Текст книги "Сочинения в двух томах"

Автор книги: Аполлон Майков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)

К отцу небесному!.. – В селенья

Его святых! – Из заточенья,

Из тьмы на свет!.. – Идти, идти!

Слепой старик Его узреть во славе!..

Павзаний Сложить с души все тяготы

У ног его!..

Главк ...Исчезнуть в созерцаньи

Неизрекомой красоты...

Пауза. Взоры обращены на Марцелла.

Маpцелл Итак, грядущая заря

Для нас последней будет в мире —

И первой там!..

Иов

(из глубины сердца) О ты, седяй в эфире,

Во свете вечном, со отцом,

Прославленный и вознесенный —

Лишь по любви неизреченной

Тобою поднятым крестом!

Ты пастырь, нас в едину паству

Овцу сбиравший за овцой!

Ты их вспоил живой водой

И тучную им подал яству, —

Когда бы где б ни прозвучал

Твой рог призывный – где преграды,

Где те загоны, те ограды,

Где та стена, тот ров, тот вал,

Который их бы удержал

На зов твой ринуться мгновенно, —

Свет бо светяй нам с небеси,

Свет истинный, свет неистленный,

Жизнь и спасенье ты еси!

Слепой старик Слава тебе, победившему мир!

Все с зажженными свечами становятся на колени. При спускающемся занавесе слышно пение заутрени.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Пиршественная зала на террасе Дециева дворца, выходящей в сад аркой. Ночь. Зала освещена канделябрами и висячими светильниками. Три длинные стола с ложами. Гости одни возлежат, другие прогуливаются по зале и опять садятся на свои места; вообще свободно группируются, сообразно требованиям минуты. За одним столом Деций. Рабы приносят и уносят кушанья. Хор певиц, флейты и лиры. Танцовщицы.

Хор Ловите, ловите

Часы наслажденья!

Спешите, спешите

Пожить хоть мгновенье!

Как мошки на солнце

В эфире роями

Кружатся и блещут,

Мы, оры, блистаем

Мгновение в мире, —

Ловите, ловите,

Не то улетим.

Танцовщицы удаляются.

Клавдий

(молодой патриций вслед танцовщицам, мимо его проскользнувшим) Еще поймаем!.. Но пока

«Тем насладись, что под руками», —

Нас учит мудрость. А пред нами

(Указывая на яства.) Рог изобилья и река

Забвенья – всё естествознанье!

Я шел сюда на обонянье.

Одни уж запахи кричат

Тебе за милю: «Здесь, прохожий!»

Лелий

(другой молодой патриций) Жаль, как ни лезь себе из кожи —

Всё съешь за одного!

Клавдий Ну, да!

Два пальца в рот, и вся беда!

А вот что будет, как ворвется

Сюда весь женский Рим! Начнется

Вот тут-то оргия!..

(Декламирует.) «Опротивеют уж яства...

Не изменит лишь вино!

Хлоя под руку иль Дафна —

Всё равно!

Флейты! трубы! Шум и грохот.

Песни, пляски! Всё вверх дном!

В голове хаос и в чувствах,

И хаос – кругом!»

Лелий Да, Деций молодец! И жаль,

Что только раз он умирает!

Клавдий А мой старик, моя печаль

И сокрушенье, процветает!

В один обед съедает три

И с астрологом до зари

Всё гороскопы составляет!..

Боится смерти! Я ж ему

Твержу, что смерть его боится.

У варваров не засидится

Небось старик: они отцов

Торжественно, в виду богов,

При всем народе убивают!

И это старики считают

Себе за честь!

Лелий Здесь старики

Законы пишут, там же, видно,

Не старики!..

Хохочут.

Галлус (адвокат, прохаживавшийся с другим адвокатом, Гиппархом, остановись близ великого жреца и указывая рукою на всё собрание, заключает частный свой разговор самодовольною речью)

Вы посмотрите, сколько нас:

Я галл, вон свев, ты фессалиец,

Он из Египта, тот сириец, —

А что же общего у нас

С Египтом, с Галлией, странами,

Где и взросли б мы дикарями,

Когда б не Рим!.. В одно нас слил

Его язык, закон, свобода!

Мир он в жилище обратил

Для человеческого рода.

На общий мы сошлися пир,

И хоть мы все разноплеменны.

Но все, как граждане вселенной,

Чтим за отечество весь мир!

Гиппарх

(эффектно-адвокатским тоном) Единство в мире водворилось.

Центр – кесарь. От него прошли

Лучи во все концы земли,

И, где прошли, там появилась

Торговля, тога, цирк и суд,

И вековечные бегут

В пустынях римские дороги!

Великий жрец Энний

(старик, оборачиваясь к ним, внушительно, громко, чтобы все слышали. Молодые патриции, Клавдий, Лелий, и другие мало-помалу подходят к кружку) Всё хорошо на первый взгляд,

Да вот беда: уходят боги!

