Текст книги "Изгнанник"

Автор книги: Аллан Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 54 страниц)

49

Мартен увидел кровавый отпечаток носка ботинка, едва переступил порог. На противоположном конце площади человек в клетчатом костюме неожиданно оглянулся и посмотрел на него, а затем стремглав бросился в тень высокой арки. Николас тоже сорвался с места, доставая на бегу сотовый телефон.

– Он один. Пытается убежать! – послышался срывающийся голос Мартена из мобильника Коваленко.

– Где он? И где вы? – Коваленко, припарковавшийся ранее у бокового входа в музей, уже заводил свой арендованный «форд».

– Перешел площадь за музеем. Только что вбежал под большую арку на противоположном конце.

– Не упустите его. Я вас найду.

Выйдя из-под арки Главного штаба, Александр бодрым шагом направился к оживленному Невскому проспекту. Оглянулся через плечо и никого не увидел.

Мартен выскочил из-под арки, задыхаясь от бега. Первыми, кого он увидел, были три молоденькие женщины, которые медленно шли, о чем-то оживленно болтая. Он тут же подошел к ним.

– Простите, вы не видели поблизости человека в клетчатом костюме? – спросил он.

– Ноу инглиш, – застенчиво ответила одна из девушек. Все трое недоуменно переглянулись.

– Извините, – бросил Мартен уже на бегу.

Через полминуты он был на Невском проспекте – и тут же подъехал бежевый «форд».

– Все-таки я упустил его, – сообщил Мартен, садясь рядом с Коваленко и захлопывая дверь. – На нем костюм из шотландки.

– Да ладно. – Автомобиль тронулся с места. – Такая улица на весь Петербург одна, а то и на всю Россию. По ней за день миллионы проходят. Скрыться тут ему – раз плюнуть, разве что узнает кто-нибудь. Тогда уж ему деваться некуда. Следите за правой стороной, а я буду глядеть налево.

Неожиданно из портативного приемника, который Коваленко поставил перед собой на приборную доску, послышались хриплые фразы милицейских переговоров.

– Что там? – поинтересовался Мартен.

– Музей. Еще один труп. Нашли в туалете на первом этаже.

– Как это – еще один?

– Два были наверху. Полковник Мурзин, командир спецподразделения ФСО при царевиче, и еще одно тело, – Коваленко на секунду замолк, – баронесса.

– Баронесса?

– Да, товарищ. Он убил свою мать.

50

Александр шел по тротуару Невского проспекта, проталкиваясь сквозь густую толпу. Пока что ему удавалось оставаться неузнанным благодаря клетчатому костюму и большим темным очкам. Никто даже не пытался присмотреться к нему. Время от времени Александр озирался, внимательно ощупывая взглядом оба тротуара. Но видел лишь безликую массу людей, разделенную потоком машин, а вернее, автомобильной пробкой. Мартена не было. Никаких признаков близкого присутствия. Нужно было спешить. Ни в коем случае не останавливаться.

На тротуаре лежала смятая картонка из «Макдональдса». Видно, кто-то взял гамбургер с жареным картофелем навынос. Рядом с картонкой – сплющенная банка из-под кока-колы. Через несколько шагов на глаза попалась вывеска «Пицца-хат». Еще через полквартала – магазин, продающий кроссовки «найк» и «адидас». В другой витрине красовалась американская бейсбольная кепка. То же самое он мог бы увидеть в Лондоне, Париже или на Манхэттене. Какая разница!

Помимо Мартена его волновало только одно – заправленный вертолет на аэродроме Ржевка и пилот, дожидающийся его возвращения. А куда лететь, не столь уж и важно. Можно на юг, в Москву. Позвонить из вертолета президенту Гитинову и сказать, что царицу похитили, а самому ему едва удалось уцелеть в резне, которую кто-то устроил в Эрмитаже. И вот он бежит под защиту стен Кремля. А можно и на запад – в особняк баронессы, расположенный в центре Франции. Его ум блуждал, находя самые разные варианты. А что, если отправиться на восток? Через всю Россию во Владивосток, потом в Японию, а оттуда на юг, через Филиппины, Новую Гвинею и Французскую Полинезию, с дозаправками в южной части Тихого океана, на собственное ранчо в Аргентине?

