Текст книги "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

Перевод Л. Эйдлина

Провожу ночь в горной келье учителя Е. Жду Дина. Он не приходит

 
Вечернее солнце       ушло на запад, за гору.
Повсюду ущелья       внезапно укрылись тьмой.
Над соснами месяц       рождает ночную свежесть.
Под ветром источник       наполнил свободный слух.
Уже дровосеки       все скоро уйдут из леса,
И в сумраке птицы       находят себе приют.
А он, этот друг мой,       прийти обещался к ночи,
И цинь [618]618
  Цинь– старинный музыкальный инструмент, предшественник цитры.


[Закрыть]одиноко       всё ждет на тропе в плющах.
 

Осенью поднимаюсь на Ланьшань. Посылаю Чжану Пятому

 
На Бэйшане       среди облаков белых
Старый отшельник       рад своему покою…
Высмотреть друга       я всхожу на вершину.
Сердце летит,       вслед за птицами исчезает.
Как-то грустно:       склонилось к закату солнце.
Но и радость:       возникли чистые дали.
Вот я вижу –       идущие в села люди
К берегу вышли,       у пристани отдыхают.
Близко от неба       деревья, как мелкий кустарник.
На причале       лодка – совсем как месяц.
Ты когда же       с вином ко мне прибудешь?
Нам напиться       надо в осенний праздник [619]619
  Осенний праздник, праздник «двойной девятки» – девятый день девятого месяца по лунному календарю.


[Закрыть]!
 

Летом, в южной беседке думаю о Сине старшем

 
Вот свет над горою       внезапно упал на запад
И в озере месяц       неспешно поплыл к востоку.
Без шапки, свободно       дышу вечерней прохладой,
Окно растворяю,       лежу, отринув заботы.
От лотосов ветер       приносит душистый запах.
Роса на бамбуках       стекает с чистым звучаньем.
Невольно захочешь       по струнам циня ударить,
Но жаль, что не вижу       того, кто напев оценит…
При чувствах подобных       о друге старинном думы,
А полночь приходит –       и он в моих сновиденьях!
 

Ночью возвращаюсь в Лумэнь [620]620
  Лумэнь– гора на юго-востоке Сянъяна (в нынешней провинции Хубэй), где жил уединенно поэт Пан Гун, или Пан Дэ-гун, – обитавший некогда в Лумэне отшельник времен Поздней Хань (25—220).


[Закрыть]

 
В горном храме колокол звонкий —
померк уходящий день.
У переправы перед затоном
за лодки горячий спор.
Люди идут песчаной дорогой
в селения за рекой.
С ними и я в лодку уселся,
чтоб ехать к себе в Лумэнь…
А в Лумэне месяц сияньем
деревья открыл во мгле.
Я незаметно дошел до места,
где жил в тишине Пан Гун.
В скалах проходы, меж сосен тропы
в веках берегут покой.
Только один лумэньский отшельник
придет и опять уйдет.
 

На горе Сишань навещаю Синь Э

 
Колышется лодка –       я в путь по реке отправляюсь:
Мне надо проведать       обитель старинного друга.
Закатное солнце       хоть чисто сияет в глубинах,
Но в этой прогулке       не рыбы меня приманили…
Залив каменистый…       Гляжу сквозь прозрачную воду.
Песчаная отмель…       Ее я легко огибаю.
Бамбуковый остров…       Я вижу – на нем рыболовы.
Дом, крытый травою…       Я слышу – в нем книгу читают…
За славной беседой       забыли мы оба о ночи.
Мы в радости чистой       встречаем и утренний холод…
Как тот человек он,       что пил из единственной тыквы,
Но, праведник мудрый,       всегда был спокоен и весел! [621]621
  Как тот человек он, // что пил из единственной тыквы, // Но, праведник мудрый, // всегда был спокоен и весел! – Мудрым праведником назвал Конфуций своего ученика Янь-юаня, у которого была одна-единственная корзина для еды и одна-единственная тыква-горлянка для питья, и жил он в нищем переулке, но никогда не изменял своей веселости.


[Закрыть]
 

Пишу на стене кельи учителя И

 
Учитель там,        где занят созерцаньем, [622]622
  Учитель там, // где занят созерцаньем… – Созерцанье. – Здесь имеется в виду буддизм секты чань. Лотос– символ чистоты, он растет в тине, но не испачкан ею.


