Текст книги "Адмирал Ушаков. Том 3"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)

естафетом навернейшим образом, чтобы не пропали и не

замедлилось. По отправлении их прошу письменно меня уведомить.

Также уведомьте меня и о получении их туда, когда ответ вы

о том получите. Ежели же господин флота капитан Сорокин не

придет сюда с фрегатами, а останется там, не выходя из

Неаполя, в таком случае ордер мой к нему отправьте туда также

естафетою чрез консула неаполитанского. Но я за лутчее

почитаю капитану Сорокину оставить у вас два таковых моих

повеления одинакого содержания, одно теперь же отправьте с

вышеозначенными письмами в своем конверте, надписав его к агенту

Манзо, чтобы он отдал капитану Сорокину, а в небытность его

удержал бы у себя до его возвращения в Неаполь, так к

господину Манзу напишите от себя, а второй, удержав у себя,

доставьте ему же, господину Сорокину, как выше означено.

Рекомендую вам, милостивый государь мой, во всех

потребных обстоятельствах, ежели вам надобность будет, имейте общей

совет с господином артиллерии подполковником Гастфером,

который остается здесь определенным по высочайшему повелению

комендантом при крепостях Корфу. Он должен со вверенной ему

командою во всем согласоваться потребными исполнениями и

содержанием крепостей в равенстве с турецким начальником,

соблюдая с ним дружбу, существующую между высочайшими

дворами ненарушимо, и стараться быть в совершенном дружестве

между собою, советы во всем должны быть общие, в чем и вы

с своей стороны спомоществовать имеете благонамерению

высочайших дворов. Я посылаю от себя письмо к обывателям Парги 2',

с него должны быть копии также в селении Превезу, Воницу и

Бутринто и в область Шулии с моим дружеским им советом,

чтобы они повиновались во всем совершенно воли и

установлению всеавгустейших союзных государей императоров и

выполняли бы все повелении, какие даны будут начальнику, к ним

определенному от Блистательной Порты Оттоманской; письмо

сие препроводите с нарочным от себя в Паргу, также снимите

с него копии и препроводите их в каждое из вышеписанных и

в область Шулии, таковую же копию сообщите от себя к

сведению здешним турецким начальникам капыджи-паше и сераскир-

бею. А не худо, ежели препроводите от себя за извещение

о усерднейших моих выполнениях, для Блистательной Порты

касательных, и в Константинополь, к кому надлежит. В каковой

надежде с истинным моим почтением и совершенной преданно-

стию имею честь быть.