Он снова оглянулся. Мартена по-прежнему не было. Во что бы то ни стало надо добраться до аэродрома. Каким образом? Остановить машину, вышвырнуть водителя и сесть за руль самому? Не годится, дорога слишком забита. Просто продолжать идти – тоже не лучший выбор. Ну, пойдешь еще квартал, от силы два, и тебя поймают. Александр огляделся по сторонам.

Неподалеку он заметил станцию метро. Метро – это прекрасно. У него уже был успешный опыт использования общественного транспорта. В Лос-Анджелесе он под видом Йозефа Шпеера доехал на автобусе до международного аэропорта. Но до него вдруг дошло, что для поездки в метро нужны деньги. Он сунул руку в карман пиджака.

Пусто.

Порылся в карманах брюк. Но и там ничего не было. Куда же он дел бумажник мертвеца, которого раздевал в туалете? Да разве сейчас вспомнишь…

Срочно требовались деньги. Немного – всего на одну поездку в метро. Но где же их взять, причем побыстрее? Впереди на расстоянии десяти шагов шла вразвалочку пожилая женщина. С ее плеча свисала большая сумка.

Как всегда, он действовал быстро и решительно. Через пару секунд Александр поравнялся с женщиной. Еще секунда – он сорвал сумку с ее плеча и тут же понесся вперед сквозь толпу. Женщина упала на асфальт. Сзади послышался ее крик.

– Вор! Вор! – вопила она ему в спину. Александр продолжал бежать, расталкивая пешеходов.

Неожиданно чья-то рука ухватила его за плечо и развернула на месте.

– Вор! – прокричал ему в лицо плотно сбитый парень, нанося удар. Александр увернулся. Но тому на подмогу пришел еще один молодой человек.

– Вор! Вор! Вор! – кричали они, молотя его кулаками и одновременно вырывая сумку, чтобы отдать ее владелице.

Александр поднял руку, защищаясь от ударов, и попытался выскользнуть из разрастающейся толпы.

– Вор! Вор! – не отставали от него парни. Александр резко обернулся. Теперь в его руке был «грач» Мурзина.

Бум! Он выстрелил первому парню в лицо. Бах! Бах! Второго парня отбросило на проезжую часть прямо под колеса автобуса. Ему снесло две трети головы.

Толпа завыла от ужаса. Александру потребовалась лишь доля секунды, чтобы прийти в себя. Он повернулся и снова побежал.

Мартен и Коваленко посмотрели друг на друга. Оглушительные выстрелы прозвучали где-то рядом. Движение на Невском проспекте застыло.

– Вот он! – Мартен заметил клетчатый пиджак.

Александр нырнул за автобус, перебежал проспект и скрылся в толпе на противоположной стороне улицы. Мартен мгновенно распахнул автомобильную дверь.

– Если это стрелял он, – начал Коваленко, – то…

– У него есть пистолет, – подхватил Николас и побежал вдоль по проспекту, петляя между стоящими автомобилями.

Коваленко остановил «форд» и вышел. На заднем сиденье лежал его дорожный чемоданчик. Коваленко открыл дверцу и подтянул чемоданчик к себе. Щелкнули, открываясь, замки. Внутри лежал второй «Макаров». Коваленко сунул пистолет за пояс, запер машину и побежал следом за Мартеном.

51

Александр пронесся по мосту через канал, свернул на узкую улочку, потом на другую. Оглянулся. Он опять был один. Остановился и огляделся, чтобы понять, где он оказался.

Окружающий мир утратил равновесие. Где-то вдали выли сирены. Нужно было найти станцию метро, чтобы доехать до аэропорта. Он снова осмотрелся вокруг. Место было совершенно незнакомое. Хоть бы уличная табличка или здание поприметнее – все, что угодно, лишь бы определить, где он сейчас находится.

Александр зашагал дальше.

