Текст книги "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

1. Поток, где поют птицы

 
Вкушаю покой.       Отцветает корица вокруг.
Затишная ночь.       Хребты пустынны весной.
Явилась луна,       всполошила дремных пичуг:
Поют – не смолкают       над вешней влагой речной
 

2. Заводь, где цветут лотосы

 
Плыву что ни день       по лотосы в утлом челне.
Остров велик.       Допоздна замедляю возврат.
Толкаюсь шестом,       не плещу, скользя по волне:
Боюсь увлажнить       цветов червленый наряд.
 

Затон, где охотится баклан

 
Юрко нырнул       под красные лотосы вмиг.
Вынырнул, взмыл,       над затоном набрал высоту.
Перья топорща,       вновь одиноко возник.
В клюве рыбешка.       Замер на старом плоту.
 

Пруд, заросший ряской

 
Пруд обширен.       Челн под веслом кормовым
Вот-вот причалит,       колеблет влажную гладь.
Лениво-лениво       сомкнется ряска за ним.
Плакучая ива       ее разгонит опять.
 

Осень, река, одинокий челн причаливает в вечернем сумраке. Альбомный лист. Неизвестный художник, эпоха Сун.

Бамбуковый перевал

 
Рослый бамбук       отражен в пустынной реке,
Яхонт и яшму       рябью колышет вода.
Взойди на Шаншань       от мирской тщеты вдалеке, [673]673
  Взойди на Шаншань // от мирской тщеты вдалеке… – Со времен династии Цинь, когда «четверо седоголовых мудрецов», не желая служить жестокому императору Цинь Ши-хуану, ушли на гору Шаншань, выражение «взойти на Шаншань» значит: «скрыться от мира», «стать отшельником».


[Закрыть]
Дровосеки в лесу       тебя не увидят тогда.
 

Оленья засека

 
Горы пустынны.       Не видно души ни одной.
Лишь вдалеке       голоса людские слышны.
Вечерний луч       протянулся в сумрак лесной,
Зеленые мхи       озарил, сверкнув с вышины.
 

Изгородь из магнолий

 
В закатных лучах       осенние склоны хребта.
Птицы чредой       летят над лесистой горой.
Вечерний туман       кочует, меняет места.
Пестрая зелень       становится ярче порой.
 

Берег, где растет кизил

 
Всюду полно       зеленых и красных плодов,—
Будто цветы       опять расцвели в тишине.
Чарку вина       поднести любому готов,
Кто погостить       пожалует в горы ко мне.
 

Тропинка среди высоких акаций

 
Между акаций       тропа шириной вполшага.
Заросли моха –       в густых и длинных тенях.
Только для гостя       тропу расчищает слуга:
Вдруг забредет       какой-нибудь горный монах!
 

Беседка у озера

 
Гостя встречаю;        почтенный в легком челне,
К берегу близясь,       неспешно скользит по воде.
Два кубка вина       в беседке – другу и мне,
И лотос окружный       уже распустился везде.
 

Озеро И

 
На позднем закате       другу молвил: «Прости».
На флейте играю,       правлю на дальний брег.
Глянул назад,       проплыв половину пути:
Зеленые горы       в облаке, белом, как снег.
 

Быстрина у дома Луаней

 
Дождь осенний       рождает докучливый звук.
Бурно вода       бежит по камням напрямик.
Волны плещут,       мечут брызги вокруг.
Белая цапля       в страхе взлетает на миг.
 

Беседка в бамбуковой роще

 
В пустынной чаще бамбука       свищу, пою.
На цине бряцаю, тешу       ночную тьму.
Безвестен людям отшельник       в лесном краю,
И только луна приходит       светить ему.
 

Пригорок в магнолиях

 
Мнится – лотос расцвел       в кронах густых.
Красным накрапом пестрят       склоны хребтов.
Горный дом над ручьем,       безлюден, притих.
Реют, опав, лепестки       алых цветов.
 

У высокой башни проводил чиновника Ли

 
Простились у башни.       Пойма безбрежна на взгляд.
Закат изгорает,       меркнет медленно свет.
В укромные гнезда       птицы на ночь летят,
А путник шагает, –       скитальцу отдыха нет.
 

Прощание

 
С другом простился.       Пустынные горы вокруг.
Солнце зашло.       Закрыта калитка моя.
В новом году       травой покроется луг —
Встречу ли вас,       вернетесь ли в наши края?
 

 
¹Снуют светляки       в нефритном проеме окна.
В безлюдных покоях       теперь царит тишина.
За пологом ждет.       Осенняя полночь темна.
Печально-печально       мигает лампада одна.
 
 
²У входа в чертог       осенний поник травостой.
Любовь государя       отныне призрак пустой.
Терпения нет       свирелям и флейтам внимать,
Коль мимо ворот       несут паланкин золотой.
 