Везде оракулы молчат!

Вот в Дельфах: пифию насильно

Ввели в святилище, молчит,

Бледнеет, льется пот обильно.

Все ждут, и вдруг она бежит

С ужасным криком из пещеры

И, как упала, умерла!

В богов умалилося веры,

И боги покидают нас

На произвол судьбы!..

Адвокаты улыбаются.

Галлус

(насмешливо) Иные

Уж умерли!..

Великий жрец И день, и час

В анналы вписан городские:

При Августе, перед концом,

Корабль шел. Заштилело море

Перед каким-то островком.

Все ветра ждали. Вдруг в просторе

Небес и моря, с островка,

Раздался голос, при котором

Всё потряслось – и облака,

И вод поверхность; точно хором

Сто тысяч медных труб зараз

Провозгласили в мир: «Скончался

Великий Пан...» И повторялся

Три раза голос... Весь рассказ

Я слышал сам от морехода:

Его Тиверий призывал,

И я ж дословно записал

В анналы римского народа!

Галлус Не боги покидают мир,

А суеверья...

Клавдий

(своим товарищам) Люблю, чуть разгорелся пир —

И спорят!..

(Увидав рабов, приносящих жареных фазанов.) Впрочем, прилетают

Фазаны, и молчат враги!..

Возвращаются на свои места.

Лелий А факты иногда бывают,

Что с толку вас совсем сбивают.

Клавдий

(не давая ему досказать) Еще бы! Например, долги!

Лелий

(продолжая) У нас на прошлой же неделе

Был случай...

Клавдий

(вскакивая и со смехом указывая на Лелия) Жертвы приносил

На той неделе ты, и скрыл!

Скрыл, признавайся?

Молодые патриции

(смеясь) В самом деле?

Клавдий Козленка, говорят.

Лелий

(сконфуженный, перебивая его) Да мать

Послала!.. Вот что рассказать

Я вам хотел. Как вам известно,

У нас в саду есть грот. Чудесный

Там для пиров устроен зал,

И я намедни угощал

Там кой-кого...

Клавдий А! Дионею.

А завтра я пирую с нею!

(Декламирует.) «Мирта Киприды мне дай!

Что мне гирлянды цветные!..»

Лелий

(не обращая внимания на Клавдия) Вдруг мы сидим и слышим стон...

Откуда ж?.. И всё ближе, ближе —

Из-под земли!..

Клавдий

(декламирует) «Прозерпину бьет Плутон,

Стонет Прозерпина!..»

Молодые патриции Ах, этот Клавдий! Нынче он

Невыносим! Да замолчи же!

Теперь везде, со всех сторон

Все говорят: то стон, то пенье

Послышится, то привиденье

Появится...

Лелий

(серьезно) Ведь в старину,

Известно, мертвых хоронили

В подземных склепах, и прорыли

От склепа к склепу ходы...

Клавдий

(таинственно) Ну,

Так это значит...

Все Что такое?

(помолчав, с притворно-серьезным видом)

Клавдий Гм!.. Предки наши...

Лелий Ты в смешное

Всё обратишь.

Клавдий Я не смеюсь!

И не люблю, чтобы шутили

Над предками, – сам их боюсь:

Такие ж аспиды все были,

Как этот Фабий, – вон скелет!

Вон череп голый! Вон таращит

Глаза на канделябры!.. Стащит

Он что-нибудь здесь, людоед!

Вздыхает всё по древнем праве,

По силе коего меня

Он мог бы в рабство взять...

За другим столом Фабий, из древнейшей римской фамилии, своему соседу, квестору Теренцию.

Фабий Пойми, я Фабий – и в сенате

Мне места нет!.. Кто ж там сидит?

Иберец, грек, сириец, бритт!

И что же стал сенат? В разврате

Все чувства их притуплены;

В особых заседаньях судят,

Что значат кесаревы сны!

Ну что в них слово «Рим» пробудит?

Им лишь погреться б от казны!

Ты посмотри-ка, в легионах

Кто полководцы? Всё из нас.

А при дворе?.. Они! В поклонах

И лести мастера уж! Да-с!

За то и откуп, и претура —

Всё их!.. Потом адвокатура:

За деньги за твои тебя ж

Так оберут, что ты отдашь

Последнее, лишь бы отстали...

За главным столом: Деций, по сторонам его философ Харидем и старый проконсул Публий, беззубый, лысый и шепеляет. Далее, средних лет, мрачного вида, сенатор Аспиций и завитой, пышно одетый молодой патриций Корнелий.

Публий Ах, Лезбия!.. нас принимала

За туалетом!.. Что за грудь!

Ну если б даже и скрывала,

То видно – дочь царей!.. Дохнуть

Не смели... трое нас... сидели...

Всё старички... потеха... да!

Сидим.

