Текст книги "Изгнанник"

Автор книги: Аллан Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 54 страниц)

30

Звук открывшейся и вновь закрывшейся двери разбудил Мартена. В комнате было темно, и в первые несколько секунд он не мог сообразить, где находится. В квартиру кто-то вошел? Или вышел? А может, ему это вообще приснилось?

Он нажал кнопку на своих часах, и на короткое мгновение вспыхнули зеленые цифры: 2.12, затем сел и как следует прислушался. В квартире царила тишина. Под окном горел уличный фонарь, и слабого света, проникавшего в комнату, оказалось достаточно, чтобы сориентироваться и вспомнить, что он в гостиной Дэна Форда.

Хлопнула дверца автомобиля, а через секунду заработал двигатель. Николас торопливо откинул простыню, спрыгнул на пол, подошел к окну и увидел, как от дома отъезжает белый «ситроен» Форда. Он снова взглянул на часы. 2.16. Впрочем, на самом деле сейчас было 3.16. Он забыл перевести часы, и они до сих пор показывали манчестерское время.

Мартен надел халат и подошел к спальне.

– Надин! – позвал он, остановившись у двери.

Ему пришлось ждать не меньше минуты, пока на пороге появилась заспанная женщина в длинной ночной рубашке.

– А Дэн что, куда-то уехал? – спросил он.

– Не волнуйся, Ник. – Судя по усилившемуся акценту, Надин уже начала понемногу забывать английский. – Ему кто-то позвонил, он сразу оделся и уехал.

– Звонили из полиции?

– Нет, не из полиции. Не знаю, кто это был, но Дэн давно ждал этого звонка. Наверное, ему нашли какие-то материалы для новой статьи.

– Значит, ты не знаешь, куда он направился?

– Нет. – Она улыбнулась. – Да не волнуйся ты так, с ним все будет в порядке.

– Надеюсь…

В Лос-Анджелесе или Париже, холостой или женатый, Дэн Форд всегда оставался самим собой – время суток или место, куда надо ехать за информацией, не играли для него никакой роли. Именно поэтому он был хорошим журналистом.

– Иди спать, Ник, – мягко сказала женщина. – Завтра увидимся.

Она улыбнулась и закрыла дверь, а Мартен вернулся в гостиную. Ему не нравилось то, что Форд уехал посреди ночи один. Но, в конце концов, это его работа, ему приходится встречаться со многими людьми, и эти встречи могут происходить в любое время суток.

Он еще раз выглянул в окно, а затем лег на диван. На улице было тихо, Надин, ни о чем не беспокоясь, спала крепким сном. И все же Мартен ощущал странную необъяснимую тревогу. Возможно, из-за того, что он не знал, куда отправился его друг?

Устраиваясь поудобнее, Мартен взбил подушку и перевернулся на другой бок. Он стал думать о потрепанной, видавшей виды и лишившейся многих страниц записной книжке Хэллидея. В ней содержались записи, сделанные им в течение всего прошлого и в начале нынешнего года. Это был своего рода личный дневник, в котором его владелец записывал даты, назначенные встречи и собственные мысли о своей жизни и детях. Про бригаду и Реймонда в ней не было ни слова. Короче говоря, никакой ценной информации в книжке не содержалось.

Размышления о Джимми Хэллидее сменились воспоминаниями о Клем, о ее улыбке, запахе, шутках… Николас усмехнулся, вспомнив тяжелый и неловкий разговор с лордом Престбери, от которого любовница спасла его, включив пожарную сигнализацию.

Внезапно улыбка сошла с его лица. Он вспомнил слова Дэна: «И если твой любимый Реймонд каким-то чудом выжил, ты узнаешь об этом только тогда, когда будет уже слишком поздно».

Реймонд.

Тревога, поселившаяся внутри его, еще больше усилилась, упрямо нашептывая ему, что в смерти Нойса повинен Реймонд. То же самое касалось и Фабиана Кюртэ, и Джимми Хэллидея. А теперь еще и Дэн Форд куда-то уехал – в ночь и дождь.

Неожиданно для себя Мартен услышал собственный голос:

– Предметы…

Он встал с дивана, нашел в потемках мобильный телефон и набрал номер Форда. Автоответчик что-то сообщил по-французски. Мартен не понял ни слова, но он и без того знал смысл сказанного: вызываемый вами абонент недоступен или находится вне зоны действия сети.

