Текст книги "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

Стиль «сёфу», в основе которого лежал принцип саби, создал поэтическую школу, в которой родились замечательные поэты Кикаку, Рансэцу и другие. Но сам Басё шел все дальше. Он провозглашает принцип «каруми» – Легкость. Легкость была обманчива. Она оборачивалась высокой простотой. В стихах нового стиля – юмор, доброта, мудрость. Поэзия создается из простых вещей и вмещает в себе целый человеческий мир. Приводить примеры здесь, наверно, излишне. Цитировать стихи Басё можно бесконечно. Да они и сделались уже частью нашей поэзии в переводах Веры Марковой.

Новой высоты поэзия хокку достигает в творчестве Ёса Бусона (1716–1783). Быть может, лучше понять его творчество поможет взгляд на эпоху, в которую он жил, хотя внимательный читатель уже заметил, что события внешнего мира отражаются в японской лирике, как правило, опосредованно, косвенно.

Токугавские правители, провозгласив официальной государственной доктриной неоконфуцианство, приспособили его для своих целей. Страна была опутана сетью жестких установлений, безусловное повиновение властям стало основой ее жизни. Социальные контрасты в это время разительны… Дух золота, торгашества фантастическим образом искажает мир… Вспыхивают восстания крестьян и городской бедноты… Бусон явно не принимал этого времени. Отсюда его поиск чистой красоты, подчас ослепительно яркой. Бусон был замечательным художником. Он и прославился вначале как художник. Как поэт он во многом тяготел к китайской классической лирике. Он любит ясную линию, четкое сопоставление контрастных мазков кисти. Поэт, во многом противоположный Басё, он всю жизнь благоговел перед ним.

Оппозицией режиму было и творчество мастеров танка XVIII века. Они обратились к истокам песни – времен «Кодзики» и «Манъёсю». Они заново прочли эти памятники, создали замечательные труды по филологии. Исследование и комментарий «Манъёсю», выполненные Камо Мабути, не потеряли своего значения по сию пору. Своеобразное возрождение классической танка в творчестве Рёкана, Татибана Акэми, Таясу Мунэтакэ – живое явление своего времени… Влияние поэзии хокку на них несомненно.

Стихи Кобаяси Исса (1763–1827), последнего великого поэта средневековой Японии, возвращают высокое, изумительное искусство поэзии тем, кто ее когда-то создал, – крестьянам.

Япония стояла на пороге нового времени.

В. Санович

Перевод А. Глускиной

Из песен провинции Муса́си

 
³³⁷⁵Как в Мусаси-стороне
Из ущелья горного фазан
Улетает прочь —
Так и ты ушел, и с ночи той
Не встречаюсь больше я с тобой!
 
 
³³⁷⁶Если любишь ты меня,
Помашу тебе я рукавом, [1566]1566
  Помашу тебе я рукавом… – Распространенный образ в любовных песнях «Манъёсю» (далее – М.). Он перешел и в классическую поэзию как образ тайной любовной связи, любовный знак, призыв к встречам, выражение любовных чувств.


[Закрыть]
Но в стране Мусаси на лугах
Укэра́ [1567]1567
  Цветы укэра(Atractylis lancea) – разновидность хризантем, растут в горах, цветут осенью желтоватыми, либо лиловатыми, либо красноватыми цветами, которые полностью никогда не раскрываются и не имеют четкой интенсивной окраски, почему и являются образом затаенной любви. Они же – символ вечного и неизменного, так как никогда не вянут (вроде бессмертника).


[Закрыть]от глаз скрывают цвет —
Так и ты скрывай свою любовь!
 
 
³³⁷⁹О возлюбленном моем
Я не знаю, как сказать.
Ах, в стране Мусаси на лугах
Нежным цветом расцветает укэра,
Никогда не вянет тот цветок!
 

Из песен провинции Синану́

 
³⁴⁰⁰Вот из здешних мест, из Синану́,
Из реки из Тикума́, взгляни,
Камешек простой,
Но ступишь ты ногой,
Для меня он станет яшмой дорогой!
 

Разные песни из неизвестных восточных провинций

 
³⁴⁴⁹Ах, одежды белотканой [1568]1568
  Белотканый(сиротаэ-но) – постоянный эпитет к платью, рукавам, отражает особенности женской одежды тех времен; впоследствии стал употребляться просто для обозначения белого цвета. Тогда для женской одежды были характерны два цвета – белый и красный. Эти цвета и в современной Японии являются основными для женской одежды в старинных обрядовых земледельческих церемониях и играх. Верхняя часть одежды, в том числе рукава, – белая, низ одежды в виде широкой складчатой юбки, надеваемой поверх платья, красного цвета. Такой вид часто имеют и жрицы синтоистских храмов, и «саотомэ» – «майские девушки» – главные действующие лица в обрядовой посадке риса в деревнях и по сие время.


[Закрыть]рукава
В изголовье положу-ка я себе,
Вижу, едут из Кура́га рыбаки, [1569]1569
  Песня-заклинание женщины, ожидающей любимого домой. Строки 1–3 описывают примету или, вернее, магический акт, чтоб вызвать свидание с возлюбленным: в антологии часто можно встретить песни, где возлюбленная кладет в изголовье возлюбленному свой рукав.


[Закрыть]
Возвращаются к себе домой,—
Не вставайте, волны, на пути!
 
 
³⁴⁵¹Как на поле здесь, в Санацура́,
У холма я сею нынче просо,
Вижу, лошадь милого пришла,—
Просо ест она… Ну что ж!
Все равно не буду ее гнать!
 