Деций Картина в самом деле

Преинтересная!

Публий Беда!

Она, конечно, нас дурачит:

То ножку вдруг поцеловать

Протянет и тотчас опять,

Как только бросимся мы, спрячет...

Все слушают с улыбающимися лицами.

Сенатор Аспиций

(довольно едко) А дорого за посмотренье?

Публий

(так же простодушно) Да что! уж думаю просить

Провинцию на поправленье!

Она ж поможет!..

Деций

(Харидему) Была иная между нас...

Ты помнишь оду Сафо:

«Перед жрицей Аполлона

Не гордися, не кичись

Красотой чела и лона,

Шелком кос и блеском риз.

Ты умрешь, и всё в мгновенье

С красотой твоей умрет!

На земле твой след забвенье,

Словно вихорь, заметет!

В адских пропастях бездонных

Пропадешь средь темноты,

В сонме душ, не просветленных

Вдохновеньем, как и ты!»

Вот это б Лезбии сказать

Могла – ты угадал кто? – Лида!

Харидем О, Лида, то другая стать!

Но где она? Совсем из вида

Пропала!

Деций Да!.. Она всегда,

Как бесприютная звезда,

Весь век металась средь хаоса!

Не раз с Левкадского утеса

Хотела броситься; потом,

Глядишь, – с Изидиным жрецом

Умерших тени вызывает;

Потом опять, глядишь, блистает

В Афинах, в Риме...

Харидем Знаешь ты

Экспромт, ей сказанный в Афинах

Однажды на пиру?

«С зеленеющих полей

В область бледную теней

Залетела раз Психея,

На отживших вдруг повея

Жизнью, счастьем и теплом.

Тени вкруг нее толпятся, —

Одного они боятся:

Чтобы солнце к ним лучом

В вечный сумрак не запало,

Чтоб она не увидала

И от них бы в тот же час

В светлый луч не унеслась».

Деций Психея!.. Это к ней идет...

Входит Циник с дубиной в руках, на плечах, сверх лохмотий, мех, как у Геркулеса; останавливается впереди залы и, указывая на Деция пальцем, говорит:

Циник Э, да ты вот как!

Разные голоса Ну, пропал

Веселый пир! Ведь затесался!

Циник Приятель! умирать собрался

И не подумал, не позвал

Меня взглянуть на представленье!

Ишь вкруг тебя какой букет!

Сенаторы, мое почтенье!

Философы, вам мой привет!

(Насмешливо кланяется на обе стороны.) Всё ж без меня букет не полон:

В средине главной розы нет!

Ведь мудрости венец и цвет

Во мне!.. За то я вам и солон!

Уж дальше моего нейдет

Ум человеческий! Помалу

Свой цикл свершил, пришел к началу —

И больше некуда вперед!

Деций Прошу, садися!

Циник

(присаживаясь на ложе завитого, пышно одетого щеголя Корнелия) Друг любезный,

Откинь-ка ноги! Мне присесть

Ведь как-нибудь, лишь бы поесть.

Корнелий Садись, не спорю!

Циник Бесполезно!

Так сяду!

Деций

(к рабам) Ложе, эй!

Фабий Свинья!

Циник

(поместившись на ложе Корнелия, берет цельного фазана и ест, разрывая руками) Нерону я сказал, что двое

Людей на свете: он да я.

Всё прочее – так, тля, пустое!

Мы что хотим, то и берем

И ничего не признаем!

Он тотчас понял, что свобода

Вся в этом! Прочее всё ложь!

(К Харидему.) Ну, что ты морщишься? Всё-ложь!

Будь счастлив тем, что даст природа!

Родился гол и гол умрешь!

В природе ж, в этой общей чаше,

Нет ярлыков: мое и ваше!

Бери что хочешь, всё твое,

На что глаза лишь разбежались!

А чтобы люди не кусались,

Кусайся сам!.. Вот вам и всё!..

А то, глядишь, нагромоздили

Понятий, тонкостей, интриг,

Да и невмочь пришлось! Уныли

И ходят, высунув язык!

Нерон поправит вас: устроит

По Диогену! Сам возьмет

Дубину, города сожжет

И всех вас по лесам разгонит!

Деций

(смеясь) Что ж после будет?

Циник Ничего

Не будет!.. Главное, не будет

Философов!

Клавдий

(посреди общего смеха) Долгов не будет —

Еще главнее!..

Провинциальный претор

(сидящий за столом с Фабием, к своему соседу, квестору Теренцию) Скажи, дружок, – я здесь чужой,

Живу в провинции глухой, —

Кто этот господин с дубиной?

И с кесарем он говорил?

Квестор Теренций С дубиной? Этою скотиной

Не знаю, кто нас подарил!

Раб, что ль, он беглый?.. Нет ведь знака

На роже! Лает как собака

На всех! И как сюда попал,

Так влез и к кесарю: пленился

Им кесарь! Только он сказал,

Что ты да я, и восхитился!