Первой мыслью было связаться с Ленаром, но затем он сообразил, что не имеет ни малейшего представления о том, куда поехал Форд. Даже если отыскать комиссара не составит труда, что он ему скажет?

Николас отложил телефон и замер в темноте у окна. Дэн Форд был предоставлен своей судьбе, и в этой ситуации оставалось только ждать и надеяться на благополучный исход.

31

3.40

Юрий Коваленко включил функцию круиз-контроля и старался держать свой взятый в аренду «опель» в полумиле от белого «ситроена» Дэна Форда. Репортер ехал вдоль Сены на юго-восток. Они миновали вокзал Аустерлиц и теперь оказались в районе Иври-сюр-Сен.

Коваленко не знал, куда направляется Дэн Форд, но его удивило то, что репортер был один, без своего друга. Короткий обмен репликами на месте преступления не внес ясности в отношении этого Мартена. Не вызывало сомнений лишь то обстоятельство, что тогда, в парке, причиной его внезапного ухода стал Хэллидей. Так что хотя бы на один вопрос ответ был получен.

Потом, когда ему станет доступно больше сведений об этом «un ami américain», он сможет получить – или, по крайней мере, попробует получить – и остальные ответы.

То, что Мартен остановился у репортера, делало картину еще более интригующей, и именно по этой причине Коваленко решил понаблюдать за домом репортера. Он сам толком не знал, какой результат намеревается получить от этой слежки, и не стал сообщать о своих намерениях Ленару, поскольку не нуждался в санкции инспектора. Коваленко просто решил, что так будет правильно, и сделал это.

Он припарковал машину напротив дома, где жил Форд, в десять минут первого ночи, надеясь на то, что даже в столь поздний час есть шанс получить полезную информацию, затем вытащил из сумки портативный звукоулавливающий прибор «Калинин-7» и направил небольшую параболическую антенну на одно из окон квартиры. Конечно, без специального «жучка» разговор по обычному телефону прослушать будет невозможно, но если звонок поступит на сотовый телефон Форда, прибор позволит услышать разговор так же четко, как если бы он держал трубку у уха.

В четверть первого техника была установлена и настроена, оставалось ждать, слушать и наблюдать. Около половины третьего Юрий решил позвонить в Москву жене, но вовремя спохватился, вспомнив, что она в это время уже спит. Вскоре он, видимо, и сам задремал, поскольку в пять минут четвертого его разбудили сигналы, раздавшиеся в наушниках. Коваленко встрепенулся, поправил на голове наушники и стал внимательно слушать. После третьего звонка послышался щелчок, а затем: «Дэн Форд» – представился репортер сонным голосом. Затем в наушниках раздался мужской голос, говоривший по-французски: «Это Жан-Люк. Карта у меня. Мы можем встретиться в четыре тридцать?» «Да», – ответил Форд, и на этом разговор закончился.

Ровно через семь минут отворилась дверь подъезда, и репортер направился к своей машине. Кем может быть этот Жан-Люк и о какой карте идет речь? Но, кто бы и что бы это ни было, этого оказалось достаточно, чтобы в предутренний час Форд вылез из постели, оделся и под проливным дождем отправился на встречу.

Ярко вспыхнули стоп-сигналы ехавшего впереди «ситроена» – журналист начал притормаживать. Затем он перестроился и снова увеличил скорость, пересек Сену по мосту в районе Альтфортвиля и выехал на шоссе номер шесть, ведущее в сторону Монжерона.

Шоссе № 6

Стеклоочистители «опеля» работали с мягким шуршанием, мокрое покрытие дороги было черным, и лишь впереди горели габаритные огни «ситроена». Коваленко посмотрел на часы: 4.16. В Москве сейчас было 6.16. Жена Татьяна, должно быть, уже встала и готовится к ежедневному не самому легкому ритуалу: разбудить и отправить троих детей в школу. Сыновьям было одиннадцать и семь лет, дочери – девять, один своенравней другого. Коваленко часто недоумевал, как столь независимый характер мог сформироваться у детей, отец которых работал в МВД, а мать – на государственном телеканале. Юрий и Татьяна Коваленко жили, выполняя приказы руководства, а вот их дети приказов не признавали, особенно в тех случаях, когда они исходили от их родителей.

4.27

Тормозные сигналы «ситроена» снова вспыхнули. Машины только что проехали лесопарковую зону, от которой до Монжерона оставалось примерно четверть часа езды. В темноте, да еще во время дождя ехать было очень сложно, и Коваленко боялся угодить в кювет, однако его «опель» и «ситроен» репортера были единственными машинами на этой пустынной дороге, и включить фары означало выдать себя с головой.

