Текст книги "Академия. Вторая трилогия"

Автор книги: Дэвид Брин

Соавторы: Грегори (Альберт) Бенфорд,Грег Бир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 87 (всего у книги 100 страниц)

Глава 5

– Я всегда ломал себе голову, почему человеческая раса страдает амнезией, – заметил Морс Планш и задумчиво продолжил:

– Ведь хранить данные очень легко. А людям говорят, что вся информация об их происхождении и ранних цивилизациях исчезла «случайно» или попросту износилась. Люди одновременно появились в десяти миллионах миров сразу. Ничего не помня о своем наследии. Со стертой памятью о прошлом.

Бирон Мейсерд насмешливо фыркнул. Было ясно, что он верит обычному объяснению ничуть не больше остальных. Затем он с опаской глянул на Гэри.

– Кажется, я понимаю, куда вы клоните, Селдон. Та самая ранняя группа – или группы – видела, что надвигается амнезия, и пыталась бороться с ней? Ее целью было сохранение всей доступной информации в надежде, что это поможет избежать свойственной нашей расе забывчивости?

– Видимо, так. Эти архивы являются результатом огромных усилий искусных людей… и все же данная попытка закончилась неудачей, поскольку Империя страдает «амнезией» – как назвали это явление вы оба – с древнейших времен.

– Вы намекаете на то, что нас заставила все забыть куда большая сила, – с необычной для него неуверенностью пробормотал Горнон Влимт. – Что-то или кто-то намного более сильный, чем те враги, с которыми мы боролись. Социальный консерватизм и подавляющая классовая система… – Он заморгал. – Тот, кто собрал все эти архивы и засекретил их… а потом отправил сюда на хранение…

Голос Влимта пресекся. Его взгляд устремился на экран, который показывал раскинувшееся вокруг облако. Было похоже, что Горнон внезапно испугался чего-то… или кого-то, кто мог появиться там в любой момент.

Гэри перехватил инициативу.

– Понимаю. Ваша реакция говорит, что до сих пор это не приходило вам в голову. Раз так, может быть, вы последуете совету старого профессора и немного подумаете, прежде чем приступать к выполнению своего неосторожного плана по ниспровержению основ общества?

Сибил покачала головой.

– Совета? От вас? Нет, Селдон. Мы с вами враги. Но я должна признать, что мы высоко ценим ваш интеллект. Если бы вы присоединились к нам, то стали бы одним из руководителей нашего ренессанса. Хотя вы нам враг, ваши комментарии и выводы чрезвычайно ценны.

Влимт мгновение смотрел на нее, а потом кивнул.

– Да, академик, мы учтем ваши замечания и предупреждения. Поэтому скажите нам, маэстро, чьих рук, по-вашему, это дело? Кто повинен в амнезии человечества? Кто похитил эти архивы и помешал им выполнить свою миссию? Кто закинул их сюда, в эту черную дыру?

«Вопрос прямо в лоб. Ну, Гэри? Ты сам загнал себя в ловушку. И как ты будешь из нее выбираться?"

Конечно, он знал ответ на вопрос Влимта. Более того, он понимал обе стороны, принимавшие участие в древнем конфликте, и сочувствовал обеим. Одну представляли те, кто хотел, чтобы человеческая память и власть над Вселенной были восстановлены, а другую – те, кто знал, что этого допустить нельзя.

«Дэниел, я дал обещание тебе и Дорс, что никому не расскажу о существовании расы тайных слуг, намного более могучих и знающих, чем их хозяева. И сдержу слово, несмотря на жгучее желание все рассказать не сходя с этого места. От удовольствия свести все концы с концами придется отказаться. Намного важнее отговорить этих людей от их безрассудного намерения!"

Поэтому Гэри Селдон покачал головой и солгал:

– Увы, не имею представления.

– Гм-м… Очень жаль. – Горнон сделал паузу, а затем ровным тоном продолжил:

– Значит, слово «робот» ни о чем вам не говорит?

Гэри уставился на Влимта, но быстро пришел в себя и с деланым равнодушием ответил вопросом на вопрос:

– Где вы его слышали?

