Текст книги "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

Песня, которой принцесса Нукада ответила, когда государь повелел министру двора Фудзивара [Каматари] [1682]1682
  Фудзивара Каматари(первоначальное имя: Накатоми Камако; 614–669) – крупнейший государственный деятель, поэт; основатель знаменитого рода, давшего на протяжении многих сотен лет множество выдающихся государственных деятелей, ученых, поэтов, художников. Песня принцессы Нукада – самая ранняя из сохранившихся на эту тему. В дальнейшем сравнение весны и осени встречается часто в поэзии, особенно в период Хэйан. Этот мотив заимствован из поэзии Древнего Китая, и поэтические турниры на эту тему устраивались в подражание китайским обычаям.


[Закрыть]устроить спор о том, что лучше – прелесть множества цветов в весенних горах или краски тысячи листьев среди осенних гор

 
¹⁶Все засыпает зимою.
А когда весна наступает,
Птицы, что раньше молчали,
Начинают петь свои песни.
Цветы, что невидимы были,
Цвести начинают повсюду,
Но их сорвать невозможно,
Так в горах разросся кустарник.
А сорвешь – нельзя любоваться,
Такие высокие травы.
А вот осенью – все иное:
Взглянешь на купы деревьев,
Алые клены увидишь,
Листья сорвешь, любуясь.
А весной зеленые листья,
Пожалев, оставишь на ветке.
Вот она – осени прелесть!
Мне милей осенние горы!
 

Песня, сложенная принцессой Нукада во время ее отъезда в провинцию Оми [1683]1683
  Песня сочинена во время перенесения столицы из Асука в Оцу, в провинции Оми (667 г.), в пути, когда Нукада покидала Асука, где она оставляла своего прежнего возлюбленного (Тэмму) и направлялась к его старшему брату.


[Закрыть]

 
¹⁷Сладкое вино святое,
Что богам подносят люди…
Горы Ми́ва!
Не сводя очей с вершины,
Буду я идти, любуясь,
До тех пор, пока дороги,
Громоздя извилин груды,
Видеть вас еще позволят,
До тех пор, пока не скроют
От очей вас горы Нара
В дивной зелени деревьев.
О, как часто,
О, как часто
Я оглядываться буду,
Чтобы вами любоваться!
И ужель в минуты эти,
Не имея вовсе сердца,
Облака вас прятать могут
От очей моих навеки?
 

Каэси-ута

 
¹⁸Горы Мива,
Неужели скроетесь теперь навеки?
О, когда бы в небе этом
Облака имели сердце,
Разве скрыли б вас от взора?
 

Песня, сложенная принцессой Нукада, когда государь [Тэ́ндзи] охотился на полях Камо [1684]1684
  Песня адресована Тэмму; сложена, когда Нукада уже стала женой Тэндзи. В «Нихонсёки» говорится, что в пятый день пятого месяца в седьмом году своего правления (668 г.) Тэндзи охотился в полях Камо (прим. к тексту). Этот день является популярным праздником «Танго-но сэкку» – «Праздником мальчиков». В этот день устраивали охоту за лекарствами (кусури-гари), точнее, охоту за оленями, вторичные рога которых употребляются в качестве лекарства. Кроме того, этот день считался важным для определения погоды на весь сезон.


[Закрыть]

 
²⁰Иду полями нежных мураса́ки [1685]1685
  Мурасаки(Lithospermum erythorhizon) – многолетняя трава, цветет мелкими белыми цветами, похожими на фиалки, корень ее употреблялся для окрашивания тканей в фиолетовый цвет с красноватым оттенком (мурасаки) и считался ценным красителем, ее специально разводили на участках, куда вход посторонним был запрещен. Здесь поля мурасаки служат аллегорией чужой собственности.


[Закрыть],
Скрывающих пурпурный цвет в корнях,
Иду запретными полями, [1686]1686
  Запретные поля(симэну) – поля, оцепленные священными рисовыми веревками в знак запрета ступать на них посторонним. По народным приметам, если в то время, когда думаешь о любимом, подует ветер, значит, любимый вспоминает о тебе, любит и придет.


[Закрыть]
И, может, стражи замечали,
Как ты мне машешь рукавом?
 

Песня принцессы Нукада, сложенная в тоске по государю Тэндзи

 
⁴⁸⁸Когда я друга моего ждала,
Полна любви,
В минуты эти
У входа в дом мой дрогнула слегка бамбуковая штора,—
Дует ветер…
 

Песни Отомо Саканоэ, посланные Фудзивара Маро [1688]1688
  Фудзивара Маро– второй муж Отомо Саканоэ.


