Текст книги "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

Перевод Анны Ахматовой

* * *

 
Высоко небо, люди говорят,
Но во весь рост смотри не подымайся!
Земля прочна, все люди говорят,
Но я по ней с опаскою ступаю.
Высоко небо, и земля прочна…
Так говорят. Я ж осторожен буду.
 

Перевод Веры Марковой

* * *

 
На Тайшань я поднялся, сижу и смотрю
На четыре стороны света.
Мне отсюда четыре моря видны,
Нет границ у Земли и Неба!
Понял я, как безбрежно широк душой
Должен быть мудрец просветленный.
 

Перевод Веры Марковой

* * *

 
Пусть люди высоко ценят чины,
А для меня они – прах и тлен.
Спешу, погоняя хромого осла,
В родные горы вернуться вновь.
Вдруг полил дождь… Омыты одежды мои.
Мирская пыль их больше не затемнит.
 

Первые два стихотворения в переводе Анны Ахматовой, остальные – Веры Марковой

* * *

 
Ты облако лазурное лелеешь;
Мне белоснежное [1289]1289
  Лазурное облако– путь почестей; белоснежное– жизнь вне мира суеты.


[Закрыть]– милей всего.
Твоя отрада – знатность и богатство;
Мне по сердцу и бедность и покой.
И сколько б ни смеялись надо мною,
Я буду твердо на своем стоять.
 

* * *

 
Старые, больные чувства
Тешит запах хризантем;
А печали без названья
Тешит черный виноград;
Но когда виски седеют,
Утешает только песнь.
 

* * *

 
Вы, искатели чинов и должностей,
Размыслите, что ждет вас по дороге?
Так глупые дети, играя нагишом,
Думают: весь мир на солнечном припеке.
Но солнце на западе погаснет за горой,
Что вы делать станете тогда, честолюбцы?
 

* * *

 
Видят белое, скажут: черно!
Видят черное: слишком бело!
Будь хоть черным, хоть снежно-белым,
Справедливого слова не жди.
Ах, замкнуть бы уши, закрыть глаза,
Ничего не видеть, ничего не слышать!
 

* * *

 
Опали цветы, весна на исходе,
Вина больше нет, а ко мне пришло вдохновенье.
Бренный мир – лишь приют для приезжих.
От дорожных забот мы рано седеем.
А ведь сколько безумцев нам говорят:
Наслаждаться нельзя ни вином, ни весной.
 

* * *

 
Утром замолчал весенний дождь.
Я проснулся, встал и огляделся.
Почки приоткрытые цветов
Стали, соревнуясь, распускаться,
И, весенним ликованием полны,
Птицы всюду пляшут и поют.
 

* * *

 
На́ ухо злое слово шепнешь,
А Небо услышит.
Злое дело свершишь в темноте,
А демон увидит.
Небо, демон, – не все ли равно?
Мудрый на свете с оглядкой живет.
 

Перевод Веры Марковой

* * *

 
Ушел из мира Ли Бо,
Сиротеют горы и реки.
Лишь в пустыне синих небес
Одиноко висит светлый месяц.
Эй, луна! Ты слышишь, не стало Ли Бо,
Приходи же со мной пировать вдвоем.
 

* * *

 
Солнце клонится к западным горам, [1291]1291
  «Солнце клонится к западным горам…»– Ср. со стихотворением на ханмуне Юн Они (см. сноску 1069).


[Закрыть]
Но взойдет над Восточным морем.
Осенью увядает трава,
Но весною зазеленеет.
Драгоценней всего – жизнь человека.
Что ж, уходит она и никогда не вернется?
 

* * *

 
Груш лепестки оборвал [1292]1292
  «Груш лепестки оборвал…»– Ср. со стихотворением на ханмуне Ким Гу (см. сноску 1099).


[Закрыть]
С налету бешеный ветер.
Разлетятся и вновь прилетят,
Но на ветку им не вернуться.
Вот лепесток повис, на паутинке дрожит.
Чудится пауку, что подловил мотылька.
 

Перевод В. Тихомирова

* * *

 
В остролистах цикада твердит: о́стро!
В горечавках цикада твердит: горько!
Съедобные горные травы разве остры?
Вино, водой разведенное, разве горько?
Я от тех и от этих схоронился в диких долинах —
Знать не знаю, что горько, что остро!
 