При письме чрезвычайного посланника и полномочного

министра господина тайного советника и кавалера Томары, в

Константинополе находящегося, получил я копию с конвенции,

заключенной между полномочными императорских дворов,

утвержденной всеавгустейшими государями императорами, по которой

острова, прежде бывшие венецианские, состоят вольной

республикою, наподобие Рагузинской, правом верховной власти Порте

Оттоманской подверженною. Прежде бывшие Венецианской

республики владения на твердой земле – Превеза, Парга, Воница

и Бутринто в рассуждении прикосновения их к Албании

поступают с принадлежностями их во владение Порты Оттоманской,

но с величайшими выгодами противу всех прочих селений

христианских, подданных Порте Оттоманской, ибо будут они на всех

правах, на каких основаниях состоит Молдавия и Валахия, и еще

для коммерции с другими выгодными предположениями в оных

местах начальство иметь будет. Один из турецких почтенных

особ и именно послан уже от Блистательной Порты в оные

селения– Абдуллах-ефендий. Впрочем, все правительство состоять

будет из обывателей оных мест, и с турецкой стороны никто

другие не будут. По совершенной дружбе моей к оным местам,

поступающим ныне в турецкое владение, и особо к Парге, всегда

имеющей ко мне уважение, сею дружбою моею и искренностию

уверяю, что таковое положение сих мест нахожу по всем

нынешним обстоятельствам наилучшим, особо, что Блистательная

Порта охранять будет их завсегда от соседственных пашей, не

допустит их ни до какого разорения и притеснения, но паче

всегда защищать их будет. По таковым обстоятельствам долгом

той же самой дружбы моей к оным местам с искренней призна-

тельностию и дружелюбием советую обывателям и всему народу

Парги и прочих вышеозначенных селений повиноваться с добрым

расположением воле и намерению обоюдных государей

императоров, определенного турецкого начальника Абдуллах-ефендия,

когда он прибудет в сии места, принять с надлежащей ему

почестью и добрым к нему расположением и повиноваться ему

с покорностью, яко полномочному начальнику от его султанского

величества, в сии места определенному. Таковое доброе

повиновение народа сих селений Блистательною Портою принято будет

во уважение и наиболее расположит ее к благодеяниям на все

будущие времена. Провинция Шулии, как полномочный

министр письмом меня уведомляет, поступает в соединение с Пре-

везой, Паргою, Воницей и Бутринтою и будет состоять и

пользоваться всеми, теми же правами во всякой точности, равно, как

и означенные четыре селения, и потому всему обществу и народу

провинции Шулии дружелюбно от искреннего желания моего

всякого добра советую, также вместе с означенными селениями

повиноваться охотным послушанием воле и благонамерению

союзных государей императоров, и равномерно таковой

почтительной с добрым уважением при сем сделать означенному

полномочному начальнику от Блистательной Порты определенному

и посланному Абдуллах-ефендию, таково есть истинное мое

желание и требование послушания от сих народов. С каковою

верною надеждою имею честь быть с совершенною моею дружбою и

приятством покорнейший слуга и доброжелатель.

Служивший волонтером на российском императорском флоте,

мне вверенном, житель острова Кефалонии Герасим Метакса

употреблен был в должность при блокаде крепости Корфу, где

захвачен был неприятелями-французами в плен и лишен жизни.

Я, сохраняя в памяти усердие его к службе его императорского

величества, храбрость и мужество, при оном действии оказанные,

долгом поставляю отнести к покойному мою признательность и

похвалу, в засвидетельствование которых дан сей аттестат во

уважение его семейству и потомству, которое заслуживает

почтение, за моим подписанием и печатью.

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства, июня от

24-го дня писанное, сего числа я имел честь получить. За дружбу

и благоприятство, мне оказанные, приношу покорнейшую

благодарность с наивеличайшим усердием и ревностию. Желал я

выполнить волю и требование его королевского величества

посылкою к Неаполю ескадр и войск, мне вверенных, и сам желал

быть с оными, но корабли непременного исправления требуют,

больших починок, снабдения такелажем, припасами и

материалами, а паче всего – провианта на ескадрах почти нет и отку-

дова получить и получать было бы можно, надежды совсем не

предвидится, потому сходно с высочайшими прежними мне

повелениями и отправился я с 11 кораблями и 3 авизами чрез

Константинополь в черноморские порты. В Корфу остались корф-

ского гарнизона артиллерийская и инженерная команда под

начальством артиллерии подполковника Гастфера; вы с двумя ба-

талионами и флота капитан Сорокин с тремя фрегатами и

войсками, при них находящимися, остаетесь в Неаполе до

высочайшей конфирмации, с которой я всеподданнейшим рапортом моим

просил его императорского величества. Фрегаты и войски, при

них находящиеся, состоять будут в распоряжении полномочного

российского министра и кавалера Италийского до высочайшей об

них и об войсках ваших конфирмации, что определено будет; сии

военные команды и могут помоществовать Неаполю и содержать

в нем тишину и спокойствие. Я имел высочайшее повеление,

ежели Мальта взята, перевесть все пять баталионов, то есть три

под командою князя Волконского и два, под командою вашего

превосходительства состоящие, в Мальту, генерал-майору князю

Волконскому 3-му быть во оной комендантом. А вам своею

особою на ескадре, мне вверенной, возвратиться в Россию, но

теперешние обстоятельства, а паче на ескадрах неимение провианта и

все то, что выше означено, воспрепятствовали мне в выполнениях

потреб»ых и потому обо всем, выше означенном, имею ожидать

высочайшей конфирмации, что высочайшим указом повелено бу-

дет. В прочем с наивсегдашним моим истинным почтением и

совершенной преданностию имею честь быть.

