Текст книги "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

Перевод В. Микушевича

* * *

 
Нет, не светоч во веки веков я,
в одиночестве сгинуть готов я;
Бесприютная пригоршня праха,—
в безысходной печали таков я.
Для далеких друзей не ограда
и для близких моих не отрада,
Урожай разоренного сада,
пустоцвет вместо зрелых плодов я.
Позабыт я моею страною,
и свечу не зажгут надо мною,
И цветов не дождусь я весною:
гроб среди позабытых гробов я.
И в пустыне безжизненной грешен,
не услышан людьми, безутешен,
Я на горе великом помешан,
в безответном страдании зов я.
Я Зафар, я никем не возлюблен,
потому что мой корень подрублен;
Край, который навеки загублен,
безнадежно разрушенный кров я.
 

* * *

 
В неведении оставлен я,
и сам себе не явлен я;
Трезв или пьян, глуп или мудр,
забыт или прославлен я?
Мой чуткий слух внимает всем,
хотя молчат уста мои;
Не ведаю, где сон, где явь,
не знаю, чем отравлен я.
Не знаю, жив я или мертв.
Что значит радость и печаль?
Быть может, жизнью восхищен,
а может быть, подавлен я?
Благочестив и нечестив,
кляну мирское и люблю.
Быть может, я судьбой сражен,
а может быть, избавлен я?
Что мне Кааба, что мне храм!
Ты в сердце, Ты не здесь, не там.
Как будто в поисках Тебя
Тобою не направлен я!
Я весь ничто, и весь я всё:
пускай Зафар из праха прах,
Превыше духов я, Зафар,
хоть смерти предоставлен я.
 

* * *

 
И в небесах и на земле властительная суть.
Ты молод или стар,
Открой глаза! В тебе самом разительная суть:
Слепому вверен дар.
Очисти сердце, как стекло, от помышлений злых,
И в зеркале таком
Откроется тебе тогда пленительная суть
Прекрасней всяких чар.
Осмелься только посмотреть: повсюду красота!
И на горе Синай,
И в каждом камне до сих пор спасительная суть,
Неугасимый жар.
В Каабе, в капище, везде разыскиваешь ты
Сокровище души.
Таится лишь в тебе самом хранительная суть,
Предотвратив удар.
Веселье в чаше круговой, среди друзей хмельных.
Другого счастья нет.
Лишь в этом раз и навсегда живительная суть,
Все прочее – угар.
Любви своей не разглашай, любовь свою таи:
Ценнее тайны нет!
Останется в душе навек целительная суть.
Молчи, молчи, Зафар!
 

(См. также примечания к индийскому разделу тома БВЛ «Классическая драма Востока».)

Адитьи – группа богов (числом двенадцать), представляющая солнце в двенадцать месяцев года.

Айравата – слон, на котором ездит Индра.

Амрита – напиток бессмертия, добытый богами во время пахтанья мирового океана. Считается, что луна наполнена амритой.

Ананга («Бестелесный») – одно из имен бога любви Камадевы.

Апсары – небесные девы, служащие богу Индре.

Асуры – существа, которые в классической индийской мифологии выступают как противники богов.

Ашвамукхи (букв.: «лошадиноликие») – мифические существа, обычно отождествляемые с киннарами (см.)

-

Баларама – брат Кришны.

Башоли – богиня, культ которой распространен в Бенгалии. Очевидно, местный вариант богини Кали (Умы).

Бестелесный – См. Ананга.

Брадж – название области в Северной Индии, где провел свое детство и юность Кришна.

Брахма – один из главных богов индусского пантеона; в триаде Брахма – Вишну – Шива ему отведена роль творца мира.

Бхава («Бытие», «Сущее») – одно из имен Шивы.

Бхавани – одно из имен Умы, супруги Шивы.

Бхагаван («Божественный», «Святой») – имя, которым могут быть названы различные индусские боги.

-

Ваджра («Гром») – оружие Индры.

Вайдехи (то есть царевна из страны Видеха) – одно из имен Ситы.

Варуна – один из главных богов ведического пантеона, впоследствии – бог вод.

Васудева – одно из имен Кришны.

Васуки – дочь змей.

Видьядхары – антропоморфные существа, которые, согласно индийским мифологическим представлениям, живут в Гималаях.

Виндхья – горная цепь к югу от долины Ганга.

Вишвамитра – мудрец, наставник Рамы и Лакшманы.

Вишну – один из главных богов индусского пантеона; в триаде Брахма – Вишну – Шива ему принадлежит роль хранителя мира.

