Текст книги "Адмирал Ушаков. Том 3"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)

было на габару из николаевских провиантских и екипажеских ма-

газийн морского провианта и разных припасов и материалов,

приложенные при оном рапорте при сем в копиях

Государственной адмиралтейств-коллегий представляю.

Лейтенант Асламбегов уведомил меня словесно, что сию га-

бару крепким волнением разбило совсем, даже и члены разнесло

и некоторые выкинуло, но из припасов видны еще некоторые на

дне, замытые песком; я приказал употребить старание, ежели

можно что, достать; служители, спасшиеся, состоят все без еки-

пажа, я послал к ним с кораблей на первый случай каждому по

одному капоту и для обуви несколько кож черного товару, также

и подошев; в прочем прикажу все то исполнять, что будет

возможно. А напоследок всех оных служителей прикажу забрать на

ескадру кораблей и доставить к своим портам.

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Сколько каких разных чинов служителей находится на еска-

драх трех фрегатов в Неаполе, трех же фрегатов и двух – в

Анконе и в Корфу, ведомости о наличном числе оных вашему пре-

восходительству препровождаю и прошу покорнейше

исходатайствовать от Блистательной Порты, чтобы для продовольствия их

необходимо надобными провиантами, как наискорее доставлены

были в Корфу. В сходство высочайшего его императорского

величества указа посланы от меня, повеления к командующим оных

ескадр, равно и к полковнику Гастферу, в Корфу с

артиллерийскою командою находящемуся, в самой скорости, нимало не

медля, следовать в черноморские порты1. Командующий при

Анконе находившеюся ескадрою – фрегатами флота капитан

граф Войнович от 26-го минувшего июля рапортом доносит, что

он поспешает итти с фрегатами в Корфу, но как оные фрегаты

имеют великие худости, что непременно должно их исправить

при Корфу и, исправив уже их там, следовать к своим портам,

я уповаю, что теперь должен быть уже он непременно в Корфу

и исправляется, провиантов на ескадре он совсем не имеет ни на

месте там к продовольствию служителей, ни к походу

потребного. Он непременно должен иттить с фрегатами к своим портам

и сходно с высочайшим повелением, от меня ему

препровожденным, забрать из Корфу всех служителей, там находящихся, и

артиллерийскую команду с подполковником Гастфером, но естли

сверх всякого чаяния все сии три фрегата или один или два из

них за совершенною худостию без большого исправления оттоль

итти не могут, в таком случае или все, или некоторые может

быть и зазимуют в Корфу, чего, однако, никак я не ожидаю на

таковой случай, а равно, буде и три фрегата, в Неаполе

находящиеся, ежели по каким-либо обстоятельствам опоздают и не

успеют возвратиться к своим портам, должны быть там

довольствованы провиантом и всеми потребностями; равно и войски

с господином лейтенантом 2 Бороздиным – два гранодирские ба-

талионы, находящиеся на фрегатах, оттоль отправится имеющие,

зайдя в Корфу; ежели там запоздают и буде все они ескадры и

войска зазимуют там, потребно всех их довольствовать

провиантом, прошу ваше превосходительство на таковой случай принять

их в ваше ведомство и предохранение и употребить все

возможное старание не оставить всем тем, что им необходимо будет

надобно; и с генерал-лейтенантом Бороздиным всех разных чинов

находится... 3 человек, они теперь довольствуются от

неаполитанского правительства, но когда отправятся на ескадре, тогда

должно употреблять на них провиант морской; равно

артиллерийская команда с подполковником Гастфером, в Корфу

находящаяся, когда оттоль отправится на ескадре фрегатов флота

капитан граф Войнович, с того времени на нее морской же провиант

потребен. Обо всем оном прошу ваше превосходительство не

оставить вашим благоприятным расположением, а в случае на-

добности и наставлением вашим к предохранительностям на

всякий случай. В таковой надежде с наивсегдашним моим

почтением и преданностью имею честь быть.