Сочинил экспромт и показал его Пэй Ди

 
Как разорвать с мирскими тенетами связь,
Прах отряхнуть,       отречься житейских забот?
Посох возьми и возвратно, не торопясь,
Путь предприми       к роднику, где персик цветет.
 

 
¹Вы побывали в моем селенье родном,
Знаете, верно, все события в нем.
Очень прошу, поведайте мне об одном:
Слива тогда цвела под узорным окном?
 
 
²Видела я –       слива цвела предо мной.
Слышала я –       стонала кукушка вдали.
С болью гляжу:       проклюнулись травы весной,
Робкие стебли       к нефриту крыльца поползли.
 

Портрет Цуй Син-цзуна [675]675
  Цуй Син-цзун– друг и родственник Ван Вэя.


[Закрыть]

 
Вас написал       в молодые ваши года.
Старость пришла,       голова сегодня седа.
Пусть на портрете       новые ваши друзья
Нынче увидят,       каким вы были тогда.
 

 
¹Душиста и сочна весной       густая трава.
В тени могучей сосны       сбывает жара.
По улочкам сельским стада       шагают в хлева.
Не видела сроду вельмож       у нас детвора.
 
 
²Персик в цвету       ночным окроплен дождем.
Вешний туман       ивы обвил опять.
Летят лепестки –       слуга подметет потом.
Иволга плачет,       а гость мой изволит спать.
 
 
³Выпить вина пожелав,       сидим над ручьем.
С цинем стою под сосной,       опираюсь плечом.
В южном саду поутру       подсолнухи рвем,
Ночью в восточном логу       просо толчем.
 

В девятый день девятой луны вспоминаю о братьях, оставшихся к востоку от горы Хуашань [676]676
  «В девятый день девятой луны вспоминаю о братьях, оставшихся к востоку от горы Хуашань» – См. сноску 619. Братья поэта жили в местности Пу, что к востоку от горы Хуашань.


[Закрыть]

 
Один, томлюсь на чужбине       чужак-старожил.
В осенний праздник на память       приходит родня.
Чудится: братья в горах       ломают кизил, [677]677
  Чудится: братья в горах // ломают кизил… – В праздник осени было принято подниматься в горы, ломать там кизиловые ветки и втыкать их в волосы; это, по поверью, избавляло от болезней, порчи и наваждения.


[Закрыть]
Но средь них, в украшенье ветвей,       не видно меня.
 

В шутку пишу на гладком камне

 
Досадно, что камень лежит       столь близко к ручью:
Ветвями ива смахнула       чарку мою.
Скажут: досада поэта       ветру чужда,—
Зачем же горсть лепестков       привеял сюда?
 

Вместе с чиновником Лу Сяном посетил лесную обитель отшельника Син-Цзуна

 
Деревья поляну укрыли       тенью сплошной.
Темные мхи загустели,       травы чисты.
Простоволосый, ноги поджав,       сидит под сосной,
Белка́ми глядит на чужих       из мира тщеты. [678]678
  …белками глядит на чужих // из мира тщеты. – Одними белками, то есть закатив зрачки, смотрел на тех, кто был ему неприятен, поэт-отшельник Жуань Цзи.


[Закрыть]
 

Провожаю Юаня Второго, отправившегося в Аньси [679]679
  Аньси– административный центр на дальней западной окраине танского Китая (в нынешней провинции Синьцзян).


[Закрыть]

 
Утренний дождь.       Пыль стала сырой.
Двор постоялый.       Ивы ярче, свежей.
Очень прошу:       выпьем по чарке второй.
Пройдя Янгуань [680]680
  Пройдя Янгуань… – См. сноску 587.


[Закрыть],       вам не встретить друзей.
 

Провожаю Шэнь Цзы-фу, возвращающегося в Цзяндун

 
Малолюдная переправа.       Ивы и тополя.
Гонит лодку гребец кормилом,       влагу деля.
Как весна – пойдет вслед за вами       боль моей тоски,
По дорогам – на юг и на север       от Янцзы-реки.
 

Пишу в дни холодной пищи [681]681
  Дни холодной пищи(или праздник холодной пищи) – начинались на сто пятый день после зимнего солнцеворота. Три дня запрещалось разводить огонь, а питались холодной кашицей с сахаром. Видимо, своеобразный китайский пост накануне дня поминовения усопших.


[Закрыть]на реке Сышуй [682]682
  Река Сышуй– один из притоков Хуанхэ.


[Закрыть]

 
Под Гуанъучэном [683]683
  Гуанъучэн– город, находившийся на территории нынешней провинции Хэнань.


[Закрыть]       встретил исход весны.
Из Вэньяна вернулся [684]684
  Из Вэньяна вернулся… – Вэньян – название уезда и города на территории нынешней провинции Шань-дун.


[Закрыть],       влажен платок от слез.
Лепестки опадают.       Птичьи стоны слышны.
В ивах и тополях       люди и перевоз.
 

