застежки контейнеров, и взору всех присутствующих открылись два ферритовых блока с информацией.
– Это саркианские симы, господа.
Гэри чуть не вскрикнул от изумления.
– Но разве Дорс не…
– Не разбила их? Она думает, что разбила. Понимаешь, я тогда принес в твой кабинет старые, ненужные ферритовые блоки. В них не было ничего ценного.
– Так ты знал, что она попытается…
– Я очень ценю и уважаю эту даму – она такая сильная, такая решительная… – Юго пожал плечами. – И я подумал, что по такому случаю она вполне может… немножко расстроиться.
Гэри улыбнулся. Он только сейчас понял, как сильно озлился на Дорс. И теперь этот гнев растворился в искреннем, радостном смехе.
– Вот здорово! Жена она мне или нет – всему должен быть предел.
Гэри хохотал так, что из глаз брызнули слезы. Сидящие за столом заразились его весельем, и под этот дружный, радостный смех Гэри понял, что давно уже ему не было так хорошо. На время все докучливые университетские проблемы, грядущее министерское кресло и все прочее показалось далеким и незначительным.
– Так значит, мы можем считать, что получили ваше одобрение, доктор Селдон? На использование этих симов? – снова спросил молодой человек, сидевший рядом с Гэри.
– Конечно, конечно, хотя я бы предпочел сохранить в тайне мой интерес к этим… исследованиям. Возможно ли это, господин… э-э-э?..
– Марк Хофти. Для нас большая честь, сэр, что вы уделяете этому проекту часть своего драгоценного времени. И я сделаю все, что в моих силах…
– Я тоже! – молодая женщина, сидевшая по другую сторону от Гэри, поднялась и представилась:
– Сибил.
Гэри пожал руки обоим. Они казались достаточно грамотными специалистами, умелыми и преданными своей работе. Гэри очень удивился тому, с каким почтением они к нему относятся, – в конце концов, он ведь всего-навсего обычный математик, точно такой же, как они сами.
И Гэри снова рассмеялся, искренне и добродушно. Просто он вдруг представил, какое лицо будет у Дорс, если ей рассказать, что на самом деле произошло с симами.
ЧАСТЬ 2
РОЗА И СКАЛЬПЕЛЬ
КОМПЬЮТЕРНЫЙ ОБРАЗ – …совершенно ясно, что за исключением некоторых редких случаев древнее табу на высокоразвитый искусственный интеллект неукоснительно соблюдалось в Империи на протяжении длительного периода истории. Эта особенность общественного мнения, несомненно, являлась отражением трагических происшествий с искусственными разумными созданиями, случавшихся еще в доимперский период. Сохранились записи, свидетельствующие о ранних нарушениях этого табу посредством создания компьютерных программ с самосознанием, в том числе – неких «симов», или «самоорганизующихся симуляторов». Очевидно, люди доисторического периода находили удовольствие в воссоздании выдающихся личностей собственного прошлого. Возможно, они делали это для каких-то практических целей, или ради развлечения, или же для каких-то исследований. Известно, что ни одного такого «сима» не сохранилось до наших времен, но считается, что каждый из них был поистине выдающимся произведением искусства.
Были распространены мрачные слухи, что предполагаемые создания с высокоразвитым искусственным интеллектом вселяются в тела подходящих людей. Однако в Империи были широко распространены механические приспособления с низким искусственным интеллектом – так называемые «тиктаки», которые заведомо не способны были сравниться с людьми в умственных способностях и могли выполнять только простую, нередко неприятную работу…
ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
(Все представленные здесь выдержки из «Галактической Энциклопедии» приводятся по тексту сто шестнадцатого издания, которое вышло в тысяча двадцатом году Академической Эры в издательстве компании «Галактическая Энциклопедия», Терминус, и печатаются с разрешения издателей.)
Глава 1Жанна д’Арк проснулась внутри странного янтарного сна. Свежий ветер ласкал ее кожу, до ее слуха доносились какие-то странные звуки. Она начала слышать прежде, чем открыла глаза и увидела…
…и внезапно обнаружила, что сидит на улице. Она могла чувствовать сразу только что-то одно – как будто какая-то часть внутри нее все время вела строгий подсчет.