Навстречу ему шла пожилая пара с собакой. Он поплотнее прижал к боку украденную сумку, чтобы ее не заметили старики. Те спокойно прошли мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. С их стороны не последовало даже любопытного взгляда. Точно таким же безразличным к нему был совсем недавно Невский проспект. Он не удержался и посмотрел назад еще раз. Где же Мартен? Где неотвязная тень?

Никого.

Если Мартен смог отыскать следы Александра в музее, то может найти его и на улице. И зачем ему только понадобилось влюбиться в сестру Мартена? Из-за этого Николас Мартен лишь с особым остервенением шел за ним по следу. Опять с сожалением подумалось о том, что зря не прикончил этого парня раньше, в Париже или Манчестере. А может быть, стоило убить его еще в Лос-Анджелесе? Но что не сделано, то не сделано.

Ах да, вертолет…

Он открыл женскую сумку и вынул из нее кошелек. Там были деньги, более чем достаточно для поездки на метро. Хватит даже на такси. Вот-вот, именно такси. В таком случае придется иметь дело только с одним человеком – водителем, а не с толпой.

Улочка была совсем узкой и вела неизвестно куда. То там то сям появлялись редкие прохожие. Ни один не узнал его. Он был одним из них. Он – никто.

Александр поднял взгляд на серое небо. Смеркалось, еще час, и наступит темнота.

Он повернул за угол. Прямо перед ним тянулся канал. Решил подойти поближе, чтобы выяснить, что это за место. На чугунной балюстраде висела табличка: «ЕКАТЕРИНИНСКИЙ КАНАЛ». Теперь он точно знал свое местоположение. На другой стороне канала, чуть правее, возвышалась знакомая своим величием громада Казанского собора. А от него рукой подать до Казанского моста и Невского проспекта, по которому то и дело проезжали такси. Стрельба случилась в стороне от этого места. К тому же с того момента уже прошло определенное время. Можно было рискнуть в надежде, что его по-прежнему никто не узнает.

Александр побежал вдоль канала. До моста оставалась сотня метров. Сейчас он преодолеет это расстояние и взбежит по ступенькам, выводящим на широкую улицу. На Невском поймает такси, которое довезет его до Ржевки, где ждет вертолет. И все будет хорошо. Все у него получится…

Мартен шел вдоль Невского проспекта в обратную сторону. Он видел, как Александр промчался через мост и исчез. Мартен тогда бросился следом и через минуту был на том же мосту. Он пробежал два квартала, прежде чем понял, что Александр ушел от него. Осмотрев несколько близлежащих улочек, на которых почти никого не было, Николас, сам до конца не понимая почему, повернул обратно. Было подсознательное ощущение того, что Александр не мог уйти далеко. Он был где-то рядом. Но где?

Глаза Мартена пристально изучали лица встречных. Любой из них мог оказаться Александром. Для того не составляло ни малейшего труда убить за горсть мелочи или пиджак. Человеческая жизнь для него была ничто. За одним исключением… Мартен вспомнил виллу в Давосе и выражение глаз Александра, когда рядом была Ребекка. В них была преданность и абсолютная любовь – те чувства, в наличие которых у жестокого убийцы он никогда бы не поверил.

Он продолжал всматриваться в лица, мужские и женские. Любое могло принадлежать Александру. Мартену вспомнились уловки, на которые тот пускался, и смертоносное коварство Александра в Лос-Анджелесе. Вспомнилось также предупреждение Дэна Форда в Париже: «Если твой любимый Реймонд каким-то чудом остался жив, ты узнаешь об этом только тогда, когда будет уже слишком поздно».

Нащупав рукоятку «Макарова», Мартен продолжал идти, переводя взгляд с одного прохожего на другого. Александр был где-то здесь. Он чувствовал это.

Свинцовые облака, висевшие над Санкт-Петербургом почти весь день, вдруг расступились, пропуская яркие лучи закатного солнца. И весь город на мгновение окунулся в золотое сияние. Картина была настолько захватывающей, что Мартен поневоле остановился, чтобы полюбоваться ею. Только тогда он осознал, что стоит на том же мосту, по которому ранее бежал Александр. Он осмотрелся, и его внимание привлек силуэт внизу. Приглядевшись, он увидел человека в клетчатом костюме, быстро шедшего вдоль канала. Тот почти дошел до ступенек, ведущих на мост, где стоял Мартен.

