Текст книги "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

Ода Ямабэ Акахито, воспевающая гору Фу́дзи [1612]1612
  Фудзи– священная гора, любимая и почитаемая японским народом, воспетая в песнях, поэмах, легендах. Ода считается самым замечательным произведением Акахито. Особой славой пользуется каэси-ута. Она вошла отдельно в сборник ста лучших песен, составленный в XIII в., и до сих пор сохранила самостоятельную славу.


[Закрыть]

 
³¹⁷…Лишь только небо и земля
Разверзлись, – в тот же миг,
Как отраженье божества,
Величественна, велика,
В стране Суру́га [1613]1613
  Суруга– провинция на востоке Хонсю.


[Закрыть]поднялась
Высокая вершина Фудзи!
И вот, когда я поднял взор
К далеким небесам,
Она, сверкая белизной,
Предстала в вышине.
И солнца полудённый луч
Вдруг потерял свой блеск,
И ночью яркий свет луны
Сиять нам перестал.
И только плыли облака
В великой тишине,
И, забывая счет времен,
Снег падал с вышины.
Из уст в уста пойдет рассказ
О красоте твоей,
Из уст в уста, из века в век,
Высокая вершина Фудзи!
 

Каэси-ута

 
³¹⁸Когда из бухты Та́го на простор
Я выйду и взгляну перед собой,—
Сверкая белизной,
Предстанет в вышине
Вершина Фудзи в ослепительном снегу!
 

Песня, сложенная Ямабэ Акахито при посещении долины Ка́суга [1614]1614
  Касуга– горы, долина и местность к востоку от Нара.


[Закрыть]

 
³⁷²О весенний яркий день!
В Касуга – долине гор,
Гор Мика́са, что взнесли
Гордую корону ввысь,
Как над троном у царей!
По утрам среди вершин
Там клубятся облака,
Птицы каодори там
Распевают без конца.
И, как эти облака,
Мечется моя душа,
И, как птицы те, поет
Одинокая любовь.
В час дневной —
За днями дни,
В час ночной —
За ночью ночь,
Встану я или ложусь —
Все томит меня тоска
Из-за той, что никогда
Не встречается со мной!
 

Каэси-ута

 
³⁷³Как корона над троном,
Эти горы Микаса,
И как птицы там плачут,
Смолкнут, вновь зарыдают,—
Так любовь моя ныне не знает покоя…
 
 
⁹¹⁹В этой бухте Вака́, [1615]1615
  919. Представляет собой самостоятельную песню. К ней следующее примечание в тексте: «Песня без даты. Однако говорится, что (Акахито) сопровождал императора во время посещения им Яшмового острова. Поэтому, исходя из даты императорского путешествия, ее поместили здесь (вслед за предыдущими песнями)». Вака– бухта на территории провинции Кии (юг Хонсю), славится живописными видами.


[Закрыть]
Лишь нахлынет прилив,
Вмиг скрывается отмель,
И тогда в камыши
Журавли улетают, крича…
 

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

 
⁹²³Дивный Ёсину-дворец,
Где правление вершит
Мирно правящий страной
Наш великий государь,
За зеленою стеной
Громоздящейся листвы
Он укрыт от глаз людских;
Посреди кристальных рек,
Что струятся без конца,
Подымается он ввысь,
И весной кругом цветут
Вишен пышные цветы,
А лишь осень настает,
Расстилается туман.
Словно горы в вышине,
Много выше, чем они,
Будет славы блеск расти.
Словно воды этих рек,
Что струятся без конца,
Сто почтеннейших вельмож,
Слуги славные твои,
Будут вечно вновь и вновь
Приходить к тебе сюда!
 

Каэси-ута

 
⁹²⁴В этом Ёсину дивном,
Здесь, в горах Кисая́ма,
На верхушках высоких зеленых деревьев,
Что за шум подымают
Своим щебетом птицы?
 
 
⁹²⁵Когда ночь наступает,
Ночь, как черные ягоды тута, [1616]1616
  Ночь, как черные ягоды тута… – Черные ягоды тута – постоянный эпитет к слову «ночь».


[Закрыть]
Там на отмели чистой,
Где деревья хисаги [1617]1617
  Хисаги(Mallotus japonicus) – дерево из семейства дубовых; растет в горных долинах, листья длинные, овальные; летом цветет пышными соцветиями мелких бледно-желтых цветов.


[Закрыть],—
Часто плачут тидори [1618]1618
  Тидори– японский кулик.


[Закрыть]…
 

_____

 
⁹⁴¹Вот и бухта Ака́си!
Отхлынул прилив на дороге,
Завтра, завтра
Наполнится радостью сердце:
Я все ближе и ближе к родимому дому!
 

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал остров Кара́ни [1619]1619
  Остров Каранынаходится во Внутреннем Японском море близ южной части Хонсю.


[Закрыть]

 
⁹⁴²Птицы а́дзи [1620]1620
  Адзи– род диких уток с желто-черным оперением.


[Закрыть]шумной стаей
Пролетают надо мною,
И глаза не видят милой,
Рукава из мягкой ткани
Ты не стелешь в изголовье.
На ладье, что смастерил я
Из коры деревьев вишни,
Весла закрепив,
Поплыл я.
Вот селение Нуси́ма,
Что в Ава́дзи,
Миновал я,
И меж островов Карани,
Миновав Инамидзу́ма,
Посмотрел когда,
Где дом мой —
Среди дальних гор лазурных,
Я не смог его увидеть!
В тысячи слоев сгрудились
Белых облаков громады,
И за каждой, каждой бухтой,
Что оставил за собою,
И за каждым, каждым мысом,
Где скрывался я порою,
Через всех путей изгибы,—
О, куда б ни приплывал я,
Все тоска со мной о доме…
Слишком долги дни скитаний!
 

Каэси-ута

 
⁹⁴³На острове этом Карани,
Где срезают жемчужные травы морские,
Если был бы бакланом,
Что ищет добычу,
Я не думал бы столько, наверно, о доме!
 
 
⁹⁴⁴Когда к островам
Довелось мне причалить,
Как завидовал я
Кораблям из Куману,
Плывущим в Ямато! [1621]1621
  Ямато– центральная провинция Японии, юго-запад Хонсю, родина поэта.


[Закрыть]
 
 
⁹⁴⁵Только ветра подули,
Боясь, чтобы волны не встали,
Под защиту
Узкой маленькой бухты Цута
Мы решили укрыться…
 
 
¹⁰⁰¹Вот достойные рыцари [1622]1622
  1001. Относится ко времени пребывания Акахито во дворце Нанива в свите государя Сёму весной шестого года Тэмпё (734 г.) в третьем месяце.


[Закрыть]
На охоту светлейшую [1623]1623
  На охоту светлейшую– Имеется в виду охота, в которой участвует сам государь.


[Закрыть]вышли,
И придворные дамы
Волочат подолы пурпурной [1624]1624
  Пурпурный– парадный цвет в те времена.


[Закрыть]одежды…
О, кристальная отмель!
 
 
¹⁴²⁴Я в весеннее поле пошел за цветами,
Мне хотелось собрать там фиалок душистых,
И поля
Показались так дороги сердцу,
Что всю ночь там провел средь цветов до рассвета!
 