Вздыхаю о седых волосах

 
Увял, обескровлен,       твой давний лик молодой.
Редеют седины,       вот-вот их лишишься ты.
Изранено сердце       мирской, жестокой тщетой.
И есть ли спасенье,       помимо Врат Пустоты [685]685
  Врата Пустоты– одно из названий буддийского учения, которое проповедовало идею спасения людей от страданий земной жизни.


[Закрыть]?
 

В горах

 
Белые камни       в речке устлали дно.
Небо застыло.       Мало красной листвы.
На горной дороге       дождь не падал давно.
Влажное платье       небесной полно синевы.
 

Весенние прогулки

 
¹Вея всю ночь,       на рассвете ветер притих,
И расцвели       абрикосовые сады,
Деревья, деревья       в оттенках бледных, густых
Отразилось в волнах       речной, зеленой воды.
 
 
²Деревьев бесчисленных       полон дворцовый сад,
Цветы распускаются       неторопливо на них.
Коляски душистые,       щеголи в платьях цветных
Даже в безветрие       пыль облаками клубят.
 

Память о друге

 
Красных бобов       много в южном краю.
Осень придет –       новых побегов не счесть.
Очень прошу:       рвите их в память мою,
Ибо они       о друге – лучшая весть.
 

Провожаю весну

 
Мы дряхлей, что ни день,       седина все ярче видна.
Возвращается вновь       с каждым новым годом весна.
Наша радость теперь –       в утешной чаше вина.
Облетают цветы, –       не будем грустить, старина!
 

Пишу с натуры

 
Дождь моросит       на хмурой заре.
Вяло забрезжил       день на дворе.
Вижу лишайник       на старой стене:
Хочет вползти       на платье ко мне.
 

 
Стоит на террасе. Холодный ветр
Платье колышет едва.
Стражу вновь возвестил барабан,
Водяные каплют часы.
Небесную Реку луна перешла,
Свет – словно россыпь росы.
Сороки в осенних деревьях шуршат,
Ливнем летит листва.
 

Мелодии осенней ночи

 
¹Мерна капе́ль водяных часов,
А ночи исхода нет.
Меж легких туч, устилающих твердь,
Пробивается лунный свет.
Осень торопит ночных цикад,
Звенят всю ночь напролет.
Еще не послала теплых одежд,—
Там снег, быть может, идет.
 
 
²Луна едва рождена.
Осенних росинок пыльца.
Надо бы платье сменить,—
Зябко под легким холстом.
Бренчит на серебряном чжэне [686]686
  Бренчит на серебряном чжэне… – Чжэн – музыкальный инструмент, напоминающий настольные гусли.


[Закрыть],—
Ночи не видно конца.
Боится покоев пустых,
Не смеет вернуться в дом.
 

Первые пять стихотворений в переводе В. М. Алексеева, до стихотворения «Песня о восходе и заходе солнца» в переводе А. Гитовича, далее – Анны Ахматовой

Думы в тихую ночь

 
Перед постелью вижу сиянье луны.
Кажется – это здесь иней лежит на полу.
Голову поднял – взираю на горный я месяц;
голову вниз – я в думе о крае родном.
 

* * *

 
Вода – словно одна полоса шелка,
Земля эта – то же ровное небо.
Что, если бы, пользуясь светлой луною,
Взор – в цветы, сесть в ладью, где вино?
 

* * *

 
Холм Персиков – один лишь шаг земли…
Там четко-четко слышны речь и голос.
Безмолвно с горным я монахом здесь прощаюсь.
Склоняю голову; привет вам в белых тучах!
 

* * *

 
Белых волос тысячи три саженей!
Грусть ведь моя так бесконечно долга!
Я не пойму: в зеркале светлом и чистом
где я добыл иней осенний висков?
 

Осенние думы

 
У дерева Яньчжи [688]688
  Яньчжи– гора в нынешней Ганьсу.


[Закрыть]желтые падают листья,
приду, погляжу – сама поднимусь на башню.
Над морем далеким лазурные тучи прорвались,
от хана-шаньюя [689]689
  Шаньюй. – Так назывались вожди сюнну.


[Закрыть]осенние краски идут.
Войска кочевые в песчаной границе скопились,
а ханьский посол вернулся из Яшмы-Заставы [690]690
  Яшма-Застава– Юйгуань – там же; через эту заставу вел путь на запад.


[Закрыть].
Ушедший в поход, не знаю, когда он вернется,
напрасно грущу, что цветок орхидеи завянет.
 

Провожаю друга

 
Зеленые горы торчат над северной частью,
а белые воды кружат возле восточных стен.
На этой земле мы как только с тобою простимся,
пырей-сирота ты – за тысячи верст.
Плывущие тучи – вот твои мысли бродят.
Вечернее солнце – вот тебе друга душа.
Махнешь мне рукою – отсюда сейчас уйдешь ты,
и грустно, протяжно заржет разлученный конь.
 