[Закрыть]
Поставил дом       с пустынной рощей рядом.
Вдаль от ворот –       прекрасен холм высокий.
У лестницы –       глубоко дно оврагов…
Вечерний луч       с дождем соединился.
Лазурь пустот       на тени дома пала…
Ты посмотри,        как чист и светел лотос,
И ты поймешь,       как сердце не грязнится!
 

Ночую в Тунлу на реке. Посылаю друзьям в Гуанлин

 
Во мраке горы       слышу горький плач обезьян.
Синея, река       убыстряет ночной свой бег.
А ветер шумит       меж деревьев на двух берегах.
И светит луна       над одним сиротливым челном…
Но местность Цзяньдэ       не родная моя земля.
Вэйянских моих       вспоминаю старых друзей.
И я соберу       два потока пролитых слез
И вдаль отошлю       к ним на западный берег морской.
 

Мои чувства в последнюю ночь года

 
И тяжел и далек       путь за три горных края Ба [623]623
  Три горных края Ба(на с. 272 – Саньба) – местность на востоке нынешней Сычуани.


[Закрыть]
По опасным тропам       где идти десять тысяч ли.
Средь неравных вершин       на проталине снежной в ночь
С одинокой свечой       из иной страны человек.
Отдвигается вдаль       кость от кости, от плоти плоть,
И на месте родных       верный спутник – мальчик-слуга.
Где же силы терпеть       эту в вечных скитаньях жизнь?
С наступлением дня       начинается новый год.
 

Ночью переправляюсь через реку Сян

 
Путешествуя, гость       к переправе спешит скорей.
Невзирая на ночь,       я плыву через реку Сян.
В испареньях росы       слышу запах душистых трав,
И звучащий напев       угадал я – «лотосы рвут».
Перевозчик уже       правит к свету на берегу.
В лодке старый рыбак,       скрытый дымкой тумана, спит.
И на пристани все       лишь один задают вопрос —
Как проехать в Сюньян,       он в какой лежит стороне.
 

На прощанье с Ван Вэем

 
В тоскливом безмолвье       чего ожидать мне осталось?
И утро за утром       теперь понапрасну проходят…
Я если отправлюсь       искать благовонные травы,
Со мной, к сожаленью,       не будет любимого друга,
И в этой дороге       кто станет мне доброй опорой?
Ценители чувства       встречаются в мире так редко…
Я только и должен       хранить тишины нерушимость,—
Замкнуть за собою       ворота родимого сада!
 

В ранние холода на реке мои чувства

 
Листья опали,        и гуси на юг пролетели.
Северный ветер       студён на осенней реке.
В крае родимом       крутые излучины Сяна.
В высях далеких       над Чу полоса облаков.
Слезы по дому       в чужой стороне иссякают.
Парус обратный       слежу у небесной черты.
Где переправа?        Кого бы спросить мне об этом?
Ровное море       безбрежно вечерней порой…
 

К вечеру года возвращаюсь на гору Наньшань

 
В Северный дом       больше бумаг не ношу.
К Южной горе       вновь я в лачугу пришел:
Я не умен, –        мной пренебрег государь;
Болен всегда, –        и поредели друзья.
Лет седина       к старости гонит меня.
Зелень весны       году приносит конец.
Полон я дум,        грусть не дает мне уснуть:
В соснах луна,        пусто ночное окно…
 

Возвращаюсь из даосского храма Цзинсыгуань, а Ван Бай-юнь – следом за мной

 
Я долину покинул       с утра еще до полудня,
А вернулся домой,       когда солнце уже померкло.
Обернувшись, гляжу       на ведущую вниз дорогу,
Только вижу на ней,       как бредут коровы и овцы.
На горе дровосеки       теряют во тьме друг друга.
Насекомые в травах       с вечерним холодом стихли.
Но убогую дверь       оставляю все же открытой:
На пороге стою,       чтобы встретить приход Бай-юня.
 

Весеннее утро

 
Меня весной       не утро пробудило:
Я отовсюду       слышу крики птиц.
Ночь напролет       шумели дождь и ветер.
Цветов опавших       сколько – посмотри!
 

Вану Девятому

 
Солнце к закату,       а сельский твой дом далек.
С горным приютом       не медля все же простись.
Помни, что надо       пораньше в путь выходить:
«Дети-малютки       домой Тао Цяня ждут». [624]624
  «Дети-малютки // домой Тао Цяня ждут». – В прозопоэтическом произведении Тао Цяня (Тао Юань-мина) говорится, что у входа в дом его встречают малые дети.