Во удовлетворение просьбы и желания Сената в рассуждении

потребных надобностей1 посылаю я от стороны казны его

императорского величества полугалерку, взятую нами от французов,

с 2 маленькими пушками и со всеми принадлежностями и

вооружением в знак искренней моей дружбы и почтения к Сенату и

всему обществу острова Корфу, с каковыми наивсегда имею честь

быть. Оную полугалерку препровождаю я с господином

сенатором Доменичини, которого рекомендовать честь имею, что он

старался о пользе, мире и благоденствии обывателей всего

общества острова Занте, и ныне состоит во оном острове все

спокойно, в тишине и добром порядке.

Взятый под крепостью Корфу в плен от французов корабль

«Леандр», по высочайшему именному е. и. в. повелению, отдан

английскому лорду Нельсону, от которого прислан в Корфу

нарочный корабль.

Со флотом, мне вверенным, в сходство высочайшего

повеления, следую я чрез Константинопольский пролив в черноморские

порты для исправления кораблей. Кой час получите вы сие

повеление, ту минуту, и малейше не медля, со всею командою, вам

вверенною, извольте перебраться на шхуну № 1, под командою

флота лейтенанта Красовского нарочно за вами посланную, и

спешите всевозможно на оной ко флоту и явитесь ко мне на

корабль «Св. Павел». Наистрожайше подтверждаю вам по

получении сего ордера ни одной минуты не замедлить, с крайней по-

спешностию велите перебираться служителям на шхуну и сами

с ними следуйте и спешите ко флоту. Отнюдь промедлением не

сделайте остановки, ибо я с флотом противу Цериго ожидать вас

буду; ни за какими мелочами, что бы ни было, ни за чем не

удерживайтесь, всякое замедление и остановка флота взыскано

будет на вас, если это случится.

В резолюцию на рапорт вашего высокоблагородия объявить

имею: приказал я пороху с корабля, вам вверенного, снять на

прочие корабли, ежели можно, поместить более хотя по 20 бочек

на каждый; господину корабельному мастеру и кавалеру Юха-

рину освидетельствовать течь, у вас в корабле сделавшуюся;

употребить ваше старание с ним вместе все, что наивозможно,

исправить и привесть корабль в безопасность к следованию

к своим портам; артиллерию, сколько возможно, поместить на

трюме, пушки с деков снять по вашему рассмотрению и уложить,

где как лучше и удобнее. Носовая часть корабля часто перелом

делает, оттого что прежде всякого другого груза в фор-люке

опоражнивались бочки из-под воды и выбираются дрова, посему

часть корабля против брот-люка облегчается несравненно другим

частям, для таковых обстоятельств по рассмотрению вашему,

ежели почтете за удобностью выбрать из фор-лкжа водяные

бочки, сколько нужно поместить туда, опустя в баласт несколько

пушек, а потом поставить бочки, чрез сие можно уравнить ту

часть благонадежнее и деки облегчить от тягости. В прочем

поручаю вашему высокоблагородию все те средства и способы

приискать обще с корабельным мастером, а по артиллерийской

должности с цейхмейстером и кавалером Юхариным, и корабль, что

можно поправя, привесть в безопасность. Других способов на

походе ныне я не предвижу, кроме того, что вы сами собою можете

приискать к лучшему, все то на вас полагаюсь.