* * *

 
Голые ребятишки [1294]1294
  «Голые ребятишки…»– одна из форм чансиджо. «Голые ребятишки» – традиционный образ людей, безрассудно занятых карьерными помыслами. Дети играют на солнышке и не думают о том, что будет, когда оно сядет и станет холодно и страшно. В данном случае образ разработан: ловля стрекозы голым несмышленышем – образ «сдвоенной бессмыслицы». Судьба стрекозы в руках младенца, но сам-то он глуп и незащищен. Автор никогда не служил из принципиальных соображений. Эти стихи – своего рода программа поэта.


[Закрыть]
С паутиновыми сачками
Бегают вдоль канавы.
«Стрекоза! Стрекоза!
Там – пропадешь!
Тут – к нам попадешь!»
Ох, и галдят голышки!
В этом мире, видать, таковы
Все делишки!
 

Перевод Веры Марковой

* * *

 
На Сонджин [1296]1296
  Сонджин– бухта на восточном побережье Кореи.


[Закрыть]опускается глубокая ночь.
На безбрежном море холодные волны встают.
Одинок мой светильник на постоялом дворе.
Далека моя родина – за тысячу ли.
Через горный хребет Мачхоллён [1297]1297
  Мачхоллён– См. сноску 1228.


[Закрыть]нынче я перешел.
Стоит только припомнить – от страха сердце замрет.
 

* * *

 
Пролетел одинокий гусь.
Выпал иней – в который раз.
Как печальны путника думы!
Ночь осенняя – как глубока!
Лишь в минуты, когда постоялый двор
Озарен луной, я на родине снова…
 

Первые три стихотворения в переводе Анны Ахматовой, остальные – Веры Марковой

* * *

 
Жизнь людей на сон похожа;
Что мне слава и почет?!
Мудрость, глупость, знатность, деньги…
Перед смертью все равны.
И на этом свете радость,
Я уверен, лишь в вине.
 

* * *

 
Красный клен так нежно красен;
Хризантемы запах душен;
Водка рисовая – чудо,
И вкусна сырая рыба.
Комунго скорей мне дайте;
Сам налью, сам петь я стану!
 

* * *

 
Пробудившись – снова пью,
Охмелев – ложусь я снова.
Потому не знаю я,
Что почет – а что бесчестье.
Трезвого не помня дня,
Пьяным жить я буду в мире.
 

* * *

 
Не беги, говоря: спешу!
Не ложись, говоря: я устал!
Береги размеренный шаг.
Дорожи каждым мгновеньем.
Если ты остановишься хоть на миг,
Берегись, вдруг не сможешь дальше идти.
 

* * *

 
Минуют дни – и месяца тонкий серп
Сияющим кругом станет.
Итак, разгораться и гаснуть, терять и найти —
Закон, заповеданный Небом.
Ничто не вернется, если сперва не уйдет,
Вся мудрость в одном: учиться ждать терпеливо.
 

* * *

 
Белым облаком, туманом темным
Окутаны ущелья.
Ветер осени багря́нит листья кленов
Цветов весенних ярче.
Теперь я понял: небо для меня
Старалось разукрасить эти горы.
 

Перевод Анны Ахматовой

* * *

 
Средь воронья узнай-ка,
Где там самец, где самка?
Узнай, прольется ль дождик
Из тучи проходящей!
Вот так и наши души
И все, что здесь творится!
 

Перевод Н. Тимофеевой

* * *

 
Поле вспахал, выполол все сорняки,
В трубочке мелким дымлю табаком,
Мурлычу в усы,
Топочу, руками вприпляс развожу.
Детишки в лад кричат «чиоджа»! [1301]1301
  Чиоджа– восклицания, сопровождающие танцевальную мелодию.


[Закрыть]
Так мы веселимся, смеясь.
 

Перевод Н. Тимофеевой

* * *

 
«Челнок на осенней реке,
Куда плывешь?
Груженный светлой, снежной луной,
Далекий ли, близкий ли держишь путь?»
«Правит мной наитье одно.
Далекий ли, близкий – мне все равно».
 