Александр положил ладонь на ограждение и уже поднялся на одну ступеньку, как вдруг замер на месте. На самой верхней ступеньке стоял Николас Мартен, глядя вниз, прямо на него. Легкий ветерок шевелил волосы на макушке детектива. Сам он, весь город, небо были окрашены в огненно-желтый цвет.

Хладнокровно, даже нарочито равнодушно Александр развернулся и пошел в обратную сторону. На другой стороне канала Казанский собор светился тем же золотистым светом.

Александр ускорил шаг. Оглядываться не было необходимости. Он знал, что Мартен идет за ним по пятам. Александр не бежал, походка его была непринужденной. Зачем торопить события? Ведь если он побежит, то побежит и преследователь. Конечно, шанс оторваться от него существует. Но куда вероятнее возможность того, что двое бегущих привлекут всеобщее внимание. А милиция все еще рядом. О ее присутствии говорили гудки сирен. Поиски человека, убившего баронессу, полковника ФСО Мурзина и мужчину в туалете Эрмитажа, продолжались. Стражи порядка понятия не имели, кто является убийцей, мужчина это или женщина, как он или она может выглядеть. Но ведь теперь они ищут еще одного преступника – мужчину в клетчатом костюме, только что застрелившего на Невском проспекте двух человек.

Значит, нужно просто идти. А Мартен пусть идет следом. Наконец-то Александр перестал удивляться. Да, он здесь, ну и что? Он появляется на каждом углу, и здесь тоже без него не обошлось. Согласно этой закономерности, они столкнулись нос к носу в Лос-Анджелесе, Александр влюбился в сестру Мартена и, должно быть даже, по той же причине оставил сейчас за собой кровавые следы. Мартен был неотрывной частью его судьбы. Ребекка не раз говорила ему, что удивительно, до чего он походит на ее брата. Оба были мастерами своего дела, оба отличались исключительной интуицией. Кроме того, их роднили отвага, сила воли, стойкость. И оба восстали из мертвых. Мартен был для него последним огненным испытанием, высшей проверкой способности Александра достичь величия, уготованного для него Господом.

И вот наступил момент, когда Александр должен доказать свои способности раз и навсегда. Доказать Господу, что в силах отступить от края разверзшейся пропасти.

Все должно быть предельно просто. Пистолет и нож-наваха по-прежнему при нем. Мартен побывал в Эрмитаже. То есть остается убить его, оставить на ноже отпечатки его пальцев, а сам нож положить ему в карман. Тогда все россияне увидят, что за человек их царевич. Герой, который в одиночку настиг на петербургских улицах убийцу баронессы и полковника Мурзина и в конце концов уничтожил его. После этого сами собой отпадут вопросы о клетчатом костюме или убитых на Невском проспекте и в мужском туалете в музее. Их он объявит сообщниками убийцы, которые тоже покушались на него. И не надо будет мчаться к вертолету. Наоборот, вертолет прилетит за ним.

Впереди показался еще один мост через канал – пешеходный. Каждую его сторону охраняли грифоны с золотыми крыльями. По левую сторону тянулся ряд кирпичных трех-, четырехэтажных домов.

Александр шел, не оглядываясь на Мартена.

Еще чуть-чуть, и он дойдет до моста. А как только дойдет, незаметно вытащит из-за пояса «грач» Мурзина, уронит для отвода глаз сумку, повернется и откроет огонь.

Мартена отделяли от Александра шестьдесят футов, когда тот переложил сумку из правой руки в левую и повернулся лицом к мосту. Именно в этот момент Николас заметил Коваленко. Тот шел по другой стороне канала чуть позади них, но не слишком отставая. Мартен знал, что русский умен и опытен. Но он никогда не видел, как тот стреляет. К тому же было неизвестно, знает ли Коваленко о том, насколько опасен Александр, обладающий молниеносной реакцией и редкой меткостью стрельбы. Если Александр, взойдя на мост, узнает Коваленко, то в два счета расправится с ним.

