Текст книги "Забудь обо мне (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц)
Глава двадцать восьмая: Март
Днем ранее
Я понял, что натворил дел, когда Алиса положила трубку и перестала отвечать на мои звонки.
Обычно я никогда не бегаю за женщинами, потому что даже в затяжные периоды одиночества не страдаю обвалами самооценки и убежден, что на место одной женщины рано или поздно придет другая. Возможно, хуже, возможно – лучше. Скорее всего – раз брак пока не входит в мои планы – очередная транзитная.
В тридцать два как-то нет смысла ставить на себе крест и останавливать выбор на чем придется.
Но Алиса перестает отвечать на мои звонки.
И сообщения.
Хотя я делаю столько попыток, сколько не делал никогда в жизни со всеми своими вместе взятыми бабами.
Даже не знаю, что меня больше злит: ее игнор или моя реакция на это.
А когда возвращаюсь после работы, все становится еще хуже.
Потому что я не хочу, чтобы эта женщина была в моей квартире. Точнее – я хочу, чтобы в моей квартире была другая женщина, которая, хоть и Динамщица и не дружит с головой, все равно каким-то образом меня зацепила. И я, как та долбаная игрушка на резинке, даже если пытаюсь вышвырнуть ее на хрен из головы – все равно постоянно думаю.
– Я почти все приготовила, – улыбается Дина, встречая меня улыбкой и образом заботливой женушки. Не хватает только передника. – Пока будешь в душе – все как раз дойдет.
Дожили. Прихожу к себе домой, а мне командуют, что сначала нужно в душ, потом ужинать.
– Дин, может, я сам решу, куда мне нужно? – даже не пытаюсь быть вежливым и осторожным.
– Я же просто… – Она пожимает плечами и снова убегает на кухню.
Все-таки иду в душ, потому что хочется отгородиться от этого дерьма высокими стенами.
Я не хочу, чтобы так было всю неделю: я прихожу – а тут Дина.
Я хочу, чтобы в моей квартире женщина появилась не потому что так сложились обстоятельства, а потому что я сам решил, что хочу видеть эту мордаху каждый день – утром и вечером.
И Дина – явно не такая женщина.
Поэтому, когда выхожу, сразу и жестко игнорирую ее попытки усадить меня за стол.
– Дина, тебе лучше уехать, – без вступления и предисловия. Когда женщину просишь уехать – прелюдия не нужна. – Прости, что дал повод думать, что твое присутствие меня не смутит. Извини, но…
– Тебе звонили, – перебивает Дина. – Какая-то Алиса. Я спросила, что тебе передать, но она почему-то не захотела разговаривать. Но теперь я, кажется, понимаю причину.
– Напомни, пожалуйста, когда я давал тебе право трогать мои вещи? – злюсь и воспламеняюсь разом, как бензин.
Что за ебаный пиздец происходит?!
Теперь Алиса все знает.
И хер я докажу, что не трахался с Диной и даже пальцем ее не тронул, и выпереть ее решил до того, как узнал, что меня поймали на вранье с полным комплектом доказательств.
– Когда разрешил мне остаться, – говорит Дина и нервно бросает на стол прихватку. – Андрей, ты же понимаешь, если я уеду – наше общение прекратится в любой его форме?
– Абсолютно. Я могу снять тебе номер в гостинице.
– Спасибо, буду благодарна.
Ей нужно примерно часа два на сборы. Оказывается, пока меня не было, она уже разложила часть своей рабочей техники и развесила вещи на свободные вешалки в шкафу. Но, по крайней мере, не орет и не пытается что-то разбить об мою голову.
Я сам отвожу ее в гостиницу.
На прощанье не говорим друг другу ни слова.
Все и так понятно.
В понедельник я заезжаю к Алисе на работу.
Звоню и мысленно выдыхаю, когда она берет трубку, даже если молчит и не дает никаких намеков на то, хочет ли вообще продолжать наш разговор.
– Выйди, пожалуйста, – начинаю первым.
– У меня еще есть дети на продленке.
