Текст книги "Забудь обо мне (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)
Глава сто четвертая: Сумасшедшая
– Все хорошо? – спрашивает Костя, когда мы выходим из международного аэропорта Сочи.
Наш горнолыжный курорт – в часе езды от Адлера, какой-то большой комплекс, построенный по случаю Олимпиады. Дорого, красиво, очень современно и лучше, чем в Европе. По крайней мере так написано в отзывах и на сайте, и фото туристов просто впечатляют.
А заодно подогревают во мне страх слететь с лыжни и свернуть себе шею.
Потому что в последний раз на лыжах я каталась года три назад, и это был детский лепет в сравнении с крутыми горнолыжными склонами, один вид которых заставляет мои колени дрожать и слипаться.
– Я боюсь, – говорю Косте, когда он помогает мне сесть в такси, загружает наши сумки в багажник и садиться рядом. – Наверное, это была не очень хорошая идея…
На самом деле, я говорю это почти каждый день всю прошедшую неделю.
Ровно столько прошло с нашего знакомства.
Ровно столько мы общаемся, встречаемся и проводим вместе время, как это, наверное, максимально красиво вписывается в стандарт учебника: никуда не торопимся, ничего друг от друга не хотим и на данный момент между нами существует лишь одна договоренность – мы оба просто хотим начать что-то новое.
Он рассказал мне о своей жене, о том, что развод был тяжелым, что он очень сильно разочаровался в женщинах и что какое-то время вел очень «поганый» образ жизни, о котором искренне надеется когда-то забыть. После того его монолога длиною в пару часов мне стало как-то легче. Потому что милый и слишком правильный парень Костя стал живым смертным мужчиной. То есть, достаточно нормальным для того, чтобы на следующий день я рассказала ему свою скорбную повесть.
Думала, что не позвонит на следующий день.
А он позвонил, пригласил в кино и, когда привез вечером домой, сказал, что ему тоже стало значительно легче дышаться, а то слишком уж я казалась странной и отрешенной.
Можно сказать, мы нашли друг друга как те два рака у которых по одной клешне, а вдвоем – как раз полноценная пара. Осталось проверить, достаточно ли работоспособная.
В любом случае, в моей жизни впервые появился мужчина, которого я не измерила линейкой своих стандартов, не попыталась запихнуть в лекало требований и честно сказала, что со мной может быть очень трудно.
Мне понравился его ответ на этот счет: «Если с женщиной слишком легко – значит, это не твоя женщина».
И тему будущего мы на этом тоже закрыли до лучших времен, если им будет сужено случиться.
Может для кого-то это и странное начало отношений, потому что вот сейчас мы, скорее, друзья с флиртом, чем парочка на радуге, но зато так проще, понятнее и, что самое важное – честнее.
– Алиса, ты всегда можешь пойти на горку для учеников, – Костя забрасывает руку мне на плечи, и я уютно жмусь ему под подмышку. – Прикинь, какая будешь ржачная в розовом комбезе и шапке с помпоном!
– Ага, рядом с первоклашками, – нервно посмеиваюсь я.
– Ну ты ж училка – знаешь, как успокоить детский неадекватный смех.
Я в шутку делаю вид, что бью его кулаком в живот.
Достаю плеер, даю Косте один наушник и устраиваюсь поудобнее, чтобы поспать хотя бы это время пути. Накануне так тряслась, что не спала целые сутки, а перелеты вообще плохо переношу, так что сейчас меня буквально выключает в сон. Очень кстати, чтобы хотя бы еще целый час не думать, приедет ли сестра Кости со своим «бойфрендом». Сам Костя ничего на эту тему не сказал, я не хотела спрашивать, чтобы не нарываться на возможные вопросы.
Но дала себе обещание, что, если Марина все же приедет с Бармаглотом, я все расскажу Косте и улечу первым же рейсом.
