Текст книги "Сочинения в двух томах"

Автор книги: Аполлон Майков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)

Но он был обвинен как казнокрад и вор,

А комиссар и днесь, без всякой укоризны,

Жиреет бедствием народа и отчизны».

Заметив мой испуг, он продолжал смеясь:

«Однако не всегда блаженствует у нас,

Кто смело заповедь нарушит «не укради».

Ссылают и воров, разнообразья ради.

Как пес прикормленный, здесь вору друг – закон,

Лишь не воруй один. Строжайший заведен

Порядок у воров, и в том их самохвальство,

Чтоб часть была тебе и часть бы для начальства!

В всеобщем грабеже – всеобщий и дележ!

А грянет свыше гром – виновных не найдешь!

В начальстве – ни пятна, и честны ревизоры,

А царство целое едят, как черви, воры!

Старик тот ждал царя... Мы рвемся все к царю!

Да свечи за него мы ставим к алтарю!

Он – вечный труженик, он строг и мудр, мы знаем, —

Но путь до истины ему недосягаем.

Куда ни взглянет он, сам жаждой знать томим,

Мгновенно вид иной приемлет всё пред ним!

Стеной клевет, и лжи, и лести ядовитой

И царство от царя и царь от царства скрыты.

Но... боже! что со мной! – сказал он, вздрогнув весь. —

Всё видеть и молчать – в том мудрость жизни здесь!

Да рвется из души невольно злое горе».

Замолкши, канул он в толпе, как камень в море.

Мне душу охватил неведомый испуг.

Увидя вдалеке знакомый храм наук,

Я в сень его спешил искать успокоенья.

Тут новое меня сразило изумленье.

Я вижу – юноши сидят на ступенях,

С котомкою у ног, с слезами на глазах.

На их одеждах пыль дороги отдаленной.

Украдкой между них нырял старик согбенный

И, озираясь вкруг, им книги раздавал,

Меня увидя, он в отчаянье вскричал:

«Еще один! и ты, как в край обетованья,

Из дальней, чай, страны пришел ко храму знанья!

Увы, несчастные! закрыт для вас сей храм!»

И, отойдя со мной, он волю дал речам:

«Ты старше всех, тебе за тайну я открою:

Наука сражена была здесь клеветою.

«Наука – это бунт!» – твердили в слух царя...

Коснулся дерзкий лом ее уж алтаря.

Затушен был огонь, и, как воспоминанье,

Для вида надпись лишь оставлена на зданье.

Лишь избранная там вкушает молодежь

В софизмы дикие обернутую ложь...

Наука, вся в слезах, как скорбная Ниоба,

Средь воплей чад своих, которых давит злоба,

Возводит взор к царю... Но слух его закрыт!..

О, если бы ты знал, как грудь ее скорбит!

Устроен трибунал под веденьем сержанта,

Чтоб крылья обрезать у всякого таланта.

Сломив сатиры бич и в форменный наряд

Одевши резвых муз, от мзды спасли разврат,

Как будто видели в его распространенье

Необходимое для царства учрежденье!..

Беги от здешних мест, пока есть мощь в душе!

Я – стар, и зло допью в заржавленном ковше...

Был тоже молод я, был верный жрец науки...

Беги, – сказал он, сжав мне крепко обе руки, —

Беги, иль, оробев однажды навсегда,

Не знай в душе своей ни чести, ни стыда,

Не то – да будет вот, смотри, тебе уроком», —

И оглянулся я: в молчании глубоком

Пред нами скованных колодников вели.

Солдаты с ружьями вкруг их сурово шли,

Прохожие в суму монету им кидали

И молчаливо их глазами провожали.

Меж зверских лиц один пленил меня красой

И взглядом женственным, и я, скорбя душой,

Несчастному подать желая утешенье,

Спросил, приблизившись: «В чем ваше преступленье?»

Один ответил тут мне с хохотом в устах

Такою шуткою, что мозг в моих костях

Сотрясся и душа почуяла злодея.

То слыша, юноша, собою не владея,

С цепями длань подняв, «о боже» простонал

И, видя ужас мой, весь вспыхнув, мне сказал:

«Не думай, что мы все безбожники такие!