– Хорошо, – не лезу в бутылку, – я подожду.
– Еще час, – продолжает она.
– Без проблем.
– Ты долбоеб, – еще одно вдогонку.
– Я знаю. Мне нужна пара минут. Хочу кое-что тебе отдать.
– Если цветы и конфеты, то это очень зря, – фыркает она. – Но выбросить в ведро плюшевого зайца у меня, пожалуй, не поднимемся рука.
– Прости, но я сегодня без цветов, конфет и зайцев.
Она и правда появляется только через час. Сегодня впервые за последние недели немного потеплело, и сугробы развезло в грязную жижу. Алиса в длинном темно-сером пальто, тяжелых ботинках, больше смахивающих на обувь лесоруба, и розовой шапке с кошачьими ушами.
Сама, без приглашения, садится в машину, но на заднее сиденье.
Дурная молчаливая сцена.
– Что это? – спрашивает Алиса, когда протягиваю ей обычную картонную коробку, которую сам сделал на работе. Пришлось вспомнить чертово оригами, за которым убивал время на скучных лекциях еще в универе. Не дождавшись моего ответа, открывает. Достает ключ с брелоком в виде черепахи. – Ключи от твоего сердца? – пытается иронизировать.
– От моей квартиры. – Как же хреново разговаривать вот так – глядя на нее в зеркало заднего вида, но ближе пока и не стоит. – Приезжай, когда… В общем, я буду тебя ждать, Динамщица.
Она не выглядит удивленной.
Хотя, что я вижу на ее лице в маленьком продолговатом зеркале, в тени, а теперь еще и повернувшуюся к окну?
– А где Дина? – спрашивает без особого интереса.
– Мы расстались.
Можно, конечно, рассказать, как она нагрянула без предупреждения, не оставив мне выбора. И даже что сразу после этого я уехал на работу. И все остальное тоже, потому что если я в чем-то и виноват перед Алисой, то только в том, что не сказал правду с самого начала. Сейчас кажется, что она бы все поняла и дала мне пару дней разобраться с Диной.
Но Алисе все это не интересно. По женщине, даже когда ее лицо скрыто серой тенью, всегда видно, что она хочет услышать, а о чем лучше не говорить.
Алиса кладет ключи в коробку, закрывает ее крышкой.
Вертит и перекладывает из ладони в ладонь.
– Ну и сколько у меня есть времени? – еще один вопрос, но на этот раз она отвечает на мой взгляд в зеркало.
Впервые в жизни вот так спокойно выясняю отношения.
Наверное, потому, что у нее уже перегорело, а меня до сих пор слегка штормит.
Первый раз в жизни я творю такую романтичную хрень. Тем более, с девушкой, с которой даже не трахался. Тем более, с малолеткой, с которой – вот парадокс – так до сих пор и не знаю, что делать.
– Алиса, я же сказал, что буду ждать.
– Десять лет? – язвит она, прищуриваясь.
Криво усмехаюсь в ответ.
– Так и знала, что у мужского «я буду ждать тебя всю жизнь» все равно ограниченный срок годности.
– Не передергивай, Динамщица, о всей жизни речь не шла.
– Ты все-таки феерический долбоёб. – Она качает головой и как-то совсем по-детски дергает кошачье ухо на шапке.
Но кладет коробку с ключами в рюкзак.
Выходит, не сказав на прощанье ничего.
Чихнула бы хоть ради приличия.
Я могу догнать ее и предложить подвезти, но что-то подсказывает, что сейчас в наших отношениях (хоть это очень серьезное слово для того, что между нами происходит), снова наступит неопределенная пауза.
Глава двадцать девятая: Сумасшедшая
– Ну и долго ты его мариновать будешь? – спрашивает Танян, когда я, набрав сообщение, бросаю телефон в сумку и тянусь за коробкой с набором красных новогодних шаров.
– Вообще не понимаю, о чем ты.
– О том молодом архитекторе. – В ответ на мою приподнятую в удивлении бровь поясняет: – Ты же постоянно оставляешь телефон, пару раз видела сообщения от абонента «Март».