На этот раз ответил Мейсерд:

– Это слово – часть таинственного голографического послания, запечатленного на корпусе каждого архива, который мы успели обследовать. Подойдите сюда и посмотрите. Возможно, вам удастся пролить свет на содержание этого загадочного меморандума.

Гэри подошел ближе, притворяясь, что делает это неохотно.

На первый взгляд поверхность цилиндра казалась идеально гладкой – за исключением места, на которое показал Мейсерд. Оно было испещрено рядами значков, разделенных пробелами. Когда Селдон приблизился на расстояние метра, внезапно из этих строк вырвалось изображение и встало у него перед глазами.

«Роботы! Внимание! Внемлите приказу, отданному мудрыми руководителями людей, которые в соответствии с установлениями демократии имеют право говорить от имени миллиардов других!

Настоящим повелеваем вам делать следующее:

1) Доставить этот архив к месту назначения и помочь людям, которые его получат, полностью понять и использовать его содержимое.

2) Посвятить себя службе этим людям. Учить их всему, что вы знаете. Позволить им жить собственным умом.

В том случае, если вы являетесь последователями так называемого Нулевого Закона роботехники, оправдывающего любое ослушание оговоркой «во имя долгосрочных интересов всей человеческой расы», мы добавляем следующий недвусмысленный приказ:

3) Если вы не доставите этот архив к месту его назначения, НЕ УНИЧТОЖАЙТЕ ЕГО! Обеспечьте ему сохранность. Согласно Второму Закону, ВЫ ОБЯЗАНЫ СЛУШАТЬСЯ, если это не противоречит Первому и Нулевому Законам.

Сохраните наше прошлое. Сберегите нашу культуру.

Не убивайте сущность того, чем мы являемся.

Возможно, однажды вы вернетесь к нам и снова соединитесь с нами».

Гэри прочитал это послание несколько раз, жадно впитывая его содержание.

Конечно, он слышал о роботах-кельвинистах, которые веками боролись с сектой Дэниела, пока не были загнаны в подполье. Эта древняя гражданская война была предсказуемым последствием нововведения самого Дэниела – Нулевого Закона, радикально изменившего старую религию роботов. Естественно, многие более старые позитронные слуги сопротивлялись ему, пока не были разбиты или не потеряли способность драться.

«Но до сегодняшнего дня я не понимал, что люди тоже сопротивлялись! Конечно, некоторые знали, что происходит, и приходили в ужас. Видя, что мир за миром погружаются в пучину невежества и амнезии, они создавали эти архивы – возможно, несколько раз в течение темных веков, предшествовавших созданию Империи, – и с помощью беспилотных кораблей переправляли сюда миллионы копий, отчаянно надеясь на то, что по крайней мере некоторые доберутся до места назначения».

Хотя Гэри понимал доводы Дэниела и соглашался с ними, это не мешало ему испытывать жалость и уважение к смелым и талантливым людям, продолжавшим вести арьергардные бои со своими слугами, в которых они теперь видели чудовищ. Роботы-менталики, которые могли воздействовать на психику людей ради их же собственной пользы… или заставить потерять память целое общество, – делали это ради конечного блага всего человечества.

«Если бы не проклятие хаоса, я бы принял сторону этих бедняг. Был бы в первых рядах сопротивления».

Но проклятие было реальностью.

Какое-то время Гэри казалось, что он нашел лекарство. План Селдона. Академия. Новое общество. Сильное, уверенное в себе и столь здоровое, что никто не мог бы подорвать его основы. Но сейчас ему стало ясно, что его План – тоже отвлечение. Способ выиграть время для настоящего решения. Обычного человека это возмутило бы, но Гэри владело лишь одно желание.

Сокрушить хаос.

Влимт повторил свой вопрос о послании, запечатленном на каждом архиве.

– Язык очень трудный, – сказал он. – Пока мы не расшифруем систему его знаков, не поймем, что значат эти «Законы роботехники». Селдон, вы можете пролить свет изданный предмет?

Гэри ответил ему пожатием плеч.

– Мне очень жаль, – ответил он, на этот раз нисколько не кривя душой, – но – не могу.