 
¹⁴²⁶Я не могу найти цветов расцветшей сливы,
Что другу показать хотела я,
Здесь выпал снег,—
И я узнать не в силах;
Где сливы цвет, где снега белизна?
 

Диалог бедняков [1626]1626
  «Диалог бедняков»является лучшим произведением Окура. В нем он первый из поэтов древней Японии поднял голос в защиту бедняков.


[Закрыть]

 
⁸⁹²Когда ночами
Льют дожди
И воет ветер,
Когда ночами
Дождь
И мокрый снег,—
Как беспросветно
Беднякам на свете,
Как зябну я
В лачуге у себя!
Чтобы согреться,
Мутное сакэ [1627]1627
  Мутное сакэ– неочищенная рисовая водка.


[Закрыть]
Тяну в себя,
Жую
Комочки соли,
Посапываю,
Кашляю до боли,
Сморкаюсь и хриплю…
Как зябну я!
Но как я горд зато
В минуты эти,
Поглаживаю бороденку:
«Эх!
Нет, не найдется
Никого на свете
Мне равного —
Отличен я от всех!»
Я горд, но я озяб,
Холщовым одеялом
Стараюсь я
Укрыться с головой.
Все полотняные
Лохмотья надеваю,
Тряпье наваливаю
На себя горой,—
Но сколько
Я себя ни согреваю,—
Как этими ночами
Зябну я!
Но думаю:
«А кто бедней меня,
Того отец и мать
Не спят в тоске голодной
И мерзнут в эту ночь
Еще сильней…
Сейчас он слышит плач
Жены, детей:
О пище молят,—
И в минуты эти
Ему, должно быть, тяжелей, чем мне.
Скажи, как ты живешь еще на свете?»
 

Ответ

 
Земли и неба
Широки просторы,
А для меня
Всегда они тесны,
Всем солнце и луна
Сияют без разбора,
И только мне
Их света не видать.
Скажи мне,
Все ли в мире так несчастны,
Иль я один
Страдаю понапрасну?
Сравню себя с людьми —
Таков же, как и все:
Люблю свой труд простой,
Копаюсь в поле,
Но платья теплого
Нет у меня к зиме,
Одежда рваная
Морской траве подобна,
Лохмотьями
Она свисает с плеч,
Лишь клочьями
Я тело прикрываю,
В кривой лачуге
Негде даже лечь,
На голый пол
Стелю одну солому.
У изголовья моего
Отец и мать,
Жена и дети
Возле ног ютятся,
И все в слезах
От горя и нужды.
Не видно больше
Дыма в очаге,
В котле давно
Повисла паутина,
Мы позабыли думать о еде,
И каждый день —
Один и тот же голод…
Нам тяжело,
И вечно стонем мы,
Как птицы нуэдори,
Громким стоном…
Недаром говорят:
Где тонко – рвется,
Где коротко —
Еще надрежут край!
И вот я слышу
Голос за стеной,—
То староста
Явился за оброком…
Я слышу, он кричит,
Зовет меня…
Так мучимся,
Презренные людьми.
Не безнадежна ли,
Скажи ты сам,
Дорога жизни
В горьком мире этом?
 

Каэси-ута

 
⁸⁹³Грустна моя дорога на земле,
В слезах и горе я бреду по свету,
Что делать?
Улететь я не могу,
Не птица я, увы, и крыльев нету.
 

Поэма сожаления о быстротечности жизни <Яманоэ Окура> [1628]1628
  804—805. «Сложено в уезде Кама двадцать первого дня седьмого месяца пятого года Дзинки (728 г.) губернатором провинции Тикудзэн Яманоэ Окура» (прим. к тексту).


[Закрыть]

«То, что легко овладевает нами и что трудно преодолеть нам, – это «восемь великих страданий» [1629]1629
  «Восемь великих страданий», согласно буддийским учениям, слагаются из четырех страданий бытия: жизнь, смерть, старость, болезни, и из четырех страданий, заключающихся в чувствах и в действиях: разлучаться с тем, кого любишь, встречаться с тем, кого ненавидишь, искать и не находить и испытывать муки совести.


[Закрыть]. А то, что трудно достигаемо для нас и легко истощается, – это «радости многих лет» [1630]1630
  «Радости многих лет»– букв.: «сотен лет»; здесь «сто» – показатель множественности.


[Закрыть]. Об этом печалились люди в древности, и ныне мы также печалимся об этом. Оттого я и сложил эту песню, чтобы разогнать «печаль о седеющих волосах» [1631]1631
  «Печаль о седеющих волосах»– букв.: «печаль о двух волосах». В то время Окура было шестьдесят девять лет. Образ старости, как отмечают комментаторы, заимствован из китайских источников: «Цзо-чжуань» – летописи царства Чжоу (XII–III вв. до н. э.) и поэмы Пань Юэ, посвященной осени.


[Закрыть]. А в песне этой говорится:

 
⁸⁰⁴Как непрочен этот мир,
В нем надежды людям нет!
Так же, как плывут
Годы, месяцы и дни
Друг за другом вслед,
Все меняется кругом,
Принимая разный вид.
Множество вещей
Заполняют эту жизнь
И теснятся на бегу,
Чтобы вновь спешить вперед.
С женщин мы начнем.
Женщине привычно что?
Жемчуг дорогой
Из чужих краев надеть, [1632]1632
  Жемчуг дорогой // Из чужих краев надеть… – То есть жемчуг, привезенный из Китая или Кореи.


[Закрыть]
Любоваться им,
Белотканым рукавом
Другу помахать в ответ
Или алый шлейф —
Платья красного подол [1633]1633
  …алый шлейф – платья красного подол… – См. сноску 1568. Заслуживает внимания тавтология эпитетов, характерная для народных песен.


[Закрыть],—
Идя, волочить
И с подругою своей,
Взявшись за руки,
Играть,—
Вот он радостный расцвет
Жизни сил!
Но тот расцвет
Удержать нельзя.
Все пройдет:
На прядь волос
Черных раковин черней [1634]1634
  …черных раковин черней… – Речь идет о раковинах мина, внутри совершенно черных.


[Закрыть]
Скоро иней упадет,
И на свежесть
Алых щек
Быстро ляжет
Сеть морщин.
А теперь – мужчин возьмем.
Рыцарям привычно что?
Славный бранный меч
Крепко привязать к бедру,
Крепко в руки взять
Стрелы счастья,
Оседлать
Своего коня
И, красуясь так в седле,
Забавляясь, разъезжать.
Мир, в котором мы живем,
Разве прочен он?
Там, где сладко девы спят,
Рыцари, сойдя с коней,
Двери распахнут,
И приблизятся,
И рук яшмовых рукой
Чуть коснутся – и тотчас,
Обнимая юных дев,
Руки вмиг переплетут
И в объятьях
До зари
Будут вместе спать.
Но глянь!
Нет этих ночей:
Вот уж с посохом в руках,
Сгорбившись,
Они бредут,
И теперь – они
Презираемы людьми,
И теперь – они
Ненавидимы людьми.
В мире здесь конец таков:
Яшмою сверкающей
Юной жизни
Жаль тебе,—
Но бессилен ты.
 

Каэси-ута

 
⁸⁰⁵Ах, неприступным, вечным, как скала,
Хотелось бы мне в жизни этой быть!
Но тщетно все:
Жизнь эта такова,
Что бег ее нельзя остановить!
 