– А подсматривать не хорошо.
– Мариновать мужика два месяца – тоже не хорошо.
– Он меня обманул.
– И дал тебе ключи от своей квартиры. Это много значит, особенно если вспомнить, что ты так ему и не дала!
Я с силой кладу коробку обратно на место. Консультант за нашими спинами недовольно ворчит и как бы себе под нос бормочет, что товар хрупкий, и кто потом будет платить недостачу.
Приходится быстро перейти к стеллажу с мишурой и не глядя накидать в тележку несколько пушистых лент.
Танян иногда такая заноза в заднице – просто атас.
Особенно когда вспоминает, что иногда испытания закаляют и приводит в пример их с Семочкой непростые отношения. Правда, в последнее время у них вроде штиль: даже вместе записались на фитнес – и Танян скинула пару лишних кило, и уже вовсю осваивает узкие джинсы.
Мы с Мартом и правда поддерживаем связь.
Именно так – почти официально, без флирта, общаемся на разные темы, иногда запойно весь день, а иногда ограничиваемся парой сообщений в неделю. Он написал первым, примерно через пару дней после того, как отдал мне ключи. Пожелал доброго утра и прислал селфи на фоне Москвы-сити. В очках. В красивой рубашке и модном пальто. С ухоженной и немного отросшей бородкой.
В ту минуту мне хотелось расцеловать мой бедный, покрытый трещинами телефон, потому что этот мужик, официально, даже если придурок и лгун, но все равно был самым красивым из всех, кого я знала.
Но я сдержалась и даже не отправила в ответ пару смайликов-поцелуев. Хотя и хотелось.
Вместо этого ответила, что в это время суток Москва-сити выглядит особенно эффектно, и пожелала ему хорошего трудового дня.
После этого мы начали переписываться.
До звонков, как до предварительных ласк, дело не дошло до сих пор.
– Это из-за Миллера? – Танян накладывает мне в корзину еще гору мишуры. – Слушай, это не мое дело, но…
– Вот именно – не твое дело. – Выкладываю ее «порцию» обратно на стеллаж и иду дальше.
Обычно я все ей рассказываю. Иначе зачем нужны подруги?
Но в этот раз я просто не знаю, о чем говорить.
В моей жизни есть один взрослый мужик, которому я перестану быть нужна, как только наиграется.
И есть другой – который однажды уже обманул меня, но продолжает меня ждать.
Уже почти два месяца.
И мне очень хочется его простить.
И очень страшно, что когда-нибудь все это повторится.
– Я бы с женатиком не связывалась, – вслух рассуждает Танян, когда мы с покупками трясемся в вагоне метро. – Даже если он такой охуенный. Сначала развод, потом – доступ к телу. Но ему уже сороковник, Лис. Что у вас вообще общего? Ты через десять лет – роскошная молодая баба, а у него уже и не стоит по утрам.
Если честно – никогда даже не думала в эту сторону.
И не горю желанием думать сейчас.
– А архитектор – перспективный, молодой, умеет красиво ухаживать. – Танян романтично закатывает глаза, как будто была там, когда Март катал меня на яхте всю ночь. – Ты на него слюни пускаешь. Мужики иногда оступаются. И, согласись, тогда еще вы не были совсем уж официально вместе, и про свою другую бабу он тебе тоже все честно сказал. Мужики – они иногда такие нерешительные, думают, что синица в руках лучше журавля. А у Дины был целый бонус – она, в отличие от тебя, трахала его все предыдущих два месяца. До сих пор не пойму, какого… у вас тогда все разладилось.
Я знаю причину.
Но все равно не могу себя заставить жалеть о случившемся.
Было и было – все равно уже ничего не переиграть.
Домой приезжаю около пяти. Сегодня тридцатое декабря, а у меня до сих пор нет ни елки, ни снежинок на окнах. Только пара больших пакетов с новыми новогодними украшениями, которые я – если быть честной – собиралась повесить не на свою елку.
Может, Танян права?
