Текст книги "Академия. Вторая трилогия"
Автор книги: Дэвид Брин
Соавторы: Грегори (Альберт) Бенфорд,Грег Бир
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 100 страниц)
По пути запищал его комм. Пришло закодированное сообщение. Поджидая Ламерка в вестибюле, Гэри расшифровал письмо.
Пятнадцать союзников и сторонников Ламерка убиты или ранены. Промелькнули картины: один споткнулся и упал, второй вошел в неисправный лифт… Все это произошло в течение последних нескольких часов, когда созыв на Верховный Совет позволил точно предсказать, где они появятся.
Гэри подумал о загубленных жизнях. Ответственность за их смерть лежит на нем, поскольку он был причиной. Роботы прикончили жертвы, не понимая, что за этим последует. Моральная тяжесть падает… на кого?
«Несчастные случаи» произошли по всему Трентору. Немногие догадаются связать их воедино, кроме…
– Академик! Рад вас видеть, – начал Ламерк, усаживаясь в кресло напротив Гэри. Они не стали кивать друг другу, а уж тем более пожимать руки.
– Кажется, мы с вами не слишком ладим, – заметил Гэри.
Ничего не значащий комментарий. У него в запасе было много таких замечаний, и он пустил их в ход одно за другим, стараясь протянуть время. Похоже, Ламерк еще не узнал о том, что произошло с его союзниками.
Дэниел сказал, ему понадобится пять минут, чтобы «эффективность была максимальной» – что бы это ни значило.
Еще некоторое время Гэри парировал ответы Ламерка. Он специально использовал неагрессивную позу и мягкий тон, чтобы успокоить противника. После знакомства с сатирами он стал прекрасно разбираться в таких деталях.
Они находились в Доме Совета рядом с Дворцом, у входа переминались их охранники. Ламерк сам выбрал комнату с экзотическим цветником. Обычно она служила для отдыха представителей сельских Зон и потому утопала в зелени и цветах. Непривычные на Тренторе насекомые вились вокруг, собирая цветочный нектар.
Дэниел что-то задумал. Но как он сможет добраться до врага, если рядом его охрана? Как сумеет обойти все сенсоры и сканеры?
Ламерк выбрал для обсуждения проблему восстания тиктаков. Под невинной темой скрывался подтекст: их борьба за пост премьер-министра. Все знали, что через пару дней Ламерк вынесет этот вопрос на голосование.
– У нас есть доказательства, что кто-то подсадил в тиктаки вирус, – сообщил Ламерк.
– Без сомнения. – согласился Гэри. И отогнал жужжащее насекомое.
– Очень забавный вирус. Мои техники говорят, что он скорее похож на маленький разум, а не на вирус.
– Настоящее бедствие.
– О, да. Очень смахивает на то, что называют «чувствительной слабостью».
– Думаю, это не просто электронная болезнь, а самоорганизующийся комплекс веры.
Ламерк удивился.
– Да, тиктаки болтают о «моральном императиве» – не есть живого, ни растений, ни животных…
– Они искренне верят, что это правильно.
– Чертовски странно.
– Вы пока не представляете себе всей картины. Если мы не справимся с этим, Трентор навсегда перейдет на новую диету.
– Ни зелени, ни выращенного мяса? – нахмурился Ламерк.
– И вскоре это расползется по всей Империи.
– Вы уверены? – Ламерк выглядел глубоко взволнованным. Гэри замялся. Он должен помнить, что и у других могут быть идеалы. Возможно, Ламерк…
А потом он вспомнил, как висел над шахтой лифта, цепляясь одними ногтями.
– Абсолютно уверен.
– Вы думаете, что это только признак, только первый симптом? Того, что Империя… умирает?
– Не обязательно. Тиктаки – отдельная проблема на фоне общего социального упадка.
– Вы знаете, почему я хочу стать премьер-министром? Я хочу спасти Империю, профессор Селдон.
– Я тоже. Но ваш выход – политические игры – недостаточен.