Вытягивая шею, чтобы лучше видеть, Коваленко заметил, что журналист прибавил скорость. Он немедленно включил фары и погнал машину следом.

Прошла минута, затем вторая. Дэн Форд свернул направо, на второстепенную дорогу, взяв курс на север, вдоль поросшего лесом берега Сены. Юрий, соблюдая дистанцию, старался не отставать.

Фары «опеля» выхватывали из темноты деревья, высившиеся по обе стороны дороги, в которых изредка встречались прогалины, обозначавшие съезды к реке. Внезапно деревья по правую сторону дороги закончились, и возник поворот на маленький городок под названием Суаси-сюр-Сен.

4.37

Впереди опять вспыхнули стоп-сигналы «ситроена», и Дэн Форд съехал с дороги на тропинку, ведущую к реке. Коваленко продолжал гнать машину. Через двадцать минут он достиг этого же места, затормозил и, повернув голову влево, увидел сквозь мутную пелену дождя, что репортер остановил «ситроен» рядом с другой машиной и выключил фары.

Юрий поехал дальше. Примерно через полмили дорога делала крутой поворот вправо, уходя сквозь плотные заросли хвойных деревьев. Коваленко снова выключил фары, развернулся и поехал обратно.

Он остановил машину примерно в пятидесяти ярдах от того места, где свернул с дороги Дэн Форд, и стал вглядываться в темноту, пытаясь разглядеть два автомобиля, стоящие на берегу реки. Когда это ему не удалось, Коваленко открыл бардачок, вынул оттуда мощный цейссовский бинокль и стал осматривать место, где остановился «ситроен», но не увидел ничего, кроме все той же черноты.

32

Проклиная себя за то, что не позаботился захватить прибор ночного видения, Коваленко положил бинокль на пассажирское сиденье и машинально дотронулся до «Макарова» в поясной кобуре.

Он снова поднес к глазам бинокль. Если возле машин и было какое-то движение, Коваленко его не обнаружил. Время шло. Наконец Коваленко вновь отложил бинокль, поднял воротник и вышел под дождь.

Несколько секунд он стоял неподвижно и прислушивался, но до его слуха не донеслось никаких новых звуков. Все было по-прежнему: барабанная дробь дождя, шум волн, накатывавших на берег. Коваленко медленно вытащил «Макаров» из кобуры.

Четыре десятка шагов – и грязь под его ногами сменилась прибрежным гравием. Он сделал еще двадцать шагов и снова остановился в изумлении: машин, которые находились здесь еще несколько минут назад, не было.

Коваленко нервно перебросил «Макаров» из одной руки в другую и подошел к самой воде. В пятнадцати футах ниже того места, где он стоял, катила свои черные воды ночная Сена. Где же машины? Может, он промахнулся и остановил машину дальше той прогалины, на которую заехал Форд?

В это мгновение фары огромного грузовика, который проехал по изгибу шоссе, осветили то место, где стоял Коваленко, а затем вновь опустилась тьма.

– Что за черт! – выругался Коваленко по-русски.

Ни машин, ни людей. Но ведь для того, чтобы развернуться и вновь сюда приехать, ему понадобилось не больше тридцати секунд, так что обе машины наверняка встретились бы ему на дороге. Кроме того, он наверняка увидел бы габаритные огни уезжающих машин. Но он их не видел. Так где же они?

Объяснения не было. Никакого. Если только не…

Юрий повернулся и уставился на реку.

33

Вири Шатильон, Франция. Среда, 15 января, 11.30

По обоим берегам реки выстроились зеваки. Они наблюдали за тем, как напрягся трос автокрана и из воды медленно появился белый «ситроен» с опущенными стеклами дверей. Машину опустили на берег. Никто не спешил выяснить, есть ли кто-нибудь внутри. Водолазы уже обследовали ее под водой и сообщили о том, что увидели.

Николас Мартен подошел поближе, оказавшись рядом с Ленаром и Коваленко. Полицейские тем временем пытались открыть водительскую дверь «ситроена». Когда им это удалось, из салона вылился поток мутной воды, а у собравшихся вырвался крик ужаса.

Ленар первым подошел к машине и осмотрел ее, а затем отступил назад и знаком велел подойти бригаде криминалистов и начальнику отделения полиции Суаси-сюр-Сен, люди которого нашли «ситроен». Постояв возле машины, инспектор обратился к подошедшему Мартену:

– Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть это. Нужно было не пускать вас сюда.

