Текст книги "Адмирал Ушаков. Том 3"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)

благоденствие и чрез то скорое возвращение короля их государя, к

которому они беспредельную имеют приверженность, во всех

местах, где мы проезжали улицами и делали осмотры, толпился

многочисленно с радостными восклицаниями и поздравлением

короля. Все, что потребно было до распоряжений и приведения

в порядок, по возможности исполнено, и город находится теперь

в спокойствии. Между тем же с самого начала прибытия нашего

в Неаполь всевозможные способы употреблены о приуготовлении

войск неапольских и с ескадр, мне вверенных, высаженных в

десант к отправлению в Рим и Чивита-Веккию. Для осады и

овладения оными заготовлены потребные снаряды, артиллерия,

всякого рода амуниция и съестные припасы посланы по станциям,

к Риму простирающимся. И как скоро все оное приведено в

готовность, начато отправление войск. Но в то же самое время,

когда мы спешили приуготовлениями о походе войск к Риму,

кардинал Руффо, королевский наместник в Неаполе, получил

письмо от маршала Буркарда, предупредительно прихода моего

с ескадрами с одной тысячью человек войск неаполитанских

к Риму посланного и в сие только настоящее время приближение

к Риму начинавшего, в котором объясняется он о начинании

своих дел и о полученных письмах от английского командора

Трубрича, с одним кораблем и двумя фрегатами крейсирующего

против Чивита-Веккии, о предложении между ими и французским

генералом Гринье, с гарнизоном в Риме находящимся, о начатом

переговоре и капитуляции, касательной до сдачи городов и

крепостей Рима, Чивита-Веккии и прочих, в Римской области

находящихся. Кардинал Руффо объявил мне их письма и переговоры,

с которых точные копии всеподданнейше подношу; переговоры

сии с торопливостью последовали в предупреждение действиев

наших чрез господина английского командора Трубрича и

неаполитанского маршала Буркарда с замыслами, не соответственными

искренности дружелюбия, и должны быть общим действием.