 
³⁴⁵⁹Целый день толку я белый рис,
Грубы стали руки у меня,
Хорошо бы, если в эту ночь
Молодой хозяин мой пришел,
Тронул их и пожалел меня!
 
 
³⁴⁶⁰Что за человек
Стучится в эту дверь
В час, когда послала мужа я
Первый рис [1570]1570
  В песне упоминается ниинамэ – популярнейшее празднество – подношение первого рисабогам, во время которого крестьяне собирались в доме старосты и славили богов, принося им первый рис. Время это обычно связано с любовными запретами, поэтому женщина в песне и упрекает дерзкого влюбленного, посмевшего стучаться в дверь, когда муж ушел па совершение обряда, а она должна предаваться молитве и уединению.


[Закрыть]нести богам, когда молюсь,—
Что за человек стучится в эту дверь?
 
 
³⁵⁵⁷Ох, и причиняет боль
Мне жена чужая эти дни.
Как уплывшую ладью,
Позабыть ее я не могу,
И сильнее все о ней тоска!
 
 
³⁵⁶¹О, как жду тебя, любимый мой!
Жду, как ждут желанного дождя
В засуху, когда, вся в трещинах, земля
Сохнет вспаханной
Пред домом у ворот!
 
 
³⁵⁶²Как жемчужная трава,
Что растет на диком берегу,
Клонится к земле,
Так, склонясь, наверно, спишь одна,
Не дождавшись друга своего…
 

Плач

 
³⁵⁷⁷Любимую свою подругу
Допытывал я, где она была?
И, словно листья ямасу́гэ,
Мы спали, отвернувшись друг от друга,
И как теперь раскаиваюсь я!
 

Из песен пограничных стражей

 
³³⁸⁹Те ворота, где стоит жена,
У горы Цуку́ба
Скроют облака.
Но пока еще мне виден милый дом,
Буду я махать ей рукавом!..
 
 
³³⁹⁰Где горы Цуку́ба виден пик,
Только ли орла там слышен крик?
Это плачу я!..
Так вечно мне рыдать,
Коли нам друг друга не видать!
 

Песни-переклички

<Из сборника Какиномото Хитомаро>

 
³⁴⁸¹Постепенно
Платьев шум затих,
И, ни слова не сказав жене,
Я ушел, покинув милый дом,
И теперь страдаю без нее!
 
 
³⁵⁶⁹Когда в стражи я из дома уходил,
Было рано, лишь забрезжила заря,
У ворот моя жена стояла,
Все не знала, как теперь ей быть,
Все боялась мои руки отпустить…
 

<Песня Мононобэ Фурумаро>

 
⁴³²⁷Если б было время у меня,
Чтоб жену нарисовать свою
И с собою взять ее портрет,
Я, в далекий отправляясь путь,
Вспоминая, все смотрел бы на него…
 

<Песня Мононобэ Масима>

 
⁴³⁷⁵Когда увидел на дороге
Я сосны, что стояли в ряд,
Я вспомнил:
Так же в ряд стояли
Родные, провожавшие меня…
 

<Песня Кисокибэ Исосима>

 
⁴³⁸⁵На пути моем
Громко раздается шум волны,
Позади же – дети милые, жена…
Их оставил я в родном селе
И в дорогу дальнюю ушел…
 

<Песня Отомобэ Маёса>

 
⁴³⁹²О, каких, скажите мне, богов
Неба и земли
Я должен здесь молить,
Чтоб с любимой матерью моей
Смог бы я поговорить опять!
 

<Песня юноши>

 
²⁸²²Прозрачная волна у белых берегов,
Раскинутых, как белоснежный шарф,
Порой бурлит, но к берегам не подойдет,
Так – ты ко мне.
И полон я тоски…
 

<Песня девушки>

 
²⁸²³О нет, наоборот:
Увы, не я, а ты,
Подобно той волне у белых берегов,
Раскинутых, как белоснежный шарф,—
Ты никогда не подойдешь ко мне…
 

<Песня девушки>

 
²⁸²⁴Когда бы знала, что любимый мой
Придет ко мне,
Везде в саду моем,
Покрытом только жалкою травой,
Рассыпала бы жемчуг дорогой!
 

<Песня юноши>

 
²⁸²⁵Зачем мне дом, где жемчуг дорогой
Рассыпан всюду,
Что мне жемчуга?
Пусть то лачуга, вся поросшая травой,
Лишь были б вместе мы, любимая моя!
 

_____

 
¹⁹³⁵Подобно соловью, что раньше всех поет
В тени ветвей,
Когда придет весна,—
Ты раньше всех мне о любви сказал,
И лишь тебя отныне буду ждать!
 
 
²³⁹¹Вечернею порой лишь миг один,
Короткий, как жемчужин встречный звон,
Я видел здесь ее,—
И нынче утром вдруг
Мне показалось, будто я люблю…
 
 
²⁴⁴²Пусть велика земля, но даже и она
Имеет свой предел,
Но в мире есть одно,
Чему конца не будет никогда,
И это бесконечное – любовь!
 
 
²⁴⁷⁵Ах, на кровле дома моего
Зацвела «не забывай»-трава. [1572]1572
  Не забывай»-трава(или «воспоминаний-трава») (Polypodium lineare) – многолетнее растение, обычно растет на кровле старых домов, на скалах.