Мягкий, чистый воздух. Круглый гладкий стол – прямо перед ней.
Она сидела на непонятном белом стуле. Стул этот был совершенно не таким, как в доме ее отца в Домреми – там все стулья были целиком вырезаны из дерева. А эти… податливая белая поверхность мягко пружинила, принимая форму тела Жанны, словно обнимая. Жанна порозовела от смущения.
Незнакомцы… Один, второй, третий… Они подмигивали Жанне, когда она на них смотрела.
Незнакомцы двигались. Какие странные люди! Жанна не могла отличить мужчин от женщин – за исключением тех, чьи штаны или сорочки плотно облегали выступающие интимные части тела. Зрелище было похлеще, чем случалось видеть в Шиноне, при развращенном дворе Великого и Истинного короля.
Разговоры. Странные незнакомцы, как видно, не обращали на Жанну никакого внимания, хотя она совершенно ясно слышала, как они переговариваются между собой – точно так же, как иногда разговаривали между собой ее голоса. Жанна слушала их недолго – лишь до тех пор, пока не убедилась, что эти люди ни словом не обмолвились о благочестии Франции – а следовательно, ничего стоящего в их речах и быть не может, и слушать их не стоит.
Звуки. Они исходили откуда-то снаружи. Это было похоже на грохот железной реки самодвижущихся карет. Сперва Жанна очень удивилась – но почему-то эмоции быстро развеялись, угасли.
Долгий взгляд, далеко-далеко…
Жемчужная мгла скрывала далекие шпили цвета слоновой кости. В этом густом тумане очертания шпилей походили на оплавленные верхушки церквей.
Что же это за место такое?
Наверное, это видение, ниспосланное ее возлюбленными голосами. Но может ли подобное видение быть святым?
Вон тот человек, что сидит за соседним столиком, – ну никак не ангел, несомненно. Он ест яичницу-болтунью, причем через соломинку.
А эти женщины – просто отвратительное, безвкусное, развратное изобилие мясистых грудей, бедер и ляжек, бесстыдно выставленных напоказ! Они пили красное вино из необыкновенных прозрачных бокалов, подобных которым Жанна не видела даже при королевском дворе.
Эти странные люди, похоже, питались летающими в зале облачками вязкого, но нежного, полупрозрачного тумана. Одно такое облачко как раз проплывало мимо Жанны. От него приятно пахло жареной говядиной под луарским соусом. Жанна вдохнула дымок – и неожиданно ощутила, что как будто попробовала кусочек сочного, вкусного мяса.
Неужели это – небеса? И здесь можно насыщаться, не трудясь в поте, лица своего?
Но нет! Последний приют душ не может быть таким… таким плотским. И таким возмутительно волнующим. И таким непристойным, приводящим в смущение.
Некоторые люди держали во рту тонкие палочки с огоньком на конце и время от времени выпускали изо рта дым – это настораживало. При виде плавающих вокруг клубов дыма сердце Жанны сжалось и тревожно забилось – хотя запаха дыма не чувствовалось и жар огня не выжигал ей глаза и не сушил гортань.
«Огонь, огонь! – думала Жанна, и сердце ее бешено колотилось, едва не выпрыгивая из груди. – Что это было?..»
Она увидела странное создание, с ног до головы закованное в подобие пластинчатых доспехов, – это создание катило перед собой тележку с едой и напитками, и определенно направлялось к Жанне. «Яд! Несомненно, подосланный врагами, предателями Франции!» – метнулась мысль в сознании Жанны, и рука девушки тотчас же потянулась к верному мечу.
– Через минутку я подойду и к вам, – сказало закованное в доспехи создание, катя свою тележку мимо Жанны, дальше, к другому столику. – У меня всего четыре руки, я не могу успеть ко всем сразу. Имейте же терпение!
«Выходит, это таверна», – подумала Жанна. Какая-то странная таверна, хоть здесь и не видно входа в жилые комнаты. И еще… Жанна только сейчас вспомнила. Да, правильно, она должна здесь с кем-то встретиться… С неким джентльменом?