Единственно оба ожидали они прибытия ескадр, мне вверенных,

по сведениям, что войска с оных ескадр соединенно вместе с

войсками неаполитанскими и превосходной силою пойдут для

освобождения и взятия Рима и Чивита-Веккии. Доказательно сие

тем, что прежде прибытия ескадр в Неаполь два фрегата

английские крейсировали против Чивита-Веккии, не начиная никакого

действия на оную, а командор Трубрич ожидал с кораблем

своим ескадр, мне вверенных, при Неаполе. Как скоро я пришел

на рейд Неаполя, виделся он со мною и объявил, что тот же час

идет с своим кораблем в путь, ему принадлежащий. Я

любопытствовал спросить, куда он пойдет и где находиться будет, дабы

по дружелюбному содействию нашему известны мне были

бытность его и предприятия. Сначала объявил он мне, что идет

к северу, а на повторительный вопрос сказал – к Чивита-Веккии,

взять оттоль с собою крейсирующие фрегаты, и пойдет с ними

в Палермо. Но из последствия явственно имел он

непосредственные замыслы и спешил произвесть в действо, воспользоваться

случаем прихода к Неаполю морских сил вашего императорского

величества, имеющих быть в десанте. По мнению моему, что и

действительно быть должно, устрашили они французов оным

(как и в письме кардинала Руффо значит) и предложили и

подали средства французам к избавлению от оных сдачею им

крепостей Чивита-Веккии, Рима и прочих на капитуляцию, по

которой явственно величайшая выгода для французов, и что

отвезены будут они во Францию не яко военнопленные, но даже

с ружьем и всею военною амунициею, екипажем и многими

разными неприличностями. Как скоро от кардинала Руффо получил

я уведомление и копии с тех писем, объяснился ему, что

договоры и капитуляции начаты и производятся не только в

великую и неприличную пользу французов, но даже вредны союзным

державам, а особо войскам вашего императорского величества и

австрийским, блокирующим Геную, ибо по отвозе их со всею

военною амунициею во Францию, в ближние места к Генуе,

могут они там быть достаточным сикурсом против войск союзных,

а ежели высажены будут в остров Корсику, то весьма умножат

в нем свой гарнизон, и затруднительно будет освобождение оного

острова. Кардинал Руффо уверил меня наисовершенно, что он

сей же час посылает повеление к маршалу Буркарду, чтобы он

таковые неприличные договоры прервал и не производил,

ожидал бы повеление и войска, с ескадр, мне вверенных, в десант

высаженные и соединенно с неаполитанскими войсками

следующие на действие против неприятеля, которые в состоянии будут

Рим и Чивита-Веккию освободить от неприятелей силою и,

забрав их пленными, или заключить выгодную и полезную

союзным державам капитуляцию. Будучи в таком достаточном

уверении, посоветовавшись с господином Италийским и

вице-адмиралом Карцовым, поспешили мы отправление войск. С вверенной

мне ескадры послано разных чинов 818 человек под командою

господина полковника Скипора, неаполитанских войск: конницы,

инфантерии и артиллерии – всего разных чинов более 1500

человек, которые после надлежащих приуготовлений из Неаполя

выступили вчерашний день поутру. А сего дня получено

известие от генерала Буркарда, что он о сдаче французами Рима

подписал капитуляцию (хотя о сем весьма невероятно). Присланы

от него одни только переговоры и предложения французского

генерала Гринье во множестве весьма неприличных пунктов и

в соответствии на оные пункты, назначаемые командором Труб-

ричем, а настоящая капитуляция не прислана. По замечанию

моему и по обстоятельствам в рассуждении подающих сумнение

поступков кардинала Руффо, полагаю, что она еще не сделана

и не заключена и медлится от невозможностей и неприличных

предприятиев. За всем тем во избежание, дабы не войтить в

какие-либо важные последствия, намерился я войска, от меня

отправленные, возвратить на ескадру, объявя кардиналу Руффо

все подробные обстоятельства о производимых против поведения

нашего несоответствиях. Как скоро получил он от меня через

господина Италийского объяснение, что я войска российские, от

меня посланные, возвращаю, наиубедительно просил оных не

возвращать, а паче, чтобы приказал я им с наивозможной

поспешностью туда следовать, объясняя, что Рим в теперешнем

положении не только не покорен оружию союзных держав, но

паче состоит в чрезвычайной расстройке, в тревожностях и

предприятиях военных, даже бунтующие обыватели и якубинцы

предприняли твердое намерение, как скоро выступят французы из

крепости Сант-Анжело, овладеть оною и всем городом и

защищаться до последней крайности и не впускать войска, ныне его

осаждающие. Кардинал Руффо объяснялся словесно, что

неаполитанские войска не только не в состоянии войти в г. Рим и

в крепость и удержать оные, даже состоят в опасности быть

атакованы и прогнаты и, ежели я не успешу таковые худые

последствия предупредить силою войск, мне вверенных, непременно

последуют весьма худые и вредные обстоятельства; посему

требовал я, чтобы о таковом состоянии и требовании дать мне

письменно, и тот же час от кардинала Руффо получил письмо

с выключением в нем некоторых слов, объясненных им господину

Италийскому словесно; с оного письма точную копию

всеподданнейше подношу. Получа я оное и почитая, что все таковые

производства капитулующих есть одни замыслы и искательство

собственной своей пользы и что без достаточных сил регулярных

войск совершиться не могут, кроме худых последствиев, повторил

повеление командующему десантными войсками полковнику Ски-

пору, походом к Риму как наивозможно поспешить и исполнять

данные ему от меня предписания о взятии Рима и Чивита-Век-

кии, ежели она еще не взята. Для блокирования Чивита-Веккии

от 18-го числа сего месяца послал я к оной фрегат «Поспешный»