Перевод Н. Мальцевой

* * *

 
Белые волосы растрепал ветерок.
Зеленый посох дягилевый в руке.
Раскраснелось лицо от вина,
Прилег в холодке, меж изумрудных теней.
Посетил во сне родные места, но виденье
Желтые иволги криком спугнули.
 

* * *

 
На южном склоне цветы посадил.
Всю жизнь глядел бы на их лепестки.
Но подморозило, выпал иней —
И поникли все до единого.
Вот беда! Пропали куда-то и мотыльки,
Порхавшие над цветами.
 

Первые два стихотворения в переводе И. Смирнова, последнее – В. Тихомирова

* * *

 
Кричат погонщики вдалеке.
Облачная вышина.
Отвесны скалы, тропинки узки,
Горная цепь зелена.
Зачем Пастуху каждый год нужна
В переправе помощь сорок?
На берегу Небесной Реки
Месяц, будто челнок.
 

* * *

 
Цапля ступает       между прибрежных ив.
Цапля стоит       там, где потока извив.
Зелень темна в глубинах гор,       небо еще темней.
Белые цапли во множестве здесь –       стоят у речных камней.
Мальчик забрался верхом на быка –       под копытами влага бурлит.
За потоком, высоко вознесена,       радуга в небе висит.
 

Ёнам [1305]1305
  Ёнам– литературное имя Пак Чивона.


[Закрыть]вспоминает усопшего старшего брата

 
Старший брат с покойным отцом
был схож чертами лица.
Всякий раз, глядя на брата,
я вспоминал отца.
Ныне, вспомнив старшего брата,
где увижу его?
В его халате брожу над ручьем,
гляжусь в тенистые омутца.
 

Перевод Е. Витковского

В книжной лавке в переулке

 
¹Если ночь еда простоит —
выбросить можно ее.
Одежду проносишь год —
она превратится в тряпье.
То, что книги стареют,—
тоже обычное дело.
С ханьских и танских времен
много ль их уцелело?
 
 
²Петух прическу носит,
высок его гребешок.
У коровы – отвисший подгрудок,
грузный, словно мешок.
Коль петух и корова – твои,
ты не сочтешь их за чудо,
Зато подивишься всегда
горбу чужого верблюда.
 

Перевод Е. Витковского

Ёнанская крепость [1308]1308
  Ёнанская крепость– ныне уезд Ёнбэк в провинции Южная Хванхэдо.


[Закрыть]

 
Грозную крепость Син Гак [1309]1309
  Син Гак– военачальник XVI в. Незадолго до Имджинской войны получил послание от Чо Хона, хорошо осведомленного о захватнических планах Японии. В нем говорилось: «Похоже, что скоро будет война. Поэтому покрепче воздвигайте крепость», – и Син Гак выполнил это указание.


[Закрыть]воздвиг,
ожидая скорой войны.
Здесь Ли Вольчхон [1310]1310
  Ли Вольчхон(псевдоним; настоящее имя – Ли Джонам; 1541–1600) – герой Имджинской войны, отстоявший Ёнан от японских полчищ, за что и получил титул Вольчхон-гуна («Князя Лунной реки»).


[Закрыть], разгромив врагов,
заслужил великий почет.
Ставшие перстью, останки врагов
в руинах погребены.
Надпись на камне, воздвигнутом здесь,
о победе потомкам речет.
…А нынче власти берут налог
за лотосы на пруду. [1311]1311
  …налог // за лотосы, на пруду. – Поборы властей после войны настолько возросли, что крестьян заставляли даже выращивать цветы лотоса на пруду, чтобы собирать и с них налог.


[Закрыть]
Крестьянин на рынке продать спешит
дикого журавля. [1312]1312
  …продать спешит // дикого журавля. – В окрестностях Ёнана водилось много журавлей, и крестьяне, чтобы как-то прокормиться, вылавливали этих птиц на продажу.


[Закрыть]
Должен бы крупный рис тут расти,
да рассады нет, на беду.
Только чумизу и просо родит
в голодную осень земля.
 

Перевод Е. Витковского

Договариваюсь с другом увидеться осенью

 
Хижина есть у восточной вершины,
полынь да бурьян вокруг.
Ожидает она, что по древней тропе
однажды явится друг.
Листопадной порой тебе рыжий бык
завидится вдалеке:
Знай, это я, и никто другой,
еду на рыжем быке!
 