Песнь о купце

 
Гость заморский ловит с неба ветер
И корабль далеко в страду гонит.
Словно сказать: птица среди облаков!
Раз улетит – нет ни следа, ни вестей.
 

Струящиеся воды

 
В струящейся воде       осенняя луна.
На южном озере       покой и тишина.
И лотос хочет мне       сказать о чем-то грустном,
Чтоб грустью и моя       душа была полна.
 

Одиноко сижу в горах Цзинтиншань

 
Плывут облака       отдыхать после знойного дня,
Стремительных птиц       улетела последняя стая.
Гляжу я на горы,       и горы глядят на меня,
И долго глядим мы,       друг другу не надоедая.
 

Рано утром выезжаю из города Боди [691]691
  Боди– город на берегу реки Янцзы, в нынешней Сычуани.


[Закрыть]

 
Я покинул Боди,       что стоит средь цветных облаков,
Проплывем по реке мы       до вечера тысячу ли.
Не успел отзвучать еще       крик обезьян с берегов —
А уж челн миновал       сотни гор, что темнели вдали.
 

Белая цапля

 
Вижу белую цаплю       на тихой осенней реке;
Словно иней, слетела       и плавает там, вдалеке.
Загрустила душа моя,       сердце – в глубокой тоске.
Одиноко стою       на песчаном пустом островке.
 

Храм на вершине горы [692]692
  «Храм на вершине горы» – Стихи были написаны Ли Бо на стене горного храма в нынешней провинции Хубэй.


[Закрыть]

 
На горной вершине       ночую в покинутом храме.
К мерцающим звездам       могу прикоснуться рукой.
Боюсь разговаривать громко:       земными словами
Я жителей неба       не смею тревожить покой.
 

Развлекаюсь

 
Я за чашей вина       не заметил совсем темноты.
Опадая во сне,       мне осыпали платье цветы.
Захмелевший, бреду       по луне, отраженной в потоке.
Птицы в гнезда летят,       а людей не увидишь здесь ты…
 

Шутя преподношу моему другу Ду Фу

 
На вершине горы,       где зеленые высятся ели,
В знойный солнечный полдень       случайно я встретил Ду Фу.
Разрешите спросить:       почему вы, мой друг, похудели,—
Неужели так трудно       слагать за строфою строфу?
 

Весенней ночью в Лояне слышу флейту

 
Слышу: яшмовой флейты музыка,       окруженная темнотой,
Пролетая, как ветры вешние,       наполняет Лоян ночной.
Слышу «Сломанных ив» [693]693
  «Сломанные ивы»– название популярной в эпоху Тан мелодии. См. также сноску 666.


[Закрыть]мелодию,       светом полную и весной…
Как я чувствую в этой песенке       нашу родину – сад родной!
 

Вспоминаю горы востока

 
В горах Востока       не был я давно.
Там розовых цветов       полным-полно.
Луна вдали       плывет над облаками.
А в чье она       опустится окно?
 

Среди чужих

 
Прекрасен крепкий аромат       ланьлинского вина.
Им чаша яшмовая вновь,       как янтарем, полна.
И если гостя напоит       хозяин допьяна —
Не разберу: своя ли здесь,       чужая ль сторона.
 

Тоска у яшмовых ступеней

 
Ступени из яшмы       давно от росы холодны.
Как влажен чулок мой!       Как осени ночи длинны!
Вернувшись домой,       опускаю я полог хрустальный
И вижу – сквозь полог –       сияние бледной луны.
 

Весенним днем брожу у ручья Лофутань [694]694
  Лофутань– ручей, названный по имени красавицы Ло Фу. В ханьской песне юэфу «Туты на меже» рассказывается, что за Ло Фу пытался ухаживать приезжий знатный вельможа, но был решительно отвергнут женщиной, оставшейся верной мужу (см. том «Поэзия и проза Древнего Востока», с. 307).


[Закрыть]

 
Один, в горах,       я напеваю песню,
Здесь наконец       не встречу я людей.
Все круче склоны,       скалы все отвесней,
Бреду в ущелье,       где течет ручей.
И облака       над кручами клубятся,
Цветы сияют       в дымке золотой.
Я долго мог бы       ими любоваться —
Но скоро вечер,       и пора домой.
 

Навещаю отшельника на горе Дайтянь [695]695
  Гора Дайтяньнаходится на территории нынешней Сычуани.


[Закрыть], но не застаю его

 
Собаки лают,       и шумит вода,
И персики       дождем орошены.
В лесу       оленей встретишь иногда,
А колокол       не слышен с вышины.
За сизой дымкой       высится бамбук,
И водопад       повис среди вершин.
Кто скажет мне,        куда ушел мой друг?
У старых сосен       я стою один.
 