[Закрыть]
Все смотрю:
А где трава «забудь-любовь»? [1573]1573
  Трава «забудь-любовь»– старинное народное название. В названиях трав, употребляемых в различных магических обрядах и заговорах, отражена древняя вера японцев в магию слов (котодама).


[Закрыть]
Жаль, еще не выросла она…
 
 
²⁴⁹⁸Пусть у бранного меча остры
Лезвия – и с этой стороны и с той,
Наступлю на них ногами я.
Коли я умру, пускай умру,
Если это нужно для тебя.
 
 
²⁶⁸⁸С нетерпеньем друга ожидаю,
В дом одной мне нынче не войти,
Пусть роса давно уже покрыла
Белотканые
Льняные рукава…
 
 
²⁷⁵⁶Ведь ты – лишь человек
С непрочною судьбою,
Как лунная трава цукигуса́ [1574]1574
  Цукигуса– «лунная трава», коммелина; очень быстро меняет свой цвет, поэтому служит образом всего непрочного.


[Закрыть].
О, что ты можешь знать, мне говоря:
«Мы после встретимся с тобою…»
 
 
²⁷⁶⁵Чем так жить,
Тоскуя о тебе,
Лучше было бы мне просто умереть,
Оттого что думы, полные тревог,
Словно скошенные травы на полях…
 
 
²⁷⁶⁹Милый мой,
Моя любовь к тебе,
Словно эта летняя трава,—
Сколько ты ни косишь и ни рвешь,
Вырастает снова на полях!
 
 
²⁸⁰¹Возле моря,
На скалистом берегу,
Утро каждое я вижу стаю птиц,
Утро каждое смотреть бы на тебя,
Но тебя не видно, милый мой…
 
 
²⁹⁸¹В священном храме,
Где вершат обряды,
Сверкает зеркало кристальной чистоты [1575]1575
  Сверкает зеркало кристальной чистоты… – В синтоистских храмах над алтарем всегда висит зеркало – символ богини солнца Аматэ-расу.


[Закрыть],—
Так в памяти моей сверкаешь ты,
И в каждом встречном я ищу тебя…
 
 
³⁰⁴⁴Пока в саду своем ждала,
Что ты придешь ко мне, любимый,
На пряди черные
Распущенных волос
Упал холодный белый иней.
 
 
³⁸⁷²У ворот моих
На деревьях вяза вызрели плоды…
Сотни птиц слетелись к дому моему,
Тысячи слетелись разных птиц,
А тебя, любимый, нет и нет…
 

Поют о цветах

 
¹⁸⁵⁹Вершины распростертых гор
Как будто белым полотном покрыты,
Иль, может быть,
Цветы расцветшей сливы
Их белизной заставили сверкать?
 

Поют об оленях

 
²¹⁴²Чтобы во всех концах земли звучали
Оленя крики,
Что зовет жену,
Склонитесь до земли,
Густые рощи хаги!
 

Сэдока

<Из сборника Какиномото Хитомаро>

 
¹²⁸⁸– В гавани для кораблей
Все верхушки камышей
Кто сегодня поломал?
– Чтоб смотреть, как милый мой
Машет, машет рукавом,
Камыши сломала я!
 
 
¹²⁹⁰Там, на дне, глубоко под водой,
Жемчуг – водоросли в глубине,
Там растет «не говори»-трава… [1576]1576
  «Не говори»-трава(нанорисо) – один из видов морских водорослей, растущих глубоко на дне моря. Песня похожа на заговор.


[Закрыть]
С милою моей вдвоем
Мы пришли сюда тайком от всех,
Никому не говори, трава!
 
 
²³⁵²Дева молодая пляскою своей
Зазывает счастье в новый дом,
На браслетах жемчуга звенят…
Друга милого, что блещет красотой,
Словно белый жемчуг дорогой,
Пригласи войти с собою в дом. [1577]1577
  Речь идет об обрядовой пляске, совершаемой с целью упрочить землю, на которой стоит дом, и благополучие тех, кто будет жить в нем. Последние слова песни относятся, как видно, к новобрачной.


[Закрыть]
 
 
²³⁶²Из страны Ямасиро
Юный парень из села Кудзэ́
Мне сказал, что хочет взять меня.
Поважнее много он, чем я,
А сказал, что хочет взять меня,
Юный парень из села Кудзэ.
 

Из старинных собраний песен

 
²³⁶⁴Через щели занавеси той,
Где повешен жемчуг дорогой,
Постарайся проскользнуть ко мне.
Если спросит мать,
Вскормившая меня,
«Это ветер», – я отвечу ей.
 
 
²³⁶⁵Из-за молодой чужой жены,
Что я встретил по дороге в храм,
Где указывают день работ,
Много я ночей лежу без сна,
И в смятенье думы тайные мои,
Словно порванная яшмовая нить… [1578]1578
  В М. неоднократно встречаются песни, посвященные любви к чужой жене. Полагаем, что истоки этого цикла песен связаны с обычаями брачных игрищ, во время которых разрешалось делать своей избранницей чужую жену. Словно порванная яшмовая нить… – Образ смятения дум, чувств; разлученной любви и т. п.


[Закрыть]
 

Из песен провинции Ното

 
³⁸⁷⁸В Кумаки́ на илистое дно [1579]1579
  3878. Эту песню связывают с рассказом из древнекитайской летописной книги «Весны и Осени Люя» (см.: «Поэзия и проза Древнего Востока», с.335): некий житель царства Чу, переправляясь через реку, уронил в нее меч; сделав на борту ладьи зарубку против места паденья, он поплыл дальше в надежде потом отыскать меч по этой зарубке.