– А ваша психоистория? Если я воспользуюсь…
– Она моя, но она еще не готова. – Гэри не стал говорить, что Ламерк был бы последним человеком, которому он доверил бы психоисторию.
– Мы должны работать вместе, неважно кому достанется пост премьер-министра. – Ламерк улыбнулся, абсолютно уверенный в победе.
– Несмотря на то, что вы несколько раз пытались меня убить?
– Что? Послушайте, я слышал об этих покушениях, но неужели вы думаете…
– Я просто поражаюсь, как много значит для вас этот пост. Ламерк тут же сбросил невинно-удивленную маску. И осклабился.
– Только дилетант может задать такой вопрос.
– Всего лишь власть?
– А что же еще?
– Люди.
– Ха! Ваши уравнения людей в расчет не принимают.
– Но сам я до такого не опускаюсь.
– Что доказывает, что вы дилетант. Одна-другая жизнь ничего не значат. Чтобы руководить, вести за собой, вы должны быть выше сентиментальных соплей.
– Возможно, вы правы. – Он уже видел все это в модели, построенной на сатирах, в пирамиде Империи, в большой игре бесконечных интриг аристократов. Он вздохнул.
Что-то привлекло его внимание, какой-то тоненький голосок. Гэри слегка повернул голову и откинулся на спинку кресла.
Тихий голосок принадлежал крохотному насекомому, которое кружилось у самого уха.
«Отойди в сторону, – повторяло оно. – Отойди в сторону».
– Я рад, что вы одумались, – продолжал Ламерк. – Если бы вы сейчас отошли в сторону, не тянули на себя голоса…
– С чего бы это?
Гэри поднялся и, скрестив руки за спиной, подошел к огромному цветку, высотой с человека. Лучше сделать вид, что он чувствует себя не в своей тарелке.
– Могут пострадать те, кто рядом с вами. – Юго?
– Какой-нибудь маленький несчастный случай. Считайте это моей визитной карточкой.
– Сломанная нога. Ламерк пожал плечами.
– Могло быть и хуже.
– А Сатирукопия? Ваддо был вашим человеком? Ламерк махнул рукой.
– Вы не разобрались в деталях. В той операции мои люди работали совместно с людьми академика Потентейт. Уж поверьте.
– Вы так беспокоитесь обо мне. Ламерк прищурился.
– Мне нужно большинство голосов. И я использую каждую возможность.
– Больше голосов, чем вы уже набрали.
– Вот именно – когда ваши голоса достанутся мне.
Две пчелы слетели с розового цветка и закружились возле Ламерка. Он мельком взглянул на них и отогнал. Пчелы отлетели.
– Вы рискуете очень многим.
– Большим, чем моя жизнь?
– И жизнь вашей жены, не забывайте, – усмехнулся Ламерк.
– Я никогда не забываю угроз в адрес моей жены.
– Мужчина должен быть реалистом. Обе пчелы вернулись.
– Я слушаю вас, продолжайте.
Ламерк оскалился и откинулся на спинку кресла. Он был полностью уверен в своих силах. Только он открыл рот…
Между пчелами проскочила молния – прямо сквозь голову Ламерка.
Когда вспыхнул желтый электрический разряд, Гэри упал на пол. Ламерк почти поднялся. Электрическая дуга проскочила через оба его уха. Его глаза полезли на лоб. Изо рта вырвался тонкий визг.
И тут все закончилось. Пчелы упали, словно вспышка истощила их силы.
Ламерк сделал шаг вперед. Падая, он успел вытянуть руки. Его пальцы конвульсивно сжимались и разжимались. Но хватали только пустоту. Тело Ламерка дернулось и обмякло. И лишь мышцы рук продолжали дергаться и сокращаться.
Заледенев, Гэри понял, что даже в последние мгновения перед смертью этот человек тянулся к его горлу.
Глава 13Он окунулся в многомерное пространство, где не надо было думать о политике.
Как только Гэри вернулся в Университет, он сразу же пожелал остаться один. Столпотворение, последовавшее за убийством Ламерка, смело можно считать худшими часами за всю его жизнь.