Николас ответил коротким, ничего не означающим кивком. Холодный утренний ветер ерошил его волосы. Секундой раньше по выражению лица Ленара и его свиты он понял, что эти люди еще никогда не видели ничего подобного. Впрочем, он тоже.

Дэн Форд, тело которого находилось в машине, был зарезан, причем, судя по характеру ран, они были нанесены чрезвычайно острым оружием, возможно бритвой.

– Вряд ли это утешит вас, – теперь к нему обращался Коваленко, и из-за его акцента Николас с трудом понимал, что он говорил, – но все произошло очень быстро. Ваш друг не успел испытать ни страха, ни боли. Как и в случае с детективом Хэллидеем, ему перерезали горло – почти до самого позвоночника. Остальные травмы, на мой взгляд, были нанесены позже. Так что, я думаю, он не страдал.

Коваленко перевел взгляд на Ленара. Криминалисты завершили свою работу.

– Похоже на то, что убийство было совершено в машине, а потом преступник загнал автомобиль в реку, предварительно опустив окна, чтобы машина гарантированно затонула. – Русский поскреб в бороде и продолжал: – Течение подхватило машину и потащило ее вниз, пока она не застряла в прибрежных валунах.

Внезапно зашипела рация, и Ленар отошел, чтобы ответить на вызов.

– А откуда течение могло принести машину? – спросил Мартен.

– «Ситроен» упал в реку несколькими милями ниже по течению, где-то возле Суаси-сюр-Сен. Я знаю это наверняка, потому что следил за мистером Фордом от его дома.

– Вы за ним следили?

– Да.

– Зачем? Ведь он был всего лишь журналистом!

– Не сочтите за грубость, но вас это не касается, мистер Мартен. Это моя работа.

– Да? Хорошо же вы работаете, если допустили это убийство! – Николас посмотрел на «ситроен», а потом снова перевел полный злости взгляд на Коваленко. – Вы же были здесь! Почему же не вмешались?

– Ситуация вышла из-под моего контроля.

– Правда?

– Да.

Ленар выключил рацию и посмотрел на Коваленко.

– Нашли вторую машину. На той просеке, где вы были. Течение протащило ее всего несколько футов, а потом она застряла в прибрежных валунах.

34

Ленар гнал свой бордовый «пежо» на юг. По небу плыли пушистые облака, по обе стороны дороги мелькали буколические пейзажи, рядом вилась лента Сены. Коваленко сидел на переднем пассажирском сиденье, Мартен – сзади. Все трое молчали – точно так же, как тогда, когда ехали сюда из Парижа, и единственными звуками было урчание двигателя да шуршание шин по асфальту.

Еще в Париже они спросили Мартена, хочет ли он поехать вместе с ними на место происшествия и посмотреть, как машину будут вытаскивать из воды. Истинная причина этого приглашения была очевидна: избавить Надин от жуткой процедуры опознания. А вот почему они взяли его с собой в обратный путь в Париж, Мартен не догадывался. Ведь Ленар мог отправить его на любой патрульной машине.

Опустошенный и потрясенный, Николас смотрел в окно. Когда в восемь утра приятеля все еще не было дома, он предпринял еще несколько попыток дозвониться на его сотовый телефон, но по-прежнему безрезультатно. Спустя час Мартен решил обратиться в полицейское управление, предположив, что Форд мог отправиться прямиком туда на встречу с Ленаром и Коваленко, и услышал, что оба в данный момент едут на улицу Дофин. Он сразу же понял, что это может означать, и постарался подготовить Надин. Женщина держалась мужественно и спокойно. Она не стала биться в истерике, просто позвонила своим брату и сестре, которые жили по соседству, и попросила их прийти к ней.

В то недолгое, наполненное напряжением время, которое осталось до приезда полицейских, у Мартена хватило самообладания и здравого смысла для того, чтобы вспомнить о записной книжке Хэллидея и передать ее Надин с просьбой спрятать понадежнее. Она сделала это буквально за минуту до звонка в дверь.

Когда они приехали на место происшествия, там уже находились несколько полицейских машин, фургон, на котором прибыла команда водолазов, и большой автокран. Ленар, Коваленко и Мартен вышли из машины и отправились на берег. Они молча наблюдали за тем, как двое водолазов закрепили крюк к чему-то, что находилось под водой, а затем поднялись на поверхность, и один из них подал знак крановщику, подняв вверх большие пальцы. Лебедка шумно заработала, трос натянулся.