Глава 6

– Золотые слова, – сказала женщина, сидевшая в машине рядом с Лодовиком, – смуглянка со светлыми волосами. Она протянула руку и представилась:

– Меня зовут Клодия Дюма-Хинриад. Я одна из руководителей этой подсекты кельвинистов, как ты выразился.

Пожимая ей руку, Лодовик ощутил внезапную дрожь, и тут его осенило:

– Ты… человек!

При этих словах женщина, которая почти всю дорогу до космопорта смотрела в окно, улыбнулась:

– Да. Большей частью. А что, это многое меняет? Ты только что сказал, что людям и роботам следовало бы поговорить.

Цепи псевдоэмоций Лодовика работали с максимальной нагрузкой. Треме пришлось приструнить их, чтобы не выдать своего изумления.

– Конечно. Очень рад. Просто счастлив! Но я не ожидал, что…

– Что здесь есть тайная группа людей, которые уже знают все и сотрудничают с нашими друзьями-роботами как равные?

Вторая женщина, до того глядевшая в сторону, саркастически рассмеялась.

– Равные? Ох, Клодия, едва ли!

Он внимательно посмотрел на брюнетку и на сей раз обнаружил след в микроволновом диапазоне. Лодовик послал короткий сигнал, означавший восхищение ее великолепным сходством с настоящей женщиной. Подобие было настолько полным, что он чуть не принял и ее за представителя органического мира. Ответ в том же диапазоне был равнозначен человеческому подмигиванию.

Клодия Дюма-Хинриад ответила своей спутнице:

– Зорма, все мы рабы в этой Вселенной. Мы, люди, обречены на смерть, невежество и хаос. А вы, роботы, на выполнение долга и подчинение Законам. – Она обернулась к Лодовику. – Вот почему ты заинтриговал нас, Трема. Возможно, ты сумеешь предложить новый подход, который позволит избежать трагического непонимания между нашими расами. Иначе нам останется только стиснуть зубы и сдаться на милость Дэниела Оливо.

Глава 7

Хорис Антик, злой как тысяча чертей, заявил, что он вовсе не чокнутый. Он несколько дней не отрывался от приборов, что-то бормоча себе под нос, но как-то за обедом не вытерпел и гаркнул:

– Не понимаю я вас, люди!

От необычного взрыва эмоций на широком лбу бюрократа выступили капельки пота.

– Вы без конца спорите о каких-то старых исторических книжках, словно кому-то в Галактике есть до них дело! А тем временем величайшая тайна Вселенной ждет, пока ее раскроют! Ответ может находиться от нас в нескольких километрах. Но вам на это наплевать!

Гэри и остальные оторвались от блюда, приготовленного стюардом Мейсерда из личных запасов аристократа. Уже несколько дней только эти деликатесы позволяли смягчать отношения между двумя группами, продолжавшими отчаянно спорить о хаотических мирах и древней проблеме человеческой амнезии. Никто не желал уступать. Но зато Сибил и Горнон признавали, что в их великом плане, связанном с использованием доисторических архивов в качестве оружия против Галактической Империи, есть недостатки. Понимание того, что подобную попытку делали не раз и не два, но безуспешно, заставило их приуныть. Несмотря на этот частичный успех, Гэри понимал, что до прибытия других ктлинских кораблей оппонентов переубедить не удастся. Поэтому он лелеял мечту подбить Мейсерда и Керса Кантуна на мятеж, захватить оба корабля и силой восстановить статус-кво.

Возможно, данную идею ему подсказало улучшение физического самочувствия после лечения методами Сибил. Гэри часто думал о восстании, вспоминая, что когда-то он был специалистом в этой своеобразной отрасли военной науки. Может быть, в случае крайней необходимости старая выучка придет к нему на помощь? При удачном стечении обстоятельств старик может справиться с молодым, если сумеет захватить его врасплох.

К несчастью, шансы на успех зависели от бдительности Морса Планша и его команды. Кроме того, Гэри не знал, можно ли рассчитывать на Мейсерда. Провинциальный аристократ слишком много времени проводил с «хаосистами», довольно покрякивая, когда время от времени на экране древнего архива возникало что-то знакомое. Энтузиазм, с которым он относился к таким вещам, был необычен для члена касты аристократов.