и судно «Панагию Апотуменгану» под командою флота капитан-

лейтенанта Ельфистона. К комадору Трубричу, к маршалу Бур-

карду и к кардиналу Руффо, какого содержания посланы от

меня [письма], также какая прокламация послана от меня с

полковником Скипором к римлянам и всему народу Римской

области во многом количестве листов напечатанных копий при сем

всеподданнейше подношу 1. И естли удобное время и

обстоятельства позволят, от Рима отделю я достаточное число войск и

пошлю их к Анконе для вспоможения блокирующей оную ескадре

под командою флота капитана графа Войновича, дабы ускорить

взять оный [город]. И все, что впредь производимо будет, со

всякой подробностью вашему императорскому величеству

всеподданнейше доносить наиприлежнейшее старание иметь буду.

Кардинал Руффо, королевский наместник, в Неаполе

находящийся, доставил ко мне письмо, присланное к нему флота от

капитана графа Войновича, блокирующего с отделенною от меня

ескадрою Анкону, о успехах, производимых им десантными

войсками против крепости Анконы, и о взятии действиями же сих

войск замков или крепостей Фано и Сенигаллии и о прогнании

французов из местечка Фьюмезино. С оного письма и с

капитуляции о взятии крепостцы Фано2 и из оной французского

гарнизона военнопленным копии всеподданнейше вашему

императорскому величеству подношу. Я по прибытии с ескадрами

к Неаполю послал к нему повеление уведомить меня

обстоятельно обо всех его действиях, и нужно ли еще ему

вспоможение, которое могу доставить из своих войск, посланных к Риму,

о чем сим всеподданнейше доношу.

Капитуляция, заключенная между капитаном и кавалером

графом Войновичем, командующим соединенною ескадрою и

десантными войсками под городом Фано, и гражданином Шевалье,

командующим французским гарнизоном в том же городе.

Артикул 1-й. Гарнизон выступит с военными почестями

и своим багажом и в ста шагах положит оружие, сделавшись

военнопленными.

Артикул 2-й. Вся артиллерия и амуниция, которые

найдены будут в крепости, сдаваемы будут офицерам, определенным

от начальника российских войск. При офицерах гарнизона

оставлены будут их шпаги и имущество и отправлены [они будут] на

их счет в сопровождении россиян и их союзников во Францию.

Взят от оных честный пароль не служить до совершенного их

размена.

Артикул 3-й. До отправления французских войск из

крепости гарнизон не будет вводим, как только российскими и

немецкими войсками.

Артикул 4-й. Со всеми французскими военнослужащими,

находящимися ныне в госпитале Фано, поступлено будет со

всевозможным человеколюбием, равномерно, как и офицеры, в том

же госпитале обретающиеся, пользоваться будут теми же

выгодами, относясь к 2-му артикулу. Все отпущенные офицеры

отправятся на честный пароль не принимать оружие против

союзных держав до настоящего их размена.

