Текст книги "Изгнанник"

Автор книги: Аллан Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 54 страниц)

52

Северный вокзал. По-прежнему четверг, 16 января, 10.15

Инспектор Роже и двое полицейских из числа подчиненных Ленара вели Николаса Мартена и леди Клем сквозь толпу ожидавших отправки пассажиров по платформе, от которой отбывал экспресс «Евростар» – скоростной поезд Париж – Лондон, следующий по туннелю под проливом Ла-Манш.

Мартен шел с таким чувством, будто на него надели наручники и смирительную рубашку. Самостоятельные действия исключались – оставалось только выполнять чужие распоряжения да еще присматривать за Клем. Она была готова взорваться, но пока каким-то образом сдерживала гнев, вероятно, сознавала, что угроза Ленара насчет комментариев в британских таблоидах – не пустой звук. В этом случае ее отец будет не просто уязвлен, он будет взбешен и потребует объяснений, а потом ничто не помешает ему обратиться к французскому правительству. И тогда в бульварной прессе начнется настоящая свистопляска. А преследования папарацци! Дело может дойти до того, что, согласно университетским правилам, леди Клем будет вынуждена уйти в отставку, или Мартену придется бросить учебу, или и то и другое вместе. Для Николаса опасность заключается еще и в том, что соответствующие газетные материалы могут попасться на глаза кому-нибудь в полицейском управлении Лос-Анджелеса. Короче говоря, как бы ни были плохи дела, они могли стать намного хуже, если Клем не сдержит себя. Ко всему прочему, реальной казалась потеря двух важнейших свидетельств. Прежде всего – полицейского досье на Реймонда, обнаруженного на компьютерном диске в ежедневнике Хэллидея, ведь там имелись отпечатки, которые можно было сопоставить с теми, что остались на оконном стекле «ситроена». Судя по всему, Дэн Форд, погибая, каким-то образом заставил своего убийцу «наследить». Досье находилось в мешке для мусора, спрятанном в фонтане во дворе Армана. А отпечаток – в архиве следственного отдела парижской полиции. Вместе эти два свидетельства помогли бы установить однозначную истину: или отпечатки пальцев совпадают, указывая на то, что убийцей Дэна Форда был Реймонд, или они не совпадают, а значит, безумец, с которым ныне приходится иметь дело, – другой человек. Было невозможно прийти к определенному заключению, не раскрыв имеющиеся материалы перед полицией. А этого Мартен сделать не мог. Если бы он пошел на такой шаг, материалы были бы немедленно конфискованы, а его самого посадили бы в тюрьму за то, что Ленар квалифицировал как «изъятие улик с места преступления». Таким образом, он оказался бы вне событий, затянутый в шестеренки механизма французской юриспруденции, и ему, скорее всего, пришлось бы дожидаться приезда какого-нибудь полицейского чина из Лос-Анджелеса для проведения дальнейшего дознания. А так досье пока оставалось в импровизированном тайнике.

Роже резко остановился у вагона под номером 5922.

– Пришли, – энергично повернулся он к Мартену. – Будьте добры, ваш паспорт.

– Паспорт?

– Oui.

Минуту спустя Мартен и леди Клем заняли кресла в эконом-классе. Между тем Роже и двое полицейских в форме стояли рядом в проходе, обсуждая ситуацию (естественно, по-французски) с контролером и одним из сотрудников охраны поезда. В конце концов Роже передал контролеру паспорт Мартена, а его владельцу сообщил, что паспорт ему вернут, когда поезд прибудет в Лондон. Затем с подчеркнутой вежливостью пожелал: «Bon voyage», оценивающе-выразительно взглянул на леди Клем и удалился.

Охранник и контролер, в свою очередь, одарили парочку неприязненным взглядом и тоже ушли, обернувшись лишь в конце вагона, перед тем как раздвинуть скользящие двери тамбура и перейти в следующий вагон.

– Ну и что?.. – Леди Клем вопросительно смотрела на Мартена.