Дубину принести велел,

Всех напугал и озадачил!

Фабий И нас устраивать уж начал

По Диогену: Рим горел

Неспроста!

Квестор Теренций Только он, по счастью,

Охотник строить: этой страстью

И отвлекли. А этот скот

С тех пор и тешится, и кстати,

Некстати нас ругает, пьет

И жрет...

Фабий Уж будет он в сенате,

Как эта бестья, например,

Миртилл...

Вдруг умолкает при виде входящего евнуха Миртилла, в блестящей одежде, с лавровым венком на голове. Публий и Харидем предлагают ему свои места. Он принимает место Публия, который садится ниже. Цинику тоже подано ложе, но он то приляжет, то начнет обходить столы и чрез головы гостей берет кушанья.

Харидем

(Миртиллу) Здоровье кесаря?

Миртилл Богам

Благодаренье – солнце светит!

Провинциальный претор

(квестору Теренцию) ...А это кто же?

Квестор Теренций Тс! тише! если только кожей

Ты дорожишь!.. Евнух Миртилл,

Певец и мим. Да вот в чем сила:

В ногах у кесаря лежит

Весь мир, а кесарь сам сидит

У ног вот этого Миртилла!

Провинциальный претор Так вот оно!..

Квестор Да, да, оно!

Так, genus neutrum...^[88]

Миртилл Сегодня кесарю представлен

Проект дворца. Позолочен

Весь корпус, на горе поставлен,

И целый лес кругом колонн.

Всё белый мрамор, загляденье!

Внутри ж что шаг, то изумленье!

Хотя бы пиршественный зал:

Он сверху будет окропляться

Духами. Стены из зеркал;

Плафон же будет раздвигаться,

И вдруг средь пира с высоты

На вас посыплются цветы.

Разные голоса Как это мило; вдруг цветы!

Циник А если б вдруг весь зал с гостями

Насыпать доверху цветами?

Ароматический конец!

Шепни-ка кесарю, певец!

Фабий

(тихо квестору) А надоумит ведь, подлец!

Миртилл

(смеясь) Забавное соображенье!..

Ах, этот милый кесарь! Он

Три дня в великом восхищенье:

Из Дельф намедни привезен

Был этот дивный Аполлон,

И кесарь перед ним проводит

Всё время!.. Даже ночью встал

И факелами освещал!..

Великий жрец Энний

(тихо адвокатам) Как я сказал, так и выходит:

Вон пифия-то умерла!

Из храма взять да в залу оргий

Поставить бога!..

Сенатор Аспиций

(идет со своего места и, подсаживаясь к Децию, говорит ему тихо) Я точно как в глубокой тьме!

Пойми ты кесаря Нерона:

Как совмещает он в уме

И циника и Аполлона?

Деций

(с улыбкой смотря на него и не отвечая на вопрос, декламирует два стиха) «Дельфийский бог! и он познал

Длань сокрушительную Рима!..»

Когда впервые увидал

Его я в Дельфах, волны дыма

От дорогих курений храм,

Как легкий облак, наполняли.

На чудный образ упадали

Лучи, и он по облакам

Как будто несся, быстробежный,

И перед ним в дали безбрежной

От светлых стрел его толпой

Титаны тьмы бежали!..

Завитой патриций Корнелий Это

Эллады гений: по землям

Свершил он странствие и к нам

В суровый Рим луч бросил света,

И сделал нас людьми!

Фабий

(со своего места, громко) Людьми

Иль нет, а только перестали

Мы римлянами быть!

Корнелий Узнали

По крайней мере, что зверьми

Дотоле были!

Фабий Побеждали

Зато врагов! Разврат, пойми,

У нас от греков!..

Корнелий В старину-то

Лишь полбу ели, да ячмень,

Да сыр!

Фабий Зато имели Брута,

Кориолана! Ночи в день

Не обращали... Даже гадко

Их слушать!.. Ох, ужасный век!

(К Децию.) Скажи ты, умный человек,

Кто лучше – римлянин иль грек?

Циник

(который во время предыдущего разговора лежал, разостлав свой мех на полу) Стой! Разрешу одной загадкой:

Дурак болтун у дурака

Из простяков сидит на шее

И погоняет простяка,

И едут в ров!.. Ну... кто умнее?

Все принужденно смеются. Между великим жрецом и адвокатом громкий спор.

Великий жрец Энний

(кричит) От философии!

Галлус Тревоги

Напрасные!

Великий жрец От новых вер!

Галлус Отцеубийства и подлоги

От новых вер! Да, например,

Каких же?

Великий жрец Мало ль? Из Халдеи,

Из Персии, из Иудеи!

Адонис! Митра!.. У рабов

Свой даже бог – освободитель

От всякой власти и оков —

Христос, всемирный, вишь, спаситель!