Песня Яманоэ Окура на прощальном пиру в честь Та́бито [1635]1635
  Табито(см. ниже), получив чин первого советника двора, возвращался в Нара. Это был его прощальный пир перед отъездом.


[Закрыть]

 
⁸⁷⁶Когда бы в облаках я мог парить,
Как в небе этом реющие птицы,
О, если б крылья мне,
Чтоб друга проводить
К далеким берегам моей столицы!..
 

[Песня Яманоэ Окура, посланная им Отомо Табито] [1636]1636
  882. Окура выражает надежду на то, что его друг Табито похлопочет о его возвращении в столицу. Возможно, что он, как и Табито, в свое время был выслан за пределы столицы. Социальные проблемы, затронутые в песнях Окура, сочувствие беднякам позволяют думать, что его пребывание на Кюсю имело характер ссылки, тем более что в те времена высылка за пределы столицы была обычным наказанием для провинившихся чиновников. В песне говорится о его надежде на хлопоты друга, которому возвращена милость двора и который получил высокое назначение. После песни следует примечание, указывающее, когда были сложены песни 880–882: «Шестой день двенадцатого месяца второго года Тэмпё (730 г.). Почтительно поднесено (Отомо Табито) губернатором провинции Тикудзэн – Яманоэ Окура».


[Закрыть]

 
⁸⁸²Коль милости тебе теперь и слава,
Ты и меня пригреешь как-нибудь.
Когда придет весна,
В столицу нашу Н а ра
Позвать меня к себе не позабудь.
 

Песня, сложенная о том, как в старости одолевают болезни, а годы проходят в страданиях и думах о детях

 
⁸⁹⁷Этой жизни краткий срок,
Что лишь яшмою блеснет,
Как хотелось бы прожить
Тихо и спокойно мне,
Как хотелось бы прожить
Мне без горя и беды.
Но в непрочном мире здесь
Горько и печально все,
А особенно тяжка
Наша доля, если вдруг,
Как в народе говорят,—
В рану, что и так болит,
Жгучую насыплют соль;
Или на тяжелый вьюк
Бедной лошади опять
И опять добавят груз.
Так в слабеющем моем теле
В старости еще
Вдруг добавился недуг.
Дни в страданьях я влачу
И вздыхаю по ночам.
Годы долгие подряд
Лишь в болезнях проводя,
Неустанно плачу я,
Проклиная жребий свой.
Думаю лишь об одном:
Как бы умереть скорей,
Но не знаю, как смогу
Я покинуть этот мир.
Разве брошу я детей,
Что вокруг меня шумят,
Словно мухи в майский день?
Стоит поглядеть на них —
И горит огнем душа.
В горьких думах и тоске
Только в голос плачу я!
 

Каэси-ута

 
⁸⁹⁸Ныне сердцу моему
Не утешиться ничем!
Словно птица, что кричит,
Укрываясь в облаках,
Только в голос плачу я!
 
 
⁸⁹⁹Без надежды день за днем
Только в муках я живу
И хочу покинуть мир.
Но напрасны думы те:
Дети преграждают путь.
 
 
⁹⁰⁰Много платьев у ребенка богача,
Их вовек ему не износить,
У богатых в сундуках
Добро гниет,
Пропадает драгоценный шелк!
 
 
⁹⁰¹А у бедного – простого платья нет,
Даже нечего ему порой надеть.
Так живем,
И лишь горюешь ты,
Ничего не в силах изменить!
 
 
⁹⁰²Словно пена на воде,
Жизнь мгновенна и хрупка,
И живу я, лишь молясь:
О, когда б она была
Длинной, крепкой, что канат!
 
 
⁹⁰³Жемчуг иль простая ткань —
Тело бренное мое
Ничего не стоит здесь…
А ведь как мечтаю я
Тысячу бы лет прожить! [1637]1637
  После песни следует примечание, указывающее на дату сочинения песен 897–903: «Сложено в третий день шестого месяца пятого года Тэмпё (773 г.)».


[Закрыть]
 

Песня [Яманоэ Окура] о любви к сыну Фурухи

 
⁹⁰⁴Семь родов сокровищ есть [1638]1638
  Семь родов сокровищ есть– Говорится о семи буддийских сокровищах. В «Сутре Амида» это: золото, серебро, изумруд, агат, жемчуг, горный хрусталь, перламутр. В разных сутрах эти драгоценности перечисляются по-разному, но обычно не совпадают лишь две или три из них.


[Закрыть]
Драгоценных на земле,
Но зачем богатства мне,
Раз у нас родился сын —
Фурухи, подобный сам
Драгоценным жемчугам!
По утрам, в рассвета час,
В час, когда еще видна
Предрассветная звезда,
В мягкой ткани покрывал
На постели у себя
То сидел он, то вставал,
И, бывало, вместе с ним
Забавлялся я всегда.
А лишь вечер приходил
И вдали, на небесах,
Звезды появлялись вновь,
За руки меня он брал,
Говорил: «Идемте спать,
Папа, мама не должны
Сына покидать!
В серединку лягу к вам!» —
Он ласкался, говоря,—
И, казалось, расцветали
Травы счастья [1639]1639
  Травы счастья(«сакикуса»: от «саки» – «счастье», «куса» – «травы», «растения»). – В старину так называли хиноки – «солнечные деревья», японский кипарис; в песнях М. встречаются как «священные», «прекрасные деревья». Однако существует мнение, что это горные лилии (яма-юри); они использовались в обрядах гадания о судьбе, счастье, о счастливом возвращении и т. п.


[Закрыть]для меня!
Думал я тогда, любуясь:
«Время минет, подрастешь,
Ждет ли радость, ждут ли беды,
Встретим их с тобой!»
Как большому кораблю,
Доверяли мы ему,
Но подул тогда нежданно
Ветер злой со стороны,
Заболел малютка наш,—
Как нам быть, не знали мы.
Перевязь из белой ткани
Мы надели на себя,
И, кристальной чистоты
Зеркало в руке держа,
Мы богов небес молили,
К небу взоры обратив,
Мы богам земли молились,
Низко головы склонив.
«Будет жив или не будет,—
Все зависит от богов»,—
Думал я и всей душою
Им молиться был готов.
И в отчаянье и горе
Заклинал богов, молил,
Но напрасно было, – вскоре
Потеряли мы тебя…
Постепенно становился
Все прозрачнее твой лик,
С каждым утром, с каждым утром
Все слабее был язык.
И блеснувшая, как яшма,
Жизнь прервалась навсегда…
И вскочил я, как безумный,
Закричал от горя я!
То катался по земле я,
То смотрел на небеса,
То в отчаянье и горе
Ударял я в грудь себя.
Ведь дитя, что я лелеял,
Упорхнуло, – не вернуть!
Вот он, этой жизни бренной
Горький и тяжелый путь!
 

Каэси-ута

 
⁹⁰⁵Оттого, что очень еще молод, [1640]1640
  905. Песня отражает буддийские представления Окура о посмертном существовании души, в отличие от его элегии, где отражены чисто японские синтоистские обычаи: обращение к богам неба и земли с мольбой о благополучии, о долгой жизни и т. п. Существование синтоистских и буддийских элементов в верованиях японцев того времени встречается в М.