[Закрыть]

 
⁵²⁷Скажешь мне: «Приду»,—
А, бывало, не придешь,
Скажешь: «Не приду»,—
Что придешь, уже не жду,
Ведь сказал ты: «Не приду».
 
 
⁵²⁸У переправы на реке Сахо [1689]1689
  Река Сахопротекает в местности Сахо (где находилась резиденция рода Отомо, родина Отомо Саканоэ, – там, в селении Саканоэ, был ее дом).


[Закрыть],
Где слышен постоянно крик тидори,
Там, где речная отмель широка,
Дощатый мостик перекину для тебя,—
Все думаю, что ты придешь, любимый!
 

Песня упреков, сложенная Отомо Саканоэ

 
⁶¹⁹Словно корни камыша,
Что уходят глубоко
В землю в бухте Нанива́ [1690]1690
  Нанива– старинное название бухты Осака.


[Закрыть],
Озаренной блеском волн,
Глубока твоя любовь,—
Говорил ты мне тогда.
Оттого, что клялся мне
Верным быть в своей любви
Ты на долгие года,—
Сердце чистое свое,
Словно чистый блеск зеркал,
Отдала тебе навек.
И был гранью этот день
Для моей любви к тебе…
Как жемчужная трава
Клонится у берегов
С набегающей волной
В эту сторону и ту,—
В эту сторону и ту
Сердцем не металась я,—
Как большому кораблю,
Я доверилась тебе…
Сокрушающие мир
Боги ль разделили нас?
Или смертный человек
Нас с тобою разлучил?
Но тебя, что навещал
Каждой ночью,—
Нет теперь…
И гонца, что приходил
С веткой яшмовой,—
Все нет…
И от этого в душе
Нестерпима нынче боль!
Ягод тутовых черней —
Черной ночью напролет,
С ярко рдеющей зарей —
До конца весь долгий день —
Все горюю о тебе,
Но напрасна скорбь моя!
Все тоскую о тебе,
Но не знаю, как мне быть?
И недаром говорят
Все,
Что женщина слаба,
Словно малое дитя,
Только в голос плачу я
И брожу, блуждая, здесь.
Не дождаться, верно, мне
Твоего гонца…
 

Каэси-ута

 
⁶²⁰Когда б ты с самого начала
Не уверял,
Что это – навсегда,
То разве тосковала б я
Так безутешно, как тоскую ныне?!
 

Из «Семи песен госпожи Отомо Саканоэ»

 
⁶⁸⁷О, любящее мое сердце,
Что думает: «Прекрасен ты!» —
Оно, как воды быстрые реки:
Пускай плотины не дают бежать потокам,
Те все равно сметут помехи на пути!
 
 
⁶⁸⁸Заметно для других, подобно облакам,
Что горы голубые рассекают,
Прошу тебя:
Ты, улыбаясь мне,
Не делай так, чтоб люди догадались!
 
 
⁶⁸⁹Ни горы, ни моря
Не разделяют нас,
Но почему мы редко стали
И видеться
И говорить с тобой?..
 

Две песни Отомо Саканоэ, посланные из поместья Такэ́да старшей дочери

 
⁷⁶⁰Как плачущий журавль
Среди равнин Такэда,
Раскинувшихся далеко вокруг,
И день и ночь тоскует о подруге,—
Так я тоскую о тебе!
 
 
⁷⁶¹Полна тоски,
Опоры не имея,
Как птица средь теченья
Быстрых рек, [1691]1691
  Птица средь течения быстрых рекне может добыть себе пищи, поэтому служит здесь образом беспомощного человека.


[Закрыть]
О ты, дитя мое, как я тебя жалею!
 

Песня Отомо Саканоэ о молодом месяце [1692]1692
  В песне говорится о древнем народном поверье: если зачешется бровь, значит, будет свидание с любимым человеком (см. Отомо Якамоти, п. 994).


[Закрыть]

 
⁹⁹³Месяц миновал —
И зачесалась бровь,
Тонкая, как месяц молодой:
Верно, встреча будет мне с тобой,
О котором долго тосковала!
 

Песня Отомо Саканоэ, сложенная на поэтическом турнире среди своих родственников

 
⁹⁹⁵Беспечно веселясь,
Давайте пить вино!
Ведь даже травам и деревьям
Весною суждено цвести,
А осенью – опасть на землю!
 

Песня Отомо Саканоэ об иве

 
¹⁴³²Любимый мой,
Наверно, будет любоваться
Зеленой ивой на пути в Сахо…
Хотя бы веточку он мне сорвал в дороге!
О, если б на нее могла и я взглянуть!
 