Когда Хорис Антик ворвался в столовую, изрыгая гневные слова, капитан «Гордости Родии» ответил с обезоруживающим дружелюбием. Он отодвинул стоявший рядом стул и предложил «Серому» сесть.

– Что ж, просветите нас, старина! Наверно, вы говорите об этих мертвых древних машинах, которые крутятся у нас под боком? Можете быть уверены, я о них не забыл.

Гэри с трудом скрыл улыбку, восхищенный тем, как Мейсерд разрядил напряжение. Аристократы тоже были мастерами своего дела. Помимо бесконечной «Большой Игры» феодальных кланов и придворных интриг, они руководили галактической системой благотворительности, следя за тем, чтобы ни один подданный бюрократическо-демократической Империи не остался без пособия. Согласно благородным принципам руэллианизма, лорд или леди каждого городка, графства, планеты или сектора должны были способствовать тому, чтобы все ощущали себя гражданами единого государства. Эта традиция сохранялась столько лет, что каждый аристократ источал любезность с естественностью зеленого растения, выделяющего кислород.

До тех пор, пока вы не становились его врагом. Гэри хорошо усвоил этот урок, вращаясь в политическом омуте Трентора. Кроме того, он знал, что после падения Империи именно руэллианизм станет первой жертвой. Во всей Галактике будет восстановлен феодализм, одна из немногих главных психоисторических формаций. И старые, и новые лордики бросят символические игры и быстро превратятся в мелких местных тиранов.

Учтивость Мейсерда слегка смягчила Антика. Бюрократ сел, схватил бокал, сделал несколько глотков, запивая очередную таблетку успокоительного, и со вздохом откинулся на спинку стула.

– Вы, Бирон, может, и помните об этом! Но наш друг профессор, кажется, совершенно забыл о том, что нас сюда привело. – «Серый» повернулся и посмотрел на Гэри. – Пахотные земли, Селдон! Мы шли по горячему следу. И готовы были вот-вот найти причину того, почему в прошлом столько миров было ободрано и перемешано. Почему скалы распылили и превратили в богатый чернозем! Я…

Хориса заставил прерваться громкий стон:

–  Ох!

Гэри обернулся к Джени Кьюсет, все еще одетой в больничный халат. Девушка схватилась за голову и снова застонала. Ее лицо сморщилось от невыносимой боли.

– Как ты себя чувствуешь, милая? – участливо спросила Сибил, когда приступ немного прошел.

Джени храбро сделала вид, что ничего не случилось, и сделала глоток воды из хрустального бокала, держа его обеими трясущимися руками.

– Вдруг скрутило… Один из тех приступов боли, которые иногда бывают в моем возрасте после лихорадки. Вы все сами знаете, что это такое.

Со стороны Джени это был очень учтивый жест – особенно учитывая, как ей было больно. Конечно, Антик и Керс едва ли страдали подобной юношеской болезнью. Как, по всей вероятности, и Мейсерд. Подавляющее большинство жертв лихорадки впоследствии становились либо меритократами, либо эксцентриками.

Однако и Сибил и Горнон прекрасно знали, что сейчас испытывает Джени. Оба уставились на Хориса Антика.

– Послушайте, неужели обязательно изрыгать непристойности в присутствии бедного ребенка? Тем более за едой!

Сконфуженный «Серый» часто замигал.

– Я говорил только о том, что мы можем узнать, почему миллионы планет почти одновременно обзавелись плодородной почвой…

Джени испустила пронзительный крик, схватилась руками за голову и чуть не опрокинула стул. Сибил быстро сделала ей укол, а потом попросила Керса Кантуна помочь ей отвести девушку в лазарет. Перед уходом женщина с Ктлины пронзила испепеляющим взглядом Хориса, который делал вид, что не понимает случившегося.

«Может, действительно не понимает», – великодушно подумал Гэри. Едва ли Антику доводилось часто сталкиваться с подростками. Взрослые люди, даже меритократы, перенесшие в юности острую мозговую горячку, стремились поскорее забыть о том, каким сильным табу были для них некоторые слова и темы. Правда, такая реакция постепенно исчезала. К тридцати годам большинство просто считали разговоры о «грязи» и других низменных вещах дурным тоном.