Учинена и заключена на фрегате «Навархии» 17-го июля

Вашему сиятельству донесть честь имею: с ескадрами, мне

вверенными, 7 кораблями, одним фрегатом и одним авизом, от-

правясь из Палермо сего месяца 2-го числа, и 7-го дня в

Неаполь прибыл благополучно, при котором фрегаты «Св. Михаил»,

«Григорий Великия Армении» и шхуна № 1 также обстоят

благополучно, но фрегаты имеют великую течь и следуют к

исправлению, как от меня уже вашему сиятельству донесено. Осмотрев

и учредя в Неаполе все потребные надобности, высажены с еска-

дры войска в десанте 818 человек под командою батальонного

командира господина полковника Скипора и посланы в Рим и

Чивита-Векки для освобождения и взятия оных; в Неаполе

прежних войск, в десанте находящихся, и с прибавкою к ним

с фрегатов солдат, матрос и канонир до шестисот человек да

еще с ескадры прибавлено к ним матрос и канонир до 4-х сот

для потребных надобностей, впрочем, обо всех обстоятельствах

с подробностию всеподданнейшим рапортом донесено от меня

его императорскому величеству, с которого копию при сем пред-

ставить честь имею1. По случаю проезжающего из Палермо

чрез Неаполь неаполитанского курьера к высочайшему двору

более писать, даже и с приложениев к рапорту копиев снять не

успел. Из донесения моего о английском командоре Трубриче

соизволите усмотреть, сколь беспредельная надменность агличан

и чрезвычайные поступки против союзников, дружбою к ним

расположенным. Я с самого начала, будучи еще в

Константинополе, при конференциях бывших поступки и требования аглин-

ского министра Шмита заметил; с того ж самого времени начинали

они нас рассортировывать в разные места, дабы не могли успеть

в каких-либо важных предприятиях. Таковое замечание есть

весьма справедливо, что впоследствии и в разных их

требованиях в разные времена весьма было заметно; во все места

требовали они нас в развалочку2, и кто требовал, все один другому

сами себе противуречили, а особо в то время, когда взяты нами

острова, прежде бывшие венецианские, а оставался Корфу

блокированный; предвидели они, что без всей соединенной нашей

ескадры по недостатку у нас войска не можем ее взять, тогда

все меры со всех сторон употреблены были. Требовали от нас

разных отделениев весьма не дельно и ненужных, словом

сказать, желали всегда приводить в расстройку и невозможность.

Петр Кондратьевич Карцов также весьма ими не хвалится, а

теперешний поступок Трубрича можно назвать весьма неприятным

и даже дерзким. Похоже ли освобождать французов изо всей

Римской области в то время, когда ескадра нарочно для того

пришла в Неаполь, и войска от меня посланы к Риму и Чивита-

Векки, и могли бы взять их силою. Дело, которое он и маршал

Буркард на себя взяли, ежели бы я в сие время послал от себя

барабанщика и обещал бы им такую капитуляцию и чрез него

можно бы сие сделать, столь французы сробели нашего приходу

и предприятия, чего они уже давно опасались и об том знали.

В прочем имею честь быть.