Без названия

 
И ясному солнцу,       и светлой луне
В мире       покоя нет.
И люди       не могут жить в тишине,
А жить им –       немного лет.
Гора Пэнлай       среди вод морских
Высится,        говорят.
Там в рощах       нефритовых и золотых
Плоды,       как огонь, горят.
Съешь один –       и не будешь седым,
А молодым       навек.
Хотел бы уйти я       в небесный дым,
Измученный       человек.
 

За вином

 
Говорю я тебе:       от вина отказаться нельзя,—
Ветерок прилетел       и смеется над трезвым тобой.
Погляди, как деревья,       давнишние наши друзья,
Раскрывая цветы,       наклонились над теплой травой.
А в кустарнике иволга       песни лепечет свои,
В золотые бокалы       глядит золотая луна.
Тем, кто только вчера       малолетними были детьми,
Тем сегодня, мой друг,       побелила виски седина.
И терновник растет       в знаменитых покоях дворца,
На Великой террасе [696]696
  Великая терраса– терраса на горе Гусу для торжественных приемов правителями царства У после победы над царством Юэ.


[Закрыть]       олени резвятся весь день.
Где цари и вельможи? –       Лишь время не знает конца,
И на пыльные стены       вечерняя падает тень.
 

_____

 
Все мы смертны. Ужели       тебя не прельщает вино?
Вспомни, друг мой, о предках –       их нету на свете давно.
 

Провожу ночь с другом

 
Забыли мы       про старые печали,—
Сто чарок       жажду утолят едва ли.
Ночь благосклонна       к дружеским беседам,
А при такой луне       и сон неведом,
Пока нам не покажутся,        усталым,
Земля – постелью,       небо – одеялом.
 

Под луною одиноко пью

* * *

 
Среди цветов поставил я       кувшин в тиши ночной
И одиноко пью вино,       и друга нет со мной.
Но в собутыльники луну       позвал я в добрый час,
И тень свою я пригласил –       и трое стало нас.
Но разве, – спрашиваю я, –       умеет пить луна
И тень, хотя всегда за мной       последует она?
А тень с луной не разделить.       И я в тиши ночной
Согласен с ними пировать       хоть до весны самой.
Я начинаю петь – и в такт       колышется луна,
Пляшу – и пляшет тень моя,       бесшумна и длинна.
Нам было весело, пока       хмелели мы втроем,
А захмелели – разошлись,       кто как, своим путем.
И снова в жизни одному       мне предстоит брести
До встречи – той, что между звезд,       у Млечного Пути.
 

С вином в руке вопрошаю луну

 
С тех пор как явилась в небе луна –       сколько прошло лет?
Оставив кубок, спрошу ее, –       может быть, даст ответ.
Никогда не взберешься ты на луну,       что сияет во тьме ночной.
А луна – куда бы ты ни пошел –       последует за тобой.
Как летящее зеркало, заблестит       у дворца Бессмертных она.
И сразу тогда исчезнет мгла –       туманная пелена.
Ты увидишь, как восходит луна       на закате, в вечерний час.
А придет рассвет – не заметишь ты,       что уже ее свет погас.
Белый заяц [697]697
  Белый заяц. – По древней легенде, Чан-э, жена легендарного стрелка из лука Хоу-и, похитила у мужа снадобье бессмертия, вкусив которого улетела на луну, где живет белый заяц, толкущий в ступе снадобье бессмертия.


[Закрыть]на ней лекарство толчет       и сменяет зиму весна.
И Чан-э в одиночестве там живет –       и вечно так жить должна.
Мы не можем теперь увидеть, друзья,       луну древнейших времен.
Но предкам нашим светила она,       выплыв на небосклон.
Умирают в мире люди всегда –       бессмертных нет среди нас.
Но люди всегда любовались луной,        как я любуюсь сейчас.
Я хочу, чтобы в эти часы, когда       я слагаю стихи за вином,—
Отражался сияющий свет луны       в золоченом кубке моем.
 

Провожаю друга, отправляющегося путешествовать в ущелья [698]698
  Ущелья– три знаменитых своей живописностью ущелья в верхнем течении реки Янцзы.


[Закрыть]

 
Любуемся мы,       как цветы озаряет рассвет.
И все же грустим:       наступает разлука опять.
Здесь вместе с тобою       немало мы прожили лет,
Но в разные стороны       нам суждено уезжать.
Скитаясь в ущельях,       услышишь ты крик обезьян,
Я стану в горах       любоваться весенней луной.
Так выпьем по чарке –       ты молод, мой друг, и не пьян:
Не зря я сравнил тебя       с вечнозеленой сосной [699]699
  Сосна– символ вечности в китайской поэзии.


[Закрыть].
 