Вриндаван – лес на берегу р. Ямуны, у города Гокула, где Кришна водил хороводы с пастушками.

Вритра – демон, убитый Индрой.

-

Ганеша – сын Шивы и Умы, бог с человеческим телом и головой слона.

Ганы – слуги Шивы.

Гаруда – мифическая птица, на которой ездит Вишну.

Гаури («Светлая») – одно из имен Умы, супруги Шивы.

Гириджа («Горою рожденная») – также одно из имен Умы.

Гириша («Владыка гор») – одно из имен Шивы.

Говинда («Пастух») – одно из имен Кришны.

Гокул – деревня (ныне город) на берегу р. Ямуны, где, согласно преданиям, провел свое детство и юность Кришна.

Гопала («Пастух») – одно из имен Кришны и Вишну.

-

Дакша – божественный мудрец, отец первой жены Шивы, Сати.

Дамодара – одно из имен Кришны.

Джамна – См. Ямуна.

Джанака – царь страны Видеха (Митхилы), отец Ситы.

Джанаки (то есть дочь царя Джанаки) – одно из имен Ситы.

-

Индра – один из главных богов индусского пантеона.

-

Кали («Черная») – одна из ипостасей Умы, супруги Шивы.

Кама, Камадева– бог любви.

Кандарпа – одно из имен бога любви.

Капалин («Украшенный черепами») – одно из имен Шивы.

Кешава («Благоволосый») – Одно из имен Кришны и Вишну.

Киннары – мифические существа, полулошади, полулюди; славятся пением.

Кришна («Черный», «Темный») – воплощение бога Вишну.

Кубера – бог богатства.

Кумира («Юноша») – бог войны, сын Шивы и Умы.

-

Лакшмана – младший брат Рамы.

Лакшми – супруга Вишну, богиня счастья и богатства.

-

Мадана («Пьянящий», «Сводящий с ума») – одно из имен Камадевы.

Мадхава – одно из имен Кришны.

Мадху – демон, убитый Кришной.

Мадхусудана («Мадху-убийца») – одно из имен Кришны и Вишну.

Малайя – по традиционным индийским представлениям, гора на юге Индии (Западные Гаты); отличается обилием растущих на ней сандаловых деревьев, поэтому ветер, дующий с юга, напоен ароматом.

Манматха («Душу смущающий») – одно из имен Камадевы.

Маноджа («В душе рожденный») – одно из имен Камадевы.

Махеша («Великий Владыка») – одно из имен Шивы.

Мена – супруга Хималайя [488]488
  Хималайя(«Обитель снегов») – царь гор, персонифицированный образ горного комплекса Гималаев.


[Закрыть], мать Умы.

Меру – мифическая гора, центр вселенной.

-

Наги (ед. ч. нага) – полубожественные существа со змеиными туловищами и человеческими лицами.

Нагини – ж. р. от «нага».

Нанда – приемный отец Кришны.

Нандин – слуга Шивы.

Нарада – божественный мудрец, обычно выступающий посредником между богами и людьми.

Нараяна – одно из имен Вишну.

Нилакантха («Синешеий», «Синегорлый») – одно из имен Шивы. Горло Шивы посинело после того, как он выпил по просьбе богов яд, возникший при пахтанье мирового океана.

Ними – основатель династии царей Митхилы, то есть предок Ситы. В силу заклятья он лишился тела и был помещен богами в глаза всех живых существ, чем и объясняется мигание век.

-

Падмавати – одно из имен Лакшми.

Пандавы – пять братьев-царей, герои эпоса «Махабхарата».

Парвати («Горная», «Дочь горы») – одно из имен Умы, дочери царя гор Хималайя.

Пинакин («Лучник») – одно из имен Шивы.

Пурари – одно из имен Шивы.

-

Рагху – царь солнечной династии, предок Рамы.

Рагхубир («Герой рода Рагху»), Рагхунаяка («Предводитель рода Рагху»), Рагхупати («Владыка рода Рагху»), Рагхурая («Царь рода Рагху») – имена Рамы.

Радха – пастушка, возлюбленная Кришны (см. сноску 237).

Радхика – уменьшительная форма от имени Радха.

Рама – воплощение Вишну, праведный царь, герой «Рамаяны».

Рамачандра – См. Рама.

Рати («Страсть») – супруга бога любви Камадевы.

Раху – асур, периодически заглатывающий луну и солнце (чем объясняются их затмения).

Рудра («Вопящий», «Орущий») – одно из имен Шивы.