Просто чтобы его Злое Величество не подумало, будто одна ебанутая малолетка нашла законный и официальный способ его преследовать. То, что мы оба хорошо и взаимно сделали вид, будто не знакомы, очень могло бы натолкнуть его на подобные мысли. Хоть раньше он не выдавал настолько неадекватных реакций, но и многих других вещей, которые случились между нами в наши последние встречи, тоже не было.
Наверное, теперь Вселенная довольна и торжествует над справедливостью.
Ну или как-то так.
Я и правда быстро засыпаю, а когда Костя осторожно пытается меня растрясти, чувствую себя совой, которая только минуту назад прикорнула на уютной ветке.
Еле-еле выбираюсь из машины, мечтая только о том, чтобы забраться в первую же попавшуюся кровать и проспать там… долго, очень-очень долго.
Мы идем на ресепшен, заполняем необходимые данные и получаем две ключ-карты.
Костя показывал наши номера на карте отеля, и он действительно говорил правду, что они даже не рядом: мой «полулюкс» на третьем этаже, его – на втором. Но прежде чем заселиться, Костя сначала идет со мной и следит за портье, на которого можно вешать ценник и указывать в перечне услуг как «ВИП для незамужних дам».
Я бессовестно зеваю.
Но все же немного прихожу в себя, когда портье открывает дверь – и моим глазам открывается чудесный светлый номер, в котором первым же делом бросается в глаза вид из огромных окон – прямо на белоснежные горные склоны.
А еще тут две комнаты, и в спальне – просто безразмерная кровать.
И ванна. Просто невероятная.
Я выхожу в гостиную, прыгаю от радости – и Костя откровенно смеется над моей реакцией.
– Ты видел эту ванну? – хватаю его за руку и тяну за собой. – Я буду в ней лежать каждый день, пока не стану сморщенной, как сушеный инжир!
– Ну-ну, – хмыкает он, потом наклоняется, чтобы чмокнуть меня в кончик носа. – Иди спать, сова, на тебя смотреть больно.
Я снова тычу его в бок и, когда остаюсь одна, закрываю жалюзи – вид от меня никуда не денется – раздеваюсь и ныряю под одеяло, накрывшись им почти до самого носа, и закрываю глаза, обещая себе провести эти четыре дня так, чтобы телефон трещал по швам от количества фотографий и видео, а душа – от приятных впечатлений.
Меня будит сигнал телефона.
Я даже не сразу понимаю, который час, потому что в номере полумрак. Подслеповато таращусь на часы на телефоне – час ночи. Мы приехали в три. Я, конечно, молодец спать, но охотно потискаю подушку еще немного, как раз часов до восьми.
Моргаю, чтобы убедиться, что мне это не приснилось.
Это – это сообщение от Бармаглота.
Даже странно, почему я не удалила его номер после нашего последнего недоразговора.
Сажусь, разгоняю сонливость, пытаясь угадать, что меня ждет – ураган Катрин или ящик Пандоры.
Но прочесть все-таки нужно, я пообещала себе больше не быть страусом – ни вообще, ни, тем более, с ним.
«Я знаю, что ты тоже прилетела»
И?
Я перевариваю буквы, как черствую булочку.
Но пока думаю, что ответить, он присылает еще одно текстовое: «Надо обсудить всю эту хуйню, ты так не считаешь?»
Зеваю.
Проглатываю желание ответить сразу.
Выключаю звук в телефоне.
Сую его под подушку, поворачиваюсь на бок и снова проваливаюсь в сон.
В жопу вас, Марк Игоревич.
Глава сто пятая: Сумасшедшая
Я просыпаюсь около девяти от настойчивого стука в дверь.
Барахтаюсь на мягком матрасе и кубарем валюсь вниз.
Так что к двери скачу практически на одной ноге, потирая ушибленное бедро.
– Ты на пожарника сдаешь? – спрашивает Костя, толкая вперед тележку для завтраков, на которой уже накрыто так, словно я – английская королева. Есть даже миниатюрная ваза с розочкой. – Вообще-то, все уже позавтракали и пошли ломать лыжи!