Иногда мужчине нужно дать шанс, тем более что и в моем прошлом есть «грешок».
Я перекладываю коробки с мишурой и шарами в удобную сумку, отдельно складываю пижаму, белье и носки на пару дней. Зубную щетку, косметичку.
Не думаю.
Вдруг, он там и правда ждет?
Ключи от квартиры Андрея так и лежат у меня в рюкзаке. Храню их во внутреннем боковом кармане, застегнутом на молнию. Даже ни разу не брала в руки – боялась, что обязательно поеду и проверю, действительно ли они подходят к его двери, или это какая-то очень злая шутка.
Что ж, сегодня – предпоследний день уходящего года, шесть часов вечера, пятница.
Самое время проверить, что это за золотые ключики.
Такси приезжает через десять минут. Адрес Андрея я знаю – он сбросил его сообщением через пять минут после того, как я вышла из его машины. Просто улицу, номер дома и квартиру, ничего лишнего.
Немного побаиваюсь, когда таксист везет меня туда. Нервы – точно натянутые провода. Кажется, от любого громкого звука готова развернуться и бежать, куда глаза глядят.
Машина останавливается возле красивой новой высотки престижного жилищного комплекса.
Поднимаюсь на лифте на двенадцатый этаж.
Нужная мне дверь – направо.
Ключи от двери подходят: и от нижнего, и от верхнего замков.
Почему-то меня совсем не смущает, что я приехала к нему без предупреждения. И что хозяина может не быть дома. Вернее – судя по встречающей меня темноте, Андрей действительно еще на работе. Или с Диной? Или с какой-то другой женщиной? Шесть недель ожидания, без единого намека на что-то с моей стороны – приличный срок. В особенности для молодого и не связанного обязательствами мужика.
Хотя нет, пару дней назад Андрей писал, что у него – корпоратив.
Ну, так это отличный повод переспать с кем-то из сотрудниц, например.
Я нерешительно мнусь перед порогом, боясь сделать шаг внутрь.
Еще не поздно уйти.
Андрей даже не узнает, что я приходила.
Но, может, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать – и всю жизнь гадать, что было бы если бы…
Я все-таки захожу и тихо прикрываю за собой дверь.
Выключатель на стене слева – низко, не нужно тянуться рукой, не то, что в моей «коробке».
Как только зажигается свет, сразу становится понятно, что это квартира архитектора: мебель правильных гармоничных размеров, ровные формы, никакого хаоса, все очень по-мужски, стильно и геометрично. Даже картины на стенах и прямоугольные вазоны с острыми гранями. Правда, в них пусто.
Одежду стряхиваю прямо на пол, поверх своих ботинок.
Прямо как Алиса в кроличьей норе – иду исследовать эту холостяцкую обитель.
Если честно – не без опаски наткнуться на женские шмотки.
Но вместо них в большой и светлой гостиной с минимумом мебели нахожу огромную елку до потолка. Дизайнерская, все как положено: игрушки и банты в бело-голубой гамме, тонкие проволоки гирлянды видны, только если присмотреться, и очень продуманно прикрыты толстыми лентами серебряного «дождика».
Когда подхожу ближе, становится понятно, что елка искусственная.
Красиво на фотках, но как-то очень грустно и совсем не подходит для праздничного настроения.
Хорошо, что у меня шило в заднице.
И я все привезла с собой.
Глава тридцатая: Март
Я возвращаюсь домой только к одиннадцати.
Не люблю корпоративы, потому что на них толком и не расслабиться: начальник всегда где-то рядом, коллеги тоже не дремлют. На столе полно еды и выпивки, все хотят набухаться и творить херню, но должны соблюдать этикет. Так что ходят с постными рожами и делают вид, что это великое событие – лучшее, что случилось за год.
Так что когда начальство отчаливает, я чуть ли не в первых рядах сваливаю с этого праздника жизни.
Пару раз проверяю телефон, потому что на мое сообщение еще днем Алиса так и не ответила. Несколько раз окольными путями пытался узнать, как, где и с кем она планирует встречать Новый год, но каждый раз она просто уводила разговор в сторону. Делала вид, что не понимает, о чем я.