Я послал вам из Константинополя чрез полномочного

российского министра Василия Степановича Томару наиважнейшие

секретные повеления с прописанием высочайшего именного его

императорского величества указа, дабы по получении оного тотчас

с фрегатами отправились с крайней поспешностью к своим

портам. Повеления сии посланы с нарочным курьером в Корфу

к генеральному консулу Бенаки с верною надеждою, что вы

должны быть теперь уже в Корфу, ежели еще не отправились

из оной в повеленный путь. Сие же повеление мое посылаю

к вам на таковой случай, ежели вы сверх всякого чаяния

находитесь еще в Триесте и еще, чего совсем не ожидаю, в Анконе,

чтобы господин Бенаки препроводил к вам оное мое повеление,

а секретные удержал бы у себя до вашего прибытия в Корфу.

Наистрожайше подтверждаю вам и предписываю, кой час

получите сие повеление, тотчас, нимало не медля, извольте

следовать в Корфу, а оттоль к своим портам. Вы крайнее наводите

на себя сумнение неисполнением высочайших повелениев, вам от

меня в ордерах моих прописанных, и подвергнете себя неизбежно

военному суду, равно и прочих командиров и обер-офицеров, для

чего и они не старались вас убедительностью понудить, чтобы

шли непременно, сколько бы ни были худы фрегаты, летом всегда

иттить было можно и при пассатных бывших северных ветрах

всегда в пять дней могли бы поспеть, когда вы могли дойтить

из Анконы в Триест, как прежде этого не могли дойтить из

Анконы в Корфу с беспрерывными оттоль попутными ветрами и

при летнем времени. Еще наистрожайше подтверждаю, по

получении сего тотчас следуйте в Корфу и оттоль к своим портам.

Милостивый государь мой, Николай Дмитриевич!

Крайне удивляюсь я вашему поведению и не знаю, что

думать и как полагать об оном, что вы столь многие повеления

мои с прописанием в каждом высочайших именных указов, чтобы

вы с фрегатами, вам вверенными, в самой скорости шли в Корфу

в соединение со мною, не исполнили, даже и старательностей

ваших об оном совсем незаметно. Напоследок послал я к вам также

в сходство высочайшего указа повеление на фрегате

«Поспешный». Он давно возвратился, а вас и по сие время даже

прибытия в Корфу не слышу и промедливаете последнее время

в Триесте. Флот весь уже возвращается к своим портам и

находится в Константинополе все летнее время. Беспрерывно

пассатные северные были ветры, каждый раз в 5 дней могли вы быть

из Анконы в Корфу, вы об оном не старались. В майе имели вы

на месяц у себя провианта, флота капитан Константинов настоял,

чтобы вы шли или, по крайней мере, отпустили его с фрегатом.

Вы не пошли и его не отпустили, все медлили на одном месте.

Сколь бы фрегаты ни были худы, летним временем могли дой-

тить не более как в 5 дней, ращет и заплата могли бы

последовать из Корфу, а фрегаты были бы исправлены, словом сказать,

ежели бы фрегаты столь были худы, что здраены бы были от

худостей, и тогда бы могли иттить в летнее время. Вы за всеми

моими повелениями не пошли и теперь еще медлите и можете

совсем потерять фрегаты неизбежно понапрасну, доведете не

только себя под суд, даже прочих командиров и офицеров, для

чего они не истребовали от вас походу в Корфу, а при

нынешнем случае к своим портам. Изволите усмотреть из ордеров моих

секретных, сколь важно и нужно необходимо по получении сего

ту минуту и иттить вам со всякой поспешностью к своим портам

или, по крайней мере, в Константинополь. Подтверждаю

многократные вам повеления, чтобы шли непременно, от крепких

ветров убегайте в закрытие на якорь и спасите фрегаты, вам

вверенные, от всякой настоящей опасности, чтобы вы их не

потеряли. На собственном отчете вашем они состоят и во всем на

вашем ответе. Я крайне по дружбе моей к вам вас сожалею, что

вы пропустили все удобное время и не старались выполнить

высочайшее повеление. Спасите теперь их и себя от нещастия и по-

спешите походом вашим, по крайней мере, в Константинополь,

ежели опоздаете приттить к своим портам. Но буде вы теперь

в Корфу, уповаю, что и до своих портов дойтить еще успеете.