Рудры – частичные воплощения Шивы.

-

Сиддхи – полубожественные существа в индийской мифологии (не путать с «сиддхами», легендарными буддистскими святыми-подвижниками, которым приписывается авторство «чарья-гити»).

Сита – дочь царя Джанаки, супруга Рамы.

Сканда – одно из имен бога войны Кумары.

Смара («Память») – одно из имен бога любви Камадевы.

-

Тарака – асур, получивший от Брахмы власть над тремя мирами и впоследствии убитый Кумарой, богом войны.

-

Ума – дочь царя гор Хималайя, супруга Шивы.

Уччхайшравас – конь Индры.

Ушанас – мифический мудрец, наставник в добродетели.

-

Халахала – яд, возникший, когда бога и асуры пахтали мировой океан.

Хара – одно из имен Шивы.

Хималайя («Обитель снегов») – царь гор, персонифицированный образ горного комплекса Гималаев.

-

Чакра («Колесо») – оружие Вишну.

-

Шакти («Сила») – одно из имен Умы, супруги Шивы. В более широком смысле – энергия, присущая каждому божеству.

Шамбху – одно из имен Шивы.

Шеша – тысячеголовый змей, опора мира; символ вечности.

Шива – один из главных богов индусского пантеона; в триаде Брахма – Вишну – Шива – разрушитель мира. Но для некоторых течений индуизма Шива – высший бог, олицетворение и созидающих и разрушающих сил.

Шри – одно из имен Лакшми, богини счастья; это же слово прибавляется к именам богов, почитаемых людей и текстов и в таком случае может быть переведено как «Благословенный» (например, Шри Кришна, Шри Бхагавата-пурана и т. д.).

-

Яма – бог смерти.

Ямуна (Джамна) – река, приток р. Ганги; на ее берегах прошли детство и юность Кришны. Воды Ямуны считаются священными. Особенно свято место слияния Ямуны и Ганги.

Яшода – приемная мать Кришны, вырастившая его с колыбели.

Брахман – См. варны.

Брахмачарин – молодой брахман, который, согласно обычаям, учится и ведет целомудренный образ жизни.

Бхакт – поклонник, приверженец (того или иного бога).

Бхакти (букв.: «сопричастность») – приверженность, любовь (к тому или иному божеству).

-

Варны – основные социальные группы, из которых, по представлениям индийцев, состояло общество: брахманы (жрецы), кшатрии (правители и воины), вайшьи (земледельцы, торговцы и др.), шудры (низшие слои, обслуживавшие прочих).

Веды – древнейшие священные тексты индусов. Существует четыре собрания ведических гимнов: «Ригведа», «Самаведа», «Яджурведа» и «Атхарваведа». К ним примыкают обширные мифологические и комментаторские тексты. Весь комплекс ведической литературы индусы называют просто Веда (в ед. ч.; это слово букв. значит: «знание», ср. русское «ведать», «ведение»).

Вита – шут.

-

Гуру – религиозный наставник, учитель.

-

Кшатрий – См. варны.

-

Мантра – священная формула, произносимая в ритуальных целях.

Муни – мудрец, религиозный подвижник.

-

Садху – аскет.

Саньяси – бродячий аскет, подвижник.

-

Тилак – украшение на лбу в виде цветной точки или штриха (чаще у женщин, но бывает и у мужчин).

-

Чандалы – одна из каст неприкасаемых.

-

Шастры – авторитетные сочинения на различные темы.

Шудра – См. варны.

Ашока (букв.: «беспечальное») – дерево с красноватыми листьями и красными цветами. Согласно поверью, дерево ашока цветет только после того, как его ударит ногой красивая женщина.

-

Бакула – дерево с ароматными цветами.

Бетель – растение из семейства перечных. В Индии широко распространен обычай жевать листья бетеля, оказывающие легкое наркотическое воздействие.

Бильва – дерево из семейства цитрусовых.

-

Гунджа – вьющееся растение, на котором созревают красные ягоды.

-

Кадамба – дерево, расцветающее в начале сезона дождей; при первых каплях дождя дерево кадамба как бы ощетинивается бутонами, и это обычно сравнивается с поднятием волосков на человеческом теле.

Кетака – панданус, растение, цветущее душистыми цветами в период дождей.

Кутаджа – род жасмина, цветет белыми пахучими цветами.

Куш, куша – священная трава, используемая индусами в различных религиозных ритуалах.

-

Лодхра – дерево, цветущее красными цветами.

-

Маканда – дерево, цветущее красными цветами.