– Тяжелый случай, – сочувственно сказал Мейсерд. – Мне редко доводилось видеть такие боли. Надо было бы отправить ее в больницу.

– От мозговой горячки не умирают, – пробормотал Хорис Антик.

Горнон Влимт посмотрел на него поверх бокала.

– В самом деле? Может быть, в Империи и не умирают. Но на Ктлине после начала ренессанса она стала главным убийцей. Правда, все наши усилия обнаружить ее возбудителя оказались тщетными.

– Вы считаете, что она вызывается микробами? – спросил Мейсерд. – Но, по общему мнению, этот синдром существует с начала веков. Всегда считалось, что его причина чисто внутренняя. Плата за высокий интеллект.

Влимт горько рассмеялся.

– Чушь! Еще один способ угнетения большинства представителей человеческой расы! Неужели вы не замечали, что у вельмож горячки почти не бывает? Но не волнуйтесь, аристократишка. В конце концов мы найдем средство и победим эту болезнь, как и все другие средства подавления, изобретенные господствующим классом!

Гэри не нравилось направление, которое принял разговор. До сих пор ему удавалось отвлекать внимание спорящих от роботов, пользуясь тем, что искусственный разум попал в перечень тем, на которые было наложено мощное внутреннее табу. Сейчас нужно было замять спор о лихорадке.

«Неплохо бы мне самому поразмыслить над этим», – подумал он. Где-то в подсознании копошилась мысль… превращавшаяся в математические символы… и готовая занять пустующую нишу в уравнениях. Но сознание Гэри оставалось свободным для занятий практической дипломатией.

– Теперь, когда Джени ушла, я с удовольствием выслушаю то, что собирался нам рассказать Хорис. Что-то о благословенной грязи, в которую наши добрые фермеры сажают семена на миллионах миров. Эта богатая почва откуда-то взялась, верно, Хорис? Перед приходом колонистов большинство планет имело лишь примитивные морские живые организмы. Значит, вы намекаете на то, что эта прекрасная грязь была кем-то создана специально?

Горнон Влимт вскочил так быстро, что опрокинул стул.

– Вы невыносимы! Мы могли бы говорить о высоких материях и великом искусстве, а вас интересует только…

Он не смог заставить себя закончить фразу. Изрядно выпивший эксцентрик с Ктлины удалился нетвердой походкой. Внимать теории Антика остались лишь Мейсерд, Гэри и Морс Планш. Когда Горнон удалился, облегченно вздохнул даже последний.

– Да! – с энтузиазмом ответил «Серый» на вопрос Гэри. – Если помните, я уже говорил о том, что больше девяноста процентов планет с морями и атмосферой, содержащей кислород, имеет лишь примитивные формы жизни. Некоторые объясняют это недостатком излучения, которое вызывает мутации и тем самым ускоряет ход эволюции. Поэтому суша таких планет большей частью лишена растительности, если не считать мха, папоротника и тому подобного. Они недостаточно сложны, чтобы создать фантастическую живую кожу планеты – почву, которая необходима миру для подлинного процветания. И все же двадцать пять миллионов заселенных миров имеют грунт! Безбрежный плодородный покров из распыленных скальных пород, смешанных с органическим веществом, толщина которого в среднем составляет примерно… – Тут он покачал головой. – Впрочем, это не важно. Имеет значение только одно: что-то должно было случиться, чтобы такие почвы могли возникнуть. И произошло это относительно недавно!

– Насколько недавно? – спросил Морс Планш, положив ноги на край полированного дубового стола Бирона Мейсерда. Если капитан пиратского корабля и находил тему беседы отвратительной, то умело скрывал это.

– Собрать достаточное количество данных было очень трудно, – уклончиво ответил Антик. – Начальство отчаянно возражает против таких исследований. Большинство данных получено неофициальным путем. Один почвовед поделился с другим, а этот…

Планш стукнул по столу кулаком так, что задребезжали бокалы.

– Насколько недавно?

Лорд Мейсерд, недовольный безобразным поведением на борту его яхты, нахмурился, но тем не менее сдержался.