Совет Дэниела оказался полезным: «Что бы я ни сделал, оставайся в своей роли: математика, обеспокоенного случившимся, но стоящего выше суеты». Какая там суета, это был сущий кошмар! Вопли, обвинения, паника. Гэри пришлось стерпеть все – и тыканье пальцами в лицо, и угрозы. Когда Гэри вышел из зала, где произошло убийство, личный эскорт Ламерка схватился за оружие. Гвардейцы Гэри уложили пятерых.
Теперь уже весь Трентор, а скоро и вся Империя озлится и призадумается. Внутри у пчел-убийц были крошечные позитронные батареи, которые и разрядились через голову Ламерка. Эта технология считалась давным-давно утерянной. Попытки проследить, кто ее возродил, никуда не привели.
В любом случае ни одна ниточка не вела к Гэри. Пока.
В соответствии с традициями убийство было совершено на расстоянии, руками посредников. Которым тоже дорога своя шкура. Присутствие Гэри при убийстве отвело от него подозрения – как и предсказывал Дэниел. Именно эта сторона дела Гэри понравилась больше всего: предсказание сбылось. Когда разразился скандал, ни один человек не заподозрил, что Селдон имеет к этому какое-то отношение.
Но Гэри знал пределы своих сил, а они были уже на исходе. Он мог участвовать в этом хаосе, лишь переводя его в математические категории.
Это уже становилось привычкой – выражать абстракциями все, что ему довелось пережить.
Он летел через измерения, вглядываясь в психоисторическую эволюцию Империи. Перед ним развернулась вся Галактика, но не живой звездной спиралью, а уравнениями математического пространства. Пики стабильности вздымались гребнями, обозначая существующие общества, в то время как в долинах бурлили останки погибших миров.
Сарк! Он высветил саркианскую Зону и запустил динамику на полную скорость. Новое Возрождение вело к тотальной культурной катастрофе. Конфликты заполнили всю область, они росли быстро и неуклонно, словно побеги бамбука. Пики стабильности рушились. Их обломки заваливали долины, превращая тропинки между горами в непроходимые завалы.
А это значило, что не только отдельные люди, но и целые планеты не смогут выбраться из страшных долин хаоса. Эти миры погрязнут в болоте на многие эпохи. А затем…
Багровое пламя. Рождение новой звезды. И война станет еще опасней.
И солнечная система станет «зачищенной» – кошмарный термин, который употребляли древние агрессоры, – пока новая не превратится в обычное солнце. Но к тому времени миры превратятся в ад, и выживут лишь те, кто успеет спрятаться в пещерах и запастись едой на несколько лет, пока новая звезда не стабилизируется.
Гэри пришел в ужас. Хотя все это предстало перед ним в абстракциях, но смерть и разрушения потрясли его даже в такой форме.
В категориях уравнений, которые не знают этики и морали, война представала всего лишь обходным путем сквозь завалы, перекрывшие тропинки. Война грозила стать опустошительной, лавинообразной и быстрой.
Если война превысит «производительные» параметры, то галактическая система может быть втянута в еще несколько войн. Зональные войны станут повторяться и быстро наберут силу и размах. С течением времени, которое для Гэри промелькнуло за несколько секунд, от Сарка расползется алая зона боевых действий, полыхающая по краям оранжевым цветом беспорядков.
Было еще одно продолжительное, неравномерное дерево событий, которое разряжало конфликты. Микроскопические мирные сообщества. Вовлеченные в конфликты люди, вероятно, не понимали, что медленные размеренные колебания улучшали их жизнь. Они никогда не загадывали дальше следующего дня, и собственная жизнь волновала их гораздо больше всего остального.
Модель «ожидаемой пользы» не могла предсказать этой развязки. С этой точки зрения, все войны начинались по вполне объяснимым причинам, за которыми стояли определенные зональные «действующие лица», не зависящие от опыта, накопленного социумом в целом. Но когда войны перестанут быть редкостью, саркианская зональная система начнет обучаться.
Гэри посетила вспышка прозрения. Общества – это сложная сеть параллельных процессоров.