Он окидывает меня заинтересованным взглядом, задерживается на том месте, где у меня явно намечается красный контур будущего синяка, и, прежде чем успеваю что-то сказать – подхватывает на руки и заботливо относит обратно в постель.
Я немного напрягаюсь, потому что хоть он и одет с ног до головы, на мне только пижама с короткими шортами, и когда Костя бережно кладет меня на скомканное одеяло, я на всякий аккуратно отползаю к спинке кровати.
Он внимательно смотрит на все это, качает головой, не скрывая насмешки, и сам подкладывает мне подушку, чтобы сидела как королевишна на мягком троне.
– Завтракай, – протягивает тарелку с тостами, овсяной кашей и парой кусочков сыра. – И пойдем кататься.
Я набрасываюсь на кашу, как говорила моя бабуля, словно из голодного края, и в ответ на немного удивленное лицо Кости с набитым ртом говорю, что вообще-то люблю овсянку, особенно на молоке, особенно когда она не переварена. В общем, кухонному персоналу отеля можно давать пять звезд Мишлен только за одну овсянку. А это я еще до тостов не добралась, которые прожарены до хрустящей румяной корочки.
– А… мы будем кататься сами? – спрашиваю, как бы невзначай, вдруг вспомнив то сообщение ночью.
– Вообще, – Костя немного придвигается ко мне, но руки держит на том расстоянии, которое даже чопорные английские леди из романов Джейн Остин не сочли бы осудительным, – я рассчитывал провести эти четыре дня с тобой. Но, наверное, пару встреч ради приличия придется сделать. Ты… вроде не была против?
Я вообще общительный и компанейский человек (была такой год назад и самое время возвращаться в форму) и действительно была не против потусить с его друзьями. Даже с Мариной. Но все это было до того, как стало понятно, что во всей этой разношерстной компании все-таки не обойдется без моего бывшего.
Отставляю тарелку на прикроватную тумбу, мысленно делаю глубокий вдох и, собравшись с силам, говорю:
– Костя, наверное, нужно было сразу это сказать, но…
– Марк Миллер – твой бывший? – подсказывает он и при этом выглядит таким довольным, будто ребенок, незаметно стащивший конфету из запечатанной коробки.
Чего?
Хорошо, что я успела прожевать, а то бы вряд ли смогла проглотить хоть пылинку после такого признания.
Откуда он узнал?
Бармаглот сказал? Что-то очень сомневаюсь, что между ними настолько теплые отношения.
Догадался сам? На том вечере мы с Бармаглотом даже словом не обмолвились. С таким же успехом моим бывшим можно было бы назвать любого случайного прохожего.
Значит, остается…
– Марина сказала, – немного опережая меня, говорит Костя.
– А она?.. – оставляю паузу в немом вопросе.
– От него.
– И давно ты знаешь? – Это принципиальный вопрос. Возможно, все вскрылось как раз когда мы паковали вещи перед поездкой.
– Помнишь, мы пошли пить кофе и фотографировать тебя под елкой? Утром Марина позвонила и все рассказала. Типа, чтобы я понимал, кто ты.
Так и подмывает съязвить и уточнить, что же я такое по мнению новой бабы Бармаглота, но, если переждать первый приступ негодования, понимаю, что мне вся эта игра в разоблачение вообще не интересна.
– Ты все знал и все равно не отказался ехать со мной сюда. – Это уже не вопрос, а констатация факта.
– А должен был? – Костя придвигается еще ближе и на этот раз все-таки нарушает наше «платоническое» общение легким прикосновением подушечек пальцев к моей щеке. – Слушай, Алиса, в жизни бывает такое, что иногда нужно просто оставить и забыть. Мы с Маринкой, конечно, родная кровь, но не до такой степени, чтобы устраивать обязательные семейные вечера каждую субботу. Так что, в общем, не вижу проблемы. И тем более не собираюсь отказываться от женщины только потому, что у нее до меня было прошлое.
Как там говорится? «Я искала глину, а нашла золото?»