Мы терпим ту же казнь, но за вины другие,

Хоть выше кары нет, как чувствовать весь век,

Что об руку с тобой есть зверь, не человек!»

«За что ж, – спросил я, – ты страдаешь, отрок милый?»

– «О, юности моей потерянные силы!

Как почки сочных роз, вы сгибли не цветя! —

Воскликнул он. – Я был почти еще дитя,

Почти по слухам знал отечества я раны,

И – дети – строили безумные мы планы!

Но в детском лепете был слышен правды глас, —

И вот-с злодеями сравняли казнью нас!»

«Несчастный!» – я вскричал, ушам не доверяя

И жаркие к нему объятья простирая, —

Но сторож с важностью меня отсторонил

И, перепуганный, вкруг взоры обводил;

Старик же за руку схватил меня тревожно.

«Что ты? – он закричал. – Что ты, неосторожный!

Несчастье ближнего прилипчивей чумы!

О, горе нам теперь! погибли оба мы!»

И, судорожно сжав мне руку, он стрелою

Помчался в ужасе, влача меня с собою.

Я падал, я стонал, а он вопил: «Беги!» —

Как будто гнали нас незримые враги.

Вот город кончился, вот поле вкруг глухое,

А всё в ушах «беги!» звенело роковое,

«Беги!». Но скоро я упал, изнеможен,

Вцёпяся в спутника, но гневно рвался он...

Так утопающий товарища хватает,

Который сам терять уж силы начинает

И в ужасе, презрев несчастного мольбу,

В богопротивную вступает с ним борьбу...

Но миг – и вырвался вожатый мой и скрылся...

Широкий горизонт вкруг мраком обложился..,

В тупом бессмыслии глядел я, как исчез

Последний лоскуток лазуревых небес,

И показалось мне, что бог во глубь эфира

Уходит, отвратя лицо свое от мира,

А сумрачный Князь Тьмы, с тиарой на челе,

Победно шествует владыкой по земле,

И с ним его сыны, как псов голодных своры,

Трибуны и жрецы, клеветники и воры...

И вот уж с грохотом тяжелых колесниц

Всё ближе визг и вой... Я пал на землю ниц,

Слова младенческих молитв припомнить тщился

И только «Отче наш» сказал – и пробудился.

ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ

С тех пор прошли года... Обманут верой страстной,

Я в жизни изнемог... Сбылся мой сон ужасный!..

Повсюду пламенным мечтам моим в ответ

В судьбах народов я читал: «Надежды нет!»

С презрением в душе к бессилью человека,

Все боли разделив обманутого века,

Равно я поражал насмешкою своей

И веру стариков, и страстный пыл детей.

Сомненье стало мне и гордостью, и мукой,

И им кичился я над чернью близорукой.

Лишь тот, кто слышал раз, как, падая, стучит

Земля о хладный гроб, где труп любезный скрыт,

Поймет, как тяжело душе, в порыве к благу,

С горячей верою, терять на жизнь отвагу;

Поймет, как тяжело, стуча рукою в грудь,

В отчаяньи стонать: «Всё тщетно! Кончен путь!

Нет! с жизнью нечего мне больше лицемерить,

В ней нечего любить, и не во что в ней верить!»

Болящею душой в забвеньи потонуть

Хотелось мне, и вот опять я вышел в путь...

Дохнуть мне воздухом пустынных мест хотелось,

Где сладко некогда мне думалось и пелось..,

Я шел – и каждый миг ясней мне образ был,

Каким я тот же путь когда-то проходил.

Тот образ точно шел теперь со мною рядом,

Как мальчик с старцем, то допрашивая взглядом

Иль словом старика, то мчась за мотыльком,

То лепеча с собой бог ведает о чем.

И душу умилил мне спутник мой незримый,

Святым неведеньем и верою водимый.

Вон церковь вдалеке – и он свернул с пути

Туда вечерние молитвы принести;

Колодезь – там стоит крестьянка молодая,

Толпятся овцы вкруг, у пойла ожидая, —

Он деву мысленно Ревеккою зовет.

Там жатва: труд кипит, сверкает серп, и вот —

Из книги Руфи стих, как рожь, благоуханный,

Твердит он, запахом колосьев обаянный...

И вот на рубеже лесов и гор родных

Благословенный сон коснулся вежд моих.