Мандара – коралловое дерево; по индийским представлениям, растет в небесном царстве Индры.

-

Намеру – порода дерева, растущая в Гималаях.

Ним – дерево с горькими плодами.

-

Сандал – дерево со светлой пахучей древесиной, которая используется как приношение богам и для изготовления различных благовоний, мазей и др.

-

Тагара – растение с крупными белыми цветами.

Тамала – дерево с темной корой, растущее по берегам рек.

-

Шириша – род акации; одна из стрел бога любви Камадевы – цветок шириши.

Кокиль, кокила– индийская кукушка, ее нежный голос ассоциируется с любовным томлением.

-

Чакора (ж. р. чакори) – индийская куропатка; считается, что эта птица влюблена в луну и питается только лунными лучами, источающими амриту.

Чакравака или чаква – песчанка; считается, что самец и самка чакраваки очень любят друг друга, но вынуждены расставаться с наступлением темноты до утра и всю ночь жалобно зовут друг друга.

Чатака – разновидность кукушки.

С. Серебряный

Утвердишь Несказанное знанием точным,

И Великое Счастье окажется прочным.

«Чарья-гити»

Камадева, индийский бог любви, подобно своему эллинскому собрату, вооружен луком. Этот лук – из цветов (по другим источникам – из сахарного тростника), тетива лука – жужжание пчел. У Камадевы пять стрел, эти стрелы тоже из цветов, и неотразимее всех цвет манго. Чарующему вооружению под стать имена-прозвания Камадевы: Мандоджа («Рожденный в душе»), Атмабху («Живущий в душе»), Смара («Напоминающий»), Манматха («Возмутитель сердец»), Мадана («Опьяняющий»). Камадева выступает и под именем «Мара» («Разрушитель»), так что не остается сомнений в беспощадной действенности пяти обаятельных стрел. И среди этих прозваний на первый взгляд не выделяется еще одно: Ананга («Бестелесный»). Душа – обитель Рожденного в душе. Стихия Камадевы – гибельная задушевность. Заманчивая чувственность опьяняет обманчивой видимостью. Эти идеи, которым нельзя отказать в психологической тонкости, на разные лады варьируются индийской поэзией и философией. Однако, если другими прозваниями Камадевы означены его изначальные свойства, прозвание «Бестелесный» – «благоприобретенное». За этим прозванием событие, мифическое происшествие, знаменательная перипетия мировой драмы.

Когда бы не миф о Бестелесном, уже насыщенный ароматами поздней утонченной культуры, «Рожденье Кумары» вписывалось бы в древнейший земледельческий миф о союзе небесного бога с матерью Землей, в миф, который мог быть распространен в Индии задолго до проникновения скотоводческих ведических племен. Впрочем, загадочно бесцельная аскеза Шивы помечена если не ведическим происхождением, то ведической традицией. Сверхъестественной мощью аскета в индуизме подтверждаются безграничные возможности человека, способного торжествовать над самими богами, хотя в мифах эта мощь обычно выступает не в созидательном, а в разрушительном аспекте, своекорыстно посягая на мировую гармонию, как посягнул на нее враг богов демон Тарака при невольном или сознательном пособничестве Шивы. Обольститель Камадева призван восстановить мировую гармонию своими чарами, однако благонадежная исполнительность лучника вовсе не говорит о том, что Манматха избрал благую часть. В обрисовке Камадевы явно усиливается благоговейная ирония, едва заметная во второй главе, когда перед Брахмой предстают боги, посрамленные Таракой, причем благоговение нисколько не смягчает, напротив, утончает, заостряет насмешку. Камадева – придворный сводник, его сфера – двусмысленные поручения царя Индры, среди которых ничуть не менее двусмысленное восстановление мировой гармонии, так что Камадева вроде бы по заслугам наказан грозным Шивой, чей духовный взор испепеляет вкрадчивого лучника, проницая внутреннюю опустошенность Рожденного в душе (мстительная насмешка аскета: разоблачить мирскую прелесть, усматривая в ней – бестелесность!). Правда, при этом неизвестно, кто больнее наказан. «Очарованье – стрела роковая», от нее не убережешься; сгорая, лучник обжигает весь мир; сожжение Маданы – вселенское замыкание. Трехглазый аскет Шива придет на поклон к царевне-подвижнице, покоренный подвигом, если не прямо стрелою, которой вызван подвиг Умы. «Без тела, поверь, Добродетель напрасна», – предостерегает юную подвижницу Шива в парадоксально-пародийном обличии брахмана-ученика, иронизируя не столько над Бестелесным, сколько над крайностями аскезы, чья идеальная цель – преодоление соблазнительной телесности. Мнимый победитель Маданы упивается своим фактическим поражением, глумясь над самим собой во вкусе народного смехового действа: «Почтенные зрители будут смеяться!» Самоуничижением Шива испытывает Уму, по-своему объясняясь ей в любви. Взаимность ведет к неразлучности: бог с богиней навеки сочетаются в едином существе. В санскритском стихотворении, не принадлежащем Калидасе, возрожденный Камадева смеется над великим аскетом, который так боится потерять свою супругу, что держит ее вечно при себе. Бестелесный отказывается признать себя побежденным. Он смеется. Последним смеется Мадана.