– Извини, что сразу тебе не сказала. – Я делаю первый шаг навстречу, отвечая на его касание попыткой потереться в ответ щекой.
Вселенная не переворачивается с ног на голову.
Мир не покрывается трещинами.
Геенна огненная не затаскивает меня в специально подогретый котел.
Все ок.
Может, в моей жизни, наконец, появилось что-то нормальное? Человеческое?
– Ты рассказала, только без имен. Так что, если готова двигаться дальше…
Я все же напрягаюсь и неуверенно потираю ноги под одеялом. Костя замечает, посмеивается и встает.
– Я фигурально и немного конкретно, если говорить о том, что на самом лучшем лыжном курорте страны лучше хотя бы раз прокатиться по склону. Давай, спящая красавица, приводи себя в порядок и спускайся. Буду ждать тебя в холле.
Наверное, Алиса, это вот такая подсказка судьбы?
Я быстро принимаю душ, сушу и собираю волосы в две косы, переодеваюсь в свой новенький горнолыжный комбинезон и бегу вниз.
– Выглядишь как мисс сладкий леденец, – выдает Костя. – Думаю, детишки примут тебя за свою и не будут обижать, так что можно смело идти в младшую учебную группу.
Он все-таки очень милый.
И прежде чем успеваю придумать какую-то ванильную язвительность в ответ, уверенно берет меня за руку и выводит, обещая найти мне лыжи точно такого же «пончикового» цвета.
Если бы мне дали всего одно слово, чтобы описать весь сегодняшний день, я бы сказала, что он прошел великолепно. И еще потрясающе.
Может, все дело в том, что я просто слишком много времени провела в плену бытовых забот. Может, горный воздух и правда пьянит. Может, просто сложились все звезды или прошел неучтенный парад планет.
Или это Костина заразительная энергетика, которой он поливал меня целый день, словно из душа.
Он и правда записывает меня в группу для младших, а чтобы мне не было так стыдно – и себя заодно. Мелкота, конечно, смеется с нас, но мы как-то все это преодолеваем, и я даже без проблем вспоминаю уже порядком подзабытые навыки.
Потом потихоньку, без экстрима, спускаемся с самого легкого склона.
Пару раз падаю без последствий, но Костя все равно не отпускает меня, пока не ощупывает буквально каждую кость. И деловито говорит, что с детства мечтал быть врачом и безнаказанно щупать симпатичных девочек.
Потом берем склон посложнее и после него, когда на улице уже начинает смеркаться, возвращаемся в отель, пообещав завтра просто погулять по городу и купить подарки и сувениры.
В холе отеля, куда мы заходим в обнимку, сидят Марина и Бармаглот.
Судя по виду – разоделись погулять.
Я зачем-то плотнее прижимаюсь к Косте, и он тут же крепче обхватывает мое плечо.
Пара шагов вперед.
Я знаю, что подойти нужно – не может же брат пройти мимо родной сестры, с которой отдыхает на одном курорте и живет в одной гостинице, и сделать вид, что они вообще не знакомы.
– Привет, – здоровается Костя и спокойно пожимает протянутую Мариком руку. – Куда такие нарядные?
– Это сюрприз, – улыбается Марина.
На меня косится с осторожностью. Я бы сказала, что это взгляд женщины, которая оценивает соперницу и пока не может понять, стоит ли идти в атаку или лучше затаиться в подполье.
Я выдерживаю эти ее оценивающие взгляды.
Спокойно и уверенно, даже с выразительной улыбкой в ответ.
– Лыжи пошли тебе на пользу, – выносит вердикт. – Прости, но, когда мы виделись в прошлый раз, вид у тебя был как будто вот-вот представишься.
Это такая попытка уколоть?
Очень грубо для тридцатилетней уверенной в себе женщины.
– Просто много работы, мало сна, – отвечаю без намека на агрессию. – А еще овсянка на завтрак просто творит чудеса.
– И крепкий здоровый сон, – вклинивается в наш милый обмен плевками простуженный мужской голос.