Поспешите с войсками, вам вверенными, следовать к Риму,

как вам от меня предписано; и ежели не застанете вы там фран-

цузов, буде они, устрашась войск наших, следующих в Рим,

ограбив все драгоценности и богатство, также и пограбленные

богатства из Неаполя забрав с собою, искав своего спасения,

избегая от рук войск наших, противу их следующих, из Рима

ушли, или кем-либо, не имея войск и сил достаточных, под

видом капитуляции выпущены, но тем Рим не избавлен от

французов, но французы избавлены из оного и спасены от рук

наших войск, противу их следующих (сие ясно в случае

потребности объявить можете, облича притом поступки противу нас,

несоответственные искренности и дружбе, с нашей стороны

употребляемой); а что сей столичный город римского владения и

крепость, в нем состоящая, от неприятелей не освобождены и

находятся теперь в наивяще худых обстоятельствах, тревоге,

беспокойствах и опасности, требует и ожидает к своему спасению

регулярных войск, под вашим начальством к нему следующих на

вспоможение, как из приложенного письма кардинала Руффо,

наместника королевского, в копии к вам препровождаемого,

явствует. Рекомендую для скорейшего спасения от разорения и

взятия оной от неприятелей: должны вы, как наивозможно, походом

к нему поспешить и исполнить, как следует по долгу службы и

обстоятельствам, соблюдая при том честь российской нации и

пользу всемилостивейшего государя нашего императора. Вы в

состоянии все оное исполнить и спасти Рим от бедствиев

настоящих; потому и должны во всем иметь пред прочими важнейшие

преимущества; ибо я сверх исполнениев высочайших мне

предписаний его императорского величества имею настоятельной

просьбою и требованием его королевского величества Обеих Сицилии

полную доверенность, которою и войска неаполитанские, при

действиях против Рима находиться имеющие, поручены в мою

команду и распоряжение, следовательно, и не должны они ничего

противного совершенной дружбе предпринимать своевольно,

а, напротив того, исполнять то, что объяснено от меня в двух

письмах к господину маршалу Буркарду, с вами

препровождаемых, которые извольте доставить к нему сохранно. По получении

сего чрез нарочного курьера благонадежные средства к сему

доставлению иметь будете вы от начальников неаполитанских

войск, вместе с вами к Риму следующих. По вступлении вашем

в Рим, какие найдете во оном обстоятельства, нанесенные

тревоги и разорение грабительством, обо всех подробностях и

действиях ваших опишите в реляции обстоятельно чистым и

внятным письмом по всей справедливости. Напоминаю также о

предосторожностях до сбережения людей, в здоровье касательных,

и об осторожностях при действиях по благоусмотрению. Ежели

дорога безопасна, послать туда с курьером лейтенанта Балабина.

Он увидит и узнает благовременно все обстоятельства и интриги,

ежели какие кем делаются, и меня уведомит. Предпишите, чтобы

он употребил все свое старание в разведании об оных, имел бы

прозорливость об видах, какие заметить можно, старайтесь

препроводить его туда безопасно, буде нужно, под охранением

конвоя,

На почтеннейшее письмо вашего преимущества, сего числа

мною полученное, ответствую: при первом получении известия

о переговорах маршала Буркарда с французским генералом

Гринье, до капитуляции о сдаче Рима следующих, ни об чем

другом я ваше преимущество не просил, как только повелением

вашим запретить господину маршалу Буркарду, чтобы переговоры

прекратить и ни под каким видом с французами капитуляции не

заключать до прибытия войск, от нас туда посланных, [которые]

в состоянии будут французов разбить, истребить или забрать

пленными, так от меня и десантному командиру полковнику

Скипору предписано. Вы соизволили меня совершенно уверить,

что таковое повеление от вас тотчас послано будет, естли

капитуляция вами была заготовлена, то единственно на случай, ежели

бы впредь она вознадобилась, дабы общее наше согласие в том

было, а не для посылки ее к маршалу Буркарду, и никакая

другая капитуляция слабее быть не могла, как только взять их

пленными на договоры; а на показываемую мне вашу

капитуляцию я согласия не имел и оставался в том же мнении, как вы

мне обещали, что маршал Буркард без войск наших к

капитуляции не приступать1; ежели тогда же соизволили послать

означенное повеление к маршалу Буркарду, время на то было со

излишеством достаточно, как из последних ваших уведомлениев

доказательно о том значит бесполезная и вредная капитуляция,

буде она об Риме заключена: не составляет то, чтобы Рим

освобожден был от неприятелей, но неприятели французы

освобождены из Рима и от рук войск наших, от меня посланных,

которыми я сам намерен был командовать. Следовательно, при

таковых обстоятельствах на отправление французов я никакого

согласия дать не могу, почитаю то и другое весьма вредным. О чем

сим вашему преимуществу объясниться честь имею, в прочем

с истинным моим почтением и преданностью пребуду навсегда.

Ваше высокографское сиятельство, милостивый государь,

граф Александр Васильевич!

Вашему высокографскому сиятельству донесть честь имею:

по усиленному требованию и просьбе его величества короля

Обеих Сицилии 2-го числа сего месяца с ескадрами, мне

вверенными, в числе 7-ми кораблей и 1-го фрегата, отправился я из

Палермо и 7-го числа прибыл в Неаполь благополучно; да

прежде прибытия моего в Неаполе находились оных же ескадр,

мне вверенных, 3 линейных фрегата и 1 шхуна; требование его

величества короля Обеих Сицилии было в том, что не столь

состоит от беспредельных тревожностей и беспокойств в крайней

опасности от буйств и наглостей многочисленного народа, даже

и от войск нерегулярных, чтобы все оное успокоить и привести

в порядок, между тем с войсками ескадр, мне вверенных, соединя

с оными войска неаполитанские, следовать к Риму и Чивита-

Веккия для освобождения оных и Римской области от

неприятелей. По прибытии моем к Неаполю с господином статским

советником и кавалером Италийским вошли мы во все подробные

рассмотрения и обстоятельства; все беспокойства и беспорядки

прекращены, потребные учреждения сделаны, и состоит спокойно.