Песня о поздних хаги госпожи Отомо Саканоэ

 
¹⁵⁴⁸Цветок прекрасный нежных хаги
Приносит нам печаль, коль поздно расцветет,
Но с сердцем медленным,
Где чувство запоздало,
Могу ли я его сравнить?
 

Песня [Отомо Саканоэ], посланная в провинцию Эттю [1693]1693
  См. прим. к п. 3964, 4011. Переписка Отомо Саканоэ и Отомо Якамоти толкуется по-разному: 1) преувеличенное выражение чувств в песнях и письмах было в обычаях того времени. Об этом свидетельствуют песни-послания в М. из переписки друзей; 2) Отомо Саканоэ писала от лица старшей дочери – возлюбленной, а затем жены Якамоти, не обладавшей поэтическим даром, а Якамоти, посылая письма жене, адресовал их ее матери, у которой она жила в его отсутствие. Песни-послания, сложенные Якамоти по просьбе жены от ее лица, помещенные в М., дают основание думать, что с такой же просьбой она обращалась и к матери при переписке с женихом, а затем мужем.


[Закрыть]

 
³⁹²⁹Ах, тебя, что в путь ушел далекий,
Вижу в сновиденьях
Каждый раз,
Оттого что словно заросли густые
Одинокая моя любовь.
 

Песни странствования

 
²⁷¹В Сакура́ [1695]1695
  Сакура– побережье у бухты Аютигатав провинции Овари (восточное побережье Хонсю).


[Закрыть]на поля
Журавли надо мной пролетают, крича…
Верно, в бухте Аютигата́
С берегов теперь схлынул прилив: [1696]1696
  Обычная картина, наблюдаемая во время отлива у берега моря, воспетая во многих песнях М., когда журавли устремляются в поисках пищи к обнажившимся берегам.


[Закрыть]
Журавли надо мной пролетают, крича…
 
 
²⁷²Мой челн!
Пристанем
К гавани Хира́! [1697]1697
  Хира– гавань в провинции Оми (центральная часть Хонсю).


[Закрыть]
Не удаляйся больше в море:
Уже спустилась ночь, и всюду темнота!
 
 
²⁷⁹Моей любимой
Я показывал Ина́ну [1698]1698
  Инану– местность в Сэтцу (провинция на Хонсю), на побережье Внутреннего Японского моря.


[Закрыть]…
Когда же я ей показать смогу
И горы На́суги, и берега Цуну́
С зеленою сосновой рощей?
 

Песня Каса Канамура, сложенная им, когда он отплывал на корабле из гавани Цуну́га

 
³⁶⁶От Цунуга-берегов
Я отплыл
В страну Коси́.
На огромном корабле,
Много весел закрепив,
Вышли на простор морской.
И когда, спеша вперед,
По морю мы стали плыть,
В бухте дальней Таюи́
Показался легкий дым…
То рыбачки над костром
Выжигали соль вдали.
Но в пути скитаюсь я,
Где подушкой на земле
Служит страннику трава,
И печально мне смотреть
Одному на этот дым…
Перевязь из жемчугов,
Что сверкали на руках
У владыки вод морских,
На себя теперь надев,
Полон я тоски и дум
О далеких островах,
О Ямато-стороне́.
 

Каэси-ута

 
³⁶⁷Когда взглянул я,
Находясь в пути,
На бухту Таюи в Коси, на море,—
Чудесной красотой сверкало все вокруг,
И сердцу дорога была страна Яма́то!
 

Песня, сложенная у горы Икаго [1700]1700
  Гора Икаго– в провинции Оми, на пути от столицы в северные провинции.


[Закрыть]

 
¹⁵³²О, даже тот, кто в дальний путь идет,
Где травы служат изголовьем,
Когда цветов коснется, уходя,
Как будет он благоухать тогда
Раскрывшимися лепестками хаги!
 

_____

Из «Плачей» седьмого свитка

 
¹⁴¹¹Кого среди людей назвать счастливым?
Того, кто милой слышит голос
И в пору ту,
Как черный волос
Уже становится седым!
 

_____

Старинные песни, в которых посланцы, отправленные в Сираги, и их жены и возлюбленные, печалясь в разлуке, шлют вести и ответы, выражая свои думы и чувства за время морского пути и посещения разных мест

 
³⁵⁷⁸Как прибрежные птицы у бухты Муко́,
Прикрывая крылом, охраняют птенца,
Так берёг ты меня,
И в разлуке с тобой,
Верно, мне суждено умереть от тоски…
 
 
³⁵⁷⁹Если б только могла дорогая моя
Быть со мною в пути
На большом корабле,
Так хотелось бы плыть и лелеять ее,
Словно птица птенца, прикрывая крылом.
 