[Закрыть]
 

Ночую на реке Цзяньдэ

 
Направили лодку       на остров, укрытый туманом.
Уже вечереет, –       чужбиною гость опечален…
Просторы бескрайни –       и снизилось небо к деревьям.
А воды прозрачны –       и месяц приблизился к людям.
 

Провожаю Чжу старшего, уезжающего в Цинь

 
Нынешний путник       в Улин [625]625
  Улин– район Чанъани.


[Закрыть]– Пять Холмов – уедет.
Меч драгоценный       всю тысячу золотом стоит.
Руки разняли,       его я дарю на память —
Дней миновавших       одно неизменное чувство!
 

Начало осени

 
Еще незаметна осень в начале,
а ночи уже длинней.
Порывами ветер прохладный веет
и свежесть с собой несет.
И жаром пылавший зной отступает,
и в доме тишь и покой.
И листья осоки внизу у ступеней
от капель росы блестят.
 

Провожаю друга, направляющегося в столицу

 
Ты, поднимаясь,       к синей уходишь туче.
Я на дорогу       к синей горе вернулся.
Туче с горою,       видно, пора расстаться.
Залил слезами       платье свое отшельник.
 

Переправляясь через реку, спрашиваю у лодочника

 
Волна легла, река ровна —
нет ветра над водой.
Мы в легкой лодке по реке
с моим гребцом плывем.
Все время в нетерпенье я
смотрю на край небес:
«Которая из синих гор
вершина Юэчжун?»
 

Приходил в обитель праведного Жуна

 
На горной вершине в келье монаха
одежды его висят,
А перед окошком в полном безлюдье
летают птицы с озер.
Пока еще сумерки не сгустились,
тропинкою вниз иду.
В пути я внимаю шороху сосен,
любуюсь гор бирюзой.
 

Перевод В. М. Алексеева

Ночую в монашеской келье его преподобия Ина, слышу церковный напев

 
Храм вечных цветов… Святые напевы в даль, неизвестность уходят.
Месяц укрылся в высокой стене, звоны часов редки.
Ночь шевелит лесом под инеем, гонит слетающий лист;
утром я слушаю зовы небес, раскрываюсь весь в чистой мечте.
Безмолвье суровое входит уже, замирая, в пустошную стужу;
лавина бурная снова летит вслед за осенним дождем.
Здесь лишь прозрел я, что жизнь – поплавок [627]627
  Жизнь – поплавок– то есть плывущая в пустоте иллюзорности.


[Закрыть]наш – не знает, за что зацепиться;
сразу же дам я почве души [628]628
  Почва души– то есть сознание.


[Закрыть]желанье к пристанищу льнуть.
 

Перевод В. М. Алексеева

На башне Желтого Аиста [630]630
  Башня Желтого Аиста(Хуанхэлоу) – башня на западной окраине г. Учана на берегу Янцзы. Согласно старинной легенде, там жил некий Син, который держал винную лавку. Каждый день к нему приходил старик и пил вино, но не расплачивался, ибо не имел денег. Так продолжалось полгода. Однажды старик взял мандариновую корку и нарисовал на стене аиста. Аист танцевал на стене и веселил гостей. Благодаря этому в лавку набивалось много народу, и хозяин разбогател. Прошло десять лет, однажды вновь появился старик, заиграл на флейте, и аист сошел со стены. Старик сел на аиста и улетел в небо. А благодарный Син построил в память о нем башню Желтого Аиста.


[Закрыть]

 
Тот, что жил прежде, уже, взгромоздившись на белую тучу, исчез…
В этой земле бесплодно осталась Желтого Аиста башня.
Желтый тот аист однажды исчез и более не возвратится;
белые тучи уж тысячу лет напрасно идут да идут.
Чистые струи одна за другою в Ханьянских [631]631
  Ханьян– местность на Янцзы напротив Учана.


[Закрыть]деревьях видны;
травы пахучие густо растут здесь среди островка Попугая [632]632
  Островок Попугая– остров на Янцзы к юго-западу от Учана.


[Закрыть].
Солнце уж к вечеру… Стены родные – где они, где, скажи?..
Волны в тумане на этой реке в грусть меня повергают.
 