Что-то натягивается во мне очень медленно и болезненно.
Как колесо на дыбе, на которое намотаны все мои нервы.
Я только сейчас вдруг понимаю.
Вот так странно и даже немного ошалело.
Я впервые за кучу месяцев не проверила телефон.
Еще из аэропорта написала маме, что долетели без проблем. Потом скинула ей пару фото из номера. Потом легла спать. Потом было сообщение от Его Злого Величества.
Я выключила звук.
И с тех пор я просто забыла о существовании телефона.
Впервые со времени нашей «черной свадьбы» я не ждала сообщений.
И не вспоминала о мужчине, который прямо сейчас смотрит на меня так, словно я – что-то очень больное для него.
Глава сто шестая: Сумасшедшая
Было бы лукавством сказать, что ни разу не представляла, какой будет наша встреча – вот так, глаза в глаза, когда нет необходимости делать вид, что мы незнакомы. Мне кажется, каждая женщина, в чьей жизни был хотя бы один болезненный разрыв, тратит энное количество часов своего времени, воображая, как они столкнутся, где, во что она будет одета, как будет на него смотреть и даже какая будет играть музыка и пойдет ли дождь.
Я не думала ни о дожде, ни о музыке.
Мне просто хотелось, чтобы мы посмотрели друг на друга, поняли, что все, что с нами случилось – случилось к лучшему, и, молча пожелав друг другу счастливого пути, пошли каждый по своей стороне, так и не сойдясь на середине улицы.
В моем воображении это было правильно, по-взрослому и очень по-киношному красиво.
Но реальность не похожа на красивое кино, потому что в нем между нами все-таки повисает та самая неприятная колючая пауза, после которой даже посторонние люди начинают чувствовать себя неловко. Хотя в нашей с Бармаглотом неоконченной пьесе вряд ли Марину и Костю можно назвать «посторонними».
– Я всегда была любительницей поспать, – говорю я, намеренно поворачивая голову к Косте, с огромными, почти нечеловеческими усилиями спрыгивая с крючка холодного серебряного взгляда.
– Я заметил, – подмигивает Костя, и мне кажется, что точно так же, как и я, прекрасно осознает, что в этом контексте его ответ приобретает пикантную двусмысленность.
Мне нужно как-то подхватить его попытку обозначить, что я теперь – его территория, но именно сейчас, как назло, моя голова отказывается генерировать нужную мысль. Меня хватает только на глупую улыбку и попытку прижаться к нему еще сильнее, хоть со стороны это наверняка выглядит очень странно.
Пока Марина озадачивает Костю каким-то семейным вопросом, у Бармаглот звонит телефон. Он бросает взгляд на экран, потом на меня. Поднимается, поправляя спортивный пиджак и, взяв Марину под локоть, извиняется, что им пора. Она делает лицо женщины, которую сейчас повезут в Диснейленд с меткой «18+» – не меньше.
Мне ведь все равно?
Даже если немного щиплет внутри, там, где перекачивает кровь моя грохочущая двухсот пятидесятиграммовая мышца.
Я не оборачиваюсь, когда мы с Костей идем к лестнице.
Хоть пару раз мне очень этого хочется. Как в старой песне: оглянуться посмотреть не оглянулся ли он, чтобы посмотреть, не оглянулась ли я. Глупо хихикаю над этой скороговоркой и позволяю Косте заполнить собой наш вечер.
Мы ужинаем в ресторане. Я бы сказала – наедаемся до отвала, потому что кухня в отеле просто превосходная, и точно так же, как они справились с овсянкой – а это могут далеко не все! – им удается и сибас на гриле, и салат с приправленными розмариновым маслом сухариками белого хлеба, и великолепный воздушный бисквит.
Кажется, мы покидаем ресторан одними из самых последних.
Составляем план на завтра.
Договариваемся, что нужно рискнуть и покорить одну из тех вершин, на которые мы еще сегодня днем смотрели с опаской и замиранием сердца.