– А что именно ты имеешь в виду?

– Твою беседу с полицией, когда тебе совали в нос фотокарточки. А потом ты с полицейскими спорил. О чем вы с Надин сговорились?

– Ни о чем.

– Нет, сговорились. – Клем оглянулась на входящих пассажиров, а затем вновь обратилась к Мартену. – Послушай, Николас, в отличие от других поездов, которые обслуживают Англию, этот ходит точно по расписанию. Он отбывает в десять часов девятнадцать минут, ни минутой позже. Это означает, что в твоем распоряжении, – женщина посмотрела на свои часы, – примерно тридцать пять секунд. После двери закроются и поезд отправится.

– Господи, да что ты несешь?

Клем наклонилась ближе к его уху и понизила голос, сейчас ее британский акцент звучал особенно отчетливо:

– В квартире Армана инспектор Ленар искал записную книжку покойного мистера Хэллидея. Не знаю, что в ней, но это определенно что-то важное. Иначе ты или Надин не стали бы ее прятать.

– Не знаю, с чего ты…

– Тридцать пять секунд.

– Клем, если бы я отдал им книжку, – зашептал Мартен, – то в эту минуту мы с Надин сидели бы в тюрьме, а может быть, и ты вместе с нами.

– Николас, неизвестно, нашел инспектор эту книжку или нет. Но я знаю, что ты неглупый человек и хорошенько ее спрятал. Так что будем исходить из того, что ничего Ленар не нашел и нужно предпринять последнюю попытку забрать ее, прежде чем это сделает он. Двадцать секунд.

– Я…

– Николас, тебе нужно встать и сойти с поезда. Если придут контролер или охранник, я скажу, что ты отправился в туалет. Когда поезд прибудет в Лондон, городской полиции я скажу, что у тебя жуткая клаустрофобия. А поскольку тебе предстояло проехать по туннелю под Ла-Маншем, ты так запаниковал, что был вынужден сойти с поезда до отправления, но прежде поклялся мне, что вылетишь в Манчестер ближайшим авиарейсом и немедленно поставишь об этом в известность инспектора Ленара.

– Да как же я полечу в Манчестер? У меня нет паспорта!

– Николас, выметайся из вагона, кому говорят!

53

Питер Китнер наблюдал за тем, как черный «ситроен», миновав ворота, движется по подъездной дорожке к обширному четырехэтажному особняку на авеню Виктора Гюго. В машине, должно быть, находился доктор Джеффри Хиггс, его личный телохранитель и глава отдела разведки. Хиггс, скорее всего, уже выяснил, оправдывается ли худшее из опасений босса. Кто разговаривал с Китнером из темноты, спрятавшись за огнями прессы у отеля «Крийон»? Мог ли он быть тем, о ком со страшным предчувствием подумал Китнер?

– Откуда он может знать о Давосе? – допытывался его сын Майкл, когда они ехали из «Крийона».

Тогда у Китнера не выдержали нервы, и он раздраженно огрызнулся:

– Не знаю.

На самом деле он знал. Знал еще у отеля, но боялся себе в этом признаться. Правда, в конце концов все же признался и попросил Хиггса разобраться с этим делом как можно скорее. Больше всего его интересовало, намерен ли человек, задававший вопросы, лично присутствовать на форуме в Давосе.

Альфред Нойс и Фабиан Кюртэ были мертвы. Нож и кинопленка, долгое время хранимые как зеница ока, пропали. Их забрал убийца Кюртэ. Помимо Нойса, Кюртэ и его самого о существовании ножа и пленки знали только двое. Он был уверен, что нож и пленка находились сейчас в руках именно этих двоих – баронессы Марги де Вьен и человека, почти всю жизнь находившегося на ее попечении, Александра Луиса Кабреры. Можно было не сомневаться, что именно Кабрера разговаривал с ним из темноты.

В усталом мозгу вновь прозвучали слова Майкла: «Откуда он может знать о Давосе?»