Мне снилось: сквозь туман ищу я всё дорогу,

Но вот густая мгла редеет понемногу;

Долина чудная открылась предо мной,

Сады цветут вдоль гор, алеющих зарей;

Озера розовым вдали сияют блеском,

И воды нежат слух, как арфы, звучным плеском.

Прохладный ветерок на голову и грудь

Порхнул мне, и едва я им успел дохнуть,

Как вижу – предо мной та Муза, что слетала

Ко мне в те дни, как мать нам Библию читала,

И та же у нее звучала песнь в устах,

И в этой пеоне всё, как в утренних лучах,

Дышало свежестью – святые сердца грезы,

Молитвой тихою исторгнутые слезы,

И счастья, и добра высокий идеал...

И, слушая ее, я тихо зарыдал.

Она ж мне ласково: «Мечтатель одинокий!

Как смертный, как слепец свершил ты путь далекий!

Из жизни мира ты единый видел миг:

Его не обнял ты и смысла не проник!

Последуй же туда, где смертных суд смолкает».

И вот – небесная мне руку простирает,

И, как две горлицы, теряяся в лучах

Златого утра, мы помчались в небесах.

В странах заоблачных полет наш удержала

Она и молча вниз рукой мне указала.

Святая на земле царила тишина.

Я жадно узнавал, где город, где страна,

В которых я бывал, где тщетно тратил силы,

Где лучших сверстников оплакивал могилы...

Но – чудо! Города, которые кляня,

В слезах отчаянья навек, покинул я,

В которых, думал я, всё гибнет без возврата

От беззакония, слепотства и разврата, —

Блистают и цветут! На всем печать труда!

Как чайки к ним плывут крылатые суда...

Вон слышны молотов удары, вздохи машин,

И рог пастушеский, и песнь с лугов и пашен,

И, изумлением проникнут, я спросил:

«Какой же это мир? Откуда столько сил?

Вот край. Он сдавлен злом, но рвется жизнь отвсюду,

Как сочная трава сквозь каменную груду.

А это что?.. Смотри: там люди строят храм...

Ужель то зодчий их?.. Да, точно!.. То он сам!..

Его я видел раз... он был тогда ужасен!..

Как он задумался! Как силен! Как прекрасен!..»

Она ж: «На время дух пытливый усмири.

Я трепещу сама. Все силы собери,

Как бы готовяся на подвиг чрезвычайный...

Я подыму покров теперь с великой тайны».

И вот, клубясь, с земли промчался фимиам,

Как в арфе струнный гул, послышалося нам,

Что звуки носятся по горнему чертогу.

И Муза: «То летят мольбы народов к богу!

Внимай!» И, трепеща, в мольбах земных племен

Услышал я слова: «Отец! ты совершен, —

Да будем, яко ты, и мы все совершенны!»

Тут точно с глаз моих покров совлекся тленный,

Но Муза мне: «Молись от сердца полноты!

Пред человечеством глубоко грешен ты.

Знай, к свету жизнь его стремится шагом твердым.

В ней страсти розные звучат одним аккордом.

И слышит полноту и мощь его лишь бог.

Мысль не проходит мир без жертвы и тревог,

И зло в руке творца есть жезл вождя железный,

Вам указующий на пропасти и бездны.

Ты человечества таинственный удел

Лишь жизнью смертного измерить захотел...

Нет, поколенья в нем, события и люди —

Как цвет один, как мысль, как вздох могучей груди.

Идет она вперед, безмолвно, как судьба,

Ступает на цветы, ступает на гроба,

Упадших жертв в среде своей не замечая,

То руша, то творя и каждый миг мужая...

Безумец, подыми в веселии чело!

В самом в нем сила есть, врачующая зло!

Там грянет вдруг она торжественным ударом:

Войной, и ужасом, и кровью, и пожаром;

Здесь – всходит, как заря, в предызбранных мужах,

Нередко с царскою порфирой на плечах...

Ты плачешь... То слеза любви и умиленья!..

Но вижу я в тебе еще одно сомненье.

Как созерцаньем звезд, ты мыслию одной

О человечестве подавлен и с тоской

Ты мыслишь: что же ты в безгранном этом море?

Былинка, прах, ничто? Что труд твой? Слезы, горе?