[Закрыть]
Из Сира́ги дорогой топор [1580]1580
  Топоры из Сираги, то есть корейские топоры, были высокого качества и в те времена считались особо ценными. Есть предположение, что это просто топор корейского образца, как и «сираги-фунэ» – лодки корейского образца, то есть сделанные по типу корейских. Однако, так как в одной из летописей того времени указывается, что уже существовало непосредственное общение с Кореей и ввозились топоры из Кореи, мы в переводе придерживаемся первого толкования.


[Закрыть]
Уронил и плачу я,
Васи́! [1581]1581
  Васи– ритмичный припев, характерный для народных песен.


[Закрыть]
Ах, не надо
Горько, горько так рыдать,
Погляжу я,
Не всплывет ли он опять?
Васи́!
 

Вот что об этой песне передают и рассказывают. Был один глупый юноша. Он уронил на дно моря топор, но не знал, что железо не всплывает, поэтому и сложил он такую песню и, громко распевая, говорят, утешал себя.

 
³⁸⁷⁹В винодельне в Кумаки [1582]1582
  3879. Высказывается предположение, что это песня раба, распеваемая им за изготовлением сакэ – рисовой водки, с иронией обращенная к себе. Раб(яцуко) – позднее стало употребляться как бранное слово.


[Закрыть]
Раб, которого ругают все,
Васи́!
Я тебя позвал бы с собой,
Я тебя увел бы с собой,
Раб, которого ругают все,
Васи!
 

Песни провинции Эттю

 
³⁸⁸¹Пусть в Оо́но-стороне [1583]1583
  3881. Песня-заговор, оберегающий любимого в дороге.


[Закрыть]
Через рощу путь – заросший путь,
Пусть все зарастет,
Но когда тебе туда идти,
Будут широки тогда пути!
 
 
³⁸⁸²В Сибута́ни,
Где гора Футагами́,
У орла родился сын, говорят.
Чтобы выйти для тебя могла
Сасиба́ [1584]1584
  Сасиба– обычная принадлежность знатных людей, веер из птичьих перьев с длинной ручкой. Употреблялась в качестве опахала, которое держали слуги.


[Закрыть]из перьев орла,
У орла родился сын, говорят.
 

Песня, воспевающая Ура́сима из Мидзуноэ [1585]1585
  1740–1741. Знаменитая народная легенда из сборника поэта Такахаси Мусимаро (первая половина VIII в.). Он слыл знатоком и любителем древнего фольклора. Служа в различных провинциях, собирал и записывал и, вероятно, слегка обрабатывал народные легенды и песни. Лучшие легенды в М. взяты из его сборника. Легенда о рыбаке Урасима в разных вариантах встречается в различных письменных памятниках. Данный вариант считается наиболее древним.


[Закрыть]

 
¹⁷⁴⁰В час, когда туман затмит
Солнца лик весною,
Только выйду я на берег
В бухте Суминоэ,
Посмотрю, как челн рыбачий
По волнам плывет,
Древнее сказание
В памяти встает.
В старину в Мидзуноэ
Раз Урасима-рыбак,
Ловлей рыбы увлечен
Кацуо и тай, [1586]1586
  Кацуо– японская макрель. Тай– вид морского окуня.


[Закрыть]
Семь ночей не возвращался
На село домой,
Переплыв границу моря
На челне своем.
Дочь морского божества
Водяных долин
Неожиданно он вдруг
Встретил на пути.
Все поведали друг другу
И судьбу свою
Клятвой навсегда скрепили,
В вечную страну уйдя…
Во дворец владыки дна,
Водяных долин,
В ослепительный чертог,
В глубину глубин
Парой юною вошли,
За руки держась,
И остались жить, забыв
Горе, старость, смерть.
И могли бы вечно жить
В светлой стороне,
Но из мира суеты
Странен человек!
Раз, беседуя с любимой,
Так промолвил он:
«Ненадолго бы вернуться
Мне в мой дом родной!
Матери, отцу поведать
О своей судьбе,
А назавтра я пришел бы
Вновь к тебе сюда».
Слыша эту речь его,
Молвила в ответ она:
«Только в вечную страну
Ты вернись ко мне!
Если хочешь, как теперь,
Вечно жить со мной,
Этот ларчик мой возьми,
Но не открывай!»
 

Ямабэ Акахито. Фрагмент свитка «Тридцать шесть магов поэзии». Фудзивара Нобудзанэ (?), XIII в.

 
Так внушала рыбаку,
Поглядела вслед…
И вот прибыл в край родной
Юноша-рыбак.
Он взглянул на дом, а дома —
Смотрит, – нет как нет,
Поглядел он на селенье —
И селенья нет.
И так странно показалось
Все это ему,—
Ведь всего назад три года
Он покинул дом!
Нет ни кровли, ни ограды,
Нету ничего,—
Не открыть ли этот ларчик,
Может, в нем секрет?
Может, все еще вернется,
Дом увидит он?
И свой ларчик драгоценный
Приоткрыл слегка.
Струйкой облачко тотчас же
Вышло из него
И поплыло белой дымкой
В вечную страну.
Он бежал и звал обратно,
Рукавом махал…
Повалился, застонал он,
Корчась на земле!
И внезапно стала гаснуть
Юная душа,
И легли морщины вдруг
На его чело,
Черный волос вдруг покрыла
Сразу седина,
Все движенья постепенно
Стали замирать…
Наконец, и эту жизнь
Смерть взяла себе!
Так погиб Урасима
Из Мидзуноэ.
И лишь место,
Где родился,
Видно вдалеке…
 

Каэси-ута

 
¹⁷⁴⁶В бессмертном мире он
Мог жить за веком век,
Но вот по воле сердца своего
Он сам пошел на лезвие меча,—
Как безрассуден этот человек!
 