[Закрыть]
Он не будет знать, куда идти,
Принесу тебе богатые дары,
Из подземных царств гонец суровый,—
На спину возьми его и отнеси!
 
 
⁹⁰⁶Поднося дары, [1641]1641
  906. У древних японцев существовало одновременно два представления о загробном мире: и подземное царство, и «путь на небеса». В буддийских представлениях о загробной жизни также есть путь на небеса. Вера в бессмертие души, в переселение душ и круговорот жизни и смерти определила шесть дорог для уходящего из этого мира: три хороших пути и три плохих. Один из хороших путей – это путь на небеса. Еще два пути – это переселение души в демона (асура) и в человека. Плохие пути – это путь в ад, затем переселение души в животное и в «голодного черта», грешника, наказанного невозможностью есть пищу.


[Закрыть]
Молить тебя я буду,
Ты не обмани мое дитя,
Поведи прямым путем малютку,
Покажи, где путь на небеса!
 

Песня, сложенная Яманоэ Окура, когда он был тяжело болен

 
⁹⁷⁸Отважным мужем ведь родился я.
Ужель конец короткого пути
Без славы,
Что могла из уст в уста,
Из года в год, из века в век идти?
 

Тринадцать песен, прославляющих вино, сложенных генерал-губернатором, царедворцем Отомо Табито

* * *

 
³³⁸О пустых вещах
Бесполезно размышлять,
Лучше чарку взять
Хоть неважного вина
И без дум допить до дна!
 

* * *

 
³³⁹В древние года,
Дав название вину
«Хидзири», или «Мудрец», [1643]1643
  Табито имеет в виду легенду, записанную в китайской «Истории Трех царств», где говорится, что в свое время, когда государь Тайцзу (Цао Цао, основатель династии Вэй) запретил употребление рисовой водки, ее стали пить тайно и называли «святой», если речь шла об очищенной водке, и «мудрецом»неочищенную водку.


[Закрыть]
Семь великих мудрецов [1644]1644
  Семь великих мудрецов– Имеются в виду китайские «Семь мудрецов из бамбуковой рощи», жившие в III в.: Цзи Кан, Юань Цзи, Шань Тао, Лю Лин, Юань Сянь, Сян Сю, Ван Жун. В предании говорится, что во времена Цзинь семь мудрецов уединились в бамбуковой роще, занимались поэзией и философией и услаждали себя вином и игрой на лютне.


[Закрыть]
Понимали прелесть слов!
 

* * *

 
³⁴⁰В древние года
Семь великих мудрецов,
Даже и они,
Все мечтали об одном —
Услаждать себя вином!
 

* * *

 
³⁴¹Чем пытаться рассуждать
С важным видом мудреца,
Лучше в много раз,
Отхлебнув глоток вина,
Уронить слезу спьяна!
 

* * *

 
³⁴²Если ты не будешь знать,
Что же делать, что сказать,
Из всего, что в мире есть,
Ценной будет вещь одна —
Чарка крепкого вина!
 

* * *

 
³⁴³Чем никчемно так, как я, [1645]1645
  343. Содержание песни навеяно китайской легендой о Чжэн Цюане, который перед смертью просил, чтобы кости его зарыли за домом гончара для того, чтобы они превратились в глину и из них сделали сосуд или чашу для вина и он пропитался насквозь вином.


[Закрыть]
Человеком в мире жить,
Чашей для вина
Я хотел бы лучше стать,
Чтоб вино в себя впитать!
 

* * *

 
³⁴⁴До чего противны мне
Те, что корчат мудрецов
И вина совсем не пьют,
Хорошо на них взгляни —
Обезьянам впрямь сродни!
 

* * *

 
³⁴⁵О, пускай мне говорят [1646]1646
  345. Эта и следующая песни носят парный характер. В ней Табито выражает как бы протест против «сокровищ» буддизма, широко пропагандировавшегося в те времена. Выражение «сокровища, не имеющие цены» взято из буддийской «Сутры Лотоса».


[Закрыть]
О сокровищах святых, не имеющих цены,
С чаркою одной,
Где запенилось вино,
Не сравнится ни одно!
 

* * *

 
³⁴⁶О, пускай мне говорят
О нефрите, что блестит, озаряя тьму ночей. [1647]1647
  В «Исторических записках» Сыма Цяня говорится о герое Суйгун Чжу Яне, который в награду за помощь змею получил от него «озаряющий ночь нефрит». Кроме того, в «Чжаньго це» («Планы сражающихся царств») описывается случай, когда князь Чу преподнес князю Цинь нефрит, озаряющий ночь. В «Шуицзи» («Описаниях удивительного», V в.) имеются записи о том, что из стран южных морей был получен также «нефрит, озаряющий ночь».


[Закрыть]
Но когда мне от вина
Сердце радость озарит,
Не сравнится с ней нефрит!
 

* * *

 
³⁴⁷Если в мире суеты
На дороге всех утех
Ты веселья не найдешь,
Радость ждет тебя одна:
Уронить слезу спьяна!
 

* * *

 
³⁴⁸Лишь бы на земле
Было счастье суждено,
А в иных мирах
Птицей или мошкой стать,
Право, все равно!
 

* * *

 
³⁴⁹Всем живущим на земле [1648]1648
  349. Первые две строки песни – несколько измененная цитата из книги Сыма Цяня.


[Закрыть]
Суждено покинуть мир.
Если ждет такой конец,
Миг, что длится жизнь моя,
Веселиться жажду я!
 

* * *

 
³⁵⁰Суемудрых не терплю, [1649]1649
  350. В этой песне Табито выражает презрение к придворной среде, где чиновники подобострастно молчат и подражают философствующим конфуцианцам и буддистам.


[Закрыть]
Пользы нет от них ничуть,
Лучше с пьяницей побудь,—
Он, хотя бы во хмелю,
Может искренне всплакнуть!
 

_____

 
³³¹О, расцвет сил моих! [1650]1650
  331—332. Сложено Табито на Кюсю, когда он был назначен генерал-губернатором Дадзайфу. Ему было в то время более шестидесяти лет.


[Закрыть]
Вряд ли вновь он вернется!
Неужели и мельком
На столицу На́ра
Мне не придется взглянуть?
 

* * *

 
³³²Жизнь моя!
Как я хочу, чтобы длилась ты вечно!
Чтобы мог любоваться я
Малою речкой Киса́,
Той, что видел в далекие годы…
 

[Плачи о жене] [1651]1651
  Речь идет о покойной жене поэта (она умерла вскоре по приезде к нему на Кюсю). Ныне Табито возвращается в столицу.


[Закрыть]

* * *

 
⁴³⁹Вот и время пришло
Мне домой возвращаться,
Но в далекой столице
Чей мне будет рукав
Изголовьем душистым?
 

[Песни, сложенные на пути в столицу]

 
⁴⁵¹Мой дом опустевший, где нету любимой!
Как ныне мне тяжко,—
Куда тяжелее,
Чем в пути,
Где трава мне была изголовьем!
 
 
⁴⁵²В том саду, что вдвоем
Мы сажали когда-то
С любимою вместе,
Поднялись так высоко,
Разветвились деревья!
 

[Песня, посланная другу Сами Мандзэй] [1652]1652
  Песня, посланная из Нара другу в Цукуси.