Публий

(со своего места) Там тоже спор у них: о чем?..

Ученых споров я любитель!

Галлус Всё о безбожьи и о том,

Что бога нового открыли

Себе рабы, зовут Христом.

Публий А, христиане! да, знаком,

Знаком я с ними!.. Говорили,

Что Рим они сожгли?

Великий жрец Схватили

Тогда же многих их с огнем!

Сенатор Аспиций Живут всегда особняком,

Уж тем внушают подозренье:

От всяких должностей бегут,

Ни кесаря не признают,

Ни государства Рима!..

Великий жрец

(вне себя) Пьют,

Свершая жертвоприношенье,

Кровь человеческую!

Сенатор Аспиций Их

Нельзя терпеть!.. весьма опасно!

Мы терпим много сект дурных,

Но эти...

Деций

(смеясь) Вот уж страх напрасный!

Ведь это жители небес!

Галлус

(Гиппарху) От них всю жизнь хоть бы процесс,

Представь!

Гиппарх Да, да! Но... почему же?

Фабий Ну-с, эти уж и греков хуже!

Они работают во мгле,

Повсюду что ключи в земле,

И всевозможные химеры

Вбивают в головы рабам...

Миртилл

(вставая с места и жестом успокаивая общее движение) Позвольте!.. Приняты уж меры!

Предписано: по городам

И здесь чтоб завтра же явились

Все к квесторам и поклонились

Статуе кесаря, его

Признавши тут же божество,

Как признается всей вселенной.

А воспротивятся – пойдут

Одни для травли в цирк, другие

Рубашки взденут смоляные,

Им в глотки факелы воткнут,

К столбам привяжут их, зажгут,

И кесарь в пышной колеснице

Между пылающих их тел

Проедет ночью по столице!

Великий жрец И боги воздадут сторицей

Ему за это...

Фабий ...Прекрасно! Я б узнать

Желал, чья мысль?

Квестор Да, без сомненья,

Его, Миртилла! Потешать

Умеет Рим!

Миртилл А всех их будет

Здесь в Риме тысяч сто!.. В других

Провинциях мильоны...

Разные голоса ...Боги! Пусть же их

Огулом всех на смерть осудят!

Всех с корнем вон!

Харидем

(встает и поднимает чашу) Благодаренье

Тому, кто бодрствует за нас!

Во здравье кесаря!

Рабы наливают вина в чаши.

Общий клик

(все встают) Во здравье кесаря!..

Циник

(вскочив с полу) Он да я!

Всех прочих с корнем вон!..

(Вырывает из рук Фабия чашу и пьет.) Фабий за его спиной показывает ему кулаки.

Фабий

(обращаясь к молодым патрициям) Вы напоили бы его,

Чтоб уж совсем он с ног свалился!

Молодые патриции привлекают к себе Циника и поят его.

Миртилл

(ласково Децию) А ты смеешься и не пьешь,

И наших мер не признаешь

Во благо Риму?

Деций Мер напрасных!

Жечь не опасных никому

Мечтателей!..

Миртилл Как, не опасных?

(Указывая на всех.) А глас народа?

Входит Лезбия в одежде восточных цариц; с нею несколько женщин и толпа рабов-эфиопов.

Клавдий Метелла, Туллия! вы к нам!

Циник Эван! Эвое!

Мясцо живое!

К нам! к нам!

Женщины присоединяются к молодежи. Лезбия идет прямо к Децию. В то же время с другой стороны Лида и Марцелл являются и помещаются в глубине сцены за Децием, маскируемые рабами.

Лезбия Герой мой, здравствуй! Очень рада,

Что ты еще не умер. Да!

Стремглав летела я сюда,

И главное затем, что надо

Тебя мне очень побранить!

Деций

(к рабам) Эй, ложе!

Лезбия Можем разделить,

Когда позволите, и ваше!

Лежи!

Деций Раб вечной красоты,

Жду приказаний.

Лезбия

(садясь на его ложе, в ногах его) Прежде ты

Скажи, какой не трогать чаши?

Деций А вот – от деда.

Лезбия Много лет

Живет на свете! Золотая...

С волчицей крышка... небольшая...

А яд – стряпня Локусты?

Деций Нет,

С востока тоже вывез дед,

Одна парфянка подарила.

Лезбия Ну, им не соблазнишь меня!

Я жить хочу!..

(Громко, чтоб все слышали.) К вам прямо я

От кесаря!

Общее движение. Публий, вставший и поднявший чашу, чтобы приветствовать Лезбию, поспешно садится на свое место.

Фабий

(тихо квестору Теренцию) Смотри, Миртилла

Как будто жаба укусила...

Она же смотрит на него,

Как на Пифона Феб...

Лезбия Имела

Я счастье в первый раз его

Услышать пенье... Ничего

Подобного не знаю! Млела

И плакала я даже!.. Да!