Песня, воспевающая юную деву из Мама́ в Кацусика

 
¹⁸⁰⁷Там, где много певчих птиц,
В той восточной стороне,
В древние года
Это все произошло,
И до сей еще поры
Сказ об этом все идет…
Там, в Кацу́сика-стране,
Дева Тэкона [1587]1587
  Тэкона– красавица, воспетая в песнях и легендах. Ей посвящены анонимные песни и песни лучших поэтов М. Тэкона иногда употребляется как нарицательное имя для красавиц.


[Закрыть]жила
В платье скромном и простом
Из дешевого холста,
С голубым воротником.
Дома пряла и ткала
Все как есть она сама!
Даже волосы ее
Не знавали гребешка,
Даже обуви не знала,
А ходила босиком,—
Несмотря на это все,
Избалованных детей,
Что укутаны в парчу,
Не сравнить, бывало, с ней!
Словно полная луна,
Был прекрасен юный лик,
И, бывало, как цветок,
Он улыбкой расцветал…
И тотчас, – как стрекоза
На огонь стремглав летит,
Как плывущая ладья
К мирной гавани спешит,—
Очарованные ею,
Люди все стремились к ней!
Говорят, и так недолго,
Ах, и так недолго нам
В этом мире жить!
Для чего ж она себя
Вздумала сгубить?
В этой бухте, как всегда,
С шумом плещется волна,
Здесь нашла покой она
И на дне лежит…
Ах, в далекие года
Это все произошло,
А как будто бы вчера
Ради сумрачного дна
Нас покинула она!
 

Каэси-ута

 
¹⁸⁰⁸И когда, в страну эту восточную придя,
Взглянешь, как у берега катится волна,
Сразу загрустишь
О деве молодой,
Что сюда ходила часто за водой.
 

Песни, связанные с преданиями [1588]1588
  3786–3787. Предание о девушке Сакураноко (Сакурако) бытует в разных вариантах. Двое отважных юношей добиваются любви одной красавицы, а она, не в силах сделать выбор либо тайно любя одного из них, предпочитает умереть. Обычно красавица бросается в пруд, озеро, реку. Здесь приведена несколько необычная картина ее гибели. Сюжет предания встречается в М. в разных вариантах, один из них представлен в предании о девушке Кадзураноко, позднее встречается и в классических произведениях японской литературы, питавшейся богатством устного народного творчества (см. перевод Е. М. Колпакчи, «Ямато-моногатари» в книге: Н. И. Конрад. Японская литература в образцах и очерках. Л., 1927, с. 163).
  Первая песня написана в аллегорическом плане. Имя девушки Сакураноко – «Дитя вишни», «Вишенка», и юноша, говоря о вишне (сакура), разумеет под ней погибшую возлюбленную. В песне упоминается о старинном обычае, когда весной украшали себя цветами, втыкая их в волосы либо надевая венки на голову. Некоторые комментаторы считают, что песня первоначально означала просто сожаление об опавших цветах и лишь затем была приписана этой легенде. Однако такого рода аллегорические песни, посвященные возлюбленной, неоднократно встречаются в М., и эта песня, по-видимому, не представляет исключения.


[Закрыть]

В старину жила одна девушка. Звали ее Сакурако – «Дитя Вишни», или «Вишенка». И жили в ту пору двое отважных юношей. Оба они хотели взять ее в жены. И затеяли они спор не на жизнь, а на смерть и вызвали друг друга на смертный бой.

Девушка опечалилась и решила: «Ни в старину, ни теперь, никогда еще не слыхали и не видали, чтобы одна девушка была невестой в двух домах. Но трудно смирить сердца этих отважных юношей. А стоит мне умереть – и вражда их, наверно, исчезнет навеки». Подумала она так и вскоре ушла в лес и там повесилась.

А двое отважных юношей, не в силах сдержать своего горя, лили кровавые слезы. И каждый из них сложил тогда песню и излил в ней все, что было у него на сердце.

Вот эти две песни:

 
³⁷⁸⁶Облетели
Лепестки у вишни,
И мечтал напрасно я, что буду
Украшать себя ее цветами,
Лишь пора весенняя наступит…
 
 
³⁷⁸⁷Всякий раз, как расцветут цветы
Вишни розовой, что носит
Имя милой,
Вечно буду вспоминать о ней
И любить сильнее с каждым годом…
 

_____

 
³⁸⁰⁸Я пошел на поле в Сумино́э [1589]1589
  Полевые игры (та-асоби), о которых говорится в песне, обычно связаны были с земледельческими обрядовыми действами, которые должны были способствовать произрастанию риса. Круглое зеркалов Японии – одна из трех священных реликвий (зеркало, меч, яшма); оно является символом богини солнца Аматэрасу. В песнях оно служит образом внешней и внутренней красоты, а также образом чтимого и ценного.


[Закрыть]
Песни петь и хоровод водить
И залюбовался там своей женою,
Что сияла зеркалом
Среди жен других.
 

Вот что передают и рассказывают об этом. В старину жил один бедняк-простолюдин. Однажды мужчины и женщины его селения собрались на поле петь песни и водить хороводы. Среди собравшихся была и его жена. Она была очень хороша и выделялась своей красотой. Он еще сильнее полюбил ее и сложил эту песню, восхваляя ее красоту.