В резолюцию на рапорт вашего высокоблагородия, сего числа

поданный в рассуждении ветхости и неблагонадежности корабля,

объявить имею: благоволите следовать с ним вместе со флотом,

держась ближе моего корабля; ежели случатся весьма крепкие

ветры и большое волнение, в таком случае в рассуждении и

прочих неблагонадежных [кораблей], буду я стараться заходить

в удобные места, в закрытие от ветра, ежели же вы, будучи

в походе, предвидите предупредительно, что держаться вместе не

можете, извольте делать сигнал, что со флотом держаться не

в состоянии, и буде в сие время с прочими я могу еще держаться

в море, тогда сделаю вам сигнал итти в закрытие от ветра, вы

можете сыскать себе удобное место к предохранению корабля от

ветра и, простояв худое время в закрытии, оттоль следовать

в соединение ко флоту в Дарданеллы, а, буде уже я со флотом

прошел из Дарданеллей в Константинополь, следуйте за мною

в Буюкдере, там я вас ожидать буду, ежели же ваше

высокоблагородие находите себя в состоянии следовать вперед при каком-

либо случае замедленности флота, требуете сигналом позволения,

иттить вперед, я и на таковой случай поход вам позволяю,

чтобы вы следовали безостановочно и по прибытии в

Дарданеллы дождались флота в соединение; на сигнал ваш сигналом

же сделаю вам позволение, но за всем тем, ежели можете

держаться со флотом соединенно, щитаю сие благонадежнее.

Третьего дня прошли вы от острова Сиро мимо острова Тино

в близости от моего корабля, стоящего при оном в рассуждении

противного крепкого ветра, корабль мой вы видели совершенно,

как и я вас видел, вам надлежало иттить к моему кораблю, но

вы прошли в остров Миконо и там остановились и по сие время

и не думаете оттоль подойтить к моему кораблю; вы должны

были не только явиться ко мне, но непременный долг имели

осведомиться, не имею ли надобности. За нерасторопность вашу

и нерадение о должности объявляю вам неудовольствие,

предписываю по получении сего, ни одного часа не медля, извольте

подойтить к близость острова Тино к моему кораблю; я имею

надобность в посылке вас к острову Парос к порту Аузу, где

находятся прочие корабли, укрывающиеся от крепких ветров,

ежели же вы меня не застанете на оном месте, ибо, я чуть

только позатихнет, пойду в Аузу, в таком случае, буде вы

увидите поход мой туда или не застанете меня при острове Тино,

следуйте немедленно в Аузу ко флоту; я надеюсь, что вы

поспешите быть сюда прежде моего отсюдова отправления, когда

же я отсюдова пойду, вы, находясь поблизости от того места,

можете видеть и немедленно следовать за мною. Подтверждаю,

нимало ке медлите в Миконе, следуйте ко мне и ко флоту в

соединение.

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Спешу я уведомить ваше превосходительство, вчерашний день

с одиннадцатью кораблями и двумя авизами подошел в близость

к острову Тенедосу благополучно. И сего дни за противными

ветрами стараюсь лавированием проходить узкости между оного

острова и азиатского берега, но противный ветр и течение не

допускают, за всем тем надеюсь на сих днях подойтить к

Дарданеллам. Во время следования моего с ескадрами беспрерывно

продолжаются северные противные ветры и претерпели

чрезвычайно крепкий ветр и шторм, от которых для сохранения в

целости кораблей заходил я на первый раз в остров Идро, где

простояли в крепкие ветры 6 дней, а потом, подходя к острову

Тино, еще наиболее сделался ветр крепкий и чрезвычайный

шторм; я с кораблем остановился за оным островом близко

берега, а прочим по отдаленности от острова приказал я иттить

в закрытие от ветра к острову Паросу в порт Аузу. 16 дней

продолжались чрезвычайно жестокие ветры, так что никогда не

помню и не случалось столь жестоких ветров, но благодаря

всевышнего важных худостей никаких не случилось, кроме что

потеряли три якоря, оборвало несколько снастей и парусов, но все

то поправлено. Транспорт большого размера «Григорий» и

шхуна № 1, не могши с нами держаться, дал я им повеление

иттить особо, и они сюда еще не прибыли, но надеюсь, скоро

быть могут.