 
³⁵⁸⁰Когда причалишь ты
У дальних берегов
И встанет пред тобой густой туман,
Знай – это горький вздох, дошедший до тебя,
Чтоб рассказать о горести моей!
 

Из песен-посланий Сано Отогами

 
³⁷²⁴Пусть с небес сошел бы вдруг огонь
И разрушил бы навек и сжег дотла
Все далекие и трудные пути,
По которым нужно
Странствовать тебе!
 
 
³⁷²⁵Когда будешь уходить,
Любимый мой,
Помаши мне белотканым рукавом!
Не спуская глаз я буду вдаль смотреть,
Думая с любовью о тебе!
 

Из песен-посланий Накатоми Якамори, сложенных в пути

 
³⁷²⁷Я еще не стал
Ни прахом, ни землей,
А из-за меня
Ты уже в волненье и тоске.
Вот она – печаль возлюбленной моей!
 

Песни Накатоми Якамори [сложенные в изгнании]

 
³⁷³¹Весь я в думах и заботах о тебе,
О, когда бы встретиться с тобой
Хоть на краткий миг,—
Ведь без твоих очей
Вряд ли я смогу на свете жить!
 
 
³⁷³⁴Горы дальние,
Заставы миновал,
Прежде чем явился я сюда…
О, тоска, когда не можешь больше
Встретиться с любимой никогда!..
 
 
³⁷⁴⁰О, если только нет совсем богов
На небе и земле,
О, только лишь тогда
Мне будет суждено судьбою умереть,
Не встретившись с тобой, любимая моя!
 

Из песен-посланий Сано Отогами

 
³⁷⁴⁵Если будем живы мы с тобой,
Значит, встречи нам не миновать!
Ах, из-за меня
Не горюй так сильно, милый мой,—
Лишь бы только довелось дожить!
 
 
³⁷⁴⁷Не спуская взора с зелени сосны, [1703]1703
  Не спуская взора с зелени сосны… – Игра слов: «мацу» – «сосна» и «ждать». В этой фразе скрыт внутренний смысл, усиливающий третью строку: «Буду ждать тебя».


[Закрыть]
Что растет у дома моего,
Буду ждать тебя,—
Скорей ко мне вернись,
О, пока не умерла я от тоски!
 

Из песен-посланий Накатоми Якамори

 
³⁷⁵⁴О, когда бы только мог
Без помех кукушкой пролетать
Над заставой, выстроенной здесь,
Верно, без конца бы я тогда
Прилетал к возлюбленной моей!
 
 
³⁷⁵⁵С милою моей,
Что сердцу дорога,
Разлучен навеки я сейчас,
Реки, горы разделяют нас,
И покоя не найти душе!..
 
 
³⁷⁷⁶И сегодня, если б только я
Вдруг в столице очутиться мог,
Я мечтал бы вновь увидеться с тобой
И, наверно, стоя у ворот западной конюшни [1704]1704
  …у ворот западной конюшни… – Место их прежних встреч.


[Закрыть],
Ожидал тебя!
 

Из песен-посланий Сано Отогами

 
³⁷⁷⁷Ни вчера, ни нынче – никогда
Не встречаюсь я теперь с тобой,
И как быть, что делать мне,
Не знаю я…
И лишь в голос громко плачу здесь!
 
 
³⁷⁷⁸Платья белотканого рукав,
Платья, что дала тебе с собой,
В руки ты возьми,
Молись, любимый мой,
До тех пор, пока не встретимся опять! [1705]1705
  3778. Речь идет о магическом акте.


[Закрыть]
 

Из песен-посланий Накатоми Якамори

 
³⁷⁸¹Когда в пути я думы думаю свои,
Грустя, что милая отныне далека,
Кукушка!
Песен понапрасну ты не пой,
Еще сильней от них моя тоска!
 
 
³⁷⁸⁴У этой птицы,
Вижу, сердца нет!
Кукушка,
В час, когда тоски я полон,
Как можешь ты еще здесь звонко петь?
 