– Месье Мартен, – обратился к нему Ленар, между тем глядя на реку, – вам знакомо имя Жан-Люк?

– Нет. А должно быть знакомо?

Двигатель автокрана зарычал громче, преодолевая сопротивление воды, не желавшей отпускать свою добычу. Ленар повернул голову и посмотрел ему прямо в лицо.

– Дэн Форд приехал сюда, чтобы встретиться с человеком по имени Жан-Люк. Вы знаете, кто это такой?

– Нет.

– Ваш друг когда-нибудь упоминал о какой-то карте?

– При мне – ни разу.

Мартен выдержал взгляд инспектора, а затем отвернулся и стал смотреть на появившийся из воды кузов серой «тойоты». Автокран взревел еще громче, и машина, из которой лились потоки воды, повисла в воздухе. Когда она оказалась на достаточной высоте, стрела крана повернулась, и трос стал разматываться, опуская автомобиль на гравий. Как и у «ситроена» Дэна Форда, стекла на дверях были опущены.

Ленар отошел от Мартена и направился к «тойоте». Он подошел к автомобилю одновременно с Коваленко. Русский сыщик заглянул в машину, и то, как скривилось его лицо, сказало Мартену все. Кем бы ни был человек, находившийся внутри, его постигла та же участь, что и Дэна Форда.

35

– Ваше полное имя, мистер Мартен?

Коваленко открыл небольшой блокнот, сел вполоборота к Мартену и приготовился записывать. Ленар продолжал вести машину.

– Николас Мартен. М-А-Р-Т-Е-Н.

– Где вы живете?

– В Англии, а точнее, в Манчестере. Я учусь в университете.

– Место рождения?

Коваленко задавал вопросы легким, непринужденным тоном, но от взгляда его больших карих глаз, казалось, не могла укрыться ни одна мелочь.

– Соединенные Штаты Америки.

На память пришел тот день, когда они запускали ракеты, и из-за неосторожности Мартена одна из них взорвалась, в результате чего Дэн Форд лишился глаза. А если бы у друга было нормальное зрение, тогда он сумел бы вовремя заметить нападающего и как-то отреагировать, защититься?

– В каком городе вы родились? – словно издалека донесся до него вопрос русского следователя. Николас вздрогнул и вернулся к действительности.

– В Монпелье, штат Вермонт. – Биография настоящего Николаса Мартена намертво отпечаталась в его памяти.

– Мистер Форд был родом из Лос-Анджелеса. Когда и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

– Как-то раз летом, будучи еще подростком, я приехал с родителями в Калифорнию. Именно там мы познакомились и стали друзьями.

Чем проще, тем лучше. Он всего лишь Николас Мартен из штата Вермонт, и все.

– С детективом Хэллидеем вы познакомились тогда же?

– Нет, это случилось позже. Я снова приехал в Лос-Анджелес, уже когда Форд стал журналистом и освещал работу полиции. – Говоря это, Мартен смотрел прямо в глаза Коваленко, чтобы у русского, не дай бог, не возникло никаких подозрений. А в голове его тем временем вертелись в кровавом хороводе три имени: Нойс, Хэллидей, Форд. А затем к ним добавилось еще одно, четвертое, объединившее остальные в единое целое: Реймонд.

Убийцей должен был быть Реймонд, но считать так было равносильно безумию, ведь он мертв. Или нет? И если он жив, то кому предначертано стать очередной его жертвой? Ему? Ребекке? Хотя шеф полиции Харвуд и убрал из дела все упоминания о ее присутствии на товарно-сортировочной станции, она все же была там, и, пусть даже сама девушка об этом не помнит, Реймонд ничего не забыл.

А может, подумалось ему вдруг, раскрыть свое подлинное имя и рассказать, кто стоит за всеми этими убийствами? Но тогда они свяжутся с управлением полиции Лос-Анджелеса и попросят вновь расследовать обстоятельства предполагаемой смерти Реймонда Торна, заодно сообщив, что Джон Бэррон находится в Париже. В этом случае Джин Вермеер и его единомышленники слетятся сюда, словно грифы на падаль. И на Реймонда Торна им будет наплевать – их главной мишенью станет Джон Бэррон. Так что он не мог открыться французскому инспектору и русскому следователю. Если Реймонд жив, Мартен сам должен найти его и довести дело до конца.

– Сколько вам лет? – Коваленко продолжал делать пометки в своем блокноте.