Крайне сожалею я, что фрегат «Щастливый» и брик

«Александр», отправленные из Николаева с провизиею и следующие

из Константинополя в Корфу, со мною не встретились и, как

известно, прошли к острову Занте. Думаю, что они оттоль

возвращаются, но за противными ветрами не надеюсь в скорости им

быть сюда. По приходе с ескадрами к Тенедосу осведомился я,

что в Дарданеллах ни одного судна с провизиею нет. А на

флоте провизия почти вся уже выходит в расход и особо сухарей

остается по приходу по 22-е число сего месяца, да економиче-

ского может быть с небольшим на неделю, то> есть можем про-

бавиться сего месяца до 28-го или 29-го дня, а затем сухарей

нисколько уже не останется, крупы и гороху также очень мало,

а прочего ничего нет. Наипокорнейше прошу ваше

превосходительство употребить ваше старание всеми возможностями, как

наискорее достать провианта в Константинополе на первый

случай, хотя на один месяц на 9100 человек или порций сухарей

10200 пудов, ежели нельзя чего послать другого, хотя одни

сухари, а затем, буде можно, и прочего провианта, сколько

возможно, хотя бы недели на две или на три. Прошу испросить

сухарей от Блистательной Порты, а ежели не дадут, хотя в

покупку, во чтобы ни стало и как наскорее прислать, буде всех

вдруг нельзя послать хотя двоекратно одно судно за другим

в Дарданеллы. Ежели же не поспеют от сего времени чрез десять

дней, то мы величайшую крайность потерпим, ибо возврата

транспортных судов за противными ветрами скоро не надеюсь.

Я пишу к вашему превосходительству, лавируя между Тенедоса

под парусами, потому никуда более писать теперь не успел, а

засим же по прибытии к Дарданеллам писать буду, и в скорости

письма мои и всеподданнейшие рапорты доставлю.

Из транспортных судов и с провиантом встретились со мною

в острове Занте фрегат «Поспешный» и шебека «Макарий» и

в Паросе судно «Красноселье», со оных провиант получен.

«Красноселье» находится со мною, а фрегат «Поспешный» и

шебека «Макарий» по отправлении моем из Занте минувшего июля

12-го числа оставались еще там для нагрузки баластом, и дано

им повеление следовать обратно к своим портам. Я слышал, что

фрегат «Легкий» также прошел к стороне Корфу, но справедливо

ли сие обстоятельство, неизвестно. В прочем с наивсегдашним

моим [почтением] имею честь быть.

Федор Ушаков

P. S. Не знаю обстоятельно, нет ли сухарей и в Дарданеллах, ежели

есть, прошу, чтобы как наискорее было дано повеление нам отпустить и

тем избавить нас от чрезвычайной крайности, в каковой находимся. Его

императорскому величеству всеподданнейший рапорт мой и письмо его

сиятельству графу Григорию Григорьевичу Кушелеву 1, как только по скорости

успел, коротко писанные, прошу препроводить в Санкт-Петербург2.

Адмирал Ушаков

Ваше высокографское сиятельство, милостивый государь,

Григорий Григорьевич!

Вашему высокографскому сиятельству донести честь имею:

с одиннадцатью кораблями и двумя авизами при

продолжающемся беспрерывном противном северном ветре вчерашний день

подошел я в близость к острову Тенедосу и теперь стараюсь

лавированием проходить узкость оного места между Тенедосом

и азиатским берегом, но противный ветр и течение препятствуют.