Посвящаю Мэн Хао-жаню

 
Я учителя Мэн       почитаю навек.
Будет жить его слава       во веки веков.
С юных лет       он карьеру презрел и отверг —
Среди сосен он спит       и среди облаков.
Он бывает       божественно пьян под луной,
Не желая служить –       заблудился в цветах.
Он – гора.       Мы склоняемся перед горой,
Перед ликом его –       мы лишь пепел и прах.
 

Шутя посвящаю Чжэн Яню [700]700
  Чжэн Янь– друг поэта.


[Закрыть], начальнику уезда Лиян

 
Тао – начальник уезда [701]701
  Тао – начальник уезда… – То есть поэт Тао Юань-мин, занимавший до своего ухода со службы пост начальника уезда Пэнцзэ.


[Закрыть]–       изо дня в день был пьян.
Так что не замечал он,        осень или весна.
Разбитую свою лютню       слушал, как сквозь туман,
Сквозь головную косынку       вино он цедил спьяна.
Лежал под окном у дома       беспечный поэт седой,
Себя называл человеком       древнейших времен земли.
…Когда я к тебе приеду       осенью или весной,
Надеюсь, что мы напьемся       в славном уезде Ли.
 

По ту сторону границы [702]702
  «По ту сторону границы» – Цикл стихов, посвященных походам танских полководцев Гэ Шу-лина и Ань Лушаня против тибетских и тюркских племен в 713–741 гг. и в 742–755 гг.


[Закрыть]

 
¹Пятый месяц, а снег       на Тяньшане бел,
Нет цветов       среди белизны.
Зря о «сломанных ивах»       солдат запел,—
Далеко еще       до весны.
Утром бьет барабан, –       значит, в бой пора,
Ночью спим,       на седла склонясь,
Но не зря наш меч       висит у бедра:
Будет мертв       лоуланьский князь. [703]703
  Будет мертв // лоуланьский князь.– То есть кочевники будут разбиты. В эпоху Хань князь страны Лоулань был убит за то, что помогал кочевникам в их борьбе против Китая.


[Закрыть]
 
 
²Император войска       посылает на север пустыни,
Чтоб враги не грозили       поить в наших реках коней.
Сколько битв предстоит нам,       и сколько их было доныне,—
Но любовь наша к родине       крепче всего и сильней.
Нету пресной воды –       только снег у холодного моря.
На могильных курганах       ночуем, сметая песок.
О, когда ж наконец       разобьем мы врага на просторе,
Чтобы каждый из воинов       лег бы – и выспаться мог!
 
 
³Мчатся кони,       быстрые, как ветер,
Мы несемся,       сотни храбрецов,
С родиной прощаясь       в лунном свете,
Чтоб сразить       «небесных гордецов» [704]704
  «Небесные гордецы»– кочевники.


[Закрыть].
Но когда       мы кончим бой погоней
И последний враг       падет, сражен,—
Красоваться будет       в Павильоне [705]705
  Павильон– так называемый Павильон единорога-цилиня, где по повелению ханьского императора Сюань-ди (правил 74–49 гг. до н. э.) были изображены одиннадцать прославленных полководцев и сановников.


[Закрыть]
Хо Великолепный. [706]706
  Хо Великолепный– известный полководец, но в Павильоне висел не его портрет, а портрет его брата, полководца Хо Гуана.


[Закрыть]       Только он!
 
 
⁴Приграничные варвары       с гор в наступленье пошли —
И выводят солдат       из печальных китайских домов.
Командиры раздали       «тигровые знаки» [707]707
  «Тигровые знаки»– особые бронзовые или бамбуковые пластинки с гравированными изображениями тигров. Знаки разделялись на две части и служили как бы паролем и отзывом.


[Закрыть]свои,—
Значит, вновь воевать нам       средь желтых и мерзлых песков.
Словно лук, изогнулась       плывущая в небе луна,
Белый иней блестит       на поверхности наших мечей.
К пограничной заставе       нескоро вернусь я, жена,—
Не вздыхай понапрасну       и слез понапрасну не лей.
 
 
⁵Сигнальные огни       пронзили даль,
И небо       над дворцами засияло.
С мечом в руке       поднялся государь —
Крылатого       он вспомнил генерала. [708]708
  Крылатый генерал– полководец Ли Гуан, победитель племен сюнну (II в. до н. э.). Не сумев однажды захватить в плен их вождя, Ли Гуан покончил жизнь самоубийством.


[Закрыть]
И тучи       опустились с вышины.
И барабан       гремит у горной кручи.
И я, солдат,       пойду в огонь войны,
Чтобы рассеять       грозовые тучи.
 

Тоска о муже

 
Уехал мой муж далеко, далеко
На белом своем коне,
И тучи песка обвевают его
В холодной чужой стране.
Как вынесу тяжкие времена?..
Мысли мои о нем,
Они все печальнее, все грустней
И горестней с каждым днем.
Летят осенние светлячки
У моего окна,
И терем от инея заблестел,
И тихо плывет луна.
Последние листья роняет утун —
Совсем обнажился сад.
И ветви под резким ветром в ночи
Качаются и трещат.
А я, одинокая, только о нем
Думаю ночи и дни.
И слезы льются из глаз моих —
Напрасно льются они.
 