Объявите сие повеление прочим командирам и офицерам, они

с вами же будут в строгом ответе. По совести объявляю вам, что

вы навели на себя величайшее сумнение, как обо всем многие уже

говорить начинают, а оттоль и жалобы на вас будут; но за всем

тем истинно и только вас сожалею и желаю всякого добра и

благополучия. С каковыми истинным доброжелательством и с моим

почтением имею честь быть.

Милостивый государь мой!

Я надеюсь, что три фрегата и два авиза под командою флота

господина капитана 2 ранга и кавалера графа Войновича,

бывшие при Анконе, в Корфу давно уже прибыли, по сие время

должно бы им из оной уже уйтить в повеленный путь, но не

слышу о приходе их в Корфу и крайне сумневаюсь, отчего

таковая страшная медлительность противу всех данных Войновичу

повелениев. Теперь посылаю я к нему наиважнейшие секретные

повеления с высочайшего указа, чтобы по получении оного,

забрав с собою из Корфу войска артиллерийские, инженерные, под

командою господина подполковника Гастфера состоящие, и

прочие морские войска все без остатка, по получении повеления

тотчас следовал бы и походом поспешал к своим портам;

наистрожайшему суду подвергнет он себя, ежели сего не выполнит и

замедлит походом. Сие повеление и прочие мои ордера о разных

делах препроводил я к полномочному российскому министру

Василию Степановичу Томаре и просил его превосходительство,

чтобы он отправил их с нарочным поспешным курьером к вам

в Корфу. Ежели флота капитан Войнович находится в Корфу,

доставьте их к нему лично и советуйте непременно, чтобы он ту

минуту шел, как скоро их получит. Ежели же он из Корфу уже

отправился к своим портам, то все оные повеления, к нему

надписанные, возвратите с вернейшим курьером при оказии к

Василию Степановичу Томаре. Буде же сверх всякого чаяния, чего

никак я не ожидаю, ежели Войнович с фрегатами в Корфу еще

не пришел и буде он в Триесте или в Анконе, на таковой

случай прилагаю при сем от меня к нему особые два ордера одина-

кого содержания, один под № 1-м, а второй под № 2-м,

дубликатный г. Тотчас сыщите верную оказию и отправьте из оных

двух ордеров к нему первый, а вторый дубликатный пошлите

с другим судном верною же оказиею и затем еще несколько раз

повторите ему письмами от себя моим повелением в сходстве

высочайшего указа, чтобы шел непременно тотчас в Корфу и ни

под каким видом не медлил. А прочие все те повеления мои и

конверты, где вложено секретное повеление, удержите у себя до

его прибытия и отдайте их ему лично с тем же подтверждением

о скором походе. Пишите также туда флота к капитанам

Константинову и Мейсеру2, чтобы они принудили его оттудова

иттить, ибо за неисполнение высочайших указов они даже и

офицеры будут ответствовать, спасали бы себя и фрегаты от неща-

стия, случиться могущего.