За всем тем надеюсь в скорости подойду к Дарданеллам. Во

время пути плавания ескадры претерпели чрезвычайно крепкие

ветры и продолжительный великий шторм, но к сбережению

кораблей от повреждения всегда успевал я уходить в закрытие,

потому важных худостей никаких не случилось, кроме потеряния

при жестоком шторме трех якорей, порвало несколько парусов и

снастей, но все оное исправлено, и корабли состоят

благополучно. Сие донесение спешу я отправить, будучи под парусами,

а затем о прочем буду иметь щастие донесть по прибытии в

Дарданеллы или, ежели последуют благополучные ветры, – из

Константинополя. Провианта на кораблях остается в наличии при

всей возможной економии сухарей, круп и гороху сего м[еся]ца

по 28-ое число или 29-ое, а прочего в наличии не состоит, посему

письмом моим требовал я от полномочного министра и кавалера

Томары как наивозможно скорее прислать из Константинополя

хотя несколько одних сухарей и круп1, ибо из транспортных

судов, отправившихся в Корфу из черноморских портов,

встретились со мною только фрегат «Поспешный», шебека «Макарии» и

судно «Красноселье», сколько чего было на оных, получено;

а затем фрегат «Щастливый» и брик «Александр» со мною не

встретились и по известиям прошли к острову Занте, уповаю,

что оттоль уже возвращаются.

В резолюцию на рапорт ваш сего числа, мною полученный,

объявить имею: ваше высокоблагородие недостаточно

исследовали в неисполнениях господина мичмана Пасхали, хотя он и

чинит запирательство, что не был в селениях, но по ясным осве-

домлениям он с некоторыми служителями на долгое время

отлучался в отдаленность от гребных судов, в чем и сам признается,

что был в отдаленности и долгое время и тем не исполнил

данного ему повеления и генерального приказа и заслуживает

строгое взыскание. Греку2 же из того селения, где был мичман,

графу Фонзео, офицеру, бывшему на берегу, [с] корабля

«Св. Павла», объявили, что там были два офицера и спрашивали

именно господина Пасхали; но хотя бы он в селении и не был,

за всем тем подвергает себя строгому взысканию за

неисполнение по приказам и отлучку от определенного ему места, посему

вчерашнего числа приказом выполнить содержанием его в осо-

бой каюте две недели, не давая в пищу ничего, кроме хлеба й

воды, дабы чрез то отвратить беспорядки на будущее время.

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Почтеннейшеег письмо вашего превосходительства от 26-го

числа сего месяца я сейчас получил, за уведомление о

расположении салюта всепокорнейше благодарю. По сему положению

все, что касается, мною выполнено будет. Также покорнейше

благодарю за письма вашего превосходительства, которые

получил я чрез консула в Дарданеллах. Там получил я на ескадры

до полутора тысячи кантарей сухарей и до 10 тысяч ок красного

вина; сухарей от 27-го числа на продовольствие служителей стать

может на две недели, а красного вина на 6 дней. Весьма рад, что

там меня не задержали. 27-го послал я из Дарданеллей вперед

транспортные суда: «Григорий»—большого размера, брик

«Александр», шхуну № 1 и два малые требакула. 28-го число

поутру с ескадрами отправился я с 11 кораблями, одним

фрегатом и тремя авизами, и сего дня со оными, подошед, на ночь,

остановился за противным ветром, немного не доходя

Константинополя, за мысом Стефано. Корабли и команда служителей

благополучны. Завтра надеюсь, я подойду в самую близость

к Константинополю и, ежели ветр будет противный, остановлюсь

тут у европейского берега, не входя в пролив, на том месте, где

третьего году, вышед из Константинополя, останавливались, то

есть между семи башен и Константинополем. Крайнюю

надобность имею я, не помедля, видеться с вашим

превосходительством, весьма соизволите меня одолжить, ежели пожалуете,

приедете на шлюпке ко мне на корабль, я буду очень близко от

пролива и, сверх того, ежели можно будет, легкое судно отправлю

к вам в пролив, как вам будет угодно пожаловать ко мне, прямо

на шлюпке или на том судне.