Из старинных песен

 
³²⁴³В этой бухте Нагато́ —
Длинные ворота,
Длинные, как волокно
Пряжи конопляной,
Той, что девушки кладут
В деревянный чан…
Как затишье поутру,
Набегает там прилив,
Как затишье ввечеру,
Приливают волны там.
И как бурный тот прилив
Набегает все сильней,
И как волны те встают,
Вырастая и шумя,
Так же милую мою
Все сильнее я люблю!
И отсюда видно мне,
Как на дальнем берегу
Каменистом, где всегда
Море плещется в Аго́,
Девушки-рыбачки те
Собирают корни трав
Возле берегов
И как машут мне они
Белотканым рукавом.
И сверкают шарфы их,
Шеи нежные обняв,
И слегка-слегка звенит
Жемчуг на запястьях рук.
Верно, так же как и я,
Каждая из них грустит…
 

Каэси-ута

 
³²⁴⁴Словно в море у Аго
Эти волны, что бегут
К каменистым берегам,
У любви моей к тебе
Нету срока и конца!
 

_____

 
³²⁴⁵Если бы небесный мост
Был еще длинней,
А высокая гора
Выше поднялась,
Я бы мог тогда пойти
И достать живой воды [1706]1706
  Мотивы старости и мечты о «живой воде», возвращающей молодость, встречаются в ряде песен М. Иногда жемчуг, яшма являются также средством, возвращающим молодость. Представление о том, что эта живая вода находится на луне, считается влиянием буддийских легенд. Сама же идея «живой воды» связана с даосизмом. Однако представление о «живой воде» существует в фольклоре многих народов. Полагаем, что корни надо искать в местных древних народных верованиях. Но в результате общения с Китаем многие образы были подсказаны впоследствии этой новой чужой культурой.


[Закрыть],
Что хранит на небесах
Божество луны,
И принес бы в дар тебе,
Чтобы юность возвратить,
 

Каэси-ута

 
³²⁴⁶Не под силу видеть нам,
Как стареешь день за днем
Ты, которого мы чтим,
Словно солнце и луну,
Что сияют в небесах!
 

Песни-переклички

(Песни любви)

 
Пусть в Ямато,
Пусть в стране
Распростертых островов,
Много разных есть людей,
Что живут в ней с давних пор,
Но, как волнами цветы
Ниспадают до земли
С веток фудзи,
Так к тебе
Мысли тянутся мои.
И, как вешняя трава,
Ты, о ком я полон дум!
По очам твоим грустя,
Верно, не смыкая глаз,
Провести придется мне
Нескончаемую ночь…
 

Каэси-ута

 
³²⁴⁹Если б только думал я,
Что в Ямато, что в стране
Распростертых островов,
Есть еще одна, как ты,—
Разве горевал бы я?
 

Из неизвестной книги

 
³²⁸¹Жду тебя, любимый мой.
Не приходишь ты,
Гуси дикие кричат,
Холодно от криков их.
Ягод тутовых черней,
Ночь спустилась к нам,
Ночь спустилась, и когда
Буря началась,
Вышла я и стала ждать,
И на мой рукав
Выпал иней и застыл,
Превратившись в лед.
Снег упал и льдом замерз,
Неужели и теперь
Не придешь ко мне?
Значит, встретимся потом,
В майский день
Зеленый плющ
Ложем будет нам!
Как большому кораблю,
Доверяю я тебе,
Но покуда наяву
Я не встретилась с тобой,
Хоть во сне явись ко мне,—
Ночью у небес молю…
 

Из «Каэси-ута»

 
³²⁸²Зимний ветер дует
В рукава одежды…
Мне холодной ночью
Не уснуть сегодня
Без тебя, любимый…
 

Плачи

(Плач о погибшем страннике) [1707]1707
  Плачи о погибших странниках– это особый цикл песен в М. Согласно толкованию известного историка Хани Горо, это были крестьяне, отбывавшие трудовую повинность в разных частях страны и по дороге домой но окончании работ погибшие в пути от голода. Возможно, что среди них были и так называемые «сакимори» – пограничные стражи, которых из восточных провинций посылали на Кюсю, где они три года отбывали службу, а затем, возвращаясь домой, гибли от голода в далеком пути, так как путь был опасен и тяжел.


[Закрыть]

 
³³³⁶Возле моря, где слышны
Крики жалобные птиц,
За высокими горами,
Что скрывают край родной,
На зеленом изголовье
Из морских прибрежных трав,
Словно бабочка, летя
Прямо на огонь,
Здесь, на дальнем берегу,
Возле моря, где порой
Ловят чудище-кита,
Он лежит без чувств, без дум,
Спящий человек.
Может, есть отец, и мать,
И любимое дитя,
И прелестная жена,
Словно вешняя трава,
Может быть, он им хотел
Передать любви слова,
Что на сердце у него?
Если спросишь: «Где твой дом?» —
Дома он не назовет.
Если спросишь: «Как зовут?» —
Имени не скажет он.
Словно малое дитя
Плачущее, он в ответ
Не промолвит ничего.
Как ни думай, ни тоскуй,
Но печальная судьба —
Здесь, на этом свете жить!
 