* * *

 
³⁷Ах, сколько ни гляжу, не наглядеться мне!
Прекрасны воды рек, что в Ёсину [1591]1591
  Ёсину(в М.; далее Ёсино) – местность в южной части провинции Ямато, славящаяся красотой; место отдыха государей с давних времен. По сию пору славится цветением вишен. Эта песня, как и п. 48 – каэси-ута.


[Закрыть]струятся,
Конца не зная…
Так же без конца
К ним буду приходить и любоваться.
 

* * *

 
⁷⁸На полях, обращенных к востоку,
Мне видно, как блики сверкают
Восходящего солнца,
А назад оглянулся —
Удаляется месяц за горы…
 

Песни Какиномото Хитомаро, сложенные, когда он, уезжая в столицу, покидал страну Ивами и расставался с женой [1592]1592
  131. Посвящена разлуке с женой. Предполагают, что Хитомаро ехал в столицу, как и все провинциальные чиновники, отчитываться о делах своей провинции.


[Закрыть]

 
¹³¹Там, в Ива́ми, где прибой
Бьет у берегов Цуну́,
Люди, поглядев кругом,
Скажут, что залива нет,
Люди, поглядев кругом,
Скажут – отмели там нет.
Все равно прекрасно там,
Даже пусть залива нет,
Все равно прекрасно там,
Пусть и отмели там нет!
У скалистых берегов,
В Нигита́дзу, на камнях,
Возле моря, где порой
Ловят чудище-кита,
Водоросли взморья там,
Жемчуг-водоросли там,
Зеленея, поднялись.
И лишь утро настает,
Словно легких крыльев взмах,
Набегает ветерок.
И лишь вечер настает,
Словно легких крыльев взмах,
Приливают волны вмиг.
Как жемчужная трава
Клонится у берегов
В эту сторону и ту,
Гнется и к земле прильнет
С набегающей волной,
Так спала, прильнув ко мне,
Милая моя жена.
Но ее покинул я.
И, по утренней росе
Идя горною тропой,
У извилин каждый раз
Все оглядывался я,
Много раз, несчетно раз
Оборачивался я.
И все дальше оставлял
За собой родимый дом.
И все выше предо мной
Были горы на пути.
Словно летняя трава
В жарких солнечных лучах,
От разлуки, от тоски
Вянет милая жена.
На ворота бы взглянуть,
Верно, там стоит она!
Наклонитесь же к земле
Горы, скрывшие ее!
 

Каэси-ута

 
¹³²Там, в Ива́ми,
Возле гор Такацуну́,
Меж деревьями густыми вдалеке,
Видела ли милая моя,
Как махал я ей, прощаясь, рукавом?
 
 
¹³³По дороге, где иду
На склонах гор,
Тихо-тихо шелестит бамбук…
Но в разлуке с милою женой
Тяжело на сердце у меня…
 

_____

Каэси-ута

 
¹³⁶У вороного моего коня
Так бег ретив, что сразу миновали
Места, где милая моя живет.
Как в небе облака,
Они далеки стали.
 
 
¹³⁷Ах, опадающие листья клена среди осенних гор,
Хотя б на миг единый
Не опадайте, заслоняя все от глаз,
Чтоб мог увидеть я
Еще раз дом любимой!
 

Из плача о принце Такэти [1593]1593
  199.  Принц Такэти, сын государя Тэмму (673–686), умер в 696 г; был главным полководцем армии во время мятежа Дзинсин-но ран(Дзинсин – обозначение 672 года в традиционном счете годов), когда младший брат умершего государя Тэндзи, будущий государь Тэмму, пошел войной на государя Кобуна (сына Тэндзи) и победил.


[Закрыть]

[Описание битвы во время знаменитого мятежа Дзинсин-но ран]

 
¹⁹⁹…Призывающий в поход
Барабана громкий бой
Был таков,
Как будто гром
Разразился на земле,
Зазвучали звуки флейт,
Так, как будто зарычал
Тигр, увидевший врага,
Так, что ужас обуял
Всех людей, кто слышал их.
Флаги, поднятые вверх,
Вниз склонились до земли.
Все скрывается зимой,
А когда придет весна,
В каждом поле жгут траву,
Поднеся к траве огонь,
Словно пламя по земле
Низко стелется в полях
От порывов ветра, – так
Флаги все склонились вниз,
Шум от луков, что в руках
Воины держали там,
Страшен был,
Казалось всем,
Будто в зимний лес, где снег
Падал хлопьями,
Проник
Страшный вихрь —
И сразу, вмиг,
Завертелось все кругом,
И летящих всюду стрел
Было множество.
Они,
Как огромный снегопад,
Падали,
Смешалось все,
Но, смириться не желая,
Враг стоял против врага.
«Коли инею-росе
Исчезать – пускай умру!»
И летящей стаей птиц
Бросились отряды в бой.
И в тот миг из Ватара́и [1594]1594
  Ватараи– местность в провинции Исэ, где находится храм великой богини Аматэрасу.


[Закрыть],
Где святой великий храм,
Вихрь священный – гнев богов —
Налетел и закружил
В небе облака,
И не виден больше стал
Людям яркий солнца глаз,—
Тьма великая сошла
И покрыла все кругом…
 

Плачи Какиномото Хитомаро, сложенные в печали и слезах после кончины жены

 
²⁰⁷Гуси по небу летят
На пути в Кару́ [1595]1595
  Кару– местность в провинции Ямато.