Нерасторжимый брак Шивы и Парвати – мифологический итог напряженнейших духовных исканий и чаяний. Древнейшая философская система «Санкхья», отголоски которой мы находим во второй главе поэмы, истолковывает мир как единение Пуруши и Пракрити, духа и природы, но вопреки умозрительным абстракциям в таком единении всегда можно было распознать первичное мифическое взаимодействие мужского и женского начал. К подобному взаимодействию восходит, по всей вероятности, концепция идеального всеединства, столь характерная для индийских религиозно-философских систем. Однако всем этим системам хорошо знаком торжествующий смех Мадапы. Шива боится раздвоения, всеединство боится стихийной безудержной множественности. Эта проблема коренится в индийской истории и в индийской повседневности. Загадку единства и множественности приходилось разгадывать не только философам, но и маленькому человеку, вовлеченному в необозримое разнообразие языков, пейзажей, обычаев, каст и сект. Чисто житейская ориентация в этом пугающем разнообразии требовала подчас рискованных решений. И не удивительно, что возвышенной аскетической отрешенности рядовой индиец порою склонен был предпочитать иные учения, более доходчивые в своей осязательной, чувственной таинственности. Некоторые учения весьма успешно соперничавшие с брахманской ортодоксией, принято объединять под названием «тантрических». В «Чарья-гити», в песнопениях тантрического буддизма, славословится «смысл, до рожденья врожденный», сокровенная целительная сила, изначально свойственная человеческой цельности. Экстатический брак подвижника с неприкасаемой бросает вызов одновременно высокомерному аскетизму и кастовой системе. Разумеется, «Неприкасаемую» в тантрических гимнах нельзя просто отождествить с конкретной женщиной, это богиня, олицетворение женского начала, однако сам принцип кастовости, несомненно, резко оспаривается, когда богиня именуется «Чандали», как женщина низкой, презираемой касты, и слово «Неприкасаемая» как бы синонимично «неприкосновенной» святыне любви.

Аскетизму противодействовало и духовное движение «бхакти», во многом определившее черты средневековой индийской поэзии. «Бхакты» – это обожание, самозабвенная преданность божеству в его телесных проявлениях, «аватарах», (слово «воплощение» в своей христианской уникальности не передает индийского понятия). Молчаливо предполагается невозможность обожать бестелесное. Средневековых индийских поэтов умиляет чувственная человечность. Младенческие игры Кришны выводят Сурдаса за пределы безысходной повседневной тщеты. Юный пастух Кришна, шокируя городских красавиц, насыщает лирику Видьяпати полнокровной жизненностью. Было бы неверно усматривать в этой лирике игривую экзотическую пастораль в стиле индийского ампира. Видьяпати – поэт всеобъемлющего обожания. Язык страстной телесности – для него единственный язык, на котором и в котором открываются друг другу дух и душа. Недаром почитатели Видьяпати видели в нем не столько стихотворца, сколько пророка, хотя его пророчества по своей сути не поддаются рассудочной формулировке. Для Индии это не новость. В индийской философии достаточно давно существовала особая категория несказанного. В «Чарья-гити» несказанное, казалось бы, всецело отнесено к потустороннему опыту, о котором лишь немой взялся бы рассказать глухому. Однако несказанно само отношение телесного и духовного в индийской культуре, их лирическая взаимность, когда преодолеваемая духом телесность остается единственным свидетельством духа. Идеей несказанного обусловлено озадачивающее отсутствие догмата не только в индийской философии, но и в большинстве индийских религий. Отсюда же необычайная широта интеллектуально-художественного диапазона. С поразительной творческой готовностью индийская живопись восприняла и усвоила сначала традиции эллинского искусства, потом приемы христианской иконографии. Индийские духовные веяния в исламе породили философско-поэтическое мироощущение суфизма. Даже в круговороте противоречивейших тенденций и влияний индуистская ортодоксальность, представленная философией миманса, ссылалась лишь на ведический ритуал, а не на ведический догмат, потому что при всем желании затруднительно вывести догмат из гимнов «Ригведы», хотя и священных для индуизма, но все-таки осознаваемых и как поэтические произведения, в отличие, скажем, от Ветхого завета.