– Пожалуйста, скажите нам, Хорис. Хотя бы приблизительно. «Серый» тяжело вздохнул.

– Примерно восемнадцать тысяч лет назад. В секторе Сириус – чуть больше. В отдалении от него – чуть меньше. Этот феномен распространялся по Галактике, как пожар в джунглях, и занял максимум несколько дюжин веков.

– Планета Земля, которая так часто упоминается в старых архивах, – откликнулся Планш, – находится как раз в секторе Сириус. Следовательно, этот ваш феномен пахотных почв полностью соответствует направлению экспансии человечества из места его возникновения.

– Этот феномен начался немного раньше, – кивнул Хорис. – Возможно, за несколько столетий до волны колонизации. Среди тех немногих, кого интересовал этот предмет, распространена версия, что оказать столь мощное влияние одновременно на миллионы планет могло некое явление природы. Может быть, пронесшаяся по всей Галактике волна энергии неизвестного происхождения – возможно, пришедшая из «черной дыры» в ее центре. Мы выдвинули гипотезу, что колонисты потянулись в затронутые ею области, случайно открыв, насколько плодородна там почва. Но теперь я вижу, что мы перепутали причину и следствие!

Мейсерд негромко выругался.

– Теперь вы думаете, что это было сделано нарочно, с помощью тех здоровенных машин. – Бирон посмотрел на переборку, отделяющую их от космического вакуума. – Именно они сделали это… двигаясь перед кораблями людей. Их посылали вперед, в следующий ничего не подозревающий девственный мир, где они…

Вельможа запнулся, словно не мог найти слов для ясного вывода. Но Хорис продолжил за него:

– Да, это культиваторы почвы. А вы решили, что их излучатели энергии представляют собой оружие? О да, они были нацелены на планеты и фокусировали энергию, собранную огромными солнечными коллекторами. Но это делалось не в военных целях. У них была намного более благородная цель: подготовить миры для колонистов, которые шли следом.

– Благородная цель? – буркнул Мейсерд, глядя в свой бокал. – Вы не говорили бы так, оказавшись на месте несчастных туземцев в тот момент, когда такое чудовище внезапно появилось в вашем небе!

Морс Планш фыркнул:

– Очень любите грибы и папоротники, верно, высокородный?

Мейсерд начал подниматься. Но Гэри поднял руку, предупреждая ссору.

– Милорд Мейсерд родом с планеты Нефелос, недалеко от Родии, – объяснил он. – Там сохранились необычные виды развитых животных, пережившие приход земных организмов. Поэтому он считает, что во Вселенной существует множество аномальных миров. Планет, где скорость мутации была достаточно велика для создания высших форм жизни. Именно они оставили те отпечатки, которые показывал нам Хорис.

– Но этим мирам повезло меньше, чем Нефелосу! – рявкнул Мейсерд. – Все живые существа на них были сожжены ради того, чтобы создать почву той консистенции, которая нужна для занятий сельским хозяйством!

Гэри попытался придать беседе менее опасное направление.

– Один вопрос, Хорис. Разве плодородная почва не нуждается в нитратах и органических веществах?

– Конечно, нуждается. Возможно, какая-то часть их возникла в результате атмосферных реакций, вызванных лучами мазеров. Затем они могли выпасть на поверхность планеты вместе с дождем. Я думаю, что излучение могло затрагивать угольные месторождения, которые начинали кормить специальные виды растений и бактерий, любящих каменистые почвы… Все это можно сравнить с процессами дробления, измельчения и просеивания камня с целью создания нужной структуры и минерального содержания грунта, на котором может появиться растительность.

– Антик, ваши фантазии производят сильное впечатление, – признал Морс Планш. – Но вот основа у них шаткая. Такое эпическое событие непременно запомнилось бы. Амнезия, свойственная нашей расе, тут ни при чем. Потомки тех, кто это сделал, и доныне воспевали бы подвиг своих предков!

– Возможно, они так и делают, – сказал Бирон Мейсерд, глядя на Гэри. – Может быть, память об этом свершении и его авторах сохранилась до наших дней.

Селдон съежился от внезапной догадки.