Перевод Е. Витковского

Катаюсь на лодке в Морском Кымгансане [1315]1315
  Морской Кымгансан(«Алмазные горы») – красивейший горный массив на восточном побережье Корейского полуострова, подразделяется на Внутренний и Морской Кымгансан.


[Закрыть]

 
Довольно ли сил сей брег созерцать
у человечьих очес?
Ветер и дождь за тысячи лет
содеяли столько чудес!
Даже и в летописях – об айнах
речей вразумительных нет.
Чьи слова на тайну пути Сюй Ши [1316]1316
  Сюй Ши(III в. до н. э.) – маг, которому китайский император Цинь Ши-хуан приказал отправиться на корабле вместе с несколькими стами юношей и девушек к священному горе-острову Пэнлай на поиски травы бессмертия. Они уехали и исчезли бесследно.


[Закрыть]
пролить бы сумели свет?
С обрыва на солнечный восход
я долго смотреть готов.
Досадно только – не вижу в волнах
резвящихся китов.
Вспоминаю древних великих мужей,
что пустились в море вдвоем. [1317]1317
  Вспоминаю древних великих мужей, // что пустились в море вдвоем. – В «Исторических записях о Трех государствах» приводится предание о том, как двое из Силла – Тэсе и Кучхиль – задумали отправиться в дальние края, но средств у них не было. Они соорудили из древесных листьев лодку, спустили ее на пруд возле монастыря Намсанса, сели в нее и поплыли в южные моря. Здесь речь идет о страстном желании отправиться в дальние края.


[Закрыть]
Вот бы сейчас в челне из листвы
с ними плыть под дождем!
 

Перевод Е. Витковского

Белый журавль, упавший в колодец

 
Совсем еще теплое тело твое
обратится скоро во прах.
В каких же будет твой дух витать
водах и облаках?
Беру комунго, – цветут цветы,
шелестит молодой бамбук.
Ныне безмерна моя печаль:
мною потерян друг.
 

На ниве осенним днем

 
Поднимаю кусок целины у ограды,
нынче не в тягость труды.
Подножью горы Чжуннань [1319]1319
  Гора Чжуннань– гора в провинции Шэньси (Китай), где при династии Тап жило много удалившихся от мира ученых.


[Закрыть]подобна
здешняя местность на вид.
Опираясь на посох, у поля внимаю
журчанью тихой воды.
Иногда по дорожкам вдоль нивы брожу,
где цветущий рис духовит.
По вечерам слежу под дождем
огоньки рыбачьих судов.
Осенью крабов хожу собирать,
забрезжит рассвет едва.
Да, я вкусил в деревне родной
аромат осенних садов.
Всю жизнь хотел бы здесь разводить
шелковичные дерева.
 

Первое стихотворение в переводе Е. Витковского, второе – В. Тихомирова

Охваченный тревогой

 
¹Растрескались губы,       стало сухо во рту.
Горло осипло,       совсем закоснел язык.
Не с кем поговорить       мне нынче начистоту.
День, словно конь,       к ночи бежит напрямик.
 
 
²Выпил вина,       взошел на северный склон.
Своду лазурному       стоны шлю во хмелю.
Язык за зубами       я навеки держать обречен,—
Считают, что беден,       оттого и скорблю.
 
 
³Волки и тигры       пожирают овец и коз.
Даже кровь с губ       не оближут в алчном пылу.
Величье волков и тигров –       решенный вопрос.
Лисы и зайцы поют       их доброте хвалу.
 

Вода и камень

 
¹Моря взыскует       душа родниковых вод.
Клыкастые скалы       держат ее в плену.
Пласты земные       пробуравит вода, прорвет —
И явится небу,       покинув подземный грот.
 
 
²Тих поначалу,       под спудом поток не скор.
Здесь, на порогах,       мчится во весь опор.
Ревет водопад –       горы ему в ответ.
Вода и камень       ведут беспобедный спор.
 
 
³Чистой душой       у истоков ручей блистал.
В дальней дороге       чище кристалла не стал.
Песчаное русло,       багрец осенней листвы —
На желтой глазури       дробится багряный кристалл.
 