[Закрыть]—
То возлюбленной село,
Край родной ее.
Как мечтал я,
Как желал
На нее взглянуть!
Только знал:
Идти нельзя,
Много глаз людских.
Часто приходить нельзя:
Люди будут знать!
Лучше встретиться потом,
В майский день.
В майский день
Зеленый плющ
Ложем будет нам! [1596]1596
  В майский день // Зеленый плющ // Ложем будет нам! – В мае земледельческие обряды, связанные с посадкой риса, заканчивались на полях.


[Закрыть]
Думал я,
В надежде был,
Как большому кораблю,
Доверял я ей!
Ото всех таил любовь,
Будто в бездне
Среди скал
Жемчуг дорогой…
Но как меркнет в небесах
Солнце на закате дня,
Как скрывается луна
Между облаков,—
Будто водоросль морей,
Надломилась вдруг она,
Будто клена
Алый лист,
Отцвела навек!
С веткой яшмовой гонец [1597]1597
  С веткой яшмовой гонец– В старину к ветке дерева «адзуса» привязывали яшму и посылали гонцом в знак привета либо с особым известием. Иногда посылали подарок, к которому прилагалась песня или письмо. Поэтому яшмовая ветка стала постоянным эпитетом к слову «гонец».


[Закрыть]
Мне принес об этом весть…
Словно ясеневый лук,
Прогудев, спустил стрелу… [1598]1598
  Словно ясеневый лук, // Прогудев, спустил стрелу…– Постоянный образ неожиданного горя, страшной вести и т. п.


[Закрыть]
Что я мог ему сказать?
Что я сделать мог?
Голосам людей внимать
Был не в силах я,
А любовь моя росла…
Чем утешиться я мог?
Я пошел тогда в Кару
На базар, в ее село,
Где любимая моя
Мне встречалась
В ранний час…
Там стоял и слушал я,
Но и го́лоса ее,
Что звучал, как пенье птиц,
Возле кленов Унэби́ [1599]1599
  Унэби– Согласно легенде, изложенной в «Описании земли Харима» («Харима-фудоки»), гора Унэби была так красива, что ее полюбили две горы: Кагуяма и Миминаси – и поспорили из-за нее.


[Закрыть],
Той горы, что звал народ
Девой чудной красоты
В перевязях жемчугов,
Возле склонов Унэби,
Даже голоса ее
Не услышал я!
Был мой путь копьем из яшмы,
Это значит – путь прямой,
Что копье.
Таков был путь
Предо мной, где шел народ,
Но не мог я там найти,
Ни одной не мог я встретить
Хоть похожей на нее!..
И, в отчаянье,
Любя,
Только имя призывал
Дорогой моей жены,
Лишь махал ей рукавом,
Звал напрасно я!..
 

Каэси-ута́

 
²⁰⁸Средь гор осенних – клен такой прекрасный,
Густа листва ветвей – дороги не найти!..
Где ты блуждаешь там?
Ищу тебя напрасно:
Мне неизвестны горные пути…
 
 
²⁰⁹Опали листья алые у клена,
И с веткой яшмовой передо мной гонец,
Взглянул я на него —
И снова вспомнил
Те дни, когда я был еще с тобой!
 

Каэси-ута «К плачу из неизвестной книги»

 
²¹⁶Когда, придя домой,
На спальню я взглянул,—
На ложе яшмовом
Жены моей подушка
В другую сторону повернута была…
 

Плач Какиномото Хитомаро о гибели придворной красавицы [1600]1600
  217. Песня посвящена гибели придворной красавицы (унэмэ) из местности Цу уезда Киби провинции Биттю, бросившейся в реку.


[Закрыть]

 
²¹⁷Словно средь осенних гор
Алый клен,
Сверкала так
Красотой она!
Как бамбуковый побег,
Так стройна она была.
Кто бы и подумать мог,
Что случится это с ней?
Долгой будет жизнь ее,
Прочной будет, что канат,—
Всем казалось нам.
Говорят,
Что лишь роса
Утром рано упадет,
А под вечер – нет ее.
Говорят,
Что лишь туман
Встанет вечером в полях,
А под утро – нет его…
И когда услышал я
Роковую весть,
Словно ясеневый лук,
Прогудев, спустил стрелу,
Даже я, что мало знал,
Я, что мельком лишь видал
Красоту ее,—
Как скорбеть я стал о ней!
Ну, а как же он теперь —
Муж влюбленный,
Молодой,
Как весенняя трава,
Что в ее объятьях спал,
Что всегда был рядом с ней,
Как при воине всегда
Бранный меч?
Как печали полон он,
Как ночами он скорбит
Одиноко в тишине,
Думая о ней!
Неутешен, верно, он,
Вечно в думах об одной,
Что безвременно ушла,
Что растаяла росой
Поутру,
Что исчезла, как туман,
В сумеречный час…
 

Каэси-ута

 
²¹⁸Когда увидел я теченье той реки,
Что унесла навек от нас тебя,
Прекрасное дитя,
Такой еще тоски
Не знала никогда моя душа!
 
 
²¹⁹В те дни, когда еще была ты с нами,
Дитя из Оцу, [1601]1601
  Дитя из Оцу– Предполагают, что унэмэ жила со своим мужем в Оцу, провинция Оми. В старину унэмэ обычно звали по названию местности, из которой они происходили (см. п. 217).


[Закрыть]и встречались мы,
Я мимо проходил,
Почти не замечая,
И как теперь об этом я скорблю!
 