Верно. С вон тем джентльменом – высоким, костлявым пожилым мужчиной. Он гораздо старше Жака Дарка, ее отца. И он единственный в этом странном месте, кроме нее, кто выглядит почти нормально.
Что-то в его одежде напоминало пышных щеголей, каких Жанна видела при дворе Великого и Истинного короля Карла. Снежная белизна завитых в густые кудряшки волос этого господина резко контрастировала с темно-фиолетовой лентой, повязанной на шее. На нем были узкие ярко-красные бархатные панталоны до колен, длинный камзол из коричневого атласа с цветной вышивкой, из рукавов выглядывали пышные кружевные манжеты, на ногах – белые чулки и изящные замшевые туфли.
«Глупый, надутый индюк-аристократ», – подумала Жанна. Придворный хлыщ, который привык разъезжать в каретах и не умеет даже прилично держаться на коне, не говоря уже о том, чтобы сражаться в священном бою за веру.
Но долг есть долг. Король Карл повелел ей идти вперед – и она пойдет вперед!
Жанна поднялась со своего места. Боевые доспехи вдруг показались ей непривычно легкими. Она почти не чувствовала веса толстых кожаных пластин, прикрывавших тело и спереди, и сзади, и веса прочных железных наручей, которые защищали руки до локтей и не мешали свободно управляться с мечом. Никто из присутствующих не обратил ни малейшего внимания на поскрипывание кожи и легкое бряцание металла.
– Это вы – тот господин, с которым я должна встретиться?
Мсье Аруэ?
– Не называйте меня так! – фыркнул нарядный господин. – Аруэ – так звали моего отца. Это имя косного ханжи – а я вовсе не ханжа. Меня уже давным-давно так не зовут.
При ближайшем рассмотрении господин уже не казался древним стариком. Жанну ввели в заблуждение его белоснежные волосы, которые оказались накладными, притом густо напудренными, а фиолетовая лента у шеи удерживала парик на месте.
– И как же мне вас называть? – Жанна удержалась от того, чтобы выразить свои чувства грубыми словами, которым она выучилась у товарищей по оружию. Демоны ада подзуживали ее, заставляя эти слова дрожать на кончике языка, но Жанна все же превозмогла искушение и смолчала.
– Я – поэт, драматург, историк. – Напудренный господин наклонился вперед, лукаво подмигнул Жанне и прошептал:
– Меня называют Вольтером. Я – вольнодумец. Король философов.
– Кроме Небесного Владыки и Его Сына, я называю королем лишь одного человека. Карла Седьмого из дома Валуа. И я буду называть вас Аруэ до тех пор, пока мой царственный господин не велит мне называть вас иначе.
– Милая моя pucelle [1]1
Девственница (фр.)
[Закрыть], твой Карл давно мертв.
– Ложь!
Господин в парике взглянул за окно, на повозки, беззвучно влекомые незримыми силами вдоль дороги.
– Присаживайся… присаживайся и успокойся. Не только Карл – еще и многое, многое другое безвозвратно кануло в прошлое. Сядь. И позволь мне подозвать вон того забавного официанта.
– Вы знаете меня? – По велению голосов Жанна отреклась от имени, данного ей отцом, и стала зваться " La Pucelle ", Девой.
– Да, я хорошо тебя знаю. Во-первых, ты жила за несколько столетий до меня, и я написал о тебе пьесу. Кроме того, у меня сохранились весьма любопытные воспоминания о беседах с тобой в неком своеобразном месте… – он нахмурил брови и покачал головой. – Кроме моего костюма – он великолепен, не правда ли? – ты здесь единственное, что мне знакомо. Ты и еще эта улица. Однако должен признаться, что ты выглядишь гораздо моложе, чем я себе представлял. А улица… она, похоже, гораздо шире той, что была раньше. И у них, наконец, дошли руки ее как следует вымостить.
– Я… Я не понимаю…
Пожилой господин указал на вывеску с названием гостиницы: «Aux Deux Magots» [2]2
«У двух мартышек», название знаменитого парижского ресторана
[Закрыть].