Я от государя императора получил именное высочайшее

повеление, майя от 22-го дня по секрету писанное, коим повелено,

забрав все ескадры и войска сухопутные, даже и баталионы гене-

рал-лейтенанта Бороздина с поспешностью следовать мне со

всеми в черноморские порты, сходно как прежними повелениями

предписано. А как я из Корфу отправился предупредительно и

по известным вашему превосходительству обстоятельствам, вновь

тогда последовавшим, три фрегата флота с капитаном

Сорокиным и баталионы генерал-лейтенанта Бороздина остались в

Неаполе, также в крепостях Корфу по известности ж вам обстоятельств

осталась артиллерийская команда под начальством подполковника

Гастфера, всего до 150-ти человек, сходно с положением нового

утвержденного плана о Республике Семи островов; обстоятельства

тогдашние государю императору, уповаю я, были еще не

известны, но ныне, получа я таковое высочайшее повеление1,

должен решиться его выполнить тем, что нужно в самой скорости

послать от меня в Неаполь и в Корфу. Сие высочайшее

повеление г получил я в нынешнее только время и теперь по близости

здешнего места крайнюю надобность имею я напервее с вами

посоветоваться и тогда уже писать туда, также и всеподданнейший

рапорт государю императору. После того времени, как я

отправился из Корфу, надеюсь, вновь какие есть обстоятельства вам

известны, также и о том, что в Корфу означенная

артиллерийская команда должна там остаться или писать, оттудова ее

взять; каков всеподданнейший рапорт мой тогда отправлен

государю императору о расположении моем и генерального военного

совета, почему оставлены в Неаполе войска генерал-лейтенанта

Бороздина и три фрегата, также и в Корфу артиллерийская

команда, все в том рапорте означено подробно и вам известно из

копии, при письме2 от меня приложенной, потому2 и не знаю,

какая высочайшая резолюция на то последовать может. Каковы

теперь обстоятельства, по оным нужно будет угадать, чтобы не

поступить несходно по высочайшему повелению, теперь мною

полученному; должно все войска и суда изо всех мест начисто

забрать, не оставляя нигде, но может быть, когда государь

император получит те мои всеподданнейшие рапорты, случится, что

указать соизволит некоторые в тех местах оставить до времени,

а особо при Корфу, ежели новый план ратификациею уже разме-

нен уповаю, и о войсках в Корфу там должно быть вновь что-

либо упомянуто, и вам по сему делу более известно, нежели мне.

По сим обстоятельствам весьма желаю я видеться с вашим

превосходительством прежде, нежели я буду писать

всеподданнейшие рапорты, в Корфу и в Неаполь повеления. В надежде иметь

удовольствие в скорости с вами видиться, с истинным моим

почтением и совершенной преданностию имею честь быть

Федор Ушаков

P. S. Ежели противные ветры ескадры, мне вверенные, удержат столько,

что я не могу в скорости дойтить до Буюкдере, опять провианта у меня на

ескадре не будет, да и теперь только сухари, крупа и несколько горячего

вина, в прочем ничего нет, по сим обстоятельствам нужно, чтобы ваше

превосходительство судну с провиантом, стоящему в Буюкдере, приказали

в самой скорости выйтить из Константинополя к ескадрам, также прошу

покорнейше по меньшей мере на первый случай испросить от Порты

Блистательной присылки ко мне сухарей на сей раз хотя две тысячи кантарей,

достаточное количество круп и красного вина, также прошу, чтобы

снабжали нас свежим говяжьим мясом; ежели ветр будет противный, мы стоять

будем на якорях весьма близко Константинополя, и все это производить

возможно и удобно. За сим также уведомить честь имею: три фрегата под

командою флота капитана графа Войновича, уповаю, из Анконы пришли

уже в Корфу, они крайне в худом состоянии и великого исправления

требуют, граф Войнович пишет, что он там непременно их исправлять должен,

думаю, что чрез сие он там замедлится, а провиантов в Корфу никаких

совсем нет, я просил там находящегося кабиджи-пашу и сераскира, чтобы

дали им хотя из худых сухарей несколько выбрать и сколько-нибудь оными

снабдить, но господин генеральный консул Бенаки уведомил меня, что и

в том совсем отказано. Прошу покорнейше ваше превосходительство

исходатайствовать повеление от Порты, чтобы те три фрегата в самой скорости

снабдить провиантом, а ежели, паче чаяния, чего я не ожидаю, буде бы

там они запоздали, должно их там довольствовать, инако служители все

умрут с голоду, прошу принять их в ваше покровительство и

благорасположение и не оставить их без продовольствия.