Из «Каэси-ута»

 
³³³⁷И отец, и мать,
И жена, и дети там,
Верно, ждут, когда придет,
Неотступно глядя вдаль…
Вот она, печаль людей!
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Все, все бело! Глаза не различат,
Как тут смешался с цветом сливы снег…
Где снег? Где цвет?
И только аромат
Укажет людям: слива или нет?
 

Перевод В. Сановича

Сложил стихи под сенью дерев храма Облачный Лес

 
Удрученный миром
К подножью старинных дерев
Всем сердцем стремится.
Увы, безнадежная сень —
Скоро листы опадут!
 

Первые два стихотворения в переводе Н. И. Конрада, три следующие – А. Глускиной, далее – Веры Марковой.

В начале третьей луны, после того как втайне свиделся он с одной дамой, а дождь все время накрапывал уныло, сложил стихи и послал их ей:

 
Ни бодрствую, ни сплю,—
И так проходит ночь…
Настанет же рассвет —
Весенний долгий дождь
И думы о тебе.
 

Поэт был знаком, хотя и не предавался этому всем сердцем, с одной дамой, жившей в западном флигеле дворца государыни Годзё. Вдруг десятого числа первой луны она скрылась в другое место. Хоть и узнал он, где она теперь находится, но поговорить с ней никак не мог. И вот, на следующий год, порою той же луны, когда в полном цвету были сливы, в ночь, когда была так красива луна, он, мечтая о прошлой любви, пришел к тому западному флигелю и лежал там на запущенной галерее до самого заката луны; и сложил:

 
Луна… Иль нет ее?
Весна… Иль это все не та же,
Не прежняя весна?
Лишь я один
Все тот же, что и раньше, но…
 

_____

* * *

 
Все дальше милая страна,
Что я оставил…
Чем дальше, тем желаннее она,
И с завистью смотрю, как белая волна
Бежит назад, к оставленному краю…
 

* * *

 
Как будто аромат душистой сливы
Мне сохранили эти рукава,
Лишь аромат…
Но не вернется та,
Кого люблю, о ком тоскую…
 

Когда я сопровождал [1711] 1711
  «Когда я сопровождал…»– Аривара Нарихира занимал придворную должность у принца Корэтака (844–897). Как старший сын государя, принц должен был наследовать престол, но потерпел поражение в борьбе за власть, был пострижен в монахи и сослан в дальнее глухое селение, где, как рассказывают, Нарихира навестил его.


[Закрыть] принца Корэтака́ на охоту, мы остановились возле потока, прозванного «Небесная Река». После того, как выпил я вина, принц повелел мне: «Сложи стихотворение о том, как охота привела нас к «Небесной Реке», и передай чарку». И вот я сложил:

 
Охотника долгий путь!
Сегодня к звезде Ткачихе [1712]1712
  Сегодня к звезде Ткачихе… – См. сноски 851, 1254.


[Закрыть]
Я попрошусь на ночлег.
В скитаньях моих неприметно
Пришел я к «Небесной Реке».
 

Сочинено во дворцеНа́гиса -ин

 
О, если б на свете
Вовек не бывало вас,
Цветущие вишни!
Наверно, тогда бы весною
Утишилось сердце мое.
 

Первые семь стихотворений в переводе В. Сановича, остальные – А. Глускиной

Гляжу на вишенный цвет в пору длинных дождей

 
Распустился впустую,
Минул вишенный цвет,—
О, век мой недолгий!
Век не смежая, гляжу
Взглядом, долгим, как дождь.
 

* * *

 
Оборваны корни
Плавучей, плакучей травы…
Так и я бесприютна!
С легкой душой поплыву по теченью,
Лишь только услышу: плыви!
 

* * *

 
Это всё сердце мое,
Что отплыть я решилась
В такой непрочной ладье:
Всякий день ее заливают
Невольные горькие волны.
 

* * *

 
Погоди, о кукушка [1714]1714
  Согласно поверью, кукушка– проводник в царство мертвых.


[Закрыть],
Летунья в сумрак заочный,
Передашь известье:
Что я в этом дольнем мире
Жить отчаялась доле.
 

При мысли о том, как далеко стала жить моя кормилица

 
Думала, что́ они мне,
Эти белые облака
Над вершинами гор?!
А они меж нами
Все выше, выше встают…
 

* * *

 
Думала все о нем
И нечаянной дремой забылась.
И тогда увидала его.
О, постичь бы, что это сон,—
Разве бы я проснулась?!
 