Перевод Арк. Штейнберга

Весенней ночью в бамбуковой беседке преподношу чиновнику Цяню, который возвращается в Ланьтянь [634]634
  Ланьтянь– горная местность на территории нынешней провинции Шэньси.


[Закрыть]

 
Тихая ночь.       Мир живых – покоем объят.
Лишь за рощей, порой,       собаки лают, не спят.
Вспоминаю опять       пребыванье в горном краю,
От ручья на закат –       убогую келью мою.
Завидую вам:       на заре вы уехать должны
Папороть рвать,       богатство презрев и чины. [635]635
  Папороть рвать, // богатство презрев и чины.– По преданию, папоротью (папоротником, травой вэй) питались братья Бо-и и Шу-ци, сыновья государя страны Гучжу (XI в. до н. э.) после того, как отказались служить узурпатору У-вану, основателю династии Чжоу, и ушли на гору Шоуян.


[Закрыть]
 

Преподношу Пэй Ди [636]636
  Пэй Ди– известный поэт, друг Ван Вэя и Ду Фу.


[Закрыть]

 
Окрестный вид       прекрасен в закатный час.
Слагаю стихи,       предназначаю для вас.
Дальним простором       любуюсь к исходу дня.
Тихо гляжу,       подбородком к трости припав.
Ветер весенний       играет стеблями трав,
И орхидеи       пышно растут у плетня.
В жарких покоях –       сумрак и тишина.
Мне говорят       соседи-крестьяне тогда:
«Ликуют луга,       в полном разгаре весна.
В сельском пруду       весело плещет вода.
Слива и персик –       цветов не видно на них,
Но ветки уже       в набухших почках сплошных.
Просим готовить       посох дорожный свой.
Нынче приспело       время страды полевой!»
 

Дом в горах Чжуннань [637]637
  Горы Чжуннань, где жил Ван Вэй, находятся на территории нынешней провинции Шэньси.


[Закрыть]

 
К срединным годам       возлюбил я истины суть.
Близ Южной горы       поселился в пору седин.
Радость вкусив,       всегда гуляю один,
К лучшим местам       наилучший ведаю путь.
К началу ручья       дойду дорогой прямой,
Присяду, смотрю,       как встают облака над горой,
Старик-дровосек       навстречу выйдет порой:
Смех, болтовня, –       забываем, что время домой.
 

Горная обитель отшельника Ли

 
Толпы вельмож –       в покоях дворцовых палат;
Мелкая сошка       важных чуждается дел.
Как мудрецы,       что у тиглей плавильных стоят,
Выше лесов,       средь гор он жить восхотел. [638]638
  Как мудрецы, // что у тиглей плавильных стоят, // Выше лесов, // средь гор он жить восхотел.– Алхимики-даосы, пытавшиеся добыть снадобье бессмертия, обычно выбирали для своих опытов укромные места высоко в горах.


[Закрыть]
На перевале       цветы еще не цвели,
В облако вступишь –       листва то светла, то темна,
День на дворе,       а он не восстал ото сна.
Горная птица       изредка свищет вдали.
 

Пишу в разгар весны, среди полей и садов

 
В доме внемлю:       воркуют весной голубки.
В садах, за селом,       зацвел-зардел абрикос.
Взмахнув топором,       обрубаю сухие сучки,
Ищу родники,       рыхлю мотыгой откос.
Ласточки стаей       к прежним гнездам летят,
В численник новый       старые люди глядят.
Чарку вознес       и опустил ее вдруг:
Грусть охватила,       дальний вспомнился друг.
 

Посещаю жилище Ли И [639]639
  Ли И– друг Ван Вэя.


[Закрыть]

 
Праздна калитка,       осенние травы пред ней.
Целыми днями       повозок нет и коней.
Заулок глухой       негаданный гость посетил.
Взлаяли псы.       Лес недвижно застыл.
Вечно без шпилек, [640]640
  Вечно без шпилек… – В Китае головной убор – чиновничью шляпу – прикрепляли к волосам особой шпилькой. Поэтому выражение «без шпилек» следует понимать как «без шляпы чиновника», что означало отказ от чиновничьей карьеры.


[Закрыть]       пряди волос – вразброд.
Даже гуляя,       даосские книги берет.
Мы духом едины,       брезгуем смутой мирской,
Любим лишь Дао,       нищую жизнь и покой.
Вино из Ичэна [641]641
  Вино из Ичэна– то есть вино из района г. Ичэна (в нынешней провинции Хубэй), одного из центров виноделия в Китае.