Адмирал Ушаков

Милостивый государь, Василий Степанович!

Противные ветры задерживают флот, мне вверенный, что

нельзя никаким образом пройтить проливом в Буюкдере, также

дурная погода лишает удовольствия видеться с вашим

превосходительством, 5-й день стою я со флотом против

Константинополя и, может быть, противный ветр еще продолжится;

всеподданнейших рапортов я еще не писал, потому только, что не

решился еще, взять ли войска из Корфу, которые состоят там под

командою подполковника Гастфера, нужно ли будет послать за

ними особое судно; не знаю, там ли теперь три фрегата из

Анконы и в состоянии ли они иттить? застанет ли повеление мое их

там, чтобы они забрали артиллерийскую команду Гастфера и

следовали бы в черноморские порты с поспешностью; также

надобно писать в Неаполь флота к капитану Сорокину, чтобы

забрал баталионы генерал-лейтенанта Бороздина и следовал бы

немедленно и со всевозможной поспешностью в черноморские

порты; на сии обстоятельства потребен мне благосклоннейший

вашего превосходительства совет по сведению вашему

теперешних обстоятельств. По последнему письму графа Григория

Григорьевича Кушелева, с неудовольствием писанного за промедли-

тельность в тамошнем краю, высочайшие повеления есть те, что

непременно со всеми ескадрами и войсками надлежит мне иттить

к своим портам, не оставляя ни одного судна нигде.

Следовательно, морских и сухопутных войск также нигде оставлять не

должно. Указано на прежние высочайшие повеления, ко мне

посланные, а в тех повелениях ясно изображено; из Корфу и из

Неаполя войски все взять с собою. Сумнение мое в том только,

что по случившимся важнейшим обстоятельствам находятся

теперь три фрегата и войски генерал-лейтенанта Бороздина в

Неаполе и артиллерийская команда с подполковником Гастфером

в Корфу; по всем обстоятельствам верно известно, как бы скоро

ескадру и войска взял я из Неаполя, Неаполь тотчас пропал бы

от бунтовщиков, войски наши только сей столичный город от

гибели спасают. Также и из Корфу когда войски наши будут

взяты, по мнению моему, и там тотчас начнутся величайшие

беспокойства и, уповательно, многие найдутся пожелают опять

французов; я не утверждаю сие мнение, но может случиться. По

таковым обстоятельствам и по всем тем донесениям, какие от меня

отправлены, может быть, от государя императора последует

какая другая резолюция. За всем тем не могу я осмелиться, чтобы

не послать мои повеления в Корфу и Неаполь, и почитаю должно

приказать непременно с поспешностью следовать им к своим

портам. Послал бы я отсюдова два или три судна транспортных за

ними, но сие кажется поздно, когда они туда поспеют, к

возвращению мало времени останется, а притом в обоих местах в Корфу

и Неаполе нет провиантов; когда мы возьмем ескадру и войски

из Неаполя, сумнительно, чтобы дали им провианта достаточное

число, они останутся весьма огорчены и в великих хлопотах,

потому под разными видами по меньшей мере в скорости провиант

не дадут, а продолжат время до глубокой осени (весьма бы

нужно хотя отсюдова послать в те места провианта, крайне сие

необходимо кажется, ежели только возможно). Вот, милостивый

государь мой, обстоятельства, они столь важны, что весьма

нужен бы был мне ваш совет по вашим отличным сведениям

нынешних обстоятельств. Ежели вам самим нельзя ко мне

побывать, всеподданнейше прошу, откройте мне мысли ваши и

благоприятный совет к пользе его императорского величества. Общим

нашим советом можем мы лутче угадать полезное и выполнить

сии потребности, сходственно с высочайшею волею государя им-