 
⁴Листва завалила ущелье –       ручью не прорвать.
Вода захлебнулась,       урчит, повернула вспять.
Кто же, как встарь Хань Синь [1321]1321
  Хань Синь(ум. 196 г. до н. э.) – знаменитый военачальник, сподвижник ханьского государя Гао-цзу (см. прим. к с. 238). Накануне сражения с чускими войсками он приказал ночью соорудить запруду из мешков с песком на реке Вэйшуй. Наутро он заманил чуские войска с противоположного берега на свой и приказал открыть запруду. Хлынувшая вода не дала возможности войскам противника переправиться обратно. Воины Хань Синя разгромили чускую армию.


[Закрыть],       откроет запруду,
Чтобы вода затопила       осеннюю падь?
 
 
⁵Сине-зеленый       с утеса повис ноток.
Влагу несет       в сырой каменистый лог.
Корень тучи –       гора в тысячу киль [1322]1322
  Киль —мера длины, равная среднему росту человека.


[Закрыть].
Никак не сыскать       настоящий ручья исток!
 

Четырнадцать стихотворений в переводе Анны Ахматовой, остальные – Н. Мальцевой

* * *

 
Переделать бы на метлы
Поскорее все мечи,
Чтобы вымести отсюда
И южан и северян, [1323]1323
  Чтобы вымести отсюда // и южан и северян. – Имеются в виду северные и южные племена, нападавшие на Корею.


[Закрыть]
А из метел плуги сделать
И всю землю распахать.
 

* * *

 
О ветер, дуй! Нещадно дуй!
И тучи нагоняй.
Ты, дождик, капать перестань
И в ливень превратись.
Тебе ж, дорога, – морем стать,
Чтоб милый не ушел.
 

* * *

 
Луну, что видела тебя,
Я повидать хочу.
Окно открыла на восток
И стала ждать ее.
Но слезы хлынули из глаз —
И в дымке та луна.
 

* * *

 
О сновиденье, злое сновиденье!
Ты отпустило друга моего,
Он навестил меня сегодня ночью,
А ты забыло разбудить меня.
Теперь, когда он явится, ты сразу
Буди меня и удержи его.
 

* * *

 
Не знаю, кто в окне прорвал бумагу,
И луч луны попал в кувшин с вином.
Вино бы это проглотить скорее!
Хочу с вином я выпить этот луч.
Воистину, как просветлело б сердце,
Когда бы можно было пить луну.
 

* * *

 
О ветер! Я молю тебя, не дуй
Сквозь лунный свет в мой двор, покрытый снегом.
Мне кажется, твой шум похож на звук
Шагов того, кто больше не приходит,
Хоть знаю я, что это только бред,
В беспамятстве его шаги я слышу.
 

* * *

 
Слово напишу я – и заплачу,
Напишу другое – и вздохну,
Словно не письмо пишу – рисую
И слезами разбавляю тушь.
Милая, прости мне мой рисунок,
С горем в сердце я тебе писал.
 

* * *

 
Вскарабкавшись на горную вершину,
Не смейся ты над маленьким холмом!
Гром может грянуть, разразится буря,—
Оступишься и в бездну полетишь.
Когда же мы стоим на ровном месте,
Не существует страшного для нас.
 

* * *

 
С тобой, чей голос был подобен грому,
Свиданье первое блестит зарницей,
А наши встречи были словно ливень,
Но все рассеялось, как в небе тучи.
Вздохнула я, и был мой вздох, как буря,
Горячий вздох на землю пал туманом.
 

* * *

 
Конем владел я, и вином, и златом —
И для чужих я словно братом был.
Издох мой конь, нет ни вина, ни злата —
И я бродяга даже для родни.
О, как превратен мир, как подлы люди,
И как о том теперь печалюсь я!
 

* * *

 
Чудесный сон издалека
Ко мне любимую привел;
Я от восторга задрожал;
Умчался сон, и нет ее.
Ужель ты скрылась оттого,
Что рано я проснуться смел?!
 

* * *

 
В окне мелькнула тень,
Я вышла друга встретить,
Нет, то не гость: в окне
Лишь облачко проплыло,
Когда б то было днем —
Смеялись бы соседи.
 