Китнер сел за массивный письменный стол из стекла и нержавеющей стали. Подумалось: а может, это была всего лишь догадка? Может быть, Кабрера просто высказал предположение, что Китнер будет присутствовать на Всемирном экономическом форуме в Давосе, где не появлялся уже несколько лет? Захотел поиграть с Китнером и заодно разжечь интерес прессы. Наверное, все было именно так, потому что Кабрере действительно было неоткуда знать. Даже баронесса с ее обширными связями и источниками и та не была настолько информирована. То, что намечалось в Давосе, было слишком хорошо засекречено.

В дверь решительно постучали. На пороге появился Тейлор Барри, исполнительный секретарь Китнера.

– Доктор Хиггс, сэр.

– Благодарю вас.

Хиггс вошел, и Барри поспешно ретировался, плотно затворив за собой дверь.

– Ну и что у нас нового?

– Вы выразили опасение, что Александр Кабрера будет присутствовать на экономическом форуме в Давосе, – ровным голосом произнес Хиггс.

– Да.

– Его нет ни в одном из списков гостей. Он не числится участником ни одного из семинаров. Но в то же время на имя некоего Жака Бертрана, адвоката из Цюриха, арендована вилла в горах неподалеку от города.

– Продолжайте.

– Бертран – холостяк средних лет, который живет в Цюрихе в небольшой квартире вместе с престарелой тетушкой.

– И что же?

– Вилла называется «Энкрацер». В ней шестьдесят комнат плюс подземный гараж на двадцать машин.

– Но какое отношение это имеет к Кабрере?

– «Гелилинк», частная фирма вертолетных перевозок в Цюрихе…

– Я знаю про эту фирму. При чем тут она?

– В эту фирму поступил заказ на двухмоторный вертолет, который должен обеспечить сообщение между Цюрихом и виллой. Машина заказана на субботу, то есть через два дня. Заказ оформлен личным секретарем Жерара Ротфельза. Этот Ротфельз ведает европейскими операциями компании Кабреры.

– Понимаю. – Китнер медленно встал со стула и подошел к окну, чтобы взглянуть на парк. В этот январский день деревья с голыми ветвями выглядели сиротливо…

Значит, его страхи не просто оправдались. Дело оказалось гораздо серьезнее. Да, это Кабрера поддразнивал его расспросами про Давос у отеля «Крийон». Однако в его тоне была не только издевка. Кабрера давал понять, что знает о событии, которое должно там произойти. И вот Хиггс получил подтверждение того, что Кабрера намерен на нем присутствовать. Вряд ли стоило сомневаться в том, что туда же пожалует и баронесса.

Изначально Давосский форум был задуман как ежегодное недельное собрание ведущих деятелей европейского бизнеса. Этакий временный «мозговой трест» в Давосе, уединенном курортном городе в Швейцарских Альпах, где можно спокойно обсудить проблемы международной торговли. Однако это мероприятие переросло в представительную конференцию, на которую съезжались политические и экономические лидеры, чтобы решать вопросы глобального масштаба. В этом году повестка дня была составлена в традиционном духе. Но важная особенность нынешнего форума заключалась в том, что на нем российский президент Павел Гитинов должен был выступить с важным заявлением о будущем новой России в эпоху информационных технологий и глобализации. Китнеру, с его гигантским опытом и влиянием в мире средств массовой коммуникации, отводилась в этом будущем ключевая роль. Вот что стало источником беспокойства, причем самого серьезного.

Как выяснилось, Кабрера знал о предстоящем заявлении, а такая информация могла поступить ему только от баронессы. Другой вопрос, как об этом узнала она, поскольку решение было принято в обстановке абсолютной секретности всего несколько дней назад на встрече с участием Китнера, президента Гитинова и других представителей высшего российского руководства на частной вилле на берегу Черного моря. Однако сейчас уже не имело особого значения то, каким образом секрет перестал быть секретом. Главное заключалось в том, что о нем знали и баронесса, и Кабрера, причем оба в момент знаменательного объявления будут присутствовать в Давосе.