[Закрыть]

 
⁵⁷⁵Как журавль в тростниках
В бухте той Кусака́э
Бродит в поисках пищи,
Так и я… Как мне трудно!
Как мне трудно без друга!
 

Две песни генерал-губернатора Дадзайфу, царедворца Отомо [Табито]

 
⁸⁰⁶Эх, коня бы сейчас, [1653]1653
  806. Написаны Табито во время его пребывания на Кюсю. Они адресованы другу, о котором известно лишь, что он жил в столице. Судя по его ответу, он хлопотал о возвращении Табито. Можно предположить, что это Фудзивара Фусасаки, занимавший высокие посты при дворе; переписка с ним помещена в М.


[Закрыть]
Что подобен дракону,
Чтоб умчаться
В столицу прекрасную Нара,
Среди зелени дивной!
 
 
⁸⁰⁷Наяву нам, увы, не встречаться с тобою,
Но хотя бы во сне,
По ночам этим черным,
Что черны, словно ягоды черные тута,
Ты всегда бы являлся ко мне в сновиденьях.
 

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо Табито, в мыслях о далеком дворце Ёсину

 
⁹⁶⁰Даже скалы
Средь быстрых потоков в Хая́то [1654]1654
  Скалы средь быстрых потоковв этой местности славятся редкой красотой. Хаято, или кумасо – племя малайского происхождения. Это были одни из первых обитателей японских островов. Хаято– название племени и местности на острове Кюсю.


[Закрыть]
Красотой не сравнятся
С водопадами Ёсину [1655]1655
  Ёсину– См. сноску 1591.


[Закрыть],
Где играют форели.
 

Песня генерал-губернатора Дадзайфу, царедворца Отомо Табито, в которой он, глядя на снег, в зимний день тоскует о столице [1656]1656
  1639–1640. Из цикла «Разные песни зимы». Сложены на Кюсю.


[Закрыть]

 
¹⁶³⁹Когда снег, словно пена, покрывает всю землю
И так медленно кружит,
Тихо падая с неба,
О столице, о Нара,
Преисполнен я думой!
 
 
¹⁶⁴⁰Не сливы ли белой цветы
У холма моего расцветали
И кругом все теперь в белоснежном цвету?
Или это оставшийся снег
Показался мне нынче цветами?
 

Песни, сложенные в безутешной печали [1658]1658
  Песни 470–474 Отомо Якамоти посвящает умершей возлюбленной; личность ее не установлена.


[Закрыть]

 
⁴⁷⁰О, только так на свете и бывает,
Такие уж обычаи земли!
А я и ты
Надеялись и ждали,
Как будто впереди у нас века!
 
 
⁴⁷²Хоть знаю я давно,
Что в этом бренном мире
Нас ждет всегда жестокая судьба,
Но все же сердце, преисполненное боли,
Тебя не в силах позабыть!
 

Фазан. Сэссю, 1420–1507 гг.

Песня, сложенная Отомо Якамоти у ворот возлюбленной

 
⁷⁰⁰Ужель, придя к любимому порогу,
Тебя не увидав,
Покинуть вновь твой дом,
Пройдя с мученьем и трудом
Такую дальнюю дорогу!
 

Из «Песен, посланных неизвестной возлюбленной»

 
⁷²⁰На тысячи мелких кусков
Сердце мое раскололось,—
Так сильно
Тебя люблю я.
Ужель ты не знаешь об этом?
 

Из «Песен, посланных старшей дочери Отомо Саканоэ»

 
⁷⁴¹О, эти встречи
Только в снах с тобою,—
Как это сердцу тяжело…
Проснешься – ищешь, думаешь – ты рядом.
И видишь – нет тебя со мной…
 

* * *

 
⁷⁴²Даже пояс,
Которым один раз меня обвязала
Дорогая моя,
Я три раза могу обвязать.
Вот что стало со мною!
 

* * *

 
⁷⁴³О, несчастная моя любовь!
Даже если семь тяжелых скал,
Что под силу только тысяче людей,
Целиком взвалил бы на себя —
Мне не вызвать жалости богов!
 

* * *

 
⁷⁴⁴Как только наступает вечер,
Я открываю дверь в свой дом
И жду любимую,
Что в снах мне говорила:
«К тебе я на свидание приду!»
 

* * *

 
⁷⁴⁶В бренном этом мире, где я прожил долго,
Я еще не видел красоты такой…
Слов не нахожу,—
Такой занятный
Маленький мешочек, вышитый тобой.
 

* * *

 
⁷⁴⁸Пускай умру я от любви к тебе.
Живу или умру – одни и те же муки.
Так для чего же из-за глаз людских,
Из-за людской молвы
Я мучаю себя?
 

* * *

 
⁷⁵¹После встречи с тобою
И дня не минуло,
А как я тоскую,
Все больше и больше,
Теряя рассудок…
 

* * *

 
⁷⁵²Когда я тоскую так сильно
И вижу твой облик
Лишь в думах,—
Как быть мне, что делать, не знаю, —
Здесь глаз осуждающих много!..
 

Из «Пяти песен, посланных из столицы Куни [1659]1659
  Куни– резиденция государя Сёму в провинции Ямасиро. В песне использована поговорка: «И во лжи есть доля правды».


[Закрыть]старшей дочери Саканоэ»

 
⁷⁷¹И даже в лжи
Всегда есть доля правды!
И, верно, ты, любимая моя,
На самом деле не любя меня,
Быть может, все-таки немного любишь?
 

Песня Отомо Якамоти, сложенная при взгляде на молодой месяц

 
⁹⁹⁴Когда, подняв свой взор к высоким небесам,
Я вижу этот месяц молодой,
Встает передо мной изогнутая бровь [1660]1660
  Брови были предметом особого внимания во внешности женщин, их сбривали, и тушью накладывался изогнутый рисунок, значительно выше естественного положения бровей, и это было главным критерием в оценке внешности. Характерно поэтому, что в любовной лирике М. воспеваются не глаза любимой, а ее брови, и только в народных песнях изредка встречается «мэгувасико» – «узкоглазое дитя», то есть «прекрасное дитя».


[Закрыть]
Той, с кем один лишь раз
Мне встретиться пришлось!
 

Из «Разных песен весны»

Песня Отомо Якамоти о соловье

 
¹⁴⁴¹Туман кругом,
И белый снег идет…
И все-таки в саду у дома
Средь снега выпавшего
Соловей поет!
 

Из «Разных песен лета»

Песня, сложенная Отомо Якамоти, когда в дождливый день он слушал пение кукушки

 
¹⁴⁹¹Не потому ли, что цветы унохана [1661]1661
  Цветы унохана(Deutzia crenata) – цветут в мае белыми цветами. Кукушка начинает петь, когда цветут унохана, ее любимые цветы.


[Закрыть]
Опасть должны, полна такой тоскою
Кукушка здесь?
Ах, даже в дождь она
Все время плачет и летает надо мною!
 

Из «Четырех песен об осени»

 
¹⁵⁶⁶С небес извечных, ни на миг не прекращаясь,
Дождь все идет…
Скрываясь в облаках
И громко плача, гуси улетают
С полей, где ранний рис растет.
 