[Закрыть]       вместе с ним разопью
И возвращусь       в Лоянскую келью мою. [642]642
  И возвращусь // в Лоянскую келью мою. – Со времен известного отшельника, жившего за несколько веков до Ван Вэя в лоянском Белом храме, Лоянской кельей стали называть жилище отшельника.


[Закрыть]
 

После ненастья гляжу на поля

 
Ширь небосвода       вновь над равниной светла.
Не нагляжусь! –       ни грязи, ни пыли нигде.
У переезда       ворота, ограда села.
Купы деревьев       тянутся к самой воде.
Светлое поле,       за ним белеют пруды.
Горы синеют       из-за холмистой гряды.
Лодырей нет       в разгаре общей страды.
Пусто в домах –       все принялись за труды.
 

Отвечаю на стихи чиновника Су, посетившего мой дом в горах Ланьянь и не заставшего меня

 
Нищая келья,       теснина, скальный отрог.
Горстка лачуг       в кругу высоких стволов.
Зря повозку вы гнали       средь горных дорог.
Гостя кто зазовет       под отшельничий кров?
К мерзлому брегу       прилип челнок рыбака.
В стылой степи –       костер, охотничий стан.
Лишь с вышины,       где, как снег, белы облака,
Колокол мерный,       вопли ночных обезьян.
 

Отвечаю чиновнику Чжану

 
Только покой       ценю на закате лет.
Тысячи дел       уже не владеют мной.
В сердце давно       обширных замыслов нет.
Знаю одно:       вернуться к роще родной.
Ветер сосны качнет –       распояшусь тогда,
Буду на цине бренчать       под горной луной.
Спросите: в чем наша радость,       наша беда?
Песней ответит рыбак       на излуке речной.
 

Радуюсь приезду Цзу Третьего [643]643
  Цзу Третий– друг поэта; третий– значит: третий мужчина в роду.


[Закрыть], уговариваю его остаться ночевать

 
Друг из Лояна       сошел у ворот с коня.
С платья дорожного       пыль отряхнул поскорей.
Если случайный гость       беспокоит меня,
Чаще всего       не отмыкаю дверей.
Солнце заходит.       Лучи ложатся на снег.
Люди редеют.       Улицы пусты вокруг.
Век под халатом одним       мы делили ночлег,—
Что же вы на ночь       в путь пускаетесь, друг?
 

Посылаю министру Чжану в Цзинчжоу [644]644
  Министр Чжан– поэт и крупный сановник Чжан Цзю-лин (673–740). Имел высшее ученое звание цзиньши, занимал важные государственные посты и в первые годы службы Ван Вэя в столице оказывал ему покровительство. Был сослан в Цзинчжоу(нынешняя Хубэй), где и умер.


[Закрыть]

 
Где он теперь,       былой покровитель и друг?
С грустью гляжу       туда, где Цзинмэньский хребет. [645]645
  С грустью гляжу // туда, где Цзинмэньский хребет. – То есть в сторону Цзинчжоу, где находятся горы Цзинмэнь. На берегу реки Ванчуань(в нынешней Шэньси) находился дом Ван Вэя, где он провел последние годы жизни.


[Закрыть]
В целой вселенной       близких наперсников нет.
Помню до гроба       милости давешних лет.
Вместе с крестьянами,       не покладая рук,
Сад на старом холме       насаждаю чуть свет.
Взором гусей провожаю,       летящих на юг:
Как бы возмочь       переправить с ними привет!
 

Живя на покое у реки Ванчуань, преподношу сюцаю [646]646
  Сюцай– в эпоху Тан низшая ученая степень; присваивалась выдержавшим государственные экзамены в уездном городе.


[Закрыть]Пэй Ди

 
Яшмово-сизой       стылая стала гора.
В русле все выше       влаги осенней раскат.
С посохом вышел       за изгородку двора,
К ветру лицом       слушаю поздних цикад.
Над переправой –       закат у края небес.
Над деревушкой       сирый возносится дым.
Бражник Цзе-юй,       «Чуский безумец», воскрес, [647]647
  Бражник Цзе-юй, // «Чуский безумец», воскрес… – Ван Вэй в шутку сравнивает Пэй Ди с неким Лу Туном, по прозванию Цзе-юй. Лу Тун, не хотевший служить чускому государю Чжан-вану, прикинулся сумасшедшим и стал жить отшельником. Его и нарекли «Чуским безумцем».