Словно очнувшись от гипноза, Китнер обратился к Хиггсу:

– Где Майкл?

– В Мюнхене, сэр. Завтра будет в Риме. А позже в тот же день приедет в Давос, чтобы быть с вами, вашей супругой и вашими дочерями.

– Охрана работает в обычном составе?

– Да, сэр.

– Удвоить.

– Слушаюсь, сэр.

Хиггс энергично кивнул, повернулся и вышел.

Проводив его взглядом, Китнер подошел к письменному столу и тяжело опустился в кресло. Все его мысли сейчас были о баронессе и Кабрере.

И чего им только не хватает? Баронесса лишь немногим уступает ему по размерам богатства и влиянию. Кабрера – необычайно успешный бизнесмен. Нойс и Кюртэ убиты, причем из сейфа последнего взяты только две вещи: нож и кинопленка. Это наталкивает на вывод о том, что баронесса не только несет ответственность за смерть этих людей, но и получила оба важных предмета в свое распоряжение. Если это так, то ни баронессе, ни Кабрере совершенно нечего опасаться. В чем же тогда цель провокационного вопроса у отеля? И зачем они отправляются в Давос? Что еще им нужно?

Это и следовало выяснить, причем в самом скором времени, еще до открытия форума. Китнер нетерпеливо нажал на кнопку вызова. Через несколько секунд в дверь вошел Тейлор Барри.

– Слушаю вас, сэр.

– Завтра утром нужно будет устроить частную встречу где-нибудь подальше от Парижа. Встречаться будем я, Александр Кабрера и баронесса Марга де Вьен. Больше никого.

– А Майкл?

– Нет, Майкла тоже не будет. Он даже знать об этом не должен, – заявил Китнер резким тоном.

– А как же Хиггс и я?

– Никого. Я недостаточно ясно выражаюсь?

– Слушаюсь, сэр. Никого, сэр, – поспешно подтвердил Барри и удалился.

За десять лет службы он никогда еще не видел Китнера столь озабоченным и угрюмым.

54

Парижское метро. Все еще четверг, 16 января, 11.05

Вагон метро болтало из стороны в сторону. Ухватившись за поручень, Мартен молился в душе о том, чтобы подземная линия, по которой он поехал, вывела туда, куда надо. Помимо одежды: свитера, джинсов, пиджака – и обуви – пары кроссовок, что были на нем, – все его имущество составлял бумажник с британским водительским удостоверением, студенческим билетом Манчестерского университета, фотографией Ребекки в Юре, двумя кредитными картами и суммой наличных в евро, эквивалентной примерно трем сотням долларов. Вполне хватит на веселую недельку студенту, приехавшему оторваться в Париж, однако вряд ли достаточно для человека, уже имевшего неприятности с полицией и находящегося в стране нелегально.

Впрочем, материальная сторона дела его не слишком волновала. Главное для него заключалось в том, чтобы попасть во внутренний дворик за домом Армана. А после этого – вознести молитву Господу, чтобы побывавшие там люди Ленара не нашли его тайник.

Если их поиски остались безрезультатными, то все остальное предельно просто: надо всего лишь перелезть через стену, отделявшую дворик от улицы, и вытащить мешок из фонтана. На всю эту операцию потребуется не более десяти секунд. Ну, может быть, пятнадцать, если не удастся перемахнуть через стену сразу. Особых проблем быть не должно. Главное, чтобы эта линия метро вела в верном направлении и не возникло трудностей с поисками улицы Гюисманса. Но нужно принимать во внимание и потенциальные осложнения. Первое – это то, что люди Ленара могут находиться там до сих пор. Второе – что делать даже в том случае, если полицейских нет и мешок с досье в его руках? Куда идти? И где остановиться? А самое сложное после всего этого – как достать из парижской полиции копию отпечатка пальца, оставленного убийцей Дэна Форда? Но для начала в любом случае лучше заняться решением наиболее насущных проблем – поисками закоулка и извлечением мусорного мешка из тайника.