– Реймонд!

Александр услышал, как закричал позади Мартен, но даже не подумал замедлить ход. Еще пять шагов – и он будет на мосту. Гигантские бронзовые грифоны послужат для него отличным прикрытием. А Николас останется на тротуаре как на ладони – ему негде будет укрыться. «Грач» казался необыкновенно легким, он словно ласкал ладонь. Для решения всех проблем достаточно будет одного выстрела. Такого, чтобы пуля вошла между глаз.

Мартен остановился и поднял свой «Макаров». Держа пистолет обеими руками, он прицелился Александру в затылок.

– Реймонд! Стоять! Немедленно!

Александр лишь ухмыльнулся, продолжая идти в прежнем темпе.

– Реймонд! – вновь послышался крик. – Даю последний шанс. Не остановишься – убью на месте!

Убийца все так же бодро шагал дальше. Мартен помедлил еще секунду, а затем мягко нажал на спусковой крючок «Макарова». Эхо пистолетного выстрела громом разнеслось вдоль канала. Из-под ног Александра брызнула каменная крошка.

Александр как ни в чем не бывало продолжал идти. Он почти дошел до моста и вытащил «грач» из-за пояса.

Осталось три шага, два…

Вот и мост.

Он разжал пальцы, выпуская из руки сумку.

Мартен уже лежал на асфальте, откатившись в сторону, когда Александр повернулся – с пистолетом в руке. Опершись на локти, охотник держал дичь на мушке. Надо было отдать должное Коваленко – своими разговорами он сумел разбередить воспоминания и чувство мести. В голове дробью стучало: «За Рыжего. За Дэна. За Хэллидея. За бригаду».

Он выстрелил одновременно с Александром. Грохот от пальбы многократно усилился, отразившись от стен домов. На секунду Мартен ослеп – в глаза попала бетонная пыль, поднятая пулей. Прозрев, он увидел, что Александр пятится, кренясь назад. Клетчатые брюки на левой ноге разорваны в клочья и пропитаны кровью. Было видно, как он пытается, но не может поднять руку с пистолетом. Наконец нога подкосилась, и Александр упал. Автоматический пистолет отлетел вперед, подпрыгнув на мостовой.

Александр видел, как Мартен встал, оттолкнувшись от земли, и направился к нему. Преследователь все так же сжимал свой «Макаров» обеими руками.

Он вспомнил о «граче», который лежал неподалеку, и попытался дотянуться до него, но тщетно. Мостовая казалась мягкой, будто он упал на охапку сухих листьев. Мартен отчего-то вдруг остановился и устремил свой взгляд поверх него. Александр быстро повернул голову, чтобы узнать, что так привлекло внимание противника.

Сзади надвигался силуэт, в котором было что-то неуловимо знакомое. Поднявшись по ступенькам с противоположной стороны канала, человек медленно шагал по мосту. Теперь стало видно, кто это: Коваленко, русский полицейский. В руке у него тоже был пистолет, а глаза – как ледышки. На лице Александра отразилось недоумение. Почему, приближаясь к нему, Коваленко держит пистолет на изготовку? И почему так смотрит на него, ведь враг повержен, безоружен и беспомощен?

Вот оно что: именно этот человек и есть его sudba. Судьба, которая была предопределена с того момента, когда он в парижском парке вонзил наваху в грудь своего брата по отцу.

– Коваленко, нет! – раздался крик Николаса Мартена.

Но было поздно. Русский полицейский уже стоял рядом.

– Нет! Нет! Не надо! – снова завопил Мартен.

Александр увидел, как взгляд русского налился еще большей жестокостью, а дуло «Макарова» начало увеличиваться в размерах. Ствол уперся в голову. Палец на спусковом крючке напрягся. Гром выстрела сменился ослепительно белой вспышкой. Будто штормовая волна подхватила его, вспышка же стала еще ярче. А потом все кончилось. Свет померк.