[Закрыть]
Пятеро Ив       распевам внимают хмельным. [648]648
  Пятеро Ив // распевам внимают хмельным. – Со времен поэта Тао Юань-мина, посадившего у дома пять ив и создавшего свое «Жизнеописание под сенью пяти ив», пять ив стали синонимом жилища отшельника.


[Закрыть]
 

На исходе зимней ночи, в снегопад, вспоминаю о доме отшельника Ху

 
Вестник зари –       барабана мерзлого стук. [649]649
  Вестник зари – // барабана мерзлого стук. – Имеются в виду удары барабана, которыми с семи часов вечера и до пяти часов утра отмечались двухчасовые отрезки, так называемые ночные стражи.


[Закрыть]
Старческий облик       в зеркале видеть могу.
Ветр за окном       встревожил-взвеял бамбук.
Дверь отворяю:       горы в глубоком снегу.
В воздухе реет –       на улицах глухо, мертво.
Сбился в сугробы –       пустые дворы заволок.
Дом Юань-аня, –       как обнаружу его,
Если хозяин       за дверью замкнутой лег? [650]650
  Дом Юань-аня, – // как обнаружу его, // Если хозяин // за дверью замкнутой лег? – Ван Вэй вспоминает историю нищего отшельника Юань Аня, жившего при Поздней Хань (25—220) в Лояне. Однажды после сильного ночного снегопада все городские нищие разгребли сугробы у своих обиталищ и отправились за подаянием. Только перед домом Лю Аня снег не был расчищен. Когда разгребли снег и вошли в дом, то увидели, что Лю Ань уже почти замерз. На вопрос, почему он не попытался выйти на улицу, нищий ответил: «В большой снегопад всем голодно – не подобает в такой день докучать людям просьбами о подаянии».


[Закрыть]
 

Осенний вечер в горах

 
Весь день моросило       в пустынных горах дотемна.
Небесная глубь       вечерней прохладой полна.
Средь хвои сосновой       слепит-блистает луна.
Прозрачно бежит       по камням ручьевая волна.
Бамбук зашумел –       возвращаются прачки с реки.
Лотос качнулся –       рыбачьи плывут челноки.
Пусть отлетел       аромат весенней травы —
На осень в горах       со мной остались бы вы!
 

Написал, возвращаясь к горе Суншань [651]651
  Суншань– священная гора в центральной части Древнего Китая.


[Закрыть]

 
Чистый поток       оброс ивняком и травой.
Конь и повозка       медленны, словно скользят.
Воды текут –       река сдается живой.
Поздние птицы       летят в гнездовья назад.
Близ переправы древней –       глухой городок.
Горы осенние       солнце зажгло ввечеру.
К склонам Суншань       труден путь и далек;
В горную келью       вернусь – и калитку запру.
 

Написал, возвращаясь на реку Ванчуань

 
Слышу при входе в долину       трезвон порой.
Реже навстречу бредут       лесоруб, рыбак.
Долгий тлеет закат       за дальней горой.
К белым стремлю облакам       одинокий шаг. [652]652
  К белым стремлю облакам // одинокий шаг. —То есть возвращаюсь домой. Белые облака у Ван Вэя – символ жилища отшельника.


[Закрыть]
Стебель рогатика слаб –       к влаге приник.
Тополя пух невесом –       взмыл на ветру.
Луг восточный весной –       словно цветник.
Тихо грустя,       калитку молча запру.
 

Жилище в горах

 
Запер калитку в тиши.       Безбрежен закат.
Вижу – гнездо журавля       на каждой сосне.
Дверцу из веток [653]653
  Дверца из веток– то есть калитка.


[Закрыть]открыть       случится навряд,—
Редко друг и собрат       заглянет ко мне.
Красные лотосы       сбросили ветхий наряд.
Вешний бамбук – в пыльце,       рощи цветут.
На переправе       огни мелькают подряд.
Собран орех водяной, –       расходится люд.
 

Живу на покое у реки Ванчуань

 
В Белый храм [654]654
  Белый храм– то же, что Лоянская келья (см. сноску 642).