Мартен вышел из подземки на яркий солнечный свет и остановился, чтобы лучше сориентироваться.

Вдоль бульвара тянулись здания какого-то учебного заведения. Подойдя поближе, Мартен увидел табличку с названием: «COLLEGE STANISLAS».[22]22
  Католический колледж Святого Станислава (фр.).


[Закрыть] Сердце екнуло: мимо этого места проезжал Ленар, когда они ехали от Сены к квартире Армана. Футов через тридцать он увидел справа знакомую улицу и, свернув туда, буквально через десять секунд был в нужном закоулке. Пусто, только две припаркованные машины.

Теперь надо было действовать осторожно. Николас ускорил шаг, рыская взглядом в поисках стены, отделяющей здания от дороги, возле нее должны были стоять мусорные баки. Еще дюжина шагов и… Остановившись и оглянувшись, он перевел дух. Никого.

Вскарабкавшись на баки, он подтянулся и, оказавшись на верху стены, осмотрелся еще раз, как вдруг боковым зрением уловил какое-то движение: в его направлении медленно ехала патрульная машина, только что свернувшая в этот закоулок. Мартен поспешно спустился.

Просто повернуться и уйти было невозможно, без того чтобы привлечь к себе внимание. Как поступить? Мартен присел за нагромождением коробок у мусорных баков. Прошло пять секунд, потом десять. Где же автомобиль? Неужели полицейские остановились, заметив его? Может быть, уже вышли из машины и, вынув пистолеты, приближаются к нему? Однако в следующую секунду он услышал – так близко! – шуршание шин. Заставив себя медленно досчитать до двадцати, Мартен осторожно выглянул. Никого и ничего, кроме припаркованных неподалеку синей машины и грузовичка.

Через пять секунд он был уже на стене, вновь использовав баки в качестве ступеньки. В том, что это двор Армана, сомнений не было. Николас обеспокоенно окинул взглядом ряд окон, но не заметил ничего подозрительного и начал спускаться вниз. Вот и фонтан, под покровом мертвой листвы виднелся мешок из-под мусора – точно в том же положении, в каком оставил его Мартен. Бросив последний взгляд на окна, он наклонился за мешком. Пальцы ощутили холодный пластик.

Еще несколько секунд – и он снова оказался на стене, носком нащупал крышку мусорного бака и спрыгнул вниз. В тот же момент дверь синей машины открылась, и оттуда вышел мужчина.

Это был Коваленко.

55

– На прутьях плюща – три свежих надлома, – поделился наблюдениями Коваленко, в чьи планы явно не входило задерживаться у дома Армана. Их машина быстро проехала по бульвару Распай, а затем повернула на улицу Вожирар. – Люди Ленара вышли во двор, провели двухсекундный осмотр и вернулись в дом. Что с них взять, с городских? То ли дело русский человек, которому знакомы тяготы и красоты деревенской жизни. Или американец, который любит смотреть вестерны. Кстати, вы любите вестерны, мистер Мартен?

Николас не знал, что сказать или подумать. Русский вежливо поинтересовался, не соизволит ли тот составить ему компанию. А что оставалось делать? Теперь же, судя по всему, он везет его в полицию.

– Значит, вы нашли мешок и видели его содержимое, – полуутвердительно произнес Мартен.

Коваленко кивнул:

– Совершенно верно.

– Почему же не отдали его Ленару?

– По одной простой причине: это я нашел мешок, а не Ленар.

– А зачем тогда оставили его там? Не проще было бы забрать?

– Потому что я знал, что когда-нибудь появится некто, припрятавший эту вещь и желающий получить ее снова. Таким образом, теперь у меня есть и человек, и мешок. – Коваленко свернул на бульвар Сен-Мишель, где оказалось слишком много машин, а потому пришлось снизить скорость. – Так что же вы нашли или искали в ежедневнике Хэллидея? Наверняка там было что-то очень важное для вас. Ведь вы рисковали быть арестованным, причем не один раз, а целых два. Какое-нибудь инкриминирующее свидетельство?