Решаем, что купить его маме в подарок.
Что понравится моим родителям.
Костя обещает, что как только вернемся – он обязательно познакомит меня с ними.
Потом Костя проводит меня до номера, желает спокойной ночи и ненастойчиво целует.
– Спокойной ночи, – желаю я, осторожно отходя к двери.
Он снова улыбается и, насвистывая что-то себе под нос, идет к лифту.
Это именно то, что я больше всего ценю в наших отношениях – никто никуда не спешит.
Я принимаю душ, переодеваюсь в домашние теплые штаны и мешковатую кофту с глубоким капюшоном.
Забираюсь в кровать.
И, наконец, достаю телефон.
Там три пропущенных от мамы и, конечно, гора ее сообщений. Я желаю себе терпения и сил и набираю ее.
Конечно, она сначала много кричит и только потом, когда срывает голос, дает вставить мне пару слов. Приходится каяться, что я – нерадивая дочь.
Мы болтаем обо всем, но в основном о вещах, которые я не хочу обсуждать глубже, чем поверхностно: погода хорошая, руки-ноги целы, Костя – хороший, лыжи ездили без проблем.
Я не знаю почему, но с тех пор, как расстроилась наша с Миллером свадьба, я стала отдаляться от всего, что было связано с той моей жизнью. И даже от родителей, которых люблю всем сердцем и продолжаю корить себя за то, что не стала великим ученым, чтобы придумать эликсир бессмертия.
Обещаю завтра взять телефон с собой и снять ей пару видео своих спусков.
Обещаю, больше не быть такой невнимательной.
Обещаю быть осторожной.
Желаю спокойной ночи и выключаю связь.
Есть еще пара сообщений от Юлианы – на них отвечу завтра: мы не из тех подруг, которые отсутствие немедленного ответа считают за разрыв дружбы.
И сообщение от Бармаглота.
«Марина знает о нас – я сказал, чтобы не было недвусмысленностей. Хотел обсудить это»
Она так дорога вам, что вы, Марк Игоревич, испугались, что правда может всплыть наружу в неугодном для вас свете?
Я проглатываю желание тут же настроить ему это же в ответ.
Это просто злость на себя за то, что до сих пор немного злюсь на всю эту ситуацию.
Может, все-таки стоит уехать?
Я валяюсь в кровати до поздней ночи. Перебираю кучу спутниковых каналов, но не могу заставить себя сосредоточиться хоть на чем-то. Просто позволяю обрывочной информации и картинкам заполнить мою голову максимально полно, чтобы в ней не осталось места мыслям о том, куда это Его Злое Величество повез свою королевишну.
Я ревную – мне не стыдно это признать. Здесь, в сумерках души, только я – было бы смешно стесняться самой себя.
Эта ситуация душит меня, словно удавка.
И в конце концов, чтобы не сойти с ума, я потихоньку выбираюсь из номера, чтобы спуститься в ночной бар. Возможно, коктейль с каплей алкоголя…
Я останавливаюсь в дверях, потому что за стойкой сидит знакомая мне крепкая мужская фигура.
Мне все-таки стоит уехать.
Пока эти встречи не кончились чем-то плохим и непоправимым.
Но сбегать уже поздно, потому что он, как намагниченный, поворачивает голову в мою сторону. Замечает. Салютует мне бокалом, на дне которого плещется прозрачная жидкость с парой кубиков льда и горстью листьев мяты.
Если уйду – это будет слишком очевидное бегство.
Как раньше, когда я дразнила его и думала, что это совсем ничего не значит.
Поэтому, набравшись смелости, иду к стойке и вскарабкиваюсь на высокий барный стул, радуясь, что они хотя бы стоят не «в обнимку».
Кроме нас в баре занят всего один стол – и там, судя по обстановке, проводит время парочка молодоженов. Ну или вроде того.
Господи. Дай мне терпения выпить проклятый коктейль и не упасть в грязь лицом, и я клянусь, что закажу билет домой первым же рейсом.