А говорят, я никогда

Не плачу!.. Как он держит лиру!

Как смотрит в небо – Аполлон!..

Да, римляне! вы храбры! Миру

Вы предписали свой закон,

Но я скажу, что пред искусством

Вы – варвары! Не стоит Рим

Таких художников! С твоим —

Уж извини – изящным чувством

Ты б мог один его ценить!

Он это знает...

Деций Не за то ли

Меня и хочешь ты бранить?

Лезбия Отчасти...

Квестор Теренций

(провинциальному претору) ...Ты совсем растаял?

Провинциальный претор Вот красота-то!.. И не чаял

Подобной встретить отродясь!

Патрицианка?

Квестор Теренций Нет, иная

Генеалогия у нас.

Происхожденьем массильянка,

Отец был галл, а мать гречанка.

Он был плясун. По городам

Таскал повсюду дочь с собою.

Потом Изидиным жрецам

Ее он продал. С их толпою

Чуть не во всех странах земных

Перебывав, пришла к Афинам,

Везде попрыгав с тамбурином

И в банделетках золотых.

Тут распрощалася с жрецами

И появилась между нами —

Прелестной внучкою царей

Понтийских – и все верят ей:

Осанка, гордый вид царицы,

Перед крыльцом живых два льва.

Гляди, как смотрит: голова

Назад закинута, ресницы

Что стрелы, молньеносный взгляд,

А профиль?

Провинциальный претор Голова Медеи!

И косы вкруг чела лежат,

Что перевившиеся змеи!

Квестор Теренций Да, змеи!.. Как сказала тут,

Что к нам от кесаря, так сжалось,

Друг, сердце! Так и показалось,

Что змеи всюду уж ползут

По Риму, бьют фонтаны ядом,

И под ее упорным взглядом

Вокруг всё падает и мрет!

Провинциальный претор Такая красота...

Раздаются звуки труб. Общее движение.

Разные голоса Э! гладиаторов трубят!

Бой будет, бой!..

Циник

(стоя среди залы и передразнивая всех) А! крови, крови!

Сказался зверь! А не хотят

По Диогену жить!..

Все Места! места!

Входят гладиаторы. Попарно проходят мимо Деция, кланяются ему и потом строятся в ряд в глубине сцены. Рабы сдвигают ложа, очищая место для боя.

Деций и Лезбия остаются на своих местах.

Лезбия Вот это в римском вкусе! Браво!

И уж за это честь и слава

Вам, римлянам!.. Да, да... Люблю!

Ты много держишь их?.. Я знаю

В них толк, сама их покупаю,

Кормлю, учу и продаю —

Превыгодно!

Деций Ста два!

Лезбия Так мало?

Два гладиатора выходят на средину залы. Недурны люди. Это – галл,

А этот... свев. Держу за галла,

А ты – за свева.

Гладиаторы наступают друг на друга. Галл с мечом. Свев с палицей. Сыплются удары на щиты.

(Следя за боем.) Ну – пропал!

А! извернулся!.. Этот свев

Раскормлен очень... Впрочем, годен

Для палицы. Вот галл – свободен,

Увертлив, худ и быстр, как лев

Ливийский!..

Свев наносит страшный удар. Галл роняет щит.

Деций Ну, ты проиграла!

Свев снова замахивается. Лезбия встает на ложе. Деций смотрит, приподнявшись на локте.

Лида

(глухо) И Деций смотрит!..

Но галл увертывается; тяжелый удар свева падает на пол. Галл быстро вонзает свой короткий меч ему между ребер. Свев падает.

Лезбия Угадала!

Ура! победа!..

(Рукоплещет, и все с нею.)

Галл вопросительно смотрит на Лезбию, наступив ногой на свева.

Лезбия Ну, кончай!

Vae victis!^[89]

Общие крики Кончай! кончай!

Галл закалывает свева под горло.

Лезбия

(спрыгивает с ложа, подбегает к свеву и смотрит на рану. Около нее сбираются и другие женщины и молодые люди) Удар на славу!

(К Децию, указывая на галла.) Ты, Деций, мне его отдай!

Деций Да всех бери!.. Хоть бы в забаву

Что удалось!

Циник

(шатаясь, подходит и толкает ногой убитого) Матерый зверь!

Туллия Уж близок к Стиксу, чай, теперь,

Так вот ему на переправу.

Кладет убитому в рот монету. Все смеются.

(Децию) Теперь что ж? Общий бой?..

Лезбия

(возвращаясь на свое место) Нет, полно! Некогда! вина

Налей мне! Жажда мучит. Рада

Всю ночь смотреть!.. до бела дня!..

Теперь к делам. Вот что мне надо.

Во-первых, ты поздравь меня

С другой победою!.. Большого

Она мне стоила труда, —

Но без труда и нет плода!