Каждый работает над решением собственной проблемы. Каждый связан с остальными.
Но ни один отдельный процессор не знает, что он обучается.
Как Сарк и Империя. Империя может «знать» то, что недоступно ни одному человеку. Более того, она знает то, что неизвестно никакой организации, планете или Зоне.
До настоящего момента. До тех пор, пока не появилась психоистория.
Предстоит новый прорыв.
В течение миллионов лет Империя создавала форму самосознания, которой не было у человека, да и не могло быть. Глубокое знание иного порядка, чем то, которое вмещает человек.
Гэри присвистнул от удивления. Он попытался проверить, не допустил ли где ошибку…
В конце концов, он открыл новые данные и новые связи. Гэри знал чудовищно древнюю общую теорему: если все составляющие системы тесно связаны и ты можешь изменить одну из них, значит, ты можешь контролировать все элементы этой системы. Систему можно вести к нужной точке, воздействуя на ее составляющие. Она спонтанно перепрограммирует себя и двинется, куда тебе нужно.
В по-настоящему сложных системах весь комплекс причинно-следственных связей – выше человеческого понимания. И возможно, самый главный вывод Гэри – комплекс этот даже не стоило пытаться понять.
Но это… Он расширил многомерный пейзаж, отодвинув горизонты вдоль осей координат на такую бесконечность, что едва мог окинуть взглядом весь открывшийся мир.
По всей Империи кипела… жизнь. Разрозненные части уравнений сошлись, открыв путь информации-знанию-мудрости. И все это не известно никому.
Не было известно до настоящего момента.
Психоистория открыла сущность, большую, чем человеческая, большую даже, чем само человечество в целом.
Неожиданно Гэри увидел, что Империя обладает собственным ландшафтом, более величественным и обширным, чем он подозревал. Сложный организм Империи, балансируя на грани между порядком и всесокрушающим хаосом, оказался «отравлен». К этому Империя шла многие миллионы лет, ставя перед собой и решая такие задачи, о которых человечество не имело ни малейшего понятия. Она умела приспосабливаться и развиваться. Ее кажущая «стабильность» на самом деле доказывала, что Империя достигла наивысшей точки пика развития.
И Гэри видел, что вскоре ей суждено скатиться в гибельную пропасть.
«Гэри! Случилось ужасное. Приходи!»
Ему ужасно хотелось остаться, узнать больше… но его звала Дорс.
Глава 14– Мои агенты, мои братья… мертвы, – погасшим голосом сказал Дэниел.
Он сидел, совершенно потерянный, в кабинете Гэри. Дорс, как могла, утешала его. Гэри потер глаза, еще не вполне придя в себя после электронного погружения. Все произошло так быстро… Слишком быстро…
– Тиктаки! Тиктаки напали на моих, моих… – Дэниел был не в силах продолжать.
– Где? – спросила Дорс.
– По всему Трентору! Может, мы с тобой последние, кто остался… – Дэниел закрыл лицо руками.
Дорс свела брови:
– Наверняка это как-то связано с убийством Ламерка.
– Да, косвенно.
Оба робота уставились на Гэри. Он облокотился о стол, чувствуя себя слабым и обессиленным после прогулки по виртуальности. И долго всматривался в лица роботов.
– Это стало частью большего… плана.
– Какого плана? – спросила Дорс.
– По прекращению бунта тиктаков. Мои вычисления показали, что вскоре он распространился бы по всей Империи. Последствия были бы фатальными.
– Сделка? – Дэниел прижал к губам тонкую розовую салфетку.
Гэри заморгал, пытаясь избавиться от тяжкого груза вины.
– Я не смог проконтролировать все.
– Ты использовал меня, не так ли? – ледяным тоном спросила Дорс. – Я передала тебе сведения, которые прислал Дэниел, о том, где находятся сторонники Ламерка…
– И я сообщил их тиктакам. Да, все верно, – печально сказал Гэри. – Довольно простой технический трюк, особенно если тебе помогают из Сети.