* * *

 
Встречаться с ним и после охладеть?
Или расстаться и забыть навеки?
Что лучше: чтобы не рождался он
Иль чтобы я его совсем не знала?
Чего хочу я более всего?
О, только смерти, – пусть и он страдает!
 

* * *

 
Что лучше – забыть после смерти
Иль жить и сгорать от любви?
Бессмертное тяжко забвенье!
Ужасно при жизни гореть!
Одно только слово промолви,
Чтоб знал я: мне жить или нет.
 

* * *

 
Пока луна, что встала над сосной,
Не спустится до камышей у речки,
На камне у воды сидеть я буду,
Держа в руках безмолвный каягым…
А дикий гусь, отставший от своих,
Летит куда-то и кричит в тревоге!
 

* * *

 
Дымка в ивах на обрывах —
Иволги пора.
Дождь на нивах сиротливых —
Время цапли седой.
Но чайка, потерявшая пару,
Вечно будет кружить над водой.
 

* * *

 
Позволь обратиться к тебе, луна!
С чарой вина отворяю окно.
Ты ясна, ты кругла,
Как в древние времена.
Прости, ведь беседы с тобою вести
После Ли Бо никому не дано!
 

* * *

 
Все как встарь – лунный свет на снегу,
Колокола глухой, одинокий удар.
В башне южной сижу, размышляя
О государях древних династий.
Сумерки над развалинами стены городской»
Сладить с тоской не могу.
 

* * *

 
Рядом живем – словно за много ли,
А ты еще едешь в чужие края.
Горы так высоки, реки так глубоки —
Только во сне можно их одолеть.
Будь воля моя – луною стала бы я,
Чтобы светить тебе и на краю земли!
 

* * *

 
Отсветы зимней луны в окне.
Голос ветра в чужой стороне.
Безмолвствую в одиночестве
Пред одинокой свечою.
Тревожат мысли о пустяках.
Нет, не уснуть сегодня.
 

Первые шесть стихотворений в переводе Анны Ахматовой, следующие четыре – Н. Мальцевой, остальные – С. Бычкова

* * *

 
Кузнечик, о кузнечик!
Ты милый мой кузнечик!
Скажи, зачем, кузнечик,
Когда луна заходит
И ночь уже бледнеет,
Свою заводишь песню
Протяжным голоском,
Как будто горько плачешь
И брошенную будишь.
Хотя ты мал и жалок,
Но в этой спальне женской,
Где сплю я одиноко,
Один ты только знаешь,
Что в сердце у меня.
 

* * *

 
Как за косу таскал монашку бонза! [1324]1324
  «Как за косу таскал монашку бонза!..»– В этом сиджо (в корейском это – чансиджо) неизвестный автор осуждает свары среди придворных группировок.


[Закрыть]
Да и она его за чуб драла.
И оба оглушительно орали:
«Я прав!» – «Нет, я права!» – «Не ты!» – «Не ты!»
Толпа слепых меж тем на них глазела,
Шел спор о них среди глухонемых.
 

* * *

 
Туго я любовь перевязал
И взвалил ее себе на плечи.
А теперь бреду я чуть живой
Через кручи горные Тхэсана [1325]1325
  Тхэсан– Здесь, видимо, идет речь о знаменитой в дальневосточной поэзии горе Тайшань.


[Закрыть].
А друзья, не зная, что за груз
Я несу, кричат: «Бросай скорее!»
Нет, пускай измучусь я совсем,
Пусть умру под тяжестью недоброй,—
Я ее не брошу никогда.
 

* * *

 
Средь тварей всех и на земле и в небе,
Что страх внушает, что вселяет ужас?
Тигр белолобый, волк или гиена,
Удав, гадюка, скорпион, стоножка,
Лесная нежить, упыри и злыдни,
Мондаль [1326]1326
  Мондаль– блуждающая душа умершего (умершей) неженатым (незамужней).


[Закрыть]и челядь властелина Ада,
Посланцы всех владык из Царства мертвых…
Ты, эту нечисть всю перевидавший,
Когда с любимой тщетно ищешь встречи,
В груди твоей пылает пламень жгучий,
И ты горишь уж не живой, а мертвый,
И вот ты с нею встретился, и что же?
Дрожишь, объят неодолимым страхом,
И руки, ноги у тебя чужие,
И перед ней не можешь слова молвить…
Воистину, она всего страшнее.
 