Возможно, с теми своими подругами, которые видел в клубе?
Судя по ее рассказам, у них там очень маленькая дружная компания, и почти все – по парам.
Вряд ли девушка ее возраста будет открывать шампанское дома с родителями, хотя у Алисы с семьей, кажется, прекрасные отношения.
В общем, кажется, зря я так заморачивался, придумывая и покупая хавчик для праздничного стола.
А, может, не зря?
В коридоре темно, но из гостиной льется свет и работает телевизор.
На полу горкой – вещи. Знакомая куртка и варежки.
Разуваюсь. Подбираю все это, куртку вешаю на «плечи» в шкаф, варежки – на тумбу.
Почему-то иду на цыпочках, на всякий случай пряча руки в карманы.
Алиса сидит под елкой и ругает мишуру за то, что запуталась.
В чем-то очень девчачье-розовом, с ободком в виде мультяшных оленьих рогов.
Молчи, Андрей, это будет очень тупая шутка…
Но все-таки ржу в голос.
Как-то сразу расслабленно.
Алиса поднимает голову, печально укладывает «дождик» на колени и говорит:
– У тебя ужасная елка, Март.
– Зато очень милый олень под ней, – улыбаюсь во весь рот.
Она делает строгое лицо, но потом все-таки краснеет.
– Ничего, что я тут… – Делает взмах сразу двумя руками – и прилипшие на рукава ленты мишуры тянутся следом.
– Похоже на волшебную пыльцу, – продолжаю немного подшучивать, потому что настроение поднимается все выше и выше.
Приехала.
И даже охуенно так приехала, очень хорошо, что без предупреждения.
И даже если сравнивать этот визит и приезд Дины в ту пятницу: собственная реакция на почти одинаковые ситуации – хороший повод задуматься. Я не против – даже если это звучит дико с оглядкой на наши недоотношения – чтобы такой «олень» встречал меня каждый день. Хотя, нужно подумать об этом после праздников. Все равно сейчас во мне бурлит помноженная на полстакана коньяка радость. И облегчение.
Алиса еще раз, уже намеренно, машет руками, подбрасывает «дождик» вверх и морщит нос, когда он смешно плюхается ей на плечи.
– Кажется, я похожа на адскую смесь Бэмби и Динь-Динь[1].
– Ммм… – Делаю вид, что внимательно ее изучаю и жестом даю понять, что где-то в чем-то она права.
Алиса снова укладывает мишуру на колени. Не похоже, чтобы собиралась вставать, так что приходится подойти к ней и сесть рядом, скрестив, как в детстве, ноги по-турецки. Она охотно передает мне часть «работы», и мы какое-то время просто молча распутываем клубок.
– У меня первый раз такой дух Нового года, – неожиданно для самого себя меня тянет на откровения.
– Ну, наверное, это потому что одна сумасшедшая испортила твою дизайнерскую елку. – Ни капли сожаления в голосе. – Но я должна открыть тебе страшную правду, Март. На самом деле эти елки годятся только для супермаркетов и обложек журнала по декору. Не приноси больше такую дрянь в дом – она даже хвоей не пахнет.
– Я против вырубки живых деревьев, – корчу менторский тон, хоть мы оба улыбаемся.
– Я тоже, поэтому всегда покупаю елку в горшке. Она, конечно, не до потолка, зато живая, не умрет и ее можно вернуть в лес. Так что не так с твоим духом Нового года?
Даже не знаю, как ей объяснить.
У меня никогда не было никаких семейных праздников. Иногда в доме просто появлялась елка – не каждый год – а утром рядом с кроватью лежал подарок. Никто даже не пытался рассказать мне про Деда Мороза. Просто никто не заморачивался всеми этими традициями. А когда между родителями пролегла трещина, матери были в тягость любые семейные праздники.