Николаса словно током ударило:

– Надеюсь, вы не думаете, будто это я убил Хэллидея?

– Вы отвернулись, когда увидели его в парке Монсо.

– Я же называл вам причину. Просто я задолжал ему деньги.

– А кто подтвердит?

– Я не убивал его.

– И вы также не брали его ежедневник. – Юрий выразительно посмотрел на своего спутника, но тут же снова переключил внимание на дорогу. – Хорошо, допустим на минуту, что вы его не убивали. Кто-то – или вы, или мистер Форд – проявил недюжинную отвагу, уведя вещественное доказательство из-под носа полиции на месте преступления. Это означает, что вы или знали, или имели основания полагать, что оно представляет для вас немалую ценность. Не так ли? А папка?

Мартен поднял глаза. Они ехали через Сену по мосту Сен-Мишель. Прямо по курсу было здание Парижской префектуры полиции.

– Скажите, какой вам смысл сажать меня в тюрьму?

Коваленко промолчал. Через несколько секунд они подъехали к зданию. Мартен ожидал, что тут русский и остановится. Но этого не произошло. Они двинулись дальше, по Севастопольскому бульвару, забираясь глубже в кварталы правого берега.

– Куда вы едете?

Коваленко по-прежнему молчал.

– Что вам от меня нужно?

– Я неважно читаю по-английски, мистер Мартен, особенно рукописный текст. Все эти сокращения, сленг… – Он снова перевел взгляд с дороги на попутчика. – Итак, что мне от вас нужно? Мне нужно, чтобы вы ознакомили меня с содержанием ежедневника, а также с другими материалами досье.

Авеню Ош, дом 127, 12.55

Карманный фонарик зажегся, а электричество в доме отключилось.

Аккуратно выкрутив один за другим винты, Александр осторожно, стараясь не повредить провода, вынул громоздкий предохранитель. Из холщовой сумки с инструментами он достал небольшой таймер с контактами из толстой проволоки по бокам и подключил его к предохранителю. Отныне его работа целиком зависела от таймера. Предохранитель был установлен на место и крепко привинчен.

Фонарик выключился, электроснабжение в доме восстановилось.

Уже пять секунд спустя он поднимался по лестнице из подвала. Открыв дверь черного хода, вышел в переулок. Там был припаркован «форд» – взятый в аренду фургончик. Александр сел за руль и тронулся с места. Синий комбинезон, белокурый парик и лежащее в кармане фальшивое удостоверение электрика оказались ненужными. Дверь не была заперта, никто не видел, как он входил или выходил. И никто даже не успел пожаловаться на отключение электричества, вся процедура не заняла и пяти минут.

Завтра утром, в пятницу, 17 января, в 3.17 таймер сработает. В результате короткого замыкания здание погрузится в темноту. А затем начнется пожар, возгоранию поможет фосфорная таблетка в таймере. Здание старое, с деревянными перекрытиями, да и проводка в нем ветхая. Хозяин тратил деньги в основном не на безопасность, а на косметический ремонт – обычное явление для старых домов Парижа. Так что через несколько минут огонь охватит все строение, и к тому времени, когда раздастся первый сигнал пожарной тревоги, здесь уже будет настоящая преисподняя. Обесточенные лифты бесполезны, на внутренней лестнице – кромешная тьма. Здание насчитывает семь этажей, на каждом – по две большие квартиры. Спастись смогут лишь квартиранты, проживающие на нижних этажах. У обитателей верхних шансы эвакуироваться минимальны, точнее, отсутствуют вообще.

Его в первую очередь интересовал именно верхний этаж. Эти апартаменты снимала великая княгиня Екатерина Михайловна для себя и своей семьи – матери, великой княгини Марии, и сына, двадцатидвухлетнего великого князя Сергея Романова, в котором практически все видели будущего русского царя, если, конечно, на это согласится Россия. Александр только что поработал над тем, чтобы этого не произошло.