Из малых капель слит могучий океан:

Так с человечеством, о смертный, ты слиян!

Ты – часть его, ты – луч единого светила!

Твой жребий с ним один, в тебе одна с ним сила»!

Стремися лучшим быть, трудись, иди вперед —

И веруй: чистый труд во благо всех идет...

И ты, певец, блажен, – блажен, что знал страданья!

Ты утвердишь на них души своей созданья!

Терновый путь ведет певца до высоты,

Откуда ясен мир, – ее достигнул ты,

И пусть из царства зорь, из мира благовоний,

И вечной юности, и света, и гармоний

На землю падает святая песнь твоя,

Как в знойный день роса, свежащая поля,

Как лучшей жизни весть, как пенье вольной птицы,

Мелькнувшей узнику в отверстии темницы.

Блаженством чистых слез смягчив сердца людей,

Та песнь их возродит для новых, лучших дней...»

О, речи чудные!.. И я впивал их жадно,

Как нива в засуху впивает дождь отрадный...

Мой жребий просиял. Мгновенно новый свет

Мне разом озарил событья многих лет...

Как шум незримых вод; в грядущем в то мгновенье

Почуял я тоску и радость вдохновенья...

И, полн восторга, в путь я снова поднялся...

И вот – они шумят, родимые леса!

Вот старых лип верхи, и вот, меня встречая,

Визжит домашний пес... Вот дом, вот мастерская,

И у треножника сидит седой старик

И пишет, прослезясь, Скорбящей Девы лик.

Знакомым голосом встревожен, кисть бросает...

от с воплем мать бежит, смеется и рыдает,

И к сердцу жмет меня, и шепчет в тишине:

«На горе ты рожден... но тем и мил ты мне!»

   <1855> Петербург, Корвет «Баян», 1856-1858

ПРИМЕЧАНИЯ (неполные)

А. Н. Манков прошел более чем полувековой творческий путь. Первый сборник его стихотворений вышел в 1842 году, а последнее прижизненное собрание сочинений в трех томах – в 1893 году. Книгу 1842 года поэт считал своим первым собранием сочинений. При жизни Майкова, помимо отдельных сборников (1854, 1864 и 1888), выходило шесть собраний (1842, 1858, 1872, 1884, 1888, 1893). которые автор называл «полными». Название это приходится считать условным. Сам Майков заметил в одном из писем: «...полное в смысле того, что автором выбрано и одобрено. Не вошло многое» (ГПБ).

После смерти поэта было издано еще три полных собрания (1901, 1911, 1914) уже в четырех томах: в последний, четвертый, том входили произведения, которые не включались самим Майковым в издание 1893 года.

Все собрания сочинений Майкова, начиная с 1842 года, открывались стихотворением «Посвящение», адресованным матери поэта Евгении Петровне Майковой (урожд. Гусятниковой, 1803-1880), поэтессе, переводчице, прозаику,

В советское время избранные поэтические произведения Майкова изданы в Малой серии «Библиотеки поэта» (1937, 1952, 1957), в серии «Библиотека драматурга», в книге: Л. Мей. Драмы. А. Майков. Драматические поэмы (1961) и в Большой серии «Библиотеки поэта» (1977).

В основу настоящего собрания положено издание Большой серии «Библиотеки поэта». Тексты произведений, не входивших в нее, для настоящего собрания сверены со всеми прижизненными изданиями и автографами, а в примечаниях указаны источники, по которым они публикуются. В настоящем издании сохранена структура, принятая самим автором в последнем прижизненном собрании сочинений, где произведения распределены по томам, названным поэтом «Лирика», «Картины», «Поэмы», а внутри томов – по жанровым и тематическим разделам, например: «Подражания древним», «Элегии», «Отзывы истории» и т. д. Не меняется и расположение текстов внутри разделов, большая часть которых печатается полностью (не включены произведения, утратившие эстетический или исторический интерес). Заключают настоящее издание стихотворения и поэмы, не вошедшие в последнее прижизненное собрание сочинении Майкова, они расположены внутри жанровой рубрикации в хронологическом порядке.