Между тем приготовлялись все потребные распоряжения, и

войска ескадр, мне вверенных, соединенно с неаполитанскими

к Риму и Чивита-Векки от меня посланы с повелением

неприятелей, там находящихся, разбить, истребить или забрать

пленными. Но в самое сие время английский командор Трубрич по

прибытии моем в Неаполь, бывший тут с одним кораблем на

рейде, отправился к Чивита-Векки и, не объявя мне даже и на

запрос мой своих предприятий, воспользовался силою войск

наших, отправляемых к Риму и Чивита-Векки, и предложил

французам, в Чивита-Векки и в Риме находящимся, самые

выгодные и полезные для них при таковых обстоятельствах

кондиции– отпустить их на капитуляцию; они, будучи

устрашенные, воспользовались таковым предложением, и господином

Трубричем вместе с находящимся под Римом с малым

количеством войск неаполитанским генералом Буркард заключена

капитуляция, и, не дожидаясь приходу войск наших, французы из

Рима и Чивита-Векки отправлены во Францию со всем их

экипажем, не яко военнопленные, с военным оружием и амунициею.

Я многократно отзывался с кардиналом Руффо, начальствующим

в Неаполе, с господином Трубричем и генералом Буркард, что

таковые их поступки заключенной вредной капитуляции и от-

пуск вооруженных французов во Францию весьма вредны

обстоятельствам и пользе союзных держав, упреждал благовре-

менно кардинала Руффо, чтобы столь вредные переговоры и

капитуляцию делать запретил; но за всем тем таковая

капитуляция заключена и французы отпущены во Францию. Из войск,

от меня посланных к Риму и Чивита-Векки, шестьсот человек

российских и шестьсот неаполитанских стараюсь я отправить

к Анконе для вспоможения отделенной от меня ескадре, там

находящейся под командою флота капитана и кавалера графа Вой-

новича, которым местечки Сенегал, Фано и Фьюмизино от

французов отняты. Французы во всех оных местах разбиты и из

Фано взяты на капитуляцию военнопленными; Анкона обложена

блокадою и противу оной сделано четыре батареи, и действуют

[они] с успехом. Надеюсь, когда войска наши, на вспоможение

отсель отправляющиеся, туда прибудут, настоящим действием

можно будет принудить Анкону к сдаче. О чем донеся, с

наивсегдашним истинным моим высокопочитанием и совершенною

преданностью имею честь быть, милостивый государь, вашего

высокографского сиятельства покорнейший слуга

Федор Ушаков

Естли французский генерал Гарниер подписал капитуляцию

о сдаче Рима и крепости Санта-Анжела, то, конечно, не решился

он к тому по единому явлению маршала Буркарди с тысячью

человеками неапольских войск в окрестностях оного столичного

города, но что он узнал о прибытии российской ескадры в сию

гавань, да и не сомневался о высаживании десантных войск,

опасаясь, что те войска вместе с королевскими употреблены быть

могут противу Рима, опасаясь также и приближения австрийцев.