Таковые ж повеления мои во исполнение высочайших указов

и из них одно, по секрету писанное, посылаю я в Неаполь флота

к капитану 1-го ранга и кавалеру Сорокину, к генерал-лейтенанту

Бороздину, чтобы они тотчас следовали на фрегатах и на

наемных судах к своим портам, о том же писано от меня

полномочному министру и кавалеру Италийскому. Василий Степанович

к вам же все оные письма с нарочным курьером посылает,

испросите от консула неаполитанскаго вернейшаго и надежнейшаго

курьера и тотчас отправьте все оные ордера и письма в Неаполь

флота к капитану Сорокину. Крайне нужно, чтобы они не

пропали и верно в самой скорости дошли, все оное полагаю я по

службе на вас и требую вернейшего и осторожнейшего

выполнения. О получении оных и что как вами будет исполнено в

самой скорости благоволите меня письмом вашим уведомить чрез

Константинополь, отправляя письма ваши к Василию

Степановичу и повторите их неоднократно. Войска наши в Корфу и

в других местах нигде теперь не остаются, потому что не

предвидится в них никакой надобности, ибо республика учреждена,

конвенция и план конфирмованы и в скорости доставятся.

Подробнее сего уведомит вас его превосходительство Василий

Степанович, а мне непременно должно исполнить высочайшие

повеления, с давнего уже времени многократно подтвержденные,

чтобы все ескадры и войска не оставались нигде и соединенно

со мною следовали к своим портам. В надежде на попечительное

ваше старание и прилежность о выполнении всего, что означено,

с моим почтением и преданностию имею честь быть.

P. S. Я приготовляю здесь в посылку в Корфу одно судно флота к

капитану Войновичу с несколькими припасами и немного такелажа, три якоря

и, ежели можно будет, от нас с ескадры несколько гороху и круп; в

продовольствии провиантом оной ескадры от Блистательной Порты повеления

посланы в Корфу и в Морею, не только оную ескадру довольствовать, даже

и ескадру Сорокина и со всеми войсками; уверили меня, что сухари два

судна, нагруженные, в Корфу уже доставлены; требуйте все настоятельно

на оные ескадры при нужном случае, чтоб ни под каким видом не отказали,

ибо дружба России с Портою Оттоманскою беспредельно связана

неразрывно.

По прибытии моем в Константинополь с крайним сожалением

узнал я чрез господина полномочного российского министра и

кавалера Василия Степановича Томару и министров

Блистательной Порты Оттоманской, что по отбытии моем с флотом от оных

островов произошли в некоторых [островах] между обывателями

правительством неприятные расстройства; Сенат Семи островов

объясняется, что некоторые правительства островские не

повинуются его повелениям, а напротив того, с другой стороны,

негодуют, что Сенат будто бы делает притеснения и неследуемые

требования и поступает без всякого уважения сурово и

неправосудно; также от нижнего народа происходят неприличные и прр-

тивузаконные роптания, а от некоторых непристойных людей

даже дерзкости и смертоубийство.

По долгу дружбы моей к всему обществу сих островов, в

рассуждении существующей народной ко мне любви и

приверженности, как и всех правительств сих островов, объявить имею

крайнее мое сожаление, что правительства островские не

последовали наставлению моему и доброму совету, которые объяснены

в письме, данном от меня президенции острова Занте июля

12-го числа, где между прочим объяснено: чтобы каждый имели1

послушание к вышнему начальству правительства, приняли бы

в полное уважение конвенцию и вновь государями императорами

опробованный и утвержденный план и исполняли бы все, что

положено по оным непременно. По долгу службы моей и согласно

с желанием полномочного российского министра и министерства

Блистательной Порты Оттоманской, еще сим напоминаю, все

неприличные между собою распри и несогласности примирить,

правительствам островов повиноваться вышнему правительству

Сената, исполнять его повеления как должно. А почтеннейшему

Сенату Республики Семи островов советую требования и

повеления свои делать сходно с законными положениями и

приличным уважением к присутственным местам, не нанося

оскорбления, и строго наблюдать правосудие; народу нижнего класса

всех островов советую непременно удержаться от всякого

неприличного роптания и ни в какие непристойности не вдаваться,

иметь совершенное послушание к установленному над ними

правительству и повеления оных выполнять как должно по закону,

в противном случае неисполнители прав законных и дерзкие

начинатели роптания подвергнут себя строжайшему взысканию

вышней власти, утвержденной в Республике Семи Соединенных

островов торжественным договором обеих великих монархов,

связанных между собою узами неразрывной дружбы.