 
¹⁵⁶⁷Колосья риса на осеннем поле,
Где, в облаках скрываясь, с криком гусь летит,
Густеют и растут,
Так и с моей любовью:
Растет, – и сердце все сильней грустит.
 

Из «Семи песен, сложенных на поэтическом турнире в доме правого министра Татибана (Мороэ)»

 
¹⁵⁷⁴Как гуси дикие, что вольной чередою
Несутся с криком выше облаков,
Ты далека была.
Чтоб встретиться с тобою,
О, как скитался я, пока к тебе пришел!
 

Три песни Отомо Якамоти об осени [1662]1662
  1597–1599. Песни, по-видимому, были написаны на поэтическом турнире на тему об осени. Песня 1597 считается очень искусной и построена на игре слова «осенний». «Песни 1597–1599 были сложены осенью в восьмой луне пятнадцатого года Тэмпё (742 г.)» (прим. в тексте).


[Закрыть]

 
¹⁵⁹⁷Осенний хаги [1663]1663
  Хаги(Lespedeza bicolor) – один из семи осенних цветов. Постоянный образ осени. Цветет мелкими цветами красноватого и лилового цвета.


[Закрыть], что цветет в осеннем поле,
В осеннем ветре клонит лепестки.
И на ветвях его
Осенние росинки
Ложатся на поникшие цветы…
 
 
¹⁵⁹⁸На лепестках осенних хаги в поле,
Куда выходит по утрам олень,
На лепестках
Сверкает яшмой дорогою
С небес упавшая прозрачная роса…
 
 
¹⁵⁹⁹Не оттого ль, что, проходя полями,
Олень кустарник грудью раздвигал,
Осыпались цветы осенних хаги,
А может, оттого,
Что срок их миновал?
 

Две песни Отомо Якамоти об олене [1664]1664
  1602–1603. Судя по заголовку, обе песни написаны на поэтическом турнире на тему об олене, в окрестностях гор новой столицы Куни. Жена Якамоти оставалась в Нара, и, возможно, песня передает его собственную тоску. «Песни 1602 и 1603 были сложены шестнадцатого дня восьмой луны пятнадцатого года Тэмпё (742 г.)» (прим. в тексте).


[Закрыть]

 
¹⁶⁰²Тоской глубокой о жене томим,
Среди осенних гор кричит олень,
И отраженный эхом крик его гремит…
И я средь этих гор —
Совсем один!
 
 
¹⁶⁰³Всегда перед зарей – прислушаться лишь надо —
Предутренней порой,
Едва забрезжит день,
Здесь, сотрясая гор простертые громады,
В тоске рыдает осенью олень!
 

Из «Разных песен зимы»

Песня Отомо Якамоти о сливе в снегу

 
¹⁶⁴⁹Соперничая с белизною снега,
Упавшего с небесной высоты,
У дома моего
На ветках сливы зимней [1665]1665
  На ветках сливы зимней…– То есть цветущей зимой. По народным приметам, крики гусей и моросящий осенний дождь заставляют алеть листву; от росы, выпадающей обильно осенью, начинают цвести хаги, снег же способствует цветению сливы. Слива и снег – обычные парные образы.


[Закрыть]
Цветут сегодня белые цветы!
 

[Из лирического дневника]

<Тринадцатый год [Тэмпё] [1666]1666
  Тринадцатый год Тэмпё– 740 г.


[Закрыть], третий день четвертой луны>

 
³⁹¹¹Лишь поселился я [1667]1667
  3911. Песню предваряет предисловие: «Начали цвести померанцы, и все время прилетает петь кукушка. Как можно в такое время не выразить своих чувств, глядя на это? Вот я и сложил три песни и только ими и утешаю загрустившее сердце».


[Закрыть]
Средь распростертых гор,
Кукушка стала прятаться в деревьях:
То вдруг вспорхнет, то скроется опять
И каждый день кукует возле дома!
 
 
³⁹¹³Кукушка,
Если средь ветвей цветущих оти
Ты поселишься, прилетев сюда,
Цветы их опадут, [1668]1668
  Цветы их опадут… – По народным приметам, от громкого пения кукушки цветы опадают. В прим. к тексту сказано, что песни 3911–3913 Отомо Якамоти послал из столицы Куни в ответ своему младшему брату Отомо Фумимоти третьего дня четвертой луны того же года.


[Закрыть]и всем казаться будет,
Что падают на землю жемчуга…
 

[Восемнадцатый год Тэмпё], ночь седьмого дня восьмой луны

Из «песен, сложенных на поэтическом турнире в резиденции губернатора провинции Отомо Якамоти»

 
³⁹⁴³Пошел мой друг в осенние поля
Взглянуть, как высоки колосья риса,
И вот вернулся,
Принеся с собой
Охапки оминаэси душистых.
 
 
³⁹⁴⁷Сегодня на рассвете раннем
Осенний ветер холодом дохнул,
И близится пора,
Когда наш странник дальний —
Гусь дикий – с криком улетит.
 

<Девятнадцатый год [Тэмпё], весна, двадцать первый день второй луны>

Внезапно поражен тяжелой болезнью и чуть не вступил на путь, ведущий в нездешний мир. Поэтому словами песни выразил печаль своего сердца.

 
³⁹⁶²Наш великий государь
Приказал уехать мне.
И, приказу покорясь,
Как отважный смелый муж,
Полный бодрости и сил,
Много распростертых гор
И застав я перешел.
Наконец, пришел в село,
Дальнее, как свод небес.
И, совсем не отдохнув
И дыханье ни на миг
Не переводя в труде,
Столько месяцев и лет
Жил в селенье этом я!
Но в непрочном мире здесь
Бренен жалкий человек.
Надломился вскоре я,
Заболел и слег в постель,
И проходит день за днем —
Все сильнее мой недуг.
О божественная мать,
Мать, вскормившая меня!
Как большой корабль в пути
Беспокойно на волнах
Все качается, плывя,
Так в сердечной глубине
У тебя теперь живет
Беспокойная тоска.
Ожиданием томясь,
Верно, думаешь всегда:
«О, когда ж вернется он?»
И болеешь всей душой.
И, красавица моя,—
Божество – моя жена,
Верно, как начнет светать,
Все стоишь ты у ворот,
Прислонившись,
И зовешь,
Отгибая рукава… [1669]1669
  Отгибая рукава… – По народным приметам, отогнутые рукава должны вернуть назад уехавшего или ушедшего из дома.


[Закрыть]
А как вечер настает,
Оправляешь нам постель
И, вздыхая, распустив
Пряди длинные волос
Ягод тутовых черней,
Вопрошаешь ты с тоской:
«О, когда ж вернется он?»
Дочь родная, милый сын,
Дети малые мои,
Верно, дома по углам
Горько плачут и шумят.
Как далек теперь к ним путь —
Путь, отмеченный давно
Яшмовым копьем.
Не могу послать гонца,
Не могу я дать им знать,
Как тоскую и люблю.
От тоски по ним давно
Сердце сожжено дотла.
И хотя до боли жаль
Эту жизнь на земле,
Что лишь жемчугом блеснет,
Но не знаю, как мне быть,
Выхода не видно мне…
О, ужели даже я,
Грозный, словно шторм морской,
Я, отважный, стойкий муж,
Обречен теперь лежать
Распластавшимся,
Без сил
И лишь молча горевать?
 