* * *

 
Как женщины между собой не схожи!
Напоминает сокола одна;
Другая ласточкой сидит на кровле;
Одна – журавль среди цветов и трав;
Другая – утка на волне лазурной;
Одна – орлица, что с небес летит;
Другая как сова на пне трухлявом.
И все ж у каждой есть любимый свой,
И каждая прекрасна для кого-то.
 

* * *

 
Я всех извел бы петухов и псов,—
Вредней их нет среди живущих тварей.
Вдруг ночью под окном крикун-петух
Неистово захлопает крылами
И, гордо шею вытянув свою,
Закукарекает и, подымая
Уснувшую в объятиях моих,
Меня с моей любовью разлучает.
А пес у бедной хижины моей
Залает вдруг и ну кусать подругу,
В полночный час идущую ко мне,
Свирепый пес ее обратно гонит.
Пусть только подойдут к моим дверям
Торговец птицею или собачник,
Я крепко вас свяжу, петух и пес,
Чтоб им отдать, отдать без сожаленья!
 

* * *

 
«Смотри скажу, смотри скажу!
Теперь скрывать не стану.
Сказала, за водой идешь —
И обманула мужа.
Сняла ведерко с головы,
К колодцу прислонила,
Потом подушечку свою
Приладила к ведерку,
К соседу-богачу пошла,
С ним обменялась взглядом
И, взявши за руку его,
О чем-то с ним шепталась,
И вы пошли за коноплю,
Что было там – смекаю:
Потоньше стебли полегли,
А толстые остались,
Качаясь, как под ветерком…
Все мужу расскажу я».
«Из молодых, да ранний ты!
И, видно, врать приучен.
А я – крестьянская жена,
Весь день трудилась в поле».
 

* * *

 
Все, что было в юную пору,
Помню ясно, как день вчерашний.
Прыгал, бегал, ставил подножки,
В мяч играл, по горам бродил,
Состязался в борьбе и шашках,
Запускал бумажных змеев,
Шатался по теремам зеленым,
Дрался и пил.
Хорошо, коли глупости сходят с рук,
Далеко ль до беды в передрягах таких?
 

* * *

 
«Когда за рекою на Лунной скале
Ночью сова закричит,
Это примета верная:
Скоро умрет наложница —
Дура, змея ехидная,
Молодая, да ранняя».
«Что это вы, госпожа,
Несусветное говорите?
Я-то знаю, тогда умрет
Первая жена – старая хрычовка,
Поделом! Не следит за хозяином,
Лишь завидует юной наложнице».
 

* * *

 
И сегодня стемнеет,
А стемнеет – к утру рассветет,
А рассветет – любимый уйдет,
А уйдет – и не воротится,
А не воротится – загорюю,
А загорюю, – поди, захвораю,
А захвораю – уж, видно, не встану.
А если загодя знаешь, что так и будет.
Не лучше ли спать пойти?
 

* * *

 
Стареющая красавица! Вон за рекой
Сохнет ива плакучая.
Ствол обглодан, прогнил насквозь,
Рухнет вот-вот.
А все – помолодеть бы, помолодеть бы,
Помолодеть бы лет до пятнадцати!
До десяти! Даше нет – до пяти!
Вот как помолодеть.
 

* * *

 
Вот незадача! Кисть из шерсти барсука,
Которого ловят варвары севера,
Я обмакивала с упоеньем
В самую лучшую тушь —
«Горы Шоуян» [1327]1327
  Горы Шоуян– горы в Китае, где скрывались сыновья правителя царства Гучжу – Бо-и и Шу-ци (XII в. до н. э.), отказавшиеся служить У-вану.


[Закрыть], «Луна и слива»,
Да на окно положила.
Покатилась она, закрутилась,
И – шлеп! – на землю упала.
Может быть, и отыщу ее,
Коли из дому выйду,
Но зато любого теперь раскушу —
Лишь на кисть посмотрю да на почерк его.
 

* * *

 
В день восьмой луны четвертой [1328]1328
  «В день восьмой луны четвертой…»– Здесь описание архаического обряда зажигания огней во время захода солнца и восхода луны, исполнявшегося в полнолуние первого лунного месяца и впоследствии также приуроченного к восьмому дню четвертой луны – дню рождения Будды.