Я каждый год достаю эту елку. Она уже готовая, собранная. Тупо сворачиваю, чтобы не разбить игрушки, обматываю и прячу в нишу. Когда ставлю, там остается только расправить банты паровым утюгом и поправить игрушки.
Женщинам, которые были и меня до Алисы, всегда было плевать на то, какая у меня елка.
Незаметно, рассказываю все это вслух, иногда вставляя типа_смешные ремарки, чтобы не выглядеть несчастным нытиком.
А когда моя исповедь подходит к концу, вдруг понимаю, что Алиса уже сидит у меня на плечах и мы вдвоем – она, старясь успеть, а я, стараясь не упасть – пытаемся прицепить на верхушку моего дизайнерского монстра большую красную звезду.
– Ну вот! – Динамщица издает триумфальный писк и протягивает ладонь, чтобы я «дал пять». – Теперь у тебя в квартире собственный Кремль.
– Только зеленый, – уточняю я, прямо с ней на плечах топая в сторону ванной. Кажется, от блесток, которые осыпались на нас с мишуры и елочных игрушек, не спасет даже генеральная мойка.
– И без ВВП, – понижая голос, дополняет Алиса.
– Там вообще женщина рулит, – вспоминаю, что у меня под елкой только Снегурочка.
– Вот видишь, Март: когда женщина под елкой – на елке порядок.
– Хорошо, Динамщица, тогда придется тебя споить.
– Знаешь, – она не сильно тянет меня за ухо, – поменьше печали в голосе будет в самый раз. А то я почти верю, что ты собирался отдать эту роскошную женщину в другие руки.
[1] Герои диснеевских мультфильмов – олененок из «Бэмби» и фея из «Питера Пэна»
Глава тридцать первая: Март
Мы вместе долго моем руки, пытаясь пересопеть друг друга в старательности.
Потом я уверенно беру Алису за руку и веду ее на кухню.
– Прости, мужчина, но мы еще не настолько близко знакомы, чтобы я видела твои кастрюли без крышек, – продолжает юморить Динамщица, но сама покрепче сжимает пальцы вокруг моей ладони.
И я только теперь понимаю, что в Дине, хоть с сексом у нас было вообще отлично, мне не хватало именно этого – жизни. Обычной жизни. Из Алисы она бьет с таким напором, что меня то и дело потряхивает от желания просто тут завалить ее на пол именно с теми недвусмысленными намерениями.
– Прости, я, конечно, немного тороплюсь, – пытаюсь подыгрывать ей, – но, чтобы развеять сомнения насчет рук, в которые я собирался тебя отдать, мне придется совершить акт эксгибиционизма.
– Мне уже страшно.
– Поверь – не просто так.
На кухне ставлю ее перед холодильником, и Алиса даже послушно закладывает руки за спину. Я взглядом спрашиваю, готова ли она, и после кивка открываю дверцу.
Она удивленно смотрит на полки.
Выжидает.
Сначала вроде хочет нахмуриться, а потом еле сдерживает улыбку.
– Ты же не знал – да? – что я приеду встречать Новый год к тебе? – спрашивает с таким видом, как будто я забыл упомянуть, что владею искусством чтения мыслей на расстоянии. Хотя, даже если бы владел, не рискнул бы соваться в ее голову. Уверен, там черт ногу сломит – такого намешано и накручено.
– Вообще не предполагал, но очень на это надеялся.
Так сильно предполагал, что даже еще раз, как в ту нашу «черную пятницу», купил к праздничному столу то, что она любит. С расчетом, что мы проведем вместе не только тридцать первое и утро первого, но и все праздничные выходные. Рисовал себе картину, где мы будем по очереди готовить, по очереди друг другу мешать это делать, ходить голыми, заниматься сексом, смотреть телевизор и морально разлагаться.
– Что за черное недоверие, Динамщица?
– Потому что я иногда хожу во сне – и знающие люди говорят, что в таком состоянии иногда порываюсь звонить в Пентагон и выдавать секреты Родины. Так что вполне могла позвонить тебе и выдать свой идиотский план по взятию в заложники елки и ее хозяина.