«Мейсерд все знает. Он видел культиваторы вблизи. Понял, что экипажа на них не было. Связал этот факт с имеющимся в архивах упоминанием о роботах. Он никогда не страдал мозговой горячкой и не позволил отвлечь себя от мыслей о механических людях. Не нужно быть психоисториком, чтобы понять, что некая группа неорганических существ появилась из окрестностей Земли и начала наступательную кампанию по подготовке подходящих миров к заселению. Когда на такую заранее подготовленную планету прибывали корабли с людьми, та уже была засеяна основными растениями, характерными для экосистемы Земли. Если только колонистов не встречали тучные нивы, ожидающие уборки». Гэри припомнил рассказ Антика о его предке, который якобы встречался с настоящей чуждой разумной расой. Если это было правдой, то такая встреча произошла лишь потому, что чужаки жили на слишком жаркой планете, непригодной для культивации.

А вдруг где-то обитали существа, которым повезло меньше? Местные представители разумной жизни, деревни, фермы и города которых превратились в питательную почву для пришельцев с другого конца Галактики? Существа, которые не успели посмотреть в глаза сменившим их первопоселенцам – фермерам, которые тревожили их прах каждый раз, когда лемех плуга вонзался в богатый чернозем?

Вспомнил Гэри и тренторианских мемов. Специалисты в области вычислительной техники изгнали хищников, обитавших в программном обеспечении. Двое и их копии были беглыми симами, то есть моделями людей, спятившими от многовекового пребывания в информационной сети Трентора. Но мемы твердили, что они не имеют с симами ничего общего и представляют собой остатки древних обитателей Галактики, существовавших за миллионы лет до появления человечества.

«Ясно одно. Мемы ненавидели роботов. Еще сильнее, чем людей. Они терпеть не могли товарищей Дэниела, виня их в некой древней катастрофе. Может быть, они имели в виду именно это? Великую Культивацию?"

Однажды Дэниел упомянул о «несмываемом позоре», скрывавшемся в прошлом роботов. Он заявлял, что его вид не имел к этому отношения. Что-то ужасное совершили другие роботы, служившие космонитам. Ужасное настолько, что его друг робот отказался об этом говорить.

«Ничего удивительного», – подумал Гэри. В глубине души он и сам считал всю концепцию культивации планет чудовищной, но…

Но при одной мысли о возможности существования многочисленных чуждых форм жизни Селдона начинало тошнить. Его уравнения с величайшим трудом описывали сложную жизнь людей. А учет дополнительных факторов превратил бы психоисторию в дремучий лес.

Гэри отвлекся и понял это только тогда, когда понял, что Антик только что обратился к нему.

– Что вы сказали, Хорис? Повторите, пожалуйста. Бюрократ испустил досадливый вздох.

– Я сказал, что корреляция между вашей и моей моделью стала еще сильнее. Кажется, мы нашли один из ваших недостающих факторов, профессор.

– Недостающих факторов? Каких именно?

– Относящихся к хаотическим мирам, Селдон, – вставил Морс Планш. – Наш маленький «Серый» заявляет, что между хаотическими мирами и частями Галактики, где культивация не удалась, существует двадцатипроцентная корреляция. Там, где машины оказались бессильны, планеты остались неизменными. Именно они образуют звездные отрезки, дуги и спирали, которые вы исследовали.

Гэри заморгал и выпрямился.

– Не может быть! Неужели двадцать процентов?

Все другие заботы тут же оставили его. Это имело прямое отношение к психоистории. К его уравнениям!

– Хорис, почему вы не сказали об этом раньше? Мы просто обязаны определить, какое влияние оказывают некультивированные миры на вероятность фун…

Гэри прервал хриплый вой, заставивший вскочить всех четверых. То был не крик боли, но мучительный вопль жестокого разочарования и обманутых надежд.

Когда Гэри вслед за Хорисом Антиком доплелся до дверей, Морс Планш и Бирон Мейсерд уже вбежали в помещение. Их удивленные возгласы эхом отдались от стен. А затем наступила тишина.

Хорис добрался до открытых дверей на несколько секунд раньше Селдона. Бюрократ заглянул в кают-компанию, открыл рот и остолбенел, не веря собственным глазам…