Публикуя свои произведения в периодике, а затем в собраниях сочинений, Майков, как правило, датировал их. При работе с его текстами выяснилось, что одни и те же произведения в разных прижизненных изданиях датированы по-разному, хотя произведения автором не перерабатывались. Поскольку многие сохранившиеся автографы имеют дату, часто подробную (число, месяц, год, место написания), и в письмах Майкова, как правило, сообщаются сведения о времени создания рада произведений, многие даты удалось уточнить, Если точная дата неизвестна, но имеются косвенные свидетельства (выступления на литературных вечерах с чтением стихов, воспоминания современников и т. д.), то дается дата первой публикации или год, не позднее которого написано произведение, при атом дата заключается в угловые скобки; предположительные даты отмечены вопросительным знаком; двойные даты, отделенные запятой, указывают время написания и существенной (иногда коренной) переработки текста; двойные даты, отделенные тире, означают, что произведение создавалось в течение ряда лет. При датировке учитываются также сведения о времени цензурного разрешения периодического издания или авторского сборника; в ряде случаев это дает возможность датировать произведения ранее даты, поставленной самим автором.

Объяснение устаревших слов, географических названий, а также имен и названий, связанных с античной и библейской мифологией, историей и т. п. (в примечаниях они выделены разрядкой), вынесено в Словарь. При пояснениях в Словаре, так же как ив примечаниях, учитывается контекст, в котором встречается поясняемое слово.

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В ПРИМЕЧАНИЯХ

БП – «Библиотека поэта».

БС – Большая серия «Библиотеки поэта».

ГБЛ – Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.

ГПБ – Рукописный отдел Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Дневник – А. В. Никитенко, Дневник в 3-х т., М., 1955-1956.

Ежегодник, 1974 – Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1974 год, Л., 1976.

Ежегодник, 1975 – Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1975 год, Л., 1977.

Ежегодник, 1978 – Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1978 год, Л., 1980.

МС – Малая серия «Библиотеки поэта». ^

ОЛЯ – Отделение литературы и языка Академии наук СССР.

ПД – Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского Дома) Академии наук СССР.

ЦГАЛИ – Центральный Государственный архив литературы и искусства.

ЦГИА – Центральный Государственный исторический архив.

При ссылках на материалы творческого архива Майкова указываются все архивохранилища, кроме ПД. Отсутствие ссылки означает, что использованные в примечаниях автографы или письма находятся в ПД.

ЛИРИКА

В АНТОЛОГИЧЕСКОМ РОДЕ

Значительная часть стихотворения, составивших настоящей раздел, была впервые запечатана: Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842 {В дальнейшем в тех разделах, где большинство стихотворений впервые публиковалось в одном и том же издании, их первая публикация оговаривается только в преамбуле к разделу.}. Сохранился экземпляр сборника с кометами В. Г. Белинского (см. «Литературное наследстве», т. 55, кн. I, с. 474-476, М., 1948). Одобрение критика вызвали стихотворения «Октава», «Раздумье», «Воспоминание», «Искусство», «Муза, богиня Олимпа, вручила две звучные флейты...», «Вакханка»,

Сон. Впервые – «Одесский альманах на 1840 год», с. 571, подпись: М. «Вот лучшее стихотворение в «Одесском альманахе», – писал В. Г. Белинский критику В. П. Боткину 1 марта 1840 г., – стихотворение, достойное имени Пушкина...» (В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., тт. I-XIII, М., 1953-1959, изд. АН СССР, т. XI, с. 476) {Подробная ссылка на издание дается только при первом упоминании. В дальнейшем – автор, том, стр. – Ред.}. Об этом стих. он отозвался одобрительно и в неподписанной статье «Римские элегии» («Отечественные записки», 1841, No 8, отд. V), посвященной анализу антологической поэзии. Богиня мирная – Диана.

«Вхожу с смущением в забытые палаты...». Неведомые боги – см. примеч. к стих:. «Антики», с. 515.

Пустыннику. Впервые – «Библиотека для чтения», 1841, No 2, с. 96.

«Всё думу тайную в душе моей питает...». Строка 1 восходит к стих. А. С. Пушкина «Осень (Отрывок)». У Пушкина: «Иль думы долгие в душе моей питаю».

«Я был еще дитя – она уже прекрасна...» В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) не было указания на источник перевода. Перевод стих, французского поэта А. Шенье (1762-1794) «J'etais un faible enfant, quelle etait grande et belle...»