* * *

 
От студеного ветра
Краснеют и осыпаются…
Тихо, словно тайком,
Слой за слоем ложатся на сердце
Листья горестных слов.
 

* * *

 
Печальна жизнь. Удел печальный дан
Нам, смертным всем. Иной не знаем доли.
И что останется?
Лишь голубой туман,
Что от огня над пеплом встанет в поле.
 

* * *

 
Он на глазах легко меняет цвет
И изменяется внезапно.
Цветок неверный он,
Изменчивый цветок,
Что называют – сердце человека.
 

* * *

 
Пусть скоро позабудешь ты меня,
Но людям ты не говори ни слова…
Пусть будет прошлое
Казаться легким сном.
На этом свете все недолговечно!
 

* * *

 
С тех самых пор, как в легком сновиденье
Я, мой любимый, видела тебя,
То, что непрочным сном
Зовут на свете люди,
Надеждой прочной стало для меня!
 

Перевод Веры Марковой

* * *

 
Он дыханьем своим
Губит осенние травы,
Ветки деревьев крушит.
Буйствуя, имя «бури»
Горный вихрь заслужил.
 

Перевод В. Сановича

* * *

 
Дождик вешний
Каплет… А может быть, слезы?
Осыпаются вишни…
Кто в целом мире ныне
Не оплачет разлуку с цветами?
 

Перевод В. Сановича

Посадили вишню, но когда лепестки ее должны были вот-вот раскрыться, тот, кто посадил ее, умер

 
Цветов самих
Мимолетнее оказался
Человеческий век.
В недоуменье гляжу:
Вначале скорбеть мне о ком?
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Хотя бы в час ночной, когда волна
О берег плещется в заливе Суминоэ,
Приди ко мне во сне:
Ведь на тропинках сна
Никто следить не будет за тобою…
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Когда в столице, может быть, случайно
Тебя вдруг спросят, как я здесь живу,
Ты передай:
Как выси гор туманны,
Туманно так же в сердце у меня.
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Хоть знаю я: простились мы сегодня,
А завтра я опять приду к тебе,—
Но все-таки…
Как будто ночь спустилась,
На рукаве дрожат росинки слез…
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Бывает, в дни, когда одна грущу,
На рукавах моих атласных,
От слез промокших,—
Даже лик луны,
Внезапно отразившись, тоже плачет…
 

* * *

 
Ужель всю жизнь не встречу я тебя?
Хотя б на миг один была надежда…
Лишь на короткий миг,—
Как в бухте Нанива
Коленца коротки у тростников прибрежных!
 

Первые два стихотворения в переводе А. Глускиной, остальные – В. Сановича

* * *

 
Существовали ль в древние года
По тысяче веков живущие иль нет —
Не знаем мы.
Но пусть тогда с тебя
Начнется жизнь во много тысяч лет!
 

* * *

 
«Сейчас приду», – мне прошептала ты,
Но так словами и осталось это.
Ты не пришла…
Весь долгий путь луны
Я проследил до самого рассвета!
 

Сложил стихи, глядя, как сыплется снег на деревья

 
Должно быть, весною
Он принял их за цветы…
Поет соловей
На ветке, унизанной часто
Хлопьями белого снега!
 

* * *

 
Лишь молвой о тебе до поры
Держится мимолетная жизнь —
Росинка на хризантеме…
Ночью бессонный лежу,
Днем – безнадежный – исчезну.
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Криком я кричу,
И тяжко мне от слез,
Но когда ты спросишь, то отвечу я,
Что рукав атласный мой слегка намок
От случайного весеннего дождя!..
 

Перевод Веры Марковой

Во время путешествия государя Судзаку-ин сказал перед горой «Жертвенный дар» возле города Нара:

 
Не успели, трогаясь в путь, [1725]1725
  «Не успели, трогаясь в путь…». (Антология «Кокинсю», «Песни странствия»). – Путешествуя во время десятой луны 898 года с экс-императором Судзаку-ин(его монашеское имя, до пострижения, император Уда), поэт проехал мимо горы Тамукэ ( «Жертвенный дар»). Там обычно приносили свои вотивные дары жители Нара перед отправлением в путь богу-хранителю странствующих.


[Закрыть]
Мы даже «нуса» [1726]1726
  Нуса– приношение синтоистскому богу, полоски ткани или бумаги. Поэт как бы подносит парчовые «нуса».


[Закрыть]принести,
Гора «Жертвенный дар».
Пусть кленов твоих парча
Порадует сердце бога!
 