Услышав последние слова, Дэниел прищурился. Потом расслабил лицевые мышцы и сказал:
– Значит, людей Ламерка убили тиктаки. Ты знал, что я никогда не пошел бы на массовые убийства, даже чтобы поддержать тебя.
Гэри грустно кивнул.
– Я понял, что ты следуешь своему плану. Нулевой Закон ставит жесткие рамки, и мое назначение на пост премьер-министра не оправдывает такого нарушения Первого Закона.
Дэниел не сводил с Гэри тяжелого взгляда.
– Итак, ты добился своего. Ты использовал меня и моих роботов в качестве ищеек!
– Именно так. Тиктаки шли по пятам за твоими роботами. Вообще-то они глупые и совершенно бесхитростные. Но зато они не связаны Первым Законом. Как только они узнали, на кого нападать, мне осталось лишь подать сигнал, по которому они начнут атаку.
– Сигнал – это начало твоей речи, – сказала Дорс. – Союзники Ламерка в это время наверняка сидели у экранов и слушали. Достать их ничего не стоило, ты обрек их на смерть!
– Да, – вздохнул Гэри.
– Это так не похоже на тебя, Гэри, – заметила Дорс.
– Все решало время, – жестко отрезал Гэри. – Они много раз пытались меня убить. И могли бы преуспеть в этом, даже если бы я никогда не стал премьер-министром.
– Я никогда бы не подумала, – мягко произнесла Дорс, – что тобой могут руководить такие… хладнокровные побуждения.
Гэри скользнул по ней потухшим взглядом.
– Я тоже. Единственная причина, почему я все-таки решился на это, было то, что я видел будущее – мое будущее – очень четко.
По лицу Дэниела пронеслось облако эмоций, каких прежде Гэри никогда у него не замечал.
– Но мои братья… почему они? Я никак не могу понять. Почему они должны были умереть?
– Я виноват, – хрипло сказал Гэри. – Меня попросту перехитрили.
– Разве ты не знал, что роботы могут погибнуть? Гэри печально покачал головой.
– Нет. Хотя я должен был предвидеть. Это же очевидно! – Он ударил себя кулаком по лбу. – Раз уж тиктаки выполнили мое задание, значит, они с тем же успехом могли выполнить требование мемов.
– Мемов? – переспросил Дэниел.
– И что у тебя был за план? – резко спросила Дорс.
– Покончить с восстанием тиктаков. – Гэри посмотрел на жену, стараясь избегать глаз Дэниела. – Мои расчеты показали, что вскоре оно распространится по всей Империи.
Дэниел встал.
– Я понимаю твое право принимать решения по поводу жизни людей. Нам, роботам, не дано знать, как ты можешь об этом рассуждать, но мы и не созданы для этого. И все же, Гэри, ты заключил сделку с силами, которых не понимаешь!
– Я не смог предвидеть их следующий шаг. – Гэри чувствовал себя последним ничтожеством, но все же отметил про себя, что Дэниел знает о мемах.
А Дорс не знала.
– Чей следующий шаг? – спросила она.
– Древних сознаний, – ответил Гэри. И вкратце рассказал о своих недавних блужданиях в Сети. О множестве сознаний, обитающих в виртуальной реальности, холодно и расчетливо стремящихся к мести.
– И виноваты мы, роботы? – прошептал Дэниел. – Я подозревал…
– Они обвиняют вас в жестокостях, совершенных на ранней стадии нашей экспансии по Галактике. Или что-то в этом роде.
Гэри оглянулся на Дорс, которая все еще смотрела на него молча и потрясенная.
– А где они жили? – осторожно спросил Дэниел.
– Огромное скопление в Галактическом Центре – помнишь такое?
– Именно там они и скрывались все это время?
– Не всегда. Довольно давно они переселились на Трентор, когда наша Сеть расширилась настолько, что уже могла поддерживать их. Они поселились в уголках и переходах электронной паутины. Сеть росла, и они росли вместе с ней. Теперь они достаточно сильны, чтобы начать наступление. Они могли выжидать и дольше, подготовиться лучше – если бы не двое симуляторов, которые подтолкнули их к действию.