Плач Какиномото Хитомаро, сложенный им при виде погибшего странника на каменистом побережье острова Саминэ́ в провинции Сануки́ [1602]1602
  Песня была сложена, по-видимому, по дороге в Цукуси, так как о путешествии Хитомаро по провинции Сануки неизвестно. Песни, сложенные при виде погибших в дороге людей, неоднократно встречаются в М. Историк Хани Горо считает, что это были крестьяне, возвращавшиеся после отбывания трудовой повинности и умершие в пути от голода.


[Закрыть]

 
²²⁰Замечательна страна,
Что зовется Сануки,
Где склоняются к воде
Водоросли-жемчуга,
Оттого ли, что страна
Блещет дивной красотой,—
Сколько ни любуйся ей,
Не устанет жадный взор.
Оттого ль, что боги ей
Дали жизнь на земле,—
Люди свято чтут ее.
Вместе с небом и землей,
Вместе с солнцем и луной
Будет процветать она,
Лик являя божества. [1603]1603
  Лик являя божества… – В японской мифологии страна, земля (провинция) олицетворялась в виде божества.


[Закрыть]
Там, из гавани Нака́,
Что известна с давних пор,
Я отчалил в дальний путь,
И когда по морю плыл
Я, качаясь на ладье,
Ветер,
Что в прилива час набегает,—
Налетел,
Нагоняя облака.
И когда взглянул я вдаль,—
Встала за волной волна
Бесконечной чередой…
Я на берег посмотрел —
С диким ревом волны там
В белой пене поднялись.
Море мне внушало страх,
И на весла я налег,
Ударяя по волнам.
С этой стороны и той
Много было островов,
Но известен среди них
Славный остров Саминэ!
На скалистых берегах
Я раскинул свой шалаш,
Оглянулся я вокруг
И увидел:
Ты лежишь,
Распластавшись на земле,
Сделав ложем камни скал
Вместо мягких рукавов,
Изголовьем для себя
Выбрав эти берега,
Где так грозен шум волны…
Если б знал я,
Где твой дом,
Я пошел бы и сказал,
Если знала бы жена,
Верно бы, пришла она
И утешила тебя!
Но, не зная, где тот путь,
Что отмечен был давно
Яшмовым копьем, [1604]1604
  …путь, // Что отмечен был давно // Яшмовым копьем… – Образ, сложившийся на основе мифа о том, как бог Ниниги, внук богини солнца Аматэрасу, спускался на землю с небес, чтобы править страной Ямато, а его проводник – мифическое существо Сарута-хико – имел при себе копье, которым указывал дорогу.


[Закрыть]
Вся в печали и слезах,
Верно, ждет еще тебя
И тоскует о тебе
Милая твоя жена!
 

Каэси-ута

 
²²¹Если б с ним была его жена,
Может, набрала бы трав ему она,
И тогда не голодал бы он в пути,
Иль, быть может, среди гор Сами́
Не собрать уже ухаги [1605]1605
  Ухаги(совр. «ёмэна»; Asteromaca indica или Aster indicus) – овощи невесты, их собирают во время обрядовых полевых игр. Многолетнее съедобное растение, цветет осенью бледно-лиловыми цветами, в пищу идут листья; растет в изобилии на полях у гор Сами.


[Закрыть]на полях?
 
 
²²²О ты, что вместо изголовья,
Где шелк ложился рукавов, [1606]1606
  …вместо изголовья, // Где шелк ложился рукавов… – Рукава женской одежды, положенные в изголовье, то есть объятия жены – постоянный образ, перешедший из народной в литературную поэзию.


[Закрыть]
Своей подушкой
Сделал берег дикий,
Куда морская катится волна!
 

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная в провинции Ивами в печали о самом себе, когда приближался час его кончины

 
²²³Возможно ль, что меня, кому средь гор Камо́
Подножье скал заменит изголовье, [1607]1607
  Подножье скал заменит изголовье… – В старину хоронили в пещерах, среди скал, в горах.


[Закрыть]
Все время ждет с надеждой и любовью,
Не зная ни о чем,
Любимая моя?..
 

Две песни Какиномото Хитомаро, сложенные в пути, когда он плыл в страну Цукуси

 
³⁰³В прославленной стране,
В Инами,
На взморье поднялась огромная волна,
И встала в тысячу рядов она,
От взора спрятав острова Ямато!
 
 
³⁰⁴Когда взгляну я
На пролив меж островами,
Где плыли наши корабли не раз
К владеньям отдаленным [1608]1608
  Владенья отдаленные– Имеется в виду область Дадзайфу на острове Кюсю. Дадзайфу – название военного административного округа и центра в Цукуси (старинное название провинций Тикудзэн и Тикуго) на острове Кюсю.


[Закрыть]государя,
Я вспоминаю век богов!
 

_____

 
⁵⁰²На миг один короткий, как рога
Оленей молодых, что бродят в поле летом, [1609]1609
  В начале лета у оленей выпадают рога и летом едва начинают появляться новые.


[Закрыть]
На самый краткий миг —
Могу ли позабыть
О чувствах нежных милой девы?
 
 
¹⁰⁶⁸Вздымается волна из белых облаков,
Как в дальнем море, средь небесной вышины,
И вижу я:
Скрывается, плывя,
В лесу полночных звезд ладья луны. [1610]1610
  Трехдневную луну часто сравнивают с ладьей. Этот образ встречается и в анонимных песнях М., и в японском сборнике китайских стихов «Кайфусо», в песне императора Момму.


[Закрыть]