Все сии резоны заставили его предпочесть капитуляцию, нежели

подвергнуть себя опасностям, его угрожающим. Ежели

российские войска продолжать не будут марш свой к Риму, то ваше

превосходительство увидите, что маршал Буркарди не может

принять и проводить неприятеля к Чивита-Веккии, да и

вступление его в Рим не может быть в безопасности. Известно, что

число состоящих там французов простирается более тысячи

пятисот человек и может быть больше, число [их] приумножится

римлянами, которые, подражая своим приятелям, хотят следовать во

Францию. Занятие Рима будет опасно, ибо, как известно,

начальники многочисленной республиканской толпы думают, дабы

по выступлении оттуда французов занять город и крепость и

оные защищать. По таковым обстоятельствам нужно будет

иметь повеление вашего превосходительства, чтоб войска ескадры

вашей продолжали марш свой, и потому, что иначе невозможно

будет спасти Рим от грабежа и установить во оном добрый

порядок. Без российских войск королевские [войска] подвержены

будут великой опасности, и может быть, что оные отступят назад,

оставляя Рим в гораздо худшем состоянии, нежели оно было

прежде заключения капитуляции. Так как Анкона не может

быть оставлена при немногих российских войсках, ее

блокирующих, то эти новые войска могут итти вперед для других

предприятий. Господин Италийский, министр его величества

императора всероссийского, вашему превосходительству словесно

сообщит другие резоны, которых не могу я показать на бумаге.

Имею честь быть с совершенным высокопочитанием вашего

превосходительства покорнейший слуга

кардинал Руффо

Получив рапорты ваши от 28-го числа минувшего месяца,

когда вы находились с войсками в 36 милях, не доходя Рима,

крайне сумневаюсь, что вы не получали повеления мои, с

нарочными отсюда к вам посланные, первое – сентября от 21-го, а

второе– от 25-го из Неаполя1; на случай, ежели и теперь не

получили, со оных прилагаю при сем копию. Я предписал вам

с шестьюстами человек войсками от Рима немедленно следовать

к Анконе и стараться оную взять и все выполнения сделать, как

в ордере моем от 25-го числа предписано. Об отправлении с вами

неаполитанских войск из Рима под командою графа Веитемиле

шестьсот же человек, по снабдении вас дорогою провиантом,

фуражем и всеми потребностями предложил я в Неаполе

здешнему правлению и требовал скорого исполнения, а теперь об

оном же отправлении и обо всех вспомоществованиях посылаю

письмо мое к графу маршалу Буркард, с которого при сем копию

прилагаю, и требую, чтобы он, ни малейше не умедля, все оные

войска с вами отправил и употребил бы все средства и

возможность о продовольствии дорогою провиантом и фуражем.

Повторяю вам мое предписание: по получении сего, выполняя

потребные надобности для вашего снабжения дорогою, тотчас и

нимало не медля, с шестьюстами человеками войск российских и

с шестьюстами неаполитанских вместе с графом Вентемилем

следовать к Анконе, произвесть настоящие действия и оную

взять, как только возможно по вашему благорассмотрению;

когда Анкона будет взята, тотчас пришлите ко мне с нарочным

подробные ваши уведомления и повторите неоднократно, дабы

дорогою письма как можно не утратились и дошли бы вернее,

узнайте верные способы, которой дорогою вам удобнее

возвратиться, чрез провинцию ли Абруцции или обратно тою же

дорогою чрез Рим; пишите обстоятельно, как удобнее. Обувь

людям потребуйте чрез господина маршала Буркард. Ежели можно

снабдить людей от кочта римлян или от них или хотя на наш

кочт заимообразно, все оное я вам позволяю, как только

возможно будет и удобнее. Только берегите людей и здоровье; сие

есть всего прочего важнее. Во всем прочем полагаюсь я на ваше

благоразумие и исправность. Можете предпринимать и исполнять

все, что нужно по случаям и обстоятельствам, какие окажутся,

[и] да благословит ва.с всевышний и дарует вам благодать свою

святую.