Теперь сказать мне только слово:

«Ты Деция мне подари!» —

И ты живешь...

Деций

(прерывая с закипающим негодованием) Не говори,

Не думай... Это невозможно.

Лезбия Не горячись. Мне всё возможно.

Ты выслушай. Дня через три —

Я всё обдумала – устрою

Я небывалый пир: с борьбою —

Род олимпийских игр – певцы

И бег... Конечно, все венцы

Получит кесарь... И, мой милый,

Ведь мы живем в чудесный век!

Его понявши, человек

Всего добьется, только б силы

Достало и ума. А ты

Такой достигнуть высоты

И славы можешь... Я ведь знаю

Людей и в будущем читаю,

Как пифия. Ты должен жить.

Деций И в жизни лишь тебя любить!

Лезбия Да, да, союз. А цель – тебе я

Могу лишь на ушко шепнуть:

Цель – «Кесарь Деций», и ничуть

Не трудно. Надо лишь умея

За дело взяться. Ты богат

И дашь мне средства...

Деций

(полунасмешливо) О Цирцея!

Всё, всё за царственный твой взгляд!

Лезбия

(обидясь) Упрямство, Деций, даже в детях

Нехорошо! С таким умом,

Как ты...

(Увидев Публия, который приближается к ней с чашей в руках.) Да выгони мне этих

Вралей! Останемся вдвоем,

Я убедить тебя сумею...

Деций Довольно!.. Всё, что я имею,

Твое, но с тем, чтоб не мешать

Мне умереть...

Лезбия

(смутясь) Как понимать?

Деций

(в полном разгаре гнева) Да! не мешать!.. И передать

Нерону, что, собравши силы,

Я, издыхая, из могилы

Пред целым миром прокричать

Ему хочу! Пускай он знает,

Что с легионами рабов

Не сломит в нас он дух отцов,

Что кесарь – сам он забывает,

Что этот дух в лице его

Себя лишь чтит за божество,

И кесарь он – пока лишь полон

Сам этим духом!..

Общее оцепенение. Все притаились на своих местах.

Лезбия

(соскочившая со своего места во время речи Деция, смотрит на него с испугом, потом с озлоблением; наконец, принимая повелительный вид) Да заколите же его

Во имя кесаря!..

Все нерешительно поднимаются с мест.

Деций

(указывая на чашу с ядом) Напрасно! Не трудитесь...

(Вполне овладев собой, к Давусу.) Эй! Дав! открыть им галереи,

Все кладовые, все музеи,

Им все сокровища открыть,

Подвалы с золотом!.. Берите

И виллу всю хоть разнесите

По камню!..

Общее молчание; глухой и радостный гул проносится в толпе.

Квестор Теренций

(про себя) Ух! отлегло!..

Фабий

(тихо соседу) Всё нам дает?

Галлус

(хватает чернильницу за поясом, тихо Гиппарху) Акт не составить ли? Donantis

Mens ne mutata sit?^[90]

Гиппарх Ну, вот!

Уж тут jus primi occupantis!^[91]

Давус

(поднимая связку ключей, ко всем) Прикажете?..

Все бросаются со своих мест.

Сенатор Аспиций

(мрачно про себя) Чем кончится всё это!..

(Уходит опустив голову.)

Фабий

(оглядывая столы) А это всё – сосуды, кубки...

Харидем

(подле него, берет один кубок) Вот вещь изящная!.. Голубки

Целуются...

Фабий

(вырывая у него этот кубок) Давай сюда!

Рабы растащат же!

Публий

(берет разную утварь) Да, да!

В гостинец внучкам!..

Великий жрец

(тихо) Я богам!

За ними все, кроме Лезбии и Циника, который, совсем опьянев, развалился на ложе, хватают сосуды, чаши и пр. Опрокидывают многие канделябры.

Лезбия

(неподвижно смотревшая на Деция, с досадой) ...Эх, Деций!

(К эфиопам, указывая на толпу.) Дорогу мне!

(К Давусу, пропуская его вперед.) Иди!

Эфиопы расталкивают толпу.

Клавдий

(пропустив Лезбию, бегом возвращается с молодежью и женщинами на середину сцены и, потрясая огромным золотым сосудом) Ты, Деций, бог!

Вся толпа Бог! бог!

(Убегают, опрокидывая последние канделябры.)

Деций Стократ проклятье вам!.. И мог

С ватагой этой ненасытной

Одним я воздухом дышать!

Циник

(бессознательно увлекаемый общим движением, пробует встать, но падает опять на ложе и кричит) Хозяин! будешь умирать,

Так разбуди! Прелюбопытно!..

Всё хорошо!.. Эй, вы!.. Вы к нам,

Вы, самки!.. Туллия...

(Засыпает.)

Деций Еще раз всем проклятье вам!