– Двадцать семь.

Русский удивленно посмотрел на него и переспросил:

– Двадцать семь?

– Да.

– А чем вы занимались до того, как переехали в Манчестер?

С какой стати этот бородач допрашивает его? Он что, превратился в подозреваемого?

– Я не совсем понимаю, ради чего вы задаете мне все эти вопросы, – сухо произнес он.

– Мистер Форд убит, господин Мартен, – отвечая, Ленар глядел на него в зеркало заднего вида, – а вы были его другом и к тому же последним человеком, кто видел его живым. В нашем деле полезной может оказаться любая информация.

Это был стандартный ответ полицейского, и Николас понял, что препираться с ними не имеет смысла. Нужно дать простой, но расплывчатый ответ.

– Я путешествовал, перепробовал разные профессии: плотника, бармена, писателя… Никак не мог определиться, чего хочу.

– А когда вы решили перебраться в Англию и поступить в университет? Вы бывали раньше в этой стране?

– Нет.

Коваленко имел все основания полагать, что решение покинуть Америку и перебраться в незнакомый город на севере Англии можно считать, мягко говоря, неожиданным. Поэтому Мартен должен был придумать правдоподобный ответ, который удовлетворил бы обоих детективов.

– Я познакомился с женщиной, которая оказалась преподавателем в университете Манчестера, и поехал с ней.

– Ага, – буркнул Коваленко, едва заметно улыбнулся и снова уткнулся носом в блокнот.

Теперь-то было понятно, зачем они взяли его с собой. Опознание опознанием, но эти двое знали, что вид истерзанного тела Дэна Форда потрясет его ближайшего друга еще сильнее, чем их, и рассчитывали на это. По той же причине там, у реки, Ленар спросил его про Жан-Люка, а Коваленко «прессовал» сейчас, надеясь, что, потрясенный увиденным, Мартен проговорится. Однако он был готов к этому, поскольку, являясь детективом убойного отдела, сам не раз использовал подобную тактику во время допросов подозреваемых. Но, с другой стороны, он успел потерять форму и был не готов к тому, что его станут допрашивать в рамках расследования сразу четырех убийств.

И еще – какую цель преследуют Ленар и Коваленко? Да, он поспешил, начав задавать инспектору вопросы в гостиничном номере, где был убит Хэллидей, но это недостаточное основание для столь жесткого допроса. Тут, вероятно, крылось что-то еще. Следующий вопрос застал его врасплох.

– Почему в парке Монсо вы повернулись и ушли, увидев детектива Хэллидея? – Глаза Коваленко потеряли сходство с собачьими, и теперь в них горел колючий блеск. – Вчера вы приехали в парк Монсо вместе с мистером Фордом. Когда вы увидели детектива Хэллидея, стоящего рядом с инспектором Ленаром, то резко развернулись и ушли из парка. Почему?

Так вот к чему подводил русский! Ленар внимательно смотрел на Мартена в зеркало заднего вида. Мартен понял, что сценарий этого допроса готовился заранее: один задает вопросы, а другой наблюдает за реакцией.

– Я задолжал ему некоторую сумму денег, причем довольно давно, – заговорил Мартен, предлагая детективам очередную правдоподобную версию. – Сумма небольшая, но, увидев его, я растерялся – не ожидал встретить.

– Как же получилось, что вы взяли у него взаймы, если, по вашим же словам, вы были едва знакомы? – продолжал давить Коваленко.

– Бейсбол. – Мартен пожал плечами.

– Что?

– Американский бейсбол. Как-то однажды в Лос-Анджелесе Хэллидей, Форд и я зашли в ресторан, чтобы пообедать, и разговорились о бейсболе. Мы поспорили о том, как сыграют «Доджерс», и я проиграл. Я так и не отдал долг и не видел Хэллидея до вчерашнего дня в парке. Потому я и ушел, надеясь, что он не заметил меня.

– Сколько вы ему проспорили?

– Двести долларов.

Ленар стал снова смотреть на дорогу, а Коваленко расслабился и развалился на сиденье.

– Благодарю вас, мистер Мартен, – пробурчал он, а затем нацарапал что-то в блокноте, вырвал листок и протянул его Мартену. – Это номер моего сотового телефона. Если вы вспомните что-нибудь, что могло бы помочь нам в расследовании, позвоните, пожалуйста.

Сказав это, Коваленко отвернулся, сделал еще какие-то пометки, а затем захлопнул блокнот и молчал весь остаток пути.