[Закрыть]воротясъ,       в келью мою,
В стольный не езжу град,       к Зеленым вратам. [655]655
  В стольный не езжу град, // К Зеленым вратам.– Поэт говорит, что не ездит в столицу танского Китая город Чанъань, где были Зеленые ворота, – то есть не собирается возвращаться на службу.


[Закрыть]
К древу у дома припав,       нередко стою,
Даль созерцаю,       вижу селение там.
Белые птицы парят       над сизой горой,
Дикий рис отражен       зерцалом воды.
Словно второй Улин-цзы,       отшельник второй,
Движу скрипучий журавль,       поливаю сады. [656]656
  Словно второй Улин-цзы, // отшельник второй, // Движу скрипучий журавль, // поливаю сады. – Ван Вэй сравнивает себя с Чэнь Чжун-цзы, братом министра древнего государства Ци. Чэнь Чжун-цзы, не согласный с политикой брата, покинул Ци и переселился в Чу, в местность Юйлин (Улин). Государь Чу, прослышав о его добродетелях, пригласил Чжун-цзы к себе на службу, но тот отказался и продолжал зарабатывать себе пропитание, поливая чужие сады.


[Закрыть]
 

В саду весной

 
В легких сандалиях       после ночного дождя
В утренник вешний,       ветхий накинув халат,
Сад по частям поливаю,       с бадейкой бредя.
Персик румяный цветет,       ивы пылят.
Словно доска для шахмат       делянки трав.
Поднял над рощей журавль       свой наклонный шест.
Столик из шкуры оленьей       к закату взяв,
Прячусь в полыни,       укромных взыскую мест.
 

Поля и сады на реке

 
Над плесом Цишуй [657]657
  Цишуй– река на территории нынешней провинции Хэнань.


[Закрыть]       в благой живу тишине.
Нет гор на востоке.       Бескрайны дали полей.
За тутовой рощей       простор в закатном огне.
Меж сел побережных       река сверкает светлей.
В деревне подпасок       тропой бредет луговой.
Охотничий пес       бежит за владельцем, как тень.
Чем занят отшельник?       Ответа нет не впервой.
Калитка из веток       с рассвета закрыта весь день.
 

Поздней весной меня навещает чиновник Янь с друзьями

 
Три тропинки,       астры и сосны в саду.
На пять повозок       в хижине свитков и книг.
Клубни варю,       гостей уважаемых жду.
К дому зову –       взглянуть на гибкий тростник.
Сорока спешит       взрастить птенцов по весне.
Иволга плачет –       поник засохший цветник.
Близясь к закату,       грущу о моей седине,
Время отныне       мне драгоценно вдвойне.
 

Посетил горную обитель почтенного Тань Сина в храме Ганьхуасы [658]658
  Храм Ганьхуасы– буддийский храм в горах Ланьтянь в нынешней Шэньси.


[Закрыть]

 
Тигровый ручей [659]659
  Тигровый ручей… – Горный поток, неподалеку от которого поселился в свое время один из патриархов китайского буддизма Хуэй-юань (V в.). Всякий раз, как Хуэй-юань или кто-нибудь из его гостей переходили через этот поток, раздавалось рычание тигра, отсюда и название. Здесь – символ обиталища отшельника.


[Закрыть],–       здесь на закате дня
С тростью в руках       вы ожидали меня.
Торопливый гость       услышал тигра вдали.
По дороге домой       вы за течением шли.
Диких цветов       заросли так хороши.
Голос птицы в теснине       столь одинок и чист.
Вам ночью не спится.       В тихом лесу – ни души.
Лишь в сосняке       ветра осеннего свист.
 

Меня навещает правитель области Гочжоу [660]660
  Гочжоу– область, находившаяся на территории нынешней Сычуани.


[Закрыть]

 
Солнечный блеск       озарил последки весны.
Луг обновлен.       Свежа трава луговин.
Полировщик зеркал [661]661
  Полировщик зеркал– древний даос, зарабатывал на жизнь полировкой зеркал, а также лечил людей чудодейственными пилюлями; здесь – отшельник.


[Закрыть]–       близ ложа сижу у стены,
Поливальщик садов [662]662
  Поливальщик садов. – См. сноску 656.