Зал остается с опрокинутыми седалищами и канделябрами, освещенный только висящими сверху светильниками. Деций опускается на свое ложе, облокотясь на стол пред золотою чашей и глядя на нее. Ну, что же?.. «Кончим представленье»,

Как тот сказал!..

(Берет чашу.)

Лида и Марцелл к нему приближаются. Нужна не сила воли нам,

Чтоб жизнь порвать, а отвращенье,

Да, отвращенье к жизни!..

(Сильным движением поднимает чашу, чтобы выпить ее.)

Лида

(бросаясь к нему и удерживая) Стой!

Стой, Деций...

Деций

(быстро поставив чашу на стол) Лида... ты!.. Марцелл!..

Лида

(едва удерживая рыдание) Несчастный! видишь... видишь – вот

Что создала вам мудрость ваша!

Ты лучше всех, так яду чаша!..

Деций Печально! да!..

(Протягивая руку к Лиде.) Но где ж исход,

Философ милый, где ж исход?

И если б был – то утешенья

Не много: поздно!

Лида Никогда

Не поздно!.. Одного мгновенья

Увидеть разом свет, понять, —

Мгновенья одного довольно!

А там, что делать, что начать.

Само уж скажется невольно.

Увидя свет, уж никому

Назад не хочется во тьму!

Деций

(смотря пристально на Лиду) Но что, скажи, с тобою, Лида?

Ты как в огне! Какой наряд!

Простая, темная хламида,

Покров широкий... Как горят

Глаза... Да где же ты скрывалась?

В последний раз передо мной

Ты по ристалищу промчалась

На колеснице золотой,

Сама конями управляла

И оглянулась на меня...

Весельем, розами сияла,

Мне в дар улыбку уроня!..

Лида Я выплыла из этой бездны!

Туда оглядывалась я

Лишь на тебя!.. Душа твоя,

Я знала, бьется бесполезно.

Ища в ней берега... И шла

Я указать тебе спасенье...

И сколько раз!..

Деций

(в недоумении) Ты мне несла

Спасенье, Лида?.. Ты нашла?

Лида Ты знаешь христиан?

Деций

(озадаченный) Спасенье

Мне в христианах? Их ученье

Я знаю и не раз слыхал

Их проповедников: худые

И загорелые, босые...

Их в Риме много... Одного

Я живо помню. Был забавен

Восточный выговор его,

И жест порывист и неплавен,

Но диким пафосом своим

Он поражал... Я помню, было

Вне Рима. Солнце заходило,

И он указывал на Рим...

Сам на горе стоял... Открытый,

Высокий лоб... Народ кругом...

И мы подъехали верхом

С прогулки... «Змей многоочитый, —

Он восклицал, – ты мир земной,

Обвив, сдавил его собой,

И здесь, на семихолмье, в Риме,

В златом венце и диадиме

Главой покоишься своей...»

Я оглянулся: блеск заката,

Весь вечный город, блеск огней.

Златая кесарей палата,

Водопроводы, виллы... Змей —

Великолепное сравненье!

Он разумел разврат, паденье

И порчу нравов; говорил

Всё в апологах, но оставил

В нас впечатленье. Впрочем, был

Из римских граждан...

Лида

(быстро) То был Павел!

Деций Ты знаешь их по именам?

Лида Я христианка.

Деций Как? Давно ли?

Лида Всё дело в истине, а там,

Как к ней пришел, не всё равно ли?..

Вот слушай...

В цирке раз, среди

Несчастных, обреченных казни,

Одна стояла – на груди

Сложивши руки, без боязни

Смотря на зверя и кругом

На нас, на кесаря – без гнева,

И чудо красотою дева...

К кому-то вдруг вверху подняв

Глаза и точно повстречав

Кого-то там, рукой взмахнула,

И улыбнулась, и взглянула

Так, как бы к матери могла

Взглянуть невеста... Шум и клики

Тут поднялись... Но мне уж дики

Казались люди... Я ушла...

И с той поры три ночи рядом

Та дева, с тем же кротким взглядом,

Ко мне являлася и те ж

Слова мне тихо повторяла:

«Иди и мать мою утешь...»

И я пошла... И всё узнала...

И там, средь тихих, светлых слез,

Я всё нашла, чего искала, —

Я поняла, кто был Христос...

Деций

(уклоняясь от впечатления) Виденье... А, Марцелл, ты веришь,

Что Бруту Цезарева тень

Являлась на рассвете в день

Фарсальской битвы?..

Марцелл К убийце? Может быть. Не знаю...

Но я виденье понимаю,

Что было Павлу... Он скакал

В Дамаск, пустыней, в злобе дикой

На христиан – он замышлял

Их истребить, – и вдруг великий

Увидел свет и из него

Услышал голос: «Для чего

Меня ты гонишь, Павел, Павел!»

Пред ним стоял Христос... И Павел,

Прийдя в Дамаск, уж не к врагам