Искусство. Впервые – «Отечественные записки», 1841, No 11, с. 2, подпись: А. М-в.

Вакханка. Впервые – «Отечественные записки», 1841, No Ю, с. 310, подпись: А. М-в.

Мысль поэта. В стих, отразились некоторые мотивы поэзии А. С. Пушкина. Ср. его поэмы «Цыганы» («Взгляни: под отдаленным сводом...» и т. д.) и «Езерский» (строфа XIII).

Вакх. Бог лесов – Пан.

Дума. В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842), без загл.

Сомнение. Впервые – «Библиотека для чтения», 1841, No 2, с. 108,

Плющ. Печатается по тексту первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842). Начиная с издания 1872 г. допущена опечатка в ст. 13 («Прекрасен»). Исправлено по автографу.

На памятнике. Впервые – «Отечественные записки», 1842, No 2, с. 237, под загл. «Памятник».

«Пусть полудикие скифы, с глазами, налитыми кровью...». Первые строки стих. ср. со стих. А. С. Пушкина «Кто из богов мне возвратил...»: «Как дикий скиф хочу я Вить...» Восходит к Горацию (кн. II, ода VII).

Поэзия. Розы Пестума – см. примеч. к стих. «Розы», с. 517.

Барельеф. Впервые – «Библиотека для чтения», 1842, No 10, с. 109. Не исключено, что стих. написано под впечатлением от рисунка с помпейской мозаики, хранящейся в Национальном музее Неаполя. На мозаике изображен Силен, сидящий на споткнувшемся осле. См. в кн.: Mauri В., Le Musee National. Naples, 1959, s. 123. «Г-н Майков как будто ошибкою родился не в Элладе и не в век Перикла... Что может быть, так сказать, античнее, например, этой пьески...» – писал в 1847 г. В. Г. Белинский о стих. «Барельеф» (В. Г. Белинский, т. X, с. 83). Ф. М. Достоевский процитировал две заключительные строки этого стих, в беседе Дмитрия и Алеши Карамазовых в знаменитой главе «Исповедь горячего сердца в стихах». Вл. Соловьев считал, что в ряду антологических стих. Майкова «Барельеф» «выше всяких похвал» (статья «А. Н. Майков» в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона).

ПОДРАЖАНИЯ ДРЕВНИМ

Большая часть стихотворений этого раздела была впервые напечатана: Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842.

Сафо

«Зачем венком из листьев лавра...» В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) в цикле под загл. «Подражания Сафо».

«Звезда божественной Киприды!..» В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) в цикле «Подражания Сафо». Звезда... Киприды – Венера.

Анакреон

«Пусть гордится старый дед...» Впервые – Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1858, кн. 1, с. 113.

Проперций

Туллу. В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) с подзаголовком «(Из Проперция)». Подражание XIV элегии первой книги Проперция. Лесбийский сок – вино с острова Лесбос.

Цинтии. В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) с подзаголовком «(Из Проперция)». Подражание XI элегия первой книги Проперция.

Гораций

«Скажи мне: чей челнок к скале сей приплывает?..». В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) под загл. «Из Горация. Ода V». Подражание V оде первой книги од Горация. Ризы влажные. – Восходит к стих. А. С. Пушкина «Арион».

«Легче лани юной ты...» В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) дано как оригинальное стих. Подражание XXIII оде первой книги од Горация.

Марциал

«Если ты хочешь прожить безмятежно, безбурно...» Впервые – Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1853, кн. 1. с. 122.

Овидий

Послание с Понта. Впервые – «Отечественные записки», 1843, No 7, с. 2 (др. ред.), как оригинальное стих. Стих, ближе всего к IX посланию, входящему в книгу Овидия «Письма с Понта», книга IV. В послании поэт обращается к Помпонию Грецину, назначенному в 16 г. н. э. консулом. Некоторые мотивы Майков заимствовал из VII элегии пятой книги «Скорбных элегий» Овидия.

Эпикурейские песни. 1. «Мирта Киприды мне дай!..»; 2. «Блестит чертог; горит елей...» В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) включены в раннюю поэму «Олинф и Эсфирь». Бог гроздий – Дионис. 3. «Остроумица плясунья...» Впервые – Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1858, кн. 1, с. 129.