– Эти саркианские симы – Жанна и Вольтер, – медленно произнес Дэниел.
– Ты знал о них?
– Я… пытался стереть их. Саркианские модели вредны для Империи. Я нанял этого парня, Нима, но он ничего не сумел сделать.
Гэри улыбнулся.
– Просто ему не хотелось. Ему нравились эти симы.
– Я должен был почувствовать это, – сказал Дэниел.
– Ты способен улавливать наше ментальное состояние, не так ли? – спросил Гэри.
– Не всегда. Легче всего прощупать человека, если в детстве он перенес некоторые болезни. Так бывает часто, но Ним не болел в детстве. И все же я заметил, что люди обожают наблюдать за себе подобными, которые принимают вид чего-то другого.
«Как роботы? – подумал Гэри. – Тогда почему мы наложили на них запрет много тысяч лет назад?»
Дорс смотрела на них обоих, понимая, что они затронули слишком скользкую тему.
– Разум-мем, – медленно начал Гэри, – блокировал Нима, когда он искал симов по Сети. Но парень прекрасно справился, когда мне потребовалась его помощь, чтобы проникнуть в Сеть. Когда все это закончится, я извинюсь перед ним.
– Эти симы и им подобные, – холодно сказал Дэниел, – все еще опасны. Гэри, я умоляю тебя…
– Не волнуйся, я знаю. Я займусь ими. Меня больше беспокоят мемы.
– Неужели они всех нас ненавидят? – тихо спросила Дорс, стараясь постигнуть смысл сказанного.
– Людей? Да, но не так сильно, как роботов, любовь моя.
– Нас? – удивилась она.
– Давным-давно роботы причинили им вред.
– Да! – громко сказал Дэниел металлическим голосом. – Чтобы защитить человечество.
– И эти древние создания возненавидели вас за вашу жестокость. Когда роботы прочесали Галактику, мы обнаружили, что она легла нам в руки как спелый плод. – Гэри включил голоизображение. – Эту картину я скачал из памяти древних существ.
Через черную равнину пролегла яркая полоса. Сильный ветер раздувал пламя и гнал по высокой зеленой траве. Языки пламени пожирали сочную траву и вбирали все новые и новые жертвы. А над жаркой линией огня поднимался густой смрадный дым.
– Беспощадный огонь, – пояснил Гэри. – Именно так представлялись этим созданиям роботы-исследователи двадцать тысяч лет назад.
– Мы выжгли Галактику? – ужаснулась Дорс.
– Чтобы сделать ее безопасной для вашего бесценного человечества, – добавил Гэри.
– И за это, – сказал Дэниел, – они хотят отомстить. Но почему именно сейчас?
– Они наконец накопили сил… и сумели засечь вас, роботов. Отличить вас от тиктаков.
– Каким же образом? – холодно спросил Дэниел.
– Когда нашли сбежавших симов. Поработав над ними, они вышли на меня, а потом на Дорс. Дальше был ты.
– У них такие длинные руки? – не поверила Дорс.
– Задумайся, вся электронная почта, все показания датчиков и медицинских приборов, все микроустройства… У них много средств для охоты.
– Им помог ты! – отрезал Дэниел.
– Я связался с ними ради блага Империи.
– Сперва они убили людей Ламерка, потом моих роботов. Напустили на каждого из них дюжину тиктаков и забили насмерть.
– Всех? – прошептала Дорс.
– Пожалуй, трое спаслись, – Дэниел выдавил слабую улыбку. – Мы намного совершенней, чем эти… автоматы.
Гэри покачал головой.
– Мы так не договаривались. Они… использовали меня.
– Думаю, что всех нас использовали. – Дэниел горько посмотрел на Гэри. – Только по-разному.
– Мне пришлось сделать это, старина Дэниел.
Дорс не могла отвести от Гэри взгляда.
– Я тебя не узнаю.
– Иногда быть человеком – занятие более тяжкое, чем может показаться, – мягко ответил Гэри. Глаза Дорс вспыхнули.
– Враги погубили мой народ!