Господин адмирал, Государственной адмиралтейств-коллегий

вице-президент и кавалер граф Григорий Григорьевич Кушелев

от 4-го числа августа присланным ко мне письмом дает знать,

что рекомендованные мною отличившиеся при взятии Неаполя,

кто чем всемилостивейше награждены, препроводил ко мне

список. И, как из списка сего явственно, некоторые повышены

рангами, то каждому из них велено объявить всемилостивейше

пожалованные им чины; о производстве сем отдано при короле

приказом. И Адмиралтейств-коллегий повеление дано, в

сходство которого предписываю вам означенным в приложенном

у сего списке1 находящимся в команде вашей господам обер-

офицерам о всемилостивейше пожалованных орденах объявить,

которые [ордена] и при оных грамоты при верной оказии для

отдачи, кому следует, препровождены быть имеют; о произведен-

ных в чины на верность его императорского величества службы

привесть к присяге и присяжные листы для отсылки, куда

следует, представить ко мне при рапорте. О чем и командующему

ескадрою при Анконе флота господину капитану 2-го ранга и

кавалеру графу Войновичу извольте от себя к исполнению дать

знать. Сей список значит[ся] в отданном приказе 28 сентября по

флоту .

.

От господина фельдмаршала и разных орденов кавалера

графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского присланы

ко мне в мое распоряжение три гранодирские батальоны под

командою господина генерал-майора князя Волконского 3-го,

которые прибыли в Ливорну и там посажены на суда к

отправлению в Неаполь, о чем чрез нична 8 присланного от его

сиятельства князя Волконского получил я об оных рапорты и

ведомости о служителях, и объяснено, что за помещением оных лю-

дей всё тягости батальонные остаются в Ливорне по недостатку

для перевозу их судов, почему и посылаются для забрания оных

тягостей 6 транспортных купеческих судов под командою

мичмана Массе. Предписываю вашему высокоблагородию со оными

судами для препровождения их с вверенным вам кораблем

«Азиею» следовать в Ливорну и сохранить их от могущих

встретиться где-либо неприятельских судов, также и от судов

алжирских и трипольских, которые иногда делают шалости и захвачи-

вают купеческие суда в противность узаконения Блистательной

Порты Оттоманской. Ежели вы встретитесь с судами, из Ли-

ворны идущими с нашими войсками, извольте явиться к

господину генерал-майору князю Волконскому и узнать от него,

достаточен ли к препровождению их до, Неаполя конвой военных

судов; ежели покажется ему нужно, чтобы вы их препроводили

под вашим конвоем до Неаполя, исполните по его требованию,

ежели он пожелает, с тем, чтобы неаполитанский фрегат и

корвету препроводят вверенные вам суда до Ливорны, а вы с

[судами], с войсками идущими, обратитесь к Неаполю и доставьте

их сюда под вашим охранением. Сие для нас будет гораздо

выгоднее, ежели вы в скорости возвратитесь сюда, но буде

господин генерал-майор князь Волконский объявит вам, что он конвой

имеет достаточный и безопасный, оставьте следовать его сюда,

а вы проводите транспортные 6 судов, с вами идущие, до

Ливорны. Старайтесь, чтобы они в самой скорости, и малейше не

медля, забрали все батальонные тягости без остатка, и тотчас

возвратитесь под вашим конвоем и сохранением в Неаполь,

посему и соблаговолите учинить исполнение. Во время прохода

туда, ежели окажутся где суда неприятельские французские или

гишпанские, все таковые брать в плен, а в случае превосходного

количества бить и истреблять и исполнить все прочее, как

следует по закону; при всяком случае, где находиться будете и что

окажется и исполнено вами будет, извольте ко мне рапортовать.

Милостивый государь Федор Федорович!

Лорд Нельсон при отъезде своем в Минорку получил

достоверное известие о делающихся с великою поспешностью в

Тулоне военных приуготовлениях для подкрепления Валеты.

Вследствие того имел с министерством сношение, на котором

поставка

лено отобрать, как можно скорее, у французов Мальту, так как

в настоящем положении ее, ежели прекратить блокус, удобно ей

будет всегда наносить немалый вред Сицилии и давать убежище

африканским разбойникам, продолжающим ограблять суда

подданных его неаполитанского величества. Потом учинил мне

требование, дабы я уведомил ваше высокопревосходительство о том,

дабы сверх того представил я вам о необходимой нужде иметь

при взятии Мальты отряд морских солдатов, принадлежащих