Препровождаю сие письмо в Сенат Республики Семи

островов с тем, чтобы копии со оного посланы были во все острова

к надлежащему исполнению. Я даю сей совет мой к таковому

выполнению не только по существующей моей дружбе, но яко тот,

который имел щастие освобождать оные острова от неприятелей,

установлять правительство и содержать в них мир, согласие,

тишину и спокойствие и теперь с тою же дружбою имею

попечительное старание, дабы и впредь существовало благоденствие

в сих островах ненарушимо, и требую во оном послушания, как

прежде сего оно было, и сие требование мое также сходно с

желанием полномочных министров, в каковой надежде имею честь

быть.

По получении сего извольте с вверенным вам бригом

«Александр» следовать в Корфу к ескадре трех фрегатов, в Анконе

бывших, и там явиться к командующему оных флота капитану

2 ранга и кавалеру графу Войновичу; когда вы его застанете

там, отдайте все припасы и материалы и провиант, к нему с вами

отправленные, и тотчас, ни мало не мешкав, следуйте обратно

в Константинополь и оттоль в Ахтиарской порт; ежели же флота

капитан граф Войнович прежде прибытия вашего оттоль уже

с фрегатами отправился, справьтесь, забрал ли он все

находящиеся там артиллерийской и инженерной команды войска, под

командою артиллерии подполковника Гастфера состоящие, буде

он оттоль их взял и там никого не осталось, тотчас, не

останавливаясь там, извольте возвратиться, как выше вам предписано,

к своим портам; ежели же граф Войнович из Корфу с фрегатами

отправился прежде получения посланных от меня к нему по сему

предмету повелениев и буде он войски, под командою

подполковника Гастфера состоящие, с собою не взял, и остались они

еще в Корфу, при таком случае извольте вы их всех взять к себе

на судно на вверенный вам брик, не оставляя там никого

военных наших служителей, о чем от меня господину подполковнику

Гастферу и генеральному консулу Бенаки писано1. Всевозможно

поспешите в Корфу их поместить на судно, и ни под каким

видом там не мешкать, следовать к своим портам; на таковой

случай, ежели войски с подполковником Гастфером находятся еще

там, тот провиант, которой я посылаю с вами на ескадру графа

Войновича, останется у вас для продовольствия в походе оных

войск. Денег отпущено вам от меня 2000 пиастров; на оные

можете покупать для продовольствия служителей свежее мясо и

красное вино, и держать их на необходимые надобности, в том

числе платить лоцману за каждый месяц по 45 пиастров; а как,

уповаю, на таковой случай, когда войски будут на вверенном вам

судне, сих денег будет недостаточно, писал я к господину

генеральному консулу Бенаки, чтобы он снабдил вас деньгами

потребным числом и прочими надобностями, что будет вам

необходимо. Будучи в походе, имейте всякую военную осторожность и

сохранение вверенного вам судна по силе закона, идучи туда,

имейте осмотрительность. Ежели граф Войнович из Корфу уже

отправился, чему быть так должно, старайтесь, чтобы с ним

встретиться, явитесь к нему и опросите его, с ним ли войски

подполковника Гастфера находятся, ежели с ним и в Корфу

никого из них и прочих наших войск не осталось, в таком случае

сдайте к нему на ескадру все вещи, с вами к нему посланные, и

сами предупредительно его старайтесь следовать к своим портам.

С уведомлением ко мне о вашем выполнении, а ежели объявит

он, что отправился оттудова прежде моего повеления и войски

артиллерийские остались там, то вы отдайте ему на ескадру из

провиантов, с вами посылающихся, только один горох и то с

таким ращетом, что на 200 человек оставьте у себя на 1V2 месяца,

а прочий горох сдать со всем же тем провиантом, что у вас

останется. Поспешайте иттить в Корфу исполнить, как выше

предписано, и возвратиться к своим портам.