– Я должен был отыскать выход…
– Роботы, особенно человекоподобные, всегда были слугами, они… – начала Дорс.
– Моя дорогая, ты более человечна, чем кто-либо из тех, кого я знал.
– Но убийство!
– Убийства были и будут. И мы не в силах остановить эти странные создания.
Гэри вздохнул и только сейчас осознал, как далеко он зашел. Это все власть, которая превращает мир в арену сражения и не выпускает тебя из когтей. Он стал частью этой силы и знал, что никогда больше ему не быть простым тихим и скромным математиком.
– А ты уверен? – спросила Дорс. – Почему ты нам не рассказал, мы могли бы…
– Мемы уже отыскали вас. Если бы я замешкался, они бы убили вас двоих и только потом напали на остальных.
– А… мы? – напряженно спросил Дэниел.
– Я спас вас обоих. Это часть сделки. Дэниел поник.
– Наверное, я должен… поблагодарить тебя. Гэри посмотрел на старого друга с сочувствием.
– Ты… взвалил на себя тяжелую ношу. Дэниел склонил голову.
– Я пренебрег Законом и послушался тебя. Теперь склонил голову Гэри.
– Ламерк. Я был там. Твои пчелы убили его.
– Или так показалось со стороны.
– Что? – Гэри уставился на Дэниела, который нажал какую-то точку на запястье, а затем повернулся к входной двери. Немного помедлив перед защитным экраном, в кабинет вошел ничем не примечательный человек в простом рабочем комбинезоне.
– Наш мистер Ламерк, – представил прибывшего Дэниел.
– Но это не… – начал Гэри и осекся, заметив явное сходство. Только у нового Ламерка был выпрямлен нос, скулы стали острее, волосы – тоньше и каштанового цвета, а уши прижались к черепу. – Но я видел его смерть собственными глазами!
– Никто не отрицает. Электрический разряд оглушил его, и если бы не расторопность моих тайных помощников, которые сразу же оказали ему медицинскую помощь, он так и остался бы мертвым.
– И вы сумели вернуть его к жизни после такого?!
– Древнее искусство.
– И как долго человек может пробыть мертвым, прежде…
– При низкой температуре – около часа. Нам пришлось поторопиться, – спокойно сказал Дэниел.
– Отдавая дань уважения Первому Закону, – добавил Гэри.
– Обходной маневр. Ламерку не был причинен особый вред Теперь он сможет применить свои таланты на новом поприще.
– Да ну? – не поверил Гэри, только сейчас заметив, что Ламерк все это время молчал. Он стоял, внимательно прислушиваясь к разговору, и не сводил глаз с Дэниела.
– Я обладаю определенной позитивной властью над человеческим сознанием. Древний робот по имени Жискар научил меня влиять на нейронные связи головного мозга. Я изменил мотивации Ламерка и стер некоторые воспоминания.
– И какие же? – недоверчиво спросила Дорс.
Гэри понял, что для нее Ламерк так и останется врагом номер один, пока она не убедится в обратном. Дэниел махнул Ламерку рукой.
– Говори.
– Я понимаю, что вел себя не правильно. – Ламерк говорил сухим спокойным голосом, без обычной для него страстности. – Приношу свои извинения, особенно вам, Гэри. Я не могу перечислить свои ошибки, но сожалею о них. Теперь я стал лучше.
– И тебе не жаль своих воспоминаний? – бросила Дорс пробный камень.
– Мне они неприятны, – рассудительно ответил Ламерк. – Бесконечная череда варварских желаний и ненасытных амбиций, насколько я помню. Кровь и ярость. Ничего хорошего, так зачем это сохранять? Теперь я буду гораздо лучшим человеком.
Гэри испытывал удивление и страх одновременно.
– Если ты способен на такое, Дэниел, то почему ты тратил время и силы на споры со мной? Взял бы, да и изменил меня!
– Я не осмелился, – спокойно ответил робот. – Ты не такой, как остальные.
– Все дело в психоистории? Тебя удержала только она?