Каэси-ута

 
³⁹⁶³Этот бренный жалкий мир!
Как в нем мало дней и лет суждено нам жить.
«Лишь цветы мои весной опадут,
За ними вслед мне придется умереть…» —
Думаю с тоской…
 
 
³⁹⁶⁴Далеки пределы этих гор и рек.
И мою любимую жену
Неужели я не встречу никогда
И всегда лишь буду тосковать
Здесь один, в разлуке вечной с ней? [1670]1670
  3964. После песни прим. в тексте: «Весной девятнадцатого года Тэмпё (747 г.) двадцать первого дня второй луны в резиденции губернатора провинции Эттю были сложены эти песни, во время тяжкой болезни, в печали и страдании». Губернатором Эттю был Отомо Якамоти. Эттю – одна из пяти северных провинций (см. ниже).


[Закрыть]
 

<Двадцать шестой день девятой луны>

Песня, сложенная, когда, тоскуя о пропавшем соколе, увидел сон и исполнился радости

 
⁴⁰¹¹И далек же этот край
Государя моего!
Далека, как свод небес,
Глушь, в которой я живу,
Что зовут страной Коси́ [1671]1671
  Коси– общее название пяти северных (по отношению к Нара) провинций на Хонсю; далекий глухой край. После песни 4015 следует прим. к тексту: «В селении Фуруэ уезда Имидзу был упущен сокол. Он был очень красив и выделялся среди других уменьем ловить фазанов. Однажды сокольничий Ямада Кимимаро нарушил порядок и вышел на охоту с ним в неподходящее время. Сокол взлетел ввысь и скрылся среди облаков, никак нельзя было вернуть его. Были расставлены всюду сети, ожидая его, молились богам, поднося им дары, и я надеялся, что поймаем его. И вот во сне явилась ко мне юная дева и сказала: «Дорогой господин мой, не мучайся и не терзайся душой. Твой сокол будет скоро пойман!» Я проснулся, и радость наполнила мое сердце. И тогда преисполнился я надежды и сложил эти песни. Губернатор провинции Отомо Якамоти. Сложено двадцать шестого дня девятой луны» (дата проставлена петитом).


[Закрыть],
Где идет чудесный снег.
Высоки здесь склоны гор,
Плавны здесь теченья рек,
Широки кругом поля,
И густа трава на них.
В лета солнечный разгар,
Когда юная форель
Мчится в светлых струях рек,
Собирается народ,
Чтоб бакланов покормить —
Птицу здешних островов.
Разжигают вмиг костры
На шестах меж чистых струй
И, промокшие в реке,
По теченью вверх плывут.
А лишь осень настает,
С белым инеем-росой
Прилетает много птиц
На пустынные поля,
И охотиться зовут
Рыцари своих друзей.
И хоть соколов у нас
Много есть,
Лишь у него,
У Оку́ра моего,
С пышным и большим хвостом,
Словно оперенье стрел,
Прикреплен был бубенец
Из литого серебра.
На охоте поутру
Догонял он сотни птиц,
На охоте ввечеру
Тысячи ловил он птиц,
Каждый раз, как догонял,
Не давал им улететь.
Выпустишь его из рук,
Тотчас он летит назад.
Он один на свете был,
И, пожалуй, не найти
Сокола другого мне,
Равного во всем ему.
Так я думал и, в душе
Соколом своим гордясь,
Проводил беспечно дни.
В это время мой слуга —
Отвратительный старик,
Вовсе потерявший ум,—
Мне и слова не сказав,
В день, когда на землю лил
Дождь и все заволокло,
Под предлогом, что идет
На охоту,
Он ушел
Вместе с соколом моим.
И, вернувшись, рассказал,
Кашляя,
Что сокол мой,
Глядя вдаль,
Где перед ним
Расстилалися поля
Мисима́,
И пролетев
Над горой Футагами́,
Скрылся в белых облаках
И совсем исчез из глаз…
Приманить его сюда
Нету способов теперь.
Оттого что я не знал,
Что сказать ему в ответ,
А в душе моей тогда
Лишь огонь один пылал,
Тосковал я и вздыхал.
Думал я:
А может быть,
Снова встретимся мы с ним?
И средь распростертых гор
Тут и там расставил я
Сети для поимки птиц,
И расставил стражей я.
В храмы славные богов,
Сокрушающих миры,
Вместе с тканями принес
Зеркало сверкавшее.
Поднеся, богов молил
И все время ждал его.
И тогда, придя во сне,
Дева мне передала:
«Слушай,
Сокол дивный твой,
О котором ты грустишь,
Улетел на берега
В Мацуда́э.
Пролетел
Бухту он Химиноэ́,
Там, где ловят
Мелких рыб,
Облетел кругом не раз
Остров Таконосима́
И к заливу Фуруэ́,
Где в зеленых тростниках
Утки стаями живут,
Прилетал позавчера.
Там вчера он снова был.
Если близкий будет срок,—
С этих пор
Пройдет два дня,
Если дальний будет срок,—
Может быть, пройдет семь дней.
Но вернется он к тебе.
Не тоскуй же сильно так,
Всей душою, глубоко».
Так сказала дева мне.
 

Из «Каэси-ута»

 
⁴⁰¹²Ах, много уже дней
В руках мы не держали
И сокола с хвостом, как оперенье стрел,
И не охотились мы в поле Масима́ну,
А месяцы все шли…
 

Песня, сложенная, когда готовил сакэ [1672]1672
  Обычно вино изготовляли и подносили богам осенью, при этом молили о долголетии. Песня обращена к возлюбленной.


[Закрыть]

 
⁴⁰³¹Ведь эту жизнь, что я молю продлить
И что жрецы священным гимном [1673]1673
  Священный гимн(норито) читался жрецами с целью очищения от грехов.


[Закрыть]очищают,
Твердя слова молитв,
Я для кого спасаю?
О, только для тебя!
 

Застольная песня, исполненная на прощальном пиру в честь Танабэ Сакимаро в резиденции судьи Кумэ Хиронава

 
⁴⁰⁵⁴Кукушка,
Нынче ночью, я прошу,
Над нами пролети и спой нам песню.
Луну заменят нам зажженные огни, [1674]1674
  Луну заменят нам зажженные огни… – Речь идет о ночном пире. В старину масло для фонарей очень берегли, и обещание заменить луну ярко зажженными огнями выражает особенное желание увидеть кукушку.


[Закрыть]
И я смогу тебя увидеть.
 

Из «Трех песен губернатора провинции Эттю Отомо Якамоти»

<Отправлены, с гонцом в столицу в четвертый день>

 
⁴⁰⁸²Пусть жалок раб в селении глухом,
Далеком от тебя, как своды неба эти,
Но если женщина небес грустит о нем,—
Я вижу в этом знак,
Что стоит жить на свете.
 

<Вечер первого дня шестой луны>

С шестого дня пятой луны первого года Тэмпё-кампо [1675]1675
  Первый год Тэмпё-кампо– 749 г.


[Закрыть]началась засуха, рисовые и пшеничные поля крестьян увядали и сохли. Настал первый день шестой луны, и вдруг показалась дождевая туча. Поэтому и была сложена эта песня.