[Закрыть]
Подняться на открытую террасу,
Встретить в день рожденья Будды
Праздник Любованья фонарями.
Медленно садится солнце.
Все прекрасно видно.
Фонари развешаны повсюду:
Рыба и Дракон, Журавль и Феникс,
Вновь Журавль, Черепаха, Колокол,
Рядом с ним – фонарь Бессмертных,
Барабан, Арбуз, фонарь Чеснок.
А поодаль, на других подмостках,
Скрылись девочки в бутонах лотоса. [1329]1329
  …девочки в бутонах лотоса– элемент театрального, действа «Танец журавлей», имеющего ритуальный характер: бутоны раскрываются, девочки выходят оттуда и прогоняют белого и черного журавлей, клюющих стебли лотосов. Журавли здесь символизируют смерть, цветок лотоса – жизнь.


[Закрыть]
И на птице сказочной луань
Приготовилась Небесная ткачиха
Улететь в неведомые дали,
Там висят, качаясь, Лодки,
Фонари Дома и фонари Подмостки,
Узорчатые фонари, Маленькие фонари,
Фонари Кувшины и Стенные шкафчики,
Фонари Котлы и фонари Ограды.
Куклы притаились на другом помосте —
Лев и Варвар, оседлавший тигра.
В небесах – Семерка фонарей Ковша.
Из-за гор восточных появляется луна —
И мгновенно зажигаются огни,
Разноцветное сиянье льется отовсюду.
Там – луна сияет, здесь – сияют фонари,
Светятся согласно и земля и небо,
Словно всюду светит солнце.
 

* * *

 
Эй, красотка бритоголовая!
Послушай-ка речь мою!
Что ты видишь в сумерках храма,
День и ночь поклоняясь Будде?
А ну как помрешь за молитвой?
Подопрут тебе челюсть вальком,
Запихнут в большую корзину с крышкой
И сожгут – радости мало.
Как бы пепел холодный твой
Не превратился в нечисть,
Что бормочет в горах пустынных
При дожде обложном!
Брось ерундой заниматься,
Выходи за меня —
Заведем и детей и внуков,
Будем жить душа в душу,
Окружены почетом,
В счастии и довольстве.
 

Перевод Н. Мальцевой

Белая чайка [1330]1330
  Белая чайка– поэма-каса неизвестного автора XVII–XVIII веков.


[Закрыть]

 
Белая чайка, останься!
Я не из тех, кто ловит птиц.
Государь удалил меня,
И вслед за тобой иду я.
Что ж, в путь! На белом коне
С поводьями золотыми —
Туда, где меня заждались
Пять ив [1331]1331
  Пять ив– образ, восходящий к автобиографическому сочинению Тао Юань-мина «Жизнеописание господина под сенью пяти ив». Связан с представлением о жизни поэта вне мирной суеты.


[Закрыть]в уборе весеннем.
Белые облака,
Синие родники,
Пурпур персиковых цветов
И зелень ив.
Десятки тысяч ущелий,
Тысячи вершин,
Играющие потоки.
Здесь обитель бессмертных,
Мир красоты!
На нефритовом гребне горы
Изумрудные копья бамбука
Рвутся ввысь, состязаясь
С зеленоиглыми соснами.
И на чистом белом песке
Только дикий розовый куст
Рдеет ярко.
Отворятся алые лепестки
И сами собой осыпаются.
Развернутся вешние листья,
И вот уже сорваны ветром,
Падают – сплошь, сплошь.
Летят, кружась и порхая.
Это ли не достойно кисти?
Белка вскарабкалась по скале.
Золотая черепаха
Карабкается по песку.
В таволге дрозд насвистывает.
Над пионом жужжит пчела.
Тонкие лапки, тугое брюшко,—
С ветерком весенним
Никак совладать не может,—
Завалится влево, вправо,
Словно танцует в воздухе.
Это ли не достойно кисти?
Иволга златокрылая
От ивы к иве порхает.
Белые бабочки над цветами,
Как хлопья снега, легки.
Крылышками трепеща,
Взмывают – вверх, вверх,
Все дальше, все выше —
До звезд, до ясной луны.
Летят, крушась и порхая.
Это ли не достойно кисти?