– Да. К тому же ты не болел в детстве лихорадкой. В таких случаях я бессилен. Например, когда мы встретились на людях и ты попросил моей помощи, я не смог ощутить, что ты направишь тиктаков против людей Ламерка.
– Понятно. – Гэри с ужасом осознал, какая тонкая нить удерживала его от провала. Стоило всего лишь переболеть парочкой детских болезней!
– Я с нетерпением жду своего нового задания, – заявил Ламерк. – У меня будет новая жизнь.
– И какое задание? – поинтересовалась Дорс.
– Я оправлюсь в Зону Бенин в качестве регионального менеджера. Ответственность и много великолепных возможностей.
– Прекрасно, – успокоилась Дорс.
Что-то в поведении Ламерка бросало Гэри в дрожь. Вот это власть! Бессмертный робот был настоящим колдуном.
– Ваш Нулевой Закон…
– Очень важен для психоистории, – закончил Дэниел.
Гэри нахмурился.
– Как?
– Нулевой Закон является следствием Первого Закона. Как еще защитить отдельного человека от повреждений, если не поддержкой порядка и нормального функционирования всего человеческого сообщества в целом?
– Но, лишь имея на руках достоверную теорию о будущем, вы можете знать, что в данный момент является самым необходимым, – сказал Гэри.
– Именно. Еще со времен, когда Жискар был молод, роботы трудились над созданием такой теории, но смогли составить лишь грубую и приблизительную модель. Таким образом, ты, Гэри, незаменим. Но я все же прошел по грани Первого Закона, когда выполнял твои приказы, отправляя роботов следить за приверженцами Ламерка.
– Ты что-то почуял?
– Сбои в позитронных связях проявляются в том, что мне трудно говорить и двигаться. Так все и было. Должно быть, я почувствовал, что посылаю моих роботов убивать людей. У древнего Жискара случались подобные трудности, когда пересекались Нулевой и Первый Законы.
У Дорс задрожали губы от едва сдерживаемых чувств.
– Все мы доверяли тебе решения, касающиеся противоречия двух основных Законов. Никто из нас не вынес бы напряжения, какое выпало на твою долю.
Стараясь успокоить старого друга, Гэри сказал:
– У тебя не было выбора, Дэниел. Я буквально вынудил тебя. Дэниел поднял глаза на Дорс, по его лицу скользнули тени обуревавших его чувств, походивших на предсмертные муки.
– Нулевой Закон… Я жил с этим так долго… много тысяч лет… и уже…
– Это явное противоречие, – мягко произнес Гэри, понимая, что вступает на запретную территорию и потому должен действовать осторожно. – Концептуальная проблема, которая рано или поздно встает перед любым человеком.
– Она неразрешима для нас, – прошептала Дорс, – если только опасность не грозит самому нашему существованию.
Дэниел опустил голову.
– Когда я отдал приказ, в моем сознании поднялась волна агонии, которую мне удалось одолеть с огромным трудом.
У Гэри к горлу подкатил комок, и он едва смог выдавить:
– Старина, у тебя не было выбора. За все время, пока ты работаешь с людьми, неужели ты не сталкивался с подобными противоречиями?
Дэниел подтвердил:
– Бывало. И всякий раз я стоял на краю бездны.
– Ты не можешь уйти, – заявила Дорс. – Ты самый лучший из нас. Все держится только на тебе.
Дэниел посмотрел на них, словно ища поддержки. Лицо его засветилось надеждой. – Я думаю… Гэри проглотил ком, застрявший в горле.
– Конечно! Без тебя все рухнет. Ты должен выдержать. Дэниел обратил взгляд в пространство и заговорил хриплым шепотом.
– Моя работа… не закончена… следовательно… я не могу… отключиться. И все же я стремлюсь к этому. Настанет час, когда я завершу работу. И напряжение всех противоречий отпустит меня. Я взгляну в лицо черной пустоте… и это хорошо!
Пылкая речь робота повергла Гэри в тихую грусть. Еще долго они, все трое, молча сидели в его кабинете. Ламерк стоял рядом и тоже молчал. Затем, без единого слова, они встали и разошлись по своим делам.