Перед тем, как отправиться в изгнание, сказал, глядя на сливу, растущую возле дома:

 
Пролей аромат, [1727]1727
  «Пролей аромат…»(из антологии «Сюивакасю», 1005–1008). – Согласно легенде, сливовое дерево перелетело к поэту в Кюсю, а вишня не смогла – и засохла в одну ночь от тоски. Сосна, росшая возле дома, тоже улетела к хозяину после того, как он в стихотворении упрекнул ее за равнодушие.


[Закрыть]
Лишь ветер с востока повеет,
Слива в саду!
Пускай твой хозяин далёко,
Не забывай весны!
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Как пояса концы – налево и направо
Расходятся сперва, чтоб вместе их связать,
Так мы с тобой:
Расстанемся – но, право,
Лишь для того, чтоб встретиться опять!
 

* * *

 
Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки
В горах, покрытых дымкою тумана,—
Не утомится взор!
И ты, как те цветы…
И любоваться я тобою не устану!
 

* * *

 
Как тает иней, павший на цветы
Расцветших хризантем невдалеке от дома,
Где я живу,—
Так, жизнь, растаешь ты,
Исполненная нежною любовью!
 

Перевод А. Глускиной

* * *

 
Стоит зима, а с облачного неба
На землю падают прекрасные цветы…
Что́ там, за тучами?
Не наступила ль снова
Весна, идущая на смену холодам?
 

Перевод В. Сановича

Весна началась в старом году, сложил в этот день стихи

 
На исходе года
Весна внезапно настала,
И теперь не знаю,
Сказать ли о годе: прошлый,
Сказать ли о годе: этот?
 

Перевод В. Сановича

* * *

 
Весна ль тороплива,—
Медлит ли сливовый цвет,
Я бы тотчас расслышал
По первому тихому клику,
Но ещё не поет соловей!
 

Перевод В. Сановича

* * *

 
Ручьи растопил
Ветер в горных долинах.
В разрывы льда
Выливаются светлые волны,—
Первые цветы весны.
 

Первые четыре стихотворения в переводе В. Сановича, остальные – А. Глускиной.

Сложил стихи в день, когда началась весна

 
Рукава замочив,
Я черпал приго́ршнями воду
Промерзлого ныне ключа…
Этот первый весенний ветер,
Верно, растопит лед…
 

Увидев, что вишневые деревья, посаженные у дома одного человека, впервые расцвели

 
В нынешнем году
Впервые весну узнали
Вишен цветы…
О, когда б они научились
Не опадать вовеки!
 

* * *

 
Запах цветов
Пропитал глубоко
Одежду мою…
Под сенью вишен
Мановеньями ветра.
 

* * *

 
Сердце мое
Унеслось от меня и скиталось
По вешним горам,
Долгий-долгий день
Оно прожило сегодня.
 

* * *

 
Туман весенний, для чего ты скрыл
Цветы вишневые, что ныне облетают
На склонах гор?
Не только блеск нам мил —
И увяданья миг достоин восхищенья!
 

* * *

 
Да, сном, и только сном, должны его назвать!
И в этом мне пришлось сегодня убедиться:
Мир – только сон…
А я-то думал – явь,
Я думал – это жизнь, а это снится…
 

* * *

 
Подует ветер – и встает волна.
Стихает ветер – и волна спадает.
Они, должно быть,
Старые друзья,
Коль так легко друг друга понимают!
 

* * *

 
Узоры пестрые на ряби волн
От тени, брошенной зеленой ивой,
Чьи ветви тонкие
Сплелись красиво,—
Как будто выткали их на воде!
 

* * *

 
Волна у берега одета белой пеной,
Снег седины на волосах моих.
Из нас двоих —
Кто кажется белее?
Ответ мне дай, страж островов морских!
 

* * *

 
Как сквозь туман, вишневые цветы
На горных склонах раннею весною
Белеют вдалеке,—
Так промелькнула ты,
Но сердце все полно тобою!
 

* * *

 
Стоит зима – и вдруг, совсем нежданно,
Между деревьями увидел я цветы,—
Так показалось мне…
А это – хлопья снега,
Сверкая белизной, летели с высоты!
 

* * *

 
Весной, когда зеленой ивы нити
Все сплетены в узоре меж собой,
Цветы соседние раскроют вдруг бутоны
И, нити разорвав у ивы молодой,
Покажутся среди листвы зеленой…
 

* * *

 
Не звезда ли сегодня со звездой расстается?
Над Небесной Рекой встал туман, и повсюду
Все туманом закрылось…
Чей призыв раздается?
Чайка в голос рыдает!