– Мадемуазель Лекуврер – знаменитая актриса, более известная как моя любовница… – Вольтер подмигнул. – Ты краснеешь – как это мило!
– Я совершенно ничего не знаю о таких вещах! – с гордостью заявила Жанна. – Я – Дева!
Вольтер сморщил нос.
– Никак не могу уразуметь – почему люди так гордятся столь неестественным состоянием?
– А я представить себе не могу, почему вы так одеты.
– Услышь вас мой портной, он бы смертельно обиделся. Однако позволь обратить твое внимание, милая моя Дева, что не я, а как раз ты, упорствуя в своем желании одеваться, как мужчина, лишаешь почтенное общество одного из самых пристойных и невинных удовольствий.
– За свое упорство я заплатила сполна, – отрезала Жанна, вспомнив, что епископы проклинали ее за ношение мужской одежды так же яростно и непримиримо, как и за ее святые голоса.
Можно подумать, в неудобном и громоздком наряде, приличествующем ее полу, Жанна смогла бы победить под Орлеаном проклятого герцога-предателя, продавшегося англичанам! Или повести три тысячи рыцарей в бой при Жарго, и Менге-на-Луаре, и Божанси!.. В то лето победоносных сражений она, ведомая своими голосами, все сделала совершенно правильно.
Жанна смахнула с ресниц нежданно набежавшие слезы. Воспоминания…
Поражение… Восстали кровавые, мрачные воспоминания о проигранных битвах, о том, как утихли ее святые голоса, а ненавистные враги-англичане и продавшиеся им предатели становились все сильнее.
– Не расстраивайся, прошу тебя. Это совершенно ни к чему, – сказал мсье Аруэ, ласково поглаживая Жанну по стальному наколеннику. – И хотя лично мне не очень нравится твой нынешний костюм, я буду до самой смерти отстаивать твое право одеваться так, как тебе нравится. Или раздеваться, – он с улыбкой взглянул на полупрозрачное одеяние сидевшей неподалеку дамы – владелицы этого заведения.
– Мсье…
– В конце концов Париж все еще не утратил вкуса к пышному убранству. Бледный божественный цветок, ты со мной согласна?
– Нет. Не согласна. Нет добродетели более достойной, чем целомудрие, и в женщине, и в мужчине. Наш Господь целомудрен, как и святые угодники, и добрые священнослужители.
– Священники – целомудренны?! – У Вольтера глаза чуть на лоб не вылезли – так он удивился. – Бедняжка, тебе не довелось побывать в той школе, куда в детстве меня определил отец. Тогда ты узнала бы об иезуитах столько всего интересного – и ты знала бы, что они, нимало не смущаясь, ежедневно нарушают чуть ли не все свои священные обеты.
– О, нет, я не могу поверить!..
– А что ты скажешь о нем? – Вольтер указал направо, на четверорукое металлическое существо на колесиках, катившее к ним тележку с едой и напитками, – Несомненно, это создание целомудренно. Но можно ли из-за одного этого считать, что оно добродетельно?
– Христианский мир, сама Франция, держатся на…
– Если бы целомудрие было столь распространено во Франции, как проповедуют священники и как полагаешь ты, – тогда наша нация просто вымерла бы!
Металлическое создание на колесиках подъехало к их столику и остановилось. На груди у него были выбиты буквы и цифры, которые, вероятно, обозначали его имя: Официант-213-ADM. Приятным низким голосом, ничуть не хуже, чем у любого мужчины, Официант сказал:
– Собираетесь на костюмированный бал-маскарад, да? Надеюсь, вы не опоздаете из-за того, что я немного задержался. У наших механических работников сейчас небольшая запарка – так много посетителей!
Он бросил взгляд на другого тиктака, высокую стройную женщину с убранными в сетку густыми светлыми волосами, на вид почти неотличимую от человека. Кто это? Демон?!
Дева нахмурилась. Острый взгляд Официанта, хоть и нечеловеческий, напомнил Жанне, как пялились на нее мучители-тюремщики. Сгорая от унижения, она все же отвергла жалкий женский наряд, в который ее заставили облачиться инквизиторы. Вернув себе мужскую одежду, Жанна поставила на место проклятых тюремщиков. Это были прекрасные минуты – минуты торжества.