За все ваши ко мне ласки, учтивость и за всю верную вашу

услугу, ревность и усердие к службе и отечеству вашему, при

осаде и взятии Корфу вами оказанные, отношу вам признатель-

нейшую благодарность и уведомляю: ратификации о новой

Республике Семи Соединенных островов от государя императора

присланы и на сих днях в Константинополе торжественный размен

оным учинен будет. Республика Семи островов есть совершенно

вольная и постановлена на хорошем основании и выгодах под

верховною только властию его султанского величества, сходно

как и республика Рагузы. По дружбе моей к вам пишу, что[бы]

вы старались приобресть к себе любовь от стороны

Блистательной Порты Оттоманской, сходно как мне и Кадыр-бею всегда от

вас оказываемы были, того ж самого надеюсь я с вашей стороны,

что вы всегда стараться будете о спокойствии народа и

примером вашим поощрять их к оказыванию всегдашней ласки и учти-

востей всем, в чем то[ль]ко надлежит со стороны Блистательной

Порты Оттоманской, не допустите никого и ни до каких развра-

тов, а особо до напрасного роптания на какое-либо

неудовольствие, касающееся Блистательной Порты. Уведомляю вас, как

уже единожды государями императорами сделано, учреждено и

постановлено, так уже останется навсегда, и все те, кто к какому-

либо расстройству наносить будут роптание, будут наказаны

неизбежно. Обо всем оном писал я в Сенат Семи Соединенных

островов, и вы, послушествуясь во всем вышней власти Сената,

старайтесь вместе общими возможностями содержать в острове

Корфу тишину и спокойствие. Отнюдь не допускать никого ни

до какого роптания, сим можете заслужить к себе благоволение

высочайшей власти. В таковой надежде и всегдашним к вам

почтением имею честь быть.

По отъезде ее в[еличества] королевы неаполитанской из

Анконы в Триест отправился оттуда, августа 8-го дня, и сего

сентября 21-го со вверенной мне ескадрой благополучно прибыл

в Корфу, где надеялся было исправить оную починкою, ибо суда

по своей ветхости крайне неблагонадежны и при отправлении

в поход на фрегатах со шханец, бака и батареи артиллерия была

спущена в интрюм, оставалось только в деке: на «Навархии»

по 5, на «Сошествии» по 4, на «Казанской» – 9 пушек на

сторону, но при всем том слабость членов столь велика, что при

посредственном ветре и волнении оказывалась весьма

замечательная течь, почему принуждены были при всяком противном

риф-марсельном ветре спускаться в закрытие к ближайшему

порту. Сие было причиною столь долговременного плавания, от

Триеста до Корфу 44 дня продолжавшегося. По прибытии

в Корфу не нашел никаких материалов, нужных к подкреплению

фрегатов, и потому, усумнясь следовать по повелению, данному

мне от вашего высокопревосходительства, из Корфу в

Константинополь, а оттуда в российские порты, предписал г[осподам]

командующим объявить каждому свои мнения, могут ли без

починки следовать в повеленной путь или нет; и, буде кто не

может, подать ко мне обстоятельные дефекты, вследствие чего,

г[оспода] командиры, представя оные, отозвались к

продолжению плавания без надлежащей починки неблагонадежными. Для

исследования показанных дефектов учредил из г[оспод]

командующих и прочих старших офицеров комиссию, которая по

внимательном рассмотрении всех худостей нашла помянутые дефекты

справедливыми, кои у сего в оригинале вашему

высокопревосходительству на благоусмотрение приложить честь имею, притом

почти весь настоящий, а наиболее пробегающий такелаж следует

к перемене: канаты ветхие и неблагонадежны и количество оных

недостаточно. Таковое состояние фрегатов принудило меня

остаться здесь с ескадрою до исправления оной, и как починка

требует великой издержки, то потому ожидаю на сие резолюции

от вашего высокопревосходительства.