[Закрыть]–       брожу средь рощи один.
В пять коней колесница       всполошила убогий приют.
Старца выводят       слуги-мальчики под рамена.
Яства простые       готовят на кухне, снуют.
Не обессудьте, –       семья Жуаней бедна. [663]663
  Не обессудьте, – // семья Жуаней бедна. – Семья Жуаней – поэт Жуань Цзии его брат Жуань Сянь, которые жили в бедности и уединении. В этом стихотворении Ван Вэй, по традиции, уподобляет себя знаменитым отшельникам древности.


[Закрыть]
 

Посещаю обитель Сянцзи

 
Бреду наудачу       к святому храму Сянцзи.
В глушь углубился, –       гряда вершин, облака.
Деревья древни,       безлюдны крутые стези.
Где-то в ущелье       колокол издалека.
Меж скальных уступов       клокочет пена реки.
Солнце на хвое       к закату все золотей.
Под вечер монахи       у дикой, глубокой луки,
Уйдя в созерцанье,       смиряют дракона страстей.
 

Провожаю Цю Вэя [664]664
  Цю Вэй– поэт, друг Ван Вэя.


[Закрыть], который, провалившись на экзаменах, возвращается к себе в Цзяндун [665]665
  Цзяндун. – Так назывались области к востоку от реки Янцзы, в районе нынешней провинции Цзянсу.


[Закрыть]

 
К вам пришла неудача –       и меня печалит она.
Ветки ивы [666]666
  Ветки ивы… – Сломанные ветви ивы дарились другу при расставании; весной в цвету они особенно прекрасны – это углубляет печаль разлуки.


[Закрыть]вдобавок       так прекрасны в цветенье весны.
На чужбине остаться –       золотая иссякла казна;
В край родной возвратиться –       возрастет серебро седины.
Возле озера Тай [667]667
  Озеро Тай– Тайху, одно из крупных озер в Восточном Китае.


[Закрыть]       скромный домик, малый надел
И скиталец усталый       пред дорогой в тысячи ли.
Зная мудрость Ми Хэна,       продвинуть его не сумел, [668]668
  Зная мудрость Ми Хэна, // продвинуть его не сумел… – Ми Хэн – государственный деятель времен Поздней Хань, которого рекомендовал на службу поэт Кун Жун. Ван Вэй сожалеет, что не смог сделать того же для Цю Вэя.


[Закрыть]
Все придворные связи,       стыжусь, – помочь не могли.
 

Любуюсь охотой

 
Ветер упруг.        Луки звенят у реки.
Военачальник       лов под Вэйчэном [669]669
  Вэйчэн– город неподалеку от Чанъани.


[Закрыть]ведет.
Травы засохли.        У соколов злые зрачки.
Снега не стало.        Коней копыта легки.
Мимо Синфэна [670]670
  Синфэн– город в той же местности.


[Закрыть]       мчит полководец вперед,
В лагерь Силю,        в стан подвластных полков.
На запад, назад       глядит, где стреляли орлов:
На тысячу ли       гряда заревых облаков.
 

Пишу ранней осенью в горах

 
Лишен дарований.       От службы себя отстранил.
О бегстве мечтаю       к ветхой ограде, к ручью.
Не каюсь, что рано       Шан Пин детей оженил, [671]671
  Не каюсь, что рано // Шан Пин детей оженил… – Шан Пин жил во времена Поздней Хань. Стал отшельником лишь после того, как его дети выросли и женились.


[Закрыть]—
Жаль, – Тао столь поздно       должность покинул свою. [672]672
  Жаль, – Тао столь поздно // должность покинул свою. – Тао – Тао Юань-мин – ушел со службы в возрасте около сорока лет.


[Закрыть]
В келье сверчки       под осень стрекочут быстрей.
В стенаньях цикад       ввечеру нарастает тоска.
Давно не видать       гостей у пустынных дверей.
В безлюдном лесу       со мной – одни облака.
 

Пишу в деревне у реки Ванчуань во время долгих дождей

 
В чаще глухой, в пору дождей,
Вяло дымит костер.
Просо вареное и гаолян
К восточной делянке несу.
Белые цапли летят над водой,—
Залит полей простор,
Иволги желтые свищут в листве
Рослых деревьев в лесу.
Живу средь гор, вкушаю покой,
Люблю на цветы смотреть,
Пощусь под сосной, подсолнухи рву
От мирской тщеты в стороне.
Веду простую, крестьянскую жизнь,
С людьми не тягаюсь впредь,
Но птицы, – не ведаю почему,—
Нисколько не верят мне.