 
⁴¹²²В этой внуками небес
Управляемой стране,
В Поднебесной, на путях
Четырех сторон земли,
До предела, что достичь
Мог копытом конь,
До границ, куда дойти
Корабли могли,
С незапамятных времен
И до сей поры
Из бесчисленных даров
Лучший дар был в честь богов
То, что добыто трудом,—
Урожая славный плод.
Но не льет на землю дождь
Вот уж много, много дней.
Рисовые все поля,
Что засажены давно,
И пшеничные поля,
Что засеяны давно,
С каждым утром,
С каждым днем
Вянут, сохнут без дождя.
И когда глядишь на них,
Сердце бедное болит.
И, как малое дитя,
Плача, просит молока,
Так небесной влаги ждем,
Не спуская глаз с небес.
О, средь распростертых гор
Из лощины вдалеке
Показавшаяся нам
Туча белая, спеши.
Поднимись, покинь дворец
Властелина вод морских,
Затяни небесный свод,
Ниспошли на землю дождь!
 

Каэси-ута

 
⁴¹²³Показавшаяся там
Туча белая, плыви,
Затяни небесный свод
И пролейся здесь дождем,
Чтоб утешить нам сердца!
 

<Четвертый день той же луны>

Песня о дожде

 
⁴¹²⁴На землю хлынул дождь,
О чем мы все мечтали,
И раз случилось так, что минула беда,
Нести богам мольбу уже не надо —
И так обильным будет этот год.
 

<Седьмой день седьмой луны>

Песня о Танабата [1676]1676
  4125. Одна из многочисленных песен, посвященных Танабата– Ткачихе – или легенде о любви двух звезд, разлученных Небесной Рекой (Ясу-нокава). – См. сноски 851, 1254.


[Закрыть]

 
⁴¹²⁵Со времен богини солнца —
Аматэрасу́,
Разделенные рекой
Ясунокава́,
Друг ко другу обратясь
И махая рукавом,
На далеких берегах
Горько плачут две звезды.
О, какой полна тоской
Этой краткой жизни нить!
Перевозчик не дает
Переплыть им на ладье.
Если б можно было мост
Перекинуть над рекой!
Перейдя его скорей,
Взялись за руки б они,
Обнялись бы горячо,
Рассказали б до конца
Думы тайные свои
И утешили бы вмиг
Горем полные сердца.
Но напрасны те мечты.
Только осенью одной
Им встречаться суждено.
А до осени должны
Жить на разных берегах
В одиночестве, в тоске…
Даже я, живущий сам
В мире бренном и пустом,
Их жалею всей душой
И скорблю об их судьбе.
Так, сменяясь, шли года,
И в день встречи каждый год,
Глядя на простор небес,
Буду вновь я говорить
О несчастной их любви,
И пускай из века в век
Сказ идет из уст в уста…
 

Каэси-ута

 
⁴¹²⁶Если б только протянули мост
Через ту Небесную Реку,
О, тогда
Они бы встретиться могли,
Даже если б осень не пришла.
 
 
⁴¹²⁷О, эта ночь, когда, тоскуя друг о друге
Дни долгие, на разных берегах
Реки Ясукава
Встречаются супруги —
Звезду зовущая звезда. [1677]1677
  В тексте прим.: «Эти песни 4125–4127 были сложены Отомо Якамоти, когда он глядел на Небесную Реку в седьмой день седьмой луны» (749 г.).


[Закрыть]
 

Две песни, сложенные ночью, когда слушал пение тидо́ри

 
⁴¹⁴⁶Когда средь ночи
Я очнулся вдруг от сна,
На отмели речной
Так плакали тидори,
Что сердце сжалось у меня.
 
 
⁴¹⁴⁷Тидори у реки, что постоянно плачут
Ночной порой!
Недаром, вижу я,
И раньше, в древности, бывали люди, [1678]1678
  И раньше, в древности, бывали люди… – Полагают, что имеются в виду песни Акахито, воспевающие тидори (см. п. 925).


[Закрыть]
Что восторгались вами по ночам…
 

[Из песен, сложенных в мечтах о рыцарской славе]

 
⁴¹⁶⁵Пусть рыцари свои прославят имена,
Хочу, чтобы в грядущие столетья
Те люди, до кого дойдет о нас молва,
Ее передавали вечно —
Из века в век, из уст в уста!
 

[Из песен, воспевающих кукушку и цветы фудзи]

 
⁴¹⁹³Ведь даже от легчайших взмахов крыльев
Кукушки, распевающей средь лета,
Цветы осыпались,—
Как видно, час расцвета уже прошел для вас,
Цветы лиловых фудзи! [1679]1679
  Фудзи, фудзинами– вистария (японская глициния), цветы ее длинными гроздьями спускаются вниз, отчего их часто сравнивают с волнами в песнях М. и в позднейших классических антологиях X–XIII вв.


[Закрыть]
 

<[Седьмой год Тэмпё-сёхо], девятнадцатый день второй луны>

Песня, сложенная от лица воина, уходящего в пограничные стражи, передающая его чувства и рассказывающая о его думах

 
⁴³⁹⁸Императора приказу
С трепетом внимаю я,
Расстаюсь с женой своей,
Тяжела разлука мне.
Но отважный дух бойца
Я спешу поднять в себе,
Снаряжаюсь в дальний путь,
За ворота выхожу.
И родная мать моя
Гладит ласково меня,
И, как вешняя трава,
Юная моя жена
Держит за руки меня.
Чтоб спокоен был мой путь,—
Приношу мольбу богам.
«Счастлив будь в своем пути,
Возвращайся поскорей»,—
Говорят жена и мать
И, одежды рукавом
Слезы смахивая с глаз,
Причитают надо мной,
Мне напутствия твердят.
Как взлетает стая птиц,—
Трогаюсь в дорогу я.
Но все мешкаю в пути,
Все оглядываюсь я.
И все дальше ухожу,
Расстаюсь с родной землей,
Высоко взбираюсь я,
Через горы перейдя,
Прибываю в Нанива́,
Где в зеленых тростниках
Осыпаются цветы…
Ввечеру, когда прилив,
Выплываю на ладье,
Поутру, в затишья час,
Ветра жду, спеша ладью
Повернуть в обратный путь,
А пока передо мной
Дымкой вешнею туман
Закрывает острова,
Крики дальних журавлей
Так печально здесь звучат,
И когда их слышу я,
Вспоминаю дом родной,
Что далеко от меня,
И горюю я о нем
Так, что стрелы за спиной
Стонут жалобно со мной!
 

Каэси-ута

 
⁴³⁹⁹Когда ночами, полные печали,
Звучат у моря крики журавлей
И дымкою туман
Плывет в морские дали,—
Тоскую я о родине моей!
 
 
⁴⁴⁰⁰Когда о доме я тоскую
И ночи провожу без сна в пути,
Из-за весенней дымки
Мне не видно
Зеленых тростников, где плачут журавли!
 

<[Третий год Тэмпё-ходзи [1680]1680
  Третий год Тэмпё-ходзи– 759 г.


[Закрыть]], весна, первый день первой луны>

Застольная песня на пиру, устроенном в управлении провинции Инаба для начальников уездов и чиновников

 
⁴⁵¹⁶Снег белый, падающий с неба
Весною раннею,
Сегодня, в Новый год,
О, падай, падай же сильнее,
Приход твой счастье нам несет!