2 октября 1800 г.

Ваше высокографское сиятельство, милостивый государь мой,

Григорий Григорьевич!

Вашему высокографскому сиятельству донести честь имею:

в прошлом 798 году, когда с ескадрами проходил я чрез

Константинополь в Архипелаг и в Средиземное море на действие

против неприятеля по повелению Блистательной Порты

Оттоманской, отпущены были ко мне на ескадру из Константинополя

шесть хороших медных 41/г фунтового калибра пушек со

станками, снарядами и со всеми надлежностями ко оным, из них

одна пушка во время атаки – штурмования острова Видо с

несколькими другими с эскадры российской пушками от выстрелов

неприятельских, опрокинувших баркас, потонула, прочие пять

пушек ныне чрез полномочного его императорского величества

министра и кавалера Томару, в Константинополе находящегося,

представлял я, дабы повелено было, кому надлежит, оные

принять. Полномочный министр Томара письмом своим минувшего

сентября от 28-го дня уведомил меня, что на отношение его

получил в ответ от рейс-ефендия уведомление: по докладу о сем

султану его величество приказало ему объявить российскому

полномочному министру, что дарует те пушки мне в знак

особого высочайшего своего ко мне благоволения. С письма

полномочного министра Томары копию вашему высокографскому

сиятельству представляю, и осмелился всеподданнейше представить

оные [пушки] в артиллерию его императорского величества, яко

памяток почести, приобретенной адмиралом, удостоенным

командовать в течение двух лет ескадрою его императорского

величества и союзною, и, повергая себя к освященным его

императорского величества стопам, сию высочайшую милость и

благоволение его султанского величества представил я на конфирмацию

в высочайшее благоволение его императорского величества1.

В прочем с наивсегдашним моим истинным высокопочтением и

совершенною преданностью имею честь быть.

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Я требую крайнюю только необходимость, без чего ескадры

отсюдова иттить не могут, не подвергая себя опасности или и

самому бедствию, то есть надобны мне сухари, крупа и дрова.

Ежели я без них с малым числом сухарей выду отсюдова и буде

захватят в пути крепкие противные ветры и ежели продержат

столько, что сухари все будут выходить в расход, нет другова

средства сыскать их, как назад воротиться, тогда уже

совершенное бедствие постигнет нас, принудит здесь зимовать, а это уже

я самым бедствием почитаю. Сухари сколько по сие время

привозили к нам на ескадру все малым количеством, с которым

никак выйтить не можно; сами соизволите усмотреть, сколь

водяной путь неаккуратен, вот близко месяца уже мы здесь стоим и,

как мне известно, попутных в море ветров, кроме штилей, почти

не было, следовательно, больше месяца мы пробыли бы на море,

ежели бы вышли, а провиант у нас на десять дней в наличии

никогда не случалось. Ежели бы с малым количеством были

в море, воротились бы давно вторично, и особо при

продолжающихся северных ветрах, которые и теперь свирепо дуют, а особо

в море; и те суда, которые я отправил отсюдова, почитаю теперь

не в безопасности, ежели не дошли до румельских берегов

к Варне. Мне необходимо нужно иметь на ескадре сухарей, круп

и дров на один месяц, донять сухарей следует около двух тысяч

кантарей, потребно круп или булгуру небольшое количество, дров

60 сажен, прочий провиант, какой я требовал, весь ли доставят

то число или не весь, об этом я не забочусь, лишь бы было

только то, чем жизнь людей сохранить от голоду, то есть сухари,

крупа и дрова для варки; крайне боюсь я, ежели меня еще

задержат, так что съедим остальной провиант и после опять иттить

нельзя. Прошу наипокорнейше сделать мне вспоможение

требованием вашим, только нисколько времени не задержать, я прошу

вас об оном, яко полномочного российского министра и требую

вашего вспоможения. В каковой надежде с истинным моим

почтением и совершенной преданностью и имею честь быть.