ИЗ ВОСТОЧНОГО МИРА

Все стихотворения настоящего раздела, за исключением «Единое благо», впервые напечатаны: Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842.

Еврейские песни. 1. «Торжествен, светел и румян...» В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) под заглавием «Еврейская песнь». 2. «Колыбель моя качалась...» В первой публикации (Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842) включено в поэму «Олинф и Эсфирь». Введение во храм... – согласно христианским легендам, дева Мария в детстве была приведена родителями в храм и посвящена богу.

Единое благо. Впервые – «Библиотека для чтения», 1841, No 8, с. 104, под загл. «Истинное благо». Печатается по тексту: Стихотворения Аполлона Майкова, СПб, 1858, кн. 1, с. 87. Печальный кипарис – у древних символ скорби, траура, печали.

ЭЛЕГИИ

Все стихотворения настоящего раздела, за исключением «Исповеди», были впервые напечатаны: Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1842.

Исповедь. Впервые – «Библиотека для чтения», 1841, No 12, с. 136, под загл. «Падение». Локк Д. (1632-1704) – английский философ-просветитель. Конт И. (1724-1804) – философ-идеалист, родоначальник немецкой классической философии.

Мраморный фавн. В автографе после ст. 47 следует восемь ст. (обозначенных в ранних публикациях восемью строками точек, а в поздних – одной строкой точек):

Скажи, перед собой видал ли ты царей —

Под бременем венца, и скиптра, и порфиры

Чело, изрытое печалями... Тогда,

Скажи мне, мученик державного труда

Вам не завидовал, насмешники-сатиры?

И сардонический ваш смех им не вещал,

Что их порфира – ткань, венец – пустой металл?

Их нет уже, а ты... доныне ты остался?

Призвание. Изабелла (1451-1504) – королева Арагона и Кастилии; при ней снаряжались экспедиции Колумба (Генуэзца).

ОЧЕРКИ РИМА

Большая часть настоящего раздела впервые опубликована в «Отечественных записках», 1847, No 1. Одновременно с набора журнала «Очерки Рима» печатались отдельным изданием. В «Очерках» отразились римские впечатления Майкова, который в 18421844 гг. совершил заграничное путешествие. Творческая история «Очерков Рима» подробно рассмотрена И. Г. Ямпольским (Ежегодник, 1976, с. 39-56). «В Риме, – сообщал Майков в письме близким от 6 ноября (н. ст.) 1842 г., через неделю после приезда в Рим, – я хотел видеть две вещи – развалины древнего мира, покрытые плющом и диким злаком, и развалины католицизма, облеченного во всю роскошь прежнего его величия, обратившегося ныне в одни внешние формы. Я искал и нашел обе эти развалины, каждые носящие печать своего особенного, оригинального величия <...> Да, в Риме – два Рима, и между тем и другим или страшная разница, или ближайшее сходство...» (Ежегодник, 1976, с. 40-41).

Вспоминая 1882 г. о пребывании в Италии, Майков заметил: «Тут, во-первых, Рим сам по себе, его топография, памятники, развалины. С особенным усердием занялся тут Тацитом, Светонием, Виргилием. <...> Это была одна сторона моей жизни в Риме, с другой были – мир искусств, их история итальянская литература, и рядом со всем этим – веселые кутежи русских художников в Риме» (Известия ОЛЯ, 1979, No 4, с. 383, публикация И. Г. Ямпольского)

Carapagna di Roma. В первой публикации («Отечественные записки») – др. ред. Окончательный текст: Стихотворения Аполлона Майкова» СПб.» 1872, ч. 1, с» 173. Италия святая, – Ср. в стих. А. С. Пушкина «Герой»; «Тогда ль, как с Альпов он взирает // На дно Италии святой...».

«Ах, чудное небо, ей-богу, над этим классическим Римом!»». По воспоминаниям писателя Г. П. Данилевского, в 1851 г. Н. В. Гоголь, одобрительно отзываясь о Майкове, прочел наизусть две первые строки стих, и заметил при этом; «Не правда ли, как хорошо?» (Гоголь в воспоминаниях современников, М., 1952, с 440).