Буфетчица заметила надменный взгляд Жанны, но только поправила сетку на волосах и улыбнулась Официанту-213-ADM. Осознав это, Жанна была потрясена. Она просто приняла существование механических существ в этом странном месте, не задумываясь о том, что они собой представляют. Вероятно, это место – одна из промежуточных остановок на пути, предопределенном Господом. Но здесь есть чему изумляться.
Мсье Аруэ протянул руку и дотронулся до одной из четырех конечностей металлического Официанта. Разглядев Официанта получше, Жанна не сумела понять, как и из чего он сделан; оставалось только принимать его таким, каков он есть. Если приспособить странное создание, чтобы оно могло ездить верхом, в сражении ему не будет равных, он станет непобедимым… Такие возможности…
– Где мы находимся? – спросил мсье Аруэ. – Или, может быть, мне лучше спросить – когда? У меня есть высокопоставленные друзья…
– А у меня – низкопоставленные, – добродушно прервал его механический Официант.
– …и я требую, чтобы нам объяснили, где мы находимся и что здесь происходит.
Механический человек беспомощно развел в стороны одной парой рук, второй парой удерживая столик.
– Я простой механический официант, мой разум запрограммирован только на то, чтобы прислуживать в этом заведении… Как же могу я рассказать что-то новое о невероятных чудесах сим-пространства вам, мсье, настоящему человеческому существу? Мсье, мадемуазель, вы уже выбрали, что будете заказывать?
– Но ты ведь даже не предложил нам меню! – заметил мсье Аруэ.
Механический человек нажал кнопку, вделанную в поверхность столика. На гладкой столешнице вспыхнули два плоских экрана, на них появились сияющие буквы. Дева удивленно вскрикнула, но сразу же прикрыла рот рукой, смущенная взглядом мсье Аруэ. Жанна нередко попадала впросак из-за своих крестьянских манер.
– Великолепно! – сказал мсье Аруэ, заглянул под стол и несколько раз нажал кнопку на столешнице. – Как это работает?
– Я не знаю, в моей памяти не заложена эта информация. Вам надо спросить у механического электрика.
– То есть?
– Прошу прощения, уважаемый господин, но меня ожидают другие посетители. Я запрограммирован только на обслуживание.
– Что ты будешь есть, моя дорогая? – спросил у Жанны мсье Аруэ.
Девушка снова смутилась и опустила глаза.
– Закажите вместо меня сами, – попросила она.
– Ах, да! И как же я забыл?
– О чем забыли? – спросил механический официант.
– Моя спутница неграмотна. Она не умеет читать. Признаться, я тоже в затруднении – относительно тех блюд, которые предложены в вашем меню.
Выходит, этот, несомненно ученый, человек тоже не смог разобраться в чудесном столе! Жанна почувствовала некоторое удовлетворение – в нагромождении странного и непонятного растерялась не только она.
Механический официант начал было объяснять, но Вольтер его почти сразу прервал.
– Облачная пища? Электронная кухня? – недовольно сморщив нос, говорил Вольтер. – Просто принесите самое лучшее, что у вас есть, чтобы утолить сильный голод и жажду. Что вы можете предложить скромной, привычной к воздержанию девице? Может быть, тарелку какой-нибудь дряни? И стакан уксуса?
– Принесите мне кусок хлеба, – строго и с достоинством сказала Жанна. – И маленькую чашу вина, чтобы можно было смочить им хлеб.
– Вино?! – удивился мсье Аруэ. – Неужели твои голоса позволяют тебе пить вино? Какой скандал! Если пройдет слушок, что ты употребляешь крепкие напитки, – представь, что скажут священники! Какой дурной пример ты подаешь всем будущим святым Франции! Принесите ей стакан воды – маленький стакан.
И когда Официант-213-АДМ отправился выполнять заказ, Вольтер крикнул ему вслед:
– И убедитесь сперва, что хлеб достаточно черствый! А лучше всего, если он будет чуть-чуть покрыт плесенью.