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

С ескадрами, мне вверенными, сейчас отправлюсь я из

Константинопольского пролива в черноморские российские порты,

вследствие сего для окончательного щета о морском провианте,

сколько оного получено от Блистательной Порты Оттоманской

на ескадру, мне вверенную, декабря с 1-го 1798, сентября по

1-е число сего 1800 года, и сколько на то же число, то есть на

22 морских месяцев и на 24 дни на ескадру получить следовало,

ведомости от меня представлены и господином советником

Чистяковым щеты по оным расчислены сентября по 1-е число, а с того

времени сентября с 1-го по отправлению ескадр из

Константинополя по сие число сколько за 1V2 месяца в прием от

Блистательной Порты надлежит и сколько нами по требованиям на

ескадру сентября с 1-го по сие число принято, ведомость при

сем к вашему превосходительству препроводить честь имею и

прошу приказать оную приобщить к прежним ведомостям и ра-

щет о провианте с Блистательною Портою Оттоманскою сделать

со включением [в] оной всего за всю бытность ескадр в

Средиземном море, по отправлении к своим портам за 24 морских

месяцев и 10 дней, и сколько причитается недонятого нами

провианта на ескадру. Прошу покорнейше истребовать от

Блистательной Порты за оный выдачи денег и доставить оные ко мне

в Ахтиарский порт, я тем паче убедительнейшую просьбу мою

представляю вашему превосходительству о истребовании денег

за заслуженный служителями провиант. Следует получить всем,

на эскадре состоящим, генералитету, штаб– и обер-офицерам на

положенных по рангам их денщиков, на которых по недостатку

всегда на ескадре провианта выдачи совсем не было, а остальное

следует служителям, крайне нужно оных удовольствовать,

которые при оказываемых ими услугах и ревности к службе, не

получая провианта, претерпевали беспрерывный голод и недостатки

во всем, ибо провизии самое малейшее количество только

отпускаемо было; все, что имели у себя собственное, без остатка

издержали и задолжали, так что выплатиться никак не в

состоянии и опасаться должно жалоб, которые могут произведены быть

от каждого, естли не получат удовлетворения, которое им по

всем правилам следует. На эскадре, мне вверенной, на тех

кораблях, фрегатах и прочих судах, которые с начала со мною

пришли в Константинополь, по приходе сюда денщиков у

генералитета, штаб– и обер-офицеров состояло 390, а во время

продолжения кампании многие генералитет, штаб– и обер-офицеры повы-

шены рангами и произведены вновь офицерскими чинами и ныне

при оных состоит денщиков 520 человек, в выдачу за провиант

на каждого следует то же самое число денег, что полагалось

производить по здешним буюкдерским ценам, в ведомости от вашего

превосходительства ко мне означенным на каждую порцию, то

есть на 1-го человека по 7 рублей 16 копеек в месяц, а на

520 порций 3623 рубля 20 копеек, а на 24 морских месяцев и на

10 дней около 88 тысяч или 88 тысяч рублей. Я особое от

вышнего начальства указами предписание имею, порционные деньги

на офицеров и на денщиков, за провиант следующие, получить

чрез вашего превосходительства от Порты Блистательной. Еще

повторяю просьбу мою о вашем ходатайстве и о доставлении

денег ко мне, ибо большая часть переводимого от государственного

казначея господина барона Васильева жалованья служителям,

следующего за разные трети за неполучением на ескадру

провианта во время похода издержана на покупку оного, на прочие

потребности и исправления кораблей и фрегатов, и потому

служители провианта и жалованья получали малым количеством,

а большею частью ничем оным не удовольствованы, и ныне при

оканчивании кампании непременно удовлетворить их следует.

В прочем с наивсегдашним моим истинным почтением и

совершенною преданностью имею честь быть.

Рапорт командира шебеки «Макария», присланный ко мне от