Ветка ивы [709]709
  «Ветка ивы». – См. сноску 666.


[Закрыть]

 
Смотри, как ветви ивы       гладят воду —
Они склоняются       под ветерком.
Они свежи, как снег,       среди природы
И, теплые,       дрожат перед окном.
А там красавица       сидит тоскливо,
Глядит на север,       на простор долин,
И вот –       она срывает ветку ивы
И посылает – мысленно –       в Лунтин [710]710
  Лунтин– военная ставка предводителя племен сюнну.


[Закрыть].
 

Осенние чувства

 
Сколько дней мы в разлуке,       мой друг дорогой,
Дикий рис уже вырос       у наших ворот.
И цикада       смирилась с осенней порой,
Но от холода плачет       всю ночь напролет.
Огоньки светляков       потушила роса,
В белом инее       ветви ползучие лоз.
Вот и я       рукавом закрываю глаза,
Плачу, друг дорогой,       и не выплачу слез.
 

Чанганьские мотивы [711]711
  «Чанганьские мотивы» – Ли Бо использовал мотивы народных песен юэфу (см. сноску 555).


[Закрыть]

 
¹Еще не носила прически я –       играла я у ворот.
И рвала цветы у себя в саду,       смотрела, как сад цветет.
На палочке мой муженек верхом       скакал, не жалея сил,—
Он в гости ко мне приезжал тогда       и сливы мне приносил.
Мы были детьми в деревне Чангань [712]712
  Чангань– название деревни.


[Закрыть],       не знающими труда,
И, вместе играя по целым дням,       не ссорились никогда.
 
 
²Он стал моим мужем, – а было мне       четырнадцать лет тогда,—
И я отворачивала лицо,       пылавшее от стыда.
Я отворачивала лицо,       пряча его во тьму,
Тысячу раз он звал меня,       но я не пришла к нему.
Я расправила брови в пятнадцать лет,       забыла про детский  страх,—
Впервые подумав: хочу делить       с тобой и пепел и прах. [713]713
  Делить… и пепел и прах…– То есть все трудности и тяготы жизни.


[Закрыть]
Да буду я вечно хранить завет       обнимающего устой, [714]714
  Да буду я вечно хранить завет // обнимающего устой… – То есть завет верности и в смерти. В древности некто Бэй Шэн назначил свидание своей возлюбленной у моста. Женщина все не приходила, а вода в реке внезапно стала прибывать. Бэй Шэн, верный данному слову, не ушел и погиб, обхватив руками устой моста.


[Закрыть]
И да не допустит меня судьба       на башне стоять одной! [715]715
  И да не допустит меня судьба // На башне стоять одной! – В древности женщина в ожидании мужа, уехавшего в дальние края, взошла на башню. Не дождавшись его возвращения, она окаменела.


[Закрыть]
Шестнадцать лет мне теперь – и ты       уехал на долгий срок.
Далёко, туда, где в ущелье Цюйтан [716]716
  Ущелье Цюйтан– в верхнем течении реки Янцзы, где весной бывает особенно стремительное течение, плыть против которого невозможно.


[Закрыть]       кипит между скал поток.
Тебе не подняться вверх по Янцзы       даже к пятой луне.
И только тоскливый вой обезьян       слышишь ты в тишине,
 
 
³У нашего дома твоих следов       давно уже не видать,
Они зеленым мхом поросли –       появятся ли опять?
Густо разросся зеленый мох       и след закрывает твой.
Осенний ветер весь день в саду       опавшей шуршит листвой.
Восьмая луна – тускнеет все,       даже бабочек цвет.
Вот они парочками летят,       и я им гляжу вослед.
Осенние бабочки! Так и я       горюю перед зимой
О том, что стареет мое лицо       и блекнет румянец мой.
 
 
⁴Но, рано ли, поздно ли, наконец       вернешься ты из Саньба.
Пошли мне известье, что едешь ты,       что смилостивилась судьба.
Пошли – и я выйду тебя встречать,       благословив небеса,
Хоть тысячу ли я пройду пешком,       до самого Чанфэнса [717]717
  Чаньфэнса(или Чанфэнша) – в современной Аньхоэй, на берегу реки Янцзы.


[Закрыть].
 

Ночной крик ворона

 
Опять прокаркал       черный ворон тут —
В ветвях он хочет       отыскать приют.
Вдова склонилась       над станком своим —
Там синий шелк       струится, словно дым.
Она вздыхает       и глядит во тьму:
Опять одной       ей ночевать в дому.
 