После посещения Ватиканского музея. Ватиканский музей – собрание картин и скульптур, размещенное в различных строениях Ватикана. Майков имеет в виду скульптурную группу «Лаокоон» (ок. 50 г. до н. э.) и статую ч Аполлон Бельведерский» (4 в. до н. э.). Потемкинские палаты – дворец кн. Г. А. Потемкина-Таврического (1739-1791) в Петербурге (ныне Таврический дворец).

«На дальнем Севере моем...» Впервые – «Метеор на 1845 год», СПб., 1845, с. 9, в цикле «Два отрывка из дневника в Риме». «Тот, кто так начал и так продолжал, – писал Н. А. Некрасов об этом стих, в 1856 г., – конечно, не мог возбудить сомнения в своем таланте...» (Н. А. Некрасов. Полн. собр. соч. в 12 тт., М., 1948-1952, т. 9, с. 394).

Нищий. В первой публикации («Отечественные записки») – др. ред. Окончательный текст: Полн. собр. соч. А. Н. Майкова, 1884, т. 1, с. 195. Мурильо Б. (1618-1682) – испанский художник, ряд его картин написан на библейские и евангельские сюжеты.

Fоrtunatа. А. А. Григорьев в статье «Русская изящная литература в 1852 году» назвал это стих, «превосходным» («Москвитянин», 1853, т. 1, No 1, отд. V, с. 60). Без размышлений, // Без тоски, без думы роковой. – Эти слова, процитированные точно или с отступлением от источника, нередко встречались на страницах демократической прессы 60-х годов XIX в. Иронически переосмысленные, они направлялись не только против идейных противников, но и целили в их автора. Цитата из данного стих, обнаружена в заметке В. И. Ленина «Среди газет и журналов» (1906): «Бросьте же торг, генерал, и «без тоски, без думы роковой, без напрасных и пустых сомнений» вручите вожжи новому кучеру» (см.: В. Н. Фойницкий. О поэтической цитате в заметке В. И. Ленина «Среди газет и журналов» – «Русская литература», 1964, No 3, с. 211). Майков был в числе тех писателей, чьи книги В. И. Ленин имел в своей библиотеке.

Тиволи. Туллий – вероятно, Цицерон. Ратники новыя веры – христиане.

«Всё утро в поисках, в пещерах, под землей...» Винкельман И. (1717-1768) – немецкий историк античного искусства, один из основоположников эстетика классицизма.

Антики. Алтарям Неизвестного бога. – В «Деяниях апостолов» (XVII, 23) сообщается, что в Афинах был жертвенник с надписью «Неведомому богу».

Игры. В первой публикации («Отечественные записки») есть цензурные купюры (точками заменены две последние строки), впоследствии («Стихотворения Аполлона Майкова», СПб, 1858, кн. I, с. 239) автором восстановленные. Эпиграф – лозунг римской черни при Августе. Эти слова упоминает Ювенал в своих «Сатирах» (X, 81). Об этом стих, положительно отозвался Гончаров в письме к Майкову от 2 марта 1843 г. (И. А. Гончаров. Собр. соч. в 8 тт., М., 1977-1980, т. 8, с. 188).

Древний Рим. В первой публикации («Отечественные записки») есть цензурные купюры. Впервые без цензурных изъятий – Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1858, кн. 1.

Palazzo. В первой публикации («Отечественные записки»)строка точек вместо ст. 53 (цензурная купюра). Без цензурного изъятия – Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1858, кн. 1, с. 245. В автографе после ст. 40 следует строфа (обозначенная в печатном тексте строкой точек):

О, душу тяготит язык былых веков,

Отвсюду слышатся проклятия и стоны,

И вопли пытками замученных рабов...

На трупах и костях воздвигнутые троны...

И лики праотцев, как будто из гробов,

Потомкам шлют урок, страданьем наученный,

Как смерти муками охваченный злодей,

Любви к добру своих учащий сыновей.

В том же автографе ст. 53 и 55 имеют разночтения с печатным текстом: «От прав, украденных насильно у народа» и «И движет вами клик: «Равенство и свобода!» Характер этих разночтений, так же как и содержание выпущенной во всех публикациях строфы, безусловно, свидетельствует об автоцензуре или прямом цензурном вмешательстве. Болонская хоругвь над вашей головой. – Речь идет о преемственности революционного движения в Италии (в 1815 и 1846 гг. в Болонье произошли революционные выступления).