52

В это же время в Финском заливе

Ребекка и леди Клем стояли у рулевой рубки траулера номер 67730. Обе смотрели на Санкт-Петербург, залитый золотистым светом. Судно, предназначенное для лова сельди, двадцать минут назад покинуло гавань и шло теперь со скоростью восемь узлов по легкой зыби, среди редких льдин. Золотой свет сиял еще несколько минут, а затем погас, словно кто-то неожиданно опустил занавес. Это солнце село в тучи на горизонте.

Воцарились сумерки. Казалось, их напустила та же сила, которая ранее зажгла волшебное сияние над городом. Подруги переглянулись.

– Время лечит, – мягко проговорила Клем. – Сначала станет чуть полегче. А потом будешь думать обо всем этом все меньше и меньше. Будем бороться с прошлым вместе – ты и я. У нас получится – вот увидишь.

Ребекка смотрела на Клем, пытаясь заставить себя поверить ее словам. Ей действительно хотелось верить. Но когда она закрыла глаза, из груди ее вырвались глухие рыдания, а по щекам покатились слезы.

Леди Клем обняла ее за плечи и заплакала вместе с ней, но беззвучно. В жизни случаются горькие моменты, и этот, пожалуй, был одним из самых горьких. Прошло несколько минут, а может быть, часов. Волны убаюкивали. Бросив прощальный взгляд на Санкт-Петербург, Клем повела Ребекку в тепло и свет рулевой рубки.

Санкт-Петербург. Все еще суббота, 5 апреля, 19.40

Выжав газ, Коваленко понесся в сумерках по Сенной площади. Нужно было как можно быстрее отъехать от моста и канала, от Невского проспекта.

– Он лежал безоружный – до пистолета не дотянуться. Убивать его не было необходимости, – негодовал Мартен.

– Товарищ, – укоризненно произнес Коваленко, не отрывая внимательного взгляда от едущих впереди машин, – я спас вашу жизнь. И это ваша благодарность?

– Он уже не представлял опасности.

– У него оставался нож. А может, был еще один пистолет. Откуда мне было знать? Такой человек всегда опасен, пока жив.

– Вам не следовало расстреливать его.

– Как насчет того, чтобы встретиться со своими дамами за завтраком? – Коваленко повернул на Московский проспект и снова надавил на акселератор «форда». Они ехали в аэропорт Пулково. – Рейс в Хельсинки через час с небольшим.

Николас Мартен еще некоторое время смотрел на него, потом отвел глаза в сторону. Огни встречных машин пробегали по его лицу, которое то озарялось, то погружалось во тьму.

– Вы так старательно втирались ко мне в доверие, даже пытались завязать дружеские отношения. – В голосе Мартена сквозила горечь. – И одновременно делали все, чтобы прощупать меня, задавали вопросы с подвохом. А когда наконец поняли, что к чему, начали играть на моем чувстве вины – за все, что случилось с бригадой, за всех тех, кого Реймонд убил в Лос-Анджелесе, потом в Париже… И еще вы играли на моей любви к сестре. Сделали мне паспорт с визой, дали сотовый телефон. А в нужный момент сунули мне в руки пистолет и отправили выполнять грязную работу. И я свое дело сделал. Тут оправдались и ваши расчеты, и другие причины сыграли роль. Я настиг его. Он лежал, оставшись без оружия, без сил. Вы вполне могли его арестовать, но вместо этого убили. – Он искоса посмотрел на спутника. – Это было просто подлое убийство, разве не так?

Коваленко угрюмо смотрел на дорогу. Фары «форда» попеременно выхватывали из темноты свороты на фермы, густые рощицы все еще голых берез и кленов, а также еще плотнее, чем деревья, стоящие у обочины рекламные щиты, на которых красовались «форды» и «хонды», «вольво» и «тойоты».