Воспеваю гранатовое дерево, растущее под восточным окном моей соседки

 
У соседки моей       под восточным окном
Разгорелись гранаты       в луче золотом.
Пусть коралл отразится       в зеленой воде —
Но ему не сравниться с гранатом       нигде.
Столь душистых ветвей       не отыщешь вовек —
К ним прелестные птицы       летят на ночлег.
Как хотел бы я стать       хоть одной из ветвей,
Чтоб касаться одежды       соседки моей.
Пусть я знаю,       что нет мне надежды теперь,—
Но я все же гляжу       на закрытую дверь.
 

* * *

 
Когда красавица здесь жила —
Цветами был полон зал.
Теперь красавицы больше нет —
Это Ли Бо сказал.
На ложе, расшитые шелком цветным,
Одежды ее лежат.
Три года лежат без хозяйки они,
Но жив ее аромат.
Неповторимый жив аромат.
И будет он жить всегда.
Хотя хозяйки уж больше нет,
Напрасно идут года.
И ныне я думаю только о ней,
А желтые листья летят,
И капли жестокой белой росы
Покрыли зеленый сад.
 

Песня о восходе и заходе солнца

 
Из восточного залива солнце,
Как из недр земных, над миром всходит.
По небу пройдет и канет в море.
Где ж пещера для шести драконов?
В древности глубокой и поныне
Солнце никогда не отдыхало,
Человек без изначальной силы
Разве может вслед идти за солнцем?
Расцветая, травы полевые
Чувствуют ли к ветру благодарность?
Дерева, свою листву роняя,
На осеннее не ропщут небо.
Кто торопит, погоняя плетью,
Зиму, осень, и весну, и лето?
Угасанье и расцвет природы
Совершаются своею волей.
О, Си Хэ, Си Хэ, возница солнца,
Расскажи нам, отчего ты тонешь
В беспредельных и бездонных водах.
И какой таинственною силой
Обладал Лу Ян [718]718
  Луян(Луян-гун) – герой древности. По преданию, когда он воевал с царством Хань, битва еще продолжалась, а солнце стало заходить, он взмахнул копьем, и солнце вернулось обратно на сто ли.


[Закрыть]? Движенье солнца
Он остановил копьем воздетым.
Много их, идущих против Неба,
Власть его присвоивших бесчинно.
Я хочу смешать с землею небо,
Слить всю необъятную природу
С первозданным хаосом навеки.
 

Луна над пограничными горами

 
Луна над Тянь-Шанем восходит, светла,
И бел облаков океан,
И ветер принесся за тысячу ли
Сюда от заставы Юймынь [719]719
  Юймынь. – См. Юйгуань.


[Закрыть].
С тех пор как китайцы пошли на Бодэн,
Враг рыщет у бухты Цинхай,
И с этого поля сраженья никто
Домой не вернулся живым.
И воины мрачно глядят за рубеж —
Возврата на родину ждут,
А в женских покоях как раз в эту ночь
Бессонница, вздохи и грусть.
 

На западной башне в городе Цзиньлин читаю стихи под луной

 
В ночной тишине Цзиньлина
Проносится свежий ветер,
Один я всхожу на башню,
Смотрю на У и на Юэ. [720]720
  У и Юэ. – Имеются в виду земли древних царств на юго-востоке страны.


[Закрыть]
Облака отразились в водах
И колышут город пустынный,
Роса, как зерна жемчужин,
Под осенней луной сверкает.
Под светлой луной грущу я
И долго не возвращаюсь.
Не часто дано увидеть,
Что древний поэт сказал.
О реке говорил Се Тяо:
«Прозрачней белого шелка»,—
И этой строки довольно,
Чтоб запомнить его навек.
 

Провожая до Балина друга, дарю ему эти стихи на прощанье

 
Я друга до Балина провожаю.
Потоком бурным протекает Ба,
Там на горе есть дерево большое,
Оно состарилось и не цветет.
Внизу весенняя пробилась травка,
Что ранит душу слабостью своей.
Я спрашиваю жителей окрестных:
«Куда меня дорога приведет?»
Мне отвечают: «По дороге этой
«На юге» некогда Ван Цань всходил». [721]721
  «На юге» некогда Ван Цань всходил»… – В одном из стихотворений Ван Цань (см. выше), спасавшийся от мятежа, писал: «На юге поднимаюсь на Балинскую гору, оборачиваюсь, смотрю на Чанъань». Ван Цань(177–217) – известный поэт, друг Цао Чжи.


[Закрыть]
Не прерываясь, тянется дорога
До города столичного Чанъань,
Садясь, тускнеет солнце над дворцами,
Плывут по небу стаи облаков.
И вот сейчас, когда прощаюсь с другом,
Разлуки место ранит душу мне.
И голос друга, «Иволгу» [722]722
  «Иволга»– прощальная песня.


[Закрыть]поющий,
Мне слушать нестерпимо тяжело.