Так распознается особая роль поэзии в индийской культуре. Поэт и мыслитель Анандавардхана (IX в.), усматривая в поэзии особый редкостный дар, причисляет к двум-трем великим поэтам Калидасу, непревзойденного мастера дхвани. «Дхвани» буквально означает «отзвук», «звон» («дух с душою – кимвалы в руках властелина», – отдаленная, но правомерная вариация). Дхвани – дух (атман) истинной поэзии. Если в библейском мироощущении плоть и дух, буква и дух противопоставляются, в индуистском мироощущении тело (в поэзии словесная сторона, «буква») – проявление атмана. Трудно найти аналогию точнее той, которую находит Анандавардхана: в прекрасной женщине все прекрасно, но сама красота ее – это не просто «сумма» отдельных достоинств и прелестей, это некое особое единство, заведомо превышающее такую сумму, новая услада для глаз. В первой главе поэмы Калидаса обрисовывает Гималаи, не упуская из виду мельчайших наблюдений, которым позавидовал бы натуралист. С такой же кропотливой пристальностью обрисовывает поэт красоту горной царевны во всех отдельных прелестях-подробностях. Но для Калидасы описание – не самоцель. Из подробностей, вернее, над подробностями возникает внутренне единая красота Гималаев, тождественная красоте горной царевны в первозданной вечной цельности, которая не названа прямо, чтобы ценитель поэзии сам постиг ее, «угадал». В третьей главе поэмы та же самая красота столь же подробно описывается, но уже в аспекте преходящего, как царство обманчивой весны, и Анандавардхана справедливо восхищается новизной описания. После шлоки, величественного эпического размера второй главы, примечательно тождество поэтического размера в первой и третьей главах, так что без всяких словесных объяснений одним лишь стихом запечатлена зеркальность вечного и преходящего. В предпоследней строфе третьей главы лирическим размером васанта-тилака («под знаком весны») тем пронзительнее запечатлено скорбное отчаянье в средоточии весны сожженной, чтобы в конце пятой главы тот же лирический размер в своей подлинной функции возвестил торжество вечной красоты, обретенной ценою подвига. Стих в индийской поэзии не уступает слову по своей смысловой насыщенности. Иногда в санскритской поэзии воцаряется настоящее сладострастие звукописи, в котором аллитерация и рифма – лишь частности, далеко не всегда желательные. Анандавардхана даже предостерегает против подобных украшений, мешающих дхвани. Украшения, как обманчивые прелести, подвластные Мадане, грозят поэзии бестелесностью. Дхвани главенствует над звуками и словами, но не принижает их. Слова выигрывают, обогащаются от этого главенства. Анандавардхана доказывает, что «неустойчивые чувства» (любовь, страх, гнев, скорбь) запечатлены в третьей главе поэмы «непосредственно словами». Однако и в этой поэме Калидасы требовательные индийские критики находили недостатки. Так, индийский философ Абхинавагупта (X–XI вв.) считал чрезмерным нагнетание скорби в четвертой главе, опущенной в переводе.

Было бы принципиальной ошибкой искать импрессионистически смутное настроение в дхвани. Невыразимое вообще отрицается теорией и практикой дхвани, как всякая приблизительность. Угадываемое в дхвани блещет ясностью; строго говоря, угадываемое не менее канонично, чем традиционная художественная форма санскритского стиха. Дхвани – это не само угадываемое как таковое, это творчески неповторимое соотношение загаданного и высказанного, обозначенного словом и не обозначенного, но присутствующего непреложно в художественно-эстетической целостности. Эта целостность осознается нами как непреходящая духовная ценность. Этой целостностью в индийской культуре утверждено несказанное: многовековой опыт народа, не поддающийся однозначному выражению. Индийская мудрость уподобляет поэтическое прозрение третьему глазу Шивы, созерцающему настоящее, прошлое и будущее, пока рядом Бестелесный натягивает свой лук: лук из сахарного тростника, тетива – жужжание пчел.

В. Микушевич

Возвышенные анахореты. Фрагмент свитка. Сунь Вэй, IX в.