– Хотите, я расскажу вам, как пойдут дальше события? – Коваленко украдкой взглянул на Мартена и тут же перевел взгляд обратно на дорогу. – К этому времени его тело уже должно быть обнаружено. Они сами едва не помрут от ужаса, когда выяснят, кто это. Какое-то время будут блуждать в потемках, не в силах понять, что же произошло в Эрмитаже. Но в конце концов поймут, хотя бы после того, как соотнесут эти события с ножом, который до сих пор лежит в кармане его куртки.

Вскоре после этого в Москве будет официально объявлено о смерти царевича. Скажут, что он отдал свою жизнь, пытаясь задержать убийц баронессы и полковника ФСО Мурзина в Эрмитаже. Заговорщиками объявят трех человек, которых он сам прикончил во время своих похождений. Будет начат всероссийский розыск его убийцы или группы убийц. Вероятнее всего, козлом отпущения сделают какую-нибудь коммунистическую группировку, поскольку наши демократы до сих пор воюют с коммунистами. В конечном счете дело может дойти даже до ареста и суда – ради поддержания престижа правоохранительной системы.

Ваша сестра, царица, которую так нежно любил царевич, не доживший до коронации, никаких комментариев давать не будет. Ведь ее столь же нежно любит весь российский народ, а значит, нужно уважать ее скорбь. В общем, ее отправят скорбеть куда-нибудь подальше в обществе доброй подруги и наперсницы леди Клементины Симпсон, дочери графа Престбери.

На несколько дней будет объявлен общенациональный траур. Тело Александра выставят для прощания в Кремле, и он будет объявлен национальным героем. Затем состоятся государственные похороны. Он будет погребен рядом с отцом и русскими императорами в склепе Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге. На похороны пригласят вашу сестру, а также, вне всякого сомнения, и вас лично.

– Но это не дает ответа на вопрос…

– Почему я убил его? Потому что он был безумец, а Россия вряд ли может позволить себе иметь царя-безумца.

Однако Мартен все еще не мог успокоиться.

– Вы хотите сказать, что если бы этот безумец остался в живых и был арестован, то пришлось бы отдать его под суд. А по закону за такие преступления положены пожизненное заключение или казнь. Такой исход не в интересах российского правительства. Вот вы и взяли дело правосудия в свои руки.

Русский чуть насмешливо улыбнулся:

– Отчасти.

– А в остальном?

– Как я уже говорил, имелась возможность того, что он пустит в ход нож или другой пистолет. Вот подошли бы вы к нему, а он попытался бы вас убить. Его образ действий нам хорошо известен. Действовал бы он очень быстро. И вам пришлось бы выбирать из двух зол: или убить его, или умереть самому. Разве не так?

– Может быть.

Глаза Коваленко сузились, и он обжег Мартена взглядом:

– Нет, товарищ, не «может быть», а наверняка. – Он помолчал, чтобы фраза получилась более веской, и снова начал смотреть на дорогу. – Должен признаться, я действительно имел на вас виды уже к тому времени, когда мы уезжали из Парижа. И я действительно послал вас в музей убить Александра, потому что знал, что вы способны и имеете веские причины, чтобы сделать это. Кроме того, я больше никого не мог вмешивать в подобное предприятие.

Но, ожидая вас на улице, я вспомнил сцену вашей долгожданной встречи с сестрой. Вспомнил, как она обрадовалась при виде вас, как жадно слушала ваши слова. И я понял, что принял неверное решение. Иначе вы больше никогда не решились бы посмотреть ей в глаза из страха, что она узнает правду. Вам до конца своих дней пришлось бы носить в себе чувство вины за то, что вы убили человека, которого она любила больше собственной жизни. И не важно, каким этот человек был в реальности.

И еще. Есть люди, которые при всем своем умении и преданности делу, при всем желании воспитать в себе эти качества просто по натуре не могут быть полицейскими. В их крови нет жестокости, которая подчас необходима в полицейском деле. Нет способности убивать без сожаления и в нарушение закона, который они присягали охранять. Между тем именно таких действий иногда требуют обстоятельства. – Коваленко посмотрел на него с доброй улыбкой. – Вы – один из этих людей. Вы еще молоды. Возвращайтесь-ка в ваши английские сады. Жить в них куда приятнее.