– А ты вообще нормально разговаривать умеешь? Я иногда теряюсь в дебрях твоих метафор.
Это, кстати, немного правда, потому что некоторые ее глубоко завуалированные мысли я, кажется, не пойму даже если весь поседею от мудрости. С другой стороны – когда еще у меня была вот такая женщина? Раз сходу не могу вспомнить, то, получается, Алиса у меня такая первая – ломающая мозг.
Когда она тянется стащить что-то из холодильника, я в шутку делаю вид, что собираюсь прищемить ее дверцей.
Она игриво пищит, потом достает запаянный в пленку стейк и, погладив его, как домашнего питомца, баюкает, прикладывая к щеке.
– А это обязательно есть завтра? – спрашивает с надеждой.
– А ты как хочешь?
– Хочу предаваться гастрономическому разврату уже сейчас! – уверенно говорит она, и я отхожу в сторону, освобождая путь до плиты.
Динамщица хватает два куска мяса и несется к столу. Правда, прежде чем успеваю открыть рот, юлой разворачивается на пятках, делает длинный скользящий шаг в мою сторону, хватает за галстук и медленно притягивается навстречу к моим губам.
Мои ладони автоматически оказываются у нее на бедрах.
Сжимаю ее задницу, тяну на себя и выразительно потираю об нее мгновенно вставшим в штанах членом.
Ее губы так близко, что мы едва-едва касаемся друг друга то нижней, то верхней.
Она немного сбивчиво дышит.
Я наклоняюсь к ней, обхватываю губами нижнюю губу, втягиваю себе в рот и мягко посасываю, наслаждаясь вибрирующим стоном Алисы. Отпускаю – провожу языком по влажной светло-розовой коже. Вот точно такого же цвета были ее волосы, когда мы познакомились – я до сих пор храню все селфи этой Динамщицы, даже если пару раз очень хотелось снести все к чертовой матери и запомнить только в назидание, почему я предпочитаю не связываться с малолетками.
– А как же гастрономический разврат? – мягко отстраняясь, говорит Алиса.
Моим рукам на ее заднице просто замечательно.
– Я не против уложить тебя на стол, – щурюсь от предвкушения.
Она уже в моей квартире.
Она пришла сама, потому что так решила.
Бегать ей уже не от чего.
Потому что…
– Завтра Новый год, – у нее снова немного розовеют щеки. На самом деле – очень милое зрелище, потому что в такие моменты она похожа на нормальную женщину, а не на ураган Катрин, который перемолотит даже кости мамонта. – Давай… это будет наш особенный Новый год вдвоем?
– Я не собирался выгонять тебя под бой курантов, – снова пытаюсь притянуть ее к себе, но Алиса, быстро чмокнув меня в щеку, выскальзывает. Это немного… напрягает. – Что такое, Динамщица?
– Перестань называть меня Динамщицей.
– Перестань ею быть.
Алиса перестает улыбаться.
И я понимаю, что хоть и не сказал ничего такого, явно переборщил с интонацией.
Ну, потому что я вроде как ее жду, я ее хочу и дал понять, что заинтересован только в ней. А у нее очередная «отговорка» – на этот раз хотя бы имеющая временные ограничения.
– Андрей, мне было очень непросто приехать к тебе. После… всего. Но я сделала свой выбор и буду очень рада, если мы больше никогда не будем вспоминать ни твой обман, ни проклятую Дину. Этот топор войны пора забыть. Но прыгнуть к тебе в постель вот так, потому что этого хочешь ты и нам уже пора – нет.
– Вообще-то, технически, я не предлагал тебе прыгать в мою постель.
Это попытка пошутить и сгладить обстановку, но из меня хреновый шутник.
– Хорошо, – поднимаю руки, – если адская смесь Бэмби и Динь-Динь хочет новогодний секс под елкой в окружении оливье – я не против. Кстати, – почесываю подбородок, впервые реально задумавшись над этой темой, – под елкой у меня еще не было.
Алиса довольно улыбается и снова прижимается ко мне.
Динамщица и есть.
